Текст книги "Битва за кристаллы любви. Том 2"

Глава 27

Вийвека довольно засмеялась, видя, как смерч снёс временное убежище чужаков и закружил его и их сумки в своей смертоносной воронке, а когда двое из них попали в её ненасытное чрево, она и вовсе обрадовалась. Колдунья мастерски владела магией природных стихий, и создание воздушного смерча всегда доставляло ей удовольствие. Вот и сейчас, глядя на растерявшиеся лица пришлых наглецов, она тихо хихикала, потирая руки.

Что ж, они теперь без своих магических предметов ничего из себя не представляют и абсолютно не опасны для Йерка. Поскольку чужаки остались без зелий, мороз собьёт с них спесь и потихоньку заморозит. К тому же пешком им одолеть путь до столицы не удастся. Удовлетворенная содеянным, Вийвека отправилась спать, а поскольку легла далеко за полночь, встала поздно. Может, еще бы и поспала, но холод согнал с кровати.

Одевшись потеплее, она набросила на плечи шубу и, шаркая больными ногами, направилась в обеденный зал. Вызвав служанку, спросила, чем сегодня кормят, и выбрала себе молочную кашу с затиркой, молоко и пирог с черникой. Насытившись, еще какое-то время посидела за столом, а потом решила посмотреть, живы ли еще чужаки.

Добравшись до своих покоев, достала из серебряной шкатулки, украшенной самоцветами, Всевидящее Зеркало и, прочитав заклинание, посмотрела в него. Сначала она не поверила собственным глазам, увидев, что они с сумками наперевес продолжают лететь. Отвела взгляд в сторону и вновь посмотрела в Зеркало. Ничего не изменилось. Сдерживая рвущийся наружу гнев, колдунья пересчитала чужеземцев. Их было по-прежнему четырнадцать. Со злости она затопала ногами, сотрясая в воздухе кулаками. Как могло случиться, что все они продолжают свой путь? На этот вопрос она не знала ответа, что её ещё больше разозлило. Что ж, решила она, чужаки бросили мне вызов – и я его принимаю.

Ильвар приказал гачаям предать Сунгала земле. Он не мог позволить, чтобы тело его верного помощника растащили на куски дикие звери. Когда могилу сравняли с землёй, возле неё сел Ариф и, закрыв глаза, стал прощаться со своим другом. Сколько он себя помнил, с ним рядом всегда был Сунгал. Верный, надёжный и преданный Сунгал, которого он считал своим братом, поскольку еще в детстве они смешали свою кровь, проведя ритуал братания. А теперь он остался один. От осознания этого сердце защемило. Душа разрывалась от горя, которое невозможно было унять.

Услышав шаги позади себя, Ариф обернулся и увидел Ильвара.

– Что мы забыли на этой проклятой земле? – спросил он с болью в голосе. – Что получим, когда завоюем эту страну? Ни золото, ни самоцветы не вернут мне Сунгала. Да и кто нам их даст?

– Мы воины, Ариф, и давали клятву верности нашему правителю. Мы не пустынные племена, живущие сами для себя. Мы охраняем северные границы Великой Пустыни и подчиняемся приказам Аббаса. Наше дело не обсуждать их, а выполнять. Я разделяю твое горе, но ты не можешь погрузиться в него, забыв о своих обязанностях воина. Так что вставай и присоединяйся к отряду. Будем думать, как выбраться из этой болотной ловушки, в которую нас завёл оборотень.

Ариф нехотя встал и пошёл за Ильваром. Ему расхотелось участвовать в захватническом походе, к которому он потерял всякий интерес. Он со страхом думал о том, что скажет Актании по возвращении. Она обязательно спросит его, как погиб её муж. И что он ей на это ответит? Скажет, что его подвесила древесная нимфа на ветвях своего дерева? Он не сможет ей сказать такое, хотя это и правда. Его мысли были прерваны каким-то вопросом командира, который он не услышал.

– Что ты у меня спросил? – обратился он к нему, испытывая неловкость.

– Выходи уже из скорби. Имей мужество жить. Умереть-то любой может. Ни я, ни ты от смерти не застрахованы.

– Это мой последний военный поход, – сказал Ариф. – Вернёмся – буду вести мирную жизнь. Женюсь, заведу детей и буду разводить верблюдов. Надоела эта походная жизнь под постоянным прицелом смерти. Так что ищи себе нового помощника.

