Текст книги "Цена моей девственности"

Матильда Старр, Лана Ричи
Цена моей девственности

Глава 1

– Ты что, не понимаешь, тупая дрянь? Мистер Донован – один из наших самых важных клиентов! И если он захотел, чтобы ты сегодня уехала с ним – значит, ты сегодня уедешь с ним!

Я сидела напротив Тейлора Смита, директора клуба «Красотка».

Ине могла поверить в то, что он мне говорил. И ещё меньше могла поверить в то, что он говорит это мне.

Я отработала в этом клубе полгода и ни разу не видела патрона. Только слышала, что он – человек жестокий. Наши пути не пересекались и не могли пересечься: он босс, а я – уборщица. Только вот сегодня, из-за нелепой случайности, всё изменилось.

И сейчас я сижу в его кабинете, сжавшись, почти утонув в огромном кресле. А он орет. Огромный рост, широченные плечищи, шрам на брови и глаза убийцы. Я боялась бы его, даже если бы он молчал. Но он не молчал.

– Ты все поняла?! – Он навис надо мной и теперь дышал мне в лицо отвратительный сигарным запахом.

– Но я… Я же не проститутка! – попыталась втолковать ему я.

– Послушай, как там тебя?..

– Софи, – подсказала я еле слышно.

– Софи?! – зарычал он. – Грёбаная ты сучка! Если мистер Донован потребует, даже я буду проституткой. И деньги. Они что, тебе не нужны?

Деньги мне были нужны. Если бы это было не так, я бы ни за что не приблизилась к этому клубу, и уж тем более не стала бы тут работать, даже уборщицей.

Не то чтобы я была ханжой или как-то плохо относилась к девочкам, которые тут работают. Нет, даже наоборот: мне было их очень жаль. Да, конечно, я видела их дорогие наряды, драгоценности и в общем-то неплохие машины, на которых они отсюда уезжали. Клиенты в этом клубе были только богатые, и недостатка в деньгах и дорогих подарках девушки не испытывали.

Но видела я и кое-что другое. Поработав здесь, они быстро подсаживались или на наркотики, или на алкоголь. Видимо, если продаёшь своё тело, в душе образуется какая-то бесконечная пустота, которую каждый наполняет чем умеет.

Я не видела ещё здесь счастливых историй.

А, нет, видела. В тот день, когда я пришла сюда на работу, одна из девушек увольнялась из клуба. Клиент сделал ей предложение: кольцо, цветы и всё такое. А через три месяца она снова вернулась… Нет, это точно было не для меня.

Только вот Смиту это никак не объяснишь.

– Послушайте. Но я правда не могу… – я запнулась. Мне трудно было произнести вслух то, что я должна была сказать. Голос изменил мне, и я почти прошептала: – Я вообще девственница… Зачем я ему такая нужна?

Услышав это, хозяин клуба вдруг перестал орать, окинул меня взглядом, будто бы оценивающим, и молча вышел из кабинета.

Оставшись одна, я сначала перевела дыхание. Когда этот человек находился рядом, от него исходила чудовищная угроза. Он будто заполнял собою этот огромный кабинет, и становилось мало воздуха. А в следующее мгновение я подумала, что, наверное, расслабляться не стоит. Напротив – угроза сейчас стала ещё сильнее. Куда он ушел? Что сейчас происходит за этой дверью?

И я не ошиблась. Он вернулся через четверть часа, когда я была донельзя измучена ожиданием и неизвестностью.

– Считай, что ты вытащила свой счастливый билет, Софи. – Теперь он не орал и даже обратился ко мне по имени. – Мистер Донован готов заплатить тебе пятьдесят тысяч долларов. Пятьдесят тысяч! Ты слышала? Считай, что ты крупно выиграла в лотерею. Так что давай-ка приводи себя в порядок, мой свой «лотерейный билет» в гримёрке и ступай навстречу своему счастью.

Я поняла, что именно он назвал «лотерейным билетом», и мои щеки вспыхнули. Почему я должна выслушивать такое?

