Текст книги "Не могу без тебя…"

– Одевайся! – приказал я Ксане.

– Зачем? Сейчас ночь. Иди в душ – и ложись спать.

– Одевайся, – повысив голос повторно, сказал я ей и подошел вплотную к кровати.

Наверное, вид у меня был тот еще! Она в страхе вскочила с кровати и стала натягивать на себя валявшиеся на полу джинсы и футболку.

– Кроссовки, – сдерживая рвущуюся из себя злость, прорычал я.

Ксана бросилась в коридор и вернулась уже в уличной обуви.

– А теперь бери оба чемодана и вали отсюда, – заорал я, уже не сдерживая свои эмоции.

– Куда? – заикаясь спросила Ксана, побелев, как мел.

– На все четыре стороны!

– Ты не можешь выгнать меня. Я твоя жена, к тому же беременная.

– От кого? – устало спросил я, чувствуя, что силы покидают меня.

– От тебя. От кого же еще?

– Тебе виднее, но в это отцовство меня не впутывай.

– Тебя выгонят из армии! – пригрозила она. – Я пройду все кабинеты, но не позволю, чтобы ты меня выгнал, как паршивую сучку.

– А ты и являешься ею. Так что ищи подходящую себе конуру и трахайся со всеми кобелями подряд. Мне уже по фиг.

Не желая больше никаких разговоров, я вынес на площадку чемоданы, а потом выпихнул туда же упирающуюся Ксану.

– И что потом? – тихо спросила Тая.

– Скандал, позор, десятки объяснительных, а потом развод, о котором до сих пор тошно вспоминать. Ксана изображала на нем жертву, которую муж постоянно избивал, не трогая лица и рук. Она меня представила таким монстром, что впору было изолировать от общества. Чуть службу не потерял, но на помощь пришли соседи, которые заявили, что никогда не слышали из нашей квартиры ни ссор, ни скандалов, ни криков Ксаны и ни разу не видели ее избитой. Участковая больница тоже подтвердила, что она к ним с побоями не обращалась. Но главное – бабушки, которые постоянно сидят на скамейке перед домом, коллективно заявили, что в мое отсутствие к Ксане приходили посторонние мужчины и оставались у нее на ночь.

Нас развели. Ксана уехала к родителям, а я перевелся в другое подразделение подальше от этих мест.

Глава 5

– Тяжело пережил этот скандал? – спросила Тая, взяв пальцы Германа в руку.

– Да. Ведь я любил ее с первого класса. Я прощал Ксане все, баловал ее и был уверен, что она испытывает такие же чувства ко мне. Оказалось, что я заблуждался. Во всем. Даже в дружбе. Всю эту ситуацию я воспринял как предательство, что усилило мои переживания. Никому не хочется осознавать себя лохом.

Да, я когда-то был наивным, глупым и смешным романтиком. Я любил и обожал свою жену. Я носил ее на руках и лез из кожи вон, чтобы сделать для нее все. А в итоге приехал, как в анекдоте, раньше времени с работы всего на день. И мои розовые очки вместе с тогдашней жизнью разлетелись на куски осколками внутрь. Я помню, как она нелепо и глупо оправдывалась, прикрывая нагое тело простыней. Как искренне врала мне в глаза, и на ее ангельском лице при всей этой откровенной лжи не дрогнуло ничего.

– Что ж, поверь мне, которой также нелегко пришлось в личной жизни, что за каждым пережитым испытанием – ступенька вверх. Чем больше их преодолеешь, тем выше поднимешься. По себе знаю. И как ты жил дальше? Избавился от чувств к жене?

– Бывшей. Избавился настолько, что не раз задумывался, за что я любил её и почему своевременно не увидел, насколько у нее гнилая душонка.

– Сколько лет прошло после вашего развода?

– Девять.

– И ты больше не захотел создавать семью?

– Я помню, как развелся и пил с приятелями. В течение пяти лет даже мысли не допускал о следующей женитьбе, так как с омерзением и содроганием вспоминал предыдущую. Счастье, что детей не осталось от этого узаконенного фарса. Благодаря Ксане, конечно. Я-то настаивал на ребенке, а она мне все твердила, что не готова стать матерью, что боится.

