Текст книги "Хроники побережья, или Песня Сольвейг (часть 2). Реалистичное фэнтези"

Глава 6 Обитель

В старой горной обители, что расположилась на дне и в стенах глубокого, словно темный омут реки, ущелья, давно уже не знали покоя. Чувство опасности гнетущей и едкой, как негашеная известь, поселилось вокруг. Когда-то древние монахи нашли пристанище в отдаленных горах. Много веков прошло с той поры, и за долгие годы обитель приняла обжитой вид. В холодных, словно лед в начале зимы, когда тело еще не привыкло к зимним переменам и тоскует о летнем тепле, каменных стенах давно уже были вырублены монашеские кельи и помещения для службы.

Острые, как меч края вершины ущелья венчали высокие, уходящие верхушками в небо вековые темные кедры и лиственницы. Но эти исполины со дна пропасти казались мелкими былинками при взгляде на величавые гладкие стены. Запах, да, густой смолянистый запах сопровождал его здесь повсюду. Лишь крутой спуск, чуть скошенный по сравнению с вертикальными стенами, соединял это место с бренным миром людей.

Внизу в ущелье находился мощный родник с целебной водой. А когда среди скал срывался небольшой камень, сначала шорох, переходящий в гул и грохот в каменных стенах монастыря, разносились повсюду.

По случаю сегодняшнего дня монахи облачились в белые одежды. Праздник Саванны для них многое значил с древности. В дни праздника люди шли поклониться Святому Саванне, за то, что тот в давние времена оградил их мир от вторжения варваров.

Синь неба с невесомыми, лениво плывущими в неведомую даль облаками, что позволяли увидеть высокие стены ущелья, напоминала о мире извне. Где-то есть люди, которые видят то же самое высокое небо, но живут совсем другой жизнью. Нет, он не жалел, что стал служителем в здешней обители, но иногда грустные мысли посещали его и приносили с собой тоску. Это был тот вид страдания, который напоминал о бренности существования и подталкивал к чему-то ему неведомому, неизвестному, но крамольному. Он ощущал это кожей с многочисленными шрамами, чувствовал сердцем, тоскующим по ушедшей любимой. Она ушла, оставила его. И ему ничего не оставалось, как запереть себя здесь вдали от людей.

В монастыре Денни занимался изучением… военного искусства, как это ни странно. После ухода в обитель, он жил очень скромно, обычно никуда не выходил за пределы монастыря, да и куда можно было пойти, если выбраться за пределы обители можно лишь по единственной дороге, ведущей круто вверх, едва ли не вертикально. Главный брат всегда строго следил за тем кто, куда и зачем отлучался, и желания особо не было нарушать заведенный порядок.

Лиса покинула этот мир, и Денни перестало интересовать все вокруг. Он и сам не ожидал, что так случится. Отец не один. Тай станет военачальником. Бабушка Лиза опять же присмотрит за ними, у нее есть второй внук, который часто ее навещает. Глен справится сам с Китовым. А он, Денни, посвятит себя изучению воинского искусства в обители, станет монахом-воином. Пусть родные не держат на него зла, так будет лучше всем, и ему тоже.

Но со временем он начал понимать, что что-то в его решении отойти от мира людей его не устраивало. Он и сам не понимал что. Возможно то, что Лиса ушла в свой мир, не сказав ему слов любви. Но она и не должна была. Он же видел, что он ей нравился. Главное, что, возможно, она не погибла при переходе и осталась жива. А, если так, то, может, лучше вернуться в мир людей? Найти выход никак не удавалось, он все размышлял и пытался принять решение.

Да он сильный, смелый, молод и вынослив, он воин, то есть был им, пока не ушел сюда. Нет, что-то не складывается в его голове мозаика, скорее всего, надо просто взять себя в руки. Здесь в обители он смог успокоиться и после долгих месяцев, наконец-то задумался о своем возвращении.

Когда Тай навестил его две недели назад, Денни уже был полон решимости, чтобы вернуться домой. Пусть он не был в начале своего прихода сюда таким решительным и закаленным, но теперь, пожалуй, дух его стал гораздо более твердым, можно сказать железным, как меч, что часто держал он ранее в руках.

