Текст книги "Пространство Хрустальных Дворцов"

– С нашим балансом, мой дорогой, все в полном порядке, даже более того, а вот завтрак, как ты понимаешь, это как раз то, что нужно в данный момент. Ну и где твои хваленые бутерброды?

– Володька, ты – свидетель, королева два раза назвала меня дорогим и всего за пять минут, не больше. Хорошо, так и запишем. А вот по поводу бутербродов, мои неземные создания, – это к Володеньке, он у нас шеф – повар, а я так – на подхвате, в полном и безоговорочном подчинении.

– Ну вот, верь после этого мужчинам, наобещают всего на свете, а потом что хочешь, то и делай с их обещаниями. Володя, тебе, я надеюсь, доверять можно, не то, что некоторым.

Исполняющий обязанности повара с неотразимой улыбкой протянул каждой из нас горячий благоухающий кофе, не кофе – а мечту.

– Учись, студент, – почти с любовью посмотрела Иннка на Виктора, тот молча отвечал ей таким – же влюбленным взглядом.

Иннка сегодня была очень хороша – как никогда.

– Неужели влюбилась? – подумала я, – очень похоже на то. Закарпатье принесло ей еще один подарок!

– Ребята, а где Саша? – я наконец решилась задать вопрос, который беспокоил меня все это утро.

Я не знала, когда он ушел, а вдруг он видел меня, когда я возвращалась в палатку. Хотя …я и сама не помню, как возвращалась.

– Он на рассвете рыбу пошел ловить, туда – в сторону расщелины, – сказал Володя. – Он утверждал, что там, выше по реке, течение не такое быстрое, потому что перед поворотом река по идее должна замедлять свое движение. Когда вернется – посмотрим, так ли это.

– Господи, он шел на рассвете как раз в сторону расщелины, – подумала я. – Да нет, все нормально, если бы он меня увидел, не ловил бы сейчас спокойно рыбу, как ни в чем не бывало.

Немного успокоившись, я снова отпила из большой алюминиевой кружки глоток горячего божественного напитка.

Я сидела сейчас на берегу горной реки, пила кофе, разговаривала с ребятами, дышала ароматами леса, находилась на знакомой и любимой земле с ее теплом и холодом, ветром и затишьем, лесом и рекой, с запахом хвои и горячего кофе и не могла забыть фантастические картины другого мира, из которого только что вернулась. Как жаль, что я не могла рассказать об этом моим друзьям, ну хотя бы одной только Иннке.

Нет, не могла, бабушка предупредила меня об этом. Да и не поверили бы скорее всего, стали бы думать, что все это мне приснилось.

– Инн, давай пройдемся немного вверх по реке, – после завтрака сказала я моей подруге, – посмотрим, что там делают наши рыболовы.

Мне чего – то не доставало без Саши, я скучала за ним, да и немного беспокоилась – ушел один, а там сумасшедшее течение, да еще и эта расщелина…

Светочку отвлекать не стали – она помогала Володе убирать «со стола» после завтрака и ей это похоже очень нравилось. Виктора, как самого длинноногого, маленький повар опять послал к реке – мыть кружки.

Иннка оживилась, ей явно не хватало общения со мной. О чем это хотела спросить у меня моя подруга?

Когда мы отошли метров на пятнадцать, она не выдержала :

– Ляль, помнишь у меня на кухне перед отъездом ты мне на что – то намекала, ну помнишь, еще говорила, что не можешь сообщить мне никаких подробностей, вспоминаешь, да?

– Да, конечно, а почему ты спрашиваешь?

– Ну это я к тому, что если бы, скажем, это уже случилось, тогда ты смогла бы мне это подтвердить, ну понимаешь – только подтвердить. Я же не прошу тебя делать за меня выбор. Если бы я выбор уже сделала сама, тогда ты смогла бы мне сказать, в самом деле это моя судьба или может быть это что – то временное, преходящее.

– А нельзя ли выражаться попроще, моя дорогая, – ее собственными словами ответила я, – ты хочешь сказать, что влюбилась в Виктора? И ты хочешь у меня спросить, о нем ли я говорила с тобой на кухне? Да, я говорила тебе о нем.

