Текст книги "Дневник одной зимы. Откровенно о личном"

21 декабря

Толстые ляжки

Вчера во время прогулки мне попадались исключительно толстые тетки.

Причем, тетки эти, молодые и не очень, как будто нарочно подчеркивали свои самые мясистые места – они были в коротких курточка, обтягивающих брюках, с безобразными ляжками.

У них что, глаз нет?

Неужели они себя со стороны не видят?

Как можно настолько откровенно подчеркивать недостатки своей фигуры?

Когда в трамвай, в котором мы ехали, вошла очередная необъятная дама, я решила свое возмущение по этому поводу записать. Достала телефон и стала набирать в «Заметках»: «Сегодня мне всюду попадаются исключительно толстые тетки…».

Крупная дама тем временем передвинулась поближе ко мне.

«…с безобразными ляжками» – продолжала я.

Она подошла еще ближе, практически вплотную и всей своей массой нависла надо мной, как будто хотела прочитать, о чем я пишу.

Как будто чувствовала, что про нее.

Мне пришлось согнуться над телефоном, чтобы дописать фразу. И это выглядело еще хуже – как будто я что-то специально от нее прячу.

И значит, это что-то ее напрямую касается.

И это что-то нехорошее.

Я не поднимала головы. Наверное, у меня даже уши покраснели.

Когда мы вышли из трамвая, я рассказала об этом мужу.

– Представляешь, она увидела бы на экране моего телефона свои толстые ляжки и ка-а-ак дала бы мне по башке!

Он посмотрел на меня снисходительно:

– Не дала бы.

– Почему ты так уверен?

– Потому что она – КРАСАВИЦА.

Я замерла.

– А ты – чучело, – с улыбкой добавил он. – Пойдем скорее: нам – зеленый.

Взял меня за руку и потащил по переходу.

Продышать

Я слышала об этой технике – дышать через тело. Продышать какое-то место, где ощущается боль, дискомфорт. А сегодня во время нашей с Сережей прогулки я попробовала продышать проблемное место в спине – что-то она именно во время ходьбы последнее время меня беспокоит.

Я шла и дышала: вдыхала через нос, а выдох как будто направляла через болевую зону в пояснице.

То, что ничего не болит, я поняла уже дома. Поняла, что всю оставшуюся дорогу я шла, не думая про боль в спине. Не заметила, в какой момент она меня отпустила. Неужели я ее продышала?

Деньги на подоконнике

Послушала новую знакомую и разложили на полнолуние на подоконнике все деньги, которые были в доме. Даже из специального накопительного конверта.

Всю ночь они смотрели на полную луну и призывали ее, чтобы она помогла им умножиться.

Происходил ночной невидимый, очень интимный процесс размножения.

Утром вспомнила, что евро положить забыла.

Что меня заряжает

Мои батарейки заряжает утро. Однозначно.

Чем раньше, тем лучше.

Для правильной подзарядки я должна быть одна – она не терпит свидетелей. Такое вот интимное дело.

Сегодня я почувствовала, что хочу оказаться в такое вот безлюдное раннее время в центре. Часов в шесть утра. В темноте пройтись по старым улочкам, послушать звук своих шагов, подышать чистым воздухом, в который еще не успели надышать чувств, слов, размышлений…

Странно, что эта мысль пришла мне в голову именно в такую погоду, когда оттепель превратила улицы в моря. Но я вспоминаю, как мы вчера шли по Мясницкой, огибая ошметки сырого снега и перешагивая лужи, и понимаю, что хочу туда снова. Только рано-рано утром…

Странно. Наверное, иногда места сами призывают нас.

* * *

Одно место меня точно звало – монастырь в горах Троодос на Кипре.

Иногда попадаешь в такие места, где чувствуешь – ты могла бы остаться здесь навсегда. Такое чувство у меня появилось, когда несколько лет назад гид привез нас в кипрский монастырь Махерас.