И вот настал день, когда Денни после долгих разговоров с наставником, покинул обитель, давшую приют ему в тяжелое время. Его сердце было наполнено мужеством и верой в лучшее. Он ощущал небывалую силу и вместе с тем мягкость.

Денни поднялся по крутой дороге, обернулся, окинул взглядом монастырь, что служил ему домом почти два года, прочел мысленно молитву и поклонился, долго стоял и смотрел на восходящее солнце. Потом повернулся, вдохнул полной грудью прозрачный лесной воздух и пошел по тропе, уходящей вдаль. Впереди его ждала новая жизнь.

***

Родные места. Взгляд ищет и находит давно знакомые лесные полянки и уголки. Вот здесь они любили в детстве играть с мальчишками, воображая себя рыцарями, всадниками, скачущими на боевых конях, и неважно, что для этого использовались деревянные палки. А вот на этой поляне они любили собирать землянику, здесь она росла сочная и сладкая. Там у речки сидели частенько с удочками, ставили ловушки для рыбы.

В Китовый заходить не стал. Отправился сразу к бабушке. Дошел за полтора дня.

Вот и бабушкин домик. Денни подошел и долго стоял, смотрел.

Бабушка увидела его в окно и вышла торопливо, не оделась толком, только платок накинула.

– Денни!

– Бабуля! – Денни с несказанной радостью обнимал бабушку за старенькие плечи, а та улыбалась и гладила его по лицу сухонькой ладошкой.

– Какой ты стал, Денни. Так возмужал. Идем в дом. Я накормлю тебя.

Бабуля суетливо собирала на стол.

Его интересовало все, что произошло за время его отсутствия.

– Хорошо, что ты вернулся. А я уж думала, что мы больше не увидимся, – говорила бабуля.

– Нет, нет, теперь все будет хорошо.

– Денни, ты знаешь, Лиса вернулась.

Он долго не мог понять, что это правда. Потом задал только один вопрос:

– Где она?

Не дослушал, только понял, что в горах. Он знал где. Оттуда видно море. Лиса там. Он бежал изо всех сил.

***
Глава 7 Песня Сольвейг

Темные горные хребты выступали за моей спиной. Солнце освещало их тем мягким вечерним светом, который вот-вот должен был покинуть этот мир, уступив место сумеркам. На высоком небе уже виднелись первые звезды,

Я долго всматривалась вдаль. Отсюда с высоты птичьего полета открывался прекрасный, затрагивающий потаенные струны души, вид. Гладкая солнечная дорога на темно-синей воде моря отсвечивала, слепила своим ярким блеском, и я подумала о том, что вот я жду Денни, как верная Сольвейг своего Пера Гюнта. Только Денни никто не изгонял, он был вынужден уйти в обитель. И я в этом виновата хоть и невольно.

«Где ты сейчас Денни? Как хочу я тебя обнять, взглянуть в твои серо-голубые глаза и увидеть в них отражение своих чувств. Суждено ли нам снова встретиться? Я вернулась, я здесь. Но тебя нет. Ты ушел в дальние края. Увидимся ли мы еще хоть раз?» – так размышляла я, стоя спиной к высоким горам, когда неожиданно из глубокой задумчивости меня вывел тихий, словно шелест ветра, голос. Я вздрогнула. Это было не просто слово. Это было мое имя:

– Лиса…

Я повернулась назад, и ноги перестали слушаться. Казалось, еще мгновение, и я упаду вниз со скалы, но этого не случилось. Сильные руки подхватили меня, и я только и смогла прошептать, едва слышно:

– Денни.

Да, это был он. Тот, о ком я грезила длинными, бессонными ночами, тот, чья улыбка с маленьким шрамом над верхней губой так часто не давала уснуть, а лукавый прищуренный взгляд манил и звал в неведомые дали. Мои руки охватили его шею. Дыхание замерло, сердце едва не остановилось, и все вокруг стало неважным.

– Моя Лиса! – произнес он хрипло срывающимся голосом.

