Текст книги "Девственность по контракту"

Глава 5

Я влетела в приёмную за пару минут до начала рабочего дня, перевела дух и осторожно, почти на цыпочках подошла к кабинету босса. Приоткрыла дверь, заглянула – босс был уже на месте! В отличие от меня он выглядел свежим и бодрым.

И таким же суровым, как и в первый день. Словно совсем недавно мы не обсуждали, какая я все-таки чертовски привлекательная. Ох! Теперь я уже понимала масштабы катастрофы. Ведь мне предстоит целых полгода лицом к лицу сталкиваться с человеком, с которым мы говорили о неоспоримых преимуществах моей груди перед любой другой в мире.

Я мысленно застонала. Как сделать так, чтобы вчерашнего дня не было? Ну или хотя бы вечера… Полцарства за машину времени!

– Кофе? – тихо поинтересовалась я, изо всех сил стараясь не смотреть боссу в глаза.

А вот он, кажется, был совершенно спокоен.

– Пожалуй, – ответил босс, но потом. Сначала нам нужно обсудить один весьма любопытный документ.

Документ? Какое-то смутное воспоминание пронеслось у меня в голове. Да-да, мистер Джефферсон достаёт бумагу, ручку, мы с ним что-то составляем и подписываем… но вот что – я не помнила, хоть убей. И почему-то внутри всё сжалось, словно бы я уже точно знала, что с этим документом что-то не так.

– Вот, взгляните.

Я подошла к нему и заглянула в листок. Так и есть: мой неровный почерк. Тут я вспоминаю, как писала под диктовку босса, спотыкаясь чуть ли не на каждой букве.

«Договор.

Стэнли Джефферсон и Моника Брайт заключили договор о нижеследующем. Мистер Стэнли Джефферсон обязуется в недельный срок лишить девственности мисс Монику Брайт. В свою очередь, мисс Моника Брайт обязуется не чинить этому препятствий».

Дата и подписи сторон. Неровные, но вполне различимые.

Я пошатнулась и вынуждена была ухватиться за стол, чтобы удержать равновесие. Воздух никак не хотел поступать в лёгкие, я задыхалась. Боже! Неужели я и правда это подписала? Как мне вообще могло такое прийти в голову?

– Но ведь… это не считается? – пробормотала я. – Мы ведь были пьяны? Ну и, вообще, о таких вещах контракты не составляют…

– Что значит – «не считается»? – мистер Джефферсон приподнял бровь и посмотрел на меня с укором. – Очень даже считается. Во всяком случае, свою часть договора я намерен исполнить в полном объёме и в срок.

Мне понадобилась пауза, чтобы осознать то, что он сказал.

– Так нечестно! Это просто непорядочно с вашей стороны! Вы воспользовались тем, что я была пьяна, – и вот! Еще и контракт состряпали! Джентльмены так не поступают.

– Так вы действительно ничего не помните? – теперь он смотрел на меня удивлённо и недоверчиво. И мне это совсем не понравилось.

– Ну как – ничего… Кое-что помню… Может быть, даже вообще всё… Почти… – обиженно пробормотала я.

– Но тогда вы должны помнить, что это вы настаивали на заключении контракта.

Что? Да как он может так врать?!? Я бы никогда, ни за что… я уже собиралась вылить на босса всё своё возмущение, но он спокойно проговорил:

– Да, да, вы именно так и сказали: «К утру я передумаю, испугаюсь, застесняюсь – так что, давайте заключим наш договор письменно».

О боже. Разве такое может быть? Но теперь, когда он всё сказал, в сознании мелькнули осколки воспоминаний, и, кажется… ну конечно! Я действительно этого потребовала.

– Но сейчас я действительно передумала, так что… – я собиралась выйти из кабинета, не дожидаясь, пока получу ответ о кофе.

Бежать казалось мне лучшей идеей из всех возможных. Только вот сделать этого мне никто не позволил. Мистер Джефферсон поймал меня, ухватив обеими руками за плечи, развернул к себе и заглянул в глаза.