Я вдруг почувствовала себя там абсолютно счастливой.

Я не очень понимала, что со мной происходит. Единственное, что я могла понять и то, что я озвучила – «Я сюда обязательно вернусь».

И через два года это случилось. Я вернулась.

Мы добрались туда, когда мир уже охватила пандемия, а мы об этом еще не подозревали.

Шел дождь. Мы прилично вымокли, да и знакомые места сквозь занавесь дождя выглядели не так, как в прошлый раз. Я не могла так, как в прошлый раз, сосредоточиться на ощущениях – невероятных, необъяснимых…

И все же что-то во мне откликалось этим старым стенам, мокрой плитке монастырского двора, старой скрюченной оливе и даже дождю, который как будто нарочно приглушал ощущения.

От дождя мы укрылись в каком-то помещении, где стоял длинный стол и пили чай-кофе рабочие. Пластиковые бутылки с каким-то напитками, стаканчики… Там было сухо и тепло. Мы согревались горячим кофе и молчали. Я смотрела на дождь за окном.

Иногда самые важные вещи в жизни происходят вот так, в молчании, почти незаметно.

22 декабря

Свое-чужое

Хорошо бы в один день решить выполнять только свои хотелки – отныне и навсегда, а чужие презрительно отвергать. И это решение претворять в свою жизнь.

Но так не бывает.

Если всю жизнь старалась соответствовать, быть для других хорошей, так просто это не изжить. Чувствую, что еще долго буду сбиваться на выполнение чужих задач и планов, игнорируя собственные.

Придется каждый раз спрашивать себя, мое это или нет. И направлять на путь истинный, пока не выработается рефлекс, позволяющий говорить «нет» тому, что не мое.

На это могут уйти годы. Но все равно мне это необходимо. Нужно приучать к новым задачам свой неповоротливый реликтовый мозг.

Хорошая

Разговариваем с приятельницей по телефону.

– Что делаешь?

– Да ничего особенного. Депрессия какая-то накатывает. На Серегу срываюсь.

– Не надо.

– Ничего не могу с собой поделать.

– Я ты приговаривай: «Лариса – хорошая, Лариса – хорошая!» Я так делала когда-то. Когда сватья пригласила меня свою сестру в Турцию. И стали она там лаяться, а я ходила и приговаривала: «Валечка хорошая!» Потом она меня спросила: «А что ты там говорила? Мне?» «Не, это я себе говорила».

Сила воли

Несколько лет назад в Институте ревматологии профессор Васильев, заполняя для меня бумаги на выписку, спросил:

– Курите?

– Курила. Двадцать лет. Бросила.

– У вас большая сила воли. Это заслуживает восхищения. Женщины редко бросают курить.

Сегодня я думаю, что сила воли – это не насилие над собой, не напряжение всех сил, а энергия. Если она есть, все получается без нечеловеческих усилий. Даже самое, казалось бы, непреодолимое. А энергия может появляться из самых разных источников.

У меня она возникла из чувства протеста.

В то время я уже перешла на курение электронной сигареты – считала ее менее вредной. Я красиво затягивалась и позволяла себе курить даже там, где вообще-то курить было нельзя. Например, в салоне самолета – тихонько, спрятавшись за спинкой кресла.

Правда, электронная сигарета требовала постоянного внимания. Ее надо было обслуживать. Следить, не пора ли менять то, что надо периодически менять, не перегрелась ли она, не переохладилась ли, не протекла ли?

Я периодически забывала о ней, а потом с досадой обнаруживала, что она без меня очень быстро перестает функционировать. И в тот момент, когда хотелось курить, ее надо было срочно ставить на подзарядку, а то и нестись в магазин, чтобы купить блок на замену или специальную жидкость, которую еще не так-то просто было в те времена найти. Сплошной дискомфорт!

В общем, мне вся эта суета вокруг сигареты стала доставлять откровенные неудобства. Это уже было не курение, а издевательство какое-то. Меня это достало.

