Текст книги "Полночное пробуждение"

Лара Эдриан
Полночное пробуждение

Глава первая

Она шла, слившись с толпой, под густым февральским снегопадом. Жители пригорода, ежедневно приезжавшие в Бостон на работу, в этот вечерний час спешили к железнодорожному вокзалу. Никто не обращал внимания на хрупкую женщину в просторной, не по размеру, парке с капюшоном и в шарфе, намотанном почти до самых глаз. Эти глаза пристально вглядывались в поток человеческих лиц. Слишком пристально – она понимала это, но ничего не могла с собой поделать.

Скопление людей угнетало ее и нервировало, но она упорно продолжала высматривать свою добычу.

В маленьких наушниках грохотал тяжелый рок. Никогда раньше она не слушала такую музыку. Плеер принадлежал ее юному сыну Кэмдену, милому Кэму… Он погиб четыре месяца назад – пал жертвой войны, развернувшейся в мире тьмы. Теперь и Элиза была вовлечена в эту войну. Гибель сына заставила ее бродить по многолюдным улицам Бостона с ножом в кармане и титановым кинжалом на поясе.

Как никогда прежде, Кэмден придавал смысл ее жизни.

Она отомстит за его смерть!

Элиза перешла на противоположную сторону улицы и продолжила двигаться с людским потоком к вокзалу.

Она видела, как шевелились губы людей, попадавшихся ей навстречу. Люди разговаривали, но их слова, а главное, их мысли тонули в визге гитар и грохоте барабанов, от которых у нее разрывались уши и вибрировала каждая клеточка тела. Элиза не знала, какую композицию она слушала, но это не имело значения. Ей нужен был шум, очень громкий, непрерывный шум, который позволял бы вести охоту достаточно долго.

Вместе со спешащими пассажирами Элиза вошла в здание вокзала. Свет флуоресцентных ламп больно резанул по глазам, даже сквозь шарф в нос ударил неприятный запах сырости, грязи и потных тел. Элиза остановилась в самом центре зала. Люди, торопившиеся на поезд, натыкались на нее, толкали, бросали гневные взгляды и осыпали бранью за то, что она столбом встала у них на пути.

Господи, как она ненавидела находиться в толпе! Но так было нужно. Элиза сделала глубокий вдох, сунула руку в карман и нажала на кнопку плеера. Музыка резко оборвалась, и на женщину обрушился шум вокзала: гул голосов, топот ног, грохот прибывающего поезда. Но все это не шло ни в какое сравнение с потоком грязи, затопившим ее сознание.

Дурные мысли, подлые намерения, тайные грехи, откровенная ненависть – людские пороки терзали ее, доводя до исступления. Элиза пошатнулась, изо всех сил пытаясь справиться с тошнотой, подступившей к горлу.

«Вот сука, надеюсь, они надерут ей задницу…»

«Чертовы туристы, понаехали, и что им не сидится дома…»

«Идиот! Держись от меня подальше, не то покалечу…»

«Ну и что с того, что она сестра моей жены? Она сама ко мне липла…»

Элиза часто и прерывисто дышала, виски ломило от боли. Голоса в голове слились в неразборчивый, сводящий с ума гвалт. Она в отчаянии обхватила себя руками, когда двери прибывшего поезда распахнулись, выплескивая на платформу новую волну людей. Шквал звуков захлестнул Элизу.

«Какого черта кормить этих неудачников, пусть ищут работу…»

«Клянусь, если этот сукин сын еще раз ко мне прикоснется, убью…»

«Скоты! Бегите в свои загоны! Ничтожные твари! Прав мой Хозяин, все вы должны стать рабами…»

Как только ее мозг зафиксировал последнюю фразу, Элиза похолодела, подняла голову и широко раскрыла глаза. Она ожидала услышать именно этот голос. Ради него она вышла на охоту.