Иннка засияла, несколько раз, как балерина, встав на носочки, обернулась вокруг своей оси, а потом подбежала ко мне и быстро порывисто обняла.

Раньше таких нежностей в наших отношениях никогда не было. Но с другой стороны – и влюбилась – то Инка в первый раз в своей жизни.

Так часто бывает с красавицами, как она. Ребята думают, что она с ее внешностью может выбирать себе кого угодно и боятся к ней подойти – чересчур красива. А у нее нет никого и не было никогда, хоть в это никто и не верит. А вот Виктор – не побоялся, наверное, потому, что это все – таки судьба.

С судьбой не разминешься, я это теперь точно знала, а вот сможешь ли ее удержать – это совсем другое, для этого нет никаких рецептов.

– Ляля, а это точно он? – наконец, немного успокоившись, спросила Инна. – Ну я прошу тебя, расскажи мне хоть что – нибудь, я же твоя лучшая подруга, или нет? Что ты, когда речь идет о твоем даре, говоришь со мной, как учительница с непутевым учеником, да и потом – никогда никаких подробностей, как будто я побегу рассказывать об этом всему институту. Ты же знаешь меня, как никто, – я хорошо умею хранить тайны. Прошу тебя так, как никогда еще не просила, – хотя бы о Викторе скажи мне все, что знаешь.

Я молча любовалась моей красавицей – подругой. Любовь зажгла ее синие глаза неотразимым светом. Но сейчас эти глаза смотрели на меня в упор, она явно не собиралась оставлять меня в покое, пока не выяснит все до конца.

– Если бы ты только знала, как бы мне хотелось рассказать тебе все, что я недавно пережила, – подумала я, – особенно о моем ночном путешествии! Именно тебе я хотела бы рассказать все это, как никому другому, и знаешь почему? Потому что уверена – ты мне поверишь.

Но я, кажется, отвлеклась, Иннка ждала от меня совсем другой информации.

– Хорошо, я попытаюсь тебе рассказать, как происходят мои видения, надеюсь, это тебя успокоит и еще надеюсь, что ты перестанешь считать мою сдержанность просто капризами и желанием казаться таинственной и всезнающей. Я далеко не всегда обладаю полной и окончательной информацией и я не единственная хранительница правды на этой земле, как тебе иногда кажется.

Про Виктора я узнала месяца за два до того, как твой папа купил нам с тобой путевки в Карпаты. Сразу ничего тебе не сказала, потому что не была уверенна в том, что он найдет тебя так быстро. Когда ты сообщила мне о нашей поездке, я поняла, что ваша с ним встреча не за горами. По – этому и сказала тебе об этом, но, если помнишь, это произошло, когда мы с тобой уже ждали такси и пили коньяк у тебя на кухне.

– Как же ты могла молчать об этом столько времени?

– Да чтобы тебе уже деваться было некуда и чтобы ты не приняла кого – нибудь другого за него раньше времени. Понимаешь, когда человек знает о том, что скоро встретит своего любимого, например, гадалка нагадала, а ты поверила, так вот, когда этого ждешь с минуты на минуту, – начинаешь присматриваться к каждому встречному и поперечному, становишься нетерпеливой, не можешь дождаться. И иногда ошибаешься, принимаешь другого за свою судьбу. По – этому лучше к гадалкам не ходить, именно по – этому нужно делать выбор самостоятельно. Никто точно не знает, что тебя ждет впереди, даже сам Господь Бог, и знаешь почему? У каждого человека может быть не одна судьба, а множество. Это зависит от твоего собственного выбора, а также от твоего настроя, от того, что ты сама ждешь от своей жизни и во что свято веришь. Помнишь сказку про Алые паруса? Ассоль точно знала, что ее принц приплывет к ней на Алых парусах, никогда не сомневалась в этом и заразила своей верой всех жителей этого рыбацкого поселка.