Я не готова была посвятить себя служению электронной сигарете.

И в один прекрасный день, разозлившись, я просто зашвырнула ее куда подальше. В какие-то заросли.

Мой организм к тому времени уже привык к эрзацу и не требовал той дозы никотина, которую я получала, когда курила обычные сигареты. Он вообще стал забывать о том, что я «хочу» курить и вспоминал об этом лишь при виде курящих.

Так я довольно безболезненно вышла из статуса курильщика.

Теперь, спустя годы, я благодарю свою сестру, которой пришло в голову подарить мне на день рождения электронную сигарету. И профессора Васильева – за комплимент.

Муж

Мой муж – актер. В юности он играл в театральной студии. И, говорят, играл неплохо.

Потом его оттуда выгнали за неуспеваемость. Это было одно из главных условий – хорошие оценки в средней школе. Серега учебу запустил, и с театральной карьерой пришлось попрощаться.

Но бывших актеров не бывает. И теперь он частенько устраивает мини-представления для отдельно взятого человека. То есть для меня. А что делать? Приходиться работать на ту публику, которая имеется в наличии.

Чаще всего он играет самодура-мужа, покрикивающего на жену.

Иногда превращается в борца за правду.

Есть еще парочка ролей, всегда драматических, исполняемых на повышенных тонах, с красивыми интонационными перепадами, натуральным возмущением, с накалом страстей.

Мне приходится ему подыгрывать. Или мысленно рукоплескать.

А что делать? Талант нуждается в подпитке.

23 декабря

Новый день

Села и не пойму: о чем писать? В голове мысли разбрелись: пасутся, как им заблагорассудится, – на меня не реагируют.

Начинается новый день. Интересно, с чем я в него вливаюсь? Хотелось бы разобраться.

Легкое беспокойство никак не унять, да и сны сегодня мучили тревожные. Я просыпалась среди ночи и говорила себе внутренним сонным голосом: ну что тебе еще надо? Самые «страшные» медицинские процедуры прошла, все позади, что же ты нервничаешь опять? Какого рожна тебе еще надо, спрашивается? И снова засыпала, чтобы вновь проснуться от странного ощущения посткатастрофы.

Что там происходит со мной, в моих снах?

Буду красивой

Посмотрела на себя в зеркало: я – толстушка. Блин!

Лицо сразу переменилось. На недовольное.

Нет, с таким лицом я ходить отказываюсь. «Мы так не договаривались», – говорю я своему отражению в зеркале.

Мы договаривались любить себя. Принимать такой, как есть. Замечать в себе плюсы, а не толстые бока и выпирающий живот.

Но он выпирает и глаза колет.

А тут в соцсетях прочитала: каждая вторая планирует в следующем году похудеть, лишние килограммы сбросить. Рисуют страшные картины будущего – тренажерные залы, утренние пробежки по темным аллеям и прочие издевательства над собственной природой.

Прямо какая-то массированная атака. На мою индивидуальность.

Стоп! Без паники. Главное – отойти от зеркала и почувствовать себя хорошо. Утро же, в конце концов – мое любимое время. Самое продуктивное. И разочарованиям в нем не место.

Я не буду откладывать эту проблему на потом. Я просто переведу ее в спокойную плоскость. Чтобы без эмоций и ненависти к себе. И желательно, без обещаний, что с завтрашнего дня, с понедельника, с нового года или сразу после праздников начнется…

Зачем же после праздников? Сегодня как раз понедельник.

И прямо с сегодняшнего дня я обещаю себе жизнь без диет и насилия, без аффирмаций и самовнушения, изматывающих физических упражнений и досады от того, как медленно все изменяется. Без тех усилий, которые равнозначны насилию.

У меня есть другие заботы, более насущные. Вокруг столько интересного! Так много всего хочется узнать, понять, реализовать. И самые невероятные открытия – внутри. Там такие тайники, такие сокровища, до которых еще копать и копать. От предвкушения аж дух захватывает!