Элиза не знала, как выглядит его обладатель, как его зовут, но она понимала одно: это Миньон. Когда-то он был человеком, а теперь – ходячий мертвец. Почти всю его кровь выпил могущественный вампир, тем самым лишив его человеческой сущности. Тот, кого он назвал Хозяином, сейчас возглавлял Отверженных. Этот дьявол и Отверженные, чьими руками он разжигает войну среди вампиров, погубили ее сына.

Элиза овдовела пять лет назад, и Кэмден был единственным, что у нее оставалось. Лишившись сына, она обрела новую цель. Эта цель наполняла ее холодной решимостью, заставляя двигаться сквозь толпу за тем, кто сегодня заплатит за смерть Кэмдена.

Голова шла кругом от порочных людских мыслей, продолжавших сыпаться на нее, но Элиза сумела сосредоточиться на сознании Миньона. Одетый в сильно поношенную, выцветшую камуфляжную куртку и черную вязаную шапочку, он шел впереди нее на расстоянии нескольких ярдов. Злоба кипела в нем и изливалась наружу ядовитой кислотой. Элиза почувствовала горечь во рту. Но, повинуясь долгу, она неотступно следовала за ним, выжидая удобного момента.

Миньон вышел из здания вокзала и быстро зашагал по тротуару. Элиза не отставала, рука в кармане крепко сжимала рукоятку ножа. На улице людей было меньше и гул голосов стал тише, но голова продолжала болеть так, словно ее утыкали иголками. Элиза прибавила шагу, не спуская глаз с Миньона, который скрылся за дверью какого-то офиса. Она подошла к стеклянным дверям и увидела логотип «FedEx». Миньон стоял в очереди на получение корреспонденции.

– Простите, мисс, – раздался у Элизы за спиной голос, настоящий голос в отличие от обрывочных мыслей, терзавших ее сознание, – вы заходите или нет?

Мужчина открыл дверь и смотрел на нее выжидающе. Элиза не собиралась входить внутрь, но вопрос мужчины привлек к ней всеобщее внимание, Миньона в том числе, и откажись она – это выглядело бы нелепо и подозрительно. Элиза вошла в ярко освещенный зал и тут же с притворным интересом уставилась на витрину с образцами упаковки.

Краем глаза она наблюдала за Миньоном. Он был крайне раздражен и мысленно поливал бранью стоявших перед ним людей. Наконец подошла его очередь. Пропустив мимо ушей приветствие служащего, он рявкнул:

– Посылка для Рейнса!

Глядя на экран компьютера, служащий постучал по клавишам, затем сказал:

– Подождите минуту, – и скрылся в подсобном помещении. Через мгновение он вернулся и, качая головой, сообщил: – Простите, но вашей посылки еще нет.

Элиза почувствовала бешеную ярость Миньона – ее голову словно сжало тисками.

– Что значит нет? – выкрикнул Миньон.

– Вчера ночью Нью-Йорк завалило снегом, поэтому сегодняшняя почта задерживается…

– У вас гарантированные сроки доставки! – не слушая, прорычал Миньон.

– Да, конечно, вы можете забрать деньги, но в таком случае вам нужно заполнить заявление…

– Да пошел ты, идиот, со своим заявлением! Мне нужна посылка. Сейчас!

«Мне Хозяин башку оторвет, если я не принесу ему эту чертову коробку, так что я вам всем тут кишки повыпускаю!»

Элиза содрогнулась от беззвучной угрозы Миньона. Она знала, эти существа живут только ради того, чтобы выполнять волю Хозяина, но, сталкиваясь с ними, каждый раз поражалась их фанатичной преданности. Ничего святого для них не существовало. Жизнь человека или вампира ничего для них не значила. Миньоны представляли такую же опасность, как и Отверженные – вампиры, зараженные Кровожадностью, которая превращала их в преступников.

Сжав кулаки, Миньон грудью навалился на стойку:

– Слышишь ты, урод, мне нужна эта посылка. Я без нее с места не сдвинусь.