– Я так ждала тебя! – выдохнула я.

Мы долго стояли, обнявшись, и объятия эти были теплыми и такими долгожданными, казалось вечность теперь наша подруга.

Обратный путь мы проделали вместе до домика бабушки, на опушку подходили уже в темноте.

За столом Денни рассказывал новости, мы долго сидели при свете свечи, стоявшей в подсвечнике на столе, засиделись, слушая Денни.

Я едва не заснула за столом, меня отправили в маленькую комнатку, где я обычно спала, едва успела добраться до кровати, как сразу погрузилась в сон.

Утром мы завтракали втроем, бабушкины пирожки со щавелем. Я проснулась от запаха свежей выпечки. Бабуля готовила на кухне, колдовала у печи. Потом Денни отправился в Тинию к отцу, а я радостная порхала по домику, занималась делами на огороде.

С того вечера у меня постоянно звучала музыка в душе, и я тихонько напевала мелодию Грига, Григ великий композитор, создал такой шедевр.

***

Прошло меньше двух недель после возвращения Денни. Всем в селении теперь управлял Тай, хотя формально главой оставался Тарий. Если раньше Тай был предводителем среди молодых воинов, то сейчас после долгих разговоров со старейшинами, стал военачальником селения. Какое-то время он все же противился этому решению. Считал, что не готов брать на себя такую ответственность, но по праву рождения именно он должен был занять это место. Денни давно отказался от должности. Он считал, что Тинией должен править тот, кто вырос в ней, а он может быть только правой рукой. Денни не был тщеславным, а был рассудительным и умным парнем, он хотел только лучшего для обоих селений, но не чувствовал в себе той жилки, что должна быть у правителя.

Глава 8 Вот это поворот

Маленький сынишка старого Януша со всей скоростью, на какую только был способен, спешил в селение. Он очень торопился. Страшная находка, что предстала перед ним в заброшенном охотничьем домике, перепугала его до смерти. И как он не остался там от ужаса? Сумел все же прибежать в селение. Рассказывал сбивчиво, торопился поведать о девушке, которую нашел случайно. Он просто устал и зашел в эту избушку, будь она неладна.

Слушая сбивчивый рассказ взволнованного парнишки, Тай вспомнил, как они с мальчишками в детстве играли в воинов, подражая старшим. Они любили скакать на лошадях, воображая себя рыцарями с кавалерийскими шлемами на головах, с развевающимися перьями. Потом Тай узнал из старых книг, что перья называются плюмажами. Это была их своеобразная мода.

Тогда с друзьями они облазили все селение и старую заброшенную его часть. Никаких тайн для них не осталось. Но это было тогда. Что же произошло сейчас? Кто убил девушку, кому и чем она помешала? Вопросы, вопросы. Хорошо бы найти ответы.

Внимательно осмотрев место, где лежала несчастная, Тай пришел к выводу, что убили ее не здесь, крови вокруг не было, перенесли сюда уже неживую. Скорее всего, она многое увидела, могла рассказать об этом людям. А кому это невыгодно? Конечно, их врагам. Но это всего лишь догадки, хотя проверить их стоит.

Кажется, все же назревает война. Пора готовить амуницию.

Тай не любил тяжелые доспехи, потому защиты для головы и не самой тяжелой вполне хватит. Битва будет нелегкой. Их давние враги улийцы славились своей воинственностью и жестокостью. В битве придется использовать боевые дубины и мечи. Лучников готовили их умениям долгие годы, так что с этим проблем не будет.

Вот и началось его правление, одни заботы и проблемы.

***

Мы готовились. В срочном порядке женщины шили то, что можно было сшить для амуниции. Кузнец с помощником работали день и ночь, без устали ковали мечи и наконечники для стрел. Бабушка Лиза занялась изготовлением настоек и приготовлениями трав для отваров, чтобы быстро использовать их при необходимости. Было дано указание, кипятить тонкую белую ткань и сносить ее в домик на опушке, чтобы собрать в одном месте материалы для перевязок.

Глен приехал в Тинию, стоял у дома Тая, когда я подошла.

