Текст книги "Лига дождя"

Лариса Петровичева
Лига дождя

© Л. Петровичева, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Часть первая
Лига дождя

Глава 1
Змея и волк

1999 год, осень

Лиза навсегда запомнила тот день, когда познакомилась с Эльдаром.

Уже неделю в Турьевске сыпал мелкий и скучный осенний дождь, бабье лето ушло окончательно, пыля по асфальту цветной цыганской юбкой из облетающей листвы, и настроение, как обычно и случается в октябре, было ни к черту. Сидеть на лекции не хотелось, и Лиза ушла из института – бродить по торговому центру на соседней улице, заглядывать в магазинчики и жевать тугую и холодную булку с сосиской.

На большее денег не было. Студентка, приехавшая в Турьевск из глухой деревни, жила, мягко говоря, очень и очень небогато.

Странный это был торговый центр. Лизе рассказывали, что раньше в этом здании располагалось общежитие, потом его слегка перестроили, и теперь в бывших комнатах размещались магазины и магазинчики. Торговый центр напоминал муравейник: по узким коридорчикам ходили покупатели, заглядывая то в одну, то в другую гостеприимно распахнутую дверь, на лестничных клетках, насквозь пропитанных тоской и дымом дешевых сигарет, постоянно курили продавцы, иногда в коридорах неслышно возникали охранники и так же неслышно исчезали. В косметическом отделе Лиза купила дешевенький крем для рук – осенью у нее всегда сохла кожа из-за перчаток – и устроилась в крошечной кафешке на втором этаже. Забравшись на высокий и ужасно неустойчивый стул возле окна, она заказала кофе и булочку и погрузилась в унылые размышления.

Думать было о чем: повышенная стипендия в этот раз кончилась неприлично быстро, Лиза успела влезть в какие-то копеечные долги, которые надо выплачивать, тема курсовой была абсолютно идиотской, да и в общем и целом жизнь не радовала. Для пущего комплекта можно было добавить небольшой скандал в деканате с преподавателем социологии, но он случился на прошлой неделе и почти успел стереться из памяти всех участников, хотя на всякий случай Лиза планировала пропустить пару по социологии на этой неделе. Ах, да! Еще осенние ботинки на тракторной подошве стали просить каши, и до зимы Лиза в них точно не дотянет. Одним словом, как хочешь, так и крутись, а крутиться некуда. Можно было написать брату в Питер – Кирилл учился там на врача, подрабатывая медбратом на «скорой», – но он и сам едва сводил концы с концами.

Кофе горчил, а чашка была откровенно грязной. За окном сгущался вечер. Люди на улице торопились по своим делам, свет фонарей размазывался по лужам, а впереди была дорога в общагу, скудный ужин из одной только картошки и попытка заниматься, игнорируя вопли двух соседок, которые не могли провести без ругани и четверти часа.

– Эй, студентка, – окликнула Лизу барменша. – Заказывать еще будешь?

Лиза посмотрела на неприятного вида остатки кофе в чашке и ответила:

– Нет.

– А тогда собирайся и шагай. Нечего тут.

Наезд был беспочвенным и наглым – как раз таким, на какой Лиза не умела реагировать. Можно было бы сказать, что кафешка все равно пустует, до закрытия еще два часа, и она, Лиза, тут никому не мешает и имеет полное право сидеть столько, сколько захочет. Но барменша смотрела настолько вызывающе, так нарывалась на скандал, а возможно, что и драку, и так грозно уперла руки в бока, что Лиза предпочла не связываться, подхватила тощий вязаный рюкзачок и пошла прочь.

О том, что вскрытый тюбик крема остался забытым на столе, Лиза вспомнила уже у выхода.

Когда она снова поднялась на второй этаж, то увидела, что на двери кафешки красуется картонка с надписью «Закрыто».

И это стало последней каплей. Лиза сползла по стене на пол и закрыла лицо ладонями. Слишком много всего. Слишком. Вечное одиночество, постоянно пьяные родители в деревне, куда она никогда не вернется, уйма мелких проблем в институте, уже привычное чувство голода, толстые книги, в которые, казалось, впитался запах пыли, скука университетских аудиторий, отсутствие не то что друзей – обычных людей, с которыми можно поговорить… В институте ее сторонились, хотя она никому и никогда не делала ничего плохого; сокурсники словно чувствовали в Лизе нечто, не позволявшее с ней сблизиться, будто бы она по природе своей должна была оставаться одна.