По тому, как изменилось настроение у босса, я догадалась, что по этому «лотерейному билету» и он планирует кое-что выиграть, и, возможно, его «кое-что» куда больше, чем казавшаяся мне баснословной сумма в пятьдесят тысяч долларов.

Только вот никаких денег мира не хватит, чтобы я сделала то, что он предлагает. Это я знала наверняка.

– Нет, вы не поняли, мистер Смит… Дело не в деньгах, просто я не хочу…

И вот тут он озверел.

– Да имел я в виду, что ты там хочешь или не хочешь! Поднимай свою тощую задницу и топай к клиенту! Нашлась мне тут дева Мария!

Я набрала воздуха, чтобы что-то возразить, но он добавил:

– Мне сказали, что ты живёшь с родителями, – он назвал адрес.

Я похолодела. Ну конечно, устраиваясь на работу, я указала свой адрес. Но о том, что я живу с родителями, я не говорила тут ни одной душе. Я вообще мало с кем тут разговаривала.

– Так вот, слушай меня. Или ты прямо сейчас идёшь и раздвигаешь ноги перед нашим дорогим клиентом, или через два часа случится печальное происшествие: при пожаре погибнет целая семья. И полиция даже не станет расследовать это дело. Дом старый, нормы пожарной безопасности не соблюдались… странно, что до этого тут ничего ещё не сгорело. Усекла?

Я молча кивнула.

– Вслух скажи!

– Усекла, – повторила я за ним обречённо.

Я всё ещё не могла смириться с мыслью, что мне придётся продать себя. Это было шоком. Но уж точно я не могла допустить, чтобы что-то случилось с моими родителями.

– Вперёд, в душ! Кара подберёт тебе одежду поприличнее.

Кара – это администратор у девушек. С ней я пару раз сталкивалась, и панически её боялась. Девушки между собой называли её исключительно «Фюрер». Думаю, больше ничего говорить о ней не нужно. Я хотела возразить, меня вполне устраивала и моя одежда, но взглянув в пылающие гневом глаза мистера Смита, тут же передумала.

Глава 2

Когда я устроилась на работу в клубе «Красотка», я была несказанно рада. Считала это своим везением. Действительно, целая череда совпадений… Удачных совпадений.

Я совершенно случайно встретила Валери.

Мы учились с ней в школе, а потом надолго разошлись. Я в тот день обходила заведения в нашем квартале, чтобы подыскать работу неподалёку от дома. В забегаловке на заправке, где я тогда была официанткой, платили сущие копейки, а впахивать приходилось столько, что к вечеру ноги гудели, словно железные.

Так что свой единственный на неделе выходной я решила потратить на поиски чего-то получше.

Немного робея, вошла в ресторанчик. Довольно приличный. И сразу же направилась к администратору – спросить, не нужны ли им люди. К этой встрече я готовилась: уложила волосы, хороший час провозилась с макияжем. Так, чтобы лицо стало ярче, но не смотрелось вульгарно. Надела лучшее своё платье и изящные туфельки на каблуках, купленные на распродаже специально по этому случаю. Но когда я шла и повторяла про себя короткое приветствие, чтобы не запутаться, меня окликнули:

– Софи! Да тебя не узнать!

Я обернулась и увидела Валери.

Вот уж кого точно было не узнать! В школе это была полноватая девчонка с брекетами. Не то, чтобы мы дружили – но тусовались вместе. Так уж всё устроено: отбросы должны держаться отдельно от элиты.

Сейчас же передо мной сидела темноволосая красотка с четвёртым размером груди и тонкой талией. Брендовые шмотки, дорогая сумочка и тот уверенный взгляд, который свойственен только людям с хорошим достатком. Похоже, она устроилась в этой жизни лучше, чем я.

Или нет? На часах едва ли был полдень, а она сидела с почти опустошённой бутылкой вина. Мне это показалось странным. Но вопросов я задавать не стала: ведь необязательно она напивается здесь одна? Может быть, человек, с которым она сидела за этим столиком, просто ушёл чуть пораньше.

Впоследствии я узнала, что никакого компаньона у неё в тот день не было, просто Валери почти физически не выносит одиночества. Боится остаться одна, потому что тогда её одолевают грустные мысли. А в ресторане, где снуёт персонал, а за столиками сидят другие люди, ей легче. А выпивать, не дожидаясь полудня – для неё такое не редкость.

