Текст книги "Туман нашей памяти"

Среди мрачных свинцовых туч в глазах Дилана полыхнули молнии, но он лишь криво усмехнулся, мотнул головой и пробежался тонкими пальцами по черной смоле своих волос, словно специально отвлекая мое внимание.

– Точно, я ведь читал твой бестселлер. Там один чувак, возомнивший себя рок-музыкантом, продал свою душу в обмен на легкую славу, легкие наркотики и легких девочек, – Дилан словно отмеривал сантиметром каждое слово и многозначительно улыбался. – Все правильно говорю, мисс новая Мэри МакКей2525
  Настоящее имя Марии Корелли


[Закрыть], она же Лиза Гарбер? – он театрально поклонился, пряча саркастическую усмешку, играющую на его губах, затем выпрямился и уставился на меня почти непроницаемым змеиным взглядом.

Что же, этот раунд остался за Диланом МакФоллом. Мне нечем было крыть, и потому ответом ему стали моя довольно прохладная улыбка и достаточно красноречивое молчание.

– Я тоже недавно прочитал, – вклинился в разговор Адам, тем самым мгновенно разрядив атмосферу в комнате и перетянув все внимание на себя. – Должен признать, что кое в чем герой Лизы, Габриэль, напомнил мне тебя, Дилли.

Все присутствующие в комнате затихли и посмотрели на меня. Я удивленно моргнула, мысленно занимая оборонительную позицию и готовясь в очередной раз защищать свое произведение от неуместных параллелей.

И наказал же меня господь тем, что ввел в круг людей, которые знали Дилана МакФолла настолько близко, что уловили какое-то мифическое сходство с героем моей книги. Мои глаза встретили тяжелый взгляд Дилана, и я открыла было рот, чтобы начать говорить, как вдруг он резко развернулся лицом к брату и мелодично присвистнул:

– Давно ли мой маленький братец научился читать?

Я наблюдала, как Дилан направляется к улыбающемуся от уха до уха Адаму, кладет ему руки на плечи и заглядывает в лицо, как какой-нибудь гипнотизёр.

– Чуть позже, чем ты научил меня играть на гитаре, братец, – хохотнул тот, прищурившись.

– И чем же вышеупомянутый Габриэль напоминает меня? Не помню, торговался ли я с дьяволом в погоне за признанием.

Адам легким движением стряхнул руки брата с плеч и медленно помотал головой из стороны в сторону.

– В этом смысле ты выбрал путь куда более тернистый и ухабистый, и именно поэтому я так горжусь тобой, Дилли. Да нет, все мы гордимся.

По комнате пронесся одобрительный гул, в то время как Адам подошел к Лилит и притянул её к себе за талию:

– Герой Лизы напомнил мне тебя тем, что, прекрасно понимая, где истинная любовь, способная привести его к спасению, а где – порок, он осознанно делает выбор, который приведет его к падению в пропасть.

Я удивилась тому, что Адам не только действительно прочитал мою книгу, но и проанализировал содержание. Однако почему он провел такую ужасную параллель с собственным братом, мне все еще было невдомек. Да, я помнила, что однажды Дилан чуть не отправился на тот свет от передозировки, да и моральный компас ему не помешало бы слегка откалибровать, но, в отличие от моего героя, он не выглядел как человек, окончательно погрязший в пороке.

Между тем МакФолл положил руку на грудь и сделал вид, что готов упасть без чувств:

– И что такого ты в свои двадцать восемь лет знаешь об истинной любви, чего я не уразумел за целых тридцать четыре, братец?

– То, что она существует. – просто ответил Адам, целуя в щеку улыбающуюся Лилит. – Главное, не бояться признаться в своих чувствах себе самому.

По лицу Дилана промелькнуло едва уловимое выражение, которое я бы назвала смятением, но он быстро овладел собой и, коротко кивнув, обратил все внимание на меня:

– Ну а что скажет нам автор? Какова она, эта истинная любовь? По каким признакам определить, что перед тобой именно она? И почему Габриэль предпочел ей падение в пропасть?