И от этого взгляда я почему-то сразу потеряла способность сопротивляться – так и застыла, глядя в эти тёмные омуты и чувствую, что я тону. Как же я раньше не заметила? У него действительно демоническая внешность. Может, и правда тут замешана какая-нибудь мистика, потому что иначе я не представляю, как я могла не только согласиться на такое, но ещё и сама настаивать.

– А я намерен исполнить вашу просьбу, как и обещал.

Глава 6

В следующее мгновение его руки уже расстёгивали мою блузку. А на меня вдруг напал странный ступор: я задыхалась, с ужасом осознавая, что именно сейчас происходит, но никак не могла его остановить.

Просто стояла и ждала, что же будет дальше. Но когда полы блузки разошлись, и я осталась стоять перед боссом полураздетая, дар речи всё-таки ко мне вернулся.

– Что, вы хотите сделать это прямо здесь и сейчас? – в моём голосе отчётливо слышалась паника. И не только слышалась, я сама сейчас была одним сплошным сгустком паники.

Мистер Джефферсон смотрел на меня с высоты собственного роста, только сейчас он мне казался и вовсе огромным. Я затаила дыхание, ожидая его ответа, как преступник ждет вердикта судьи.

– Зачем же сейчас? В контракте оговорены сроки: неделя. Так что у вас будет время смириться с этой мыслью, – сказал он. – А заодно и привыкнуть ко мне.

Привыкнуть к нему? Что бы это значило?

Но я поняла сразу же.

Он вовсе не собирался любоваться видом моей груди в бюстгальтере. Его пальцы огладили нежное кружево.

– …привыкнуть к моим рукам, например.

Он сказал это на ухо, тихо, хриплым шепотом. Его горячее дыхание скользнуло по щеке и по шее, щекотно обожгло кожу и отозвалось легкой дрожью в теле.

К рукам.

Понятно…

Касание. Первое, легкое. А потом сильнее. Мистер Джефферсон пробежался пальцами по моей шее, легонько коснулся ключиц и спустился ниже – к груди.

И, хотя она всё ещё была скрыта под бюстгальтером, мне казалось, что я стою голышом. Во всяком случае, тонкое кружево совершенно ничего не скрывало – только подчёркивало.

Его пальцы нырнули под эту, пусть незначительную, но всё же преграду, и от прикосновения горячих рук я ахнула. Слишком откровенная ласка, слишком неожиданная. И всё же, мне приходилось признаваться в этом с ужасом, всё же – чертовски приятная.

Он бережно огладил нежную кожу, а затем слегка сжал пальцами полукружья сосков.

Воздух словно стал жарким и колючим, дыхание сбилось. А его прикосновения вдруг заставили меня забыть обо всем – о том, что я на работе, о том, что это совершенно чужой, малознакомый мужчина.

Сейчас центром мира были его пальцы, которые делали с моей грудью что-то невероятное, заставляя меня тонуть в совершенно новых ощущениях. Короткие, томительные электрические разряды, которые рассыпались по всему телу, даря наслаждение…

Осторожные поглаживания и несильные щипки, нежность и грубость, в которых можно запутаться и утонуть.

Я застыла, пораженная не столько бесстыдством его прикосновений, сколько своей реакцией на них. Я не только не пыталась это прекратить. Я подавалась навстречу, чтобы поймать, ухватить чуть больше этой ласки, продлить свою сладкую муку.

Но если меня безумно завели эти прикосновения, то что же творилось с ним?

Потемневший взгляд, глубокое неровное дыхание его выдавали. Может он и согласился на всё по моей просьбе, но уж точно он был намерен получить от этого свою порцию удовольствия.

Я прислушалась к себе. Эта мысль не вызывала отторжения и даже не возмущала. Наоборот – желание, которое я читала в его глазах, странным образом находило во мне отклик.

Теперь я замерла в ожидании и странном предвкушении. Что дальше?

Но он внезапно выпустил меня из рук. Сделал шаг назад. Взглянул на настенные часы в дорогой оправе – настоящий офисный шик – и сказал:

– Рабочий день начался, мисс Брайт. Вы можете приступать к своим обязанностям.

