Текст книги "Хроники побережья, или Песня Сольвейг (часть 2). Реалистичное фэнтези"

Глава 11 Отступление

Мы расслабились. И совсем не ожидали, что улийцы нападут повторно.

Но это случилось. Через неделю они собрали войско наемников за золото колдуна и напали. Мы не ожидали и потому не были готовы.

Все смешалось. Кругом стояли крики боли и отчаяния. Люди в спешке покидали дома и все бежали в горы.

– Прикрывать отход беженцев, – кричал Тай тем своим воинам, которые подоспели первыми. С Алексом, Владом и еще двумя прибежавшими парнями они прикрывали раненых, пока выводили и выносили тех, кто не мог идти сам, селяне, не побоявшиеся рисковать своей жизнью ради тех, кто чуть ранее спасал их.

Часть бежавших была уже впереди, и Тай не без труда объяснил Алексу и остальным, что надо делать.

Радовало то, что погибло всего четверо или пятеро из тех, кого они прикрывали.

– Спасибо, ребята, – выдавил из себя Влад.

– Да ладно, чего там, – бросил Алекс.

Влад кивнул. Он все же не мог не отдать должное тому, как быстро прибежали парни, найдя в себе силы поблагодарить их. Сам он думал, что если бы не Тай, все было бы куда хуже. Тай быстро сориентировался и грамотно командовал быстрым отходом, стараясь, чтобы паники среди населения было как можно меньше.

Я могла бы погибнуть. Меня поразило, как сильно Тай рисковал, охраняя меня, и то, насколько он был выше того, что могли подумать о нем. Он сделал все, что было в его силах.

***

Все обосновались в долине, укрытой со всех сторон от ветров и ненужных глаз горами. Тай отдал приказ разместить по периметру долины лучников, скрытых от посторонних глаз.

На следующий день к нам присоединились кальширы. Тай отправил к ним голубя с сообщением о захвате Тинии. Они не стали дожидаться нападения на них, и покинули свое селение.

Приходилось работать в поте лица день и ночь. Таскали бревна, строили землянки. Инструментов было мало, только те, что принесли с собой кальширы, но и это было большим подспорьем.

Осень прошла в обосновании нового поселения.

Не хватало людей и ресурсов, и даже небо не давало нам сухости и тепла. Начался сезон штормов, постоянно шел дождь, ветер сбивал с ног. Мы держались, как могли.

Вскоре выросло селение из землянок. Жизнь кипела ключом.

Были еще постройки получше, но они стояли в глубине, в лесу.

Воины-защитники построили частокол и шалаш. Рядом располагались лес, и речка. В землянках мы строили печи. Когда строительство печи в нашей с бабушкой землянке было закончено, мы растопили ее и все, включая Тая с Тарием, Алекса, Влада и Глена уселись вокруг горячего чугунка, с аппетитом уплетая горячую картошку. Ею с нами поделились кальширы. Повеселевшие, мы заканчивали ужин, и вдруг я почувствовала, что плачу.

Мы сидели у чугунка на мешках с картошкой, а я плакала. Это были слезы радости и благодарности за пищу, за воздух, за эту землю, за все, что нас окружало.

Получилось совсем не так, как мы думали, но жизнь приноровилась к этим условиям и началась по-новому.

***

Тишина. Сегодня выпал снег. Первый.

Здорово и в то же время грустно. Снова зима скоро, лето осталось позади. Желтая иссохшая трава под снегом. Она остается до весны лежать на земле под одеялом, как и листья желтые, красные, смешанных цветов.

Тихо. Совсем тихо. Нет никаких звуков. Я вслушиваюсь в мелодию тишины. Нет ничего.

Хотя… постойте. Кажется, или правда где-то не то шумит вода, не то стрекочут птицы. В такой холод птицы? Сейчас день, немного потеплело, может поэтому они расшумелись. Да и шумом-то это не назовешь, едва слышное стрекотанье.

Я иду по первому снегу. Он едва слышно отдает звук шагов. Это еще не скрип, но уже не полное безмолвие.

Ночной снег тает днем, и капли а деревьев плюхаются на землю, стуча друг за другом.

