Текст книги "Невская маскарадная (сборник)"

Глава 4. Выход в свет

С появлением кошки в нашем доме все оказалось точно, как писали в умной книжке: вся наша жизнь стала вертеться вокруг нее. Не забыть купить травки, поменять наполнитель в лотке, налить чистой водички в блюдце, достать игрушки из-под шкафа, куда их Ланка регулярно загоняет, вычесать кошку, убрать ее шерсть со всей мягкой мебели, поиграть с «ребенком», наложить корм в миску – всего не перечислишь.

На наше счастье шерсть у кошки была роскошная, не сбивалась в колтуны, и Ланка сама вполне справлялась с уходом за своей пушистой шубкой. Мы, конечно, вычесывали ее раз в неделю, но исключительно для собственного удовольствия.

Все это были вполне нормальные, иногда даже приятные, заботы. Но вот ее ночные развлечения совсем выбили нас из привычного ритма жизни.

– Должен же быть у нее хоть один недостаток! – смеялся муж.

Ему хорошо говорить. У него удивительная (для меня) способность: если нужно – засыпать в любом месте, в любое время, при любом шуме. Особенно под орущий телевизор. А если я войду и выключу его – мой соня сразу просыпается – я его сон нарушила, видите ли!

А мне нужна тишина, горизонтальное положение и темнота. Я не могу спать днем, даже после бессонной ночи, не могу спать урывками и просыпаться каждые два часа. Конечно, в молодости, когда росла дочь, я вскакивала на каждый писк, но когда это было… А теперь, если я полноценно не высплюсь ночью – я не человек!

Но Ланке все это было неведомо, и объяснять было бесполезно, хоть мы и пытались. Ланка внимательно, склонив головку, слушала мои тирады о совести и моем преклонном возрасте, казалось – проникалась. Ее голубые глазищи смотрели спокойно и безмятежно, как-будто хотели сказать, что она все поняла, постарается вести себя в соответствии с нашими требованиями, но ничего не может гарантировать. Я с ней соглашалась: нельзя давать обещание, если не уверена, что сможешь его выполнить.

Расходились мы с благими намерениями, но природа брала своё.

Прошло полтора месяца со дня появления в нашем доме этой пушистой озорницы. Жизнь наша действительно изменилась – мы снова стали родителями малыша, причем – довольно шустрого и изобретательного. Ланка спокойно проводила день, отсыпалась, а к семи-восьми часам вечера отправлялась ужинать, тщательно умывалась и требовала развлечений. Ее любимыми игрушками стали небольшие помпоны из ниток, легкие пластиковые шарики и несколько мышек из мягкой резины с пищалкой внутри.

Как она с ними носилась, изображая охоту, – это надо было видеть! Она плюхалась на игрушку, смешно угрожающе гребла лапами по ковру, потом подкидывала мышку вверх, ловила, прижимала лапой к полу и, если мышка издавала писк, – это была победа! Ланка брала добычу в зубы и приносила нам: к ногам или прямо на диван. Мы, конечно, ее хвалили, гладили, всячески поощряя на продолжение охоты, потому что смотреть на нее было очень интересно.

Потом она нашла себе другое развлечение. Некоторое время она гоняла пушистый шарик по полу, а потом лихим ударом загоняла его под шкаф, затем ложилась перед ним, распластавшись и засунув под него нос, и выразительно косилась на нас, предлагая тоже лечь в засаду и караулить мышку. Если мы не сразу ложились вслед за ней, Ланка начинала утробно урчать. Было ли это недовольство по поводу нашей нерасторопности, или она просто пугала добычу – не знаю. Но уж после этого мы точно ложились рядом с ней, брали длинную трость и фонарик и извлекали игрушку. Кошка радостно хватала ее, и все начиналось сначала.

Приближался конец года, а вместе с ним и многочисленные праздники: Новый Год, Рождество, дни рождения у меня и у внучки. Мы с ней обрамляем год с двух сторон: я завершаю, а она начинает.

Вся эта веселая кутерьма никого не раздражает, а до сих пор радует. Многие советские праздники ушли безвозвратно или перестали радовать. Новые – совершенно не хотят приживаться. И только Новый год остался незыблемым и самым любимым праздником. Поэтому к нему всегда готовимся, выходных дней обычно достаточно, чтобы и гостей принять, и самим в гости сходить, и отдохнуть от бесконечного обжорства.