Я старалась дышать глубоко и ровно, пытаясь справиться с охватившим меня волнением и вычленить хотя бы одну толковую мысль среди тех, что гудели в моей голове, словно долбаный улей. Мне просто жизненно необходимо выиграть хотя бы этот раунд в противостоянии с МакФоллом.

Я не могла взять в толк, почему всякий раз, как в поле моего зрения возникал Дилан, я автоматически чувствовала себя проигравшей. Проигравшей в битве, которую я вела, даже не догадываясь об этом. Чертово сражение с самой собой. Потому что я всегда предпочитала мужчин, к которым по определенному списку признаков могла испытать влечение. И среди них уж точно не значились сногсшибательные красавцы с несносным характером. Однако в случае с Диланом МакФоллом единственное, чего я хотела – это не замечать его присутствия. Хотя не замечать человека, который заполняет собой все вокруг, чертовски сложно.

– Так какова она, истинная любовь? – Дилан повторил свой вопрос проникновенным, слегка охрипшим голосом, в его глазах появился стальной холодный блеск.

От этого взгляда мое сердцебиение ускорилось, ладони вспотели, в душе зародились сомнения. Что-то не давало мне покоя, и меня это начинало сильно напрягать.

– У истинной любви нет четкого определения, – буквально выдавила я из себя слова. – Но, думаю, если двое людей все чаще употребляют местоимение «мы», то это один из признаков того, что страсть или влюбленность перерождается в истинное чувство.

Дилан приподнял брови, будто удивившись такому моему ответу, и подошел ко мне настолько близко, насколько ему позволял его собственный кодекс приличий. Вплотную.

– Ты хочешь сказать, что истинная любовь – чувство приходящее. Я правильно понял? А как же любовь с первого взгляда? Ты ведь писательница, неужели ты отрицаешь возможность существования такой любви?

Я нервно сглотнула, прежде чем снова заговорить:

– С первого взгляда появляется симпатия, влечение, но никак не глубокое чувство. Это скорее биохимия.

Несколько секунд Дилан пристально смотрел на меня, потом тихо выдохнул и пробежался пальцами по своим волосам. Я следила за движением его руки, как зачарованная, не в силах отвести взгляда.

– Ты разбила мою последнюю надежду на счастье, Лиза.

Неожиданно для меня самой рука Дилана опустилась на мое предплечье, его пальцы нежно сжались и застыли, и он громко продекламировал:

 
– Выбрал песни, а не жизнь я.
Но, как юности к концу подходит срок,
Понял: миртовый, любовный,
Лучше лавра для поэта был венок2626
  Перевод: А. Прокопьева. Оскар Уайльд. Цветок любви. 1881 г.


[Закрыть].
 

Атмосфера моментально разрядилась: по комнате прошелестел легкий смех, между гостей завязался тихий разговор, как если бы наш корабль благополучно миновал подводный остроконечный риф. Я натянуто улыбнулась: рука Дилана прожигала мне кожу даже сквозь плотный кашемир джемпера.

– Истинная любовь – это искреннее стремление соединиться, быть вместе с любимым человеком, несмотря на все его недостатки, пороки и даже измены. Не так ли, Уильям?

Я вздрогнула от резкого звука женского голоса и подняла взгляд. Марси стояла, вздернув подбородок и скрестив руки на груди. В её глазах загорелся ехидный огонек. Породистая сука. Так же умна, как и стекло прозрачно. За её спиной вырос Уилл и, приобняв за талию, осторожно чмокнул в щеку. У меня задергался глаз. Даже представить не могла, что у менеджера МакФолла такой изысканный вкус на женщин.

Мы смотрели друг на друга, как две львицы, пришедшие к одному водопою в засуху. Я растянула губы в улыбке, раздумывая, какой смысл Марси вкладывала в свои слова. Были ли мы соперницами или могли стать соратницами? Уверена, что и она оценивала меня точно так же.

Я заметила, как высокомерно скривился её рот, когда она придирчиво разглядывала мое лицо, маникюр, фигуру, мысленно прикидывая стоимость одежды. Она задержала взгляд на руке Дилана, лежавшей на моем предплечье.

– Какая глубокая мысль, Марси. Давно ли ты познала сладкий вкус такого слова, как «всепрощение»? – в голосе Дилана звучала неприкрытая ирония.