Ильвар ничего не сказал в ответ, решив, что Ариф принял это решение под воздействием эмоций и потери лучшего друга. Пока они вернутся домой, он не раз еще его поменяет. Успокоив себя подобными мыслями, командир продолжал вести за собой несколько поредевший отряд, пристально следя за всем, что их окружало. Казалось, болота остались позади и скоро они найдут дорогу на Илир.

Однако тропа, по которой он шли, вновь оборвалась, упершись в болото. Правда, по сравнению с другими, оно было значительно меньше, что вселило в него надежду на то, что его можно обойти. И он повел отряд в обход слева. Там тоже оказалось другое болото, а между ними лежало большое бревно.

Ильвар обрадовался и, построив свой отряд в шеренгу, сказал, чтобы по одному перебирались на другую сторону. Времени ушло на это много, но в конце концов все перешли в указанное место. Последним сошел с него Ариф.

Командир повёл их дальше, но отряд опять упёрся в болото. И в какую бы сторону они не повернули, результат был один и то же. Ариф подошел к нему и тихо, чтобы никто из гачаев не слышал, сказал:

– Мы попали на небольшой остров, который находится в окружении болот. Нам надо вернуться туда, откуда мы пришли, иначе все сдохнем здесь.

Ильвар уже и сам понял, что они попали по доброй воле в болотную западню и скомандовал возвращаться назад. Когда подошли к тому месту, где должно было лежать бревно, его там не оказалось.

– Мы точно здесь переходили? – спросил он растерянно своего помощника.

– Здесь, – ответил тот угрюмо. – Когда я последний сошел с бревна, я бросил на землю несколько фиников как опознавательный знак. Вон видишь, они лежат среди травы. Так что мы не ошиблись.

– И кто тогда убрал с этого места бревно?

– Откуда мне знать? – возмутился Ариф. – Я и другого не понимаю: посмотри на место, где находилось бревно. Видишь, там нет твёрдой земли. Получается, что оно лежало прямо в болоте.

– Такого не может быть! – воскликнул Ильвар. – Бревно лежало на твёрдой поверхности, в противном случае оно было бы подвижным. Да, в этом лесу происходят какие-то непонятные явления. Но как бы там ни было, нам необходимо искать выход из этой ловушки.

Оставив отряд отдыхать, он вместе с Арифом стал обходить остров по периметру и присматриваться к болотам. На одном из них они увидели знакомое бревно.

– Выходит, мы не к тому болоту вышли, – обрадовался командир гачаев. – Вот оно лежит, как лежало.

– Но здесь на берегу нет фиников, – воспротивился его помощник. Ни с одной стороны бревна, ни с другой.

– Вот дались тебе эти финики! – не сдержал раздражения Ильвар. – Нам нужно бревно, чтобы по нему перейти, – и вот оно перед нами.

Он подошел к бревну и стал на него, попытавшись раскачать. Оно не поддалось и, дойдя до середины, приказал Арифу привести всех гачаев и организовать переправу. Когда помощник вернулся вместе с воинами отряда, Ильвар уже ждал их на другом берегу.

– Можете идти друг за другом, – крикнул он. – Бревно надёжное.

Гачаи стали переходить – и вдруг по обе стороны от бревна из болота показались какие-то страшилища и стали выдувать воздух пузырями, громко причмокивать и хлопать ладонями по воде. Перепуганные гачаи стали сваливаться в трясину, где их хватали за ноги невидимые руки и затягивали с головой в болотный омут.

Отряд оказался разбитым на две неравные половины: меньшая часть успела переправиться к командиру, а большая осталась на острове с Арифом. Что касается бревна, то оно, подпрыгнув, превратилось в мерзкое существо с расплюснутым носом, под огромным ртом которого свисала длинная борода, измазанная в болотную жижу.

– Разрешите представиться: я Ронди – предводитель лимнеев, болотных духов, – сказал он кривляясь. – Поскольку вы без спроса вторглись в мои владения и нарушили наш покой, я вынужден наказать вас.

Ильвар, не зная, как ублажить это странное существо, заискивающим тоном стал извиняться:

– Простите, но мы пришли издалека и не знали, что, направляясь в столицу Тапионии, попадём в болота. Это произошло случайно, и, если вы поможете нам выбраться на дорогу, которая ведет в Илир, мы вас больше никогда не потревожим.