– Лиса, ты это… – Глен почесал затылок, – в общем, давай поговорим.

– Глен, ты не можешь выражаться яснее?

– Ну, знаешь, я просто… хотел сказать, что тебя дожидается Денни.

– Хорошо. А чего ты так долго это мне говоришь?

– Да, это… ну я волнуюсь. Вроде того…

– А, ну тогда, конечно, я подожду, пока ты справишься с волнением!

Подошел, как всегда неунывающий Алекс:

– Так, сегодня никто никуда не отлучается, собираемся у меня в шесть вечера на собрание. Есть что сказать. Ага.

– Хорошо, мы оповестим всех, – сказала я.

– Я это. Скажу, кому смогу, но не уверен, что найду многих…

– Да. Не волнуйся так, Глен. Мы поможем, – утешила я его.

– Ага, – подтвердил Алекс.

И мы разошлись по делам, попутно оповещая друзей о намечающемся собрании.

Глен вернулся к брату в дом.

– Денни, ты это… сегодня освободи вечер… для собрания.

– Собрание, значит, намечается?

– Да… все придут…

– Значит, и я приду, – Денни помолчал, – Так, значит, что? Будем обсуждать участие в битве?

– Точно! – вошел улыбающийся Алекс.

***

Тай вернулся с тревожным известием о подготовке улийцев к захвату их селений. Глен решил разведать ситуацию в логове колдуна. Добрался за два дня, долго бродил в окрестностях, все-таки нашел пещеру, которая его заинтересовала.

В горной пещере он обнаружил предмет, нахождение которого там Глена озадачило.

«Что такое? – подумал он, – откуда здесь это взялось?» Сомнений не осталось, когда Глен присел на корточки и попытался рассмотреть поближе брошенную недокуренную самокрутку. Размяв между пальцами остатки того, что наполняло бывший курительный предмет, Глен поднес их к лицу. Сразу ударил в нос запах прелых листьев табака. Такую дрянь колдун не мог курить сам. Видимо, кто-то из его помощников опередил Глена и побывал здесь раньше него. Хорошо бы еще понять когда, скорее всего не так давно.

«Что же задумал колдун? Зачем ему эта пещера? Не иначе решил здесь держать пленников. С него станется», – размышлял Глен.

Теперь ему предстояло выяснить, где сейчас содержатся пленники-рабы. Слухи о краже людей дошли до обоих селений. Глен ведь и сам раньше побывал в плену, и никому бы не пожелал подобной участи.

Глен осторожно выглянул из пещеры и, убедившись, что его никто не заметит, направился в сторону ближайших зарослей можжевельника.

Солнце ярко светило в глаза, заставляя прищуриваться и смотреть сквозь полуоткрытые веки. Он обязательно сможет найти выход и помочь людям, попавшим в беду, больше не совершит ошибок, подобных тем, когда навредил своим друзьям из-за глупой обиды.

Затем Глен направился в город. Тот располагался недалеко, часа за два дойдет. Раз уж оказался здесь неподалеку, стоит заглянуть на местный рынок, чтобы посмотреть, что там есть интересного, что сможет ему пригодиться. Он и сам толком не знал, что именно хотел посмотреть. Надо походить, послушать, что говорят местные торговцы, а заодно и присмотреть что-нибудь для себя.

Быстрым шагом он добрался до города и от входа с деревянными воротами направился вглубь рынка. Походил между рядами, в которых прямо на земле на разноцветных ковриках был разложен товар.

Взгляд его упал на продавца голубей. Вот что может ему пригодиться! Почтовые голуби. Маленькие белые пушистые комочки расположились на коврике перед продавцом. Ну, конечно, как же Глен сразу не догадался, посылать голубей с сообщениями гораздо удобнее, чем самому ходить туда-сюда через горы и леса от замка колдуна в селение и обратно.

Торговец был странный, точно не из местных. Низкорослый, ниже всех местных жителей, с зубами, которыми можно орехи щелкать, словно они специально для этого созданы. Мантия до пола накинута на плечи, а глаза хитрющие. «Такой обманет запросто, но посмотрим, вдруг и правда отличные голуби окажутся. Тогда все друзья смогут связываться друг с другом,» – решил Глен.

