Текст книги "Полночные узы"

Глава девятая

– Тесс, расслабься. – Рука Бена легла ей на талию, губы почти касались уха. – Если ты заметила, здесь вечеринка, а не похороны.

«И это хорошо», – подумала Тесс, опуская взгляд на свое темно-красное платье. Оно было простое, купленное на распродаже, но на фоне всех этих людей в черном Тесс выделялась своим цветным нарядом и чувствовала себя неуютно.

Дело было не только в платье. С детства она испытывала неловкость, находясь среди людей. Она всегда была другой. Что-то отделяло ее от всех, Тесс не понимала, что именно, и предпочитала не задумываться над этим. Она всеми силами старалась вписаться в общество – вот, например, как сейчас, но стоя в толпе незнакомцев, терзалась непреодолимым желанием вырваться и сбежать.

Тесс казалось, что на нее надвигается шторм, вокруг сгущаются невидимые мощные силы, готовые затянуть ее в воронку, а затем выбросить на голые рифы. Она боялась, что под ногами вот-вот разверзнется бездна.

Тесс потерла шею, почувствовав какую-то тупую боль в области сонной артерии.

– С тобой все в порядке? – спросил Бен. – Ты за весь вечер почти ничего не сказала.

– Правда? Прости.

– Тебе здесь нравится?

Тесс кивнула и выдавила улыбку:

– Выставка просто замечательная. В программке написано, что это мероприятие исключительно для меценатов. Как тебе удалось достать билеты?

– Ну, у меня есть кое-какие связи… – Бен пожал плечами и вылил в рот остатки шампанского. – Один человек был у меня в долгу. Это не то, о чем ты подумала, – сказал он с легким упреком в голосе, забрав у Тесс пустой бокал из-под содовой. – Я знаю одного бармена, а он знаком с девчонкой, которая работает на подобных вечеринках. Помня, как ты любишь скульптуру, несколько месяцев назад я закинул удочку насчет пары лишних билетиков.

– А за что этот бармен тебе должен? – с подозрением спросила Тесс. Она знала, что Бен часто общается с сомнительными типами. – Что вас связывает?

– У него машина была в ремонте, и я одолжил ему свой фургон на вечер, ему нужно было работать на какой-то свадьбе. Вот и все дела. Ничего противозаконного. – Бен улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. – Я же дал тебе обещание, разве нет?

Тесс неуверенно кивнула.

– Раз уж речь зашла о баре, не повторить ли нам? Еще содовой для дамы?

– Да, пожалуйста.

Бен растворился в толпе, а Тесс продолжила осмотр экспонатов, выставленных в огромном зале музея. Здесь были сотни скульптур, запечатлевших тысячелетний период истории человечества, все в высоких витринах из оргстекла.

Тесс подошла к группе блондинок с бронзовым загаром и сверкающими драгоценностями. Как и подобает великосветским дамам, они плотным кольцом обступили витрину с итальянскими терракотовыми статуэтками и шумно обсуждали последние новости: такой-то плохо сделали подтяжку лица, а такая-то завела любовника – профессионального инструктора по теннису из загородного клуба, подумать только – вдвое моложе себя! Тесс переминалась с ноги на ногу у них за спиной, стараясь не слушать сплетни, а протиснуться поближе к элегантной скульптуре Корнаккини «Спящий Эндимион».

Тесс чувствовала себя обманщицей: во-первых, она появилась на этой вечеринке в качестве девушки Бена, коей не являлась, а во-вторых, она не принадлежала к числу покровителей музея. Бен в большей степени, нежели она, вписывался в это общество. Он родился и вырос в Бостоне, среди музеев и театров. А Тесс воспитывалась в атмосфере провинциальных ярмарок и захудалых кинотеатров. Ее познания в искусстве были довольно скромными, и безотчетная любовь к скульптуре стала для Тесс спасением, особенно в те трудные дни, когда она еще жила в родном Иллинойсе.

В то время она была совсем другим человеком. Тереза Дон Калвер кое-что знала об обманщиках. Ее отчим позаботился об этом. Внешне он казался идеальным: успешный, добрый, высокоморальный. Но в действительности таковым не являлся. Он умер около десяти лет назад. Мать, довольно чужой для Тесс человек, не так давно тоже умерла. А Тесс девять лет назад покинула родной дом и рассталась со своим печальным прошлым.

