Текст книги "Ласковые имена"

Генерала так поразила отповедь Авроры, что он забыл ей напомнить о том, что приближается поворот на Хьюстон.

– Но, Аврора, я же не отвыкал командовать, – зло прохрипел он. – Дело в том, что ты единственная женщина, которой я хочу командовать.

Тут он заметил, что Аврора не заметила поворота и собирается проехать мимо.

– Поворачивай, Аврора, – проорал он так, что громкости хватило бы, чтобы повернуть вспять танковую колонну.

Аврора вела машину прямо.

– Гектор, сейчас не время показывать свой характер, – заметила она. – Голос у тебя уже не тот, что прежде, да и я вовсе не то имела в виду, когда говорила о привычке командовать.

– Да нет, Аврора, ты же пропустила поворот, – сказал Генерал. – Черт побери, всегда, когда мы с тобой здесь едем, мне кажется, что ты должна знать дорогу. И все-таки мне приходилось показывать тебе путь абсолютно каждый раз.

– Видишь, об этом я и думала, когда сказала, что мы друг другу не подходим. Ты всегда знаешь как ехать, а я нет. Я уверена, мы друг от друга с ума сойдем через несколько дней. Разве нельзя повернуть на следующую дорогу?

– Нет! Она ведет на Эль-Пасо.

– Ну вот, – возмутилась Аврора. – Ты со мной полжизни проговорил о дальних странах, а сам не даешь мне даже испробовать новую дорогу. Мне кажется, ты не слишком последователен, Гектор. Ты же знаешь, что я терпеть не могу возвращаться.

– Аврора, черт тебя возьми, у тебя нет дисциплины, – прорычал Генерал, теряя терпение. – Если бы ты за меня вышла, я бы тебя тотчас обучил.

Пока он гневался, Аврора совершила один из своих мастерских V-образных поворотов – от кювета до кювета.

– Ты не нажала на поворотник, – заметил Генерал.

– Возможно, тем не менее твоя, а не моя машина постоянно ломается, – Аврора вздернула подбородок. Вдруг ей стало неприятно продолжать разговор с Гектором, и она замолчала. Впечатление от вкусного ланча еще не рассеялось, и она пребывала в прежнем прекрасном настроении. Они ехали по прекрасной береговой равнине к юго-востоку от Хьюстона. Невдалеке летали чайки, запахи океана и высокой прибрежной травы смешивались, образуя приятный букет. Дорога казалась ей необычайно живописной, можно было любоваться чайками и необычными скоплениями облаков, которые стали наползать друг на друга, что радовало ее значительно больше, чем вид Гектора, опять скрестившего руки на груди и, видимо, сильно рассердившегося на нее.

– Гектор, я готова поспорить, что ты не был таким ворчливым, пока не облысел, – начала Аврора. – Тебе не кажется, что шиньон улучшит твой характер?

Генерал без предупреждения накинулся на нее. – Поворачивай, Аврора! – закричал он. – Ты сейчас снова проедешь дорогу.

К ее неудовольствию, Генерал перегнулся и хотел схватиться за руль, но она шлепком по руке отогнала его. – Поверну, поверну, раз уж тебе больше не о чем подумать, – рассердилась она. – Только не мешай.

– Нет, уже поздно, – сказал Генерал. – Теперь уж, ради Бога, не поворачивай.

Но Авроре этот разговор наскучил. Без лишней суеты она сделала поворот, который пришелся чересчур поздно, чтобы вырулить на нужную дорогу, но достаточно своевременно, чтобы не задеть ограждение из колючей проволоки, которое тянулось вдоль нее. Зато она задела большой белый автомобиль, припаркованный, как ей казалось, абсолютно некстати, прямо на обочине, рядом с ограждением.

– О Боже! – она нажала на тормоза.

– Я же тебе говорил, – закричал Генерал, как раз в тот момент, когда они врезались в задний бампер припаркованной машины.

Аврора никогда не водила машину очень быстро, и у нее хватало времени, чтобы притормозить, но все же, когда они наехали на автомобиль, раздался громкий лязг. Почти сразу же послышался другой звук, – она понятия не имела – откуда, а потом, к ее удивлению, машину обволокло облаком пыли. Перед аварией она пыли не заметила.