Но тогда она показалась мне чертовски респектабельной.

– А ну-ка, садись! – почти приказала она мне, подозвала официантку, велела принести ещё один бокал и какие-нибудь закуски. Сама разлила вино по бокалам, не дожидаясь, пока это сделает тот же официант, замахала ему рукой: мол, что стоишь, иди неси, что велено.

– Ну как ты? Вижу, стала просто красоткой! Хотя ты и в школе была хорошенькой.

Я чувствовала себя немного неловко, а главное, уже поняла, что теперь разговаривать о работе с администратором – дохлый номер. Приду в следующий выходной, надеюсь, она меня не узнает. Но видеть Валери я была рада. Хоть кто-то из нашей «отстойной четвёрки» выбился в люди.

Я рассказала ей о своей работе в забегаловке, о том, что ищу что-то получше, и она, нетрезво взмахнув руками, крикнула официанту:

– Шампанского!

А потом, обратившись ко мне, пояснила:

– Нам есть что отпраздновать. Потому что ты уже нашла очень крутую работу. Слыхала про такой клуб – «Красотка»?

Я напряглась, но ничего не всплывало в памяти. Но она стала объяснять:

– Если работаешь официанткой, заработок – тридцать долларов в смену, плюс чаевые. Но это так, ерунда. Основные деньги, сама понимаешь, не на этом. Выезжаешь с клиентом на час – двести долларов, на всю ночь – четыреста. Это у официанток. А вот для танцовщиц – триста час и шестьсот за ночь. Ну, туда пробиться невозможно. Фюрер переводит в танцовщицы только тех, кто активно лижет ей зад.

Я сидела и хлопала глазами. Я даже не сразу поняла, о чём она говорит: какой фюрер, куда выезжать с клиентом и зачем? В какой-то момент даже подумала, что это была не первая выпитая бутылка на столе у Валери, и она начинает заговариваться.

А потом до меня дошло.

– Погоди, выходить с клиентом, это что же… с ним нужно….

– Трахаться, милая, трахаться! – почти что радостно закончила она мою фразу.

Я замотала головой. Боже, неужели Валери… теперь проститутка? И она считает это хорошей работой? Такой хорошей, что зовет туда и меня? Все это никак не укладывалось у меня в голове.

– Нет, это точно не для меня.

– Ну не скромничай. Для тебя. Приоденешься, в салон приличный сходишь – отбоя от клиентов не будет.

Я в ужасе помотала головой, а потом залепетала, почти оправдываясь:

– Нет, ты не подумай – я вовсе не осуждаю, ну то есть, я понимаю, что это тоже выход… но я не могу!

Валери ещё долго рассказывала мне о том, что я теряю, пока не поняла окончательно, что я категорически против и переубедить меня невозможно. Она заметно поскучнела. А потом вдруг вспомнила:

– Слушай, вчера патрон выгнал нашу полотёрку. Она пришла обдолбанная на работу. И, может быть, новую ещё не взяли. Так что, допивай своё вино, – она всё-таки заметила, что я едва пригубила бокал, – и поедем. Конечно, деньги там далеко не те… Но раз уж ты такая скромница! Там точно платить будут получше, чем в вашей забегаловке.

Я замерла в нерешительности.

Работать в таком месте, пусть даже уборщицей… я не была уверена, что это то, что мне нужно. С другой стороны… денег действительно больше, и так убиваться, как на нынешней работе, не придётся. Так что, я залпом осушила бокал – для храбрости, и сказала Валери:

– Ну, поехали!

Место оказалось свободным, и уже следующим утром я надраивала полы и пылесосила мягкие диванчики. И считала, что мне чертовски повезло. До сегодняшнего утра.

Глава 3

– Иди в душ. Ноги побриты? – Кара встретила меня именно этими словами. Я разделась, шагнула в кабинку душа, включила воду и только тогда залилась слезами.

– Не вздумай реветь! – послышался грозный оклик. Она что, мысли читает? Я ведь даже не всхлипывала! – Я потом что с твоей мордой зарёванной делать буду?

