Текст книги "Принцессы возвращаются домой"

27

«Наедине?!»… – изумилась дерзости мага королева. – «Вы – с моей дочерью?!»…

Маг с лицом бывшего преподавателя информатики Аркадия Сергеича отвесил Килиане нижайший поклон, а выпрямившись, прошептал ей что-то на ухо.

Королева с весьма недовольным видом обратилась к придворным дамам: «Великий маг полагает, что это необходимо для исцеления Её высочества» – и сделала им знак следовать за нею.

Теперь они могли поговорить без свидетелей.

Но Эвлалия не могла придумать, что будет лучше – сразу во всём признаться или продолжать разыгрывать свою роль. Потому она как бы в изнеможении полуприкрыла глаза ресницами и принялась изучать наружность Аскания.

Похож. И в то же время – другой человек.

Возможно, как и они – с настоящей Эвлалией, которая ныне ищет себе на голову приключений в Москве?..

Великий маг приблизился к принцессе и, молча поизучав ее несколько долгих минут, тихо и с расстановкой сказал:

– Сударыня. Вы – самозванка!

28

Проснувшись от прерывисто-настырного пиканья, она сперва не поняла, где находится и как она тут очутилась. Однако «Краткая энциклопедия школьника», лежавшая рядом с квадратными часиками, издававшими противный писк, напомнила ей о вчерашних невероятных событиях.

«Итак, я – Клава Соколова», – сказала она себе. – «И сейчас должна встать, попробовать самостоятельно умыться и одеться, согреть себе завтрак… вот бы дама Норберта застала меня за таким занятием!.. и отправиться куда-то по направлению к центру, на троллейбусную остановку рядом с магазином… как же его эта девушка назвала… смешное такое словечко»…

Часики продолжали издавать мерзкое «пи-пи-пи-пи!».

Вспомнив, что здесь все предметы управляются с помощью кнопок и рычажков, Клава повертела часики в руках и нашла-таки кнопку, после нажатия которой пиканье прекратилось.

Спала она, оказалось, прямо в платье под названием «халат».

Мамы в жилище уже не было, она ушла заниматься целительством.

Клава отправилась в «удобства», вымыла лицо и решила, как и вчера, принять душ – ей это очень понравилось, во дворце таких штучек не было. Попутно она прочла не замеченную ею вчера надпись на узком предмете в форме сосиски – «Зубная паста Дары Тайги» – и сообразила, что содержимое нужно намазать на какую-нибудь из маленьких щёточек, стоявших в стаканчике возле зеркала. Вкус пасты напомнил ей мятные леденцы, хотя был более едким, но ощущение свежести во рту доставляла несказанное удовольствие. Она почувствовала себя чистой, бодрой, полной сил и готовой на подвиги. Напевая что-то весёленькое, она надела юбку с ромашками и, перебрав полшкафа, нашла подходящую к ней обтягивающую фисташкового цвета рубашечку с короткими рукавами и круглым вырезом, позволявшим увидеть всю красоту её точёной шеи и безупречную линию плеч.

На кухне Клава нашла записку от матери: «Ляля, не забудь взять тортик! Привет Родиону».

Ах, будь у принцессы Эвлалии такая мама, может, и бежать из дворца не пришлось бы…

Клава уже привычным движением включила электрический чайник и, пока он вскипал, заглянула в холодильник. Никакой новой еды мама вчера не готовила, но сбоку на полочке красовался с десяток коричневатых яиц. Интересно, это куриные, или тут в обиходе другие птицы?.. Яйца – это знала даже принцесса Эвлалия – подают к столу варёными. А варят в воде. Значит, надо положить яйцо в кастрюльку… вот, кстати, самая маленькая… налить воду и поставить на огонь.