Служащий, изменившись в лице, отпрянул и схватился за телефон:

– Послушайте, я же сказал, что сегодня ничем вам помочь не смогу. Пожалуйста, приходите завтра. А сейчас вам лучше уйти, иначе мне придется вызвать полицию.

«Дерьмо собачье! – проворчал про себя Миньон. – Хорошо, я вернусь завтра. Но ты мне за это заплатишь!»

– Джо, какие-то проблемы? – из подсобки с озабоченным лицом вышел мужчина средних лет.

– Я пытаюсь объяснить, что из-за снегопада доставка задерживается. Но этот человек не хочет слушать и требует посылку, словно я ее прячу…

– Сэр, – строго глядя на Миньона, произнес администратор, – я прошу вас покинуть офис. Не вынуждайте нас вызывать полицию.

Миньон злобно проворчал что-то нечленораздельное, стукнул кулаком по стойке, развернулся и направился к выходу. Не доходя до двери, где стояла Элиза, он опрокинул упаковочный стол – мотки скотча и оберточная бумага полетели на пол. Элиза посторонилась, но Миньон, уставившись пустым взглядом, угрожающе двинулся на нее:

– Прочь с дороги, корова!

От страха Элиза едва могла пошевелиться. Миньон разъяренным вихрем пронесся мимо и так сильно толкнул стеклянные двери, что они затряслись, угрожая рассыпаться.

– Засранец! – пробормотал кто-то из очереди, когда Миньон ушел.

Элиза почувствовала облегчение, охватившее людей. Она тоже была рада, что от Миньона никто не пострадал. Ей хотелось еще хотя бы минуту провести в воцарившемся спокойствии, но она не могла позволить себе такой роскоши. Миньон уже переходил на противоположную сторону улицы, а сумерки сгущались.

В распоряжении Элизы оставалось около получаса до того, как наступит темнота и Отверженные выйдут на охоту. То, чем она занималась, представляло серьезную опасность и днем, но ночью было равносильно самоубийству. Элиза могла с помощью кинжала и хитрости убить Миньона, что не раз делала, но ни один человек, ни мужчина, ни женщина, не был в состоянии справиться с одурманенным Кровожадностью Отверженным.

Собравшись с духом, Элиза выскользнула за дверь и поспешила за Миньоном. Тот был крайне зол и шагал быстро и размашисто, налетая на встречных прохожих и грубо выкрикивая ругательства. От увеличившегося числа людей какофония в голове Элизы усилилась, а вместе с ней и боль, но женщина не отставала от Миньона, сквозь завесу снегопада впившись взглядом в его бледно-зеленую камуфляжную куртку. Он повернул за угол в узкий переулок. Элиза побежала, боясь потерять его из виду.

Где-то посреди переулка Миньон рванул ручку старой железной двери и исчез за ней. Элиза осторожно приблизилась; несмотря на холод, у нее от нервного напряжения вспотели ладони. Ее мозг наводняли злобные мысли Миньона, готового на любое кровавое преступление, лишь бы угодить своему Хозяину.

Элиза вытащила из кармана нож и, крепко стиснув рукоятку, спрятала его в складках просторной парки. Свободной рукой женщина потянула за ручку двери. Вихрь снега ворвался в плохо освещенный подъезд, где воняло плесенью и застарелым табачным дымом. Миньон стоял у почтовых ящиков, привалившись плечом к стене. Он открыл крышку мобильного телефона – таким владел каждый Миньон, в память телефона был занесен один-единственный номер, обеспечивающий прямую связь с Хозяином.

– Закрой дверь, сука! – сверкая пустыми глазами, заорал Миньон. Он нахмурился, увидев, что Элиза молча и очень быстро приближается к нему. – Что за черт!..

Она изо всех сил ударила его ножом в грудь, понимая, что неожиданность – ее единственное преимущество. Злоба Миньона как удар отбросила ее назад. Скверна обжигающей кислотой полилась в ее сознание, причиняя боль. Превозмогая ее, Элиза нанесла Миньону второй удар, не обращая внимания на брызнувшую на руку кровь.