Дома Глен занялся обучением голубей находить дорогу домой. Они с Андреем оба с головой ушли в это дело.

***

Глен все же обнаружил узников, которых держали сначала на территории замка, а позже, уже после того, как Глен нашел пещеру, перевели в нее, чтобы меньше тратить времени на переходы до места на реке, где добывали золото. Место огородили, и вдоль ограды внутри по периметру ходили вооруженные охранники.

Глен все провернул и сумел пробраться незаметно на запретную территорию, освободил узников, которых колдун насильно лишил свободы. Ночью Глен вывел их за пределы владений колдуна.

После он отправил голубя с прикрепленным сообщением в Китовый, где его и получил Андрей и сообщил нам.

Я очень радовалась, что все решается в нашу пользу и людей освободили. Никакой управы на этого Сигмариона нет. Хотя, ведь он может завести новых рабов, но на какое-то время мы лишили его возможности платить улийцам золотом.

Глава 9 Битва

– Денни, есть разговор, – Тай пристально смотрел на него.

– Давай. Только быстро. Улийцы уже на подходе. Сражение вот-вот начнется, – Денни нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Это касается Лисы. Ты знаешь, что я отношусь к ней очень серьезно, я хочу быть с ней, – твердо произнес Тай.

– Тай, ты с дуба рухнул? – Денни даже подскочил на месте.

– Вовсе нет. Я люблю ее, – Тай смотрел прямо в глаза брату.

– А она? – криво улыбнулся Денни.

– Ты знаешь. Но если бы не ты, она была бы со мной, – с горечью в голосе сказал Тай.

– Но она любит меня. Не тебя, – Денни все еще не понимал, куда клонит брат.

– А ты? – Тай задал вопрос и, не мигая, смотрел на Денни.

– И я, – Денни в свою очередь смотрел на Тая так, будто тот неожиданно потерял разум.

– Нет. Ты любишь свою мечту, – твердо и тихо произнес Тай.

– Откуда ты знаешь о моей мечте? – глаза Денни расширились.

– Забыл? Когда в обители мы разговаривали, ты сказал, что потом отправишься в легендарный монастырь Шао.

– Причем здесь Лиса? – Денни все еще не понимал, о чем пытался сказать Тай.

– Если ты закончишь обучение в Шао, ты не сможешь жениться. Но я смогу.

– Знаешь, брат, ты, конечно, нашел время. Поговорим позже, если живыми останемся. Сейчас надо тратить силы на подготовку к сражению, а не на споры. Не время, – Денни выглядел удивленным, будто его только что без причины ударили по голове и в то же время разозленным.

– Хорошо. Поговорим потом. Если живыми останемся, – согласился Тай.

***

Войско улийцев выстроилось против нас. Они вытянулись в длинную линию. Впереди поставили лучников. Чем они думали? А еще считаются лучшими воинами. Хорошего лучника надо много лет растить, а ульчи их совсем не берегут. Сзади стояли те, кто хорошо владел боевыми дубинами и мечами.

Наши воины с дубинами стояли позади меченосцев. Своих лучников Тай решил спрятать в горах в пределах полета стрелы.

Пользоваться отравленными аконитом стрелами, было запрещено. Но война есть война, как говорится, здесь все средства хороши. Хотя наше войско таким средством все же не пользовалось. Я настояла, что расскажу предводителям об эффективном бое только, если они откажутся от использования яда. Согласие было получено.

Началась битва. Пока лучники неприятеля обстреливали нас, наши воины подняли щиты и, заблаговременно выстроившись так, чтобы можно было закрыться ими со всех сторон, в том числе и сверху, «свиньей» пошли в наступление. Это озадачило улийцев, такого они еще не видели. Мы с Денни накануне постарались и долго объясняли и показывали Алексу и Владу как надо действовать. Сначала мне, конечно, пришлось все растолковать Денни. Я не великий стратег, просто любила в детстве читать книги о приключениях. Алекс и Влад уже сами занимались с воинами.