В какой-то момент я решил, что она права и что ей нужно время, чтобы морально повзрослеть.

– Так что в этом ты должен благодарить Ксану, иначе стал бы «воскресным папой». А учитывая твою службу, эти воскресенья были бы крайне редкими. Да и детям не гоже расти без отца. И кто знает, что она бы им о тебе рассказывала, – высказала вслух свои мысли Тая.

– Да, я тоже думал об этом.

– А как складывалась твоя личная жизнь после развода? Влюблялся в кого?

– Года три на женщин совсем смотреть не мог. Каждая из них казалась предательницей и лицемеркой. Вообще – то мое отношение к женщинам сильно изменилось. Тех, которые на ночь, в расчет не беру. Переспал – и чао.

В последние два года стал задумываться, что нет ничего хорошего в том, чтобы жить бобылём. Одиночество стало прилично напрягать, особенно когда возвращался из командировок в пустую квартиру с пылью на мебели и затхлым воздухом. Но главное – поговорить было не с кем, отдать кому-то накопившуюся нежность и поделиться любовью.

Уж так получалось, что ни одну женщину, с которой знакомился, я не видел в роли жены и матери своих детей. Нет, здесь дело не в излишней требовательности. Я сам не без недостатков, поэтому не искал идеальную. Если бы я полюбил её, то полюбил бы и её недостатки. Но любви ни к одной не испытывал. Интерес – да, влечение -тоже, но со временем они исчезали, и я оставался всё в той же отправной точке. Работал в основном мой разум, а сердце молчало. А без него как строить долгосрочные отношения? Второй раз наступать на одни и те же грабли не хотелось.

Хорошо, что все надежды и мечты не разбились до конца, несмотря ни на что. И снова захотелось той самой «настоящей» любви, той самой «настоящей» семьи, и ту самую «идеальную» любимую, родную и верную женщину.

Но она никак не встречалась, поскольку у меня был один серьезный «пунктик»: я не испытывал доверия ни к одной из встретившихся женщин. Как-будто бы и повода не было, но интуиция предостерегала – и я разрывал эти отношения. Вот такой я привередливый и излишне критично настроенный, милая.

Словом, сказки остались сказками, а реальная жизнь оказалась совсем не радостью и счастьем. Но другой у нас нет, приходиться жить такой жизнью, которой живем. И, в конце концов, виной всему мы сами, потому и жизнь она такая, какой мы ее делаем. Разочарована?

– Почему такой вопрос? – удивилась Тая. – С какой стати я должна разочаровываться? У нас с тобой временный курортный роман, а потому предъявлять претензии друг к другу глупо. Это быстрые и яркие отношения без обязательств. Ведь мы с тобой не преследуем цель построить долгосрочные отношения, не так ли?

Герман ничего не ответил, продолжая смотреть себе под ноги и слушая девушку. Через паузу, поняв, что ответа на свой вопрос не получит, она продолжила:

– Мы же без слов еще «на берегу» решили, я имею ввиду – каждый для себя, что наше общение – чисто временный вариант, поэтому уже в начале мы друг друга ни в чем не обнадеживали, а потому в конце ни я, ни ты не будем обижены. Финал наших отношений – приятные воспоминания. Романтическое настроение не должно противоречить здравому смыслу, согласен?

– Конечно, ты права, и мне трудно возразить что – либо на сказанное тобой, за исключением… Впрочем, это мои личные внутренние размышления.

– Знаешь, Гера, морской бриз и чувство свободы в отпуске может опьянить любого, поэтому немудрено, что даже самый рациональный человек захочет предаться мечтаниям и отпустить все на самотек.

– Ты имеешь ввиду меня?

– И себя тоже. Курортный роман, как показывает жизнь, – это страсть и сильная увлеченность, а не большое чистое чувство. Поэтому чаще всего подобные романы не выдерживают расстояния и отсутствия живого общения, поэтому расценивать эти отношения нужно как веселое приключение без серьезных последствий.

– В большинстве случаев это так. Но ведь есть и исключения, – не согласился Герман.