– А что вы забыли в Илире? – грубо спросил Ронди.

Командир гачаев какое-то время молчал, подбирая правильный ответ, а потом сказал:

– Мы по торговым делам. Хотим предложить вашему королю товар, который выращиваем у себя в Великой Пустыне.

– С мечами? – захохотал предводитель. – Вы меня за дурака держите? Я не настолько глуп, чтобы поверить в ваше лживое объяснение.

А потом, заложив грязные пальцы в рот, как свиснет – и из болота стали вылазить на остров лимнеи. Невысокие ростом, коренастые и физически крепкие, они имели серый цвет кожи и зеленые светящиеся глаза. Практически все носили окладистые бороды, усы и длинные волосы грязно-зеленого цвета. На лице у них не было ни бровей, ни ресниц. Во всклокоченных волосах цвета тины торчали мелкие веточки деревьев, хвоя и подгнившая листва.

Больше не обращая внимания на незваных гостей, Ронди коротко распорядился:

– Убрать их всех с глаз моих.

Ильвар смотрел и не верил собственным глазам: эти болотные существа без труда стали поднимать двумя руками парализованных от ужаса гачаев и швырять их в болото. Некоторые из его воинов вышли из ступора и выхватили мечи, чтобы защищаться, но оружие не произвело на лимнеев устрашающего эффекта. Они спокойно брали мечи за лезвия и, выдергивая из рук, бросали на землю, а их владельцев, кричащих от страха, отправляли в болотную топь, которая жадно поглощала их. Последним нашел в ней свою кончину Ариф.

Увидев, что лимнеи попрыгали в болото, чтобы перебраться к ним, Ильвар пришел в себя и побежал, позвав за собой оставшихся от отряда воинов. Сколько они бежали по лесу, вряд ли кто из них мог бы вспомнить. Остановились, потому что уже стали задыхаться от бега.

Ильвар посчитал своих воинов и ужаснулся. Из трехсот гачаев на момент их похода в Тапионию осталось в живых всего сто два человека. Он не знал, в какой части страны находится, так как потерял всякие ориентиры. Но стоять и ждать, что их по одиночке задушат сильвии, которых в этом лесу было столько же, сколько и деревьев, он не собирался. Решительно тряхнув головой, он повел за собой свой небольшой отряд, сам не зная куда.

Покружив по лесу, они вновь вышли к болоту. Справа от него раскинулась поляна с сочной зеленой травой, окруженная густым ельником. Углубляться в него Ильвар побоялся всё из-за тех же сильвий, поэтому решил обойти болото по поляне. Это было единственное место, по которому можно было выйти из болотной западни.

Когда часть гачаев уже почти дошла до противоположной стороны поляны, она неожиданно провалилась в трясину, захватив их с собой. Их смерть не была мгновенной. Стараясь сопротивляться безжалостно засасывающей их топи, они, хватаясь друг за друга, пытались выбраться, взывая к командиру о помощи, но он не мог им её оказать. Видя его бездействие, воины не скупились на проклятия в его адрес, и с выпученными от напряжения глазами, исторгая страшные крики, с бульканьем исчезали в темной жиже.

Ильвар наблюдал за происходящим в какой-то прострации, не в состоянии осознать, что это происходит с ним и его бесстрашными воинами, и пришел в себя, услышав рядом возмущенные голоса, спрашивающие, куда он их завёл.

– Если бы я знал! – с горечью в голосе крикнул он. – Я такой же заложник этой чертовщины, как и все вы. Я никогда раньше не был в Тапионии, а потому не знал, что нас здесь ждёт. Во всём виноват Шахсар. Он маг и, по все видимости, ему было известно, что эту землю невозможно завоевать и подчинить чужой воле. Поэтому он исчез в неизвестном направлении, бросив наш отряд на произвол судьбы. Но что теперь говорить об этом. Нам надо выбираться отсюда и возвращаться домой. Правда, не знаю как. Вокруг лес и болота, а они наши злейшие враги. Что ж, будем ходить по тропам, пока не выберемся из этой заколдованной местности. Кто хочет, может идти со мной. А те, кто не хотят, могут выбираться сами.

– А куда мы можем сейчас направиться, когда вокруг нас сгущается ночь?