Родилась я в самую длинную ночь в году, но праздник по этому печальному случаю никто не отменял, и мы ждали гостей. Никто из знакомых не знал, что у нас появилась кошка, и мы хотели удивить их, как и внучку. Только я боялась, что Ланка испугается большого количества народа и спрячется куда-нибудь так, что мы ее не найдем.

Такой случай у нас уже был.

В нашем доме меняли батареи, и сантехники, со свойственной им бесцеремонностью, ходили по квартирам, таскали какие-то трубы, инструменты, краны – так что входные двери были открыты настежь. Ланка спряталась в углу под столом на коврике и внимательно следила за происходящим. Она у нас весьма любопытная особа, и всегда старается сунуть свой носик, когда делается что-то необычное. Я все время поглядывала на кошку – как бы она не убежала на лестницу. В какой-то момент я ослабила бдительность, а когда глянула в угол, Ланки там уже не было. Я стала звать ее, осмотрела все укромные уголки – никого!

Рабочие закончили сварку и удалились, а мы стали искать кошку. Прошло полчаса, но Ланка не появилась. Обычно она сразу вылезала из своего очередного убежища, когда посторонние уходили, а сейчас я не знала что и думать. Осмотрев квартиру в очередной раз, мы пошли искать беглянку на лестницу. Я пошла вверх, на чердак, но там висел замок. Муж прошел пешком до первого этажа – Ланки нигде не было. Мы всерьез испугались: на улице холодно, кошка теперь стала домашней – пропадет ведь! Анюта уже начала реветь и потребовала идти искать Ланку на улице. Мы с ней оделись и вышли во двор. Обошли вокруг дома, поспрашивали прохожих – все было бесполезно. Анюта хлюпала носом и причитала: – Бедная Ланочка! Я теперь никогда не увижу ее!

Тогда, чтобы успокоить ее, я сказала, что мы сейчас пойдем домой, напишем объявление с фотографией о пропаже кошки и повесим на подъезде. Ее обязательно найдут и принесут нам. И мы пошли домой писать объявление. Я уже набрала текст, вставила фото и собралась распечатать, как вдруг дедушка позвал нас в соседнюю комнату.

На пороге сидела Ланка и сонно потягивалась, далеко отставив задние лапы и задрав хвост. Было видно, что она только что проснулась и не поймет, чего это мы так странно взволнованы.

– Где же ты была, чудо ты наше? – бросилась я к ней.

Кошка удивленно посмотрела на нас и пошла на кухню. Мы за ней.

Оказалось, что под мойкой была узкая щель, закрытая деревянной пластинкой. Так она лапой свалила эту пластинку, залезла под дно тумбочки, распласталась там и, как мы поняли, пролежала там все это время. Я бы в жизни не догадалась искать ее в это узкой щели. А она, как ни в чем не бывало, направилась к миске и с аппетитом принялась хрустеть своими сухариками. Она и не догадывалась, что мы полдня из-за нее на ушах стояли.

Так вот, если к приходу гостей она выкинет что-нибудь подобное, то сюрприза не будет.

Наступил мой день. Я металась с тарелками из кухни в комнату, и следить за кошкой мне было некогда. Потом пришли гости, как-то – все одновременно. И началась обычная суматоха: – раздевание, подарки, цветы – в вазы, гостям – тапочки, – ну, вы представляете! Про Ланку я не вспоминала, и она благополучно куда-то удалилась.

Когда все немного успокоились, и потекла неспешная беседа, я, наконец, вспомнила про кошку и пошла ее искать. Естественно, не нашла, и решила больше не напрягаться по этому поводу. Но эта «звезда экрана» сама решила сделать нам сюрприз.

Дождавшись, когда гости отвалились от стола, она, вылизанная с головы до пят, с роскошным белоснежным жабо, королевской поступью вошла в гостиную. Села у двери, грациозно наклонила головку, обернула себя пушистым хвостом и застыла как изваяние. Не заметить ее было невозможно.

Народ восхищенно ахнул и стал ее рассматривать.