А потом – уже дело техники – судьба сама позаботилась о том, чтобы ее принц приплыл к ней на парусах именно этого цвета. Понимаешь, как это работает? Если бы она всю жизнь считала, что закончит свое существование в нищенской лачуге, будь спокойна – так бы это и произошло.

Я к чему тебе все это говорю? Чтобы ты наконец поверила, что мои слова о том, что ты должна жить свою жизнь сама – не пустой звук. Теперь понимаешь? – тоном Любови Орловой с «американским» акцентом спросила я мою подругу.

– Теперь понимаешь, – тем же макаром ответила мне Иннка.

– Да, ну хорошо, – через минуту после каких – то математических расчетов в своей голове снова заговорила она, – только не злись, хочу еще раз у тебя спросить: так Виктор – это все – таки Виктор? Ну, ты знаешь, о чем я.

– Это самый что ни на есть Виктор из всех существующих в природе. Во всяком случае для тебя.

Иннка посмотрела на меня с такой благодарностью, как никогда еще не смотрела.

– Ну вот, даже боюсь спрашивать, сейчас точно пошлешь меня куда подальше.

– Да ладно, расслабься, мне кажется, по этой части ты у нас больший специалист, чем я. Хочешь спросить, откуда я об этом знаю и есть ли у меня доказательства?

Иннка энергично замотала головой, подтверждая мою догадку.

– Хорошо, слушай. Ты помнишь тот вечер, когда нас с тобой пригласили на пельмени и шампанское девчонки с общежития? Так вот, мы с тобой, как ты знаешь, сидели вдвоем на кровати, так как стульев на всех не хватило. Возле тебя еще узбек – Ашот пристроился и что – то доказывал тебе на ухо. Ты на него внимания не обращала, потому что вовсю рассматривала моего Алексея, который пришел вместе с Аленой и все – равно смотрел на меня во все глаза. Помнишь, да?

Иннка мотнула головой в знак согласия и ничего не сказала, чтобы не терять времени зря. Она слушала меня чуть ли не с открытым ртом, пользовалась тем, что я сегодня отвечала на все ее вопросы.

– Мне тогда было очень грустно, хотелось плакать, Лешка был очень хорош в своих фирменных джинсах и белой рубашке, которая так шла к его волосам. Я выпила шампанское вместе со всеми и облокотилась о твое плечо, даже, кажется, скорее голову тебе на плечо положила. И в этот момент я увидела тебя на берегу узкой тоненькой реки и рядом – белокурого парня в венке из полевых цветов на голове. Я тогда еще не знала, что мы куда – то с тобой поедим этим летом, река никак не была похожа на Днепр – слишком узенькая. А когда ты сказала мне о Карпатах – все сошлось. Ну а вчера в ущелье я своими глазами увидела то, что проплыло мимо меня, как мираж, в студенческом общежитии. Как ты считаешь, это может быть доказательством, которого ты так ждешь или нет?

Иннка была необыкновенно серьезна, что с ней случалось нечасто. Она рассматривала меня, как будто видела в первый раз в своей жизни.

– Спасибо, Лялька, – наконец сказала она, – и знаешь что – не обращай на меня внимания, если я иногда становлюсь невыносимой.

– Ну вот еще, тоже скажешь, ты всегда вполне выносима, и вообще – пора серьезно заняться поисками рыболовов, что – то у меня на душе не спокойно.

Буквально через минуту после моих слов на горизонте нарисовались, точнее вышли из – за поворота реки, две живописные фигуры: высокая в коротких джинсовых шортах, без рубашки со слегка обгоревшими на солнце плечами и ногами ниже колен, в широкой рыбацкой шляпе и другая – маленькая и шустрая, черноволосая и без шляпы.

Кость о чем – то убедительно повествовал и размахивал руками во все стороны, так что казалось, что рыба, которую он нес в глубоком сачке и которой там было немало, в любой момент выпрыгнет оттуда и вернется опять в реку – к себе домой.

Саша внимательно слушал Костя, но это не мешало ему следить за каждым его движением и быть готовым в любой момент, если понадобится, схватить рыбешку прямо налету и вернуть ее на место – в сачок своего помощника.