Падая, Миньон беззвучно открывал рот и тянулся к ней, пытаясь схватить. Рана оказалась смертельной; крови было так много, что от ее вида и запаха Элиза почувствовала тошноту. Она увернулась от Миньона и отступила, позволяя телу упасть на пол. Женщина тяжело дышала, сердце бешено колотилось, голова раскалывалась от предсмертной ярости и злобы, исходившей от Миньона и проникавшей в ее мозг. Какое-то время он дергался и хрипел, потом затих.

Воцарилась тишина.

Трясущимися руками Элиза подняла валявшийся у ее ног мобильный телефон Миньона и положила его в карман. Убийство выматывало ее физически и морально, это было слишком тяжело. С каждым разом ей становилось все труднее и времени на восстановление требовалось все больше. Она понимала, что, возможно, придет день, когда ее силы окончательно иссякнут, но старалась не думать об этом. Элиза знала, что, пока жива и пока в сердце не остыла боль утраты, она будет продолжать вести борьбу.

– Это тебе за Кэмдена, – прошептала Элиза, глядя на мертвого Миньона и нажимая на кнопку плеера: ей предстояла дорога домой.

Музыка ударила в уши, защищая от потока отвратительных человеческих мыслей.

Она достаточно наслушалась.

И ее скорбная миссия на сегодня завершена. Элиза развернулась и поспешила прочь от места кровавой расправы.

Глава вторая

Зимний ветер принес едва уловимый запах крови – свежей, с медным привкусом. Он возбуждающе коснулся ноздрей воина, который бесшумно перепрыгнул с одной крыши погруженного в темноту здания на другую. Снег кружился и падал, укрывая белым пушистым одеялом простиравшийся внизу город.

Тиган стоял на самом краю крыши и с высоты шестого этажа смотрел на переплетение оживленных улиц и переулков. Он был воином Ордена, небольшой группы вампиров Рода, ведущей борьбу со своими свирепыми собратьями – Отверженными. Целью ночного патрулирования Тигана являлось уничтожение врагов. Он хорошо знал свое дело, довел боевое искусство до совершенства за те семьсот лет, что прожил на свете. Но он был вампиром и не мог оставаться равнодушным к свежей человеческой крови.

Тиган оскалился и сквозь зубы втянул холодный воздух. Десны заныли под давлением увеличивавшихся клыков, зрачки вытянулись в узкие щелки и зрение невероятно обострилось – его природа мгновенно откликнулась на зов крови. Тиган был готов к охоте. Даже он, с его железной самодисциплиной, не мог контролировать свои инстинкты. Они особенно сильно проявлялись у первого распространившегося по земле поколения вампиров – П1, к которому принадлежал Тиган.

Пройдя по краю крыши, он спрыгнул на крышу здания пониже. Тиган пристально наблюдал за двигавшимися по улице людьми, словно хищник, выслеживающий самого слабого в стаде. Но он вел охоту не ради удовлетворения собственных физиологических потребностей. Воин знал, что, если в радиусе мили есть хоть один Отверженный, тот почувствует запах крови человека и скоро будет здесь.

Принюхавшись, Тиган понял, что это кровь не сочащаяся из раны, а пролитая несколько минут назад и уже успевшая свернуться. Его взгляд остановился на маленьком человечке в длинной парке с надвинутым капюшоном: незнакомец поспешно двигался по главной улице города, пролегавшей у железнодорожного вокзала. По походке и опущенной голове нетрудно было догадаться, что человек нервничает и желает оставаться незамеченным. Словно в подтверждение догадки Тигана, незнакомец с оживленной стороны улицы перешел на противоположную, полупустую.

– Ну, парень, ты и вляпался, – пробормотал Тиган, не спуская глаз с подозрительной фигуры.

Темнота и бесформенная парка не позволяли разглядеть, мужчина это или женщина. Но в любом случае впереди незнакомца ожидала неприятная встреча.