– Боже мой, Гектор, как ты думаешь, мы попали в песчаную бурю? – спросила она и заметила, что Генерал держится за нос.

– Что с твоим носом? – спросила она, когда «кадиллак» откатывал назад, к заграждению из колючей проволоки. Он остановился, не въехав в заграждение, но пылевое облако не рассеивалось. Несколько позднее пыль осела, и Аврора, достав из косметички щетку, начала причесываться.

– Ничего мне не говори, Гектор, ничего не говори, – попросила она. – Я уверена, ты сейчас напомнишь, что ты меня предупреждал, а я отказываюсь это слышать.

Генерал все еще держался за нос, которым ударился об ветровое стекло.

– Посмотри, какие красивые чайки! – начала Аврора, с некоторым удовлетворением мысленно констатируя, что они все так же хлопают крыльями над головой, вероятно, нисколько не задумываясь о мире, в котором постоянно надо жать на какие-нибудь педали.

– Ну вот, ты своего добилась, – заметил Генерал. – Я всегда знал, что это произойдет, и вот пожалуйста.

– Вот видишь, Гектор, я рада, что наконец смогла доставить тебе это удовольствие. Я была бы в отчаянии, если бы разочаровала тебя во всех отношениях.

– Ты смешная женщина! – вскипел Генерал. – Надеюсь, ты это понимаешь. Просто смешная!

– Я и сама это иногда подозреваю, – спокойно отвечала Аврора. – Но мне не хотелось бы, чтобы ты настраивал меня против самой себя.

Она продолжала расчесывать щеткой волосы, постепенно падая духом. Пыль улеглась, Аврора сознавала, что оказалась виновницей аварии, если не двух. Гектор Скотт, от которого не было никакой помощи, только попрекал ее, и Аврору охватили смятение и нерешительность. Как правило, когда случалась неприятность, она кидалась в наступление, но в данном случае она слишком хорошо чувствовала, что виновата во всем сама. Возможно, Гектор и прав – она смешна, и этим все сказано. В глубине души она растерялась, и ей очень бы хотелось, чтобы рядом вдруг оказались Рози или Эмма, но они были далеко.

– Ах, Гектор, как жаль, что ты мне не дал повернуть на ту следующую дорогу, – грустно промолвила она. – Если бы не пришлось возвращаться, я бы ни на кого не налетела.

В этот момент, к ее удивлению, перед окошком вырос какой-то человек невысокого роста, очевидно, не имевший претензий. По нему сразу можно было сказать, что он был без претензий.

– Хелло, мэм, – обратился он. Роста он был маленького, у него были волосы цвета песка, а вся кожа – в веснушках.

– Хелло, сэр. Я Аврора Гринуэй. Вы одна из моих жертв?

Коротышка протянул веснушчатую руку.

– Меня зовут Вернон Далхарт, – представился он. – Вы не ранены?

– Я разбил нос, – сказал Генерал.

– Нет, у нас все в порядке, – ответила Аврора, игнорируя его слова. – Вы не пострадали?

– Да нет. Я как раз разговаривал по телефону, лежа на заднем сиденье, когда вы поддали по машине. Я не пострадал, и даже телефон не сдох. Нам надо быстро придумать, что говорить, потому что тот молодец, который ударил вас, дорожный патруль.

– О Боже, я же знала, что они меня не любят. Но мне не приходило в голову, что один из них наедет на меня.

– Вы отъехали от моего хвоста и вырулили на шоссе, – сказал Вернон. – Я это видел. А он в этот момент как раз проезжал мимо. С ним все в порядке, только, небось, перепугался. Но через пару минут придет в себя.

– Боже, – заволновалась Аврора. – За это же, наверное, сажают в тюрьму. Как бы мне вспомнить фамилию моего адвоката!

– Осторожно, Аврора. Не скажи чего-нибудь лишнего, – предостерег Генерал.

Аврора не обратила на него никакого внимания.

– Но, мистер Далхарт, очевидно, что это была моя вина. Я не собираюсь обвинять вас.

