Текст книги "Любовь. До и после: о тебе, о нем и о том, как любовь-сомнение превращается в любовь-безмятежность"

Тот, кто относится к общественному достоянию, не будет принадлежать никому: либо вообще не женится, либо женится, чтоб больше не жениться, все равно на ком, лишь бы числиться женатым и не быть объектом брачной охоты.

Те, кого называют Казановами, и есть общественное достояние: мужчина с запредельной объективной значимостью, кому по жизни не продохнуть от телочек, стремящихся прильнуть. И ему это даже может вполне не нравиться уже к сорока годам, но он ощущает вызов и не может не отвечать на него – то есть как-то с каждой телочкой поконтактировать, поуправлять ею, классифицировать, оприходовать.

У него всегда есть этот корм, есть пресыщение, возможность выбора и нет страха потерять кого-то из женского роя.

Особо выделяет он тех немногих женщин, кто не делает так, как хочет он.

Это его и бодрит, и дразнит, и раздражает. Но ненадолго отвлекает от легиона барышень, загипнотизированных его харизмой.

Все любят делать то, что у них хорошо получается. А если у мужчины хорошо получается секс, то он будет это делать с максимальным количеством объектов.

Если вдруг кажется, что секс у него фееричен только с вами, то это не так. Он просто подключен к ресурсу чувственности напрямую, это как одаренность, и любая девушка может через такого проводника подключаться к этому неимоверному ресурсу/стихии.

Проще говоря, женщин к нему влечет не его личность, а именно сигнал «Тут доступ в кайф, тут сервис высший класс».

Бедный мужик – интерфейс пользования вечным ресурсом.

Хотя он не мыслит себя как-то отдельно от этого огромного ресурса и идентифицирует себя со своим даром и функцией. Но это он зря. Это одаренность – и только. Так одаренный живописец может быть мерзким человечишкой.

Так что влечение женского роя – не к самому носителю дара, а к тому божественному порталу, где женскую стихию встречает и празднует стихия мужская. И происходит эта вечная мистерия помимо сознания носителя.

17

Тоскуя по идеальному мужчине, женщина тоскует по уровню сервиса, а полагает, что по волшебству единения. Это зря.

Всякая женщина мечтает оформить на себя того мужчину, с кем ей прекрасно в сексе. Ей кажется, раз они нашли друг друга, как ключик и замочек, значит, они пара, сама природа их свела и всё такое. Это не всегда так.

Есть просто чувственно одаренные, скажем так, операторы – с такими запоет всякая вагина. А помнить такой сервис-секс-спа женщина будет всю жизнь. И перегружать смыслами этот опыт. И невольно завышать ожидания в других отношениях.

Если бы женщины понимали, что на самом деле секс означает для мужчины, мир был бы другим.

Всякая женщина либо недооценивает, либо переоценивает, а чаще видит совсем не то значение секса для мужчины.

И это искажение представляется мне очень таким базовым багом во всей картине мира.

Мужчина, подозреваю, тоже не очень понимает, про что для него секс, но ему и не надо в это вникать в существующем раскладе.

А я не знаю, какими словами передать это различие. Может, это вообще не из тех знаний, что пакуются в слова. Может, это из тех знаний, что сами открываются взгляду, когда взошел на гору, стесав пятки и весь кураж заодно, выпив всю воду и прокляв всё на свете, что пошел в этот поход.

Пожалуй, так, да.

18

Мужчине от женщины нужна не она сама, а доступ к женской стихии через нее, и чем доступ свободнее, тем более ранговым себя ощущает мужчина.

Иными словами, женщина нужна мужчине, чтобы себя лучше/выше чувствовать.

То есть она как метод и носитель стихии для мужчины понятна на природно-животном уровне, а как личность она уже вторична, для этого ему надо напрягаться, узнавать у других пацанов, как этот личностный фактор обойти/приручить, чтобы взять реально нужное.