Если бы только можно было так же легко расстаться и со всеми воспоминаниями о нем.

Забыть то ужасное, что она сделала…

Тесс сосредоточилась на прекрасных линиях Эндимиона. Она погрузилась в созерцание терракотовой скульптуры восемнадцатого столетия, и вдруг волосы у нее на затылке зашевелились. Тесс обдало жаром. Она в смятении оглянулась. За спиной – никого. Блондинки, перемывавшие косточки своим подругам, успели переместиться к следующему шедевру, и возле спрятанного за стеклом Эндимиона стояла она одна.

Тесс вновь обратила взор на скульптуру в надежде, что извечная красота искусства развеет ее тревоги и унесет в мир покоя и совершенства.

– Изысканно.

Низкий голос с легким приятным акцентом заставил Тесс вздрогнуть и поднять голову. По другую сторону стеклянной витрины стоял мужчина. Глаза цвета виски в обрамлении густых черных ресниц смотрели прямо на нее.

Мужчина был высоким, около шести с половиной футов, и очень суровым, почти угрожающим на вид. Он казался олицетворением мрака – брюнет и весь в черном: трикотажная рубашка, кожаная куртка, байкерские штаны, ботинки.

Несмотря на то что одежда мужчины не соответствовала месту и времени, он держался с такой уверенностью, будто все здесь принадлежало ему. Он привлек к себе всеобщее внимание, на него глазели, но не с презрением или осуждением, а с уважением, которое невольно почувствовала и Тесс.

Осознав, что она, как и все, слишком долго таращится на незнакомца, Тесс перевела взгляд на Эндимиона.

– Да… да, он прекрасен, – пробормотала она, надеясь, что ее смущение останется для него незамеченным.

Непонятно из-за чего, сердце учащенно забилось, а в области сонной артерии снова появилась странная покалывающая боль. Тесс потерла шею, но неприятное ощущение только усилилось, казалось, кровь закипает. Тесс нервничала, ей не хватало воздуха. Она попыталась было перейти к другому экспонату, но мужчина, обойдя витрину, преградил ей путь.

– Корнаккини – великий мастер, – сказал он, вернее, проурчал, словно сытый тигр. – Я знаю не все его работы, но мои родители – мы жили в Италии – были большими ценителями искусства.

Итальянец. Теперь понятно, откуда такой приятный акцент. Поскольку Тесс не удалось незаметно ускользнуть, она вежливо кивнула и спросила:

– Вы давно в Штатах?

– Да. – Улыбка тронула его чувственные губы. – Я здесь уже очень давно. Меня зовут Данте, – добавил он и протянул руку.

– Тесс. – Она едва не вскрикнула, когда их ладони соприкоснулись: Тесс словно током ударило.

Мужчина был великолепен.

Его отличала не слащавая привлекательность моделей, а суровая мужская красота – тяжелый подбородок, резко очерченные скулы. И еще полные чувственные губы. Именное такую греховную мужскую красоту скульпторы стремились запечатлеть в мраморе и глине. У незнакомца был лишь один изъян – горбинка на носу.

«Боксер?» – подумала Тесс, начиная терять к нему интерес. Ей не нравились мужчины, привыкшие иметь дело с насилием, даже если они имели вид падших ангелов.

– Желаю приятно провести время. – Тесс мило улыбнулась и повернулась, чтобы уйти.

– Подожди. Почему ты убегаешь? – Он дотронулся до плеча Тесс. Всего лишь мимолетное прикосновение, но оно заставило ее замереть на месте. – Ты меня боишься, Тесс?

– Нет. – Какой странный вопрос. – А что, должна?

Искорка мелькнула в его глазах и тут же погасла.

– Нет. Я этого не хочу. Я хочу, чтобы ты осталась, Тесс.

Он несколько раз повторил ее имя, и тревога почему-то отступила.

– Понимаешь… я… э… здесь не одна, – выпалила Тесс первое, что пришло в голову.

– С бойфрендом? – спросил он и пристально посмотрел сквозь толпу в сторону бара, куда удалился Бен. – Ты не хочешь, чтобы он вернулся и увидел, что мы разговариваем?