Тиган заметил, как из-за мусорного контейнера навстречу человеку вышел Отверженный. Воин не слышал слов, но по самоуверенной походке кровососа и его горящим янтарным огнем глазам легко определил, что тварь решила немного позабавиться, прежде чем перейти к решительным действиям. Еще двое Отверженных вывернули из-за угла за спиной человека, обступая его со всех сторон.

– Черт! – проворчал Тиган, потирая подбородок.

Как и у всех представителей Рода, его матерью была земная женщина, но Тиган никогда не искал себе славы доблестного защитника людей. Героизм давно уже не привлекал его: слишком много он видел трагедий и бессмысленно пролитой крови с обеих сторон.

Последние пятьсот лет, с тех пор как, претерпев страшные муки, погибла единственная женщина, которую он любил, Тиган преследовал лишь одну цель – уничтожить как можно больше Отверженных. Собственная смерть в бою его не страшила.

Но сейчас его древняя природа восстала против грубого насилия, которое должно было совершиться внизу у него на глазах.

Человека в забрызганной кровью парке окружали. Отверженные сжимали кольцо, как готовящиеся к атаке акулы. Незнакомец резко вскинул голову, заметив опасность. Слишком поздно. У человека, столкнувшегося с Отверженным, а тем более с тремя, не было никаких шансов спастись.

Чертыхнувшись, Тиган спрыгнул на крышу, ближайшую к месту разворачивавшейся трагедии, как раз в тот момент, когда двигавшийся навстречу человеку Отверженный перешел к действию.

До Тигана донесся испуганный женский крик: Отверженный схватил жертву за капюшон и швырнул на заснеженный тротуар. Послышалось довольное рычание – кровосос наслаждался игрой.

– Господи! – прошипел Тиган, выхватывая кинжал из ножен на поясе.

Воин бесшумно приземлился прямо за спиной у двух Отверженных. Они обернулись, один отпрянул, второй закричал, предупреждая о неожиданной опасности. Тиган мгновенно заставил его замолчать, полоснув по горлу титановым клинком.

Женщина, упавшая лицом вниз, пыталась отползти подальше. Тиган удивился, заметив в ее руке кинжал. Отверженный тут же выбил его ногой и опустил тяжелый ботинок на спину жертвы, придавливая ее к тротуару.

В следующую секунду Тиган отбросил его и, локтем надавив на горло, прижал зашипевшего вампира к кирпичной стене здания.

– Убирайся отсюда! – закричал он силившейся подняться женщине. – Быстрее!

Женщина испуганно обернулась, и Тиган наконец увидел ее лицо: на него пристально смотрели огромные, лавандового цвета глаза, нижнюю часть лица скрывал темный вязаный шарф.

Черт!

Он знал ее.

Это была не просто женщина, а особая, с меткой Подруги по Крови на теле, вдова одного из вампиров Темной Гавани. Тиган не видел ее несколько месяцев, с тех пор как отвозил из бункера Ордена домой, в ту ночь, когда она узнала, что ее единственный сын превратился в Отверженного.

Больше он ее не встречал, но часто думал о ней.

Элиза.

Какого черта она бродит по ночам одна?

Бесстрастный взгляд Тигана словно парализовал Элизу, она поняла, что воин узнал ее, и даже на расстоянии почувствовала ледяной холод его ярости.

– Тиган, – прошептали ее губы.

Элиза удивилась, что именно он стал ее спасителем. Этот внушающий ужас воин однажды проявил к ней доброту. В бункере Ордена ей показали запись, на которой Элиза собственными глазами увидела, как ее сын в компании Отверженных охотится на людей. Ей стало плохо, и Тиган отвез ее домой. С тех пор они не встречались, но Элиза помнила его неожиданное сострадание.

Сейчас никакого сострадания в Тигане не было. Ярость схватки изменила его лицо – Элиза видела перед собой свирепого вампира с обнаженными клыками и горящими янтарным огнем глазами.