– Возможно, но я не знаю ни одного человека, курортный роман которого впоследствии перерос бы во что-то серьезное.

– А вдруг мы с тобой исключение? – спросил Герман, пристально глядя в глаза Таи.

– Ты шутишь, – засмеялась она. – Да, я в тебя слегка влюблена, ты во всем мне подходишь, но ведь это в условиях беззаботного отдыха. Но меньше, чем через восемь дней, мы попрощаемся. Даже если возьмем номера телефонов и адреса электронной почты, наше общение продлится какое-то время, а потом сойдет на нет из-за расстояния, которое постепенно сотрет из памяти дни, проведенные вместе в отпуске. В окружении других проблем мы отдалимся и в конце концов утратим интерес к друг другу.

– Слишком рационально и пессимистично, – сказал Герман. – Во всяком случае мне не хотелось бы, чтобы так закончились наши отношения.

– Нужно быть реалистами. Что хорошего в иллюзорных надеждах? Кроме боли и разочарования они ничего другого в себе не несут.

– Как сказать… Не нужно бежать впереди паровоза. У нас еще семь дней, чтобы сделать правильные выводы. А теперь, если у тебя нет ко мне вопросов, пойдем спать. Твое лицо несколько осунулось, когда ты встретила меня. Ты полноценно перестала отдыхать, и я чувствую свою вину в этом.

– Глупости, – отмахнулась Тая. – Я счастлива, что не тоскую в одиночестве, а полноценно провожу время с тобой. Наверное, ты мне послан богом…

– Которого нет, – закончил Герман ее мысль по-своему. Итак, где проводим эту ночь? У меня?

– Мне все равно, лишь бы быть с тобой, – тихо ответила девушка, выйдя из беседки и устремив свой взгляд на окутанное ночной темнотой море.

Взяв друг друга за талии, они медленно направились к отелю.

Оставшиеся дни Тая и Герман провели на пляже и в экскурсиях. В последнюю ночь после занятий любовью они лежали на кровати молча, думая каждый о своем.

– Я завтра улетаю, – с тоской в голосе произнес Герман.

– Я знаю, – Тая не смогла скрыть горечи в голосе.

– Поехали со мной…

– Куда? К родителям?

– Я хотел бы познакомить вас.

– Я не знаю, что тебе ответить, так как не ожидала подобного предложения. Слишком неожиданно.

– Я знаю, но…

– Что «но»?

– Я люблю тебя, малышка, – сказал Герман, целуя девушку в плечо.

Между ними воцарилось молчание.

– Ты уверен? – дрожащим от волнения голосом спросила Тая.

– Абсолютно. В себе и своих чувствах. А вот что ты можешь сказать о своих?

Девушка неожиданно заплакала, уткнувшись ему в предплечье.

– Я тебя чем-то обидел? – забеспокоился Герман, наклонившись над Таей.

– Нет. Это я от счастья.

– Я никогда не пойму женщин, – облегченно вздохнув, сказал он. – Как можно плакать от счастья? Нужно радоваться ему и наслаждаться им.

– Я и радуюсь, – сказала девушка, сморкаясь в салфетку.

– Плача?

– Да. Это слезы радости.

– Женская логика для меня всегда была тайной за семью печатями. Ну и что ты мне ответишь?

– Дурной пример заразителен – я тоже тебя полюбила. И я поеду с тобой. У меня еще есть две недели отпуска. Выпишусь из отеля и буду готова лететь с тобой. Вот только билета у меня нет.

– Это уже мой вопрос, который я решу по прибытию в аэропорт.

– Ты уверен? Сейчас же время отпусков, и все билеты раскупаются заранее.

– Любимая, пусть тебя это не волнует. Любая проблема решается, если приложить усилия.

– Тогда я с самого утра начинаю собираться.

После этих слов они обнялись и уснули.

Утро прошло в суматохе. Администратор была удивлена, что клиентка уезжает раньше времени, но задавать вопросов не стала. Не положено обслуживающему персоналу проявлять любопытство.