Когда сгусток тоски в груди вызрел и готов был взорваться – и, возможно, изувечить Лизу или даже убить – по ее плечу небрежно постучали.

Лиза убрала руки от лица и увидела перед собой человека с тростью.

Человек был очень стильно и дорого одет и прямо-таки источал дух власти и больших денег. И с этим духом не слишком-то вязались растрепанные светлые волосы, пластырь на носу и какая-то дурашливая улыбка. Контраст внешнего и внутреннего Лизе очень не понравился. Ей отчего-то подумалось, что у человека с тростью не все в порядке с головой.

– Чего сидим? – осведомился он. – Задницу на полу застудишь.

– Задница-то моя, – мрачно сказала Лиза, поднимаясь. – Хочу стужу, хочу грею.

– Не надо бомжевать в моем торговом центре, – сурово сказал человек и указал тростью на лестницу. – Выход вон там.

Лиза почувствовала, как щеки заливает алой краской. Вот, значит, что… неужели она настолько непритязательно и убого выглядит, что ее с ходу принимают за нищенку? Нахлынули горький стыд и обида. Лиза провела ладонью по щеке и сказала:

– Я не бомжую. Я студентка.

Незнакомец пристально посмотрел ей в лицо и вдруг подхватил под руку и рывком поставил на ноги. Лиза шарахнулась в сторону, но сразу поняла, что с таким же успехом можно пытаться освободиться из капкана. Ей стало страшно. Покупатели, которые буквально мгновение назад гуляли по этажу, куда-то исчезли. Никто не поднимался по лестнице, никто не выходил из открытых дверей магазинов – торговый центр моментально опустел. И это было неправильно. Слишком неправильно. Лиза не могла объяснить до конца, в чем именно неправильность, но страх в ней рос с каждой секундой.

– Пойдем-ка, – сказал незнакомец и повлек ее к лестнице.

За дверью с табличкой «Администрация» был совсем другой мир. Если на полу основных помещений центра красовалась обколотая плитка и линолеум чуть ли не времен советской власти, краска на стенах безбожно облезала, а перила были уродливо согнуты, то здесь царила небрежная спокойная роскошь: светлые дорогие обои, хороший ковер и мебель, которую Лиза видела только на картинках в журналах. Секретарша, сидевшая за столом и с ужасно деловым видом стучавшая по клавиатуре, на миг оторвалась от дел, посмотрела на Лизу и вернулась к работе. Безмятежный гладкий лоб женщины даже морщинка не перечеркнула. Человек с тростью провел Лизу через приемную и, почти втолкнув в кабинет, бросил через плечо:

– Света, ужин нам огадай.

– Хорошо, Эльдар Сергеевич, – ответила секретарша.

Эльдар закрыл дверь кабинета и произнес:

– Присаживайся, побеседуем.

Лиза послушно опустилась на краешек кожаного дивана. Почему-то сейчас ей и в голову не пришло ослушаться или съязвить по поводу того, что своими дешевыми джинсами она запачкает дорогущую мебель, а чтобы рассчитаться, ей придется продать почку. Здесь и сейчас Лизе стало понятно, что именно неправильно: обеспеченные люди не поднимают студенток с грязного пола и не уводят к себе. У них иные правила игры.

Эльдар вынул из кармана портсигар и сказал:

– Когда-то император Петр вынул из-под солдатской телеги проститутку и сделал ее императрицей. Так что правила игры у обеспеченных людей иногда не имеют никакого значения.

Лиза уставилась на него во все глаза: этот странный человек словно прочитал ее мысли. Эльдар улыбнулся и спросил:

– Куришь?

– Нет, – испуганно откликнулась Лиза.

Хозяин кабинета убрал портсигар.

– Тогда и я не буду. Представляешь, недавно в аварию попал, – и в подтверждение своих слов постучал себе по носу.

– Сочувствую, – сказала Лиза. Что еще можно было сказать?

В кабинет вошла секретарша, неся на подносе ужин явно не из кафешки на втором этаже. Мясо с грибами под сырной корочкой там отродясь не готовили. Лиза почувствовала, как рот наполняется слюной, и подумала, что не может вспомнить, когда в последний раз ела мясо.