Улыбка, которой Марси одарила МакФолла, была неискренней и, очевидно, стоила ей немалых усилий. По лицу Уилла промчался вихрь эмоций, но ему удалось выдавить вымученный смешок и иронично закатить глаза. Похоже, не все в кругу приближенных любили Дилана, как мне казалось раньше. Между ним и девушкой его менеджера явно черная кошка пробежала. Интересно, чем он ей так насолил?

– Да, кстати, вы ведь еще не знакомы, – не сводя с нее глаз, произнес Дилан, сжимая пальцами мое предплечье так, что у меня свело челюсти. – Лиза, это Марси, без нескольких недель жена нашего Уильяма.

Слово «жена» было произнесено таким тоном, как будто речь шла о протухшем куске мяса. Марси криво усмехнулась и скользнула по мне взглядом.

– Это Лиза Гарбер, стремительно набирающая обороты писательница. Её книгу будут экранизировать, – доложил Дилан, наклонив голову набок.

Мне показалось, или я действительно уловила в его голосе нотки гордости? Так, как если бы это его книгу купили в Голливуде или он имел ко мне какое-то отношение. Я покосилась на него и повела плечом в надежде избавиться от его руки, и Дилан неожиданно легко позволил мне это сделать.

– Будущая жена Уильяма, вау. Поздравляю и рада знакомству, Марси, – я протянула ей руку, и женщина уставилась на нее, как будто я протянула ей ядовитую змею. Тем не менее она осторожно пожала мою ладонь и скривила губы в очередной фальшивой улыбке.

– Я тоже рада.

Однако по её лицу было понятно, что это не совсем так. В моей душе зародилось смутное тревожное чувство. Марси, очевидно, не ладила с Диланом, и эта ее неприязнь к нему самым странным образом отражалась на мне. Ситуацию спасла подошедшая к нам Лилит. Она увлекла Марси за собой, закидывая ее идиотскими вопросами:

– Марси, дорогая, расскажи о предстоящем торжестве. Мне нужно кое-что с тобой обсудить. Ты уже определилась с цветом нарядов подружек невесты? Только не говори, что лиловый. Я ненавижу этот цвет. У меня в нем нездоровый вид.

Совсем скоро все мы оказались за одним столом, когда ровно в семь вечера был сервирован ужин. Мне выделили место рядом с Адамом. На противоположном конце стола, прямо напротив меня, восседал Дилан. Он собрал свои длинные волосы в пучок, отчего выглядел совсем иначе: как-то моложе и беззащитнее. Даже татуировка на шее не придавала его виду той брутальности, которая появлялась, когда черные, как вороново крыло, волосы мягкими волнами обрамляли его аристократичное лицо.

Анжелика рассказывала что-то о своей работе: она устраивала вечеринки, конечно же, для именитых звезд. Ромео и Адам многозначительно переглядывались и похмыкивали, с энтузиазмом налегая на еду. Лена и Томас кормили друг друга. Уилл и Сид обсуждали покупку нового дома. Марси делилась с Кейтлин и Лилит планами на медовый месяц. Все время она держала свою руку на Уилле, всячески демонстрируя, что он принадлежит только ей.

От меня не укрылся тот факт, что всякий раз, как она опускала ладонь на его плечо, руку или бедро, на лице Дилана подергивалась скула. Иногда я ловила на себе его задумчивый взгляд, и то место на предплечье, где его ладонь прикасалась ко мне, начинало гореть и чесаться. Когда я встречалась взглядом с Марси, она морщила лоб, и он становился похож на стиральную доску. Я подумала, что с такой мимикой ей, наверное, приходится колоть ботокс каждые три месяца. Сама я преимущественно молчала. Еда была вкусной, но есть совершенно не хотелось.

После ужина мне удалось ускользнуть незаметно, и я решила прогуляться по дому, декорированному и обставленному в стиле неоготики. Мне импонировала его драматичность и некая напыщенность, которая в целом идеально соответствовала людям, здесь собравшимся. Я не поверила своим глазам, когда наткнулась на библиотеку, и ноги сами повели меня внутрь.

