Текст книги "Паутина лунного света"

Анна послушно огляделась. То, что осталось от нее после «обычной тренировки», несказанно удивило, обнаружив, что две другие девушки уже плещутся в бассейне. Что касается Анны, то она лежала с трясущимися конечностями, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Она с тоской посмотрела на дом. До него было не больше ста метров, но в данный момент Анна была способна преодолеть это расстояние только ползком, а поступить так ей не позволяла гордость. Встать она смогла только минут через десять и, с трудом переставляя ноги, побрела в сторону дома. Добравшись до своей комнаты, она рухнула на кровать и застонала от удовольствия. Но длилось оно не долго. В дверь настойчиво постучали. Анна попыталась сделать вид, что ее нет, но стук продолжался. Когда ей надоело слушать барабанную дробь, она стекла с кровати, доковыляла до двери и открыла замок. На пороге, уперев руки в бока, стояла Женька.

– Чего тебе? – взмолилась Анна. – Не видишь: я – труп.

Она попыталась закрыть дверь, но Женечка быстро всунула в щель ногу.

– Хватит изображать умирающую. Есть пора.

– А что, здесь еще и кормят? – оживилась Анна.

– Ага. Но если бы ты знала, из чего состоит твой завтрак, то потеряла бы аппетит на целую неделю, – широко улыбнулась Женечка.

– Может, тогда лучше не надо? – вздохнула Аня.

– Надо! – строго сказала Женя, ухватила Анну за руку, ловко выдернула из комнаты и потащила за собой.

Место, где питались девушки, оказалось общим для всей прислуги, а ее здесь было немерено. Просторный зал, уставленный столиками, походил на столовую доперестроечных времен. У стойки с большими емкостями, наполненными разнообразной едой, скопилась небольшая очередь. Анна унюхала запах жареного мяса, и на душе у нее повеселело. Она начала надеяться, что Женечка ее просто запугивала.

– Садись за свободный столик, а я принесу все что надо, – скомандовала шустрая напарница и унеслась занимать очередь, прихватив попутно два подноса.

Анна заняла свободный столик у окна и некоторое время развлекалась тем, что разглядывала в тонированном стекле свое отражение. Через пару минут такое развлечение ей опротивело. К тому же она услышала тихое всхлипывание за соседним столиком. Не удержавшись, она обернулась. Полная женщина с добрым лицом роняла слезы в тарелку с супом, время от времени шмыгая носом. Рядом с ней сидела еще одна, помоложе и постройнее, но с таким же простоватым лицом, и неловко пыталась утешить подругу:

– Да найдется твой Моншер, не переживай. Все они, котяры, одинаковые!

– Нет, Моншер особенный! – всхлипнула толстуха. – Он такой умный, такой ласковый! Где я найду еще одного такого?

«Похоже, у толстухи проблемы, – подумала Анна, – какой-то тип воспользовался ее доверчивостью, а теперь сбежал». Обычная история, но Ане почему-то стало жалко невезучую бабу, называющую любовника так трогательно, на французский манер.

Прилетела Женька с подносами, ловко составила на стол несколько тарелок и плюхнулась на соседний стул.

– Что это за помои? – растерянно пробормотала Анна, глядя на стоящую перед ней миску, наполненную чем-то, подозрительно напоминающим сырое зерно с какими-то мерзкими хвостиками синюшного цвета.

– Пророщенная пшеница, – с готовностью пояснила Женя, зачерпывая из своей тарелки полную ложку и отправляя ее в рот. – Ешь, пшеничные зародыши очень полезны, – посоветовала она с набитым ртом.

Анна уловила странный звук: при пережевывании зародыши противно попискивали, почти как живые. Девушке стало дурно.

– А бутерброда с колбасой у них не найдется? – с надеждой спросила Аня. – А если непременно нужно употреблять в пищу зародышей, то я согласна, но пусть это будет зародыш курицы, например, а?