Этот вопрос заставил Ильдара осознать, что из-за шока он потерял счет времени и не заметил, что первый день на чужбине подошел к концу. Надо было располагаться на ночлег. Выбрав место подальше от болота и в небольшом удалении от елей, он с четырёх сторон выставил дозорных, чтобы к ним никто не смог подобраться, и лег вместе с остальными на землю, покрытую пожухлой травой и опавшей хвоей. Долго не мог заснуть, осмысливая прошедший день. После того, как заменил дозорных, выбросил все мысли из головы и стал погружаться сон, как вдруг сел, осененный внезапной догадкой: поляна, покрытая зеленой сочной травой, была не чем иным, как ловушкой. И признаки этого были налицо, но он не заметил очевидного: осенью трава не могла быть зеленой. Они весь день ходили по жухлой траве, которая доживала свои последние дни, однако он, не заметив вопиющей разницы, отправил пятьдесят девять воинов на верную смерть. В тяжелой полудреме, меняя дозорных, он скоротал ночь и встал с первыми лучами солнца.

Ужасно хотелось есть. Он достал из кармана кусок лепешки и козий сыр, завернутые в кусок белой ткани, и неспешно съел их. Вскоре все проснулись и доели остатки еды, взятой с собой в дорогу. Небольшой отряд, справив нужду, пошел за командиром, который сам не знал, куда их ведёт, но в глубине души надеялся выбраться из этого проклятого леса с его болотами и ловушками.

Ельник сменился лиственным лесом, что обнадежило, поскольку вчера эти места они не проходили. Старались идти подальше от деревьев, чтобы не вызвать гнев древесных нимф, но еще с четырьмя чужаками они всё же расправились, поскольку, выйдя на небольшую опушку, Ильвар их не досчитался. Как сильвиям это удалось, сразу понять он не смог, но в итоге догадался, что незаметно задушили они исключительно тех, кто замыкал их небольшую колонну.

Последние теплые лучи осеннего солнца освещали открытое их взору красивое место, покрытое пожелтевшей травой с разбросанными по ней желтыми и голубыми цветами. Их было немного, но они веселили взор. Среди травы выглядывали грибы, но не они привлекли внимание гачаев, а красные ягоды. Сорвав одну из них и съев, Ильвар улыбнулся, сказав, что они вкуснее фиников, и, присев на корточки, стал собирать ягоды себе в руку. Воодушевленные примером командира, воины рассыпались по поляне, словно горох, и стали наслаждаться невиданным лакомством. Однако вскоре многие почувствовали недомогание.

Опушка перед глазами стала двоиться, ноги ослабели настолько, что не держали, тошнота перешла в рвоту, а потом стали покидать силы. Сквозь пелену в глазах Ильвар наблюдал, как его гачаи заваливались на землю: кто на бок, кто падал плашмя, кто на спину. Его уплывающее сознание не могло объяснить, что происходит, и тут он увидел стоящего рядом с ним седобородого и беловолосого старика, который днём раньше встретился им с лукошком, полным грибов, и оказался оборотнем.

Склонившись над командиром умирающих воинов, пришедших в его страну со злым умыслом, он с улыбкой спросил:

– Понравилось вам наше угощение? Как видно, оно оказалось вкусным. Акайсы, мои лесные духи, очень старались заманить вас на эту опушку, превратившись в спелые сладкие ягоды. И заманили. Но, к вашему несчастью, под видом съестных ягод они накормили вас ядовитыми. Что ж, мы никого из вас к нам не звали.

Ильвар попытался что-то сказать, но не смог: то ли сил не хватило, то ли речь пропала… Видя его усилия, старший лесной дух посоветовал:

– Не стоит напрягаться. Ты уже все равно не жилец, и, чтобы ты мне не сказал, твое и твоих воинов положение не изменится.

Эти слова были последними, которые командир гачаев услышал перед тем, как его сознание растворилось в небытие.

Вудис окинул взглядом опушку, на которой нашли свой последний приют враги его лесной страны и приказал акайсам созвать сюда хищных зверей, чтобы они очистили от них это место, а сам пошел следить за порядком в своих владениях.