Мимо проносится собака, со свистом втягивая воздух в себя. Я смотрю на нее с улыбкой.

Едва слышно колышутся ветки на кусте, еще со множеством осенних иссохших листьев.

Глава 12 Шао

Тай постучал в дверь нашей землянки утром. Я оделась, натянула на себя шерстяные штаны, носки и платье. Все колючее, из овечьей шерсти., кроме платья. Оно очень мягкое, его бабуля вязала из козьего пуха.

Наскоро перекусив, мы с Таем отправились в город. Может, удастся разузнать что-то о Денни. Я и слушать сначала не хотела о подобном. Хватит с меня, пусть Денни сам решает свои проблемы, раз так легко отказался от меня, но Тай так просил отправиться с ним. Ему не все равно, где носит его брата. А со мной больше шансов узнать. Что он этим хотел сказать, я так и не поняла тогда.

***

Мужичонка на тощей лошаденке догнал нас на заснеженной дороге.

– Далеко путь держите? – спросил он у нас.

– Нам в город надо. Подвезете, дяденька? – ответила я.

Дяденька кивнул и показал рукой на сани позади него:

– Садитесь, молодежь. Да, побыстрее, а то вон солнце уже садится.

Мы запрыгнули в сани, и мужик, словно обрадовавшись, стегнул лошадь, от чего та рванула с места с силой, которой мы от нее не ожидали.

– А что, ребятки, дома не сидится? Оно, конечно, дело молодое, можно и в город наведаться, – мужик шмыгнул носом.

– Да мы по делам, – сказала я.

– Знаем мы ваши дела! Я вам вот что скажу, дела надо днем делать. А, как солнце на закат пошло, нечего по морозу шастать, коль не хотите попасть в историю.

– Какую историю, дяденька? – что-то мне в его словах не понравилось.

– Я тебе не дяденька, а Иннокентий Галифатьич.

– Имя у вас больно мудреное, Иннокентий Галифатьич, – старательно выговорила я.

– Так это батюшка мой расстарался, потому как есть у нас такое поверье, коль имя с трудом произносится, то никакой демон со своей лихоманкой не прицепится к человеку, а когда я родился, всяких разных их полно было. Аккурат в ночь моего рождения постучал к нам в дом один такой. Батюшка мой долго приглядывался, кто там за окном у двери топчется. А, как дверь отворил, никого не увидел, и следов на снегу тоже не было, а как раз снегу много в ту зиму было. И в ту ночь тоже шел. Это лесной дух приходил за младенцем. Эти духи-то и сейчас не прочь людей к себе утянуть. Вон колдун в горах поселился, говорят, страсть, как любит людей себе в услужение забирать. Как пойдет кто по потемкам, так и сгинет, только его и видели. Вот. А вы тоже шастаете тут.

Впереди показался город, дым из труб столбом уходил в небо, тянуло на мороз и уже почти стемнело.

– Ну, дойдете, теперь уж с гулькин нос осталось идти. А мне надо здесь свернуть. Слезайте, стало быть, сказал дядька, останавливая сани.

Мы оказались на пустынной зимней дороге, по которой изредка за весь день проезжали несколько саней. Еще мужик со своими россказнями страху нагнал. Я зябко поежилась в своем кожушке.

– Лис, зайдем в трактир с номерами, может, что-то разузнаем, а с утра отправимся в порт, – поделился своими планами Тай.

И мы с опаской пошли в темный город, где пахло дымом

В таверне за столиком мы провели вечер. Узнать ничего не удалось. Тай заплатил за два номера. Ночь прошла относительно спокойно, если не считать какого-то пьяного. Он перепутал свой номер и пытался ломиться ко мне, но дверь не открывалась. На шум вышел Тай из соседней комнаты, располагавшейся за стенкой. Он спустил пьянчужку по лестнице на первый этаж, где тот и приходил в себя.

В порту было шумно. Зашли в контору, Тай разговаривал со служащими, но ничего, заслуживающего внимания, мы не узнали. Вернулись в трактир уставшие и голодные. После обеда решили походить у пирса, поспрашивать, может кто-то вспомнит высокого симпатичного темноволосого паренька с серо-голубыми глазами, похожего на Тая. Здесь почти все кареглазые и низкорослые.

