Текст книги "Психология личностно-профессионального развития субъектов образования"

В некоторых исследованиях, относящихся к области психологии учителя, самооценка рассматривается как составляющая в педагогической направленности, понимаемая как профессионально значимое качество учителя [Сластенин 1983; 1990].

Справедливо указывая, что при таком широком толковании самооценка перестает существовать как самостоятельный предмет анализа, Л. В. Бороздина предлагает рассматривать ее в качестве специфической функции самосознания, не сводимой ни к «Я-образу», ни к самоотношению [Бороздина 1991]. По ее мнению, самооценка – это наличие критической позиции индивида по отношению к тому, чем он обладает, оценка имеющегося потенциала с точки зрения определенной системы ценностей. Вследствие такого подхода она разводит понятия «Я-образа», самооценки и отношения к себе.

Нам представляется более обоснованной точка зрения В. Ф. Сафина, который употребляет для обозначения эмоционально-ценностного отношения к себе термин «самооценивание», подчеркивая процессуальную сторону самоотношения [Сафин 1986]. По его мнению, самооценивание, имеющее аффективную природу, только впоследствии благодаря использованию определенных эталонов – других субъектов и их оценок, даваемых индивиду, – приобретает когнитивные качества. Результатом процесса самооценивания становится устойчивое обобщенное отношение личности к себе.

Представление о себе, о своих личных и профессиональных качествах, адекватная оценка своей профессиональной компетентности, умений налаживать эффективное межличностное взаимодействие с учениками, а также возникающее на основе этих знаний и самооценивания эмоционально-ценностное отношение к себе, детерминируют поведенческий компонент профессионального самосознания учителя, который реализуется в процессе саморегуляции.

Саморегуляция – это раскрытие резервных возможностей человека, а, следовательно, развитие творческого потенциала личности. Применение приемов саморегуляции предполагает активное волевое участие и, как следствие, является условием формирования сильной, ответственной личности.

Характеристики регуляторной системы человека существенно зависят от общего уровня его интеллектуального, волевого, эмоционального и нравственного развития. Индивидуальный стиль саморегуляции определяется взаимодействием разноуровневых механизмов, реализующих этот процесс, т. е. можно говорить о саморегуляции как о системе психотехнологий, направленных на развитие профессионального самосознания личности [Моросанова 2010].

Важным и универсальным механизмом процесса саморегуляции является рефлексия. Она фиксирует процесс деятельности, отчуждает и объективизирует его и делает возможным осознанное воздействие на этот процесс.

По мнению А. К. Осницкого, необходимо различение двух видов саморегуляции – деятельностной и личностной. Первый характеризуется преобладанием в регуляции задач предметных преобразований, второй – задач преобразования отношений к предметам и людям. В контексте проблемы самосознания учителя наибольший интерес представляет личностная саморегуляция, которая, по нашему мнению, может быть разделена на саморегуляцию в системе отношений и собственно личностную. Личностная саморегуляция проявляется в поступках и феноменологически совпадает с ними.

Высокий уровень развития саморегуляции, который объективно выражается в тонкости, дифференцированности и адекватности всех осознанных поведенческих реакций, поступков, проявлений и т. д., дает основание предполагать наличие достаточно зрелого состояния развития самосознания в целом. Можно сказать, что наиболее сложные формы саморегуляции возникают как завершающий этап самосознающей себя личности.

По нашему мнению, одним из основных психологических механизмов этой подструктуры является удовлетворенность педагога собой и своей профессиональной деятельностью. Под удовлетворенностью мы понимаем соотношение между мотивационно-ценностной сферой личности учителя и возможностью успеха деятельности по реализации ведущих механизмов.

Как было сказано выше, самосознание понимается, прежде всего, как процесс познания себя, выработки отношения к себе и саморегуляции. Но самосознание характеризуется также своим продуктом – «Я-концепцией».

«Я-концепция» выступает в качестве устойчивого компонента, создающего определенную линию поведения личности.