Сдав номер, Тая стала ждать, когда за ней придет Герман. На душе было беспокойно. А вдруг передумал? Но потом она отогнала неприятные мысли, понимая, что они спровоцированы прежним опытом.

Наконец открылась дверь, в которой появился Герман со своим чемоданом.

– Такси уже нас ждет. Где твои вещи?

Увидев стоящий слева большой чемодан, он легко поднял его незанятой рукой и, пропустив Таю вперед, вышел вслед за ней.

В аэропорту Герман оставил девушку в зале ожидания с вещами, а сам пошел к администратору. Его не было минут тридцать, и это время показалось Тае вечностью. Наконец она увидела его. Он шел улыбаясь, помахивая в руке билетом.

– Как тебе это удалось? – удивилась Тая.

– У меня свои приемы.

– Сколько нам осталось до регистрации?

– Более двух часов. Так что мы можем пойти в кафе и скоротать время там.

– С кофе и мороженым?

– Всё, что пожелает леди.

– А если в кафе не продают мороженое? – спросила Тая, лукаво улыбнувшись.

– Купим в другом месте.

– Ты не допускаешь существования безвыходной ситуации?

– Нет. Всегда можно найти решение проблемы. Для этого нужно проявить инициативу, сообразительность и желание ее решить.

Кафе было полупустым. Они облюбовали себе столик возле окна. Изучив меню, выбрали кофе, заварные пирожные и ванильное мороженое.

– Ты предупредил родителей о том, что приедешь не один?

– Нет. Люблю сюрпризы.

– Такая неожиданность может вовсе не оказаться для них приятной.

– Окажется. Мама все уши прожужжала, что мне пора поставить крест на холостяцкой жизни.

– Но ведь мы не собираемся еще жениться, – растерянно сказала Тая.

– Сейчас нет. А в будущем такой поворот событий вполне реален. До этого нам надо лучше узнать недостатки друг друга и понять, сможем ли мы с ними мириться без ссор и скандалов. Во-вторых, ты должна будешь решить, сумеешь ли переехать ко мне без ущерба для своих профессиональных интересов. Ведь у тебя есть своя компания и работники. В-третьих, ты должна убедиться, что моя работа и особенно мои командировки в «горячие точки» и участие в других опасных операциях сможешь переносить без вреда для собственной психики и нервной системы. Не все женщины выдерживают быть женами спецназовцев.

Тая, слушая Германа, ковырялась ложечкой в мороженом. Его слова заставили ее нервничать, и она не

хотела, чтобы Герман это заметил. Когда он замолчал, она подняла на него глаза и спросила:

– Ты не уверен во мне?

– Не буду кривить душой – сейчас не уверен. Мы слишком мало знаем друг друга, и было бы легкомыслием бросаться в омут с головой, не зная, что там таится.

Когда я подходил к тебе тогда на пляже, я даже предположить не мог, что я полюблю тебя. Но так произошло, и я очень рад этому. Кстати, когда я покупал для тебя билет, я нежданно-негаданно узнал, что тебе двадцать восемь лет. Прекрасный возраст, когда женщина еще с молодостью не простилась, но уже имеет достаточный жизненный опыт, чтобы не совершать бездумных поступков. Между нами пять лет разницы – и это классика. Именно такой возрастной разрыв, по моему мнению, должен быть между женщиной и мужчиной. Как видишь, мы подходим по всем параметрам.

Тая рассмеялась:

– Не по всем, а по некоторым. И это существенно.

– Остальные параметры проверим в процессе жизни. Уверен, противоречий они в наши отношения не внесут.

– А что будем говорить родителям? Не покажусь ли я им легкомысленной, особой приехав к ним в качестве любовницы их сына после десяти дней знакомства?

– Не любовницы, а гражданской жены. Разница колоссальная.

– Вообще-то гражданский брак – брачный союз, зарегистрированный и оформленный в соответствующих органах государственной власти без участия христианской церкви. Надо полагать, что ты столь оригинальным способом сделал мне предложение стать твоей фактической женой?

– Я не предлагал, а принял решение за нас обоих на основании того, что мы признались друг другу в чувствах. Да и какая разница, как будет называться наша совместная жизнь! Главное, что мы будем вместе.