Кучка работавших здесь молодых мужчин привлекла внимание Тая. Он поговорил с ними. Один из парней видел паренька, похожего на Тая, тот садился на корабль, идущий в Чжо. Заприметил его из-за высокого роста, тот выделялся в толпе.

– Тай, ты что-нибудь понимаешь?

– Кажется, да.

– Объясни, потому что я ничего не понимаю. Зачем?

– Я подозревал, что Денни отправился в Шао, но не был уверен.

– Что?

– Монастырь в стране Чжо. Монахи Шао – это монахи-воины из легендарного монастыря Шао. Он был основан в середине первого тысячелетия.

– И что нам это дает?

– Это Монастырь молодого леса. По легенде тысячу лет назад тринадцать монахов помогли тогдашнему императору удержаться на престоле во время мятежа и спасли его сына Ли от смерти, похитив его у мятежников. Передовой отряд повстанцев, преследовавший императора, подошел к монастырю, и нападающие даже попытались поджечь обитель. Но тринадцать монахов приняли тяжелый бой, нарушив буддийский запрет «непричинения вреда живому». Осада продолжалась несколько дней, и когда силы монахов были уже на исходе, а осаждающие были готовы ворваться в монастырь, монах-истопник, выхватив из печки горящее полено, бросился прямо в гущу нападавших, и вращая дубинку, обожженную огнем, отогнал их от стен монастыря.

Нападающие были разбиты, но самому главному мятежнику удалось скрыться. Монахи устремились за ним в погоню и через сутки обнаружили его на дороге, в окружении отборных бойцов.

Произошел бой. Мятежники применяли цепи, мечи и копья. Монахи же, действовали лишь тяжелыми посохами. Они сумели не только разогнать мятежников, но и схватить главаря. Эти события стали, поворотным событием в истории монастыря, позволили ему стать одной из самых богатых и знаменитых обителей.

Ли, не забыл услуги, оказанной ему монахами-воинами. Став императором он пожаловал монастырю около двухсот пятидесяти гектаров земли, монахам было разрешено пить вино и есть мясо, хотя они его все равно не ели. И монастырь получил разрешение иметь монашеское войско.

– Тай, откуда ты это знаешь?

– Я увлекался этим вопросом. И как военачальник должен знать, – улыбнулся он. О, нет, эта улыбка всегда будет напоминать мне Денни?

– Раньше ты о многом не знал, – я смотрела на него озадаченно и с восхищением.

– То было раньше, – он пожал плечами.

– А там где ты был, тоже занимались изучением боевых искусств?

– Да. Это было чем-то похожее место, но не такое известное, я не уходил так далеко. По правде сказать, мне было все равно, чем заниматься, я просто хотел забыть… обо всем.

– Может, Денни не захотел отставать от тебя? Решил стать одним из монахов-воинов, – заключила я, – Ну, теперь мы хотя бы знаем, что с Денни, и ты можешь спать спокойно, – я старалась говорить так, чтобы мой голос звучал как можно беспечнее.

– А ты? – в упор спросил Тай.

– А мне все равно, – я до крови закусила губу

Глава 13 Жизнь в монастыре

Каждое утро он просыпался в пять утра, а затем наступало время двухчасовой медитации. Нельзя было задремать, иначе наставник ударял палкой, и за это его надо было благодарить за помощь.

Жизнь стала упорной тренировкой тела и духа. Искусство ушу стало для него всем. Он жил по правилу: хочешь быть лучшим – не спи на ходу и сможешь мгновенно нанести точный удар.

В монастыре навещать монахов запрещено. Порядок почти армейский.

Ели только пресный хлеб, овощи, рис и горные травы. Ни грамма мяса.

Научиться летать выше крыш, сутками обходиться без пищи и воды, таким он хотел стать. После клятвы, куда бы ни забросила его судьба, он должен свято соблюдать традиции монастырского братства. Две заповеди: не сражайся там, где нет опасности, и побеждай, не вступая в сражение, стали очень важны для него.

В монастыре решительные действия всегда предпочитали слову, и это было тем, что Денни чтил всегда и раньше.

Религия запрещала им убивать. При этом каждый ученик-монах учился владеть многими видами оружия.