Женщину-личность такое положение дел возмущает и удручает. Она не хочет быть интерфейсом, она хочет, чтобы ее саму идентифицировали с женской стихией, не обезличивая, а вот прямо поклоняясь. «Я этого достойна» и всё такое. И вообще, она у себя одна.

И обычно под влиянием этого чувства возмущения многие женщины ужесточают мужчине доступ к женской стихии через себя, теряют интерес к сексу с этим мужчиной: «не хочешь любить меня, как я того хочу, – фиг получишь нужное».

Это можно понять.

Ну да, ты промежуточное звено, инструмент для извлечения, но ведь и мужчина – ровно такой же инструмент для извлечения, вы друг для друга – живые инструменты для добывания вещества другого пола.

А высоковольтная мысль «Он любит меня» сколь приятна, столь и болезненна: «Если он меня любит, то почему он не…»

Мне бы хотелось всем обезболить эту всю любовь до формулы: «Мы любим друг друга» равно «Мы умеем друг другом пользоваться бережно и умело». Бережно и умело на всех уровнях: и в сексе, и в быту, и в диалоге интеллектов.

И в завершение: всегда увереннее себя чувствует тот, кто знает, кто он, для чего он, кто умеет владеть собой и знает, до каких пределов отправлять и принимать власть. Что еще и уметь-то стоит в жизни, как не это.

19

Попадая впервые в пространство любви, ловишь желанный месседж, что любят тебя,

хотя речь лишь о том, что человек это чувство испытывает собой.

И перепадет ли что хорошее тебе от этого праздника – еще неизвестно. Хотя то, что это чувство он каким-то образом испытывает к тебе, дает некоторую надежду на согрев, а надежда – сама по себе годное топливо.

Но надо признать, что всякая любовь к тебе – она не о тебе, а о том, кто любит.

Как и твоя – не о том, кого ты любишь, а о тебе.

Возможно, поэтому некоторым важнее любить самим, чем чтобы любили их: у них зрение отстроено по-другому, и они видят скрытые факторы первыми.

А еще есть люди с врожденными навыками извлекать пользу из всякой любви – они откуда-то знают, что польза предпочтительнее идеальных заблуждений. Ну неважно, мы не о них.

Вот мужчина выбирает себе женщину для жизни-тире-любви, да.

Зачем?

Ведь не за тем же, чтобы для нее жить, не правда ли?

Ну то есть женщине кажется, что за этим, но это потому, что она так хочет, а не потому, что на самом деле так.

Мужчина выбирает женщину себе.

Чтобы была.

Поблизости.

Каждый раз, когда захочется потрогать.

Он ради этого согласен даже потерпеть, что она говорящая.

И даже иногда громкоговорящая.

То есть он ради своего удобства готов потерпеть некоторые неудобства от нее.

И чем сильнее он женщину любит, тем с большим количеством неудобств готов примириться.

Но он никогда, никогда не будет исходить из намечтанной женской доктрины «Жить для женщины».

Он всегда будет жить свою мужскую жизнь, выпивать (или аналоги этого) с друзьями, делать дело, реализовывать воинско-охотничьи инстинкты,

а женщина – лучше любимая – просто чтоб была.

В пределах досягаемости.

Жить ради нее – это возвышенная такая максима, которую мужчины провозглашают, чтобы сделать приятное себе же.

20

Никто не обязан тебя любить за то, что ты есть, и за то, какая ты есть.

Потому что каждый увлекается и обольщается собственным видением, и оно не совпадает с твоим контуром на сто процентов – оно и на пятьдесят не совпадает.

Любят и любуются твоими точечными проявлениями, по которым дорисовывают контур сообразно своим потребностям, главная из которых – в высокой самооценке.

Все это можно понять довольно скоро, но пока не знаешь, как дальше с этим жить, не захочешь понять.

Да никому и не выгодно, чтобы ты это понимала, и потому все в цивилизации направлено на то, чтобы эту мысль задвинуть в как можно бóльшую глушь.

Простая мысль, что никто не живет другим, а всегда в первую очередь только собой, и это нормально, не приветствуется нигде и никем.

