Текст книги "Дневник одной зимы. Откровенно о личном"

14 декабря

В движении

Голубая мечта моего мужа – чтобы я его не трогала и с места не сдвигала.

А я таскаю его по Москве и окрестностям. Бронирую отели в других городах и ставлю его перед фактом – едем. А поскольку он работает по графику «сутки – через трое», у меня всегда есть возможность на эти три дня придумать какую-нибудь небольшую поездку. И я каждый раз вдохновенно продумываю маршрут.

Он сопротивляется. Раньше – чаще, почти всегда. Теперь – как-то устало, по привычке. Видно, что каждый раз, отправляясь со мной в какое-то новое место, он преодолевает себя. А возвращаясь, подшучивает:

– Ну ведь хорошо же съездили… А ты не хотела…

Мне нравятся эти наши поездки. На расстоянии двести, триста, четыреста километров от столицы мне нравится все. И все кажется интересным.

Для меня это погружение в другой мир. В другой ритм, другую атмосферу, другое окружение. Я там напитываюсь новыми эмоциями и впечатлениями. Там я оживаю и чувствую, как обновляюсь.

Мы ездили, даже когда я тяжело болела. Не могла самостоятельно застегнуть молнию на куртке и зашнуровать кроссовки, передвигалась медленно, как черепаха, с трудом успевала перейти улицу на зеленый свет, превозмогая боль, переносила ногу с бордюра на проезжую часть. Даже выбирая новую машину, мы искали такую, в которую я могла бы садиться без посторонней помощи.

Но болезнь меня не останавливала. В те времена мы выезжали даже чаще. Суздаль, Ростов, Дивеево, Углич, Переславль, Питер, Владимир, Муром, Ярославль, Рязань, Тула, Белгород…

Это было похоже на хаотичное перемещение в пространстве. Подсознательно я понимала: главное – не останавливаться.

Сейчас мне кажется, что эти поездки меня понемногу исцеляли. Хотя, на самом деле, это было не так. Просто интуитивно я знала – надо двигаться, нельзя ложиться и баюкать свою боль. Если я остановлюсь, то сдохну.

Для того чтобы почувствовать себя более живой, трех дней вполне достаточно.

Помню, как сразу после нашего возвращения с Кипра закрыли границы из-за пандемии. Как нам повезло – мы успели совершить рывок перед долгим карантинным заточением. Он дал нам заряд для того, чтобы пережить это время вынужденной обездвиженности.

Я продолжаю таскать Серегу по Москве и за ее пределами.

По традиции начинаю с уговоров. Когда очередной раз пытаюсь объяснить ему, что жизнь – это движение, а не лежание на кровати, даже с самой замечательной книжкой, он спрашивает:

– Слушай, где у тебя выключатель?

Потом встает, какое-то время изучает карту и начинает собираться.

Я знаю, он не пожалеет.

Скроллинг

Наблюдала в автобусе, как молодая девчонка лихо прокручивает в телефоне картинки, ролики, сообщения, мгновенно набирая на клавиатуре ответ и тут же возвращаясь к прокручиванию ленты.

Подумала: вот так же она прокручивает жизнь. Не задерживаясь вниманием ни на чем. Как будто все не слишком важно, не слишком интересно, не слишком ей надо.

А нужно ли вообще все это просматривать? Может, лучше оторваться от экрана телефона и посмотреть за окно – разглядеть там какую-то мелочь, почувствовать красоту падающего снега, заинтересоваться каким-то человеком или хотя бы собакой?

Это же такой кайф – находиться в моменте, чувствовать его, наслаждаться им, получать от него по максимуму. Жить, а не лететь по жизни, не успевая ничего понять и почувствовать.

Постоянный скроллинг приучает к бесчувственности. Как наркотик.

Все меньше картинок, которые возбуждают.

Все меньше роликов, которые смешат или удивляют.

Все меньше радости.

Все меньше ярких эмоций.

Все больше равнодушия.

Мечты

В том, что у меня есть мечты, я позволила себе признаться только после выхода на пенсию. До этого я даже думать себе об этом не позволяла – легкомыслие какое!

Мечты – это что-то неприличное, в реальности несуществующее, а мы тут крепко стоим на ногах. Мечтами можно было баловаться в детстве, когда еще верили в Дедов Морозов и прочие глупости.

И вот оказалось, что я могу мечтать. Могу стремиться их осуществлять, могу ставить их во главу угла.