В то же время, она может иметь различную гибкость, подвижность и быстроту актуализации в разные периоды жизни человека. Она постоянно формируется, уточняется и укрепляется в процессе взаимодействия людей между собой. «Я-концепция» – это то, что складывается у человека на основе действия механизма рефлексии.

«Я-концепция» учителя – относительно устойчивая, в большей или меньшей степени осознанная, переживаемая как неповторимая система представлений о самом себе, на основе которой учитель строит свое взаимодействие с другими людьми и определенным образом относится к себе. Это целостная, хотя и не лишенная внутренних противоречий, система образов собственного «Я» учителя, выступающая как установка по отношению к самому себе в контексте связей с миром своей профессиональной жизнедеятельности.

Поскольку основными источниками развития самосознания личности является собственная практическая деятельность человека и общение, то на процесс развития профессионального самосознания учителя и формирование убежденности в личностной и профессиональной компетентности, в соответствии с этим, оказывают влияние две наиболее значимые группы факторов. К первой относятся ожидания и оценочные суждения представителей непосредственного социального окружения педагога – его учеников, коллег, администрации, – интериоризуемые индивидом в процессе социального взаимодействия и общения. Ко второй – его мотивационно-ценностные ориентации и ожидания от самого себя как профессионала, вытекающие из его практической педагогической деятельности.

Рефлексивные «Я» учителя могут не совпадать, вследствие чего возникают внутренние противоречия, создающие сравнительно устойчивое «поле детерминации» [Асеев 1976], которое включает в действие конкретные психологические механизмы самодвижения и саморазвития личности.

Проблема влияния внутренних противоречий на личностное и профессиональное развитие была предметом исследования таких психологов, как К. А. Абульханова-Славская, Л. И. Анцыферова, Ф. Е. Василюк, А. И. Захаров, Е. С. Калмыкова, Г. С. Костюк, В. Н. Мясищев и др. Сходные проблемы затрагивались также при решении других теоретических задач и выражались в таких понятиях, как «дезинтеграция сознания» (А. Н. Леонтьев), «кризис идентичности» (Л. И. Анцыферова), «состояние психической напряженности» (Н. И. Наенко, В. В. Столин), «кризис развития личности» (Б. В. Зейгарник, Б. С. Братусь), «аффективный конфликт» (Л. И. Божович).

Веер направлений изучения движущих сил развития в психологии чрезвычайно широк. Однако при всем их многообразии, как это справедливо отмечено Л. И. Анцыферовой, большинство научных поисков в психологии основаны на двух методологических предпосылках, а именно, на принципе стремления к равновесию и принципе стремления к напряжению [Анцыферова 1974]. Взаимодополняя друг друга, эти подходы дают широкие возможности для более полного представления о развитии личности.

Принцип стремления к равновесию объединяет ортодоксальный и современный психоанализ, необихевиоризм и когнитивную психологию. К этому подходу можно отнести представление А. Адлера о стремлении к компенсации дефекта, идею о редукции напряжения потребностей (необихевиоризм), положение К. Левина о жизненном пространстве личности, образующем единое психологическое поле и определяющем в ней тенденции к изменению, представления Л. Фестингера о когнитивном диссонансе и др. На принципе стремления к напряжению построена концепция самоактуализирующейся личности А. Маслоу, теория личности Г. Олпорта о тенденции к самореализации личности, а также концепция В. Франкла о тенденции к поиску смысла жизни как источника развития личности.

Общей стратегией научного поиска механизмов движущих сил развития личности в отечественной науке можно назвать выделение принципа саморазвития личности, основанного на диалектическом подходе. Данная научная традиция восходит к Аристотелю, Т. Гоббсу, Г. Гегелю, К. Марксу. Как писал Г. Гегель, «противоречие есть корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоречие, оно движется, обладает импульсом и деятельностью» [Гегель 1937: 520]. Для этой стратегии характерно выделение положения о существовании источника саморазвития личности в самом процессе развития и о противоречиях и гармонии противоположностей как движущей силы развития.

Категория внутреннего противоречия и его анализ получили достаточно широкое отражение в философской литературе.