Вне себя от радости, что у неё всё так здорово получается, Клава проделала эти манипуляции. Она даже сообразила налить в кастрюльку кипятку – ну и подумаешь, что холодное яйцо сразу треснуло и обмоталось белёсыми ниточками, целиком-то оно ведь не вытечет, да?… Пока яйцо варилось, она нашла в холодильнике сыр и масло. Ну, это же просто королевское пиршество!

Зазвонил комнатный телефон.

Это была мама.

– «Ляля, ты встала? Позавтракала?»

– Да, яйцом и сыром с хлебом. И чаю выпила.

– «Тортик вынь из холодильника и положи в прихожую, а то закрутишься и позабудешь».

– Ладно, не волнуйся.

– «Да, и вот ещё что! Там на подзеркальнике бандеролька лежит – ты вчера её даже не вскрыла. Почерк – папкин, взглянула бы, что там!»

– Ой, спасибо, что напомнила, непременно сейчас же взгляну!

– «Ну, пока!»…

29

Клава отнесла тортик в прихожую, положила на тумбочку под зеркалом и взяла в руки брошенную туда впопыхах бандероль. Разодрала плотную коричневую бумагу. Внутри была всего лишь одна, но довольно толстая книга.

«Принцессывозвращаются домой» – гласило название, выполненное насмешливо плящущими крупными неровными буквами. Картинка на обложке изображала двух белокурых девушек, похожих друг на друга как сёстры-близнецы. Только одна была в синих штанах, а другая – в длинном платье серебристого цвета.

Сердце Клавы застучало с удвоенной скоростью.

Она открыла первую страницу и прочитала, уже предчувствуя, что именно увидит, но ещё не желая верить своим глазам:

«Ляля нехотя закрыла книгу, бросила рассеянный взгляд на дожидавшийся своей очереди учебник химии и погрузилась в несбыточные мечтания. Вот если бы попасть в тот мир, где самое место таким, как она «…

Не в силах устоять на ногах от потрясения, Клава уселась прямо на пол и перелистнула несколько страниц вперёд.

«… Ты лучше скажи мне: в вашем мире – ты кто? Где живешь, что делаешь? И вообще как там у вас всё?..

– В нашем мире я.. просто девочка. Школьница. Девятый класс закончила, готовлюсь к экзаменам «…

Клаве стало жарко. Потом холодно. Потом по телу опять пробежала волна нестерпимого жара. И вновь проступил холодный пот…

Она захлопнула книжку.

И лишь теперь углядела начертанное на обложке тёмными буквами имя автора:

Аристарх Гронт

Этого только ещё не хватало!!!…

Она отшвырнула книгу прочь.

Та кувыркнулась и встала домиком. И на пол выпал белый листок.

Дрожа от страха, ярости и решимости, Клава взяла его, развернула и прочитала:

«Лялечка, шлю тебе книжку – по-моему, как раз про тебя, а в Москве такую, наверное, не купишь. Пусть она скрасит тебе подготовку к экзаменам – помни, что, как бы ты их ни сдала, мы с мамой любим тебя и верим, что всё у тебя будет хорошо.

Твой папка».

30

Эвлалия была уже готова во всём признаться великому магу и попросить его помощи, но, услышав оскорбительное – «Самозванка!» – тотчас решила ни в коем случае не сдаваться.

К тому же ей стало окончательно ясно, что, невзирая на поразительное внешнее сходство, это был совсем не Аркадий Сергеич. Тот бы никогда не стал говорить с нею таким тоном – притом, что в информатике у бывшей Клавы Соколовой успехи были совсем не блестящие…

– Сударь, я вас не понимаю, – равнодушно отозвалась Эвлалия. – Все эти достойные благородные дамы, включая Её величество, обращались со мной как с принцессой. И, поскольку я в настоящий момент из-за злосчастного падения с лошади не могу точно вспомнить, кто я, у меня нет никаких оснований не верить словам той, что считает меня своей родной дочерью.

– Вы… вы ненастоящая принцесса!