– К сожалению, не скоро. Я не могу вернуться из отпуска и, бросив все, поехать к тебе. Нужно будет время, чтобы решить все вопросы. У меня есть обязательства перед клиентами и подчиненными, нарушить которые я не могу.

– Тогда поживем на расстоянии. Сколько?

– Где-то около года.

– Что ж, поживем на два города, встречая праздники то у меня, то у тебя. Да и между ними можно видеться дней по десять, а там уже видно будет, где мы осядем.

– Я рада, что ты меня понял без обиды и нашел решение проблемы. Предчувствую, что буду за тобой, как за каменной стеной.

– Так и должно быть: ведь я мужчина.

– Увы, современные мужчины больше рассчитывают в отношениях на женщин.

– Я не из их числа, – резко сказал Герман. – Если я предложил тебе быть моей женщиной, значит, я несу за тебя полную ответственность во всем, даже в мелочах. Так я вижу свое место в семье. Живя со мной, ты будешь чувствовать понимание, надежность, поддержку, верность, а главное – мою любовь. И от тебя я хотел бы для себя того же.

– Я готова дать тебе все это, – тихо сказала Тая.

Герман встал из-за стола и, наклонившись над девушкой, приник к ее губам в долгом поцелуе.

– Это вместо печати на нашем соглашении, – засмеялся он. – А теперь поднимайся. Через пять минут начнется регистрация.

В салоне самолета, согласно билетам, они должны были сидеть на разных местах, но Герман и здесь решил возникшую проблему. Молодой человек любезно согласился поменяться с Таей местами.

Когда самолет поднялся в воздух, она спросила:

– Куда мы летим и сколько будет длиться полет?

– В Барнаул будем лететь 4 часа 40 минут, а затем три часа на такси в Белокуриху. Так что в восемь часов вложимся. Устанем, конечно, но другого варианта нет.

Тая достала из сумки небольшой компьютер и, набрав в поисковике «Белокуриха», стала рассматривать фотографии города.

– Совсем небольшой городок, но очень красивый. Я рада за твоих родителей. А какие горы и озера! Загляденье. Надеюсь, мы не будем все время сидеть дома? Я люблю активный отдых.

– Еще один плюс в нашу семейную копилку: наши интересы относительно отдыха совпадают. Конечно, мы побываем везде, где возможно.

– Если честно, я волнуюсь, как твои родители примут меня.

– За-ме-ча-тель-но!

– А если я им не понравлюсь?

– Это полностью исключено. Ты не можешь не понравиться.

– Все равно боюсь.

– А ты мне показалась довольно смелой. Неужели я ошибся? – с улыбкой в голосе спросил Герман.

– Да, смелая. Но то ведь обычная жизнь, а здесь твои родители. Их отношение ко мне может отразиться на наших отношениях.

– Никогда этого не будет. Нам решать, как их строить, а не моим родителям. Я никому не позволю вмешиваться в нашу семью. Так что выброси из головы подобные мысли.

В половине девятого вечера они позвонили в дверь. Тая не могла унять сотрясавшее её волнение.

Чтобы ее успокоить, Герман обнял девушку за плечи и, наклонившись, поцеловал для вселения духа.

В таком виде их и увидели родители, открыв дверь. Тая почувствовала, как кровь прилила к щекам, и посмотрела на Германа как на островок своего спасения.

– Доброго вечера вам, мои дорогие родители! Чего держите нас в дверях?

После этого вопроса Марина Алексеевна и Александр Павлович поспешили отойти вглубь коридора, освобождая место гостям. Когда чемоданы были поставлены возле стены, Герман подошёл к родителям, обнял их и сказал:

– Знакомьтесь, это моя жена Таисия Вольская.

– Приятно познакомиться, – в один голос сказали родители и все дружно рассмеялись, разрядив напряженную обстановку.

– А почему ты нам раньше не написал, что женился? – спросила мама.

– Мы с Таей пока не расписались. Дали себе год для притирки. Если она выдержит меня, то в следующий отпуск погуляем на свадьбе. Но за это время я постараюсь ее не разочаровать. А до этого я тоже считаю ее женой. Фактической женой, а не сожительницей. Я ясно объяснил ситуацию?