– Мне ничего не будет, мэм, – сказал Вернон. – Я каждую неделю играю в покер с шефом дорожного патруля, и он еще ни разу не выиграл. Скажите этому молодцу, что это я на вас наехал. А мне останется только выбросить квитанцию в ближайшую урну. Только и всего.

– Хм, – раздумывала Аврора.

Маленький человечек, мистер Далхарт, казалось, не мог стоять спокойно. Он переминался с ноги на ногу, поигрывая пряжкой ремня. При этом он улыбался, словно она не сделала ничего плохого, и это выглядело так обнадеживающе, что она была склонна ему поверить.

– Ну хорошо, мистер Далхарт, мне кажется, это весьма разумное предложение.

– Аврора, я не верю этому человеку, – вдруг вмешался Генерал. Ему не понравилось, что она так быстро ободрилась. Он был уверен, что, если бы катастрофическое положение еще немножко усугубилось, ей пришлось бы прибегнуть к его поддержке.

– Мистер Далхарт, это генерал Скотт, – представила Аврора. – Он гораздо подозрительнее, чем я. Вы серьезно думаете, что этот маленький обман сойдет мне с рук?

Вернон кивнул.

– Никаких проблем, – заверил он. – Эти ребята на патрульных машинах совсем простые. Это все равно, что собаку обхитрить. Только держитесь посмелее.

– Хорошо, я попробую, хотя не могу похвастаться, что мне удалось перехитрить особенно много собак.

– Прекрати, – вмешался Генерал, выпрямляясь и поправляя узелок галстука. – В конце концов, я был свидетелем происшествия. И я человек с принципами. Я вовсе не намерен сидеть здесь и слушать, как ты даешь ложные показания. Иными словами, врешь. Ты же на это рассчитываешь?

Аврора на секунду опустила глаза, она почуяла недоброе, украдкой взглянула на Вернона Далхарта, который все еще подпрыгивал около ее машины, улыбаясь ей, потом она повернулась и посмотрела Генералу прямо в глаза.

– Ну что ж, Гектор, продолжай. Я слушаю. Я не такая благородная и при случае могу солгать. Именно в этом ты хочешь меня обвинить?

– Нет, но не могу с этим не согласиться.

– Ты не о том говоришь, Гектор, и я хотела бы, чтобы ты поторопился, – сказала Аврора, не спуская с него глаз.

– Ну, знаешь, я же тоже видел этот несчастный случай, а я генерал с четырьмя звездами на погонах, – он несколько растерялся под ее взглядом, но недостаточно, чтобы пойти на попятную.

– Мне кажется, ты не мог видеть больше, чем я, а я видела только пыль. Так что из этого следует? – продолжала Аврора.

– Из этого следует, что я поддержу твою маленькую ложь, если ты согласишься совершить вполне пристойное, абсолютно респектабельное путешествие на Таити, – в голосе Генерала звучало торжество. – А если Таити тебе не подходит, можно заменить его любой другой точкой мира.

Аврора выглянула в окошко. Вернон не отошел от их машины, но был, очевидно, смущен необходимостью присутствовать при обсуждении столь частного вопроса. Его едва ли можно было винить.

– Мистер Далхарт, можно мне попросить вас об одной услуге, просто «да» или «нет»?

– Ну конечно.

– Если ваша машина все еще на ходу, после того, как я ее стукнула, не могли бы вы подбросить меня до города? Я имею в виду, после того, как мы разберемся с полицией? Дело в том, что мне в таком состоянии трудно будет вести автомобиль.

– Да ваша машина и не поедет, мэм. Задний бампер пришелся на ободья. Как только вопрос будет урегулирован, я вас отвезу. Я с радостью захвачу и Генерала, – чуть поколебавшись, прибавил он.

– Нет, Генерала не надо, – сказала Аврора. – Мне совсем неинтересно, как он будет добираться домой. Как он любит говорить, он генерал с четырьмя звездами на погонах, и я сомневаюсь, что в нашей стране столь заслуженного человека оставят помирать от голода на обочине дороги. Я нашла, как мне доехать, и он тоже может найти свой выход.

– Аврора, черт возьми, ты слишком много на себя берешь, – снова вклинился в разговор Генерал. – Ну хорошо, я не буду опровергать твою версию. Все мои старания пропали даром, но я не понимаю, почему можно надо мной издеваться. Перестань так себя вести.