Ланка сидела не шелохнувшись, и позволила собой любоваться до тех пор, пока гости не захотели взять ее на руки. Как интеллигентная кошка, она дала себя погладить, но на руки не пошла. Лизнула пару раз свою шубку – «всю испачкали грязными руками!» – она, так же по-королевски, гордо удалилась из комнаты.

Все наперебой стали обсуждать породу нашей кошки. Выдвигались разные версии, но никто не верил, что кошка подобрана с улицы. Потом мы рассказали историю ее происхождения так, как услышали ее от бывшей хозяйки.

Да, у нее нет родословной с печатями и подписями, у нее самое простое имя без приставки «фон», но она для нас все равно самая красивая и самая любимая.

По-моему, сюрприз нам удался.

Глава 5. Визит Надежды

Надежда, вторая Ланкина мама, (вернее – первая), или кормилица, – не знаю, как правильно ее назвать, не смогла приехать на мой день рождения и появилась у нас дня три спустя. Нам было интересно, как Лана отнесется к ней: помнит ли свою спасительницу или примет как чужую.

Звонок в дверь. Обычно Ланка в таких случаях быстренько куда-нибудь удалялась и издалека наблюдала – кто пришел. Сейчас же она подошла к двери и села. Я открыла дверь – кошка не убежала, а напряженно принюхивалась к гостье. Надя осторожно наклонилась и взяла Ланку на руки.

– Ну, как тебе тут живется, красавица? – спросила она, поглаживая кошку по спинке. – Как ты выросла и похорошела!

Ланка благодарно заурчала и ткнулась носом ей в щеку.

– Смотри, поцеловала! Помнит! – удивилась я, будучи твердо уверена, что кошки привыкают к дому, а собаки – к хозяевам.

Надежда даже прослезилась. Она тоже не ожидала такой благодарности.

– Я в это лето 13 котят пристроила, надеюсь, в хорошие руки, а эта – самая упрямая была, в руки не давалась до самых холодов. Зато лучше всех устроилась и теперь свою благодарность мне по-кошачьи выражает! – вытирая слезы, причитала Надежда.

В подарок для Ланки она принесла пакет сухого корма «Роял конин». Из уважения к гостье я сразу открыла пакет и насыпала в миску немного корма. По совету ветеринара мы кормили ее другим кормом. Но тут, попробовав Надеждин презент, она с аппетитом слопала всю порцию и требовательно посмотрела на меня. Я досыпала еще немного и решила, что буду давать его в качестве лакомства, понемногу. Но каково же было мое удивление, когда на другой день Ланка категорически отказалась есть наш, прежний, «Happy Cat»! Целый день она периодически подходила к миске, нюхала корм, с огорченным видом гребла лапами вокруг миски, будто закапывая что-то, потом пила воду и уходила из кухни.

Я решила настоять на своем: не буду менять корм! «Проголодается – поест!» – сказала я сама себе. Но Ланка была непреклонна: Умру, но – есть не буду!

Как всегда я сдалась первой. Ну не могу я видеть, как животное голодает! Пришлось поменять ей «кота» на «конина», а мы только купили целый четырехкилограммовый мешок этого корма. И куда его теперь девать? Я втайне надеялась, что через некоторое время я опять насыплю ей прежнего корма, и она его съест как новый. Но дураков не нашлось. Эта упрямка наотрез отказалась его есть, и дочь отнесла его на работу своей сослуживице, кот которой с большим удовольствием умял эту «халяву».

Позже у нас будет еще один «бунт», связанный с едой. Получив банку паштета «из Ягненка, Теленка и Курочки», как было написано на этикетке, (каково? сама бы съела!), она три дня ничего в рот не брала, а сидела у холодильника и истошно мяукала, требуя паштет. Если бы она ела и паштет, и сухой корм, я бы не возражала. Но она опять отказалась от сухого корма.

Специалисты сказали, что чем чаще мы меняем корм кошке, тем больше она будет привередничать. Поэтому нужно не кормить ее 2–3 дня, потом поест. Иначе – никак. Пришлось нам всем помучиться несколько дней, но в этот раз мы ее переупрямили. Вернее, измором взяли. Ланка стала есть, но с немым вопросом в глазах смотрела на полку, где стояли оставшиеся баночки с паштетом, которые я потом отдала Надежде для ее Норы. Пусть теперь она разбирается со своей кошкой.