Им внушали, что война – это борьба с трудностями, а настоящий воин – благородный муж. Оружие они всегда чистили вместе. Коллективизм сопровождал их во всем. Если что не так – часовой пробежкой награждали всех.

Если ты занимаешься ушу и не думаешь о внутреннем совершенстве, значит, ты живешь впустую. Все имущество монахов – скромное одеяние и палочки для еды. Но Денни сохранил тот портрет Лисы, что она дала ему перед своим уходом в свой мир. Он всегда носил его с собой у сердца, теперь же пришлось оставить его под камнем в горах недалеко от монастыря. Иногда ему удавалось выбраться туда.

Денни стал аскетом.

Его учили быть воином. Стоять, как натянутый лук и двигаться, словно он идет по тонкому льду, сначала отразить выпад врага, затем ограниченный маневр и проникающий смертельный удар. Труднее всего было удерживать себя часами в боевой стойке, собирать энергию, прогонять ее по всем каналам и направлять в кулаки и пальцы.

Мечтой Денни было постигнуть технику «алмазный палец». Сначала им давали в чаше песок и опилки для упражнений, это был первый шаг к мастерству, потом в чашу насыпали гравий и железную стружку. На заключительном этапе послушникам давали раскаленную металлическую плиту. Нужно было бить руками по тому, что находилось в чаше. Когда кожа на пальцах сходила три раза, они становились «алмазными».

Ел он два раза в день, соблюдал пять запретов: не убивать, не красть, не пить вино, не лгать и не прелюбодействовать.

В монастыре Шао у них жили тигры. Их никто из монахов не боялся. Утром тигры были очень активны, и монахи играли с ними, а вечером животные вели себя, как ленивые коты.

Тренировки длились целый день одна за другой. Свободного времени практически не было. Новички должны были научиться дисциплине.

Говорили, что мастера ушу могут летать по воздуху, одним взглядом умеют поджигать дома и обращают в бегство целые армии.

Если боец привязан к жизни и боится смерти, то ничего не стоит. Ушу приближает человека к его истинному пути.

Оставшись в монастыре, Денни, как и все остальные, должен был забыть обо всем. Забыть о близких. Пока не настанет прозрение. Цель одна – стать воином. Но с этим Денни был не согласен. Семья и Лиса для него были очень важны.

Денни мечтал освоить стиль «Вечная весна», когда воин должен убивать, он убивает, когда должен возвращать к жизни, он возвращает. Ничто в мире не смущает его.

Настоящий воин не приводит в порядок окружающий мир, он приводит в порядок самого себя.

Глава 14 Новое поселение

Миновала зима, отшумели снежные бураны и вьюги с поземкой. Снег потемнел и просел под мартовским солнцем. В апреле дружно зажурчали ручьи. Появилась первая зелень. Май принес с собой чудесные запахи цветущих деревьев и кустарников.

Зашумело лето.

Денни шел навестить родных. После долгого и трудного пути уже подходил к Тинии, как заметил, что там происходит нечто странное. Прежде, чем отправиться в домик на опушке, понаблюдал из укрытия за селением, и то, что он увидел, ему не понравилось.

Собаки не лаяли. Селение казалось пустынным. Кое-где шныряли мальчишки, и одеты они были не так, как раньше. Похоже было, что это чужие дети.

Денни приостановился. Схоронившись за деревьями, он смотрел на представшую его глазам картину. За селением стояли юрты. Много юрт. И там кипела жизнь. Горели костры, готовилась еда, аппетитные запахи долетали до его укрытия. «Вот это да! – подумал Денни. Он вспомнил, что давно не ел. Но сейчас лучше уйти отсюда, придется перекусить потом. Похоже, что жителей Тинии здесь нет, тогда и к бабушке идти не стоит, она не осталась бы здесь одна.

Куда они все могли деться? Уйти в Китовый? Вряд ли. Если улийцы захватили Тинию, то и Китовый тоже скорее всего в их руках. Селяне могли где-то укрыться, но где?