– Докажите это мне и другим, тогда я охотно соглашусь с вашими доводами и приму свой жребий, каким бы он ни был, – с кротким ехидством возразила Эвлалия.

– У меня есть доказательство! Ваш запах! Варвар, конечно, глупец и слепец, но тут он не мог обмануться!

– Варвар?.. Кто это?.. – искренне удивилась она.

Асканий осёкся.

Разумеется, ни королева, ни члены королевского суда и совета никогда бы не приняли к рассмотрению свидетельство пса. Тем более, что никто не знал о способности Варвара принимать человеческий облик.

– Варвар – это собака, – чуть смущённо ответил Асканий.

Эвлалия чуть не воскликнула – «А, та самая, похожая на волка!» – но прикусила язык, быстро сообразив, что она не должна вспоминать о том, что было с нею до падения с Ласточки.

– Собака? У меня есть собака? – изумилась она. – Ну, позовите её, я думаю, она узнает хозяйку…

– Это не Ваша собака, – отрезал Асканий.

– Почему же тогда она может помнить мой запах? – продолжала Эвлалия разыгрывать невинное удивление.

И вновь Асканий был загнан в тупик. Ведь не мог же он сознаться принцессе (а вдруг она всё-таки оказалась бы настоящей принцессой!), что похитил её старые шлёпанцы и дал их понюхать Варвару, чтобы он мог взять её след!

Асканий решил, что поединок на сей раз лучше свести вничью. Либо девчонка демонски пронырлива, хитра и коварна – либо действительно произошла какая-то путаница.

– Извините, сударыня, возможно, мои подозрения и вправду беспочвенны, – пошёл он на попятную. – Но Вы должны понять и меня: вокруг сплошные враги и шпионы, и слишком многие желали бы, чтобы Мидония лишилась законной наследницы…

– А разве ваша великая магия не способна помочь вам определить, законная я наследница или нет?

В спокойном вопросе Эвлалии звучала едва ощутимая язвительность.

– Для этого Вас придётся подвергнуть испытаниям, которые Вы сейчас можете просто не выдержать, – не по-доброму усмехнулся Асканий.

Он подошел к двери, раскрыл её и с поклоном пригласил ожидавшую снаружи королеву и прочих дам войти в спальню принцессы.

«Состояние Её высочества не безнадёжно, – изрёк он свой вердикт. – Светлый разум её не покинул, речи связны, умозаключения обоснованны. Однако при нынешнем положении дел я бы осмелился посоветовать Её величеству не настаивать на скорейшем возвращении принцессы к её высочайшим обязанностям. Ей необходим полный покой и отсутствие всяких волнений».

– Но как долго это может продлиться? – озабоченно спросила королева.

– Я приложу все силы к тому, чтобы ускорить выздоровление госпожи, – пообещал Асканий.

Эвлалия поняла, что отныне она обречена на почётное заточение в собственной спальне.

Зато, по крайней мере, вопрос о свадьбе с принцем Перотином пока что отпал.

31

Клава почти бежала по улице. Она опаздывала. Когда она выходила из дома, часы уже показывали десять, а ей ещё нужно было проделать путь, продолжительность и длина которого была неизвестна: прохожие охотно показали ей, где остановка троллейбуса в сторону центра (её вопрос никому не показался диковинным – мало ли в таком огромном городе чужестранцев!), но она побоялась воспользоваться многоместной каретой, подъехавшей через несколько минут к стеклянному навесу. Лишь наблюдала, как местные жители терпеливо, по одному, заходят в узенькую переднюю дверцу, совершают какие-то действия с очередным аппаратом, вращают большой серебристый трехпалый рычаг и протискиваются внутрь, где некоторые сидят, но большинство стоят, не соблюдая никаких приличий – мужчины и женщины вплотную и вперемешку.

– Девушка, что же вы? Талончика нет? Я уступлю по обычной цене, – обернулась к ней женщина с забавной сумкой на маленьких колёсиках; эта самая женщина практически и довела Калву до остановки. – А то выдумали: у водителя – чуть не вдвое дороже…

– Спасибо, я лучше пройдусь, очень много народу, – ответила Клава. – Тут, наверное, недалеко?