– Ты кушай, кушай, – сказал Эльдар и вынул из кармана сотовый телефон.

Сотовые Лиза тоже видела только в журналах и в кино. Эльдар набрал номер и, дождавшись ответа, произнес:

– Геворг? Ты ни за что не угадаешь, кого я нашел. – Он скользнул по Лизе веселым оценивающим взглядом и добавил: – И ведь рыжая, как по канону.

* * *

В общагу Лиза вернулась сытой. Она почти не помнила, как это бывает, когда желудок не ноет от голода.

Эльдар подвез ее на своем серебристом джипе, огромном и вызывающе нахальном. Вахтер, вышедший вышел на крыльцо общежития покурить, чуть было сигарету не проглотил. Забросив рюкзачок на плечо, Лиза прошла мимо, стараясь сделать вид, что все в порядке и ничего особенного не происходит. Таких, как она – унылых и никому не интересных девчонок из дальних выселок, – на подобных машинах возят ежедневно.

– Парня нашла, Голицынская? – осведомился вахтер.

Лизе показалось, что он пританцовывает от нетерпения побежать и рассказать каждому встречному-поперечному о том, что на угрюмую ботаншу-нищебродку клюнул богатенький буратино.

– Брат из Питера приехал, – буркнула Лиза.

Сейчас ей как никогда хотелось позвонить Кириллу. Набрать номер и сказать: «Привет… представляешь, я встретила человека, и он говорит, что я уникум».

В общаге было холодно, пахло сигаретным дымом и подгорелой гречневой кашей. На лестнице Лиза никого не встретила, даже заядлого курильщика Антона с матфака, и невольно этому обрадовалась. В тесной кухоньке двое первокурсников пытались сообразить, как готовить ужин. Лиза подумала, что надо бы попить чаю и лечь спать – сегодня у нее не было никакого настроения заниматься курсовой. Видавший виды чайник с цветком на исцарапанном боку – общий на ее с соседками комнату – вовсю плевался на плите водой и паром, как сердитый маленький дракон. Лиза сняла с батареи тряпку и, подхватив чайник, чтобы не обжечься, отправилась в свою комнату.

Там ругались так громко, что с потолка чуть штукатурка не сыпалась – второкурсница… пытались выяснить, кто стащил прокладки. Лиза поставила чайник на стол и принялась разуваться. Высокие ботинки на толстой подошве и с тугой шнуровкой выглядели очень стильно, однако стиль с разгромным счетом проиграл турьевским мостовым и вечным лужам. Иногда Лизе казалось, что дождь в Турьевске не прекращается – он вечен, как вечны унылые деревья в институтском дворе, старые дома, отстроенные еще пленными немцами, склочные пенсионеры в транспорте и хроническое безденежье.

– От же ж дрянь ты черножопая!

– Я черножопая?! Ты на себя-то посмотри, тварь!

– Шалава! Еще раз в мою тумбочку полезешь, башку сверну!

Лиза подумала, что начинает привыкать к этой ругани. В общежитии Турьевского педагогического такие номера программы входили в стоимость обслуживания. Бросив в чашку щепотку заварки и налив кипятку, она забралась с ногами на кровать и достала из-под подушки «Крошку Цахеса» – не ради подготовки к завтрашнему семинару, просто для того, чтобы сделать вид, что скандал соседок ей безразличен. Если Ануш и Мася ловили Лизу на минимальном интересе к себе, то сразу же прекращали грызню и выступали единым фронтом.

«Сколько у тебя денег? – спросил Эльдар, когда Лиза отодвинула пустую тарелку. – Сейчас, с собой».

«Шесть рублей», – ответила Лиза.

Эльдар усмехнулся.

«Если захочешь, то через неделю у тебя будут тысячи».

Лиза поняла намек и ощутила, как ее тоска и усталость сменяются брезгливостью.

Вернее, ей тогда казалось, что она поняла.

* * *

Эльдар вернулся в торговый центр поздно вечером. Охранник, сидевший в стеклянной будке на первом этаже, подобострастно улыбнулся и изобразил некий жест, похожий одновременно на низкий поклон и танец вприсядку. Поднявшись в кабинет – секретарша давно ушла домой, но свет, по обыкновению, оставила включенным на случай внезапного прихода босса, – Эльдар вынул из шкафчика бутылку хорошего коньяка и низенький пузатый бокал. Пить ему в общем и целом не советовали. Эльдар ухмыльнулся и, сев в кресло, свернул пробку.