Грайя скучала дома одна. От гачаев не было ни слуха, ни духа. То, почему они не стали переходить южную границу Тапионии, ей было понятно. Но вот почему они вообще отказались от нападения? Понимая, что такое вряд ли возможно, она решила еще раз переговорить с Марли. В основном его линны жили на востоке и западе страны, где находилось самое большое количество озёр. Значит, они первыми столкнутся с отрядом Ильвара. Да, она снабдила их элементалями, но это не оружие, которым хорошо владеют его воины.

Оседлав свою Серебряную Звезду, она поехала к Дальнему озеру, где жил Марли. Дорога проходила через дубовую рощу, которая была особенно красивой в осеннее время года. Засмотревшись на разноцветную листву, плавно опадающую на землю, Грайя не заметила Асийю, которая поджидала её среди могучих стволов. Её Звёздочка, остановившись и начав фыркать, первой отреагировала на появление предводительницы сильвий.

Увидев её, Грайя спешилась и почтительно поприветствовала главную древесную нимфу.

Та не стала обмениваться ничего не значащими любезностями и сказала:

– Связывайся с Онгоном и Марли, чтобы они продолжали жить привычной жизнью. Гачаи больше не переступят наши границы.

– Откуда тебе это известно? – поинтересовалась Грайя.

Асийя лукаво улыбнулась:

– Пока вы обсуждали, как их встретить, и строили разные планы, мои сильвии, акайсы и лимнеи уже расправились с ними. Вудис и Ронди устроили всё так, что ни один из гачаев не покинул нашу страну живым. И на всё им потребовалось полтора суток. Правда, свой вклад внесли и линны, проживающие на озере Кунтум, воспользовавшись элементалями, так что общими усилиями с угрозой нападения мунавварцев покончено. Можешь успокоить короля Рига и своего отца.

Грайя настолько обрадовалась, что было кинулась обнимать предводительницу сильвий, но та предостерегающе выставила руку вперёд:

– Не гоже людям и древесным нимфам прикасаться друг к другу.

– Я просто хотела поблагодарить тебя за помощь и столь радостную весть. От всей души, – сказала она смутившись. – Даже не знаю, какие слова найти, чтобы выразить вам свою искреннюю признательность.

– Нам нужны от людей не слова, а дела. Берегите деревья и зверей. Не истребляйте их зря – другой благодарности нам не нужно. И не нарушайте покой болот. Мы, как и люди, верны землям, на которых живём, а потому их защита касается и нас. А теперь прощай.

Асийя махнула рукой и вошла в ствол огромного дуба, исчезнув в нём. Грайя еще какое-то время смотрела в ту сторону, а потом крикнула во весь голос:

– Вудис и сильвии, спасибо вам за помощь! Люди перед вами в неоплатном долгу, так что обращайтесь, если вам понадобится их помощь. И тебе, Ронди, отдельная благодарность. Без тебя мы бы не справились с врагами.

Связавшись телепатически с Онгоном и Марли, она попросила их приехать к ней, поскольку у неё были хорошие новости, и, сев на Серебряную Звезду, поскакала домой подготовиться к встрече.

Тело Аббаса поместили в крипте в одном из пустующих склепов. Простились с ним только придворные и аттики, а простой люд, не скрывая радости, праздновал его кончину. Придворные тоже особо не печалились по этому поводу, но сохраняли на лицах скорбные выражения. Их больше интересовало, кто займёт опустевший трон. Они понимали, что решение этого вопроса будет зависеть не только от Совета Аттиков, старейшин от каждой группы племён, населявших Мунаввар, но и от всеправителя Йерка. И хотя Великая Пустыня была самостоятельным государством, экономически и политически она во много зависела от Мракоты, поэтому Аббас взошел на престол с помощью её всеправителя, обойдя Совет Старейшин, что нарушало порядок избрания, но тогда никто не решился выступить против этого. Потому сейчас многие были удивлены, что Йерк не прибыл на его похороны. Но после тайного обсуждения по углам пришли к выводу, что покойный правитель чем-то прогневил государя Северной страны. Многие догадывались, чем именно, но боялись это озвучить, помня о том, что во дворце даже стены имеют уши. По этой причине никто не обсуждал и то, кто его убил.

Сараир на следующий день провёл заседание Совета Старейшин и попросил поделиться своими мнениями, кто бы мог занять место покойного Аббаса на троне Мунаввара. Многие аттики были далеки от дворцовых интриг и не знали, на чью сторону лучше стать, чтобы не прогадать в будущем. Поэтому, исходя из того, что по роду своей деятельности они лучше всех знали Сараира, подавляющим большинством высказалась в его пользу.