Размышляя о развитии личности, Г. С. Батищев указывал на то, что именно противоречие, познанное и освоенное индивидом, является для него «внутренне необходимым способом быть субъектом, быть человеческой личностью, посвятившей себя прогрессу» [Батищев 1963: 46].

Рассматривая внутренние противоречия в философском аспекте и описывая в своей работе различные их виды, В. И. Горбач отмечает, что они всегда будут основой развития личности, тогда как внешние условия могут стать лишь причиной изменений [Горбач 1964].

О противоречивой природе человека размышляли Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, М. М. Бахтин, С. Л. Рубинштейн. В трудах этих ученых, как справедливо отмечает М. Р. Гинзбург, «человек является двойственным… Эта двойственность является порождающим противоречием, задающим его собственно человеческое существование» [Гинзбург 1994: 45].

Проблема противоречий наиболее полно была разработана в исследованиях К. А. Абульхановой-Славской, Л. И. Анцыферовой, Г. С. Костика. Личность в этих работах выступает как система противоречий между природным и социальным, индивидуальным и общественным, объективным и субъективным.

Основным способом бытия личности является развитие, а разрешение противоречий обеспечивает ее «движение». Однако в ходе развития личности приходится разрешать не только внешние, непосредственно социально обусловленные противоречия между ней и объективной действительностью, но и внутренние, «локализованные» во внутреннем мире [Абульханова-Славская 1983].

Г. С. Костюк считал, что движущими силами развития личности являются возникающие в ее жизни внутренние противоречия, которые обусловлены отношением личности к окружающему миру, внешними противоречиями между индивидом и обществом [Костюк 1969]. Сами по себе внешние противоречия не являются двигателем развития, они, в соответствии с принципом детерминизма, преломляясь, становятся внутренними, определяющими поведение и деятельность человека. К числу основных противоречий, служащих движущими силами развития личности, Г. С. Костюк относил расхождение между возникающими у человека новыми потребностями и наличным уровнем овладения средствами их удовлетворения; несоответствие достигнутого человеком уровня развития занимаемому им месту в системе общественных отношений; противоречие между тенденциями к инертности и устойчивости, стереотипизации с одной стороны, и к подвижности, изменчивости – с другой [Костюк 1969].

В. Г. Асеевым выдвинута гипотеза о сложной совмещенной структуре противоречий, способствующих психическому развитию [Асеев 1976]. Так, например, противоречие между сложившимися функциональными возможностями личности и объективно требуемыми качествами создает устойчивое «поле детерминации», под влиянием которого вступают в действие определенные механизмы конкретных ситуативных противоречий [Асеев 1976].

Основываясь на теории деятельности и данных возрастной периодизации психического развития Б. В. Зейгарник и Б. С. Братусь рассматривают в качестве источника развития личности противоречие между теми отношениями, которые человек волей обстоятельств, наличных возможностей, слабостей и т. п. осуществляет в реальной жизни, и теми, которые он мог бы осуществить в идеале человеческого развития. «В более широком плане – это противоречие между личной (индивидной) ограниченностью каждого отдельного человека и универсальностью, безграничными возможностями, предполагаемыми всеобщей родовой человеческой сущностью» [Зейгарник, Братусь 1980: 127]. Подобные кризисные противоречия, по их мнению, обычно осознаются самим человеком как явное расхождение между «Я-реальным» и «Я-идеальным». Главная причина этого «разлада» – внутренняя логика движения деятельности. Нередко прежние мотивы и представления о своих возможностях перестают соответствовать новым условиям и изменившемуся соотношению между пройденным и оставшимся жизненном пути. Дальнейший ход развития во многом определяется способностью личности к осознанию происходящих в ней изменений.

Е. С. Калмыкова под внутренним противоречием понимает противостояние двух разнонаправленных тенденций внутреннего мира, обусловленное их совпадением во времени или плане предметной отнесенности. По ее мнению, внутреннее противоречие может проявиться, стать актуальным, разрешиться, не переходя во внутриличностный конфликт, в том случае, если альтернативы не были взаимоисключающими. «Внутренний конфликт – это этап развития противоречий, на котором его стороны субъективно переживаются как абсолютно несовместимые, расходящиеся под углом 180°, что происходит в силу данных обстоятельств места и времени» [Калмыкова 1986: 40].