Надежда пробыла у нас до вечера, Ланка все время вертелась в комнате. Она не лезла на колени, не ластилась к ней, но и не ложилась в «дневную спячку». Зато нам пришлось показать гостье, как мы играем в мячик.

Потом погоняли мышку и, как всегда, ловко загнали ее под шкаф. Наконец Ланка забралась на спинку дивана и с высоты наблюдала за всем происходящим.

Перед уходом Надежда подошла к Ланке попрощаться. Она опять взяла ее на руки, гладила и негромко говорила ей что-то ласковое. Кошка затаилась, внимательно все выслушала, а потом благодарно лизнула ей руку.

Это был достойный финал!

Надежда опять прослезилась. Так, с платком в руках, мы и проводили ее до лифта. Ланка сидела на пороге и, молча, смотрела, как Надя зашла в лифт, потом вернулась в комнату, прыгнула на кресло к Пьеру и долго лежала с открытыми глазами, задумчиво глядя в окно.

О чем она думала, что вспоминала – кто знает…

Глава 6. Весенние проблемы

Наступила весна, а с её приходом жизнь наша стала совсем невыносимой. Ланке исполнилось одиннадцать месяцев, и она стала совсем взрослой дамой. Но по ночам она стала поднимать нас уже с двух часов. Она металась по квартире, каталась по полу, лежала, вытянув передние и задние лапы, как разделанная тушка кролика на мясном прилавке. Шерсть сыпалась с нее клоками, особенно из роскошного жабо, в результате чего оно здорово облысело. Мы поняли, что наша Ланка заневестилась, и пора что-то решать. Я пошла на консультацию к ветеринару.

Мы долго беседовали с врачом. Мне было жалко стерилизовать кошку, но раздавать котят я не умею. А топить – тем более. Кормить животное гормональным «Анти мяу» – тоже вредно. Но врач объяснила, что для кошки стерилизация – лучший выход. Гормональный фон нормализуется, станет стабильным, нервная система придет в равновесие, и всем станет спокойно. Мы собирались взять Ланку на дачу, поэтому так тщательно прорабатывали этот вопрос.

Мне было жалко Ланку до слез. Совершенно здоровая кошка, а я ее под нож! Дня три я ревела. Понимала что надо, но все никак не могла решиться. Чувствовала себя предательницей и просто чудовищем. Кошка чувствовала мою нервозность, но вряд ли понимала, по какому случаю этот рев. Я листала «кошачью» литературу, и мозги мои плавились от противоречивой информации. В одной статье говорилось, что стерилизовать надо чем раньше, тем лучше, с двух-трех месяцев. В другой – что не раньше 10–12 месяцев. В третьей – что кошка должна обязательно один раз родить, а уж потом можно стерилизовать. Поскольку первый и третий варианты отпадали сами собой, нам оставался только второй, и ждать больше было нечего.

Я подергалась еще несколько дней, а потом пошла в клинику договариваться о дне операции. В назначенный час мы принесли Ланку на экзекуцию. Как женщине, мне было ужасно жалко лишать ее радости материнства, но как хозяйке домашней кошки, которая может превратить в ад жизнь всей семьи, я понимала, что это – единственный выход.

Ланке ввели снотворное, и нас выпроводили из операционной, предложив подождать или прийти за ней через полтора-два часа. Мы с мужем вернулись домой, и, молча, просидели все это время в разных углах наедине со своими мыслями. Потом автоматически встали и пошли в клинику.

Врач сказала, что все прошло благополучно, кошка проспит еще немного, и дала рекомендации по уходу.

Мы стали укладывать кошку в переноску. Я завернула ее в одеяльце, осторожно уложила и прикрыла пуховым платком – был конец марта. Ланка лежала неподвижно, с открытыми глазами, но дышала ровно. На ней была надета специальная пестрая попонка, чтобы она не разлизывала шов. И вся она была такая маленькая, и необычно спокойная, что я опять разревелась. Мне стали мерещиться всякие «а вдруг…», но я взяла себя в руки, и мы пошли домой.

В укромном месте я сделала из одеял небольшой манежик с мягким дном и уложила туда Ланку, а сама села рядом, смачивала ей глазки, чтобы не пересыхали, – она ведь не моргала под наркозом, и ждала, когда она очнется.