И это не эгоизм, это алгоритм.

Вот в тебе самой стержень – самолюбие.

И в том, кто сейчас вовлечен в чумовой перформанс с тобой под названием «Любовь», стержень из того же сверхпрочного материала – самолюбия.

Перформанс разворачивается дивно, скоро, захватывающе, оба подыгрывают ему и незаметно, таясь от себя же, подсыпают дурмана в курильницу.

Любят саму любовь вообще.

Любят любовь соучастника, ведь это чудо-энергетик, без него не продержишься долго:

бешено тратится плоть и кровь, покровы местами ветшают, и стержень самолюбия вдруг обжигает болью, как истончившуюся эмаль зуба морозным ветром после горячего чая.

И посреди любовного действа вдруг сгибаешься от боли: «Ты что? Как ты можешь?! Разве так любят? Хочешь узнать, как мне больно? Вот, получи!»

Ответная трансфузия боли – это всегда гиперщедрая непрошеная акция.

Где, где, где укрывается в это время любовь, хотелось бы мне знать.

21

Одна девушка очень сильно зависела от реакций мужа на стресс.

Ну то есть ему, как обычно и бывает с мужчинами, требовалось время, чтобы молча пережить/обдумать случившийся кризис.

И вот пока он молчал и был в себе, она изводилась эти день-два-три, не зная, что он там себе думает, и догадки были такие красочные и драматичные, что она загонялась уже по поводу догадок и несправедливости, что ее

а) не пускают в голову;

б) она не может себя в чужой голове защитить и опровергнуть напраслину (воображаемую);

в) ну и, конечно, по поводу «Как он может так об меня ноги вытирать?», то есть уйти в себя и молчать, сколько нужно, экономя внешний ресурс и пуская его на решение внутренних задач.

Ну ей так казалось: раз она изводится от этого, значит, он об нее ноги вытирает, коли не спешит ее избавить от сомнений и подозрений, ведь не может же он не видеть, как она мучается. Как он смеет фикситься на своих проблемах, не замечая, как на нее это деструктивно влияет?

Она не называла это словами «Я завишу от его состояния», нет.

Но тотчас опознала это, как только я сказала: «У тебя зависимость от него».

Она умная девушка, и ей хватило этих слов, чтобы начать рвать именно зависимость, а не вообще всё с мужем.

Начала в себе процесс саморегуляции.

И испытала радость, что начало получаться.

И я тогда подумала, что зависимость от кого-то – это не про власть этого человека над тобой.

Это про твое сильное расстройство оттого, что у тебя нет власти заставить этого человека поступать по-твоему.

Зато как только ты отказываешься от своих притязаний на это, ты перестаешь и зависеть.

22

Когда смотрю на фото разных женщин, где красивые луки, взгляд куда-то в июль, задумчиво-непреклонное выражение лица, то думаю, что всё-таки каждой женщины слишком много для мужчины, ему столько не надо, ему всего этого не надо, что в ней мерцает.

Зачем, для кого в ней это мерцает невостребованным веществом, с которым никто не умеет составить верной формулы во благо, а не во зло?

И каждая женщина к мужчине бездумно идет именно с этим веществом себя, и именно оно никогда не бывает ему нужно.

Все это вещество женской заколдованности в себе она желает отдать мужчине, она так прошита, что верит: ему это нужно, она словно возвратить хочет некогда взятое; безосновательно уверена, что в нем есть место под эту волнующую материю, созревшую в ней для него – для кого же еще?

Но это не про мужчин.

Даже самый вдумчивый,

даже самый нежный,

даже самый хороший – не по этому делу он.

Каждый просто ищет женского телесного сервиса и боится, что ему откажут, а когда не отказывают, то предается своим свершениям в женском мире, торжествует допуск, празднует самоощущение.

И нет ему никакого дела до тайной комнаты, где мерцает ковчежец с веществом женскости,

через глаза ее мерцает, через жесты просвечивает.

Для кого, для чего?