Это было смешно. Бен не имел никаких прав на нее, и даже если бы их отношения продолжались, она не позволила бы ему контролировать себя настолько, чтобы запрещать разговаривать с другим мужчиной. А с Данте они только разговаривали, хотя, к ее удивлению, это казалось очень интимным и каким-то запретным.

У Тесс появилось ощущение опасности. Несмотря на то что она давно научилась быть бдительной и осторожной с мужчинами, Тесс не могла сопротивляться магическому обаянию Данте. Ее влекло к нему. Не просто влекло – она чувствовала, что каким-то странным образом связана с ним.

Данте улыбнулся ей и медленно обошел витрину.

– «Спящий Эндимион», – прочитал он подпись под скульптурой мифологического пастушка. – Как ты думаешь, Тесс, что ему снится?

– А разве ты не знаешь этот миф? – Чуть тряхнув головой, сама того не осознавая, Тесс начала приближаться к Данте. Она не могла остановиться, пока не встала рядом с ним, и теперь они вместе смотрели на скульптуру, их плечи и руки невольно соприкасались. – Ему снится Селена.

– Греческая богиня Луны, – подхватил Данте, и от его глубокого голоса ее пробрала дрожь. – Они были любовниками, Тесс?

Любовниками.

От этого слова теплая волна пробежала по ее телу. Данте произнес его почти небрежно, и все же Тесс показалось, что в нем был скрытый смысл, предназначавшийся только ей. И снова в сонной артерии застучала кровь, отзываясь на усилившееся сердцебиение. Тесс откашлялась, ощущая себя как-то странно, по-новому.

– Эндимион был красивым пастушком, – наконец проговорила она, вспоминая то немногое, что благодаря колледжу знала из древнегреческой мифологии. – А Селена, как ты правильно заметил, богиня Луны.

– Человек и бессмертная, – произнес Данте. Тесс почувствовала на себе его пронзительный взгляд. – Не лучший вариант, правда? Придет час, и человек умрет.

Тесс подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Это один из немногих случаев, когда все сложилось удачно.

Она вновь уставилась на скульптуру, осознавая, что Данте продолжает пристально глядеть на нее, чувствуя жар, исходящий от его тела. Тесс снова заговорила, лишь бы заполнить многозначительную паузу.

– Только ночью Селена могла приходить к Эндимиону. Но она хотела остаться с ним навсегда и умоляла Зевса даровать ее возлюбленному вечную жизнь. Зевс согласился и погрузил пастушка в сон, пребывая в котором он ждет наступления ночи и прихода возлюбленной Селены.

– Счастливый конец, который бывает только в мифах и сказках, – с ноткой цинизма констатировал Данте.

– Ты не веришь в любовь?

– А ты веришь, Тесс?

Она вновь посмотрела ему в глаза – проницательные, изучающие, и он вдруг показался ей очень близким и родным человеком.

– Я хотела бы поверить, – ответила Тесс, не понимая, зачем говорит ему об этом. Откровенность смутила ее, и Тесс отошла к соседнему экспонату. Это был один из шедевров Родена. – Данте, чем тебя привлекает скульптура? Ты художник или просто любитель прекрасного?

– Ни то ни другое.

– Вот как?

Данте последовал за ней и встал рядом. С первого взгляда Тесс бросилось в глаза, насколько он не соответствует окружающей обстановке, но, рассмотрев его поближе, поговорив с ним, она вынуждена была признать, что он очень умен и разбирается в искусстве, хоть и выглядит как герой фильма братьев Вачовски. Под черной одеждой и крепкими мышцами скрывалась мудрость, которая заинтриговала ее. Возможно, даже больше, чем следовало.

– Тогда что же тебя привело сюда? Ты один из покровителей музея?

Он покачал головой.

– Работаешь в охране? – предположила Тесс.

Это могло хоть как-то объяснить его внешний вид и энергию, которую он излучал. Возможно, он представитель охраны страховой компании, такие часто дежурят на выставках, где экспонируются ценные коллекции.

– Я кое-что хотел здесь увидеть, – произнес Данте, продолжая гипнотизировать ее взглядом. – Это единственная причина, заставившая меня прийти.

От того, как он это сказал и как смотрел на нее – будто пронзая насквозь, – Тесс бросило в дрожь. Она знала, к каким уловкам прибегают мужчины, стремясь соблазнить, но здесь было нечто другое.