Вещь. Я для неё – просто вещь. Для всех для них. Упаковать покрасивее и продать подороже. И всё же, слёзы сами собой текли по моим щекам, смешиваясь с водой, пока я скоблила ноги одноразовым лезвием.

Я даже не знала, а в гримёрке этого барахла было навалом. Я многого не знала… девушки, яркие, красивые, молодые, щебечущие, как весёлые птички, благоухающие духами, милые, томно улыбающиеся. Иногда мне приходилось сталкиваться с другой стороной их жизни. Когда кого-то пьяной увозили домой, или кто-то рыдал где-нибудь в укромном закутке. И всё же, я не хотела заглядывать за этот глянцевый фасад. Старательно не делала этого.

А вот теперь пришлось.

– Выходи, – раздался окрик.

Она словно видела меня, иначе как бы она поняла, что я закончила?

Я обернулась в полотенце и вышла.

Кара лично уложила мне волосы и накрасила меня.

Причёска и макияж, всё это заняло у Кары от силы полчаса, а то и меньше. Она достала откуда-то платье, туфли на высоченных каблуках. Я помедлила, прежде чем взять красную тряпицу из её рук.

– Не боись, стиранное, – рявкнула Кара.

В её взгляде читалось, что она запихнёт мне это платье в глотку, если я сейчас же его не надену.

Я выхватила платье и быстро натянула на себя. Когда всё было готово, я посмотрела в зеркало. Эту девушку я не узнавала. Пожалуй, она была красива. Да, очень красива. Но в её синих глазах плескался ужас.

Я вышла в зал, слегка покачиваясь на высоченных каблуках. Короткое алое платье обтягивало меня так, словно я была голой.

Я не могла ошибиться со столиком. Кроме моего клиента в клубе уже никого не было. Но музыка играла, а танцовщицы извивались у шеста.

– Здравствуйте, мистер Донован, – я выдавила из себя улыбку и опустилась на кресло. Рассматривать мужчину я не решилась. Смотрела на свои руки.

– Софи, я тебя заждался, – голос клиента оказался неожиданно приятным.

Я подняла на него глаза и столкнулась с заинтересованным взглядом. В зале царил полумрак. Хотя на улице уже давно рассвело.

Только вот мистер Донован не ушёл. И не выбрал себе девушку.

А меня не предупредили, что клуб сегодня закроется позже. Кто станет закрывать клуб, если там развлекается сам мистер Донован? Как он успел меня увидеть, как вообще мог обратить на меня внимание? Я пришла в обычных джинсах и майке, волосы скручены в пучок – никто не стал бы наряжаться и краситься для того, чтобы выдраить клуб в пять часов утра.

И всё же, он меня заметил. И потребовал привести именно «эту девушку».

– Хотите что-нибудь выпить? – заученно проговорила я.

– Нет, – покачал он головой. – И ты не пей. Мне не нравятся пьяные девочки.

Я, наконец, решилась поднять взгляд и рассмотреть его. На вид лет сорок, может и меньше. Крупный мужчина, широкий в плечах. Черты лица правильные. Трёхдневная щетина, которая, конечно, никакая не трёхдневная, а исполненная каким-нибудь дорогим барбершопером за сумасшедшие деньги. Трёхдневную щетину я видела в большом количестве у завсегдатаев нашей забегаловки, и смотрелась она вовсе не так презентабельно.

– Меня зовут Нэйт.

Я не знала, что на это ответить.

Очень приятно? Черта с два мне приятно.

Почему-то я думала не о том, что этот мужчина станет моим первым, не о своих родителях, которых, сама того не желая, подвергла опасности, не о том, какое дерьмо эта жизнь на самом деле. Видимо, мой мозг отказывался думать о по-настоящему важных вещах.

В уме крутилась лишь одна мысль: какого чёрта этот успешный и симпатичный, в общем-то, мужик снимает себе проституток? Да если бы он устроил кастинг на роль своей девушки, на него собралось бы больше претенденток, чем на национальный конкурс красоты.