Знал Денни одну долину в горах, закрытую со всех сторон горами. Тай тоже знал о ней, он ее и показал Денни. Когда Тай и Лиса убегали от Глена еще в первый приезд Лисы, тогда ту долину они и нашли. Тай там недалеко в пещере Лису выхаживал от лихорадки. Туда Денни и направился с наступлением темноты.

***

Холодно и сумрачно в низенькой землянке. Земляной пол, бревенчатые стены, посередине стоит печка, похожая на буржуйку, стол, два табурета, да лавки, чтобы спать.

– Все сейчас так живут. Хорошо, зиму пережили. Теперь легче, уже жимолость пошла, первая ягода, вот-вот и другие начнут спеть, а там грибы пойдут, ничего, проживем, – говорила бабушка, успокаивая то ли себя, то ли Денни, сидящего за грубо сколоченным столом.

Бабушка, как всегда, рада, на скорую руку напекла в честь прихода Денни лепешек с ягодами. Денни сидит на оструганной деревянной скамье, отблески пламени от свечи падают ему на лицо. Денни играет на флейте, чарующая мелодия наполняет землянку, Денни начинает петь песню о тумане, который рассеялся, о том, что он рад своему возвращению и о том, что рядом друзья. В его песне столько света и любви, что всех наполняет тихое счастье. Я раньше не знала, что Денни играет на флейте.

Тай и Тарий сидят на другой лавке, они принесли рыбу, мы с бабушкой ее приготовили на сковороде. Денни остановился у них.

На следующий день мы собирали травы, вернее я. Алекс и Влад ходили за мной и носили их.

Через несколько часов наша одежда начала изрядно приставать к телу, кожу, особенно рук до локтей пощипывало от проступавшего под жарким солнцем пота. До нас доносился шум падающей воды, рядом водопад. Сквозь ветви и листья деревьев пробивалась голубизна, солнечный свет проникал через негустую толщу листвы.

Решение искупаться пришло неожиданно. Мы одновременно с Алексом посмотрели на водопад, потом взглянули друг на друга и, не сговариваясь, улыбнулись друг другу, кивая в сторону водопада.

– Влад, догоняй! – крикнул Алекс и побежал в воду небольшого озера, на бегу стягивая одежду. К моему изумлению Алекс, оттолкнувшись от земли, перелетел через несколько больших камней и оказался в воде, поднимая каскады брызг.

Тогда я и увидела Денни. Он стоял совсем рядом, прислонившись к стволу дерева. Его серо-голубые глаза смотрели прямо на меня, а выражение их было так беззащитно, что у меня перехватило дыхание. Я немного подпрыгнула от неожиданности, брови мои поползли вверх. Денни же, казалось, вовсе не был удивлен. Или он хорошо владеет эмоциями, или ему все равно. Он мягко улыбнулся и едва заметно кивнул, я же смотрела на него, широко раскрыв глаза.

– Ты? – громко воскликнула я.

– Я, – просто ответил он.

Мне сразу расхотелось купаться, и я повернулась, чтобы уйти.

– Подожди, Лиса…

Он спокойно смотрел на меня.

– Я должен сказать тебе одну вещь.

– Надо же. Ты что-то хочешь сказать мне. Я так счастлива, – съязвила я, —

То, что ты теперь поклоняешься Будде и отрицаешь бессмертие души? – я смотрела на него прямо, – я и так это знаю, – продолжила уже спокойно.

– Освободись от всего, что знал, родись заново и удивись миру, – ответил он, – Наше сердце и есть Будда.

– Почему ты не сказал мне о своей мечте? – я смотрела ему прямо в глаза.

– Я думал, ты не поймешь меня, – ответил он.

– Похоже, ты очень высокого мнения о моих способностях, – грустно улыбнулась я.

– Я не это имел в виду. Я хочу добиться мира и иметь возможность его обеспечить.

– Парадокс. Миролюбцы, оттачивающие мастерство убивать ладонью.

– Мы уничтожаем зло.

– Значит, тебе снова и снова придется делать выбор. Всегда?

– Я хотел, чтобы Тай был счастлив, – Денни отвел взгляд в сторону.

Такого я точно не ожидала.

– Я что, приз? Я сама могу решить с кем мне быть. После того, что ты сделал, можешь забыть, что я была в твоей жизни, – произнесла я с горечью и отвернулась, чтобы уйти.