Первая порция пошла хорошо; после второй пришло знакомое ощущение скуки и внутренней пустоты. Коньяк заполнял ее неплохо, но ненадолго. Эльдар налил третью, чуть прикрыв дно бокала, и отставил бутылку в сторону. В конце концов, сегодняшний день стоит того, чтобы за него выпить.

Забавный город Турьевск. В нем живут в основном работяги, умные люди на этих работягах делают большие деньги, а на полу в торговых центрах сидят ведьмы.

Рыжая девчонка была самой настоящей природной ведьмой. Разумеется, она ничего о себе не знала и боялась узнать – как и все девочки ее возраста. Эльдар понимал, что ему невероятно, удивительно повезло. Копал огород по весне – наткнулся на самородок. Девчонку надо брать и учить. В хороших руках ее талант принесет просто невиданные плоды. А такой талант сейчас весьма и весьма кстати – дела Эльдара шли хуже, чем могли бы.

Он подумал и налил четвертую порцию коньяка. Раз в полгода можно, в конце-то концов.

А ведь эта Лиза ему не поверила. Решила, что он сумасшедший. В мыслях голодной студентки мелькнуло что-то вроде «с жиру бесится». Пожалуй, она права. Человеку, который к тридцати годам способен без особых затруднений купить половину славного города Турьевска, по чину положено беситься с жиру. Вдобавок, этот человек пережил лихие девяностые и заимел врагов намного меньше, чем мог бы заиметь при своем образе жизни, характере и манерах. А если этот человек еще и ведьмак первого посвящения, то дело принимало совсем другой оборот. Очень занимательный оборот.

Четвертая порция точно была лишней. Встав, Эльдар почувствовал, что у него кружится голова. Все-таки пить ему не стоит, врачи правы… Вздохнув, он подошел к старинному зеркалу на стене, которое совершенно не вязалось с модерновой обстановкой кабинета, и провел по нему ладонью, словно стирал пыль.

Пыли на зеркале не было. Свой кабинет Эльдар содержал в идеальной чистоте.

Зеркало помутнело, и вместо себя Эльдар увидел душевую в общежитии. Обколотая плитка, ржавые трубы, мерзкие разводы на потолке и вольготно себя чувствующая плесень – помещение имело самый непритязательный вид, а уборку тут, похоже, в первый и последний раз делали за день до открытия общаги, еще при советской власти. Лиза в небрежно застегнутом на одну пуговицу халате стояла у зеркала и энергично растирала полотенцем рыжие кудри. Некоторое время Эльдар критически рассматривал ее – так покупатель изучает товар на витрине, прикидывая, стоит ли выкладывать денежки, а затем сказал:

– Нет, ну отсюда точно надо переезжать.

Лиза взвизгнула и шарахнулась в сторону. Поскользнулась на мокром полу, шлепнулась и сделала именно то, чего и ожидал Эльдар, – перекрестилась, помянув явно не Божью Матерь. Нормальная реакция, когда смотришь в зеркало, а видишь не себя, а другого человека, который беззастенчиво тебя рассматривает.

– Приглашаю в гости, кстати, – продолжал Эльдар. – У меня небольшой домишко за городом. Абрикосовый сад, камин, все такое…

Лиза не ответила. В ее широко распахнутых глазах плескался ужас, какого Эльдар раньше не видел. Наверняка девочка решила, что сходит с ума. А что еще тут, собственно, можно решить? Раз – и накрыла шизофрения, как Иванушку Бездомного. Долго ли умеючи.

– Впрочем, сразу в гости – это явно лишнее, – заметил он. – Начнем с небольшой прогулки по историческому центру. Заодно посмотришь, как я работаю. По первому разу впечатляет, потом сама научишься не хуже. – Эльдар сделал паузу, подумав, что примерно такой же халат когда-то носила его тетка из Кондопоги; впрочем, дешевые безвкусные вещи одинаковы во все эпохи. – Ну не молчи ты как рыба, девонька. Во сколько за тобой заехать?