У Саши в руках был большой походный котелок, по всему видно – довольно увесистый.

– Ну, слава Богу, – отлегло у меня на душе, – с ним все в порядке. И плюс ко всему, кажется, сегодня мы будем есть уху, которую я обожаю.

Поравнявшись с нами, Саша молча подошел ко мне, поставил котелок с рыбой на землю, как будто он не имел для него никакого значения, неожиданно взял меня на руки и понес в сторону лагеря раньше, чем я успела сообразить, что происходит.

– Что ты делаешь, а как же рыба? – тихо, на ухо прошептала ему первое, что пришло в голову.

– Причем здесь рыба, я так давно тебя не видел, почти целую ночь. Сиди тихо и не двигайся, а то вдвоем упадем в воду.

Я обняла его за шею, чтоб не упасть, и всем телом прижалась к нему.

Сзади нас громко возмущался Кость по поводу оставленного на произвол судьбы котелка и который по – этому теперь приходилось нести ему, Инка учила его мужественно бороться со всеми превратностями судьбы и не падать лицом в грязь, если последняя подставит подножку в самый неожиданный момент.

Но все это доносилось до меня издалека, я каждой своей клеточкой чувствовала сильное Сашкино тело, его горячую от солнца кожу, его руки, бережно и надежно прижимавшие меня к нему. И сейчас я уже точно знала – он любит меня, очень любит, по – настоящему, по – мужски.

Солнце скрылось внезапно, как будто его никогда и не было. Тоненькая полоска неба над ущельем неожиданно затянулась темно – синими, почти черными сплошными тучами, которые закрыли собой весь свет. Здесь, в лагере, в пять часов вечера стало темно, как ночью. Потом вверху, кажется, поднялся сильный ветер, так как резко зашумели и закачались деревья где – то очень высоко над головой, и тучи погнали сплошным чередом, изредка отделяясь одна от другой и пропуская в этот момент скудные полоски света сюда – на дно ущелья.

А потом пошел дождь, даже не дождь, а ливень – сильный, прямой, как струна. Река забурлила и заволновалась еще больше, чем всегда, ее уровень резко поднялся и на другой стороне, там, где ее отделяла от скалы только узкая полоска суши, она уже почти лизала своими холодными языками отполированные края ущелья.

Но наша площадка была в безопасности, она находилась довольно высоко над уровнем реки и та не сможет до нее достать, просто не успеет, скорее унесется вниз по течению, какой бы ливень тут ни разразился.

Мы все вместе сидели в палатке у ребят – она была большей по размеру и более надежной – из какого – то другого материала, – как сказал Виктор, – и по – этому непромокаемая.

О том, что будет дождь, Саша сообщил нам, как только мы пришли в лагерь. Он сказал, что всегда чувствует перемены погоды. Мы почему – то ему сразу поверили, хотя день ничем не отличался от вчерашнего, был таким – же теплым и солнечным.

– Нужно подготовиться к дождю, – сказал Александр, после того, как они с Костем сгрузили всю рыбу на расстеленную Володей большую клеенку недалеко от реки.

Ребята вчетвером быстро почистили Сашин улов, и так как рыбы оказалось довольно много, часть ее зажарили на костре, нанизав на свежие ветки, которые притащил Кость, а из остальной Володя сварил бесподобную уху. Как выяснилось, в его рюкзаке было все необходимое для нее: лук, специи, лавровый лист и даже засушенный укроп и немного картошки. Ухи было много, все наелись вдоволь и в котелке еще осталось – почти половина.

– На завтра, – как сказал запасливый Володька.

После обеда жареную рыбу наш маленький повар аккуратно завернул в старое, но чистое, кухонное полотенце и вместе с остатками ухи отнес в продовольственный склад – нашу с девчонками палатку. Туда же снесли и остальные вещи, которые были разбросаны по палаточному городку: удочки, посуду, кое – какие инструменты, которые ребята захватили с собой в поход, а также перетащили туда – же все наши рюкзаки, вытащив из них перед этим спальные мешки. Решили вечер и ночь, если не закончится дождь, провести вместе – в большой палатке, где по идее должно быть тепло и сухо.