– Минут десять, там ещё магазин «Самопал»! – крикнула женщина, уже находясь на подножке троллейбуса и рывком поднимая туда свою несомненно тяжёлую сумку.

Любезно улыбнувшись отзывчивой горожанке, Клава устремилась по улице вслед за троллейбусом, сама дивясь, как она после всей вчерашних и нынешних потрясений ухитрилась ничего не забыть: в большом мешке из непонятного легкого материала помещались торт «Прихоть» и книжка «Принцессы возвращаются домой» – а в сумочке, болтавшейся на согнутом локте, лежали ключи от жилища, маленький телефон, коричневая книжица с шифрами, расчёска, пакетик с бумажными салфетками и симпатичный кожаный с тиснением кошелёчек с местными деньгами… На середине пути она увидела школу; со двора ей махнул рукой и что-то крикнул какой-то юноша – видимо, тоже одноклассник, но она только бросила: «Привет, извини, спешу!» – и быстренько зашагала дальше.

К половине одиннадцатого она, запыхавшись, подлетела к остановке, где её уже ждал Родион.

– Проспала? – улыбнулся он вместо того, чтобы посетовать на её неаккуратность, совершенно непростительную для особы королевских кровей.

– Нет, дела разные были… Прости, пожалуйста.

– Не за что. Просто, знай я, что ты придёшь позже, я заглянул бы в «Самопал». Нужно кое-что.

– Может быть, вместе заглянем?

– Давай, это быстро. У меня Кешка шнур от ю-эс-би-кабеля перегрыз.

– Ну и ну! – только и могла сказать Клава, понятия не имея, что имелось в виду.

Они зашли в магазин.

Родион целенаправленно двинулся к прилавку, над которым висела надпись «Электроника», и завязал разговор с торговцем. А Клава жадно разглядывала товары, выставленные на полках и витринах. О назначении некоторых она могла догадаться – это были щипцы, клещи, ножи и рычаги из блестящего металла, а также детали светильников и канделябров. Другие были ей совсем незнакомы, и даже по надписям она не поняла, что значит «картридж для аквафильтра» или «аэрогриль».

Да, здесь было, пожалуй, поинтереснее, чем в тайной мастерской великого мага Аскания! Тот бы с зависти заболел, попади он в такое фантастическое место. Асканий всегда питал слабость к разнообразным штучкам, которые он называл «техническими артефактами». Но куда ему до московских умельцев! Обычный торговец, зевая от рутинности своего занятия, жмёт кнопки на устройстве, очень похожем на то, которое Клава обнаружила в комнате Ляли, а потом из соседнего серого аппарата сама собой выползает бумажная ленточка с нерукописными словами и цифрами – и решительно никто не видит тут никакого чуда!

Внезапно Клаву словно бы стукнуло: а вдруг Асканий – вовсе не маг? И все его «артефакты» – попросту краденые? Ну, не краденые, так добытые из этого мира, где они – в порядке вещей и продаются чуть ли не на каждом углу?..

Да, но как, не будучи магом, Асканий мог попасть в чужую реальность? Допустим, у него есть экран, служащий порталом. Неужели Асканий сам его создал? После всего виденного и пережитого Клаве в это не верится.

Значит, всё-таки – Гронт?..

32

– А ты разве совсем не помнишь, где я живу? – спросил Родион, когда они вышли из «Самопала». – Зимой ведь на моём дне рождения всем классом у нас гуляли.

– Ой, зима – это было так давно! – кокетливо встряхнула волосами Клава. —Знаю только, что дом в глубине квартала. И что их три похожих. Сама бы ни за что не нашла.

– Ля… Клав, извини за нескромность, а твой день рождения когда? Я что-то не помню, чтобы мы когда-нибудь его отмечали.