– Ты про яйца, что ли, говоришь? – уточнила Женька. – Забудь. Тебе фигуру беречь надо. В яйцах – сплошной холестерин, а здесь – витамины! Улучшают работу сердца, укрепляют зубы и десны, омолаживают кожу! А уж пророщенная чечевица, соя и расторопша…

– Про расторопшу не надо!!! – в ужасе взревела Анна. – Господи, зачем я попала в этот дурдом? – тоскливо заныла она, заставив себя отправить в рот первую ложку и нехотя пережевывая противно хрустящие на зубах зерна, одновременно влажные и неприятно-солоноватые. Ей показалось, что она наглоталась живых тараканов. Ее чуть не стошнило.

Завтрак состоял из двух блюд. Во второй тарелке лежала какая-то буро-зеленая масса, вызывающая смутные ассоциации. Нет, не с тем, что вы подумали. Масса напоминала вареный шпинат, хотя Анна до сих пор видела его только на картинке, пробовать такую гадость ей даже в голову не приходило. Все модные женские журналы расхваливали эту «пищу богов» на все лады, уверяя, что в шпинате содержится бездна полезных веществ – омолаживающих, разглаживающих, укрепляющих и тонизирующих. Так-то оно так, но…

Поняв, что она еще не настолько оголодала, чтобы употреблять внутрь предложенные блюда, Аня решительно отодвинула от себя миску и ухватила стакан с молоком, чтобы побыстрее запить неприятный привкус, оставшийся после знакомства с пророщенными зернами. Сделав большой глоток, она как-то странно булькнула, судорожно сглотнула и истошно заорала, вытаращив глаза:

– А это что за мерзость?!!

– Молоко. Ты что, ослепла? – пробормотала Женечка, потихоньку отодвигаясь.

– От бешеной коровы? Это же отрава!

Женечка хихикнула:

– Да нет, от обычной буренки. Просто оно с добавками.

– Со стрихнином! – проявила Аня чудеса догадливости.

– Вовсе нет. Там пивные дрожжи, витамины, вытяжки из растений… – принялась Женя загибать пальчики. – Пей! Полезно.

Анна оскалилась и решительно отодвинула гадкое пойло.

– Лучше умереть голодной смертью, – прошипела она.

* * *

Заснуть никак не удавалось, хотя давно наступила ночь и Женечка предупредила, что утренняя тренировка будет в шесть утра. Анна вертелась на кровати, комкая простыню и тиская подушку. Пустой желудок распевал от голода заунывные песни и злобно урчал. Мышцы болели, в голове звенело и булькало. В конце концов Анна рывком вскочила с постели и уселась, поджав под себя ноги. Первый день прошел совершенно бездарно. Она не узнала ничего полезного, вымоталась, как ломовая лошадь, и была голодна, как стая волков. На голодный желудок соображалось плохо, но раз уж ей не удается уснуть, надо использовать время с толком, заставив мозги хоть немного шевелиться.

Бесполезно. В голову не лезло ничего путного. Как проникнуть на половину хозяев, она не знала. А что, если хотя бы осмотреть двор и обойти дом, попытавшись отыскать лазейку? Днем вокруг толклась чертова прорва народу, и провести осмотр местности было практически невозможно, но сейчас ей никто не помешает. Если повезет, она найдет какое-нибудь незапертое окно и попытается проникнуть внутрь.

Идея была хороша, и Анна уже опустила босые ноги на пол, как вдруг с улицы донесся странный звук. Анна вздрогнула. Она могла бы поклясться, что слышала вой. Она только что думала о волках. Может, у нее начались галлюцинации? Вой повторился. Кто бы это мог быть? Вой был странный, какой-то жуткий и тоскливый. Осторожно ступая, Аня подошла к окну и выглянула, придерживая рукой занавеску. По периметру забора освещение было ярким, но возле самого дома сгущалась мгла. Насколько можно было видеть, снаружи никого не наблюдалось.

Одолеваемая тревогой, Анна распахнула створку. В комнату ворвался холодный воздух, кожа мгновенно покрылась мурашками. В небе висела луна, круглая и бледная, как непропеченный лаваш, вся в темных пятнах. Временами сильный ветер нагонял на нее обрывки черных облаков. В бледном лунном свете изумрудный газон перед домом приобрел грязно-серый цвет, розовые кусты торчали неопрятными кучами, деревья чернели угрожающими копьями. Анна замерзла и хотела было уже закрыть окно, но тут зловещий вой раздался снова.