Я не буду давать себе никаких обещаний. Я буду не спеша, по шажочку, продвигаться вперед, получая удовольствие от процесса, заряжаясь энергией от этой жизни, восхищаясь ежедневными открытиями и находками, которые сделают меня счастливой. И красивой.

А толстые бока, пирожки с капустой и сладенькое в неограниченном количестве – это от вакуума внутри, от заброшенности и недостатка любви. Прежде всего, собственной.

Но это уже не моя история. А я, пожалуй, пойду на кухню и налью себе чашечку кофе. Без плюшек и пирожков.

Он хочет спать

Около полудня меня начинает клонить в сон. Подпирая голову рукой, я из последних сил пялюсь в монитор, но глаза предательски слипаются.

– Лоб не расшиби о клавиатуру, – говорит муж.

Я не хочу засыпать в разгар дня. Это же самое лучшее время, чтобы читать, изучать, писать. Но, похоже, у моего организма на этот счет – свои соображения.

Я стала думать – почему? Ночью я высыпаюсь. Откуда же накатывает такая вселенская усталость, которой сопротивляться невозможно?

Подружка подсказала:

– Твой мозг с шести утра до одиннадцати так активно работает, что ближе к полудню испытывает необходимость перезагрузиться. Вот он и отправляет тебя в объятья Морфея.

– Приходит время обновления программного обеспечения?

– Ну, типа того.

Ну вот, хотя бы теперь стало понятно. И я не буду себя насиловать, убиваясь о клавиатуру. А спокойно позволю себе прилечь минут на десять-пятнадцать, чтобы проснуться с новыми силами и идти дальше.

24 декабря

В унисон с деньгами

Денежная тема в канун нового года неожиданно стала актуальной. Пора, пора ее проработать. Приглашения сыпались со всех сторон.

После одного интенсива решила посетить бесплатный вебинар от коуча и сертифицированного специалиста тета-хилинга. Название обнадеживало – «В Новый год с новыми денежными энергиями».

Правда, на счет этой дамы у меня были сомнения – двухнедельная конференция, которую она организовывала и на которую меня непонятно как занесло, выглядела довольно кустарно.

Но я всегда даю людям шанс. Я подумала – а вдруг в этот раз что дельное замутит, поможет отрегулировать мой личный денежный поток?

Приготовила, как было сказано в приглашении, два листка бумаги, ручку и банковскую карту.

Сначала ведущая рассказывала, как работает наш мозг. Спотыкаясь, с многочисленными «э-э-э» и «а-а-а». Работала без камеры – ее лица участники вебинара не видели.

Потом она призвала всех положить на одну ногу бумажку с ложной установкой в отношении денег, на другую – банковскую карту, прижать их руками, дышать глубоко и размеренно, а сама стала наколдовывать, как на карту начинают приходить деньги – 50, 100, 200, 500 тысяч. До миллиона дошла.

И все бы ничего. Но когда выяснилось, что женщины должны дышать промежностью, а мужчины – копчиком, я сдалась. Это даже для меня, любительницы всяких экспериментов, было чересчур.

Посмотрела на монитор – дышали двадцать человек. Мысленно пожелав им всем материального благополучия, я вебинар покинула.

Так что чем он завершился, даже не представляю. Как не могу догадаться, кому и сколько после него денег подвалило.

Я для себя решила поискать другой способ.

Может, еще на какой марафон записаться?

Почему он?

В этом году я думала, что нет ничего прекраснее августа. Я хотела остаться в нем навсегда. Мне было непонятно – наступят холода, и как в этом жить? Закрыть поплотнее окна и двери, спрятаться вглубь себя, замереть?

А сейчас я уже с трудом вспоминаю свой август. Зато декабрь получается особенным. Это не просто время, а какое-то довольно плотное пространство, которое я каждый день нащупываю, изучаю, исследую. Которое мне еще предстоит прожить. Основательно, не спеша, пробуя и смакуя.