Мне показалось, или он тоже с трудом справлялся с нахлынувшим желанием? Казалось, что сейчас он именно это и хочет сделать – наплевать на свои же собственные обещания и исполнить наш контракт прямо тут.

Но я-то точно была к этому не готова!

Так что, воспользовавшись этим его разрешением, быстро вышла из кабинета, на ходу застегивая пуговицы и моля провидение лишь о том, чтобы в приемной не оказалось посетителей.

Уверена, мои раскрасневшиеся щеки и некоторый беспорядок в одежде сразу бы выдали, что происходило за этой дверью.

Вернувшись на своё место, я приступила к своим обычным обязанностям.

Это было очень вовремя и кстати. Сосредоточившись на работе, я наверняка смогу выбросить из головы все то, странное и необычное, что происходит со мной. Со вчерашнего дня.

С того самого момента, когда кресло развернулось и я впервые увидела этого мужчину.

Хоть я и старалась делать все безупречно, как и всегда, я всё-таки была очень рассеянна. Ну и где тут сосредоточишься на работе? Во-первых, тело томительно ныло, словно требуя новой ласки, и это вовсе не помогало сконцентрироваться.

А во-вторых… о, если бы я знала, какое оружие даю в руки этого невозможного мужчины, подписывая договор!

Мало того, что он лишит меня невинности, но получается, в течение этой недели мне ежеминутно придётся ждать чего-то похожего, чего-то в этом роде?

То есть, теперь каждый мой рабочий день я буду проводить в этом томительном и испуганном ожидании – не вызовет ли он меня через мгновение и не повторит ли того, что только что случилось?

Да и что тут случилось особенного? Он лишь добрался до моей груди. А в планах наверняка гораздо больше.

К концу дня я была настолько издёргана, что уже даже не знала, чего хочу больше: чтобы он снова стал меня касаться и делать вновь все эти невозможно развратные, но такие приятные вещи – или чтобы оставил меня в покое.

Глава 7

Я вышла на улицу, вдохнула свежий воздух.

В такую погоду можно было бы и прогуляться, но только не сегодня. Слишком уж я устала за последние пару дней.

Так что куда более привлекательным сейчас мне казался план быстро-быстро добраться до дома, заварить себе чай на травах, взять с собой в постель книжку и уснуть пораньше.

Этот план казался мне идеальным. Я уже предвкушала простые тихие радости этого вечера.

Я точно не буду ни о чем думать сегодня. Вовсе ни к чему заставлять мой и без того уставший мозг заниматься непосильным трудом. Завтра, все завтра.

Завтра я буду разбираться со своими чувствами и решать, что делать. А сегодня увольте.

Но на самом крыльце мне пришлось остановиться. Даже не так: резко затормозить. Потому что, выходя из офиса, я едва не столкнулась Расселом, теперь уже моим бывшим парнем.

Он выглядел расстроенным и разбитым. В глазах – вселенская грусть. Только вот перед глазами у меня стояла совсем другая картина.

Наверное, мне следовало просто пройти мимо.

– Моника, пожалуйста, я прошу тебя, это не может так закончиться.

Я пожала плечами.

– До вчерашнего дня я тоже так думала, просто была уверена, что застукать тебя с другой женщиной, такого просто не может быть. Но видишь, мы оба ошибались.

Рассел нетерпеливо выдохнул.

– Да, я виноват, я готов извиниться. Купить тебе симпатичную брошь или платье из новой коллекции. Но нельзя же все разломать из-за такой мелочи.

– Мелочи? – вот тут-то я остановилась на месте. – Это вовсе никакие не мелочи, это измена, предательство. Понимаешь?

Я видела, что говорю это слишком громко и на нас уже начинают оборачиваться, но мне, честно говоря, было все равно. Настолько я была возмущена тем, что только что услышала.

Рассел попытался меня остановить.

– Но ведь ты же не станешь отрицать, что между нами ничего такого не было, пока что… Я уважаю твое решение и никогда с ним не спорил. Но, в конце концов, я мужчина и у меня есть свои потребности.

Прозвучало гадко. Потребность врать мне и путаться с другими женщинами?

– Вот и шагай к своей потребности, мужчина, – сказала я, вложив в эту фразу максимум презрения.