Могу произносить это слово сколько угодно раз без страха, что меня сочтут сумасшедшей.

Времена изменились, и мечты легализовали.

15 декабря

Выдох года

Я посвящаю небольшой текст каждому дню декабря. Я ищу в них смысл.

На самом деле, найти его можно везде – в мыслях, разговорах, ароматах, книжных строчках, в легком морозце, коротком дне, снах, молчании, воспоминаниях, предчувствиях, смехе…

С каждым текстом, с каждым декабрьским днем я все больше становлюсь собой. Как будто выбираюсь на свет из темного подвала – смахиваю пыль и паутину, протираю глаза, лицо, руки… С интересом рассматриваю множество историй внутри себя и начинаю их рассказывать – одну за другой.

Стараюсь не слышать навязчивую мелодию, звучащую фоном. Она о том, что страшно, что не получится, что я далека от совершенства…

Я все еще, как шпион, тщательно вычитываю текст – вдруг проболталась, вдруг где-то просочилась тайна, осталась частичка меня настоящей, и скоро меня раскроют, выведут на чистую воду?

Когда я перестану шифроваться, бояться провала, я стану собой.

А жизнь не ждет. Ненавязчиво и мягко подталкивая меня к тому, как должно быть. Она весь год неслась стремительно. А в декабре вдруг тормознула, как будто присев на краешек стула, огляделась, улыбнулась, заглянув мне в лицо, и выдохнула.

Декабрь – это выдох года.

День троечника

Я писала пост. И он мне трудно давался. Так же трудно, как гимнастика, о которой я в нем писала. Я писала, как будто выполняла повинность. Так бывает.

Закончив, я долго на него смотрела, потом пробовала переделать, но все безрезультатно. Пост мне не нравился. Я отправила его подруге, чтобы та посмотрела со стороны, но она не отвечала.

Я решила пост не публиковать.

Ходила по дому мрачная.

А я себя мрачную не люблю. И трусливую тоже.

И тогда я буквально силой заставила себя разместить этот пост в соцсетях.

Прислушалась – ничего не произошло. Мир не рухнул, солнце из-за туч не выглянуло, никто меня не отругал и в угол не поставил. Скорее всего, никто даже не заметил, что сегодня у меня пост какой-то не такой. А кто-то его даже отметил – кому-то, значит, он понравился.

Вечером я получила ответ от подруги: ««Не захватило. Чего сказать хотела: не понятно…»

Это она меня так поддержать решила. У нее стиль такой – общаться с помощью пощечин.

Я объяснять ей ничего не стала, а себе мысленно сказала: значит, сегодня я написала пост на троечку. Ну и что?

Хочу быть троечницей и буду.

Буду писать несовершенные посты, выполнять один пункт плана из трех, забывать погладить белье, неуверенно отвечать, слушать в пол уха, не замечать очевидного, делать не очень качественно, не понимать того, что всем давно понятно, не соблюдать правила здорового питания, неровно заправлять постель и не закручивать тюбик с зубной пастой.

Пусть сегодня у меня будет День троечника.

Лучше быть троечницей, чем вообще ни к чему не прикасаться из опасения сделать что-то не так.

Это невозможно – чтобы все всегда получалось на пятерку. Ничего идеального не существует. Везде, во всем есть шероховатости. В том числе и во мне.

Сегодня я получила от самой себя тройку, не стала по этому поводу устраивать вселенскую трагедию, перевернула эту страницу и пошла дальше, не оглядываясь.

Как знать, вдруг у меня получится оценить свой следующий шаг на твердую четверку.

А не получится – не страшно. Будет еще один день троечника. Только и всего.

Посты

Иногда они льются из меня сплошным потоком – не остановить. Любой взгляд, любая деталь, вид из окошка, слово, сказанное Сережей, услышанная где-то цитата, строчки из книги – из всего рвется пост.

А бывает так, как сегодня. Посты кажутся неловкими и громоздкими. Не нравятся. Рождаются тяжело. Вид из окна не радует: на улице – ничего интересного. Сережа молчит, а заметки, сделанные вчера, кажутся пустыми и никчемными.

Но я упорно пишу. Не встаю, не выхожу из-за стола, не пытаюсь заесть свое недовольство чем-нибудь вкусненьким. Сижу и пишу на троечку.

И жду, когда количество плавно переплавится в качество, когда тексты начнут зажигать и радостно толпиться вокруг – «возьми меня», «нет, сначала меня», «я первый пришел», «а я неделю назад занимал».