Этот месяц не спешит проходить, пролетать, случаться, как было с другими. Он движется медленно, притормаживая перед концом года, как будто хочет в себя вместить все то, что я не успела сделать раньше.

Но почему именно он? Такой неприютный, черно-белый, безрадостный.

Не понимаю. Похоже, это он выбрал меня.

А может, я сама творю свою реальность? Объявляю месяц самым лучшим, и после этого у него нет другого варианта, кроме одного – подстроиться. Иногда мне кажется, что так оно и происходит.

Эта новая реальность – легкая и текучая, игривая и непредсказуемая. Она запросто включает для меня солнце в пасмурный день, подбрасывает чудесных людей в онлайне, с которыми мы никак не могли бы пересечься вживую, щедро дарит безумные идеи, от которых внутри разгорается небольшой костер.

Она дразнит совпадениями и подбадривает подсказками. Она охотно идет навстречу и загадочно улыбается. В ней так круто!

Она неуловима. Но сегодня утром мне, кажется, удалось к ней прикоснуться.

Может, потому, что я про нее написала?

Летучий голландец

Мы с мужем сели по привычке в трамвай, который когда-то ходил в наши края – потом его маршрут изменился.

Заговорились и спохватились, увидев за окном незнакомый вид – мост, река… Мы ехали совершенно в другую сторону.

– Выходим! – скомандовал Сережа.

Выскочили на первой же остановке.

Сережа открыл в телефоне карту. В ближайшее время трамвая в обратную сторону не ожидалось. Неужели придется мерзнуть?

– А вон тот, что на светофоре стоит, не наш? – с надеждой спросила я.

– Нет, этот сейчас в сторону свернет.

Однако трамвай не свернул. Подъехал к нам и оказался совершенно пустым. Мы машинально вошли и уселись на теплые сиденья.

– Слушай, а откуда он взялся? Шестнадцатый вообще здесь ходить не должен, – засомневался Сережа.

– Может, он в парк идет?

– Ага. И GPS у него отключен…

– Да. Странный какой-то трамвай. Невидимка.

– Летучий голландец.

– Мы на нем до дома-то доедем?

– Надеюсь…

По дороге в салон вошли еще несколько человек. Все, как один, выглядели подозрительно – сумрачные, молчаливые, они расселись в разных концах вагона.

Только один мужчина все время нервно посматривал в окно, вполголоса приговаривая: «Куда он едет, не понимаю?» Потом не выдержал, подбежал к кабине водителя, стал стучать по стеклу, что-то спрашивать…

Когда мы выходили, он все еще пытался достучаться до водителя и разглядеть его, прижавшись лбом к тонированному стеклу кабины. Ему никто не отвечал.

– Странно как-то, – сказал Сережа.

Мы пошли вперед по улице, а потом не сговариваясь, обернулись. Увидели ярко освещенное нутро трамвая, полумрак кабины водителя и переглянулись – в ней никого не было.

Или нам все это показалось?

25 декабря

Антиквариат

Ну вот… Только на днях жаловалась на кофеварку. Теперь бунтует компьютер – решил на старости лет сделаться однозадачным. И если пытаться кликать на два файла одновременно, теряется, обижается и виснет.

Я живу в старой, неотремонтированной сто лет квартире. Меня окружают старые вещи – мебель, кофеварка, компьютер, стены, двери…

Невозможно жить в месте, которое тихо ненавидишь. Но и полюбить его я себя заставить не могу.

Так и живем.

А вчера я придумала, как с этим смириться. Буду думать, что живу в антикварной лавке. И все эти вещи, даже пожелтевшие от времени обои, не просто старье, антураж советских времен, а сокровища, хранящие свою историю. Необходимые кому-то раритеты. И они просто дожидаются какого-то любителя старины, которому смогут пригодиться.