– Вполне, – ответил отец. – А теперь мойте руки – и к столу. Мать готовилась встречать сына, а оказалось, еще и дочку.

После ванной комнаты они пошли в гостиную, где их уже ждали за накрытым столом родители. Поначалу чувствовалось какое-то напряжение, но после нескольких рюмок домашней вишневки все расслабились, и Тае пришлось отвечать на множество вопросов, интересовавших родителей Германа.

Засиделись далеко за полночь. После десерта девушка вскочила, чтобы помочь Марине Алексеевне убрать со стола и помыть посуду, но та категорически отказалась и проводила их в спальню, где была уже постелена кровать.

Приняв душ, они легли, но спать не хотелось.

– Ты им понравилась, – сказал Герман.

– Откуда ты знаешь? – уточнила Тая.

– Наблюдал, как они вели себя в отношении тебя. Я не увидел на их лицах не то, чтобы недовольства, но и тени его. Да, когда ты не видела, они разглядывали тебя, а потом папа показал мне из-под стола поднятый вверх большой палец и подмигнул, кивнув на маму. И я понял, что эта оценка была дана тебе с ее согласия.

– Мне они тоже очень понравились. Хоть и из дворянского рода, но не кичились своим происхождением, даже не заикнулись о своей родословной.

– А зачем на нее ссылаться? То время, когда она что-то значила, кануло в лету. С семнадцатого года все стали жить как простые люди, невзирая на «табель рангов».

И мама, и папа были воспитаны в социалистической стране, где не было дворянского сословия. Поэтому привыкли жить в соответствии с требованиями среды.

А в это время на кухне тоже велся тихо разговор:

– Как тебе наша новая невестка? – спросила Марина Алексеевна мужа.

– Симпатичная, милая, воспитанная женщина. Да и специальность у нее серьезная. Математический склад ума – это хорошо.

– Чем? – удивилась его жена.

– Рациональным мышлением. Люди такого склада не способны на легкомыслие, чем отличалась Ксана. Да и по всему видно, что она человек серьезный.

– Ты считаешь серьезным согласиться на фактический брак после десяти дней знакомства?

– А любовь ты сбрасываешь со счетов? Со стороны ведь видно, что она влюблена в Геру. Ни в чем не давит на него, не требует, чтобы он крутился вокруг нее. А могла бы. Ты видела своего сына? Как он смотрит на неё! В его взгляде столько чувств! Я рад за него. Дай бог, чтобы у них все сложилось. Гера достаточно заплатил за свою первую ошибку.

– Да что я против! – возмутилась Марина Алексеевна. – Если мой сын будет счастлив с этой женщиной, я тоже буду счастлива. Но я пока не сложила о ней полного мнения, а потому и волнуюсь.

– А ты не волнуйся. Нашему сыну не двадцать два года, когда он первый раз женился. Ему уже тридцать три. Возраст Христа. Уверен, что сейчас он лучше в женщинах разбирается и не станет спотыкаться об один и то же камень.

– Ой, остается только надеяться на лучшее.

– Не накручивай себя, Марина. Такой настрой сделает тебя слепой и глухой по отношению к нашей невестке, а это будет неправильно. Дай ей шанс проявить себя такой, какой она есть. Вот тогда и обсудим, выиграл наш сын с нею или проиграл. Не дай своей материнской ревности и подозрительности ослепить себя и настроить свое сердце против неё.

– Хорошо. Постараюсь быть объективной и не придираться к ней.

– Вот и здорово! Поскольку мы здесь убирать закончили, пойдем спать. Утро вечера мудренее. Придется тебе вставать рано, чтобы завтрак приготовить перед работой. Так что ложись, а я еще немного почитаю.

Отношения у Таи с родителями Германа сложились теплые. Особенно с Александром Павловичем. Каждый вечер они все вместе ужинали, и приготовление ужинов Тая взяла на себя, так как Марина Алексеевна приходила с работы уставшая.

Когда отца не было дома, Герман помогал Тае готовить, но чаще подолгу разговаривал с ним в его кабинете.