Данте смотрел на нее таким проникновенным взглядом, будто она давно уже принадлежала ему. И в этом не было ни бравады, ни угрозы – просто констатация факта.

Тесс представила, как его руки скользят по ее обнаженным плечам, чувственные губы обхватывают ее губы, зубы легонько покусывают шею.

«Изысканно».

Тесс смотрела ему в лицо, слегка изогнутые губы не двигались, хотя она только что явственно слышала его голос. Данте подошел к ней вплотную, не обращая внимания на бурлившую вокруг толпу, – казалось, их вообще никто не замечает, – и нежно провел большим пальцем по ее щеке. Тесс не нашла в себе сил пошевелиться, когда он нагнулся и коснулся щеки губами.

В груди Тесс вспыхнуло пламя, парализуя волю, лишая рассудка.

«Сегодня вечером я хотел увидеть тебя».

Она сомневалась, что слышит это, потому что он не произнес ни единого слова. Но голос Данте звучал в ее голове, успокаивая, хотя должен был тревожить, внушая доверие, в то время как здравый смысл подсказывал, что происходящее невозможно.

«Закрой глаза, Тесс».

Ее веки сами опустились, и его губы прижались к ее губам в завораживающем поцелуе. «Этого не может быть, – в панике подумала Тесс. – Я не могу позволить этому мужчине поцеловать себя. В центре зала, у всех на виду».

Но она чувствовала тепло его губ, его зубы легонько прикусили ее нижнюю губу прежде, чем удивительный поцелуй закончился. Но Тесс жаждала продолжения.

Господи, как она хотела большего.

Тесс не могла открыть глаза, кровь оглушительно стучала в висках, каждая клеточка тела горела желанием. Она стояла, чуть покачиваясь, сердце колотилось, дыхание замерло – настолько она была поражена случившимся. По телу пробежал прохладный ветерок, возвращая ее к реальности.

– Прости, задержался. – Голос Бена заставил Тесс открыть глаза. Он стоял рядом с ней, держа в руках два бокала. – Здесь людей – как пчел в улье, очередь в бар длиннющая.

Тесс удивленно огляделась по сторонам в поисках Данте. Но он исчез. Словно его и вовсе не было.

Бен протянул ей бокал с содовой. Тесс осушила его залпом и не отказалась бы от шампанского Бена.

– О черт! – Бен, глядя на нее, нахмурился. – Тесс, наверное, край бокала оказался с зазубриной. Ты порезала губу.

Тесс коснулась губ. Пальцами, алыми от крови, она взяла салфетку, которую протянул ей Бен.

– Господи, прости. Я должен был посмотреть…

– Все в порядке. – Тесс знала, что Бен не виноват в случившемся. И ей не нужно было осматривать край бокала в поисках зазубрины. Она не сомневалась, что прикусила губу сама, когда они с Данте… Впрочем, об этом странном происшествии Тесс даже думать не желала. – Бен, я немного устала. Ты не будешь возражать, если мы уйдем?

Бен кивнул:

– Как хочешь.

– Спасибо.

Направляясь к выходу, Тесс бросила взгляд на спавшего за стеклом Эндимиона, он ждал наступления ночи и прихода своей бессмертной возлюбленной.

Глава десятая

О чем, черт возьми, он думал?

Данте покинул музей в дурном расположении духа. Ошибкой номер один было решение прийти сюда, чтобы увидеть эту женщину, которая по законам Рода теперь принадлежала ему. Ошибка номер два? Увидев ее в красном платье рядом с тем парнем – драгоценный рубин, искрящийся жизнью, – он думал, что сумеет удержаться и не приблизиться к ней.

Не прикоснуться.

Не попробовать хотя бы капельку ее крови.

Но все вышло из-под контроля и с невероятной скоростью привело к катастрофе. Возбуждение Данте требовало разрядки. Его зрачки сузились, сердце билось учащенно, клыки под влиянием плотского желания увеличились. Физиологический дискомфорт усугублял недовольство Данте самим собой. Как он мог, едва приблизившись к Тесс, так легко потерять контроль?!

Данте представлял, как далеко они с Тесс могли бы зайти на глазах у многочисленной публики, если бы ее бойфренд вовремя не вернулся. Он отошел от барной стойки в тот момент, когда Данте овладели самые низменные инстинкты.