В психологии разработка проблемы внутренних противоречий тесно связана с исследованиями внутренних конфликтов и кризисов личности, так как этим психическим явлениям всегда предшествует развитие противоречий.

Рассматривая психологическое содержание внутреннего конфликта, А. И. Захаров главной причиной его возникновения называет аффективно переживаемую невозможность реализации жизненно важных потребностей самоутверждения, признания и единства «Я». В итоге создаются препятствия на пути осуществления ведущей личностной потребности в самореализации как главной фабулы внутреннего конфликта [Захаров 1982].

В работах В. Н. Мясищева и его сотрудников раскрывается диалектическое единство объективных и субъективных факторов возникновения и развития внутреннего конфликта, его социальной, психологической и нейрофизиологической природы [Мясищев 1960]. Определяя конфликт как несовместимость, столкновение противоречивых отношений, он подчеркивал, что «личность наиболее полно раскрывается в том, что для нее наиболее важно, значимо, к чему она наиболее сильно и настойчиво стремится; она наиболее ярко выражается в критические моменты, когда решаются жизненно важные для нее вопросы» [Мясищев 1960: 71]. Чаще всего конфликт возникает на почве столкновения желаний личности и действительности, которая их не удовлетворяет. То есть, по мнению В. Н. Мясищева, чем выше претензии личности, тем больше поводов для обострения противоречий. Этот вариант был впоследствии назван «неврозом относительной недостаточности».

Л. А. Петровская предлагает рассмотреть внутренний конфликт в схематичном виде. Участники конфликтной ситуации А и Б являются сторонами одной и той же личности. Стороны А и Б окажутся участниками конфликтной ситуации, если стремление стороны А к достижению некоторого желаемого для нее состояния С, объективно препятствует достижению стороной Б некоторого желаемого для нее состояния Д, и наоборот. В частных случаях С и Д могут совпадать. Это, к примеру, имеет место, когда А и Б стремятся к одной и той же цели, но при этом пути достижения взаимоисключают друг друга.

Ф. Е. Василюк, понимая под конфликтом некоторый «разрыв» жизни, когда невозможно выбрать одно из двух, когда «повреждено психологическое будущее», предлагает различать два основных его вида. Первый вызван противоречиями, в которых тенденции противоположны по содержанию, – во втором они несовместимы лишь по условиям места и времени. По представлению исследователя, внутренний конфликт наступает в том случае, если сознание капитулирует перед субъективно неразрешаемым противоречием. Это значит, что не всякое противоречие достигает уровня конфликта в своем развитии [Василюк 1984].

Л. И. Божович в своих работах использует понятие аффективного конфликта, подразумевая под ним некоторое субъективное переживание, возникающее в результате столкновения сильных, но разнонаправленных аффективных тенденций. Зачастую борьба между этими тенденциями носит открытый характер. В этих случаях человек сознательно взвешивает все «за» и «против», принимает решение и стремится к выходу из критической ситуации. Но есть случаи, когда внутренняя аффективная тенденция «заставляет идти сознание у себя на поводу», блокируя его. При данных обстоятельствах можно говорить об аффекте неадекватности, что приводит к дисгармоничному развитию личности. Экспериментальное изучение аффективного конфликта у школьников разных возрастов показало, что сила социальных намерений настолько велика, что в условиях столкновения с бессознательными психическими образованиями они приводят к острейшим внутренним конфликтам, которые осложняют психическую жизнь. По мнению автора, «…человек, постоянно сталкивающийся с внутренними конфликтами, будет отличаться нерешительностью, неустойчивостью поведения, неспособностью добиваться сознательно поставленных целей…» [Божович 1978: 25]. Но в той же работе Л. И. Божович, признавая неизбежность внутренних конфликтов в возрастном развитии, отмечает, что они способствуют ее переходу на новые, более сложные уровни функционирования.