Распахнув дверь, Аврора вышла их машины.

– Зря ты, Гектор, пытался меня шантажировать. Боюсь, что это подействовало на мое отношение к тебе разрушительным образом. Если хочешь, можешь посидеть в моей машине, а я, как только доберусь домой, сообщу Эф. Ви., где ты находишься. Уверена, что он приедет сюда и заберет тебя. Большое спасибо за ланч.

– Черт возьми, перестань, – Генерал рассердился всерьез. – Мы с тобой были много лет соседями, и я не допущу, чтобы ты меня так бросила. Я ничего особенно плохого не сделал.

– Ну конечно, Гектор, совсем ничего. – Она наклонилась и посмотрела на него. В конце концов, они же много лет были соседями. Но глаза Генерала не выражали никакого добрососедства. В них были холодная голубизна и злость. Выпрямившись, Аврора окинула взглядом заросли, прибрежную траву, протянувшиеся на мили до Залива. Аврора покачала головой.

– Я не намерена вернуться. Ты ничего плохого не сделал сейчас, потому что не мог. В данный момент у тебя нет власти. Меня же волнует мысль о том, на что ты способен, если у тебя есть власть. И я, безусловно, не собираюсь предоставлять ее тебе. Мне пора идти. Береги себя.

– Аврора, я этого не забуду, – сказал Генерал, очень сильно покраснев. – Я тебе отомщу, не сомневайся.

Аврора пошла вперед. Почва была не совсем ровная, и она взяла Вернона под руку, вызвав у него некоторый шок. Однако, он не сопротивлялся.

– Прошу меня извинить за этот маленький спор, – сказала она. – Боюсь, что из-за меня авария несколько увеличилась.

– Да, я всегда представлял, что от генералов одни беды, – заметил Вернон.

– Представлял себе, – поправила Аврора. – Здесь используется возвратная форма. Знаете, так действительно лучше сказать.

Вернон не знал. Он посмотрел на нее неуверенно.

– А, ладно, – махнула рукой Аврора. – Мне, право же, не следует критиковать вашу грамматику после того, как я сломала вам машину. У меня просто такая привычка.

Она была огорчена, что это замечание вырвалось помимо ее воли, и несколько смущена, потому что, повернувшись в разговоре к Вернону, обнаружила, что смотрит поверх его головы.

– А, страж закона очухался, – заметил Вернон. – Ну, теперь нам надо одолеть всю эту канитель.

Очень тоненький, очень юный патрульный ходил вокруг машины Вернона. Это был огромный белый «линкольн», на котором был прикреплен какой-то предмет вроде телеантенны.

– Ой, какой худенький, – удивилась Аврора, оглядывая молодого человека. – Да это просто мальчик. – Она ожидала увидеть здорового рассерженного мужчину, и вид юноши очень ее обнадежил. – Что это он все ходит вокруг? Вы думаете, у него головокружение?

– Может быть, у него немного кружится голова, – согласился Вернон. – Но скорее, он просто разглядывает следы покрышек, стараясь понять, что произошло. Он же должен объяснить, как оказалась разбитой патрульная машина.

– О Господи, – забеспокоилась Аврора. – Может быть, мне признать свою вину? А то я ему испорчу карьеру.

Вернон лишь успел покачать головой, и в этот момент к ним подошел патрульный, который тоже качал головой. В руках у него был планшет.

– Хелло, – поприветствовал он Аврору и Вернона. – Надеюсь, одному из вас известно, что здесь случилось. Я совсем ничего не пойму.

– Виноват, в первый и последний раз, – признался Вернон. – Что у вас, что у этой леди, не было ни шанса избежать аварии.

– Я инспектор Квик, – объявил патрульный очень медленно. Потом он пожал руки обоим.

– Так я и знал, что мне сегодня не нужно было выезжать, – сказал он с болезненной гримасой. – Знаете, как в некоторые дни появляется предчувствие? Вот так я себя сегодня весь день чувствовал. И ни капельки не ошибся. Надеюсь, я не слишком повредил вашу машину, мэм.

Он был такой безобидный, что Аврора не сдержала улыбки.

– Ничего серьезного, офицер.