16 декабря

Вместе

Мы с мужем вместе решили, что этот день лег нам под ноги. Что вообще декабрь какой-то особенный – в нем столько получается. Что мы не помним таких удачных декабрей.

Ключевое слово – ВМЕСТЕ. С моим мужем – хроническим пессимистом.

По-моему, это достижение. К которому мы шли двадцать лет.

Курс веры

Я теперь учусь верить себе – каждому движению внутри, каждому ощущению, каждой мысли.

Как будто пошла на курс освоения себя.

Раньше я себя не слушалась и от себя отмахивалась. Говорила: «Да это, наверное, показалось» и проходила мимо самого главного в этой жизни – мимо себя.

Когда кто-то сетует, что Бог его не слышит, я думаю, это неправда. Скорее всего, человек сам себя не слышит, когда Он говорит с ним изнутри.

Мой ответ молчанию

Отправила в издательство текст про первую книгу, а редактор молчит.

Почти сутки.

Раньше за это время я бы съела себя с потрохами. Перебрала бы все самые неблагоприятные варианты и зачморила бы себя, объявив бесталанной, никчемной, ненужной.

Сейчас – все иначе.

Чем дальше, тем больше во мне растет уверенность в том, что Бог просто дал мне эту паузу для того, чтобы я смогла справиться со своими старыми страхами. Поверить в то, что ответ редактора на меня никак не влияет.

Что я не становлюсь другой из-за чьего-то отклика.

Что не стоит придумывать то, чего на самом деле нет, и навешивать на себя обвинения.

Я говорю себе волшебные слова: «Мне шестьдесят», и вспоминаю, что сомневаться – это вообще не про меня.

Я И ТАК ДОСТАТОЧНО ХОРОША

Если я не получу ответ и сегодня, отправлю сообщение: «В прошлый раз вы ответили мне через минуту. У вас все в порядке?» У него, не у меня. У меня все в порядке.

Я думаю, когда он ответит, это будет праздник. Очередная победа.

Просто Бог оттягивает время, чтобы усилить момент моего триумфа.

Плата. Жертва. Цена

Оксанка, узнав, что наша встреча начинается в десять утра, заныла: «Ну почему так рано? Хотела хоть в субботу выспаться…»

Я на это ничего отвечать не стала.

Но могла бы открыть ей один секрет.

Ценность чего-либо по-настоящему ощущается, когда ты за него что-то отдаешь. Платишь. Чем-то жертвуешь. И чем больше жертва, тем выше поднимается цена.

Это касается абсолютно всего.

И если уж ты проснулась ради чего-то раньше, чем обычно просыпаешься по субботам, значит, это что-то для тебя важно и нужно. Так это воспринимает твой мозг.

В этом режиме он и будет воспринимать все, ради чего ты пожертвовала сном. Именно поэтому оно сработает. И от нашей встречи будет толк.

А без толку зачем на нее идти?

Я обязательно ей это сегодня скажу. Если, конечно, она не проспит.

17 декабря

Массаж

Хожу на массаж в поликлинику. Такое оживленное место! Разговоры журчат и грохочут, не прекращаясь.

Сначала я слышу их за закрытой дверью, сидя в коридоре и ожидая своей очереди.

Потом громко выкликают мою фамилию, я захожу внутрь и там тут же, без паузы вовлекают в разговор и меня, параллельно перекликаясь через стенку друг с другом.

Три массажистки. Обсуждается все, от погоды и звезд до кулинарных рецептов и разводов.

«Мы же здесь психотерапевты», – говорит моя массажистка Женя.

Вчера одна пациентка закатила скандал после того, как ее не приняли из-за опоздания. Я застала лишь концовку.

Уходя, возмущенная молодая женщина так поздравила всех с наступающим новым годом, что мне стало ясно: это проклятие. А в кабинете бурно и долго обсуждали случившееся.

Заодно вспомнили другую клиентку, которая все время ругалась. По любому поводу. Во время каждого сеанса.

Ей не нравилось все. И то, как делают массаж. И то, что на других отводится больше времени, чем на нее. И крем не такой, и руки холодные. И сами массажистки невнимательные и неаккуратные.

Потоки обвинений в адрес персонала не прекращались ни на минуту. Она от души желала им самые страшные вещи, которые только могут случиться с человеком. И детям их, и родителям. Жуткая такая женщина.

Массажистки были перед ней бессильны, ибо заставить ее замолчать не мог никто, а потому молчали, уговаривали себя потерпеть.