По этому же поводу Л. С. Выготский утверждал, что фактически негативное развитие в критические периоды является только теневой стороной позитивных изменений личности [Выготский 1972].

B. C. Мерлин исследовал развитие личности в психологическом конфликте, вызванным отрицательной оценкой труда человека администрацией и коллективом. Конфликтами типа «расстройства» он называет такие, при которых в силу сложившихся объективных и субъективных условий возникает глубокая неудовлетворенность личности какой-либо стороной своей деятельности. «Эти конфликты связаны с тяжелым перенапряжением нервной системы и потому выражаются в кратковременных или более длительных нарушениях нормальной нервной деятельности, иногда переходя в нервные заболевания» [Мерлин 1986: 93].

Автор многих известных работ, посвященных проблемам самосознания, В. В. Столин выделяет два типа внутренних конфликтов – конфликтный смысл поступка и конфликтный смысл «Я», отличающиеся друг от друга «материалом» составляющих сторон. В основе первого типа лежат мотивационно-ценностные ориентации, в основе второго – отношение к себе. Смысл «Я» возникает в результате соотнесения свойств личности с мотивами деятельности. Расширяются связи человека с миром, возникает множественность смыслов «Я», которые сами по себе нейтральны друг к другу. Но в «жизненном пространстве» индивида деятельности пересекаются, и ему приходится выбирать, что не всегда легко. После того как выбор сделан, возникает противоречие смыслов «Я», т. е. противоречие самосознания. Проведенные эксперименты позволили утверждать, что при таких столкновениях происходит осознание собственных личностных черт человеком, что запускает дальше работу самосознания [Столин 1983].

Исследования последствий переживания различных конфликтов личности, дали основание А. Г. Амбрумовой придти к заключению, что конфликт, переживаемый личностью, образуется из двух или нескольких тенденций, одну из которых составляет основная, актуальная в данный момент, потребность человека, а другую – тенденция, препятствующая ее удовлетворению.

И. И. Чеснокова, не углубляясь в исследование понятия внутреннего конфликта, дает объяснение механизма его возникновения: «…при воздействии новой для данной личности информации, неожиданной или противоречащей тому, что было принято и усвоено ею, что прочно стало содержанием ее внутреннего мира, происходит нарушение равновесия уже сложившейся структуры ценностей личности» [Чеснокова 1977: 223].

Таким образом, возникновение внутренних противоречий и их обострение до уровня конфликта рассматривается в отечественной психологии в основном как закономерное явление в развитии личности.

Зарубежные психологи более активно обращались к изучению внутренних противоречий и конфликтов личности. Основоположник психоанализа 3. Фрейд считал источником внутриличностных конфликтов противоречие между инстинктивными влечениями и требованиями социального окружения, опосредованными «Я». По его мнению, внутренний конфликт – это столкновение бессознательных импульсов с сознательными намерениями и желаниями человека, происходящее в силу неоднородности психики [Фрейд 1923].

Интерпретируя психологические конфликты, фрейдисты и неофрейдисты сосредоточиваются на поиске «вытесненных влечений». 3. Фрейд называл девять основных типов внутренних конфликтов, к которым относил регрессию, подавление, отрицание, обращение против себя, проекцию, интроекцию, реверсию, реактивные образования, изоляцию.

Представители неофрейдизма (А. Адлер, К. Хорни, Э. Фромм, К. Юнг, Э. Эриксон и др.) обсуждали проблемы личностного роста и внутренних конфликтов с точки зрения взаимоотношений человека и социального окружения. Центральной идеей научного направления, основанного А. Адлером, является идея о столкновении бессознательного стремления человека к совершенству и неизбежного чувства собственной неполноценности. Напряженность внутреннего противоречия усиливается необходимостью компенсировать переживаемые физические или интеллектуальные особенности самой личности (помимо переживания реально существующих дефектов). Выбрав в качестве исходного момента развития чувство неполноценности, А. Адлер полагал, что разрешение данного противоречия должно идти по линии самоутверждения. При этом он выделил два пути – конструктивный и деструктивный. Конструктивный путь означает самоутверждение во благо другим, деструктивный – за счет унижения других. Причем, во втором случае позиция псевдосильного не снижает тревоги, ибо переживание неполноценности сохраняется, хотя и не осознается. Все невротические тенденции личности А. Адлер объясняет стремлением к власти, а терапевтическую задачу в этом случае он видит в восстановлении у человека чувства сопричастности к миру, раскрытию его навстречу другим [Adler 1927].