Гнев буквально клокотал в моей душе. Я вообще человек не агрессивный, но сейчас мне безумно хотелось с размаху опустить свою сумочку ему на голову. И, вполне возможно, я бы именно это и сделала, а потом бы получила какое-нибудь неприятное предписание от судьи.

Но в минуту крайнего отчаяния мне на талию вдруг легла большая и сильная рука. А знакомый голос мистера Джефферсона произнес где-то над ухом неожиданно ласково:

– Моника, милая, куда ты убежала? Моя машина припаркована вон там.

Если я была изумлена, то у Рассела и вовсе отвалилась челюсть. Наверняка он не ожидал, что в первый же день после того, как мы расстанемся рядом со мной кто-то появится. И не просто кто-то, а такой невероятно шикарный экземпляр мужчины.

– Этот человек к тебе пристает, милая? – спросил мой босс с такой трогательной заботой, которой я от него раньше не то что не видела – вообще не ожидала.

– Нет, Стенли, он уже уходит, – ответила я, стараясь говорить с ним не как с боссом, а как со старым знакомым. А может, и больше чем просто знакомым.

И да, для этого мне пришлось воспользоваться разрешением называть своего босса просто по имени. Но я была уверена это у нас точно не войдет в традицию, а останется исключительным случаем.

Рассел еще раз окинул взглядом сначала меня потом босса, а потом нас обоих. Застыл в недоумении. Видимо, ему требовалось время, чтобы кое-что уложить у себя в голове. Ничего больше не сказав, он развернулся и зашагал прочь от нашего офиса.

А я, поддерживаемая боссом за талию, пошла в противоположную сторону, к стоянке, где, как выяснилось, был припаркован его автомобиль. Первые несколько шагов я сделала уверенно. Но затем замедлила шаг, оглянулась через плечо. Рассела уже нигде не было.

А значит…

– Спасибо, мистер Джефферсон. Вы очень меня выручили.

– Пустяки… – сказал он. Но не остановился, а все так же вел меня в сторону своего автомобиля.

– Мне вообще-то в другую сторону, станция метро через дорогу…

Мне показалось важным сообщить боссу эту информацию. Сомневаюсь, что он вообще в курсе, что в этом городе существует метро. Ну и уж точно ни разу им не пользовался.

– Не придумывайте, Моника, я вас подвезу, – сказал он. – У вас вчера был непростой вечер, а сегодня непростой день. Вряд ли стоит усугублять ситуацию поездкой в общественном транспорте.

В его роскошное авто я садилась с опаской. После того контракта, который мы заключили, я ко всем действиям босса относилась с некоторым недоверием. Особенно к идее лично отвезти меня домой.

Что там будет дальше? Я должна буду пригласить его на чашку кофе?

Но все-таки я воспользовалась предложением и уютно устроилась на переднем сидении, и сразу же была вынуждена отметить, что по сравнению с тесной подземкой, это просто райское место.

В начале поездки я была еще напряжена, вдруг последуют какие-нибудь вопросы или того хуже предложения. А я сейчас точно не в форме ни для того, ни для другого. Но мистер Джефферсон словно почувствовал мое желание не разговаривать. И за всю поездку не произнес ни слова.

Нас сопровождала только тихая музыка, льющаяся из приемника. И было в этом молчании что-то такое уютное и домашнее словно я уже укуталась в мягкий плед и пью чай, наблюдая за книжными страстями и приключениями. Автомобиль затормозил возле моего подъезда.

Я удивилась. Мистер Джефферсон ведь работает в офисе всего-то два дня, да он даже не всех основных клиентов знает по имени и названию компании. Но при этом точно знает мой адрес. И вот чтобы это значило?

– Откуда вы знаете где я живу? – я все-таки задала этот вопрос.

– А кто, по-вашему, привез вас сюда вчера вечером на такси?

Да уж, действительно. Ларчик просто открывался. Дело не в том, что мистер Джефферсон с каким-то особым трепетом относится ко мне, а в том, что вчера кое-кто был совсем в отключке.