В конце концов, все же не выдержали и перед ее очередным визитом зажгли в кабинете церковную свечу.

«Не по правилам, конечно, в медицинском учреждении так делать. Это же не церковь, я понимаю, – говорит мне Женя, – но что было делать?»

Женщина заглянула в кабинет, пробормотала что-то невразумительное и вышла. Больше они ее не видели.

Гулять вместе

Сережа готов весь день лежать с книжкой на диване.

А я его все время тереблю. И таскаю с собой на ежедневные прогулки.

Но на днях он идти со мной отказался. Наотрез. Притворился, что не очень хорошо себя чувствует.

Я рубанула напрямую:

– Ковид?

– Нет, что ты!

А на мой взгляд, только ковид может помешать нашей прогулке.

Потому что прогулки – это святое.

Во время прогулок мы разговариваем, рассказываем друг другу новости, вспоминаем, обсуждаем общие планы, наблюдаем, думаем вслух, хохочем…

Во время наших прогулок мы вместе. К тому же, вместе перемещаемся в пространстве. Не скажу, что в этом есть какая-то магия, но что-то особенное – определенно.

Я привыкла к нашим прогулкам.

И тут он ударил под дых – отказался.

В этот день нам надо было сделать еще кое-какие покупки, и мы поехали в магазин. Всю дорогу я с ним не разговаривала – наказывала молчанием. А когда вышли, нагруженные покупками, из магазина, заявила:

– Назад я с тобой не поеду.

– ?

– Буду гулять. Отсюда до дома пешком пойду.

– Не заблудишься?

– Не заблужусь. Этот район я знаю. А в нашем мне уже надоело одни и те же улицы утюжить.

Развернулась и решительным шагом двинулась в сторону дома. Пешком.

День был солнечный, жизнерадостный, и мне так нравилось рассматривать незнакомые улицы и дома, скверы и скамейки, дворы и дороги, железнодорожную ветку под мостом. Я прошла мимо общежития, в котором жила, когда училась на первом курсе, вспоминая всякие курьезные истории, которыми полна была в те времена наша студенческая жизнь.

Мне казалось, я шла, и шла, и шла… А когда вернулась, шагомер показывал чуть меньше четырех километров. Даже свою ежедневную норму не прошагала.

– Следующий раз вывози меня куда-нибудь подальше. Буду кошкой, от которой решил избавиться хозяин, – пробубнила я Сереже, все еще не прощая его за предательство.

Он оторвался от книги, внимательно посмотрел на меня поверх очков и сказал:

– Вряд ли получится. Кошка отовсюду дорогу домой найдет, а вот насчет тебя я сомневаюсь…

И вздохнув, добавил:

– Придется тебя сопровождать. Чтобы не потерялась.

– Значит, завтра пойдем вместе?

– Угу.

И я успокоилась – мир на глазах менялся к лучшему и принимал узнаваемые формы.

Не буду больше одна бродить по городу, как брошенная кошка. Будем гулять вместе.

18 декабря

Ветер

Ветер начался еще вчера вечером. И сейчас беспардонно выламывает руки-ветви деревьев, зловеще ухмыляясь, стряхивает с них последние оставшиеся листочки. Подгоняет, шлепая по заду, какую-то женщину и пытается пробраться под ее капюшон. Мне через стекло угрожает: «Я здесь хозяйничаю. Я тебя сильней. Выходи, увидишь».

Я не пойду. Зачем мне с ним тягаться?

Землю припорошил легким снежком – и на том спасибо. Грязь прикрыл.

Дворник завел свою зимнюю музыку – лопатой по асфальту.

Жизнь продолжается.

Икона

Вгляделась в икону Киккской Богоматери. Пламя свечи бросало на нее неровные, мечущиеся тени. И вдруг оно показалось мне обиженным.

Приблизилась – точно, обиженное лицо. И взгляд ко мне прикован. Куда я поворачиваются – туда она за мной следит глазами. Не отрываясь.

Вот это да! Даже как-то не по себе стало.

Отошла. Через какое-то время снова вгляделась в нее: милый, нежный лик, смотрит с любовью.

Прошло. Слава Богу!

Плыть

Если отпустить себя, совсем, позволить себе плыть на волне собственных ощущений, ни на что не оглядываться и нести все, что в голову взбредет, тогда наступает настоящее блаженство.

Тогда все легко. И все получается.

Жизнь – это…

Как я воспринимаю жизнь?