Я ахнула, пораженная обилием книг. Прошлась вдоль стеллажей, проводя пальцем по корешкам. Некоторые издания оказались старыми, многие – коллекционными. Здесь была собрана вся английская классика, включая Теккерея и Агату Кристи, американская, русская. Отдельные полки занимали книги Говарда Филлипса Лавкрафта, Эдгара По и, я удивленно вскинула брови, Марии Корелли.

Один стеллаж был полностью посвящен изобразительному искусству. Мое внимание привлекли сборник стихов Уильяма Блейка и книга о нем авторства Питера Акройда2727
  Британский писатель, поэт и литературный критик


[Закрыть], раскрытая на странице с репродукцией знаменитой гравюры «Вихрь любовников». На полях неряшливым, но изящным почерком красной ручкой были написаны слова: «Грех расплодился и сладок стал. В вихре вращенье тел, слившихся в плотском грехе».

Какая странная манера использовать страницы книги в качестве блокнота для заметок. По моему телу пробежала дрожь. Почему-то я не сомневалась, что автором этих слов являлся не кто иной, как Дилан МакФолл.

К тому моменту, как обошла всю комнату, я находилась в состоянии полного смятения, осознавая, насколько далеким от истинного было мое представление о Дилане МакФолле и его коллегах. Эти ребята создавали музыку, вдохновляясь величайшими литературными и художественными произведениями. Тексты их песен цитировали бессмертных классиков, и я только сейчас осознала это.

Обескураженная собственным открытием, я опустилась в кресло возле журнального столика и окинула библиотеку каким-то новым взглядом. Затем посмотрела на поверхность стола, и мое сердце остановилось. Там лежала моя книга. Я взяла её в руки и раскрыла на первой попавшейся странице, пролистала еще несколько. Моя челюсть самопроизвольно опустилась. Некоторые фразы в тексте были выделены желтым фломастером, кое-где встречались пометки, сделанные тем же почерком, что и в книге о Блейке. Меня бросило в краску. На полях в главе с описанием одной из сексуальных сцен стояла пометка: «Об этом имеет смысл подумать». На страницах с описанием дьявольской оргии красным фломастером большими буквами написано: «Охереть». Еще одна фраза заставила меня нервно сглотнуть: «Что творится у нее в голове?»

Интересно, кто сделал эти заметки? Неужели Дилан? Я со стоном отложила книгу и закрыла лицо ладонями. Одно дело писать тексты, но совсем другое – вдруг представить реального человека, который читает твою книгу и настолько вдохновляется процессом, что разбирает ее по крупицам, испытывает определённые эмоции и, по всей видимости, имеет кое-какие замечания. И уж совсем невозможно смириться с мыслью, что мою книгу разобрал на буквы человек, с собственным отношением к которому я никак не могла определиться.

Сама того не желая, я представила Дилана, читающего эротическую сцену в моей книге. Внизу живота поднялась штормовая волна и пронеслась наверх, разбиваясь о грудную клетку и вызывая взрыв головного мозга.

Святые угодники, что он мог подумать, читая это? Он ведь понимает разницу между реальной жизнью и творческим полетом мысли?

Мне захотелось глотнуть свежего воздуха. Я поднялась с кресла и выскользнула из библиотеки.

Глава 7

В холле было темно, из гостиной до меня доносились звуки музыки и громкий смех. Моего отсутствия наверняка никто не заметил. Я пошла по направлению к открытой террасе и уже было собралась выйти на улицу, когда до меня донеслись приглушенные голоса и приближающиеся шаги. Двое мужчин остановились на террасе. Раздался тихий щелчок зажигалки, и через приоткрытую стеклянную дверь я уловила запах табака.

– Да похер мне на все эти её выпады. Выглядит до слез забавно, – я услышала голос Дилана совсем рядом с собой и застыла на месте.

Подслушивать нехорошо, но меня словно зацементировали в пол. Я не могла пошевелиться. К тому же я уже не первый раз оказывалась в ситуации, когда подглядывала за МакФоллом. Возможно, мужчины говорили о Марси, а мне хотелось понять, что они с Диланом не поделили.

– Вы ведете себя как два влюбленных подростка, – это сказал Уилл.