Тогда почему он приходит в этот клуб, здоровается с патроном, который в высшей степени омерзительный тип, зачем ему всё это? Вряд ли я когда-нибудь пойму.

Да от меня это и не требуется. Ко мне вообще требования минимальные. Смит сформулировал их очень точно и метко: раздвинуть ноги перед дорогим клиентом. Сейчас мне уже просто хотелось, чтобы всё это быстрее кончилось.

– Ты в самом деле девственница? – спросил он.

И мне вдруг стало смешно.

– Опрометчиво выкладывать такие огромные деньги и даже не проверить, что покупаешь! – давясь истерическим смехом проговорила я. Посмотрела на часы. Семь тридцать. – Ещё не поздно заехать в больницу и проверить качество товара.

– А ты зубастая!

Теперь Нэйт Донован смотрел на меня с каким-то другим интересом. Наверное, так бы он рассматривал говорящую собачку.

Зубастая? Вот уж точно это не обо мне. Сама не понимаю, почему начала нести всю эту чушь. Наверное, исчерпала свой лимит на страх и отчаяние, пока «вела переговоры» со Смитом и рыдала в душевой кабине.

– Давай уедем прямо сейчас. Гнусное место – не находишь?

Видимо, это был риторический вопрос. Но я почему-то на него ответила.

– Не осталась бы здесь ни минуты, если бы мне не платили за это зарплату. А что заставляет вас проводить здесь время?

Он рассмеялся.

– Размалёванная уборщица учит меня жизни! Пожалуй, это самый весёлый вечер в нынешнем году.

– Утро, – устало выдохнула я.

Я уже успела понять, что моя дерзость ему скорее нравится. Кто знает этих богачей? Может, его до чёртиков достало, что уроды типа Смита готовы вылизывать ему ботинки.

Внезапно в голову пришла шальная мысль: а ведь этот Донован вовсе не выглядит мудаком. Может, сказать ему, что я не хочу? Что меня заставили угрозами… Попросить, чтобы отказался от меня сам.

Но я тут же эту мысль отбросила.

В худшем случае он нажалуется на меня патрону. Что тогда случится – мне и думать страшно. В лучшем – откажется. Но ведь и деньги заберет! И вряд ли это приведет в восторг Смита.

Нет… Надо признать, что я уже попала в передрягу и просто так мне не выкрутиться.

– Поехали, Софи! – Нэйт Донован поднялся с дивана. – Не знаю как ты, а я намерен сегодня развлечься.

Глава 4

Машина мягко притормозила перед воротами, они разъехались в стороны, и мы оказались на территории огромного особняка.

Я удивилась.

Насколько я знала от девушек, клиенты редко привозят их к себе домой. Чаще свидания проходят в отелях, и даже не слишком респектабельных. Это как раз и понятно: в респектабельном отеле часто можно встретить своих богатеньких знакомых, а дома клиентов ждут жёны или подружки. Увы, такова жизнь.

Но мы с Нэйтаном приехали к нему домой, значило ли это, что у него нет жены или подружки? Вовсе нет. Миссис Донован, если, конечно, она существует в природе, вполне могла быть в отъезде или просто в другом доме. Да и вообще, почему меня это должно было беспокоить. С этим мужчиной мы проведём ровно одну ночь. А затем забудем друг о друге. По крайней мере, я очень постараюсь забыть.

Дом был роскошный – красивый и со вкусом обставленный. Я могла бы сказать, что такие видела только на картинках, но, кажется, я таких и на картинках не видела.

Мы поднялись по огромной широкой лестнице – как в музее, прошли по длинному коридору с картинами и статуэтками, и наконец мой клиент открыл дверь спальни и сделал приглашающий жест.

Спальня оказалась под стать дому – огромная и шикарно отделанная.

Я нерешительно озиралась по сторонам, потому что понятия не имела, что нужно делать дальше. Но Нэйт Донован решил это за меня. Он легонько подтолкнул меня к ванной комнате:

– Смой с себя эту гадость. Пока тебя так не размалевали, ты нравилась мне больше.

«Нравилась больше» – это в джинсах и с пучком?

– И это тоже сними. Можешь выбросить в ведро. – он указал на алое платье.