Жизнь – это открытия. Жизнь – это свобода и много времени, которое можно посвящать себе.

Жизнь – это любовь, даже если ее не хватает в данный конкретный момент. Потому что все рождается только из любви.

Жизнь – это небо, солнце, лес, цветы, поле, птицы и деревья.

Жизнь – это чудеса, которые случаются постоянно.

Жизнь – это люди, которые наполняют радостью.

Жизнь – это движение, этапы, которые я прохожу один за другим.

Жизнь – это те, кто связан со мной родственными связями. Без них никуда.

Жизнь – это вдохновение, полет, ощущение потока. Жизнь – это Бог.

План на день

Смяла в руках бумажку со вчерашним планом на день, и такой кайф от этого почувствовала!

Может, от того, что избавлялась от вчерашних неприятностей? Или просто закрывала прошлое?

Своими руками, ощущая ладонями шероховатость бумаги и жизни. Радуясь, что я со всем записанным справилась, и про это можно теперь забыть.

И что бы там, на этом листочке, не было вчера записано, сегодня это не актуально. Сегодня я другая, и передо мной стоят другие задачи.

Неожиданно поняла, что не люблю ежедневники – в них копится уже прожитая жизнь.

19 декабря

Утро

С утра снова сыплет снег. Еще мельче, еще тесней. Виден только под фонарями.

Ветки снова качает ветер, но все равно приятно смотреть туда, в темноту за окном, которую накрывает мелкий снег.

Там пока еще не видно людей и почти нет машин. Мне очень нравится такое время, когда кажется, будто жизнь остановилась. Или затихла и перенеслась в какую-то другую вселенную.

А здесь, сейчас, можно разглядеть все без помех, пройтись пустыми улицами и оставить на белом, еще не грязном снегу первые следы.

Доверие

Все детство я слышала от отца «Люди брешут. Никому не верь. Все хотят тебя облапошить. Доверять можно только нам – мы твоя семья». При этом он регулярно меня избивал. За любую провинность.

Получалось, верить нельзя никому. Самым близким – тоже.

Эта фраза – «Никому не верь» – глубоко въелась мне под кожу, проникла в кровь и мозги.

Не верить – это был мой жизненный принцип.

Крепкий.

Нерушимый, как средневековый замок с непробиваемыми стенами.

Видеть двойное дно, опасаться, не доверять.

Считать, что человек говорит одно, а думает другое.

Я так жила и даже не подозревала, что бывает по-другому.

Мне казалось это естественным – никому не верить. И то, что люди предадут, обманут, развернуться спиной, посмеются надо мной – казалось нормальным. Я думала, что так они устроены.

Теперь я переучиваюсь. Каждый день. Я знакомлюсь с людьми и говорю себе, что не нужно ожидать от них подвоха, что они – вот такие, как выглядят. Симпатичные, располагающие, искренние. И улыбаются они мне вовсе не для того, что обмануть и облапошить.

Мне трудно продвигаться по этому пути доверия. Переучиваться всегда нелегко.

Но как же я радуюсь, когда у меня получается. Когда я перестаю топорщиться всеми своими колючками, как еж, и люди в ответ поворачиваются ко мне своими лучшими сторонами, щедро делятся тем, что у них есть, замечают во мне то, чего я сама не решаюсь заметить, и признаются в любви.

Я только сейчас начинаю понемногу оттаивать и влюбляться в ответ.

Жизнь помогает мне перестроиться. Убеждает меня в безопасности окружающего пространства.

Успокаивает, гладит по голове и обещает, что ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО.

Вера

В чем утилитарная польза веры в Бога? В том, что верующий человек знает: все, что с ним ни случается, дал Он. А Он априори желает ему только лучшего, потому что Он его любит.

Значит, я принимаю любые ситуации, которые происходят в моей жизни, с благодарностью. Ведь это – проявление Его ко мне любви. Его щедрый дар.

По-настоящему верующего человека не пробить никакими неприятностями, конфликтами, катаклизмами.

Он живет и верит.

В то, что с ним происходит самое лучшее, что только может происходить.

Что Бог дает ему это для выполнения здесь, на земле, его миссии. Что тем самым Он его оберегает, защищает, нежно гладит по голове… Что Ему видней.

20 декабря

Возраст

Те, кому сейчас немного за сорок, иногда говорят, что старость – это как глоток хорошего вина, что с возрастом приходит что-то очень ценное.