– Что происходит, черт возьми? – нахмурившись, прошептала Анна.

Дом стоял возле самого леса, но что-то Анна не слышала раньше, чтобы здесь водились волки. Чушь какая-то. Хотя… Может, из зоопарка сбежало животное? Эта мысль не показалась ей такой уж неправдоподобной. Прошлой осенью из зоопарка сбежал тигр, точнее, тигрица. Ее так и не смогли поймать, менты почти сутки гоняли зверя по городу, а после просто пристрелили несчастное животное, что вызвало всеобщее возмущение. Может, теперь растяпы из зоосада упустили волка? Естественно, зверь попытался добраться до леса и теперь бродит вокруг, завывая от голода.

Вой повторился. Он раздался совсем близко, как будто прямо под окнами. И теперь Анне показалось, что он совсем не похож на звериный. Он был угрожающим, сознательно угрожающим и злобным. Нет, это не собака, тем более что Анна не видела вокруг ни одной. Это кто-то другой.

Закрыв окно и заперев его на всякий случай на задвижку, Анна вернулась к кровати и села на самый краешек. Ее лицо было задумчивым и серьезным, несколько раз она пробормотала что-то неразборчивое, потом отрицательно помотала головой, как бы возражая самой себе. Вой прекратился, но Анна так и не смогла уснуть до самого рассвета.

Глава 8

Когда части тела перестали ходить ходуном после очередной экзекуции неумолимого тренера, Анна, кряхтя, приподнялась, опираясь на руки. И как раз вовремя, потому что Женя, примостившаяся по обыкновению рядом, приняв вдруг заговорщический вид, больно ущипнула ее за бок и прошипела:

– Смотри!

– Куда?

– Да не верти ты головой, кулема! Посмотри направо, в самый конец дорожки. Видишь?

Анна прищурилась, так как все, что было дальше ее носа, воспринимала в несколько расплывчатом виде, а очки носить стеснялась. Она разглядела фигуру молодой женщины с огромной серой собакой. На первый взгляд незнакомая девушка казалась не слишком привлекательной. Бесформенное цветастое платье выглядело старомодным. Но приглядевшись к упругим, изящным движениям и легкой походке, Анна поняла: уродливая одежда скрывала тело, которое могло свести с ума любого мужчину. «Интересно, зачем прятать такую красоту? – подумала она удивленно. – Зачем казаться хуже, чем ты есть на самом деле?»

– Кто это? – шепотом спросила Анна, наблюдая, как парочка неторопливо прошла мимо увитой диким виноградом беседки и скрылась за деревьями.

– Жена Гиршмана, Джала, – пояснила вездесущая Женька.

– Какое красивое имя. Она любит собак? – спросила Анна несколько рассеянно.

В данный момент ее гораздо больше занимало то, что происходило в бассейне. Одна из девушек, плескавшихся в голубой воде, при появлении Джалы и ее питомца подплыла к бортику и не сводила глаз с живописного дуэта, пока те не исчезли из поля зрения. Анна не знала, почему это так ее насторожило. Она не смогла сразу разобрать, кто из двоих ее товарок выказал столь явную заинтересованность – намокшие и прилипшие к голове волосы выглядели одинаково. Но, когда девушка высунулась из воды по пояс, Анна увидела, что на ней красный купальник, и поняла: это шатенка Милена. Купальник Ады был розового цвета.

Тем временем Женька как-то странно хмыкнула:

– Ты разве не поняла? Это не собака вовсе. Слепая, что ли?

Со своим шутливым предположением она была не так уж далека от истины. С такого расстояния Анна видела только смутный силуэт животного, безусловно, собачий, если не считать довольно крупных размеров. Но и среди овчарок встречаются переростки, так что рост пса ее не удивил.

– Это не собака, – повторила Женечка. – Это самый настоящий волк, точнее – волчица. Джала носится с ней как с писаной торбой, даже спит в одной комнате.

– При таком муже, – Анна выразительно посмотрела в сторону резвящихся полуголых девушек в бассейне, – общество волка и впрямь предпочтительнее.