Господи.

Ему не следовало приходить сюда сегодня.

Что он пытался доказать себе? Что он сильнее той кровной связи, которая соединила их навечно?

Единственное, что он доказал, так это собственную глупость. Сексуальное возбуждение будет напоминать ему об этом до самого утра. А злость на себя и раздражение затянутся на неделю.

И все же Данте не мог сожалеть о пережитом наслаждении, о том, как сладко таяла Тесс в его руках. Он продолжал чувствовать на языке ее кровь из пораненной клыком губы, и этот чудесный вкус заставлял его забыть все телесные муки.

Его желание сейчас разительно отличалось от обычных потребностей плоти. Прошло всего шестнадцать часов с тех пор, как Данте пил кровь, а он желал крови Тесс так, будто шестнадцать дней голодал. Шестнадцать часов назад у него был секс, а он ни о чем не мог думать, кроме как о том, чтобы оказаться в постели с Тесс.

Паршивые дела.

Нужно как можно скорее выбросить все из головы и взять себя в руки. Сегодня ночью его ждет серьезное дело. И это поважнее разбушевавшегося либидо.

Вытащив из кармана куртки телефон, Данте набрал номер бункера.

– Чейз уже звонил? – спросил он, едва заслышав в трубке голос Гидеона.

– Еще нет. Мы договаривались на десять тридцать.

– А сейчас сколько?

– Без пятнадцати девять. А ты сам-то где?

Данте сухо рассмеялся, каждая клеточка его тела все еще изнывала от желания.

– Там, где никогда не должен был оказаться.

Оставалось убить еще уйму времени, прежде чем начнется их с Чейзом ночное патрулирование, и Данте не собирался скучать в одиночестве.

– Позвони в Темную Гавань, – попросил он Гидеона. – Скажи Гарварду, что сегодня урок начинается раньше обычного. Я уже еду за ним.

Выйдя из такси, Бен начал настойчиво предлагать Тесс проводить ее. Его фургон был припаркован неподалеку, и Тесс надеялась, что они быстро попрощаются на обочине. Но Бен, разыгрывая джентльмена, вознамерился довести ее до самых дверей квартиры на втором этаже. Они поднимались по старой деревянной лестнице, и его шаги глухим эхом отдавались у нее за спиной, пока они не остановились у квартиры 2-F. Тесс открыла сумочку, чтобы достать ключи.

– Тесс, я хочу тебе сказать, – тихо произнес Бен над самым ее ухом, – ты сегодня прекрасно выглядишь.

Тесс напряглась, чувствуя себя виноватой, что согласилась пойти с Беном на эту выставку, да еще так неожиданно познакомилась с другим мужчиной…

«С Данте», – имя прошелестело у нее в голове, словно черный бархат.

– Спасибо, – пробормотала Тесс и вставила ключ в замочную скважину. – И спасибо за возможность побывать на такой интересной выставке. Очень мило с твоей стороны.

Дверь с тихим скрипом открылась, и Тесс почувствовала, как рука Бена скользнула по ее распущенным волосам.

– Тесс…

Она повернулась, чтобы сказать ему, что это был последний раз, когда они куда-то выходили вместе. Но едва она открыла рот, как Бен порывисто впился губами в ее губы.

Тесс дернулась и отпрянула, слишком взволнованная, чтобы скрыть свою резкость. Она успела заметить обиду, мелькнувшую в глазах Бена. Тесс поднесла руку к губам и покачала головой.

– Бен, прости, но я не могу…

Он шумно выдохнул и провел рукой по своим золотистым волосам.

– Забудь.

– Я просто… – Тесс замолчала, подбирая слова. – Так не может продолжаться. Я хочу быть твоим другом, но…

– Я же сказал, забудь. – Его голос прозвучал отрывисто, почти грубо. – Доктор, вы мне уже все объяснили относительно своих чувств. Но до меня, видно, плохо доходит.

– Это моя вина, Бен. Я не должна была идти с тобой на эту выставку. Я не хотела давать тебе повод думать, что…

Бен натянуто улыбнулся:

– Я ничего такого не думал. Ну все, мне пора идти. Дела, знаешь ли, не терпят отлагательств.

Он начал спускаться. Тесс вошла в прихожую, чувствуя себя отвратительно из-за того, что они так плохо расстались.