Пока неприятель не пришел в себя, Тай отдал приказ лучникам. Те резко одновременно выпустили стрелы. Часть воинов врага были повержены.

Теперь настала очередь меченосцев. Они размахивали мечами во все стороны и рубили врагов так, что свист стоял среди криков ужаса и боли. Поверх голов проносились стрелы. Денни ринулся в бой и крушил мечом всех на своем пути.

Я стояла в стороне и совсем не собиралась участвовать в битве. Какой из меня воин? И вдруг один из улийцев стал нападать на меня. Из рук его так и стремился вырваться огонь. Я растерянно смотрела на могучего молодого парня и не знала что делать. Думая на ходу, начала кружить вокруг него, размахивая руками и делая пассы. Уж не знаю как, но Тай все же увидел что происходит и поспешил мне на помощь. Он схватился с врагом, а я, почувствовав подмогу, начала активно нападать на неприятеля. Воин отвлекся. Я треснула его изо всей силы сцепленными в замок руками по шее снизу, там, где кадык. Он в изумлении уставился на меня. А я подпрыгнула и добавила ему ударом по переносице. Ишь, огнем он кидаться будет, я тебе не воин, всяким хитростям не обучена, ответить толком не могу, но в лоб ты у меня получишь.

Глава 10 После битвы

В мире, где столько страшной боли, я сидела в стороне от поля битвы и не могла поверить, что мы победили. Высокие горы вокруг обступали темнеющее выжженной под солнцем землей плато, на котором произошло сражение. Они словно стены защищали нас от ветров со всех сторон.

Стоны раненых, очень сильно страдавших от боли, раздавались повсюду. Сейчас те, кто не получил ранений, кому удалось остаться невредимым в этой тяжелой для всех схватке, выносили тех, кто не мог идти, с поля боя.

Я сидела в стороне от палатки с перевязочным материалом, настойками, отварами и просто чистой водой, оставив на какое-то время все за спиной, отрешившись от всего земного, пытаясь осознать произошедшее.

Воздав руки к небу, я просила Святых Богов, которым верили здесь, в этом мире хоть как-то помочь нам всем. Темное отчаяние охватило меня. Внезапно я почувствовала тепло, исходящее от ладоней и едва видимый голубоватый свет. Подошедший сзади Денни заметил это и спросил, что, возможно тепло, идущее от моих ладоней, облегчит боль раненым, как тогда ему в лесу, когда он повредил ногу. Ведь тогда тоже шло тепло от моих рук при перевязке, и ему стало легче, правда, света тогда не было. Может быть теперь обезболивающее действие будет еще сильнее?

– Я попробую, возможно, что-то и выйдет, во всяком случае, хуже не будет, – задумчиво ответила я с сомнением в голосе.

– Эй, выше нос! Ты должна помогать нуждающимся людям, а не наводить на них уныние, – Денни улыбнулся, слегка прищурившись. Его ладонь обхватила мою. Я прикрыла глаза.

– Спасибо тебе за вдохновение, – выдохнула тихо, – но надо идти.

– Да, идем. Ты справишься, Лиса. Думай о том, что ты облегчаешь боль людям. И не забывай про лечение ладонями.

– Я попробую, но с этим еще надо будет разобраться.

Первых раненных воинов доставили к палатке, теперь не грозных и не воинственных, а скорчившихся с гримасами боли на лицах и таких беззащитных. Многие из них не в силах были сдерживать стоны. Раны от мечей были просто ужасны. Нет таких слов, чтобы описать те страшные картины, что предстали моему взору. Рубленые, колотые раны, из которых текла кровь. Самые тяжелые ранения были в живот.

Срочно мы принялись за дело. Бабушка Лиза привела с собой пять женщин. Все они сейчас находились рядом с палаткой. Я осматривала людей и по степени тяжести ран женщины под бдительным оком бабушки Лизы поочередно перевязывали бойцов. Кругом стояли запахи железа из-за крови и пота, которые не могли перебить запахи наших настоек и отваров, используемые для перевязок. Горький привкус трав чувствовался на губах, искусанных от того, с чем приходилось сталкиваться и на что смотреть. Те, кто могли, покинули нас со строжайшим наказом завтра явиться на перевязку сюда же. Остальных мы разместили в палаточном лагере, чтобы иметь возможность для круглосуточного наблюдения и оказания помощи, если она понадобится.