– Ну я не приношу извинений, – вступил Вернон. – Просто выписывайте мне квитанцию, и все тут.

Офицер Квик медленно обвел взглядом окрестности, на его лице была написана боль. – Мистер, мне нужно не квитанцию выписывать, а нарисовать план-схему, – сказал он.

– Какой план?

– Инструкция, – пояснил молодой человек. – Нам нужно рисовать схему, чтобы показать, как случилась авария, а уж что я совсем не умею, так это рисовать. Я даже по линейке не могу начертить прямую линию, и с волнистыми линиями у меня не лучше. Даже, когда я понимаю, что произошло, мне это не изобразить, а в этот раз я даже не могу сообразить, как все случилось.

– Позвольте, офицер, я все нарисую, – предложила Аврора. – Когда я была молодой девушкой, я очень серьезно занималась рисованием, и если это вам поможет, могу набросать схему нашего маленького происшествия.

– Буду очень благодарен, – обрадовавшись, патрульный сразу же протянул ей планшет. – Мне каждую ночь снится, что случается происшествие, и я должен нарисовать схему. Я сейчас сны вижу в основном про схемы.

Аврора почувствовала, что наступил момент импровизации. Она взяла ручку, которую Вернон ей сразу же протянул.

– Боже, – воскликнула она, впервые в жизни видя ручку, на которой были и часы и календарь. Переварив это новшество, она, расположившись на капоте машины Вернона, начала рисовать происшедшее. Было очевидно, что одернуть ее некому: Гектор Скотт не выходил из ее машины, и она стала изображать происшествие так, как предпочла бы его видеть.

– Видите ли, офицер, мы любовались чайками, – сказала она, рисуя их первыми, потом на наброске возникла пара облаков.

– А, любители птиц, – произнес офицер Квик. – Больше можете ничего не говорить. Теперь все ясно.

– Ага, – подтвердил Вернон. – Собственно говоря, это и вся история.

– Вы, любители птиц, все время наезжаете друг на друга. Мне кажется, зря борются только с теми, кто ездит выпивши. Я вот в выходной могу пойти в дансинг и накачаться так, что едва мой мочевой пузырь это будет выдерживать, а за рулем – поеду ровнехонько. Я, когда был пьян, ни в кого не врезался, а если б захотел вести машину и при том смотреть на чаек, то точно бы что-нибудь сбил. По-моему, надо бы повесить предупредительные знаки: «Наблюдение за птицами, проезд запрещен».

Аврора заметила, что молодой человек купился на ее историю даже до того, как она ее сочинила. Она торопливо сделала набросок, на котором изобразила машину Вернона, а ее машина надвигалась на чаек. Она изобразила инспектора Квика и его патрульную машину как невинных прохожих, правда, ей не удалось похоже нарисовать, как ее машина крутится на месте. Кроме того, она нарисовала крупное облако пыли, поскольку оно более всего запомнилось ей во всей аварии.

– Было же ужасно пыльно, правда? – инспектор внимательно рассматривал рисунок.

– Лучше бы я пошел в пожарные, – добавил он, выписывая Вернону квитанцию.

– Может быть, еще не поздно, – утешила его Аврора. – Мне кажется, видеть во сне схемы аварий довольно вредно для здоровья.

– Да нет, никаких надежд. В нашем городе даже нет профессиональной пожарной команды. Работают одни добровольцы, а вы знаете, какие от этого деньги.

Когда Вернон помогал Авроре сесть в свой белый «линкольн», она вспомнила о Генерале. Ей было жаль оставлять такого симпатичного паренька во власти Гектора Скотта.

– Офицер, боюсь, что мужчина, который сидит в моей машине, очень рассержен. Вообще-то он зол на меня, но он отставной генерал, и я не удивлюсь, если он набросится на первого, кто ему подвернется.

– А, – разобрался офицер, – так вы уезжаете, а его оставляете там сидеть?

– Да, именно это я и планирую.

– Ладно, я к нему близко не подойду. А если он выскочит и накинется на меня, я вызову пару своих коллег, и мы его арестуем. А вы постарайтесь выбросить птиц из головы.

– Постараемся, – пообещала Аврора. – Спасибо вам большое.