Дождь начался внезапно, но мы были уже полностью готовы к нему. Сидели все вместе, почти прижавшись друг к другу, и слушали сплошной непрерывный шум падающей с неба воды.

– Кажется, это надолго, – сказал Виктор и теплее укутал Иннкины плечи его походной курткой.

– Чем будем заниматься, вот так сидеть весь вечер и смотреть на дождь, – неизвестно к кому обратился неугомонный Кость.

– Да, для него с его темпераментом это действительно настоящая пытка, – подумала я

– А вы знаете, ребята, я даже рада, что дождь, – неожиданно заговорила Светлана, – я люблю такую погоду, она как будто останавливает время, прекращает на какой – то период все людские дела и заботы и дает возможность замереть и оглядеться вокруг, понимаете, обратить внимание на мир вокруг, друг на друга, ну – на людей, которые тебя окружают.

Я заметила, как внимательно смотрел на девушку Володя, когда она говорила все это и еще я увидела, что та не отдернула своей руки, когда парень взял ее в свою.

– А ведь это действительно так, – сказал Саша, – странно, что раньше мне никогда не приходило это в голову. Молодец, Светочка, эта твоя мысль – почти философская.

– С кем поведешься, от того и наберешься, – не заставил себя долго ждать Кость и начал хихикать и ерзать на месте, лихорадочно соображая, какую еще бурную деятельность он мог развить в этих непривычных для него условиях – покоя и абсолютной неподвижности.

– Кость, если ты сейчас задумал какую – нибудь пакость, – сказал внимательно следящий за ним с другого конца палатки Виктор, – так лучше не начинай, у меня все под контролем и кое – кто при определенных обстоятельствах может хорошо искупаться на свежем воздухе, почти как дома под душем. За небольшое вознаграждение я вполне могу это кое – кому устроить.

– И почему именно меня нужно всегда в чем – то подозревать, я и сказал – то всего пару слов. И вообще, Витенька, – язвительно добавил Кость, – пользоваться своим физическим превосходством и выгонять ни с того ни с сего людей на улицу в такой ливень – это не по – джентльменски.

– До тех пор, пока кое – кто будет оставаться джентльменом, все его права и обязанности будут свято соблюдены.

Кость захихикал на все свои великолепные тридцать два зуба и по всему было видно, что последние пять минут его жизни им были прожиты не зря – ничто не доставляло ему такого удовольствия, как подобные перебранки с другом.

– А в самом деле, ребята, – подключилась к разговору непривычно молчаливая и задумчивая до этого Иннка, – чем мы можем сейчас заняться? В города, что ли, поиграем? Сергея Павловича с нами нет, чтобы попросить его рассказать еще какую – нибудь местную легенду. Что делать – то будем, есть у кого – то какие – то предложения?

– Володя, ты не мог бы нам что – нибудь почитать? – тихо спросила я философа, который, казалось, находился все это время где – то далеко отсюда и похоже не один, а в очень хорошем сопровождении.

Мои слова вернули его назад в палатку. Да и до всех остальных, наконец, дошло, что мы имеем сейчас в полном доступе филиал Московской публичной библиотеки.

– Да в общем – то я не возражаю, если у вас есть желание слушать, – ответил вернувшийся на землю Владимир. – А что бы вы хотели послушать?

Все молчали, никому так сразу не приходило в голову ничего путного.

– Ляля, ну, к примеру, кто твой любимый писатель, – обратился ко мне философ.

– Ну, я Чехова очень люблю, – сказала я, – но любимый, наверное, все – таки Булгаков.

– Хорошо, Булгаков, – задумчиво проговорил Володя, – то есть я хочу сказать, что Булгаков – это очень хорошо! А что именно тебе хотелось бы сейчас послушать?

– Да я в общем – то все его произведения знаю, конечно, не наизусть, как ты, но читала много раз все, что он написал.

– Ты уверенна, что все?