– Беги! – злобно рявкнул Тиган, перекрывая громкую музыку, звучавшую в наушниках. – Прочь отсюда!

Он отвлекся на секунду, но этого было достаточно, чтобы Отверженный, которого он прижимал к стене, резко дернул головой и впился клыками ему в руку. Тиган не закричал от боли или ярости, а молниеносным движением вонзил кинжал в шею Отверженного. Титан подействовал на пораженную Кровожадностью кровь словно яд: безжизненное тело вампира упало на землю и с шипением начало разлагаться.

Тиган развернулся и выдохнул, выпуская облачко пара.

– Черт побери, женщина, убирайся отсюда! – заорал он, готовясь отразить атаку оставшихся в живых Отверженных.

Элиза вздрогнула, словно очнувшись от забытья, и побежала.

Ее маленькая съемная квартирка находилась всего в нескольких кварталах от вокзала, но Элизе это расстояние показалось длиною в несколько миль. После убийства Миньона и столкновения с Отверженными ее трясло, ноги сделались деревянными и плохо слушались.

Элиза беспокоилась о Тигане, хотя понимала, что он в ее заботе не нуждается. За ним закрепилась слава самого беспощадного воина Ордена, его называли машиной для убийства. Элизе только что представилась возможность убедиться, насколько слухи о нем верны.

К сожалению, именно этот воин узнал, что она вечерами в одиночку разгуливает по городу. Элизе оставалось только надеяться, что он не проявит интереса к ее делам. Она не могла допустить, чтобы ее заставили вернуться в Темную Гавань.

Наконец Элиза добежала до своего дома, взобралась по бетонным ступенькам и толкнула дверь подъезда. Она должна была открываться ключом, но больше месяца назад замок кто-то сломал, и его до сих пор не починили. Квартира Элизы находилась на первом этаже. Едва оказавшись внутри, она тут же включила везде свет.

Затем стереопроигрыватель и телевизор. Ей было все равно, какая музыка звучит и какая передача идет, – лишь бы было громко. Элиза подошла к кухонному столу, сняла наушники и положила на его желтую исцарапанную поверхность плеер и мобильный телефон Миньона. Затем бросила на пол забрызганную кровью парку и почувствовала острый приступ тошноты, когда на бурые пятна упал свет от электрической лампочки, свисавшей с потолка единственной комнаты. Руки Элизы тоже были в крови, пальцы слипались.

Голова раскалывалась, сильнейшая мигрень одолевала женщину всякий раз, когда она слишком долго находилась среди людей, внимая их порочным мыслям. Боль еще не достигла апогея, и Элиза надеялась, что успеет помыться и лечь в постель до того, как станет хуже.

С трудом переставляя ноги, она добралась до ванной, включила душ и трясущимися руками отстегнула с пояса ножны – они были пусты. Кинжал с титановым лезвием остался лежать в снегу, когда Отверженный выбил его у Элизы из рук. Но у нее есть еще один, она довольно много денег потратила на оружие и тренажеры. Элиза хотела бы никогда не знать всего этого, но ее заставила суровая необходимость.

Господи, как круто за последние четыре месяца изменилась ее жизнь!

Элиза уже не сможет стать прежней. Она прекрасно понимала, что возврата нет. Та женщина, что много-много лет жила под защитой Рода, умерла навсегда вместе с любимыми мужем и сыном. Боль утраты сожгла ее дотла, и теперь она, словно птица феникс, по вечерам восстает из пепла, чтобы отомстить.

Элиза посмотрела на свое отражение в потускневшем зеркале в ванной: в усталых глазах безумный блеск, на лице брызги крови и пятна грязи, напоминавшие боевую окраску.

Господи, как она устала… смертельно устала. Но пока есть силы, она будет продолжать борьбу. И пока ее сердце жаждет мести, она будет использовать свой дар, делавший ее такой уязвимой. Она выдержит все трудности, пойдет на любой риск. Если нужно, продаст душу. Элиза готова была пожертвовать всем во имя справедливости.