«Лодочка»

На аттракционе советский времен с лирическим названием «Лодочка» я каталась один раз. И то по несокрушимому настоянию родителей. У меня сердце подкатывалось беспомощным комочком к горлу, дух захватывало так, что я готова была выпрыгнуть и умереть в ближайшем кусте, орать изо всех сил, чтобы остановили…

Не помню, кажется, я все же выдержала. Не крикнула. Но больше я ногой не ступила на этот аттракцион. Лишь с ужасом наблюдала, как лихо уносятся ввысь другие, а самое главное – с какой скоростью несутся вниз.

Для меня это был полет в никуда, в пустоту, в другое измерение, выход из тела, последний миг жизни. Вот что такое для меня, маленькой, была лодочка. Да, пожалуй, и осталась.

Этот день прошел «лодочкой». Той, которая была неизменным атрибутом советских парков культуры и отдыха. Которая возносила под кроны деревьев, а потом стремительно неслась к земле. И снова взмывала вверх.

Утром я никак не могла найти себя. Ту, которая засыпала накануне – воодушевленная, наполненная планами, с улыбкой на пол лица.

Утром я была неуверенной, шарахающейся от каждого угла и уведомления, напичканной тревожными предчувствиями и сомнениями. Утром я не знала, за что браться, готова была кричать «Все пропало, клиент уезжает, гипс снимают!» и ненавидеть себя.

А уже вечером разговаривала с подругой, смеялась, придумывала…

Я не успела ухватить тот момент, когда все поменялось, когда моя лодочка застыла в верхней части своей траектории, остановив свое сумасшедшее падение. А потом медленно и не опасно вернула меня на землю.

Мне хотелось бы этот механизм понимать – как и когда случается это переключение, как получается остановить лодочку и выйти на свободу.

Дед Мороз существует

Я очень долго верила в то, что Дед Мороз существует. Даже когда в первый класс пошла, верила. Все мои одноклассники знали, что подарки под елку кладут родители. Я не спорила: может, у них и родители, а у меня – Дед Мороз.

Я проверяла.

Когда мне было четыре года, мы всей семьей отмечали Новый год у родственников. Я специально выходила из дома последней и перед уходом заглянула под елочку – подарка не было. А когда мы вернулись, он там лежал. Ну чем не доказательство?

Следующий Новый год мы отмечали дома, и я наотрез отказалась ложиться спать после боя курантов. Я хотела застукать Деда Мороза, хоть и знала, что увидеть его невозможно – он невидимый. Но мне нужно было хотя бы поймать этот момент, когда под елкой появится подарок. Дед Мороз ведь никогда не опаздывает и приносит его строго в районе полуночи.

Я сидела вместе со взрослыми за новогодним столом, прямо напротив елки, у меня слипались глаза, но я держалась, стараясь не пропустить самое важное событие новогодней ночи.

Я помню, как мама сказала:

– А почему по ногам дует? Кто-то форточку открыл в спальне, что ли? Ларис, иди посмотри.

Я вошла в спальню и увидела, что форточка, действительно, открыта, и на ней лежит коробка в красивой цветной бумаге.

– Там какая-то коробка!

Мама подошла, сняла коробку, покрутила ее в руках:

– Так это ж подарок!

Я была потрясена – только что нашу форточку открыл сам Дед Мороз. Он был здесь, совсем рядом, а мы сидели за столом и ничего не подозревали.

– А почему он не положил его под елку?

Мама тоже выглядела удивленной, но быстро нашла объяснение:

– Наверное, в зале шумно и народу много, а он на глаза людям старается не показываться. Здорово придумал!

Так я в очередной раз убедилась, что Дед Мороз существует. И легла спать совершенно счастливая. Не столько от подарка, сколько от уверенности в том, что волшебство не выдумано, оно происходит не только в сказках, а прямо рядом с нами. По крайней мере, в новогоднюю ночь – точно.