Все в палатке внимательно слушали наш разговор, никто не перебивал и не отвлекался.

– Ну как тебе сказать, из напечатанного, думаю, что все.

– А из не совсем напечатанного? – Владимир смотрел на меня с загадочной улыбкой.

И тут до меня дошло :

– Ты хочешь сказать, что можешь прочитать нам сейчас «Мастера и Маргариту»? – почти не веря своей догадке, спросила я.

– Ну если кому – нибудь из вас это будет интересно, то почему бы и нет.

Я не поверила своим ушам! «Мастер и Маргарита» – роман, на прочтение переписанной от руки копии которого я стояла в очереди на курсе чуть ли с момента поступления в институт, сейчас нам предлагали услышать за просто так, без всякой очереди, да еще и в такой романтической обстановке, в палатке, под дождем, среди друзей.

– Володенька, если не секрет, – вмешалась в разговор Иннка, – как тебе удалось достать роман, если он еще не напечатан, и сколько времени он находился у тебя в руках, чтобы ты мог запомнить наизусть его текст.

– Ты знаешь, об этом знают не все, но роман уже напечатан – он вышел в журнале «Москва» в 1966 году. Издали его правда всего один раз и экземпляр этого номера достать практически невозможно, по – этому, в народе ходят только переписанные от руки копии. Но я читал его в журнале. В ленинградской библиотеке он есть, а у меня там связи.

– Счастливый, – подумала я.

– Мне его дали на два дня, – продолжал Володя, – и я не могу вам гарантировать, что знаю его весь наизусть. Многие страницы, конечно, да, а остальное – скажем, очень близко к тексту. Во всяком случае общее впечатление у вас останется без всякого сомнения. И довольно верное впечатление. Если это вам кажется интересным – можем начать прямо сейчас.

– Еще бы, скажешь тоже, конечно, нам это кажется интересным, – быстро сказала Инка, – давай, Володенька, начинай.

Затем, спохватившись, обратилась уже ко всем нам :

– Ну, я правильно говорю, никто не возражает?

На сколько я успел заметить, сумасшедших здесь нет, – Кость, как всегда, был предельно лаконичен.

Володя начал чтение.

И с этого момента реальный мир, окружающий меня, перестал существовать. Я ушла в долгожданный роман, с головой окунулась в атмосферу Москвы конца 20 – х годов. Почти физически ощущала присутствие Воланда и всей его свиты: кота Бегемота, Азазелло, Коровьева, будто они были сейчас среди нас, наслаждалась бесподобным языком Булгакова. Мне казалось, что я видела в темной мокрой палатке скромную скорбную фигуру Иешуа – Исуса Христа и не в чем до конца не уверенного и все – таки вынужденного принять решение Понтия Пилата. Я переносилась в бедную квартирку Мастера и сжигала вместе с ним первую рукопись его романа, а потом летела с Маргаритой над ночной Москвой.

Ничего более восхитительного и в то – же время более странного я до сих пор не читала. Это был любимый и знакомый Булгаков, но в то же время я никак не могла понять, как же роман все – таки напечатали, ведь весь он – от начала и до конца – был вызовом. Никак не вписывался и не мог вписаться в наш социалистический образ жизни. И при этом у меня не было и тени сомнения, что то, что мы сейчас слушаем, – шедевр, одно из лучших произведений, написанных когда – либо рукой человека.

Дождь шел весь вечер, всю ночь и весь следующий день. Ночью и на рассвете он перестал барабанить по палатке с такой силой, как в начале, когда только полил, но все равно не прекращался. Вода струилась по брезенту спокойно и размеренно, опускалась к земле и, собираясь многочисленными тоненькими потоками, бежала вниз – к реке.

Мы слушали Булгакова весь вечер, жадно впитывая каждое слово, забыв обо всем на свете. Только около двенадцати часов ночи, наконец, вспомнили, что совсем ничего не ели с обеда. Послали Костя в соседнюю палатку за хлебом и консервами, больше ни с чем не хотелось возиться. Он, как ни странно, не проронил ни одного слова в свою защиту, ужом выскользнул из палатки и вернулся сразу – же с рюкзаком, полным провизии и даже с жареной рыбой, аккуратно упакованной Владимиром после обеда.