Анна призналась себе, что почувствовала облегчение. Происхождение напугавшего ее ночного воя стало проясняться. Она в душе порадовалась, что воздержалась от рискованной вылазки. Повстречать в темноте бегающего на свободе волка, хотя бы и ручного, приключение слишком экстремальное даже для нее.

– Если серьезно, то Джала с огнем играет. Волк – хищник, и приручить его нельзя. Рано или поздно он все равно сорвется, – сказала Анна негромко, словно разговаривая про себя.

– Кто бы сомневался! Но жена Пивной бочки определенно со странностями. Мы все боимся этой твари, как огня, – поежилась Женечка. – Видела бы ты ее глаза!

– Чьи? Джалы?

– Господь с тобой! Джала и мухи не обидит. Забитая, пугливая… Само собой, я имею в виду глаза волчицы. Желтые, неподвижные, бррр… А зубы!.. Как я понимаю Красную Шапочку!

– А как относится муж к такому странному увлечению жены?

– Никак. Ему плевать, лишь бы она не мешала ему жить в свое удовольствие. Животиной занимается только она, не отпускает от себя ни на шаг. Правда, время от времени по ночам волчицу выпускают во двор вместо охраны. Кстати, настоящие охранники в такие дни и носа из своей будки не высовывают. Так что не вздумай разгуливать по двору после двенадцати.

Анна усмехнулась, припомнив, что как раз это и собиралась сделать совсем недавно.

– Послушай, ты сказала, что Джала со странностями. Откуда она вообще взялась? – спросила Анна.

– Она из богатеньких, к тому же нездешняя. То ли турчанка, то ли еврейка. Восточная, короче, женщина. Поэтому и забитая. Говорят, что Пивная бочка привез ее из-за границы несколько лет назад, как экзотическую игрушку. Только, по-моему, брешут. Никакая она не иностранка – по-русски болтает похлеще нас с тобой. Чучмечка – это да, ее черномазую физиономию никакой пудрой не замажешь. Да только чурок разных и в наших краях – немерено. Постеснялся Гиршман признаться, что раскопал свое сокровище в каком-нибудь ауле, вот и наплел про заграницу. Смешно, правда? Заграничная чурка – экзотика, а наша чурка – чуркой и помрет. Одно правда – папашка у Джалы из богатеньких. Сначала Гиршман баловал ее сверх меры, потом надоело. Она же как китайский болванчик – только молчит и башкой кивает. Скукотища смертная! Любой мужик на второй день вздернется. Но он ее не обижал, если не считать того, что одно время гулял во все стороны, нисколько не стесняясь. Джалу вообще не замечал, как будто ее и нет. Правда, один раз пришлось ему поволноваться. Полгода назад примерно. Это когда ее похитить собирались.

– Ты что, серьезно?

– Естественно. Кто такими вещами шутить будет? У него ж конкурентов немерено – вот и подсуетились, решили надавить на него через супружницу. Правда, я никаких подробностей не знаю, но после того случая он к ней приставил охранников, она без них даже пописать сходить не может. А уж как сын родился – тем более. Мне кажется, и волчицу поэтому терпят в доме. Джала или с ней, или с охранником тусуется. Или в своей комнате под замком.

Анна с трудом переварила полученную информацию.

– Не знала, что у Гиршмана есть ребенок, – пробормотала она.

– Есть. Сашенькой зовут. Полгодика всего, хорошенький, как картинка. Джала, когда на нее напали, была на восьмом месяце. Родила раньше срока, но малыша выходили.

– Подожди, ты же говорила, что Джала впускает зверюгу в свою спальню! Как же тогда ребенок?!

– Ну ты отстала от жизни, подруга! Да она видит сына только когда захочется, а хочется ей, скажу по секрету, нечасто. Остальное время с ним нянька хороводится, а кормят смесями всякими. Джала заявила, что у нее пропало молоко. Врет. Я точно знаю, что она титьки полотенцем перетягивала.

– И откуда ты все знаешь? – подивилась Аня. – Сквозь стены, что ли, видишь?