Пока женщина сама не гасит это свечение, убедившись, что прийти на его долгий-долгий сигнал некому.

А не надо гасить. Надо просто вспомнить: это автономный огонь, а не призывный сигнал, это освещение для личного пользования. Твое-твое. Для тебя. Твой индикатор подключенности к огромному невидимому источнику, давший тебе власть быть женщиной.

Лето

1

Живешь с изначально раздутым «Я» – так надо, чтобы контур твоей границы с миром был побольше-побольше,

потому что от площади соприкосновения с внешним миром зависит твое познание устройства жизни.

Это детство.

В подростках начинаешь уже что-то понимать про раздутый контур, но еще не готова его втягивать обратно и бьешься за него со взрослыми, с ровесниками, с собой.

Дальше приходит возраст парности, и поле битвы перемещается в отношения.

Проблема та же: думаешь, что нашел того, к кому можно со всем раздутым с детства «Я», и он будет на всё это любоваться и ценить.

С брезгливостью обнаруживаешь, что у него такое же раздутое «Я», презираешь, чувствуешь себя жестоко разочарованной.

Еще не понимаешь, что смирение – это когда твое «Я» вошло в берега, еще не знаешь, что это красиво, но уже подозреваешь, что с тобой что-то не так, со всеми тоже не так, но тебе уже важнее, что с тобой не так, а не с ними.

С изумлением допускаешь, что партнер тоже человек, как и ты, надо же.

И нехотя признаёшь, что нет никакой трагедии в том, что он не вырезан узорчато по твоему прихотливому контуру, а имеет свои системы жизнеобеспечения и с тобой выживает с их помощью.

И задыхаешься от пощечины стыда: ты-то думала, что удостаиваешь его собой, а он, поди, тоже с неудовольствием приноравливался, да не для того, чтоб тебе лучше сделать, а чтоб себе менее больно.

Ужас ужасный, стыд стыдный, не думать, не думать, не думать об этом.

2

Женщина долгое время ищет в мужчине того, кто бы объяснил ей ее саму.

Почему-то изначально никто из девушек не хочет выполнять эту работу самостоятельно. А ведь зря. Но почти все хотят чуда совпадения, судьбы, несущей неодолимое счастье. И в ожидании заколдовано спят. Не надо так, это опасно.

Никто из пригодных для жизни в паре мужчин не будет тебе ничего объяснять про тебя. У него нет под это… э-э-э… валентности, скажем так. У него есть прошивка под создание капсулы «семья», есть комплектация «забота – добротность – доброта – трудолюбие». Всё.

Он не оснащен зондами проникновения в тайны твоего устройства, чтобы исследовать их и тебе рассказывать об открытиях. Нет, ну один зонд, допустим, есть – для доступа в твой… э-э-э… внутренний мир, но это не для глупостей всяких, а чтобы жизнь популяции на планете сохранить.

А если вдруг попадется кто с речевой одаренностью и даром ласково приручать, и открывать тебе знания о тебе, то стоит помнить: он упражняет свой дар ради своего удовольствия, а не твоего. И надолго не задержится: его влекут невозделанные, еще спящие красавицы, надо успеть всех понадкусывать, пока жив.

Так что большую и сложную работу по узнаванию себя лучше проделать самой, и не откладывая. Когда ты себя знаешь, то легко узнаешь и того, кто тебе нужен/не нужен. Кому стоит/не стоит отдавать руку/сердце.

Ты есть, и другой человек тоже есть, как и ты. Он не сервис для тебя, и ты не сервис ему. Чтобы друг другу послужить во благо, надо упражнять самообслуживание по максимуму всегда – и до того, как встал в пару, и когда в паре.

Можно и не упражнять, можно липнуть к другому, полагая, что ему от этого лестно. Но разубеждаться в этом очень больно, лучше уж не заблуждаться так запальчиво и потому надменно.

3

Почти всему есть пара – есть, есть, но очень часто люди не соглашаются встать в такую пару.

Каждый же очень искаженно оценивает свою объективную значимость и хочет в пару себе кого попривлекательнее, а иначе, мол, зачем?