Тая с Мариной Алексеевной тоже уединялись на кухне за чашкой чая. Девушка обожала эти «посиделки», так как много услышала о детстве и юности любимого мужчины.

На следующее утро после их приезда по совету Марины Алексеевны решили подняться на гору Церковка.

– А почему гора так называется? – спросила у неё Тая.

– Как только ты взглянешь на ее вершину, – ответила та, – сразу же поймёшь, что своей формой она очень похожа на церковный купол, который венчает крест. Эта скала нерукотворна, то есть создана самой природой. Еще задолго до открытия курорта местные жители, алтайцы, приезжали сюда, чтобы избавиться от болезней, особенно от бесплодия. Если женщина долго не могла родить сына, то в ночь на новолуние она поднималась на эту гору, молилась духу горы о ниспослании ребенка, а через девять месяцев становилась мамой. И так на протяжении нескольких столетий скала выправляла демографическую ситуацию в долине, даря Белокурихе сыновей.

– И вы верите, что гора помогала зачатию? – удивилась Тая.

– Не гора, конечно, а вера. За свою жизнь я убедилась, что она может творить чудеса. Но еще несколько слов о самой горе.

Когда обойдете вершину, увидите, что она многолика. В профиль, если смотреть с восточной стороны, Церковка принимает вид человека монголоидной расы. Местные жители дали ему имя Хозяин горы или Алтай. У него было шестеро детей, которых сегодня называют «четыре сестры и два брата».

Спасая детей от злого духа Дельбегеня, отец превратил их в камни. На западной стороне света, где умирает солнце, он поставил дочерей, так как считал их более сильными, а сыновей – на востоке горы. Сам же полетел на небо.

Когда злой дух явился, чтобы уничтожить детей Алтая, он увидел вместо них камни и, разозлившись, превратился в скалу.

Дочери и сыновья Хозяина горы символизируют алтайские народы, которые произошли от каждого из них. Более подробно об этих скалах вам расскажет гид, если вы оплатите ему экскурсию. Кстати, слово «Алтай» переводится как «золотой край».

Сидя в подъемнике, который поднимал их на гору Церковка, Тая посмотрела под ноги и ахнула от восторга, видя, как под ними проплывали многовековые сосны и скалы.

– Этот пейзаж поистине завораживает! – воскликнула она.

– Да, здесь красивейшие места планеты, – согласился с ней Герман. – А также на этой горе находится местное чудо – волшебный камень.

– И в чем его волшебство?

– Если положить на него руку и загадать желание, оно обязательно исполнится. Но только просьбу нужно хорошо обдумать, потому что воспользоваться услугами камня можно лишь раз в году.

– А ты уже загадывал свое желание?

– Да. В прошлый приезд.

– И как, исполнилось?

– Да. Я попросил камень встретить женщину, которую полюблю. И вот ты появилась в моей жизни. Разве не чудо?

Тая счастливо засмеялась.

– Наверное, об этой горе существует местная легенда, если она стала достопримечательностью города? – спросила она.

– Конечно. Гора относительно невысокая, всего 815 метров, но алтайцы назвали её «Каача», что в переводе значит «святая».

– Почему?

– Шаманы приходили и приходят сюда общаться с духами, а воины прошлого набирались сил перед сражениями.

Тая удивленно спросила:

– На Алтае шаманы сохранились до наших дней?

– Конечно. Это часть веры ее народов.

– Ты будешь загадывать желание? – спросил Герман, когда они сошли с подъемника.

– Конечно, – ответила Тая. – Жаль, что можно загадать только одно.

Герман рассмеялся, прижав девушку к себе.

– Выбери из своих желаний самое важное для себя, – сказал он. – Слишком много хорошо – тоже плохо. Так, кажется, гласит пословица?

– Да. Но меня это не слишком утешает: ведь чтобы загадать второе желание, нужно ждать целый год, а третье – и того больше.

Герман, поцеловав Таю, спросил:

– Ты разочарована?

– Чуть-чуть, – ответила она и подбежала к чудо-камню. – Я могу загадывать желание?