А я слышу в этом страх. Страх, который охватывает на пороге пятидесятилетия. И все эти разговоры про возраст звучат как мантра, заклинание – от того, чего на самом деле смертельно боятся.

Так вот…

Я хочу сказать всем: ребята, не бойтесь! Я уже здесь! Здесь клево!

Я перешла тот возрастной рубеж, за которым, как вам кажется, уже ничего не происходит, только медленное угасание.

Так вот…

Здесь столько всего! Только успевай поворачиваться, чтобы не упустить очередные приключения. Они не так заметны с той стороны, они замаскированы, чтобы не бросаться в глаза и не соблазнять тридцатилетних, которым еще не время, которым еще предстоит набить свои шишки и поплясать на своих граблях. Но их полно.

Я знаю тайну. После шестидесяти чувства обостряются, взгляд проясняется, события становятся весомее, мир – ярче, звуки – четче, ароматы – сильнее, а Вселенная – благосклоннее. И она охотнее идет навстречу.

Это золотое время, которое не хочется менять на молодость. Воспоминание о том, что там со мной происходило, заставляет поеживаться: и как я это все вынесла?

Мне не хочется туда возвращаться. Даже на время – на год, день или пару часов. Что я там не видела?

Думая о своем прошлом, мысленно оглядывая этот грандиозный пазл, я понимаю: то, что происходит сейчас в моей жизни, я заслужила.

Трещины на асфальте

Мне нужно написать две тысячи слов в дневник – ровно вдвое больше, чем в начале года. Если две тысячи не получается, я незаметно для самой себя расстраиваюсь. Не сильно, но все-таки. Какой-то осадок ложится на душу.

В очереди к врачу я тороплюсь прочитать до конца главку, пока медсестра не позвала меня в кабинет. Как будто если не дочитаю, окажусь недостойной. Недостойной чего? Сама не понимаю.

Навязчивые какие-то желания.

Я все время ставлю себе какие-то мелкие, нелепые задачи. Спешу что-то доделать и перевыполнить норму, отсчитать, подогнать какое-то простое действие под созданное самой же только что правило.

Это напоминает считывание трещин на асфальте и стремление не попасть на них ногой. Что-то глубокое, из детства, древний комплекс какой-то.

Я как будто все время пытаюсь доказать себе, что могу быть лучше, чем есть, что у меня все получается.

Чтобы что?

Позвоните мне

Мне никто не звонит.

Мама не звонит.

Сестра не звонит.

Сын не звонит.

Потому что со стороны я выгляжу сильной. И самодостаточной.

А сильные сами должны звонить, заботиться, поддерживать, проявлять внимание и беспокоиться о друзьях и родственниках – как они там, не нужна ли им моя помощь?

По мнению окружающих, у меня всегда все хорошо. Даже если болею или настроение плохое. Я запросто смогу выздороветь и настроение себе поднять тоже. Мне это ничего не стоит. Какие пустяки!

По мнению окружающих, я из тех редких людей, которые умеют выстраивать свою судьбу так, как им хочется. У меня все получается легко. Твердой рукой я навожу порядок в собственной жизни, а попутно с той же легкостью могу и жизни других наладить.

И я остаюсь в изоляции. Одна.

Я, конечно, могу взять телефон и набрать какой-нибудь знакомый до боли номер. Но сегодня я этого делать не буду. Иногда надоедает проявлять инициативу. Все время соответствовать чьим-то ожиданиям. Поддерживать тот образ, который обо мне сложился. Потому что я не такая.

Я слабая и трусливая. Я много чего боюсь – темноты, публичных выступлений, замкнутого пространства, неудач, осуждения, собак, стоматологов, продавцов в магазине, высоты, соседа-алкоголика, плохой оценки, боли, скорости, неопределенности, маньяков, американских горок и прочих экстремальных аттракционов.

Мне постоянно приходится уговаривать себя не бояться и нырять в самую гущу страхов, которые подстерегают меня на каждом шагу.

Иногда я понимаю, что устаю барахтаться в этом омуте в одиночку.

Мне нужно брать где-то силы, чтобы восстановиться. Чтобы не выдохнуться. Ведь тогда не будет меня, такой сильной и всемогущей, какой меня считают.

Возможно, мне достаточно самой малости – телефонного звонка с той стороны. Я буду тараторить в трубку, рассказывать истории, веселить, подбадривать, успокаивать – все будет, как обычно. Потому что от чужих звонков, слов, смеха и любопытства я становлюсь сильнее.