Впрочем, я еще днем решила, что сложные размышления на сегодня не для меня. Так что не удивительно, что я не смогла сложить два и два.

– Извините… и до свидания. Спасибо, что подвезли, – я хотела выскользнуть из машины, но мистер Джефферсон поймал меня за руку.

Обхватил запястье.

– Придите завтра пораньше, – сказал он. – Я думаю, нам следует кое-что попробовать.

Что-то подсказывало, что он говорит вовсе не о каком-нибудь новом способе классификации входящих документов. А о чем-то куда более развратном.

Пугало ли меня это? О да!

И все же вместе со страхом было какое-то другое чувство. Странное, незнакомое. Но, кажется, приятное.

Ложась в этот вечер спать, я помимо воли взмолилась: только бы завтрашний день был самым обычным днем, без всех этих сложностей и потрясений, от которых у меня голова кругом и жизнь вверх тормашками.

Если бы только я знала, насколько эта мечта была недосягаема.

Глава 8

Уснуть в эту ночь мне было очень трудно.

Стоило закрыть глаза, как тело начинало гореть, словно бы в лихорадке. Я чувствовала странный, незнакомый мне голод – не физический, другой, словно внутри образовалась странная пустота, которую можно заполнить лишь поцелуями, бесстыжими касаниями, всем тем, что мистер Джефферсон, кажется, собирается мне дать.

Наутро я пришла на работу раньше, как и обещала. Так рано, что босса ещё не было. Поставила в вазу свежие розы возможно, при новом хозяине кабинета они не нужны, но таков порядок. Я уселась за стол и приготовилась ждать.

Мистер Джефферсон появился быстро. Окинул меня взглядом и отдал короткий приказ:

– Зайдите через пару минут.

Пара минут…

Все это время я пыталась унять колотившееся как безумное сердце. Только безрезультатно.

Я лишь надолго замерла перед тем, как зайти в кабинет.

Набрала в легкие побольше воздуха – и как в омут с головой.

Вошла, закрыла за собой дверь.

Мой босс стоял около стола.

Я поймала на себе хищный взгляд – в самом деле хищный. Сердце затрепетало. Сейчас этот мужчина выглядел так, словно он был зверем, а я – его желанной добычей. Костюм, роскошный офис – все это не могло обмануть, не могло спрятать его.

– Подойди ко мне.

Я приблизилась с опаской. Остановилась на некотором расстоянии – чуть большем, чем на расстоянии вытянутых рук.

И тут же отругала себя за глупость. Неужели в самом деле я могла рассчитывать, что это что-то изменит?

Доказательства тому я получила прямо сразу же. Мистер Джефферсон сократил расстояние между нами за один шаг.

А в следующее мгновение он зашёл сзади, одной рукой обхватил меня за грудь, а другой – мягко, но уверенно надавил на спину, практически положив меня грудью на полированный стол.

Я вскрикнула, затрепыхалась у него в руках.

Это было совсем не то, к чему я готовилась. Мне казалось, он всегда будет так же осторожен и нежен, как и вчера, когда заставил меня трепетать, сдерживая стоны, одними лишь невесомыми касаниями.

Я полагала, что всю эту неделю он и правда будет шаг за шагом приучать меня к своим рукам.

Но я ошиблась. Кажется, он решил перескочить сразу несколько ступенек. Теперь уже не стоило ждать, что всё пойдёт так, как я сама себе напридумывала.

– Не двигайся, – сказал он строго.

Властные нотки в его голосе были хорошо различимы. Они не позволяли ослушаться.

И я покорно замерла в этой странной позе. Грудью на столе. Но стоя так, я отлично представляла, какой ему открывается вид сзади.

Но это было только начало.

Резким движением он задрал юбку.

– Нет!

Это было слишком. Я точно не была к такому готова.

Но он словно не слышал. Его горячая рука огладила ягодицы, раз, другой. И новое «Нет!» не было сказано. Оно утонуло в том, что я тогда почувствовала.

Возбуждение.

Оно нарастало.

Да, этот мужчина меня пугал, особенно сейчас. Но я хотела, нет, жаждала узнать, что же будет дальше.