С ранеными враждебной стороны мы тоже обращались учтиво. Тай приказал и их доставить к нашей палатке. Сами улийцы их бросили на произвол судьбы.

Никто больше свечения не видел, кроме меня и Денни. Возможно, Денни передалось что-то от бабушки. Это какая-то своеобразная аура?

Во всяком случае, многим раненым это помогло. Хотя чувствовала я себя после перевязок и обработок измотанной и обессиленной, потому решила, что сейчас лучше всего лечь спать здесь же.

***

Тревожные мысли сопровождали меня повсюду.

Денни исчез после нашей битвы. Я не знала где он и что с ним. Никто ничего мне не говорил.

Оказывается между Таем и Денни еще до битвы произошел разговор.

Потом Денни ушел, даже не поговорив со мной и не попрощавшись. И то, что я сама могу решить с кем мне быть, его почему-то больше не волновало. Он просто сказал Глену, что уходит и ничего не объяснил, ни куда, ни зачем, ни почему.

Если Денни так легко от меня отказался, значит, его чувства ничего не значили для него. Но ведь спустя несколько лет после расставания Денни был рад увидеть меня при встрече в горах и хотел снова быть вместе. Может быть, что-то случилось, чего я не знаю.

По словам Глена, Денни решил, что пусть Глен правит своим селением сам, а Тай своим. Тогда мы еще не объединились в одно поселение. Потом когда-нибудь, по словам Глена, Денни сам все мне объяснит. Но что он может мне объяснить? Что сбежал, даже не попрощался? Какая бы ни была причина, это его выбор. Я должна заделать дыру в сердце, уничтожить свои чувства, сделать все, что угодно, чтобы избавиться от этой душераздирающей боли в себе, которая не дает ни есть, ни спать, ни просто быть собой, а все время заставляет размышлять: «Почему так? Почему это случилось со мной? Ведь все было хорошо».

Все-таки он ушел. Как жить дальше? И живу ли я, это еще вопрос.

Поддержка Тая очень важна. Без него я бы умерла. Снова. Теперь меня бы не стало и в этом мире. Как моя мама, Максимка и Мухтар живут и справляются без меня? Мне без них очень плохо. Каково им.

Если бы я попала обратно, в мой мир… Я так остро почувствовала отсутствие моих родных. Я бы работала, жила. Мы были бы вместе с моими близкими. Я уехала бы из города, и мы стали жить рядом. Но ведь я остаюсь здесь, какой будет моя жизнь, особенно теперь, когда в ней нет Денни?..

У меня хотя бы есть Тай. Как хорошо, что рядом есть такой преданный друг. Его помощь бесценна, он помогает мне выживать во всем этом, что свалилось на меня.

Денни всегда был приверженцем военных традиций, и долгое время даже мысль не допускал об использовании существовавшей ранее методики «превентивных предупреждений». Сейчас же, он решил расширить круг своих познаний. Только так я могла объяснить то, что произошло.

Я медленно целенаправленно убиваю свою любовь. Пусть лучше так, чем постоянно ходить, как не от мира сего и чувствовать себя ущербной. Оказывается, и в этом мире есть боль, от нее никуда не деться, где бы ты ни был, от себя не убежать.

Я села на кровать и прижала колени к груди.

Вода смоет горечь обиды. Но как смыть тяжесть одиночества и печали, которая давила на меня?

Спина затекла, я вскочила и стала кружиться по комнате, попадая пальцами в волосы, слез все-таки, не удавалось сдержать.

Все, что мне нужно было это просто сказать ему, что люблю его. Надо было просто сказать.

Как мне хотелось, что бы он был сейчас рядом. Но Тай стоял в дверях, закрывая мне дорогу.

– Лучше не надо еще больше ранить свое сердце, – сказал он тихо.