Сараир в душе испытал радость, но не показал её, нахмурив лоб и о чем-то глубоко задумавшись. Наконец он произнёс:

– Спасибо за высокое доверие, но оно налагает на меня и большую ответственность. Вы знаете, что за последние годы Мунаввар слишком обнищал, а его народ влачит полуголодное существование несмотря на своё трудолюбие. Поднять уровень его жизни будет очень трудно. Для этого потребуется установить добрососедские отношения с нашими соседями – Флорией, Тапионией и Мракотой, благодаря которым мы сможем увеличить товарообмен.

Я, конечно, готов взвалить на свои плечи эту нелёгкую ношу, но мне понадобится ваша помощь. Некоторых из вас мне придётся поставить на ответственные государственные должности, заменив обленившихся, жадных и вороватых приспешников и ставленников покойного Аббаса. Готовы ли вы на это?

Поднялся Ициар, один из самых уважаемых аттиков, представлявший в Совете интересы ах-даров:

– Со сменой правителя для бедняка не меняется ничего, кроме имени господина. Но мы надеемся, Сараир, что с твоим приходом на престол жизнь мунавварцев всё же поменяется в лучшую сторону. И, будучи правителем Великой Пустыни, никогда не забывай о том, что правители нуждаются в мудрецах значительно больше, чем мудрецы в правителях, поэтому не считай зазорным для себя посоветоваться с Советом аттиков при принятии серьёзных государственных решений. Что касается меня, я готов оказывать тебе любую поддержку.

Ициар степенно сел, разгладив свою длинную седую бороду, и красноречиво обвёл взглядом присутствовавших, побуждая их к выступлению. Вслед за ним несколько неуверенно поднялся Кадим, представлявший интересы су-мейрского племени.

– О покойном не принято говорить плохо, – начал он тихо, – но я не могу не осудить Аббаса, который самолично послал на верную смерть лучших воинов, охранявших южные границы Мунаввара. Не посоветовавшись с аттиками, он решил завоевать Флорию, что не соотносится с добрососедскими отношениями. Я хотел бы услышать от тебя, Сараир, как ты относишься к захвату чужих земель.

– Осуждаю, – ответил Глава Совета. – Я уже говорил о том, что намерен быть добрым соседом и Флории, и Тапионии, поэтому могу дать вам всем слово, что не позарюсь на их земли.

– А я хочу высказать свое мнение о другом, – сказал Гахар, аттик от ай-хасов. – Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает. Если это люди способные и преданные, то можно всегда быть уверенным в его мудрости, поскольку он сумел распознать их способности и смог удержать их преданность.

Аббас выбрал для себя плохих помощников – и об этом все знают. Я надеюсь, Сараир, что ты в своем правлении не повторишь его ошибок, которые дорого обошлись для нашей страны. И не окружай себя роскошью. Не важно, сколько роскошеств ты получишь, став правителем, всё равно чего-то будет не хватать. Поэтому каждый раз, когда тебе захочется большего, вспомни о покойном Аббасе, для которого не было ничего более рабского, чем роскошь. Он попал в полную зависимость от золота и драгоценных каменьев, забыв о своих обязанностях правителя Мунаввара. Остерегись от того, чтобы походить на него. В своем правлении ты можешь опереться на меня – и я тебя не подведу.

Совет аттиков длился долго, поскольку каждый из них хотел высказаться и подсказать Сараиру, как по-новому править страной, за что он испытывал к ним благодарность. Он не был по натуре своей жадным до материальных благ, терпеть не мог подхалимов и льстецов, старался быть справедливым. Поэтому откровенные высказывания Старейшин легли ему на душу, поскольку ранее они свои мнения держали при себе. Многих из них он хотел бы видеть в управлении страной и надеялся, что они не откажутся от этого. На этом же заседании избрали нового Главу Совета. Им стал, по единодушному мнению, Ициар.