А дальше он меня легонько шлёпнул – совсем несильно, не больно.

Но так развратно! Я уже успела задохнуться от стыда и странного вожделение, которое рождали во мне эти его действия.

Еще несколько шлепков.

Без намерения причинить мне боль. Он лишь показывал, кто тут главный. А я и не хотела спорить. И гадать, что будет дальше, тоже не хотела. Хотела довериться и принимать.

И когда мне казалось, что я уже ко всему готова, произошло то, чего я никак не ожидала.

Он резко рванул вниз мои трусики. О боже! Теперь это выглядит и вовсе развратно. Я попыталась подняться, но его сильная рука снова легла мне на позвоночник, придавив не больно, но весьма ощутимою.

– Я же сказал – не двигайся.

И этих его слов, произнесённых хриплым низким голосом, хватило для того, чтобы я замерла. Теперь я не осмелилась бы ослушаться.

Его пальцы скользнули между моих ног, бесцеремонно раздвинув складочки.

Я ахнула и едва сдержала новое «Нет».

От первого же касания внизу живота словно скрутилась жесткая спираль из удовольствия.

Но он не остановился на первом.

Одно, второе, третье движение – и я уже не могла сдерживать стон. Впрочем, у меня получается сделать его тихим и сдавленным.

А пальцы мистера Джефферсона всё продолжали хозяйничать там – в самом интимном месте, куда я ещё ни разу никого не допускала.

Даже Рассела. И уж точно никого до него.

Нет, ничьих пальцев, кроме моих собственных, там ещё не бывало.

Но сейчас я почувствовала разницу между тем, как ласкала себя сама, и тем, что происходило сейчас. – огромную.

Его руки творили там что-то невероятное. От каждого движения я задыхалась, умирала, для того чтобы через несколько мгновений возродиться вновь и вновь ощутить странное блаженство, которого я ни разу не испытывала.

Сейчас я забыла обо всём.

О том, насколько развратно и неприлично выгляжу. О том, что меня касается чужой посторонний мужчина, а я, вместо того чтобы это прекратить, жадно впитываю эту ласку.

Сейчас мне было не до чего – каждую клеточку моего тело, каждую мысль заполняло невозможное удовольствие, и единственное, о чём я могла бы просить этого мужчину – только о том, чтобы он не останавливался.

– Ещё! – тихо всхлипнула я, и сама не могла поверить, что сказала это вслух.

А его пальцы, пальцы дьявола, продолжали свою пляску, заставляя меня жадно глотать воздух и выдыхать стоны, прогибаться в спине, подаваться ему навстречу, чтобы получить чуть больше – ещё, ещё и ещё.

С каждым движением всё сильнее, острее и прянее, когда кажется, что лучше уже быть не может – а в следующее мгновение становится лучше.

Удовольствие, которое идёт по нарастающей – выше, выше, ещё выше – и наконец разрывается яркой вспышкой, заставляющей сокращаться мышцы внизу живота, разливающей по телу наслаждение, удовольствие и странный покой.

Не знаю, сколько минут понадобилось мне, чтобы вынырнуть из того сладкого, ленивого морока, в котором я оказалась.

Я так и продолжала лежать распластанной на столе. Но потом вспомнила, что мы не где-нибудь, а в офисе, и стала медленно подниматься.

Свои трусики я обнаружила где-то в районе каблуков, одёрнула юбку и развернулась к мистеру Джефферсону.

Сейчас, когда морок дьявольского удовольствия схлынул, мне снова было неловко смотреть ему в глаза. Одно дело, если я, как и обещала, позволяю ему всё и совсем другое – когда я изгибаюсь и бьюсь в его руках, умоляя не останавливаться.

Но во взгляде мистера Джефферсона я не увидела осуждения – наоборот, он, кажется, был воодушевлён тем, как всё обернулось.

– Вот значит ты какая, Моника, – сказал он.

Я не слишком поняла смысл этих его слов. Впрочем, сомневаюсь, что я вообще сейчас могла хоть что-нибудь соображать.

И поэтому сказала лишь то, что и собиралась, когда шла в его кабинет:

– Сделать вам кофе, мистер Джефферсон?..