Она не ответила. Просто смотрела на него, не отводя взгляда, и в глазах сквозь ужас пробивалось какое-то новое чувство. Эльдар вздохнул:

– Или ты предпочитаешь остаться?

* * *

Она согласилась просто потому, что терять ей было уже нечего. Хуже, чем ее нынешняя жизнь в нищете, Лиза не могла и представить. В конце концов, участь содержанки позволит хотя бы прилично питаться – так она думала, готовясь ко встрече с Эльдаром. Мысль о том, что с этим человеком ей придется спать, возможно, прямо сегодня, внушала девушке тяжелое брезгливое отвращение. Всю ночь Лиза ворочалась в кровати, пытаясь примириться с несомненными выгодами своего нового положения, пока Мася не запустила в нее подушкой со словами:

– Слышь, ты! Заманала уже вертеться!

Тогда Лиза встала и ушла в комнату отдыха, темную и пустую. Сев за стол, за которым обычно студенты готовились к занятиям, Лиза опустила голову на руки и едва не расплакалась. В конце концов, до этого она как-то умудрялась справляться с жизнью, не торгуя собой. Но теперь Лиза отчетливо понимала, что устала бороться. У нее не осталось сил.

На пары в этот день пришлось забить: Лиза осталась в общежитии и посвятила утро подбору одежды и макияжу. Спустя два часа сборов из зеркала на нее смотрела стройная высокая девушка с огненной шевелюрой, заплетенной в косу. Черная водолазка и обтягивающие джинсы выглядели вполне прилично, придавая Лизе определенный кокетливый шарм, которого у студентки-заучки, не видящей ничего кроме учебников, не могло быть по определению. К одежде подошли бы туфли-лодочки, но лодочек у Лизы не было. Пришлось довольствоваться старыми ботинками и надеяться, что они не развалятся в самый неподходящий момент.

Закончив приготовления, Лиза села на кровать и подумала, что ведет себя как дура. Эльдар сказал, что она по природе своей ведьма и при грамотном подходе сможет очень хорошо зарабатывать – если не махнет рукой на свой талант. Ага, держи карман шире. Ведьм не бывает, и об этом Лиза знала абсолютно точно. Даже то, что в их деревне на отшибе жила бабка, промышлявшая чем-то вроде простенького колдовства, не могло поколебать Лизиного материализма. Эльдар, конечно, псих. Самый настоящий. Если прочие люди клеят девушек иначе, то он выбрал вот такой способ – ну а что, имеет право. Эта чушь ничем не хуже другой.

Про то, что зеркало в душе вчера показало ей кабинет Эльдара, и владелец кабинета назначил встречу на сегодня, Лиза предпочитала не думать. Перегрелась, померещилось – так она решила и менять решения не собиралась.

Когда с улицы раздался призывный сигнал автомобиля, Лиза некоторое время сидела неподвижно. Внутренний дискомфорт, с которым она боролась всю ночь и утро, снова сжал сердце.

Подойдя к окну, Лиза увидела знакомый серебристый джип. Эльдар стоял рядом, небрежно дымил сигаретой. Компания студенток, куривших поодаль, самым натуральным образом строила ему глазки. Лиза почувствовала в горле комок. Вон сколько дур так и рвутся на ее место, а она все ломается и думает о какой-то мифической порядочности…

Сейчас она, надев курточку и подхватив рюкзак, выйдет из комнаты, и жизнь переменится окончательно.

– А это не твой брат, Голицынская, – поспешил уличить ее вахтер, когда Лиза спустилась по лестнице к выходу. Ехидно так, словно Лиза что-то задолжала ему, он простил долг, но при случае не забывал напомнить и о долге, и о прощении. – Кирюха-то весной приезжал, я его помню.

Лиза на минутку остановилась возле стеклянной будки вахты. Смерила вахтера – лысоватого тощего мужичка ростом едва ли ей по плечо – самым презрительным взглядом, на который была способна.

– Кому Кирюха, – сказала она сквозь зубы, – а тебе, гнусу, Кирилл Анатольевич, и только так. Понял, гниль?

И вышла на улицу, пытаясь игнорировать вопли в спину, которыми разразился вахтер. Были там и обещания нажаловаться в деканат и выселить, и просто мат по адресу молодых понаехавших шалашовок, и много чего еще. Лиза шла с нарочито прямой спиной и ощущала, как горят щеки.