– Мой?.. Скоро. Через неделю.

– А, тогда понятно, во время каникул, в Москве в это время из наших обычно нет никого… Чёрт, а на этот раз – аккурат в день сдачи истории! Впрочем, её ты сдашь на ура, и вечером сможешь попраздновать. Ты после экзаменов уезжаешь куда-нибудь?

– Я?.. Пока не знаю. А ты?

– Ну, куда мне ехать! Дачи нет, бабушки или тётки в деревне тоже нет, в лагерь уже не возьмут – шестнадцать исполнилось… Недельку балду погоняю, а потом поищу работёнку. Хоть курьером, хоть промоутером. В конце концов, мамулька у нас не двужильная, сколько лет она нас с Саньком тянула, на трех работах вкалывала…

Продолжая болтать, они приблизились к огромному дому. Он был не только высоким, выше Клавиного, но и очень длинным, со множеством входов. Родион повёл её к третьему по счёту входу. Дверь была заперта, но вместо живого привратника она открывалась при помощи столь привычного здесь механизма с кнопками. После нажатия четырех из них что-то внутри запищало, и дверь поддалась.

Клава направилась было к лестнице, но Родион удержал её:

– Чудачка! Ты чё, пешком на девятый этаж собралась? Лифт пока что работает, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…

Лифт?..

Он нажал очередную кнопку, и прямо в стене открылась дверь, отъехавшая в сторону с неприятным лязгом и кряхтением. Родион явно ждал, когда Клава войдет в тесную комнатёнку без окон, тускло освещаемую сверху мигающим светом. В комнатёнке ужасно пахло, и Клава поморщилась и чихнула.

– Извини за амбре, – сказал Родион, нажимая кнопку с облезлой цифрой «9». Сейчас ещё ничего, терпимо. А то раньше, пока домофон не поставили, в лифт было вообще не войти! То лужа, то кучка… Тут ведь рынок рядом, к нам и пёрлись все подряд – торговцы, бомжи, шофера, пьянчуги… Тебе-то с твоим вторым этажом повезло, раз – и дома, а к нам – топать да топать…

Комнатёнка под названием «лифт» затряслась, застонала и остановилась.

Еле справившись с собой, чтобы не выдать свой страх и омерзение, Клава выскочила на лестницу.

Родион вынул из кармана рубашки ключи и открыл дверь:

– Прошу! Извини за беспорядок, у нас всегда так. Заходи, не стесняйся, дома нет никого.

Словно бы опровергая эти слова, им навстречу вышел рыжий пушистый кот небывалых размеров.

– Знакомься: Кеша, – склонился к зверю, чтобы погладить его, Родион.

Кот презрительно отстранился.

– Ах, пардон, Его величество Ксеркс Первый и Несравненный! – поправился хозяин самолюбивой зверюги.

Лишь после этих слов Кеша-Ксеркс дал почесать себя за ушком.

– Вообще-то он изначально – Ксерокс, поскольку его мамаша вывела котят в коробке из-под ксерокса, – пояснил Родион гостье. – Но Ксерокс сам собой превратился в Ксеркса, а я тогда был маленький и звал его просто Кеша…

Имя Ксеркс что-то смутно напомнило Клаве, но она не могла вспомнить, что именно.

– Разрешите представить Вам эту юную даму, Ваше величество, – продолжал насмешничать Родион. – Моя добрая подруга и соученица, э-э… принцесса Клавдия.

И сам расхохотался – так ему показалось это нелепо.

Кот внимательно посмотрел на неё и словно бы всепонимающе фыркнул, милостиво подставив ей выгнутую в горделивом приветствии спину.

– Польщена честью видеть Ваше величество, – на полном серьёзе ответила Клава, присев в глубоком реверансе и почтительно проведя по холёной огненной шерсти.

– Компот, чай, минералка? – обратился Родион к Клаве, указывая на открытую дверь маленького помещения, в котором она безошибочно узнала кухню.