– Истинная реальность не снаружи, а внутри нас, – слова Денни заставили обернуться.

Я смотрела в его серо-голубые глаза, словно пыталась надышаться перед глубоким погружением под воду, чувствовала, что это последние его слова для меня. Медленно повернулась и пошла, глядя перед собой. Я старалась идти прямо, но при этом все равно спотыкалась о выступавшие из земли корни деревьев, слезы застилали глаза.

Глава 15 Свадьба Алекса

Бабушка Лиза рассказала мне, что говорили о ее бабушке. Будто она пришла издалека одна. И была она высокой и голубоглазой. Сначала знахарничала, а потом вышла замуж за местного охотника. Тогда я не придала особого значения ее словам.

В нашем общем теперь селении намечается торжество, свадьба Алекса и его девушки. Она из кальширов. Влад шафер. Будут петь, пить вино и танцевать. Мы все приглашены. Ждем с нетерпением. А я все думаю, почему Денни предпочел уйти? Почему?

Столы накрыты, женщины приготовили разные блюда, принесли, кто что мог, ягоды, картофель с грибами, морсы, медовая настойка. Парни сходили перед свадебным торжеством на охоту, недостатка в мясе нет. В целом все выглядит просто, но торжественно. Невеста в белом. Она сама выбрала этот цвет, здесь на свадьбу надевают платья разных цветов с вышивкой по лифу, на рукавах и по низу. Голову ее украшает венок из цветов. Жених в черном костюме. Впервые вижу Алекса серьезным и в такой одежде. Тарий произнес речь от тарийцев, Глен от кальширов.

Заиграли музыканты. Кальширы и инструменты с собой принесли, когда присоединились к нам.

Мы танцуем с Таем. Он бережно ко мне относится, а я грущу по Денни, который стоит в стороне. Но я не покажу этого ему. Никогда.

С Таем мы просто друзья. А Денни теперь для меня чужой.

Тай бережно держит меня за талию, словно я хрустальная ваза. Мои руки лежат на его плечах. Мне отчего-то неловко. Но, похоже, Тая ничего не смущает. Он внимательно смотрит на меня и начинает говорить:

– Красивая свадьба, правда?

– Да. Жених так счастлив. Завидую его невесте, – отвечаю ему.

– Уже жене, – мягко поправляет меня Тай и улыбается.

Мы отходим в сторону ото всех, любуемся красивым видом гор вдали.

Денни подошел неожиданно. Взял за руку, и мы отошли немного. Он начал говорить, будто путник, страдавший от жажды, добрался до студеной воды:

– Есть разговор.

Я молчала.

– Я очень скучал по тебе, Лиса.

– Почему ты ничего не сказал мне, что хочешь уйти в Шао?

– Я не мог сказать. Не нашел в себе сил. Иначе я бы не смог уйти. Но я должен защитить селения. А для этого мне необходимы новые знания.

– Ценой своего счастья?

– Разве ты не отдала бы все, если бы могла…

Продолжать он не стал. Но я поняла его.

– Знаешь, Лиса, когда я увидел тебя после твоего возвращения из своего мира, то сначала просто не поверил глазам. Я думал, что схожу с ума, что это все мне кажется. Тогда я хотел только одного, чтобы у тебя все было хорошо. О себе я в тот момент не думал.

Я хотела уйти, хотела просто уйти, но Денни схватил меня за руку и резко притянул к себе.

Мы смотрели друг другу в глаза, и я не хотела отводить взгляд. Его губы были так близко. Я чувствовала исходящий от него жар, его дыхание обжигало кожу.

Его руки гладили мои волосы, движения были робкими, но уверенными.

От прикосновений Денни по моему телу побежали мурашки. Он отстранился и с какой-то опаской посмотрел на меня.

В глазах было странное выражение,

Я смотрела в его глаза. Он ласково провел рукой по моей щеке.

– Давай не будем торопить события, – нашла в себе силы ответить я.

– Да. Я понимаю. Я буду ждать. Сколько потребуется, – тихо и уверенно произнес он.

Мы стояли, не говоря ни слова, но это молчание было наполнено таким счастьем. Казалось, я чувствую, как бьется его сердце.