Вот уж что я с удовольствием бы сделала. Эта развратная тряпка здорово меня бесила на протяжении последнего часа. Невозможно было сесть или повернуться так, чтобы что-то не начало выпирать наружу.

– А что я надену? – спросила я и уже ожидала, что он ответит что-то вроде «а зачем тебе одежда?».

Но нет, он выдвинул какой-то ящик и бросил мне большой белый пакет. Я поймала и поняла, что это новенький халат в фабричной упаковке – махровый белый. Видимо, ночные гостьи вроде меня здесь не редкость. Интересно, что станет с халатом после того, как я покину этот дом? Донаван его сожжёт? Впрочем, какая мне разница!

Я снова цеплялась мыслями за всякую ерунду. Видно, потому что совсем, совсем не хотела думать о главном.

Уже третий раз за это утро я оказалась в душе. Правда, впервые – в таком роскошном.

Я выбрала из стоящего на полке изобилия гель для душа с наименее «мужским» запахом, шампунь отыскала по тому же принципу. Причёску, которую соорудила мне Кара, тоже хотелось смыть.

Я бы с удовольствием так и осталась стоять под тёплыми струями, которые упруго массировали тело. Казалось, они смывают с меня всю грязь этого дня и всю усталость. Впрочем, насчёт грязи – это я, пожалуй, поторопилась. Когда я выйду из этой роскошной ванной комнаты, ещё успею испачкаться…

Я вытерла волосы и слегка подсушила их феном, завернулась в халат, плотно завязала пояс. Боже, Софи. Какая глупость… неужели ты надеешься от чего-то спрятаться?

Я вышла из душа. Нэйтон Донован к этому времени тоже успел переодеться. Джинсы и мягкий свитер – совсем по-домашнему и совсем не по-миллионерски.

– Ты голодна? – спросил он.

Ну надо же, его что, и правда это волнует? Тогда почему мы в спальне, а не на кухне? Впрочем, этот парень может даже не знать, где у него в доме кухня. Наверняка там крутится прислуга, а завтраки, обеды и ужины ему приносят в столовую.

Я помотала головой. Голодна я или нет, а сейчас я не смогла бы пропихнуть в пищевод и кусочка.

Я встала напротив него и замерла.

– Так это действительно в первый раз? – спросил он.

На языке уже вертелась очередная колкость, вроде того, что зря он отказался завезти меня в больницу и избавиться от сомнений, но я почему-то не смогла сказать это вслух, а просто кивнула. Ёрничать и колоться отпала всякая охота.

Он сделал шаг мне навстречу и развязал пояс халата. Полы разошлись, и несколько мгновений он просто меня рассматривал, а я с удивлением наблюдала, как расширяются его зрачки, каким хищным, почти голодным становится взгляд.

И от этого по телу пробежала дрожь. К страху, неуверенности примешивалось еще что-то. Но я вряд ли смогла бы сказать, что это было.

Он не ограничился одним только осмотром, разумеется. Его рука сначала опустилась на мой подбородок, затем пальцы проехались по шее, потом спустились ниже, обвели полукружья грудей. Он легонько сжал мои соски, покатал их между пальцев, и я рвано выдохнула.

Ощущение от горячих рук на моём теле не было неприятным. Не могу сказать, что я безумно возбудилась, но неприятным это точно не было.

Темный, хищный, голодный взгляд. Мне стало не по себе, и я отвела глаза. Напускная храбрость покинула меня, уступив место смущению и трепету.

– Смотри на меня, Софи.

Его ладони прошлись по шее, плечам – и халат соскользнул на пол. Я стояла перед ним, полностью обнаженная, чувствуя, как кожа покрывается мурашками, а щеки медленно заливает краска. От прохлады соски стали острыми.

В следующее мгновение он опрокинул меня на кровать, навис сверху, жадно разглядывая. Его рука прошлась по моему телу – властно, собственнически.

Его губы коснулись призывно торчащего соска. Я вздрогнула. По телу прокатилась жаркая волна. И тут же ее накрыла другая – когда его рука скользнула между ног, раздвинула складочки и легонько потерла горячую, влажную плоть.