Любые мужчина и женщина могут образовать пару, так природа захотела.

Любые мужчина и женщина могут образовать пару и быть в ней счастливы – любые, если каждый ищет, чтобы пригодиться другому, а не чтоб другой пригодился ему.

Любые случайные мужчина и женщина могут образовать счастливую пару, если будут действовать в формате «Не ищите своего, а каждый – пользы от другого».

Но всех сразу волнует: как сделать так, чтобы и партнер тоже заботился о тебе, как ты о нем? А никак, пока тебе есть до этого дело. Как только тебе нет до этого дела, как только ты усвоил, что приятнее давать, чем принимать, так сразу и запускается радость бытия в паре.

Это только с виду так кажется, что женщина дает много именно мужу, – нет, в семье женщина развивает свой сюжет и строит свое царство, включив в него мужа и детей как поданных. Когда она жалуется на домашнее рабство, она жалуется на домашнее царство на самом деле: поданные ее несознательные, плохо благодарят, непокорны.

Почти все люди словно слепы в отношении того, что дает партнер, и очень зорко учитывают свои вложения.

А НАДО ДЕЛАТЬ РОВНО НАОБОРОТ,

и пара будет жить.

Поэтому, пока ты ищешь, что от другого взять, будут расстройство и путаница в расчетах.

А когда ты не ищешь, но в каждом видишь человека, ничего тебе не должного, то тебя сами найдут и сами всё дадут.

Потому что человек, знающий свои границы и не переоценивающий свою значимость, суверенен, то есть владеет собой.

Только тот, кто наладил психоэкономику своей суверенности и уже не зависит от торговли с другим, и годится к жизни в паре.

4

Никто не воспринимает брак как ограничение своих глубоко личных прав. Даже самые верные.

Они верные, потому что выбирают такими быть, это самые высокоорганизованные.

А верность одной женщине ради нее самой – это нонсенс.

И верность одному мужчине ради него самого тоже нонсенс. Верен человек ради себя, ради той сложной этической калькуляции, которая для него системообразующая, и эта верность – чаще всего последствие уже пройденной неверности.

Допустим, женщина довольна своими площадями влияния и безопасности и поэтому верна. Но случись на нее атака очаровательного чувака со всей его атмосферой новых измерений, она недолго будет держаться за мысль: «А как же мой муж? Я должна быть верна этому человеку, потому что он такой прекрасный».

Нет, она учтет мужа в своей любовной логистике, но только для того, чтобы не снизить себе качество проживаемого нового отрезка сюжета.

Ну, может быть, еще какие-то аспекты учтет ради мужа, но точно не потому, что чувства мужа для нее важнее собственных.

Вот ровно так же поступает каждый мужчина, походя пополняя запас женского в организме.

Никто не думает при этом, что жена – убыток самолюбию. Меж тем женщина искренне полагает, что верность мужчины ей измеряется именно количеством заботы о ее самолюбии.

Мы все – самолюбивые твари, хватающие корм и бросающие его в эту негасимую топку.

Каким же образом одни браки всё длятся, и длятся, и даже кажутся гармоничными? Вот точно не потому, что он ей предан всей душой, забив на себя, а она ему – ровно так же.

В таких браках – окружающие их склонны идеализировать для эргономичности восприятия – оба просто неплохо синхронизированы и ни один не преувеличивает свою роль в жизни другого и тем самым дает другому дышать. Проще говоря, эти браки стоят на подвесном мостике равного смирения: каждый не думает о себе много, не прошит золотой проволокой идеализма, каждый понимает, что другой грешен и смертен.

5

Чего не надо ждать женщине от брака?

Жена не хочет быть приложением к своему мужу. Она хочет, чтобы он видел в ней личность, и ценил, и вникал, и делился с ней своими – о, боги! – переживаниями.

Она думает, что жена – это про это.

Чего она не думает, так это того, что ее взяли в жены не для этого.