К. Хорни решающую роль в развитии личности отводила врожденному чувству беспокойства. С точки зрения влияния культуры, «исходный страх» определяется предлагаемыми миром противоречивыми ценностями, что особенно характерно для интенсивно развивающихся культур. Это приводит к внутренним конфликтам между потребностью в безопасности в ситуации соперничества и потребностью в удовлетворении желаний. К. Хорни рассматривает три основные тенденции личности: стремление к людям (наиболее оптимальный тип поведения, формирующий устойчивый тип личности); стремление от людей; стремление против людей. У всех людей в различные моменты жизни можно наблюдать данные проявления, однако если у здоровой личности эти тенденции уравновешивают друг друга, то невротическая личность ведет себя в соответствии лишь с одной из них. Предлагаемый К. Хорни выход заключается в восстановлении утраченного реалистического отношения к жизни на основе анализа жизненного пути, ибо невротические тенденции могут возникать на разных этапах жизни [Хорни 1993].

Один из специалистов в области возрастного развития Э. Эриксон главную роль в развитии личности отводит человеческому «Я», которое отвечает за психическое здоровье индивида. Развитие личности он рассматривает с точки зрения усиления «Я» и продвижения к идентичности. На пути «интеграции Я» личность проходит, по его представлениям, восемь стадий развития, охватывающих путь человека от рождения до смерти. Каждая из них представлена как кризис, ставящий человека перед условным выбором в сторону усиления «Я» или его ослабления. Сами стадии, по Э. Эриксону, заданы генетически, но позитивное или негативное разрешение кризиса определяется особенностями взаимодействия личности с социумом [Erikson 1968].

В своем учении К. Юнг утверждает, что наряду с личным бессознательным и сознанием, в душевной жизни существует взаимодействующее с ними коллективное бессознательное. Если личное бессознательное формируется в развитии индивидуального опыта человека и представляет собой содержание, им вытесняемое, то в коллективном бессознательном запечатлен опыт человечества. Каждый из нас является его носителем в силу принадлежности к человеческому роду и культуре. Именно этот пласт бессознательного является тем глубинным, сокровенным, что определяет особенности поведения, мышления, чувствования. Центральное место в научном подходе К. Юнга занимает индивидуация – процесс поиска человеком душевной гармонии, интеграции, целостности, осмысленности. Душевная жизнь выступает как бесконечное странствие внутри себя, открытие потаенных, бессознательных структур, требующих, особенно в кризисные моменты жизни, осознания и включения в душевную целостность. Душа, по мнению К. Юнга, представляет некую нефизическую реальность, исполненную энергии, которая перемещается в связи с внутренними конфликтами и включает в себя ряд противоположностей (сознательное и бессознательное, мужское и женское, экстравертированное и интровертированное и др.). Проблема заключается в том, что в силу ряда причин, прежде всего социокультурного плана, человек видит и развивает в себе только одну сторону единой противоречивой пары, тогда как другая остается скрытой, непринятой. В процессе индивидуации человек должен «открыть» и принять себя. Наши скрытые стороны требуют принятия, являясь нам в сновидениях, символически «взывая» к нам. Нужно уметь увидеть смысл призыва, так как игнорирование, типичное для неподготовленного человека, приводит к дезинтеграции, невозможности саморазвития и кризисным переживаниям, заболеваниям [Юнг 1996].