– Пожалуй, компот, – кивнула она.

Вот рту у неё пересохло – то ли от быстрой ходьбы, то ли от порции очередных неожиданностей.

33

Королева Килиана, подобно большинству женщин, была не слишком сведуща в технике, но зато, являясь наследной принцессой, обучалась магии и целительству, причем целых три года – у старого архимага Гронта, который после присвоения звания великого мага Асканию перестал показываться при дворе. Случилось это двенадцать… нет, всё же скорее одиннадцать лет тому назад. Гронт объяснил своё решение тем, что не желает ни вмешиваться в дела бывшего воспитанника, ни оказывать на него какое-либо влияние. Злоехидные языки уверяли, что старик просто-напросто осерчал на неблагодарную королеву и взъелся на бывшего ученика, превзошедшего наставника в мастерстве и познаниях. Однако одержимый мстительной завистью Гронт должен был бы устроить им обоим беспокойную жизнь – между тем, с тех пор, как он удалился в своё горное обиталище, о нём не было ни слуху, ни духу. Разве что данное некогда обещание следить за погодой и климатом архимаг продолжал выполнять: в Мидонии, как и полагалось, весной было тепло, летом – в меру жарко, осенью – приятно и слегка дождливо, зимой ненадолго выпадал пушистый снег, лежавший ровно столько, чтобы накопить достаточно влаги на полях и не успеть наскучить любителям санных прогулок. Ни сокрушительных ураганов, ни суховеев, ни наводнений, ни многомесячной стужи страна не знала, хотя побережье соседней Брагарии то и дело страдало от штормов, Дакрийское княжество – от неурожаев, а что творилось в Раштарской империи, и пером было не описать: климат мощнейшей в мире державы превратился в сплошную и непрерывную череду аномалий…

Потому королева в глубине сердца всё-таки верила, что в случае самой острой необходимости она найдёт возможность призвать на помощь Гронта, и тот не посмеет ей отказать: как бы старик ни относился ныне к самой Килиане, интересы Мидонии для него несомненно оставались превыше всего. Но пока что она надеялась обойтись собственными силами. Ведь ничего катастрофического ещё не случилось. Да, принцесса от сильного удара отчасти утратила память (утрать она её совсем, она бы – Асканий прав – лишилась способности рассуждать логично и связно). Но память можно восстановить. И королева даже отчасти представляла себе, как. В её тайном кабинете имелся замкнутый магическими заклинаниями шкаф, а в нём – различные вещества и снадобья.

Эликсир откровений.

Вот, что ей было нужно!

34

Асканий никак не мог прийти себя от результатов устроенного королевой эксперимента.

Сказать, что он был потрясён, было бы всё равно что назвать зрелище извергающегося вулкана «забавным».

Того, что случилось, он совсем не ожидал!

Допустим, про эликсир откровений он и сам бы мог догадаться – у него имелось даже кое-что посильней, развязывавшее языки не только хилым барышням, но и закоренелым преступникам.

Однако произошедшее далее было попросту необъяснимым.

Погружённая в магический полусон девушка начала вспоминать.

И вспомнила то, чего никак не могла бы знать самозванка!

Она снова переживала свой первый бал и первое бальное платье. Тогда маленькой Лали было всего пять лет, и для неё это было, конечно, едва ли не самым значительным событием в жизни. Она описала все бантики, ленточки и оборочки – и по напряженному лицу Килианы вдруг покатились тщетно сдерживаемые слёзы.

Больше того – она вспомнила Гронта и его огромного рыжего кота Артаксеркса!

Значит, эта принцесса была настоящей?!…

А как же ручательство Варвара?

«Ваша милость, тут я не мог ошибиться: эта девушка пахнет точно как та, что зашла в фургон и не вышла»…

Нет, придётся всё-таки вернуться в тот мир и попробовать найти двойника Эвлалии.