С моих губ сорвался тихий стон.

Этот стон напугал меня. Что происходит? Почему мое тело так реагирует на его прикосновения несмотря на то, что разум бьется в панике? Я попыталась свести ноги, но так еще сильнее прижала его руку, касание стало еще плотнее – и наказанием мне стала новая волна возбуждения, новый стон. Мне никуда не убежать от этих странных, пугающих ласк.

Он продолжал посасывать мою грудь, то прикусывая один сосок, то отпуская его, и вбирая в рот другой. И я, сама того не желая, отзывалась на эту ласку. Тепло внутри нарастало, поднималось. Я почувствовала, каким влажным и жарким стало у меня между ног. Заметил это и он. Сухие, жесткие губы тронула едва заметная усмешка. Ладонь между моих ног разжалась. Я облегченно вздохнула, думая, что он прекращает свою пытку, но не тут-то было.

Его пальцы заскользили с нажимом, заставив меня вскрикнуть от неожиданности. Крик перешел в стон, когда он коснулся набухшего, покрытого смазкой клитора. Странная, сладкая пытка… Пальцы медленно скользили, доходя до самого входа, замирали – и двигались обратно. Описывали круги возле клитора, слегка надавливали на него, вызывая болезненно-сладкие спазмы.

Я прикрыла глаза. Дыхание сбивалось, воздух вырывался из легких стонами. Весь мир исчез… Этот дом, и даже этот мужчина… Только неистовый танец пальцев, только мои ощущения. Новые. Странные…

Жаркая пульсация между ног нарастала, распространялась на все тело. Я чувствовала, что задыхаюсь, что еще чуть-чуть – и я просто потеряю сознание. Очертания его лица смазались, поплыли – словно я смотрела на него сквозь воду или мутное стекло. Но и он не остался безучастным. Его дыхание стало взволнованным, шумным. На загорелом лбу появились бисеринки пота.

Он отстранился. Зачарованно я наблюдала, как он медленно снимает рубашку, расстегивает брюки. Голова была пустой и звенящей. Лишь где-то глубоко внутри билась паника.

Но я ее воспринимала как-то отрешенно, будто это другой, посторонний мне человек, был безумно напуган.

Он избавился от одежды. При виде его огромного члена мое сердце на миг замерло. Но бояться было поздно. Он придавил меня к постели, вминая в простыни всей своей тяжестью.

Его рука снова оказалась между моих ног, теперь движения стали грубыми, жадными. Это пугало. Но и заводило тоже, я впитывала эту грубую ласку, жадно дыша, подаваясь навстречу умелым пальцам. Удовольствие нарастало, ширилось, заставляя мою кожу пылать. Я безумно боялась происходящего, и в то же время наслаждалась им.

Когда мои стоны стали громче и протяжней он отпрянул. Широко развел мои ноги, приподнял бедра. Я почувствовала, что теперь там, внизу, где все было так влажно и горячо, двигаются уже не пальцы, а головка члена. Надавливая, размазывая влагу, заставляя меня извиваться и подаваться навстречу…

И когда я совершенно расслабилась, чувствуя себя в безопасности, принимая наслаждение и подаваясь ему навстречу, он резко вошел в меня, заставляя отчаянно вскрикнуть.

От промежности вверх рванулась острая, яркая боль. Но и она смешалась в общий коктейль, потонула в наслаждении. Я уже не понимала, что именно сейчас чувствую. Растерянная, оглушенная, раздавленная противоречивыми чувствами и эмоциями.

Он замер на мгновение и ворвался снова, так же жестко и непреклонно. Новая вспышка боли, уже не такая ослепительная – и сладкое томление, растекающееся по телу. Еще толчок, еще – все с тем же застывшим выражением лица. Только глаза полыхают еще ярче, да дыхание стало еще более хриплым и взволнованным.

Боль уходит, словно ее стирает что-то. Вместо нее нарастает напряжение. Тугое, звенящее. Словно я превращаюсь в тугую струну, которую кто-то натягивает все туже и туже. Его ладонь скользит по моему животу, слегка надавливает – и я не могу сдержать стон от болезненного наслаждения, которое вызывает у меня это прикосновение.