В центре теоретико-полевой концепции личности К. Левина лежит так называемое «жизненное пространство», которое он рассматривает как совокупность существующих взаимосвязанных факторов, определяющих поведение индивида в данное время [Левин 1982]. Оно охватывает личность и ее психологическое окружение, образуя единое психологическое поле. Поведение и развитие индивида представляют собой «переход» личности из одной области жизненного пространства в другую или изменение самой структуры жизненного пространства [Lewin 1935].

Исходя из положений «Теории поля», К. Левин выделяет три типа внутренних конфликтов, определяя их как ситуацию, в которой на индивида одновременно действуют противоположно направленные силы разной величины:

• человек находится между двумя положительными валентностями;

• человек находится между двумя приблизительно равными отрицательными валентностями;

• один из векторов поля идет от положительной, а другой – от отрицательной валентности [Левин 1982].

Согласно теории К. Роджерса, источники внутренней конфликтности лежат в стремлении личности к позитивной оценке как со стороны окружающих, так и со своей собственной. В качестве механизма возникновения конфликта выступает постепенная замена своих ценностей чужими, интроецированными. Корни этого явления, по мнению К. Роджерса, следует искать в социальном устройстве, которое требует от человека непременного подчинения общепринятым нормам и правилам в ущерб развитию своей индивидуальности [Rogers 1965].

Как мы убедились, в психологии имеется много работ, авторы которых убедительно доказывают, что психически здоровая личность не только не лишена внутренних противоречий и конфликтов, а скорее наоборот, их наличие является необходимым условием разумной человеческой жизни. Исследования же названных психических явлений, как разрушающих создавшуюся структуру личности, в большинстве своем проводились в области патопсихологии.

Одна из причин различного видения функций внутриличностных противоречий и конфликтов (разрушительная или созидательная) кроется в недостаточном разделении понятий конфликта и противоречия.

Безусловно, противоречия и конфликты не могут рассматриваться как синонимы, но и не должны противопоставляться друг другу по нескольким причинам.

Термин «конфликт» встречается в общей, медицинской, социальной, педагогической и возрастной психологии, а также в социологии, психиатрии, педагогике. Внутриличностные конфликты в основном трактуются через понятие противоречия. Определяя конфликт как закономерное явление нормального функционирования личности, ученые понимают под ним обострение противоречий, способ их выявления и разрешения. То есть, психическому напряжению, вызванному внутренним противоречием, должен так или иначе прийти конец, наступить разрядка. Между тем, при описании некоторых серьезных нарушений в психике человека исследователи используют этот же термин. На наш взгляд, даже в тех случаях, где нет полного гармонического развития, обострение противоречий у здоровой личности не должно отождествляться с невротическим конфликтом.

Некоторые психологи в своих работах выделяют ряд признаков, которыми «нормальный конфликт» отличается от патологического.

С точки зрения К. Хорни, внутренние конфликты присущи любому человеку и не являются каким-либо патологическим отклонением, а напротив, «конфликты внутри нас составляют интегральную часть человеческой жизни». Фундаментальные различия между «нормальным» и невротическим конфликтами она видит в степени их осознанности: «нормальный конфликт» может быть полностью осознанным, а все существующие элементы невротического конфликта всегда бессознательны.

Э. Эриксон различает нормативные, необходимые и закономерные для поступательного, нормального развития личности конфликты, и те, которые носят травматический и невротический характер.

Определяя основное различие между здоровыми, самоактуализирующимися, и невротическими людьми, А. Маслоу выделил такую черту, как степень зависимости личности от мнений других. Согласно А. Маслоу, невротической личности свойственно искажать реальность, предъявлять неадекватные требования к ней, рассматривать ее сквозь призму своих побуждений, бояться неизвестного и нового. Несомненно, что слабая степень самоорганизованности, неуверенность в собственных оценках из-за искаженного восприятия действительности обусловливают такую черту невротической личности, как зависимость от мнений других. Самоактуализирующиеся люди, напротив, опираются на собственное мнение и оценки, их поведение лишено защитной окраски, личные неудачи они принимают спокойно, не с таким отчаянием, с каким обычно люди встречают проблемы в жизни.