Оставшись один, Сараир задумался над тем, что обстоятельства сложились для него наилучшим образом. То, что Совет выбрал правителем его, избавляло от зависимости, в которую бы он неизбежно попал, если бы своим восхождением на престол был обязан Йерку. Не будучи в дружеских отношениях с аттиками племён, он не был уверен, что они практически единогласно проголосуют за него, поэтому искал поддержку у могущественного всеправителя Мракоты. Теперь он был свободен от обязательств, в рабство которых попал бы, если бы прибегнул к его помощи. Впрочем, он был от природы умен и догадывался, кто способствовал безвременной кончине Аббаса и открыл для него дорогу к трону.

Теперь ему осталось только связаться с Хайвардом и сообщить ему о решении Совета Старейшин. Не откладывая разговор на потом, Сараир послал ему телепатический запрос на общение. Хайвард откликнулся сразу же:

– Поздравляю тебя, мой молодой друг, с избранием на престол правителя Великой Пустыни.

– Вы уже знаете? – искренне удивился Сараир. – Аттики меньше часа как ушли от меня, а вы уже осведомлены об их решении. Каким образом до вас дошла эта весть?

– С помощью Всевидящего Зеркала Вийвеки, – ответил Хайвард. – Мы с ней, считай, присутствовали на заседании Совета. Что ж, Старейшины выбрали достойного правителя. Надеюсь, твои обещания по поводу взаимодействия с Мракотой остаются в силе?

– Конечно. Я от своих обещаний никогда не отказываюсь и очень заинтересован в увеличении товарообмена с Северной Страной.

– Рад это слышать. Сегодня же встречусь с всеправителем Йерком и поставлю его в известность об изменениях в управлении Мунавваром. Его намерения помочь тебе занять мунавварский престол совпали с решением Совета, что убедит его, что он не ошибся в тебе и ты будешь ему надёжным союзником.

– В завершение нашего разговора хочу от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы проявили участие в моей судьбе и отстаивали мои интересы перед Йерком. Вы всегда будете желанным гостем во дворце, который я занял на законном основании, – не удержался Сараир, чтобы подчеркнуть это.

– Несомненно, когда-нибудь навещу нового правителя Мунаввара, – принял приглашение Хайвард, не скрывая в голосе своей симпатии к нему.

После того, как они попрощались, Сараир прошел в свои покои, которые занимал одиннадцать лет, и обвёл их прощальным взглядом. Их обстановка не претендовала на богатство, но была удобной и практичной. Он собирался еще несколько дней пожить в них, так как предстояло переделать покои, которые занимал Аббас. И в первую очередь избавиться от софы, на которой он возлегал целыми днями, и излишней роскоши, использовав снятые золото и драгоценные камни на поддержание жизни нищих, которых в стране увеличилось почти в двое за последние три года.

Приказав принести ему бокал вина из фиников, Сараир задумался о том, с чего ему начинать свое правление. И первая мысль подсказала ему избавиться от Кайса, советника бывшего правителя, которого он презирал за приторную лесть, чрезмерное угодничество и рабское низкопоклонство. А вот хоардов он решил пока не менять. Они хорошо обучены и знают свое дело. Да и Сурун успешно справляется с обязанностями командира дворцовой стражи.

Мысли перескочили на магов. Он не имел понятия, куда скрылся дворцовый маг Алвис, где спрятались Магир, маг ай-хасов, и Шахсар, маг гачаев. Что касается Каида, его дальнейшая судьба полностью зависела от доброй воли антамурийцев, с которыми он был готов начать переговоры о снятии с колдуна магии и возвращении его в Мунаввар. И в эту минуту он вдруг вспомнил о Всевидящем Зеркале, которое Алвис передал Аббасу вместе с заклинанием. Оставив недопитый бокал на столе, Сараир отправился на его поиски.

В спальне Аббаса он сразу же обратил внимание на шкатулку, стоявшую на небольшом круглом столике. Зеркало, по всей видимости, лежало в ней, но он не смог в этом тотчас убедиться, поскольку шкатулка была закрыта на замок. Не найдя ключа, он направил на него поток своей энергии – и замок, щелкнув, свалился на столешницу.

Открыв крышку, Сараир увидел Зеркало в витиеватой золотой оправе, а рядом с ним – небольшой клочок пергамента с написанным заклинанием. Он никогда не пользовался Всевидящим Зеркалом и не знал как, но логически поразмыслив, определился с тем, что хочет увидеть, и, прочитав заклинание, прикипел взглядом к стеклу с отражающей поверхностью.