Но вот она зашевелилась. Как оказалось, малышка захотела в туалет. Она попыталась встать на лапки, но они еще совсем не слушались, и Ланка завалилась на бок. Я гладила ее и приговаривала:

– Ну, куда ты торопишься! Делай все здесь, я уберу.

Но киска упрямо вертелась в манежике, падала, снова вставала и пыталась сориентироваться в какой стороне туалет. Я помогла ей перелезть через бортик манежа и она, шатаясь и падая, поползла в сторону туалета. До чего же в ней силен инстинкт к чистоте! Но ноги ее еще держали плохо, и она все-таки сделала лужу в коридоре – не успела доползти. Она подняла на меня еще немного мутные глаза и смущенно «мявкнула»: – мол, прости, не успела. Ты меня не ругай, я не хотела…

Я погладила Ланку и сказала, что она молодец и большая умница, что я на нее совсем не сержусь и сейчас все уберу. Я боялась к ней прикоснуться – вдруг сделаю больно. Поэтому повернула ее мордочкой к двери в комнату и слегка подтолкнула. Кошка все поняла и поковыляла в комнату.

Дня 3 она почти ничего не ела, только пила, много спала. На второй день она уже сама запрыгнула на кресло к Пьеру – у меня даже внутри все похолодело: а если швы разойдутся? Мне казалось, что я физически ощущаю боль при каждом ее неосторожном движении. На четвертый день Лана позвала меня к миске, давая понять, что она все съела и требует продолжения банкета.

Ура! Кошка опять здорова! Хоть я еще неделю и смазывала ей шов, и ходила она пока в попонке, выздоравливала Ланка очень быстро. Через десять дней нам сняли швы, и тяжелая процедура была благополучно завершена. Только иногда, когда Анюта в разговоре скажет:

– А вот когда у Ланки будут котята…, – у меня опять сжимается сердце: не будет у нее котят, никогда, и я в этом виновата. Не зря же она так долго не давалась в руки: ничего хорошего от человечества она не ждала. И оказалась права.

Через месяц Ланка опять белкой летала по квартире, но вставать продолжала, как и прежде, – посреди ночи.

Так мы с ней до сих пор и воюем – «сова» с «жаворонком» – с переменным успехом.

Глава 7. Поездка на дачу

Наконец мы решили вывезти Ланку на дачу. Был конец июня, погода стояла сухая и теплая. Я, как и многие, считала, что кошке на даче будет лучше: свежий воздух, птички-мышки-бабочки разные, и вообще – перемена обстановки.

Ан, нет! Опять же в одной умной книжке я вычитала, что менять привычный образ жизни – это огромный стресс для кошки. И она долго переживает: куда ее везут, вдруг бросят, что это за новый дом и где тут ее место, знакомый лоток и родные миски. Оказалось, что кошку надо держать несколько дней в доме, пока она привыкнет считать этот дом своим, а то может уйти и не вернуться. Так что подготовка к поездке на дачу велась фундаментальная. Нам пришлось прогнать Ланке глистов, сделать прививки от всякой заразы. Приобрести антиблошиный ошейник, полить на холку какую-то дрянь от клещей. Пройдя через все эти испытания, мы, наконец, посадили кошку в переноску и поставили в машину на заднее сиденье. Я села рядом. Ланка заметно волновалась, ее еще никуда не возили, а только носили.

Когда машина тронулась, кошка заметалась, тревожно смотрела на меня и пыталась открыть клетку. Я, как могла, успокаивала ее, но она все равно нервничала. Тогда я открыла дверцу и взяла ее на руки. Немного успокоившись, Ланка устроилась у меня на коленях. Было жарко. Я чувствовала, что скоро испекусь под теплой Ланкиной шубой. Пришлось постелить на сиденье полотенце и переложить на него кошку. Она особенно не сопротивлялась, и мы благополучно доехали до дачи. На этом же полотенце я и внесла ее в дом.

Большая умница, Ланка сразу поняла, где ее лоток, и побежала на второй этаж. Там я устроила ей спальное место. Днем на втором этаже почти никогда никого не бывает, и ей там будет спокойнее.

Ланка быстро обследовала весь дом, приняв мои условия проживания, и, решив осмотреть окрестности, направилась к двери. Вот тут-то все и началось.