– Так говорила уже, подруга у меня полгода здесь провела. Захоти она подзаработать, журналисты озолотили бы ее за некоторые подробности. Подружка шибко любопытная и совсем-совсем не дура. Ей бы следователем в налоговой полиции поработать годик-другой – проблема налогов в нашей стране отпала бы сама собой.

– Ну, это надо совсем мозгов не иметь, чтобы заниматься разоблачением Пивной бочки. Она гонорар не то что потратить, получить не успеет, как Гиршман из нее душу вытрясет.

– Вот поэтому она и помалкивает. Только мне как близкой подруге рассказала.

Женька лениво перекатилась со спины на живот и растянулась на траве, как красивая сытая кошка.

– Я одну вещь поняла… – сообщила она, глубокомысленно наморщив лобик, и Анна сообразила, что сейчас последует что-нибудь экстраординарное, поэтому с интересом уставилась на Женьку. – Замуж надо выходить только в том случае, если у мужика денег – выше головы. Вот!

– Так чего ж хорошего? – несколько растерянно пробормотала Аня, удивляясь, с какой скоростью Женя перескочила с одной темы на другую. – Вон, на Джалу посмотри. Муж у нее на глазах гаремом обзавелся, а она ходит и молчит в тряпочку. Оно тебе надо?

– И правильно делает, что молчит, – сказала Женька с одобрением. – Стала бы нервы демонстрировать – мигом оказалась бы на улице, а так все при ней, и деньги, и удовольствия. А на этого козла блудливого плевать сто раз. Если уж на то пошло, то все мужики кобели. Одно у них на уме – как бы телку завалить. Только деньги не у всех в наличии имеются.

– Ну-у-у….

– Баранки гну. И не спорь! Потому что возразить тебе нечего. Теперь под это безобразие даже научную базу подвели: говорят, не виноватые они, это гены у них такие полигамные. Тьфу! А раз так, то лучше иметь при себе кобеля с деньгами, чем кобеля голого. Развлечения на его деньги я сама себе найду.

– Но бывают же браки по любви! – возразила Аня, не замечая, как сама втягивается в спор.

– Бывают, – неожиданно легко согласилась Женя. – В кино. И в книгах. А в жизни очень быстро любовь заканчивается.

Аня усмехнулась. Увы, с этой истиной она была знакома не понаслышке.

– Я тебе не говорила, что была замужем?

– Нет. Погоди, когда ж ты успела? Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– А…

– А Гиршману я сказала, что двадцать один. Документов они не спрашивали.

– Но…

– Никаких «но». Никто не придерется. Я пришла добровольно. Кроме того, официально наши скачки – что-то вроде спорта. Так вот, насчет замужества. Я замуж по большой любви выскочила. По справке. И что? А то, что через полгода мой законный муж в упор меня не видел! Я его как-то спрашиваю прямо в лоб: «А скажи-ка, дорогуша, что на мне вчера было надето?» Он сначала не въехал, а потом ляпнул: «Пальто». Вывернулся, гад. Я ему задачку усложнила: «А под пальто что?» «Трусы», – говорит. Очень смешно. Я прямо взбесилась. «Почему, – говорю, – я помню, что во вторник на тебе был зеленый свитер с оленями, который я тебе подарила на день рождения, а в среду – рубашка в клеточку?»

– А он что?

Женя горестно вздохнула.

– Ничего. Мне эта разборка потом боком вышла. Возразить ему, конечно, было нечего, но я сама, понимаешь, в запале перепутала: свитер этот проклятый я не ему, а своему любовнику на день рождения подарила, а он, муж то есть, возьми да и спроси через неделю: где там этот свитер, который с оленями? Представляешь?

Анна упала на траву, сотрясаясь от смеха. Она не могла остановиться, несмотря на то, что мышцы от этой тряски свело судорогой.

– Зря смеешься. Он мне потом все ребра пересчитал. Хотя сам… Эх, что там говорить. Все мужики приключений ищут на свою задницу. А лучшее приключение для большинства – перепихон с новой партнершей. Коли так, то можешь его хоть облизывать, ему не это нужно. Ему, паразиту, нужно, чтобы сегодня ты голая на кухне танцевала, завтра – твоя подруга, а послезавтра – вы с подругой. Если у мужика от гормонов крыша съехала, то что ни делай – не тебе ее на место задвинуть.