– Конечно. Прикоснись к камню рукой и попроси его исполнить то, что тебе хочется больше всего.

Тая закрыла глаза и какое-то время напряженно думала, как лучше сформулировать свою просьбу, а потом положила руку на камень и мысленно попросила:

– Волшебный камень, прошу тебя исполнить мое самое заветное желание – стать женой Германа и родить от него сына.

– Это одно желание, а не два, – уточнила она, боясь, что камень истолкует ее просьбу по-своему.

Когда Тая отошла от камня, она посмотрела на Германа и спросила:

– А ты будешь загадывать желание?

– Конечно. Прямо сейчас, – и после этих слов он положил свою руку на камень.

Спускаясь с горы на подъемнике, он неожиданно спросил у Таи:

– Ты не скажешь мне, что загадала?

– Нет, – улыбнулась девушка. – Сначала пусть исполнится.

– А я загадал, чтобы мы с тобой пленились, как можно быстрее.

Услышав слова любимого, Тая почувствовала, как у нее перехватило дыхание то ли радости, то ли от страха. Она боялась сглазить свое сегодняшнее счастье, хотя и не верила в подобное суеверие. Однако в глубине души что-то ее подначивало: а вдруг?

В последующие дни отпуска она даже совершила подвиг, пройдя с Германом маршрут, преодолев значительные колебания крутизны склонов, атмосферного давления и содержания кислорода, чтобы увидеть скалы Четыре брата, Врата любви и Каменный водопад.

Тая с трудом прошла его и, возвратившись домой, упала, как подкошенная, на кровать, не находя сил, чтобы принять душ. Но Герман чувствовал себя превосходно и, глядя на него, Тая осознала, насколько он был натренирован и что за этим стоит.

Она словно заново увидела его бицепсы и скульптурное тело, когда он снял с себя одежду, чтобы переодеться.

– Боже мой, сколько же ты над собой издевался, чтобы добиться такой выносливости? – удивленно спросила Тая.

– Никаких издевательств не было. Поначалу было трудно, но потом втянулся. Тренировки были, конечно, на грани, но не выходили за рамки возможностей человеческого тела. Зато потом эти физические навыки не раз выручали. Как сказал Суворов, тяжело в учении – легко в бою. Это так и есть.

Совершая прогулки по Белокурихе, Тая и Герман любовались горами в голубой дымке, пили студеную светлую, как хрусталь, воду из родников, посетили целебные источники, гуляли по лесу, испытывая любовь к этому приятному и ласковому краю.

В предпоследний день перед отъездом сходили в местный городской музей, в котором Тая получила ответ на вопрос, почему город называется Белокурихой. Среди нескольких версий, связанных с белыми курящимися парами, с первопоселенцем казаком Белокуровым, в итоге, как оказалось, победила одна: село, ставшее впоследствии городом, было названо в честь речки, по берегам которой оно располагалось.

А назвали её коренные алтайцы Беле-Кур, что в переводе с алтайского языка означает «Рябиновый мост», потому что на берегах этой реки с той давней поры растет очень много рябин. Русские поселенцы ассимилировали слово к своему языку и получилась Белокуриха.

– А вот ты ничего не знал об этом, когда я спросила тебя, – сказала Тая, когда они вышли из музея. – Так что благодаря моей любознательности и ты больше узнал о городе, в котором живут твои родители.

Герман ничего на это не ответил, только снисходительно улыбнулся. Девушка не стала заострять на этом своего внимания, продолжая делиться с ним своими впечатлениями о посещении городского музея.

Она за время пребывания в этом городе полюбила его. И если раньше его название на слух не воспринималось, теперь оно ей очень нравилось.

За несколько дней до их отъезда между матерью Германа и её будущей невесткой состоялся разговор.

Тая, не выдержав внутреннего напряжения, не покидавшего ее всё время пребывания у родителей Германа, спросила:

– Вы считаете, что я поступила легкомысленно, приехав к вам после десяти дней знакомства с вашим сыном?

Марина Алексеевна какое-то время молчала, собираясь с мыслями, чтобы не сказать чего-то, что может обидеть или оскорбить девушку.