– Бен, не уходи. Давай поговорим.

Бен даже не ответил, лишь обернулся, пристально посмотрел на нее и продолжил спускаться. Через несколько секунд она услышала, как хлопнула дверь подъезда. Тесс быстро подошла к окну и увидела, как Бен сел в фургон и машина, рванув с места, исчезла в темноте.

Сквозь темные линзы очков Данте вглядывался в лица извивающихся людей, столпившихся в ночном клубе. Воин забрал Чейза из Темной Гавани пару часов назад, и с тех пор они встретили только одного Отверженного. Крепкий на вид парень выслеживал жертву среди бездомных. Данте продемонстрировал Чейзу волшебные свойства титана, способного испепелить кровососа на месте.

Но воин чувствовал разочарование, ему хотелось жаркого, отчаянного боя. До того как блеснут первые лучи солнца, его тело должно быть покрыто синяками и кровоточащими ранами. Это станет компенсацией за неудачное начало ночи, наказанием за допущенные ошибки.

А Гарвард выглядел так, словно нуждался в хорошем душе. «Возможно, даже в холодном», – подумал Данте, проследив за взглядом вампира. Он был прикован к миниатюрной женщине с длинными белокурыми волосами, стоявшей в кругу людей. Казалось, каждый раз, когда она отбрасывала волосы назад, агент Чейз напрягался все сильнее. Он наблюдал за женщиной с жадностью хищника, реагируя на малейшее движение, будто в любой момент был готов наброситься на нее.

Возможно, она почувствовала на себе обжигающий взгляд вампира, люди очень восприимчивы к силе, излучаемой глазами представителей иного мира. Блондинка накрутила на палец прядь волос, повернула голову и призывно посмотрела на Чейза.

– О, тебе повезло, Гарвард, она тебя тоже заметила.

Чейз оторвал взгляд от блондинки и сердито посмотрел на Данте. В это время блондинка отделилась от группы людей, очевидно собираясь уходить.

– Она меня не интересует.

– Не надо из меня дурака делать, – фыркнул Данте. – Хочешь сказать, что жителей Темных Гаваней не привлекают красотки?

– В отличие от других, я считаю недопустимым давать волю каждому импульсу. Я не желаю уподобляться животному и стараюсь контролировать себя.

«Без ответа такой вызов оставлять нельзя», – раздраженно подумал Данте.

– Где ты был со своим добрым советом несколько часов назад, доктор Фил?[6]6
  «Доктор Фил» – популярное телешоу.


[Закрыть]

Чейз вопросительно посмотрел на Данте:

– Что?

– Да так, ничего.

Данте кивнул в другую сторону, где собралась небольшая группка молодых вампиров из Темной Гавани, которые не проявляли никакого интереса к женщинам, сосредоточившись на каком-то парне, по-видимому чем-то торговавшем в самом центре шумной толпы.

– Там какая-то дрянь творится, – сказал он Чейзу. – Похоже, они кайфом заправляются. Пошли разберемся…

Но не успел Данте договорить, как понял, что происходит. В одно мгновение все стало явным.

Один из вампиров, получив что-то, глубоко вдохнул это нечто носом, запрокинул голову и издал низкий, глухой рев.

– «Малина», – прорычал Чейз, но Данте и сам успел догадаться.

Вампир опустил голову и зарычал, сверкая янтарно-огненными глазами. Люди испуганно закричали и бросились врассыпную, в суматохе спотыкаясь и толкаясь. Одна из девушек замешкалась, вампир настиг ее и повалил на пол. Парня мгновенно охватил приступ Кровожадности, его клыки обнажились в нетерпеливой жажде убивать.

Почти две сотни людей должны были стать свидетелями кровавого пиршества.

Сквозь толпу со скоростью, делавшей их почти невидимыми человеческому глазу, Данте и Чейз кинулись к месту разворачивающейся трагедии. На ходу Данте заметил парня с полупустым пузырьком красного порошка. Дилер стоял, в ужасе раскрыв рот, но неожиданно сорвался с места и побежал к черному ходу клуба.

Черт.

Данте знал этого сукина сына.

Он видел его всего несколько часов назад – с Тесс на выставке в музее.

Бойфренд Тесс был торговцем «малиной».