– Привет, – сказал Эльдар и швырнул сигарету в лужу. Курильщицы натурально раскрыли рты: они и вообразить не могли, что новый русский на роскошной машине ожидает именно Лизу. – Что такая смурная?

Лиза растянула губы в улыбке.

– Привет. Неважно.

– Садись, – Эльдар распахнул перед ней дверцу машины и, когда Лиза устроилась в мягком кожаном кресле, произнес: – И смотри.

Жест его правой руки был легким и очень красивым, почти танцевальным. Из-за раскрытой двери общежития внезапно раздался звон разбитого стекла, моментально сменившийся воем вахтера. «Будка разбилась, – подумала Лиза, – и его посекло осколками. Крепко так посекло…»

Мысль была удивительно отстраненной и спокойной. Лиза сама удивилась этому спокойствию. Эльдар сел на водительское место, включил радио и сказал:

– А пусть рот не разевает, когда не надо.

Машина выехала за ворота и плавно двинулась по улице в сторону Ленинского проспекта. Лиза молчала, с преувеличенным вниманием рассматривая свои руки. Эльдар тоже не заговаривал с ней, мурлыча что-то себе под нос. Пластырь он снял, обнажив заживающую ссадину, расчесать волосы так и не додумался и сегодня выглядел еще бо́льшим сумасшедшим, чем вчера. «Я еду с каким-то странным мужиком неведомо куда, – подумала Лиза, – и надеюсь, что вернусь живой. Мне в самом деле нечего терять».

Она снова начала ругать себя за неосмотрительность и глупость, но быстро прекратила безнадежное занятие.

– Это вы обрушили стекло? – спросила она, когда молчание стало невыносимым, а машина проехала по проспекту и свернула в сторону улицы Щорса. То еще местечко – Лиза не отправилась бы сюда даже в сопровождении конной милиции. Жили тут маргиналы, наркоманы и прочий опустившийся сброд. Машину Эльдара прохожие самого затрапезного вида несколько раз провожали такими взглядами, что Лиза вздрагивала.

– Я, а кто ж еще. Давай на «ты», что ли.

«Интересно, почему я не удивляюсь», – подумала Лиза.

– Зачем? Он, наверное, поранился. Сильно поранился.

Эльдар машинально провел пальцем по ссадине на носу и свернул в направлении более спокойного Нижнего Подьячева. Вдоль дороги вместо бараков потянулись желто-бурые хрущевки, и Лиза невольно вздохнула с облегчением.

– Так ему и надо, – бросил Эльдар, выуживая из кармана портсигар и отправляя в рот тонкую темную сигарету. – Тех, кто не умеет быть вежливым, надо наказывать. Правильно?

– Не знаю, – пожала плечами Лиза. – Он ведь не со зла. Просто…

Шоколадный дым мазнул по ноздрям.

– Просто он быдло, – сказал Эльдар. – И вот тебе простая правда Эльдара Поплавского: быдло должно знать свое место. И понимать, что за сказанное рано или поздно приходится держать ответ.

– Стекло-то зачем разбивать? – спросила Лиза. – Он ведь не свяжет причину и следствие.

– Неважно, – ответил Эльдар и подмигнул. – Главное, что их связал я. А ему пару швов наложат. Обычно это заставляет поумнеть.

Джип остановился возле самой заурядной хрущевки. Впрочем, выйдя из машины, Лиза поняла, что тут живут довольно приличные люди: возле подъездов и на асфальте нет мусора, в палисадниках разбиты клумбы, а двери, балконы и оконные рамы в отличном состоянии.

– Здесь инженерам квартиры давали от завода, – сказал Эльдар, запирая машину. – Идем.

Тому, что он снова прочел ее мысли, Лиза уже не удивилась.

Их ждали в квартире на втором этаже. Открывшая дверь женщина, увидев пришедших, сперва шарахнулась в сторону, а потом упала на колени и схватила Эльдара за руки, заливаясь слезами и бормоча что-то жалобное. Эльдар склонился над ней и неожиданно мягко, почти ласково произнес:

– Наталья Степановна, не надо. Я этого не люблю. Пойдемте лучше к девочке.

Он помог женщине подняться и несколько мгновений смотрел ей в глаза, поглаживая по плечам.

– Успокойтесь. Считайте, что все уже хорошо.