Женя шмыгнула носом и снова перевернулась на спину. Закинув руки за голову, она грустно уставилась в небо. Анна посмотрела на нее с улыбкой. Ей все больше нравилась эта непосредственная девочка, чем-то похожая на нее саму, только много лет назад. Неожиданно Анна вспомнила о том, что говорила Женя о своей подруге, узнавшей за время своего пребывания в доме Гиршмана много чего интересного.

– А в хозяйской половине твоя подруга бывала? – осторожно спросила Анна, сообразив, как можно извлечь выгоду из такого бесценного источника информации.

Женя не сразу сообразила, о чем речь.

– Что? – спросила она немного удивленно. – Ах да! Конечно. Ее несколько раз сам хозяин пользовал. Ну, ты меня понимаешь? Кстати, она осталась очень довольна. В постели он – сущий дьявол.

– Такие подробности меня не интересуют. Знаешь, я слышала, что у Пивной бочки потрясающая коллекция ковров. Это правда? – с деланным безразличием спросила Анна, проклиная себя за то, что вынуждена дурить голову малышке-капризнице.

– Наверное, – пожала плечами Женечка. – Ковров там должно быть полно, если учесть стиль, который он предпочитает.

– Что за стиль? – несколько приуныла Анна. Раз ковров действительно много, то как она найдет нужный, если даже умудрится попасть на хозяйскую половину?

– Восток! – хмыкнула Женя. – Подушки, кальяны, болванчики эти пузатые, жена-азиатка… Ну и ковры, естественно, как же без них?

Ане стало совсем худо, ситуация осложнялась все больше. Пришло время трапезы. Проголодавшись, Анна без звука проглотила и сырые зерна, и молоко. Не то чтобы они стали вкуснее, но в желудке хотя бы перестало урчать. Ближайшую пару часов она была не занята и решила наконец-то обследовать местность повнимательнее. С этой целью она отправилась бродить вокруг дома в надежде заметить хоть что-то полезное. Пользы из разведки она не извлекла никакой, зато столкнулась нос к носу с Кириллом, который с озабоченным видом прогуливался вдоль фасада здания, полагая, что его попытки заглянуть в окна первого этажа остаются незамеченными.

Увидев Анну, он как-то странно подпрыгнул на месте, потом подбежал к ней и утянул в ближайшие кусты, прежде чем она успела хоть что-то возразить.

– Эй, полегче! – возмутилась Анна, морщась и потирая ободранный о корявую ветку локоть.

– Вот ты где! – зашипел парень, сжимая кулаки. Из глаз у него в буквальном смысле сыпались искры, да такие, что пожароопасность окрестной территории стала вызывать у девушки нешуточные опасения.

– А где ж еще мне быть? – округлила глаза Анна, изображая недоумение. – Ты же сам привез меня сюда.

– Я думал, что у тебя хватит ума сбежать, услышав о том, какую работу здесь предлагают таким смазливым идиоткам, как ты.

– Да я бы с удовольствием последовала твоему совету, если бы не убедительные доводы доброго дяди по кличке Голем. Слышал о таком?

– Они тебя похитили? – обомлел Кирилл. Лицо его так сильно побледнело, что Анна испугалась, как бы он не грохнулся в обморок. – Что они с тобой сделали? Тебя били?

Под собственное несвязное бормотание Кирилл принялся вертеть Анну во все стороны, высматривая возможные синяки и ссадины. Вменяемым он в данный момент не выглядел, к тому же Анна заподозрила, что такое проявление заботы доставляет ему слишком сильное удовольствие. Она решительно сбросила с себя его руки и сказала, добавив металла в голос:

– Никто меня не бил. Успокойся, пока мне ничего не угрожает, и это – хорошая новость. Плохая заключается в том, что я не продвинулась ни на шаг в своем деле. Единственное, что меня огорчает помимо прочего, – пустой желудок. Слушай, у тебя в машине шоколадка не завалялась? – спросила она жалобно. – От этих зародышей живот болит и голова кружится.