Достав из кармана форменной рубашки зубочистку, офицер Квик стал в задумчивости жевать ее. Аврора и Вернон помахали ему, и он рассеянно махнул им в ответ.

– И еще, – сказал он. – Приезжайте ко мне, когда хотите. Может быть, вам и нужно-то лишь переехать в Порт Аранзас. Вы знаете, там большая колония… наших пернатых друзей. Может, если вы туда переедете и купите маленький домик с балконом, чтобы можно было смотреть на птиц, вам и разъезжать не придется, чтоб смотреть чаек. Вы просто будете сидеть, положив ноги на ограду балкона и смотреть на них целый день. Привет, амигос.

И он еще раз им помахал и отправился к своей патрульной машине, по пути почесывая голову.

– Какой удивительный молодой человек, – сказала Аврора. – Интересно, все полицейские такие же как он?

– Ага, они практически все ненормальные, – подтвердил Вернон.

ГЛАВА VII

1

Не успела Аврора перевести дух, как спидометр Вернона стал показывать девяносто. Ей казалось, что они едут слишком быстро, и она посмотрела. Именно девяносто миль. Они пролетели мимо ее «кадиллака» так стремительно, что Авроре едва удалось взглянуть на Гектора Скотта, застывшего в ее машине. В таком автомобиле ей никогда не случалось ездить. В нем было два телефона и какое-то сложное радио, а в одной из задних дверок – встроенный телевизор. Если учесть, с какой скоростью они мчались, Вернон, – как ей казалось, – вел машину весьма небрежно. Тем не менее, она ощущала скорее удивление, чем испуг. Вернон, по-видимому, был вполне уверен, что справится с машиной, а та была столь впечатляющей и хорошо оборудованной, что ей, вероятно, были не страшны неприятности, которые могли приключиться с обычным легковым автомобилем. Двери сами запирались, окна – закрывались, и в салоне было так уютно, что о мире, оставшемся снаружи, не хотелось не только волноваться, но даже и вспоминать. Сиденья были обтянуты очень мягкой кожей, а общий тон салона был тускло-коричневый, как раз к ее лицу. Единственно, что со всем этим не согласовывалось, это приборная доска, отделанная воловьей кожей – прямо с шерстью.

– Вернон, я думаю, мне надо будет вам позвонить, – сказала Аврора, устраиваясь поудобнее. – Какая красивая машина. Вообще-то, я не знаю, почему сама такую не заведу. Единственное, что в ней не так, эта ужасная кожа. Как это произошло?

Вернон смутился. Это особенно заметно, когда человек такой веснушчатый и маленький, – подумала Аврора. Он нервно подергивал себя за ухо.

– Это я сам придумал, – сказал он, все еще дергая ухо.

– Должна заметить, что это вышло немножко неосмотрительно, – сказала Аврора. – Пожалуйста, перестаньте, а то вытянете мочки ушей.

Вернон смутился еще сильнее и перестал дергать себя за ухо. Вместо этого он начал дергать свои пальцы, отчего заскрипели суставы. Аврора молчала тридцать секунд, но этот звук вынести не могла.

– И так делать не надо. Это не лучше, чем дергать себя за уши, да еще и звук неприятный. Я знаю, что с моей стороны ужасно так командовать, но я постараюсь быть хорошей. А вы тоже можете критиковать меня, если я буду делать что-нибудь невыносимое. Мне вообще кажется, что вам не следует все время дергать себя за различные части тела. Я заметила, как вы ходили после того, как произошла авария.

– Да, у меня суетливость. Это от нервозности. Доктор говорит, что это от моего обмена веществ. – Он напряженно смотрел на дорогу, стараясь удержаться от лишних движений.

– В лучшем случае такой диагноз можно назвать неопределенным, – заметила Аврора. – Я думаю, вам нужно сменить доктора, Вернон. Метаболизм есть у всех, и у меня тоже. Но я же себя не дергаю. Очевидно, что вы не женаты. Никакая женщина не потерпит, чтобы муж так дергался.

– Да, я так и не устроился. Всю жизнь провел на бегу, как заяц.