Она тоже его в мужья взяла не для этого, но думает, что для этого.

А муж так вовсе не думает, у него другие заблуждения, а под эти даже корневого каталога нет.

И вот она старается, эта жена, выкатывает мужу свою готовность слушать и разделять его тяготы, часто не сообразуясь с его таймингом, – ну откуда ей знать, что не вовремя она лезет со своим пониманием, если он ей ничего не рассказывает?

А почему он ей ничего не рассказывает?

Во-первых, потому, что ему не надо делать ее ближе, она и так в его понимании ближе некуда: она его самое уязвимое место. Жена, семья, какие еще близости-разговоры?

Во-вторых, потому, что озвучка переживаний и посвящение в свои дела кого-то еще требуют от него дополнительных сил, плюс сил требует дальнейшее обуздание ее вмешательства, объяснения всякие, уклонения.

Где мужчине взять эти силы? Он и так работает на внешний мир, и жена ему нужна, просто чтоб была – чтоб была на его стороне, неважно, кто там прав;

жена – это его разделение мира на Работу и Дом, весь Прочий Мир и Дом.

Во всем Прочем Мире могут быть другие женщины или даже любовь всей жизни – неважно, это все равно часть всего Прочего Мира.

Жена – это другое, и от нее он терпит куда больше, чем от других. Кстати, хотя бы судя по тому, сколько она забирает у него нервного ресурса и как осложняет работу, жену эту проще прибить.

Но он терпит, она у него по разряду «мое» навсегда.

И ему совсем не надо от нее того, в чем, как она думает, она могла бы ему быть полезна.

Она ему не человек, она ему – жена. Эту смутную для женщин дефиницию ничем не перешибить.

6

Женщина в роли жены хочет быть кем угодно, но только не просто женой.

Она предприимчиво рассматривает мужа как маленький театрик, где хочет быть примой и драматически потрясать саму себя и зрителя, и все время ругается с антрепренером, что ей не дают хороших ролей.

Нет бы хорошо играть те роли, что дают.

Если выходишь замуж, чтобы тебя ценили и тобой восхищались, то надо поставлять мужу доступные его пониманию блага и сервис.

И он будет восхищаться. Да, потому что так он будет чувствовать себя учтенным, будет удобряться заботой и цвести ответным восхищением.

А ждать, что он будет ценить, какой у тебя острый ум и высокие духовные запросы, – напрасно, ему просто некогда такое разглядеть в своей гонке.

Потому что хорошие мужики много работают, они живут через работу, а не через смотрение в тебя.

И если твое остроумие или интеллект его коснутся и он их оценит мимоходом, повысит твой рейтинг у себя в башке, то жить тобой и любоваться он не будет, если только у него нет болезненной фиксации на тебе, но тогда ему будет ни до чего прочего, и зачем он такой нужен?

Страшно представить, насколько безнадежны и вздорны вот эти общие для всех девочек женские запросы в браке.

Насколько у мужчины брак – это про всё, кроме «тебя-тебя», в отличие от того, как ты себе это представляешь.

Ты для него очень много значишь, да, но совсем не в том, в чем хотела бы.

Да и хотение это пустое, несмотря на всю остроту.

7

Когда женщина говорит, что готова расти из девочки в женщину, она на самом деле не это мыслит.

Мыслит она стать более сильной, более умной, но все-таки девочкой.

Чтобы чувствовать и двигаться чувствами.

Чтобы ее оправдания лежали вовне.

А быть взрослой женщиной не равно быть более сильной и умной девочкой.

Быть взрослой женщиной – это искать в себе иные инструменты толерантности к внешним раздражителям в виде мужчины и нащупывать иные механизмы обращения с ним.

Инструменты известные: ирония, самоирония, великодушие, самокритичность.

Имеет смысл ими заменять раздражение, возмущение, критическое восприятие этого ближнего.

И делать это придется в ручном режиме, автоматическое обновление недоступно.

Пользователей жизни и иных людей валом кругом, но этот режим потребления не принесет удовлетворения, не говоря уже о счастье.