Этот тихий спокойный голос и движение рук настолько не вязались с поведением того типа, с которым Лиза вчера познакомилась в торговом центре, что теперь ей стало страшно. Да что там страшно – по-настоящему жутко. Женщина негромко заплакала и снова поймала руку Эльдара, пытаясь ее поцеловать.

– Спаситель вы наш… – пролепетала она. – Если бы только вышло…

– Идемте, – серьезно сказал Эльдар и подтолкнул хозяйку квартиры в сторону комнаты. – Это Лиза, моя помощница. Как Таня сегодня?

– Плохо, – вздохнула женщина, стирая слезы. – Совсем плохо.

Войдя за Натальей и Эльдаром в комнату, Лиза поняла, откуда взялся тот запах, который заставил ее насторожиться еще в подъезде – запах лекарств, невыносимой боли и умирающей плоти, которая еще пытается цепляться за жизнь, но уже понимает тщетность своих попыток. На кровати, утопая в подушках, лежала юная девушка, почти ребенок, и одного взгляда хватало, чтобы понять: она умирает. Серый цвет кожи, лысая голова, глазищи на пол-лица – Лиза почувствовала, что ее сердце сжалось от страха и жалости. Эльдар сел на пол рядом с кроватью, не жалея дорогих брюк, и взял девушку за руку.

– Привет, Тань, – сказал он с той же неожиданной мягкостью. – Как ты?

Таня попыталась улыбнуться, но не смогла.

– Плохо, – услышала Лиза свистящий шепот. – Болит… все.

– Максим скоро привезет… – начала было женщина, но Эльдар нетерпеливо взметнул руку, прерывая ее.

– Неважно, решим. Таня, милая, ты сейчас глаза закрой и подумай о хорошем.

– Мы однажды на юг ездили, – промолвила Таня.

Эльдар кивнул.

– Думай про юг. Горы, пальмы до неба…

То, что произошло дальше, Лиза не могла объяснить. Этого просто не могло быть, но это было.

На кончиках пальцев Эльдара появились легкие синие огоньки – трепещущие, нежные, они вырывались из его рук и медленно втекали в рот Тани. Девушка содрогнулась всем своим хрупким маленьким телом и обмякла на подушках. Лиза смотрела, не в силах отвести взгляд: дыхание Тани становилось все спокойнее, а на известково-серых щеках осторожно проступал румянец.

Наталья за спиной Лизы ахнула и тотчас же зажала рот ладонями, словно ее испуганное восклицание как-то могло разрушить чудо.

– Thaami hetho foram, – отчетливо произнес Эльдар. Огоньков становилось все больше, теперь они были не разрозненными светлячками, а роем, который наполнял Таню. Лиза услышала тихое низкое гудение, которое бывает возле опор электропередач: рой жужжал, как и положено всякому рою. – Themini nau thor foram.

Девушка дышала ровно и глубоко. Эльдар выпустил ее руку, и вскоре последний синий огонек исчез во рту Тани. Теперь – Лиза видела и не верила в то, что видит – это была самая обычная спящая девчушка-старшеклассница, и, если бы не безволосая голова, то о ее болезни никто бы не догадался. Несколько минут Эльдар молча и неподвижно сидел на полу, потом слепо пошарил по карманам и негнущимися пальцами вынул часы.

– Три минуты, – сказал он. – Наталья Степановна, все. Волосы завтра начнут отрастать, а так все уже в порядке.

Женщина снова свалилась Эльдару в ноги, и на этот раз он не стал ее останавливать.

* * *

Максим, отец девочки, появился вскоре после того, как действо было завершено и Лиза помогла Эльдару подняться и пересесть в одно из кресел, а Наталья Степановна принесла чашку чая. Чашку пришлось взять Лизе и поить Эльдара с ложечки: на полчаса его пальцы потеряли чувствительность. В чемоданчике, который принес Максим, были деньги – увидев их и прикинув примерную сумму, Лиза едва не присвистнула по-босяцки. Потом Эльдар окончательно пришел в себя, раскланялся с обитателями квартиры, которые так и норовили снова упасть ему в ноги, и сказал:

– Пойдем, Лизавета, душа моя. Время – деньги.

День Лизы продолжился в загородном доме Эльдара.