Только сейчас Кирилл разглядел голодный блеск в ее глазах и всполошился еще больше.

– Стой здесь, – велел он. – Обед еще не кончился. Я схожу в столовую и принесу тебе чего-нибудь вкусненького.

С этими словами он нырнул в кусты, оставив Анну одну. Скоро она поняла, что место выбрано крайне неудачно. Судя по запаху, поблизости находилась помойка или что-то ей родственное. Кроме того, здесь было полно мух и сильно припекало. Из-за облаков неожиданно высунулось сухое сморщенное осеннее солнце, и Ане стало казаться, что на дворе не начало сентября, а разгар июля. Оставаться на месте ее заставляло только горячее желание съесть что-нибудь посущественнее, чем пшеничные зародыши. Сглатывая голодную слюну, она нетерпеливо переступала с ноги на ногу, то и дело поглядывая в сторону зарослей, за которыми исчез Кирилл. А он не заставил себя ждать слишком долго: запыхавшийся парень протянул Анне два огромных бутерброда с колбасой и солеными огурцами, которые она проглотила, практически не прожевывая.

– Господи, как мало надо человеку для счастья!.. – пробормотала она, чувствуя в желудке приятную тяжесть.

– Ну ты даешь! – восхитился Кирилл. – Такая маленькая, и так лопаешь. И как в тебе столько поместилось?

– Тебя бы на нашу диету! – огрызнулась Аня.

Она хотела еще что-то добавить, но не успела. Со стороны помойки донесся истошный женский визг. Не сговариваясь, Анна и Кирилл ломанулись прямо через кусты в ту сторону, где, не помня себя, визжала женщина.

Она стояла, широко раскрыв рот и неподвижно уставившись на что-то прямо у себя под ногами. Анна вытянула шею, стараясь разглядеть, что могло так напугать молодую русоволосую девушку в форме горничной. Ни маньяков, ни диких зверей поблизости не наблюдалось, равно как и ядовитых змей, ползающих в траве, но тем не менее девчонка была сильно напугана.

Когда Анна увидела то, что лежало у горничной под ногами, только что съеденный бутерброд настойчиво запросился обратно. Чтобы не опозориться при всех, Анна прижала пальцы к губам, стараясь проглотить ком, застрявший в горле.

Это был кот. Точнее, то, что осталось от кота. Покрытое свалявшейся черной шерстью брюшко было распорото, из него вывалились все внутренности. Зеленые, подернувшиеся мутной пленкой глаза животного застыли от предсмертного ужаса. Правая передняя лапа с растопыренными, острыми, как бритва, когтями, была вытянута вперед в последней попытке защитить себя. Кот, похоже, сражался до последнего, но это не спасло его от страшной смерти.

Девушка наконец перестала кричать. Громко икнув, она с испуганным лицом метнулась в сторону и буквально сложилась пополам возле тех самых кустов, из которых так резво выпрыгнули Анна и Кирилл. Анну тоже еще мутило, но она заставила себя подойти к девушке, чтобы немного успокоить ее.

– Ты как, в порядке? – участливо спросила она, когда тело девушки перестало содрогаться.

– Да, спасибо, – пробормотала та, доставая носовой платок и торопливо вытирая побелевшие губы. – Это Моншер. Господи, какой ужас!

– Моншер? – переспросила Аня удивленно. Где-то она уже слышала это имя, причем совсем недавно.

– Он самый. Любимый кот Веры Павловны. Она так убивалась, когда он пропал. Как же я ей скажу об этом? – Девушка махнула рукой в сторону лежащего на земле растерзанного тельца и заплакала.

Анна обняла ее за плечи и отвела подальше от страшного места. Кирилл тем временем наклонился над съеженным трупиком, внимательно разглядывая останки. Анна удивилась его выдержке. Сама она ни за что не смогла бы заставить себя взглянуть в ту сторону еще хотя бы раз.

На дорожке раздались торопливые шаги, и на открытый участок вышел человек, которого в данный момент Анна ожидала меньше всего увидеть.

– Что здесь за вопли? – осведомился Гиршман, требовательно оглядев застывших молодых людей. – Кто кричал?