Ох, значит, разговор шел не о его невесте. До меня донесся тихий свист, и Дилан хрипло рассмеялся.

– Влюбленные. Выбирай выражения, мужик.

– Это литературное сравнение, не придирайся, – фыркнул Уилл, хихикая. – Но если свернуть немного в другую сторону… Хм… Я знаю тебя полжизни, Дилли. И прекрасно вижу то, чего, возможно, на твое счастье, не замечают остальные.

Я напряглась, внутри меня все застыло. Несколько секунд мне почему-то казалось, что они говорят обо мне, но эта теория мгновенно рассыпалась, и я удивилась неприятному чувству, зашевелившемуся в моей груди.

Дилану МакФоллу нравится какая-то женщина.

– Это ты о чем сейчас? – в голосе Дилана улавливались тревожные нотки, хотя звучал он угрожающе.

– Ай, ладно. Ты спишь и видишь, как бы вдуть ей. И бесишься, что такой лакомый кусок достался не тебе.

Дилан фыркнул и рассмеялся. Легко и непринужденно. Я услышала звук, как будто он похлопал Уилла по плечу или спине. И затем он сказал это:

– Ты ошибаешься, чел, хоть и недалек от истины. Я сплю и вижу, как трахаю её рот. Этот манящий чувственный рот, из которого на меня проливается исключительно яд. Я мечтаю засунуть свой член так глубоко в её глотку, чтобы она не могла дышать, а потом кончить, чтобы она захлебнулась моей спермой и этим своим триебучим ядом.

Я невольно отпрянула и вжалась в стену, когда услышала слова: такие грязные и презрительные, что казалось, меня саму трахнули и вываляли в дерьме.

Не то чтобы меня настолько задели непристойности, лившиеся из уст Дилана столь же пошло и жестко, сколь и естественно-соблазнительно. Возможно, для таких, как он, это был всего лишь ничего не значащий поток слов или попытка покуражиться перед приятелем. Меня ужасал тот факт, что в какой-то момент я подумала, что парни говорили обо мне. Но потом вспомнила о мистической женщине со странным именем Делоурс и почувствовала ревность к кому-то, кого Дилан МакФолл еще только хотел трахнуть. И мне было все равно, каким способом.

Перед глазами вспыхнуло воспоминание, как Дилан стонал и выгибался от наслаждения, когда другая женщина из его прошлой жизни делала ему минет. При одной мысли об этом внизу моего живота завязался тугой узел. Мне стало тошно от самой себя.

Я услышала звук открывшейся двери, и Дилан с Уиллом вошли в дом. Я замерла и затаила дыхание, когда мужчины прошли мимо, оставляя после себя легкий аромат табака и травы. Когда они удалились из виду, я вышла на террасу и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и привести чувства в порядок.

Я понятия не имела, что со мной происходит и что вообще я делаю в этом доме и в этой компании совершенно одна, без Бена. Мне отчаянно захотелось услышать его голос, всего лишь пару ободряющих фраз. Я достала мобильник и набрала номер. Бен ответил только после седьмого гудка:

– Лиза, нам обещают, что до полуночи мы вылетим. Из аэропорта поеду домой на поезде2828
  Хитроу Экспресс – поезд из аэропорта, который доставит вас в центр лондона за 15 минут.


[Закрыть], прыгну в тачку и сразу помчусь к вам.

Я слушала его, и мое сердце неприятно ухнуло в груди, когда я поняла, что увидимся мы не так скоро, как мне того хотелось.

– Как ты проводишь время? Тебе весело? – продолжал говорить Бен чрезвычайно бодрым голосом. На заднем фоне я слышала громкий женский смех и звуки музыки. По всей видимости, он был в каком-то баре, и его мало волновал тот факт, что я нахожусь на другом континенте в компании малознакомых мне людей.

– Где ты? – спросила я, игнорируя его вопросы.

– Эм… Я ужинаю в ресторане в аэропорту, – его голос звучал вполне убедительно и спокойно, но неуемная творческая фантазия уже рисовала в моей голове всякого рода красочные картинки.

– Ладно, позвони, как прилетишь.