– Молодец, Кость, можешь, когда захочешь, – похвалил его Володя. – Давай я тебе помогу накрыть на стол.

– Ни Боже мой, наш литератор, твоя задача сейчас – хорошо сконцентрироваться и часом не пропустить две – три страницы текста. А ужин – это так, дело житейское, мы уж как – нибудь сами.

– Ты почему меня литератором назвал, я не писал этот роман, только читаю его вам.

– Не знаю, не знаю, я в своей жизни таких гениев, как ты, никогда не видел, так что литератор – это еще мягко сказано.

После этих слов Кость быстро нарезал хлеб, вручил Виктору консервный нож и несколько банок консервов и начал раскладывать на развернутом полотенце жареную рыбу.

Мы с удовольствием съели все, что притащил Кость, ночная свежесть и прохлада нагнала аппетит, еда казалась необыкновенно вкусной. После ужина выпили свежей воды, которой запаслись еще до дождя. Костер разжечь из – за погоды было невозможно, по – этому пришлось довольствоваться водой, ни чай, ни кофе приготовить было нельзя. Но вода была чудесная – холодная, родниковая, освежающая.

Саша опять ни на минуту не отходил от меня. На протяжении всего чтения я постоянно ощущала его близость, он сидел рядом со мной и перебирал мои волосы, пропускал их сквозь пальцы, как бы расчесывая, иногда прикасался к ним губами. Меня непреодолимо влекло к нему, он был настолько родным и знакомым, что я не могла понять, что же я делала – то без него месяц или год назад.

Так вот какое диво принесла мне Матерь Божья, – думала я, – мою чудесную карпатскую любовь и мое головокружительное счастье! А ведь в самом деле – Святая Дева пришла на мой балкон на рассвете того дня, когда Иннка сообщила о нашей поездке в Западную Украину.

Об этом чуде предупредила меня эта прекрасная женщина или может быть о моем путешествии в Мир Духов и встрече с моей умершей бабушкой? Скорее всего – и о том и о другом. Я была очень счастлива сейчас и бесконечно благодарна двум мирам – физическому и духовному за их чудеса – наяву и во сне.

А потом, после ужина, – опять был Булгаков, до поздней ночи, скорее даже – до рассвета. Спали совсем недолго, тесно прижавшись друг к другу, но каждый – в своем спальном мешке.

Следующий день был почти точным повторением предыдущего – дождь, «Мастер и Маргарита» и еда – наспех, по – походному (благо, что кое – что еще оставалось со вчерашнего дня).

Последние строки романа Володя дочитал, когда на дворе уже стояла глубокая ночь. Мы сидели не двигаясь и почти не дыша. Похоже, никто из нас до этого не читал ничего подобного, нужно было прийти в себя и попытаться осознать, ну хотя бы попытаться, что же в самом деле имел в виду Булгаков, когда писал эту книгу – уникальную, не сравнимую ни с одной другой.

Первой, как ни странно, заговорила Света :

– Ребята, а ведь мы с вами, если подумать, может быть, сидим сейчас в нескольких шагах от того мира, куда на рассвете, взявшись за руки, унесли свою любовь Мастер и Маргарита, и где они получили в награду их вечный дом со старым слугой и зажженными с вечера свечами и встретились с людьми, которые их любили.

Если верить легенде, которую нам рассказал Сергей Павлович, – Захар, когда исчез в этой расщелине и потом снова появился в лесной сторожке через шестьдесят лет, побывал скорее всего именно в этом месте, как говорил Булгаков, – в нашем вечном доме. Мне кажется, другого объяснения этой легенде быть просто не может. И это уже не роман – а жизнь, и дед нашего преподавателя был этому свидетелем.

Я смотрела на Свету во все глаза: умница, ведь попала в самую точку, хотя, может быть и не совсем верит в то, о чем говорит. Потому что поверить в это очень трудно.