Впереди, на северо-западе показалось небо Хьюстона, полуденное солнце освещало высокие здания, белые и серебристые. Вскоре они влились в поток автомобилей и поплыли к городу. Вернон не отрывал рук от руля, что помогало ему удерживаться от непроизвольных движений, а Аврора, откинувшись на необыкновенно удобные коричневые кожаные кресла, с большим удовлетворением смотрела, как мимо пролетает город.

– Мне всегда больше нравилось, когда меня везут, чем когда я сама веду машину, – сказала она. – Видно, что это очень надежная машина. Может быть, мне надо было все эти годы водить «линкольны».

– Здесь мой дом, – пояснил Вернон. – Что-то вроде штаба на колесах. Есть и письменный стол, он выдвигается перед задним сиденьем. Еще есть холодильник, он там, сзади, а под полом сейф для ценностей.

– Ах, Вернон, вы, верно, так же, как и я, любите всякую технику. А можно воспользоваться одним из ваших телефонов? Я только позвоню своей дочери и скажу ей, что побывала в аварии. Может быть, это сделает ее немного более осмотрительной.

– Пожалуйста.

– Как великолепно, – у Авроры сияли глаза, когда она набирала номер. Происходило что-то новое.

– Просто не знаю, почему я не поставила телефон и в свою машину, – сказала она. – Я, наверное, думала, что телефоны бывают только у миллионеров. – Она замолчала, обдумывая свою фразу. – У меня, должно быть, шок от аварии, иначе бы я так глупо не выражалась. Я вовсе не хотела сказать, что вы не миллионер. Надеюсь, пока я в этом состоянии, вы не будете расценивать то, что я говорю, как оскорбление.

– Да ладно, у меня правда есть несколько лимонов, но я не X. Эл. Хант, – ответил Вернон. – Не люблю особо много работать.

Как раз в этот момент Эмма сняла у себя трубку.

– Привет, дорогая, угадай, какие у меня новости.

– Ты выходишь замуж, – предположила Эмма. – Генералу Скотту удалось сломить твое сопротивление.

– Нет, наоборот. Я только что выбросила его из своей жизни. Я буду говорить очень кратко, дорогая. Никогда не догадаешься, откуда я звоню. Представь себе, из машины на ходу.

– Ты серьезно?

– Да, из машины. Мы на Эллен Парквей. Я только хотела тебе сообщить, что побывала в небольшой аварии. К счастью, никто не виноват и не пострадал, правда, молодой патрульный офицер на пару минут отключился.

– Понятно. А из чьей машины на ходу ты звонишь?

– Джентльмен, в которого я врезалась, был так любезен, что вызвался подвезти меня домой. Его машина оснащена телефонами.

– Это дает много пищи для размышления, – заметила Эмма. – Рози говорила, что ты уехала с генералом Скоттом. Что с ним стало?

– К сожалению, мне пришлось его оставить проветриться и остыть. Ну ладно, я вешаю трубку. Мы приближаемся к светофору, а я не привыкла разговаривать во время движения. Если позвонишь мне позднее, расскажу тебе все в подробностях.

– Мне казалось, что ты собиралась остаться дома и заняться оплатой счетов.

– Пока. Я вешаю трубку, пока ты не успела испортить мне настроение.

– Интересно, почему моя дочь всегда напоминает мне о том, что я не хочу помнить? – обратилась она к Вернону. – Если вы никогда не были женаты, Вернон, вам, наверное, не знакомы такие беды.

– Я никогда не был женат, но у меня девять племянниц и четверо племянников. Мне часто приходится играть роль дяди.

– А, это мило.

Он в рассеянности снова принялся хрустеть пальцами, но Аврора оставила это без внимания.

– Мне кажется, я любила своих дядей больше всего на свете, – добавила она. – В наше время хороший дядя – подарок судьбы. А можно спросить, где вы живете?

– В основном здесь, – просто ответил Вернон. – Видите ли, эти сиденья откидываются. Единственное, что остается, это найти место для парковки – и я уже дома. Из этих сидений получаются отличные кровати, и под рукой у меня телефоны и холодильник. У меня есть пара комнат в отеле «Риц», но я их держу, главным образом, чтобы было где оставлять грязное белье. Здесь мне не хватает только кладовки и стиральной машины.