Сама не знаю почему, я разозлилась. Волны негодования захлестывали одна за другой. Неожиданно меня поразила неприятная мысль: что если, вопреки моему собственному мнению, мы с Беном не эксклюзивны, хоть и живем под одной крышей? Что если он в Майами с другой женщиной, настолько важной, что предпочел оставить меня одну в опасной близости Дилана, хотя прекрасно знал, что мы не особо ладим?

Я зарылась лицом в ладонях, с трудом сдерживая подступившие слезы и глубоко вдыхая прохладный ночной воздух ртом.

– Можешь зря не растрачивать свои силы. Тебе все равно ничего не светит.

Голос, достаточно приправленный язвительностью, уже был мне знаком. Марси. В тот момент, когда все мои мысли были заняты Беном, мне показалось, что и говорит она о нем. Я вытерла лицо ладонями и резко развернулась. Мы уставились друг на друга, и будь я проклята, если Марси не смотрела на меня еще более высокомерно, чем раньше.

– Я тебе не особо нравлюсь. Почему? – мне отчаянно захотелось расставить все точки над «и» и перелистнуть последнюю страницу скучной главы под названием «Марси».

То, что подругами нам не быть, стало предельно ясно.

– Мне тебя жаль, – Марси придала лицу сочувствующее выражение.

Вместе с её словами подул сильный ветер, поднимая в воздух гравий и взметая опавшие листья. Я поежилась, волосы упали мне на лицо и прилипли к намокшим от слез щекам, в то время как из прически Марси не выбилось ни волосинки. Она сморщила нос, как будто от меня дурно пахло.

– И чем же я вызвала такую жалость, что тебе даже смотреть на меня неприятно? – я начинала злиться. Я не нуждалась ни в чьей жалости, и уж тем более со стороны этой высокомерной девицы.

Марси многозначительно улыбнулась и смерила меня долгим взглядом:

– Я не испытываю к тебе неприязни. Но мне искренне жаль видеть, как ты по собственной воле плывешь в его сети.

– О чем ты сейчас говоришь? – внутри меня пробежал холодок, я не понимала, что имела в виду эта женщина, и это жутко бесило.

– Не притворяйся, что не понимаешь. Это смешно, – в голосе Марси звучали нотки раздражения, и я удивленно уставилась на нее.

Мы смотрели друг на друга невыносимо долгую минуту.

– Дилан, – не сказала, а выплюнула она. – Он славится тем, что отлично умеет создавать дымовую завесу. Жертва теряет бдительность и – вуаля! – птичку съели и косточки выплюнули! – Марси щелкнула пальцами в воздухе и натужно рассмеялась.

Я улыбнулась так, словно не решила, верить ли её словам.

– Что за ерунду ты несешь? – спросила я дрожащим шепотом, и ответом мне была довольно прохладная улыбка.

– Только не пытайся меня убедить, что ничего не замечала, – с тихой укоризной произнесла Марси. – Ты же не слепая, не мертвая и, в конце концов, взрослая женщина. А Дилан не из тех мужчин, которого можно не заметить.

– Я вроде слышала, что ты выходишь замуж за его друга, – съязвила я, стараясь слегка перевести тему. Ибо сама теория о том, что Дилан оказывал мне какие-то мифические, искусно завуалированные знаки внимания, выглядела смехотворной. Все, что он делал и говорил, было направлено исключительно на то, чтобы вывести меня из равновесия. Ему нравилось доводить меня – вот и весь секрет.

Вместе с тем в моей голове отчетливо и громко прозвучали его слова.

Я сплю и вижу, как трахаю её рот.

Мне показалось, что вокруг меня зазвенели тревожные колокольчики. Я обняла себя руками за плечи, даже через кашемир джемпера чувствуя под пальцами мурашки, покрывшие кожу.