– Я, например, точно знаю, что это так, как ты, Света, говоришь, – вдруг серьезно заговорил Кость, что с ним случалось нечасто, – я вырос в этих краях и легенду про Полину с Захаром с детства слышал много раз. Конечно, не знал точно, где она находится, эта расщелина, но что с людьми там чудеса происходят – это каждому тут известно.

– И не побоялся пройти мимо нее, когда пошел один встречать меня с рыбалки? – спросил Саша.

– А что бояться, я же заходить в нее не собирался, правда петлю навернул приличную, – захихикал Кость, – почти по самой воде пошел, чтоб не дай Бог не затянула.

– Да, Кость, ты у нас, конечно, – супермен, с этим не поспоришь, – как всегда прокомментировал Виктор слова своего друга. – А вообще – то интересно было бы войти в эту чертову расщелину – вот хотя бы сейчас, всем вместе, взявшись за руки.

– Никакая она не чертова, – серьезно сказал Владимир, – нельзя просто так бросаться подобными словами, каждое слово и даже каждая мысль имеет свою энергию – отрицательную или положительную. И люди, не зная этого, порой часто меняют свою жизнь и не всегда к лучшему. А вот что касается расщелины – для чего – то же она существует и почему – то именно здесь – в скрытом от людей и малодоступном для большинства месте. А попадают сюда, я думаю, те, кто должен попасть. Ведь не все же уходят из этого мира в другой, как это сделали Мастер и Маргарита, – вдвоем, в одно и то же мгновение, чтобы там соединить свои судьбы и быть счастливыми. Никому раньше это не удавалось, а у них получилось.

– Ты в самом деле думаешь, что такое возможно в реальной жизни? – спросил Виктор.

– Ты знаешь, в эзотерической науке существует мнение, что никто, ни один человек не может придумать ничего нового, все, абсолютно все уже когда – нибудь было раньше, если не в этом мире, то в каком – нибудь другом. Люди просто очень хорошо это забыли – к примеру, историю Мастера и Маргариты… А вот Булгаков – не знаю, по какой причине, получил к ней доступ и вернул ее миру. Конечно, написать этот роман мог только он и никто другой, потому что он – гениальный писатель. Так что, да, я считаю, что эта история или очень похожая, вполне могла произойти когда – нибудь давно.

– А ты философ, Володенька, – задумчиво протянул Кость.

– Ты только сейчас об этом узнал, проницательный ты наш? – вступила в диспут Иннка, которая полулежала в дальнем конце палатки, положив голову Виктору на колени.

Я тоже почти лежала, тепло укутавшись в спальный мешок, внимательно слушала ребят и молчала. Если бы мне было позволено, как много я могла бы им рассказать. И ведь ни один из них, даже Иннка, не знал, что есть в этой палатке человек, который побывал в том месте, о котором они сейчас говорили, и вернулся оттуда. И который видел другой мир собственными глазами. Я в очередной раз пожалела о том, что вынуждена была молчать.

Из – за того, что в общем – то я не подавала никаких признаков жизни, Саша, который все это время тоже молчал и задумчиво смотрел куда – то вдаль через открытую дверь палатки, видимо, решил, что я уснула, придвинулся ко мне еще ближе, теплее укрыл пледом и, убирая назад, на спину мои волосы, нежно провел своей рукой по моему плечу.

И вдруг абсолютно четко я услышала обращенный к моему Сашке незнакомый женский голос :

– Если хочешь меня увидеть, здесь жди, – говорила молодая девушка с каким – то странным акцентом, – и не важно, сколько лет или столетий пройдет – я сюда к тебе всегда вернусь, запомни хорошо это место, слышишь…

Я резко подняла глаза на Сашку и пристально посмотрела ему в лицо :

– Слышал ли он сейчас что – нибудь или это опять я услышала вместо него и через него то, что было направлено ему и никому больше..?

Я не могла этого понять.

Он улыбнулся, поправил челку у меня на лбу :

– Спи, спи, все нормально, – спокойно проговорил мой любимый парень.