– Господи. Какой странный образ жизни! Не удивлюсь, если он способствует вашей нервозности, Вернон. Ваша машина очень комфортабельна – для машины. Но она едва ли может заменить дом. Разве вам не кажется разумным истратить часть денег на приобретение подходящего жилья?

– О нем некому будет заботиться. Полжизни я в отъезде. Завтра я отправляюсь в Альберту. Если бы у меня был дом, я бы о нем беспокоился. Может, я бы тогда еще больше дергался?

– В Альберту, в Канаду? – уточнила Аврора. – И что там?

– Нефть. Я не могу много летать самолетом. У меня уши закладывает. Я обычно всюду добираюсь на машине.

К удивлению Авроры, он нашел ее улицу, не сделав ни единого лишнего поворота. Это была коротенькая улица, всего один квартал, и многим гостям Авроры не удавалось ее найти, даже имея точные инструкции.

– А, вот мы и на месте, да? – произнесла она, когда они подъехали к дому. – Просто не верится, что вы нашли мою улицу с первой попытки.

– Ничего удивительного, мэм, я часто играю в покер в этой части города.

– Не нужно звать меня мэм, – заметила Аврора. – Вообще, я бы предпочла, чтобы вы так ко мне не обращались. Мне никогда не нравилось такое обращение. Гораздо лучше звать меня Аврора.

Однако ей пришло в голову, что в дальнейшем у него не будет нужды обращаться к ней. Она дома – вот и все. Он наутро уезжает в Альберту и трудно сказать, когда вернется. Естественно, она не могла спросить его, что он собирается делать потом.

Безо всякого предупреждения она стала падать духом. Удовлетворение, которое она испытала, сидя в «линкольне», было вызвано, по-видимому, тем, что там были удобные сиденья, а может быть, и тем, что Вернон, хотя и дергался, оказался человеком доброжелательным и непридирчивым, являя собой приятный контраст с Гектором Скоттом. Вернон, казалось, был не обидчивым, что было Авроре в новинку. Мужчины, с которыми она встречалась, часто обижались почти сразу же.

Почему-то при виде своего красивого дома она расстроилась. Приятная часть дня закончилась, и остались воспоминания. Рози, конечно, уже ушла, и не с кем будет даже поговорить. Ее мыльные оперы прошли, и даже если Эмма позвонит, то телефонный разговор с пересказом обстоятельств аварии во всех подробностях дольше, чем на час не растянешь. Так что весьма скоро ей останется лишь созерцать свои счета, а платить по счетам, сидя в пустом доме, очень неприятно.

И поблизости не будет ни души, чтобы отвлечь ее. Кроме того, она знала, что оставшись одна, сразу же начнет волноваться, как доставить машину домой, что будет в полиции, что с генералом Скоттом, появятся и другие поводы для беспокойства, которые не выплыли бы, если бы она не осталась одна.

На секунду, глядя на Вернона, она задумалась, не пригласить ли его поужинать и поговорить с ней, пока она будет заниматься счетами. Ужин был бы хорошим ответом на его любезность, ведь он не только привез ее домой, но и спас от полиции; но предложение побеседовать с ней, пока она занимается счетами, могло показаться, мягко говоря, нетрадиционным и чересчур смелым. Очевидно, что Вернон не был окружен дамами, иначе он не жил бы в машине. Кроме того, если он собирался в Канаду, то у него наверняка на последнюю минуту было отложено множество дел, – как это бывало у нее, когда она куда-то собиралась.

Что в нем вызывало ее расположение, так это, может быть, лишь то, что он сумел сразу же найти ее улицу, но она знала, что при всем своем расположении к нему она не может действовать вопреки условностям. Достаточно, что начало их знакомства было очень далеко от принятых норм. Она совсем сникла.

Вернон ожидал, когда она выйдет, но она все сидела в машине. Тогда ему пришло в голову, что он, наверное, должен выйти, чтобы открыть перед ней дверь. Он посмотрел, чтобы понять, правильно ли ее понял, и заметил, что она грустна. Она же выглядела такой счастливой всего минуту назад. При виде ее обреченного выражения лица он ужаснулся. Он очень много знал о нефти, но почти ничего о женской грусти. Это его напугало.