Паника снова забилась в самый уголок сознания, наблюдает оттуда, как испуганная мышка. А я таю в его руках, плавлюсь, растекаюсь… Не могу и не хочу ничего с собой поделать. Мне нравится все, что он делает со мной, пусть это и неправильно, жестоко… Дико.

Я полностью теряю контроль над телом. Как иначе объяснить то, что мои бедра, словно сами по себе, вскидываются ему навстречу. Что я стараюсь шире их развести, впустить его глубже?

Боже… Кажется, я сошла с ума. Пытка продолжается, но теперь это пытка экстазом. Чистым наслаждением, заполнившим каждую клеточку тела. Он двигается все быстрее, сильнее… Пока наконец мое тело не выгибается дугой в бурном оргазме. Крик тонет в низком, глухом стоне.

Я лежу на простынях, опустошенная, разбитая. Нейт Донован рядом с трудом переводит дыхание. Боже, что это только что было?

Я натягиваю на себя простыню. Теперь, когда наваждение закончилось, нагота снова смущает меня.

– Я могу идти? – спрашиваю я.

Не потому, что мне хочется сбежать. Хотя, конечно, хочется. Или нет?.. Лежать рядом с ним, оказывается, тоже приятно.

Я действительно не знаю, что делают в таких случаях.

Он посмотрел на меня долгим взглядом. Я не поняла значения этого взгляда. Он удивлен? Раздражен? Доволен тем, что я не собираюсь тут торчать, когда дело уже сделано.

– Конечно, ты можешь идти, если хочешь.

Я поднялась с кровати. Увидела алое пятно на белоснежной простыне. Это зрелище заставило меня снова смутиться. Тот, кто убирает в этом доме, увидит… Поймет, что произошло.

Да уж, я снова думаю о неважных вещах, потому что думать о важных не хочу.

И тут меня осенила очень даже важная мысль. А в чем я уйду? В махровом халате? Или в жуткой красной тряпке, которая, как и велено, уже лежит в мусорном ведре?

Последнее было бы просто ужасным. Представляю, что скажут родители, если я вернусь домой в таком виде. Я застыла в нерешительности.

– Моя одежда… Она осталась в клубе. И тут только платье… Красное.

Нэйт Донован поднялся с кровати. Он абсолютно не стеснялся своей наготы. А вот меня она смущала, хотя и должна была отметить, что сложен он отменно. Он пода мне халат, сам натянул джинсы – сразу на голое тело, без белья.

– Пойдем.

Мы прошли по коридору, и он завел меня в другую спальню, ничуть не менее роскошную. Только вот эта спальня была женской. Аромат духов, шкатулочки, косметика. Я остановилась на пороге, не решаясь войти.

Он распахнул дверь, за которой скрывалась огромная гардеробная.

– Выбери себе что-нибудь. Или забирай вообще все.

– Но… Как же хозяйка всего этого? Она ведь заметит… Разве не нужно у нее спросить?

– Не заметит. И вообще… Без разницы, – Нэйт Донован сжал зубы. По лицу заходили желваки.

Кажется, это была какая-то очень болезненная тема для него. Но углублять в нее я точно не хотела. Я быстро выбрала джинсы и тонкий свитер. Чуть подумала – и взяла еще кроссовки. Не идти же мне на этих высоченных каблуках!

– Стой, Стефи.

Я замерла. Он передумал? Не хочет отдавать мне чьи-то вещи? Но я их уже надела!

– Вот, возьми. На память о твоем первом разе.

Его губы скривились в невеселой улыбке. В руке было кольцо. С большим синим камнем. Я не сомневалась, что это не подделка. Что это дорого. А еще в том, что раньше оно принадлежало другой женщине.

– Я не могу… – начала я, но он и слушать не стал. Взял мою руку, положил кольцо в ладонь и сжал пальцы.

– Можешь. Я вызову такси. Какой адрес?

– В клуб, – тихо сказала я. – Мне нужно в клуб.

Кольцо я положила в кармашек джинсов. Вряд ли я когда-нибудь надену его на палец.