Сразу выпускать нельзя – должна к дому привыкнуть, а не выпускать жалко: привезти на природу и держать в доме – глупо! Пока мы пререкались и искали золотую середину, Ланка ушла наверх и уснула. Ночь тоже прошла спокойно, а утром я смастерила ей некое подобие шлейки, пристегнула поводок и попыталась вывести ее на улицу.

Это надо было видеть!

Ланка осторожно сошла с крыльца, принюхалась и тут же рванула за какой-то бабочкой. Я за ней. Но, поскольку по ловкости мы с ней находимся в разных категориях, Ланка выпуталась из шлейки и умчалась на другой конец участка. А в том углу как раз была дырка в заборе, вот туда она моментально и просочилась. Выскочила на волю и пошла вдоль забора по трубе, видимо, собираясь познакомиться с соседями.

Муж заметил этот «побег» и бросился догонять свою любимицу. Конечно, в дырку в заборе ему было не пролезть, и он побежал через калитку. С трудом ему удалось догнать и вернуть Ланку на участок. Оба были взбудоражены. Дедушка – потому что испугался за Ланку – вдруг потеряется. Кошка – потому что ей не дали погулять «самой по себе».

Пробежавшись по росе, Ланка насквозь промокла и стала похожа на… мокрую кошку: объем пропал, хвост вытянулся в трубочку, на мордочке висит паутина и мелкие травинки. Ну, просто сказка! За пять минут она превратилась из принцессы в замарашку. Мне такая прогулка не понравилась, и я унесла Ланку в дом. Но это возмутило ее, и кошка стала героически бороться за свободу. Ситуация накалялась.

Кошка нетерпеливо мяукала под дверью и требовала выпустить ее на улицу, а мы все продолжали свои дебаты: выпускать или не выпускать. Мне это надоело, и я открыла дверь: будь что будет!

Ланка вылетела на улицу и, на всякий случай, сразу нырнула под дом, где мы не могли ее достать. Выманить ее оттуда мне не удалось, и я с тревогой наблюдала, куда ее унесет, когда она все-таки вылезет из-под дома.

Кошка просидела там минут сорок. Я не заметила, как она удрала, и решила, что больше ее караулить не буду. Проголодается – придет!

Вскоре она действительно вернулась. Я ее увидела уже на крыльце. Она, как ни в чем не бывало, спокойно вылизывала свою шубку и ничуть не чувствовала себя виноватой.

– Значит, запомнила свой новый дом, теперь не потеряется, – решила я и облегченно вздохнула.

Но тут рев устроила Анюта. Все то время, что кошка гуляла, Аня бегала по участку, звала ее и заглядывала во все щели. Теперь, когда кошка нашлась, Анюта устроила скандал и сказала, что она больше ее не выпустит на улицу – вдруг Ланка совсем убежит, а бабочек она ей сама наловит и домой принесет.

Выходные кончились. Мы с мужем уехали в Москву, а дочь с Анютой остались воевать с кошкой. Они как-то справлялись с ней, но на улицу не выпускали – все-таки ответственность. Вдруг потеряется – у дедушки инфаркт будет.

Когда мы приехали в следующие выходные, то застали такую картину: Ланка сидит на втором этаже, на столе у окна, по окну ползают и бьются в стекло штук пять-шесть разномастных бабочек, а Ланка лапкой сбивает их вниз и смотрит как они трепыхаются и снова летят на стекло.

Да, удручающая картина! И мы решили все-таки забрать Ланку домой, чтобы никого не нервировать и самим не переживать.

Ланка, конечно, сопротивлялась, но когда вернулась домой, почувствовала знакомые запахи – сразу успокоилась. Только долго сидела на балконе и смотрела на птичек. Так бесславно закончилось ее первое путешествие на дачу, и все наши приготовления оказались зря. Только антиблошиный ошейник подарили знакомым: у них кот все лето на даче бегает.

Наверное, я слишком беспокойная хозяйка – все время боюсь, что с Ланкой что-нибудь случится. Но всю эту зиму я морально готовлю себя к тому, что в это лето я все-таки возьму кошку на дачу. Пусть гуляет как все. Теперь она стала уже совсем взрослая и умная. Думаю – не пропадет!