Умение извлекать удовольствие и радость из раздражающего тебя мужа ценно.

Если его освоить, то сама себе будешь нравиться, а на этой мощной волне и муж будет вполне ничего так.

Мы ведь во что вкладываемся, то и любим.

А хотеть испытывать только прекрасные чувства – дело пустое: раздражать рано или поздно будет всякий.

8

Чем больше думаю о любви, тем больше понимаю, что невозможно любить самого человека, а только лишь то, что о нем.

И когда бездумно полагаешь, что тебя любят таким, какой ты есть, то полагаешь несусветное.

Тебя любят за некоторые проявления, и ты аналогично,

но любить человека напрямую собой невозможно.

Возможно, мы и видим иногда другого как есть, но сразу за этим в мозгу наступает короткое замыкание, амнезия, перезагрузка. Потому что это невыносимое для психики зрелище – другой человек.

Поэтому в отношении других можно только заблуждаться и обольщаться с разной степенью пылкости.

И любить то, что смог рассмотреть в человеке через сильно сбитый прицел взгляда.

Сам же целый человек ускользает от восприятия – так оно спасается от коллапса перегрузки.

«Любят ни за что» – это неправда.

То есть правда, но лишь в том смысле, когда мы сами бессознательно наделяем человека мнимыми чертами и это вот свое любим.

А как только обнаруживаем, что сами подменили действительное на желаемое, то страдания безмерны и всё такое.

Но любить недоделанное нечто – чем и оказывается человек без нашего покрова вымышленности – никто не хочет.

Если еще осталось желание запускать трюк с фантазированием вновь и вновь, то будет казаться, что любишь человека таким, как есть, хоть это и всего лишь эмоциональная ловушка.

Никто никого не любит таким, как есть, если это психологически невыгодно.

Выгода такого рода – дело неявное, почти всегда сокрытое от самих себя, но она есть, и она все и определяет.

9

Самый большой бонус всякой зарождающейся любви – внезапная, изолирующая от всех других близость двух сознаний.

Близость объединяющая, отъединяющая.

Есть мужчины, чье обаяние в том, что они эмоционально очень подвижны

и особенно способны к такому мгновенному единению. Часто бывает, что ни к чему другому они не способны. Но вот это их умение – это такая суперспособность к обольщению, что ох! Они безошибочно знают, кому из женщин и в какой момент хрипло сказать, темнея широкими зрачками: «Хочу от тебя ребенка». Взлом обеспечен. Женщина беззащитно белеет вспоротым брюшком, не ведая, что она уже корм.

Меж тем человеческая жизнь – это снаряжение на одного. Всего в ней заложено на одного.

Если люди соглашаются быть вдвоем, они совершают обмены, взаиморасчеты, доверяя авансы себя друг другу, честно их отрабатывая, постоянно держа в голове, что жизнь – это на одного.

Формы взаиморасчетов могут быть самые разные, на чужой взгляд, порой странные и несуразные, но кому какое дело, если двоих устраивает.

Если этот тонкий баланс кто-то из двоих не держит, то он, по сути, покушается на жизнь другого. На жизнь, где всё заложено строго на одного.

Нужно просто всегда помнить о другом, что в нем заложено на него одного. Но когда тебя взламывают, то нужно помнить о себе.

10

Зря женщины недооценивают реальных мужчин. Понятно, что каждый мужчина – громоздкое собрание файлов, и его приходится архивировать до «Что он может мне дать?» Но почему ожидания настолько несообразны возможностям?

Ведь если тебе что-то нужно от другого, это не означает, что другой в состоянии это тебе дать.

Большая непрекращающаяся человеческая драма: женщины ценят в мужчинах тех неведомых существ, кем мужчины никогда не были и не будут, ждут от них того, что те не в силах дать.

А ждет она от мужчины главного: чтобы он был на ее волне, другими словами, чтобы был к ее услугам всякий раз, как потребуется, иначе зачем он вообще?