– Вот именно, Лиза, я выхожу замуж за его друга, – парировала Марси беспристрастным тоном. – Поэтому и знаю Дилана настолько, что считаю нужным предупредить: он не такой хороший, каким умеет казаться. Он гнилой насквозь, и, поверь мне, я знаю это не понаслышке. Уильям чуть здоровье не потерял, пока отмывал его от обвинений в сексуальной связи с несовершеннолетней несколько месяцев назад. На совести этого Казановы столько грехов, что не отмолить всем Ватиканом. Потому и приходит на ум сравнение с твоим героем, дорогуша. Все вокруг, конечно, лижут ему задницу, предпочитая не замечать вопиющей правды. А как иначе? Они греются в лучах его славы и благодаря ему зарабатывают на безбедную жизнь. Даже Уильям, – от её тона меня передернуло, но я изо всех сил старалась не показать, до какой степени меня поразило это тихое, но яростное заявление.

Я несколько секунд переваривала услышанное, придя к неутешительному выводу, что из всего сказанного сложновато вычленить хоть какое-то объяснение происходящему, за исключением того, что Дилан МакФолл когда-то достаточно сильно насолил Марси, возможно, оскорбил.

Тем не менее обвиняя его друзей в лести и неискренности, она сама же находилась в этом доме и пользовалась щедростью и гостеприимством хозяина. Поэтому я лишь энергично встряхнула головой в надежде, что селевой поток моих мыслей станет чуть менее хаотичным.

Именно в тот момент перед моими глазами яркой вспышкой полыхнуло имя. Делоурс.

Женщины знакомы, возможно, были близкими подругами, ведь именно Марси Дилан самолично вышел встречать. Что если весь этот страстный, обличающий низменную суть МакФолла монолог – элементарная попытка подруги устранить потенциальную соперницу?

В моем лице? Я мысленно расхохоталась от самой идеи.

Что заставило Марси навострить уши? Неужели то, что Дилан приобнял меня на сотые доли секунды в гостиной? Интересно.

– Спешу заверить, что Дилан МакФолл меня не интересует ни как человек, ни уж тем более как мужчина. Я живу с его другом, все серьезно. Так что вырубай сигнализацию, Марси, – я изобразила рукой жест, выражающий полное безразличие.

Марси смерила меня взглядом и фыркнула:

– У тебя и без того нет ни единого шанса. Я просто посчитала нужным предупредить, – уронила она слова, которые резали, словно осколки бутылки.

Марси развернулась и исчезла в доме. Она не давала мне шансов, но при этом сочла за необходимость предупредить. Бред какой-то.

Я проводила её долгим взглядом. На душе остался неприятный осадок от всего услышанного и сказанного этим вечером.

Итоги дня оказались неутешительными: я словно мчалась по американским горкам, то проникаясь к Дилану симпатией, то глубоко разочаровываясь. Изнутри меня грызло неугомонное желание найти в этом человеке хоть что-нибудь хорошее, но все оборачивалось против меня.

Когда я вернулась в гостиную, в воздухе витал свежий аромат травы. Здесь не столько пили, сколько заправлялись эйфоретиками, хоть, по моим наблюдениям, и знали меру. Все смотрели запись какого-то выступления Дилана и бурно обсуждали происходящее. Сам он сидел в небрежной позе на диване вместе с Уиллом и начальником службы безопасности Джексоном с саркастической ухмылкой на лице. Марси в гостиной не было.

Я пригляделась и поняла, что они смотрели видеозапись с закрытого прослушивания нового альбома, которое устраивалось для ограниченного числа избранных фанатов. На экране мелькали в основном симпатичные девичьи лица, хотя было и несколько парней. Когда камера взяла крупный план сразу пяти девушек, Дилан вдруг остановил запись и сказал:

– Вот эту, рыжую, – в черный список. В последний раз вела себя отвратительно. А вон тех двоих найдите и выдайте ВИПы на следующий концерт. Только паспорта проверьте, а не как в прошлый раз. Джексон, лично проследи за этим. И чтобы не шлялись по другим гримеркам.

Я оторопела, когда смысл его слов начал доходить до меня. Я не могла поверить тому, что слышала. В голове зазвенел голос Марси, рассказывающей что-то о сексуальной связи Дилана с несовершеннолетней, о его бесчисленных грехах…

Что вообще, черт меня дери, здесь происходило?