– Я, – пискнула горничная. – Простите, – принялась она испуганно оправдываться, – я не нарочно. Просто испугалась.

– Испугались? Чего, если не секрет? – спросил хозяин, не повышая голоса, хотя было видно, что он едва сдерживается.

До Анны вдруг дошло, что ее колотит нервная дрожь, она взмокла от пота. И не только потому, что увидела страшную находку. Она испугалась того, что, увидев ее в обществе Кирилла, Гиршман заподозрит неладное. Знакомство новенькой с одним из его служащих могло привести хозяина к весьма нежелательным выводам.

– Девушка не виновата. Она нашла растерзанного кота и перепугалась, – быстро проговорила она, чтобы не дать Пивной бочке проанализировать странное скопление народа в одном месте. – Посмотрите сами. Там, возле мусорных баков.

Бросив на Анну внимательный взгляд, Гиршман обернулся, чтобы посмотреть в указанном направлении. На лице его не отразилось ровным счетом ничего. Когда он вновь посмотрел на Анну, его лицо было по-прежнему спокойным. Похоже, этому типу не привыкать к виду крови, и разодранный в клочья кот – последнее, что может его взволновать.

Мысли о крови, промелькнувшие в голове, навели Анну на определенные выводы, которые отодвинули на задний план даже страх перед разоблачением. Она, преодолевая отвращение, посмотрела на то, что осталось от кота, еще раз. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы подтвердить ее подозрения. Крови, впитавшейся во влажную землю, даже на первый взгляд оказалось слишком мало, учитывая раны, нанесенные несчастному животному. Можно сказать, что ее вообще не было. И это показалось девушке странным, хотя она не могла найти правдоподобного объяснения такому явлению. Ощутив на себе пристальный взгляд, она вздрогнула, подняла глаза и увидела, что Гиршман внимательно наблюдает за выражением ее лица.

– Вас что-то тревожит? – спросил Гиршман вкрадчиво.

Отпираться было бесполезно. Она выдала себя, слишком озадаченная своим открытием. На короткое мгновение глуповатое выражение, которое она старательно имитировала при посторонних, чтобы больше походить на ищущую приключений вертихвостку, исчезло из ее глаз, и Гиршман наверняка успел заметить эти перемены.

– Меня огорчает, что несчастное животное погибло в таких мучениях, – попыталась выкрутиться Анна, ругая себя за неосторожность. Сказанное не было ложью – зверька ей и впрямь было очень жаль.

– Понимаю. Кстати, как вы оказались в этой части сада? И вы, Кирилл? Вы должны были ждать меня в машине, не так ли?

– Мы, то есть я услышал крик и бросился посмотреть, не случилось ли чего… – довольно уверенно соврал Кирилл.

Гиршман с минуту сверлил его взглядом, потом кивнул и перевел его на Анну.

– То же самое, – пожала плечами Анна. – Девушка так кричала, что я удивляюсь тому, что сюда не сбежалась половина ваших служащих.

– Мои служащие, дорогая, знают, где их рабочие места. Но вам как недавно прибывшей простительно не знать этого. И все же вы меня очень обяжете, если в следующий раз выберете место для прогулки подальше от мусорных бачков. Дышать свежим воздухом для здоровья полезнее, а ваша обязанность как раз и заключается в том, чтобы заботиться о своем здоровье.

Отчего-то Ане показалось, что ей угрожают, хотя ни тон, ни слова Пивной бочки не подразумевали ничего подобного. Разве что вена на виске хозяина вздулась чуть сильнее.

– Кирилл, подгоните машину к крыльцу, мы уезжаем, – все так же спокойно приказал Гиршман своему шоферу.

Кирилл не осмелился посмотреть на Анну и, быстро кивнув, торопливо ушел.

– Алина, скажите охране, чтобы убрала мусор, – этот приказ был отдан горничной, которая тут же бросилась исполнять его.

– Неужели вам неинтересно, кто совершил такую мерзость прямо у вас под носом? – набравшись смелости, спросила Анна, удивленная тем, что Гиршман не сделал ни малейшей попытки прояснить дело.