Подразумевается при этом, что всё остальное в его мужской жизни как-то само собой устраивается наилучшим образом: бизнес этот вот, налоги, жилье или отношения с мамой.

Там должен быть порядок, чтобы ничто его не отвлекало от главного – от модуса «Ем любимую глазами: не надо ли ей чего-то вроде за руку подержать, в щечку поцеловать, выслушать, пледиком прикрыть, горячего какао налить, развеселить, наказать ее врагов, киношечку рядом посмотреть, обнимашки, сумочку? Или вдруг страшное приснилось? И слова, слова, еще правильные слова».

Почему многие доброкачественные мужчины реально ведутся на этот запросный гипноз, до конца не ясно. Возможно, причина проста и сугубо вагинальна.

Но гипноз длится недолго, и потом мужчина ожесточается. Потому что, оказывается, все это он делает недостаточно хорошо: на одни угаданные алые паруса лажает триста раз в других угадайках, и вообще, любимая ненасытна в принципе, а значит, невозможно поставить себе зачет по каким-то пунктам и повысить самооценку.

Такая деятельность представляется мужчине каторгой. Женщина, принуждающая к ней, – заедающая его век.

11

Почему мы, женщины, не понимаем, что мужчины существуют не для нас, а еще и сами по себе и для самих себя?

И не существуют в готовом для употребления виде.

Что каждого мама родила, и он как-то рос и формировался, там – криво, тут – косо, как всякая живая форма, а не идеальная отливка.

Что если ты образуешь с кем-то пару, то не для того, чтобы он наконец восполнил собой недостающее, да еще спасибо сказал, что ему позволили.

И почему, к примеру, некоторые женщины считают, что всякие домашние дела они делают для этого козла – еду там, стирку, уборку? Эти дела – ролевая игра на самом деле. Из сценариев реальности женщина выбрала этот и играет его, а могла бы выбрать другой. Но она сама выбрала этот и хочет, чтобы ей подыгрывали, а она бы страдала, что плохо стараются и вообще всё делают не так.

Откуда в нас эта машинальная готовность расположиться в позе распорядителя мужчиной?

Почему мы ставим себе в зачет, когда делаем для мужчины то, что сами хотим, или то, что просто должно быть сделано, а от них ждем, чтобы все было сделано, как надо нам, и расстраиваемся, когда они делают, как умеют, или вообще в толк не берут?

Почему мужчина после всех дневных битв за место в иерархии, после того, как прошел/не прошел все уровни дневного квеста, обошел/не обошел все ловушки, должен попадать еще и в женский квест, а не в покой и сытость?

Почему у них нет права на усталость и права просто тупить, почему мы вечно эти простые статусы воспринимаем как личное оскорбление?

Почему если он не мобилизован на твои психологические заморочки всем ресурсом, то уже ни на что негоден?

Почему то, что он работает на тебя, – это так и надо, а не бесценная посвященность тебе целого живого человека?

Почему то, что он выбрал тебя и закрыл для себя другие возможности, – это ничто? Чем ты лучше множества женщин?

12

Когда двое вдруг взаимно распаковали друг в друге файл «Любовь», то оба словно бы выходят за пределы себя и живут, не касаясь земли в этом общем воздушном пространстве на двоих, всякий раз, когда встречаются.

Это полетное их убежище нигде никем не учтено, и оно открывается двумя ключами двоих людей одновременно, как банковская ячейка. И когда двое в нем оказываются, то всякий раз они собой утверждают возможность существования за пределами себя, всякий раз празднуют реальность духа, реальность стихий, и каждый ощущает себя амбассадором великих неведомых сил, способных свести на Землю то, чего ей недостает.

Им кажется, что они нашли друг друга, чтобы это сделать, чтобы любовь победила что-то там, неважно что, – важно, чтобы победила, и они с нею.

Когда невозможно легализовать этот сюжет – ну, там, когда женат кто-то или оба или обстоятельства жизни еще суровее и надо расстаться, то один ощущает, как другой предает саму идею любви, а не просто предпочитает земное надземному;