Картинка на экране вновь пришла в движение. Камера медленно скользила по лицам девушек, которые слушали музыку в наушниках. Затем поймала крупный план еще одной крайне симпатичной фанатки, и Дилан вновь поставил запись на паузу:

– А эта откуда взялась? Новенькая? – я наблюдала за тем, как он наклонил голову набок и прищурился, разглядывая лицо девушки с таким видом, как будто выбирал окорок на рынке. – Вполне себе… Юная и непорочная. И совершеннолетняя, даст бог. Пожалуй, её мы и осчастливим.

Я не понимала, почему все вокруг, включая, мать их, женщин, вдруг засмеялись. Что здесь происходило и как вообще это могло быть весело? Я не смогла сдержать громкого звука, который непроизвольно вырвался из моей груди, и все в комнате повернули ко мне головы. Включая Дилана МакФолла, который скользнул по мне придирчивым взглядом, остановился на моем рте и облизнулся как голодный кот.

Я сплю и вижу, как трахаю её рот.

У меня закружилась голова. Говорил ли он тогда обо мне или думал об этом прямо сейчас, не сводя своих свинцово-серых глаз с моего рта, но я ощутила приступ неконтролируемой ярости. Сжав челюсти так, что чуть не заскрипели зубы, я стояла, покачиваясь с носка на пятку, еле сдерживая клокотавший внутри меня гнев. Словно почувствовав мое настроение, Дилан с сардонической ухмылкой на лице встал с дивана и подошел ко мне со словами:

– Что думаешь, Лиза? Симпатичные у меня фанатки?

– Я думаю, что ты, Дилан МакФолл, не имеешь ни чести, ни совести, ни элементарного уважения к людям. Ты просто сноб, не достойный ни любви, ни восхищения со стороны этих прекрасных ребят, которые тратят на тебя свое время и деньги. И еще, я думаю, что ты закончишь свои дни в полном одиночестве, захлебнувшись собственной рвотой, потому что однажды уже никто не захочет пожертвовать чем-то личным ради того, чтобы помочь тебе не сдохнуть от передоза.

Я осеклась, внезапно осознав, что переступила черту и своими словами, вероятней всего, подставила Бена, дав понять, что знала больше, чем должна. Но на тот момент это уже не имело для меня значения. В моей голове не укладывалось, как человек столь одаренный и внешне симпатичный, мог быть настолько гнилым и мертвым изнутри.

И я не понимала, почему вдруг смех в комнате прекратился и все уставились на меня, как на сумасшедшую. В воздухе повисла гнетущая тишина. Я посмотрела на Уилла, который тоже встал с дивана и держался на расстоянии вытянутой руки от Дилана. В том, как он смотрел на меня, чувствовалась какая-то напряженность, и от этого по моим рукам побежали мурашки. Молчание затянулось. Мне стало казаться, что тишина начала распадаться на звуки.

И тогда тонкие губы Дилана заметно дрогнули. Он стоял предо мной бледный, со злыми глазами, которые снова переместились на мой рот.

Чертов извращенец.

– Не пялься на мой рот, – выплюнула я, сжимая кулаки от обиды и злости.

Дилан моргнул и посмотрел так, как если бы догадался, что каким-то образом я слышала их разговор с Уиллом. Затем он скривил губы в усмешке, его голос буквально вибрировал, когда он произнес:

– У тебя слишком яркое воображение даже для писательницы, Лиза. Чем, ты думаешь, мы здесь занимаемся? – МакФолл буравил меня взглядом, от которого мне стало неловко, и я опустила глаза в пол. – Решила, что мы тут девочек для оргии вербуем, что ли?

Он покачал головой и, обведя взглядом своих друзей, хлопнул в ладони:

– Поняли, чем мы тут занимаемся по мнению благопорядочных дам? Группис набираем, ясно?

В комнате раздался смех, и я готова была сквозь землю провалиться, когда поняла, что они действительно смеются надо мной, и что я действительно думаю, что он отбирает девочек на видео для того, чтобы трахать их в своей гримерке. Наверное, на моем лице все было настолько читаемо, что Дилан изумленно уставился на меня и громко охнул.

— Святое дерьмо, ты правда так подумала? – он подошел очень близко, положил руки мне на плечи и, глядя на мой рот, сказал: – Бен так плохо тебя трахает, что все мысли только об этом?