Раскрытый чемоданчик лежал на стеклянном столике в центре огромной, богато обставленной гостиной. Лиза, подобрав ноги, устроилась в одном из кресел, а Эльдар время от времени принимался ходить туда-сюда – ему явно не сиделось на одном месте.

– Итак, ты – природная ведьма. Скорее всего, склонность к тому, что называют колдовством – это генетический сбой, – Эльдар остановился, плеснул в бокал коньяка и сделал глоток. – Мы с тобой, с точки зрения большинства, уроды. Монстры. Я – ведьмак первого посвящения, то есть пострашнее и покруче, чем ты. Ты – тоже урод, но пока еще почти ничем не отличаешься от массы. Сидишь на полу в торговом центре и ревешь потому, что потеряла копеечный крем.

Лиза подумала, что уже ничему не удивляется. Ведьмы, монстры… после увиденного сегодня она и в Деда Мороза была готова опять поверить.

Хотя уродом быть не хотелось. Это все-таки было слишком. Откровенность Эльдара казалась Лизе неприятной.

– Что такое посвящение? – спросила Лиза, игнорируя подкол по поводу крема. Внутренний голос подсказывал, что таких подколов будет еще немало.

Эльдар швырнул в рот фисташку из вазочки и ответил:

– Обряд, который освобождает твои силы. Сейчас ты скорее пупок себе порвешь, но стекло на вахтера не обрушишь. Кулаком – да, возможно, если не струсишь. Мысленным ударом – нет. Хотя это так – тьфу и растереть. Перед девками румяными выделываться.

Отчего-то Лизе показалось, что Эльдару почти нет дела до румяных девок – слишком много времени отнимают иные задачи, в том числе и борьба с самим собой. Похоже, он снова прочитал ее мысли, потому что подмигнул и отсалютовал бокалом. Что-то мешало Лизе вздохнуть с облегчением по этому поводу. Должно быть, понимание того, чем все-таки кончится этот вечер.

– А потом обрушу? После посвящения?

Эльдар, который, пританцовывая, двигался по гостиной, вдруг остановился и совершенно серьезно посмотрел на Лизу.

– С легкостью, – ответил он. – А еще ты сможешь влюбить в себя любого мужчину, от соседа Васи до президента, сделать так, что у декана вырастет собачья шерсть на лице, скрутить сгибельника из тряпки, чтобы убить человека на другом краю света, и вернуть здоровье ребенку на последней стадии рака.

Он говорил правду, но Лиза не знала, что ей делать с такой правдой. Она не понимала, о чем конкретно думает и что чувствует, мысли метались, словно испуганные белки.

– Ты сможешь забыть о нищете, – Эльдар выложил то, что было несомненно сильным козырем.

Лиза поежилась. Она прекрасно понимала, что вариантов дальнейшей жизни у нее было не слишком много. Вернуться в деревню, работать в школе учителем сразу по всем предметам и окончательно состариться к тридцати годам, либо выйти замуж за однокурсника, родить сперва одного, потом второго ребенка, складывать копейку к копейке, чтобы купить себе лишние колготки и мечтать об отдыхе хоть где-то, кроме дачи в сотне километров от города, – вот и все варианты.

– Мы уроды, да. Но мы очень богатые уроды. Сегодня я заработал двухкомнатную квартиру… чего не отдашь за жизнь единственного ребенка, правда?

– Мог бы и бесплатно девочку спасти, – мрачно сказала Лиза.

Эльдар безразлично пожал плечами.

– Мог бы. Но сегодня я спасу ее, завтра тоже поработаю за спасибо, а через месяц вернусь в Кондопогу, работать в музее природы экскурсоводом. Или в дурку – санитаром. Не смотри, что я дрищ. Я сильный, буйных скрутить смогу. Одним словом, снова полезу в то дерьмо, откуда выбрался, но буду помогать всем, до кого дотянусь. – Поставив бокал на стол, Эльдар потянулся в карман за сигаретами, но на полпути передумал. – Понимаешь, Лиз, все имеет свою цену. Ты либо платишь деньги, либо берешь просто так… но потом все равно придется заплатить. И уж поверь мне – лучше отдать эти веселые разноцветные бумажки, чем, например, удачу за десять лет. Или возможность встретить любовь всей жизни. Да мало ли… Деньги, во всяком случае, можно контролировать. Это намного проще.