Текст книги "Госпожа моего сердца"

Она снова опустила взгляд на кубок, но так и не притронулась к вину.

– Ты будешь завтра храбро и достойно защищать меня, Зеленый Рыцарь, – прошептала она, наблюдая за ним из-за поднятого кубка.

Он слегка кивнул.

– Смотри, чтоб это было так. – Она жестом показала, что отпускает его. Рук быстро отвернулся, чтобы не видеть, как Аллегрето стал играть с кольцом, надетым на один из ее пальцев.

У дверей он задержался и обернулся.

– Ваше величество, – сказал он тихо.

Она подняла брови и с удивлением посмотрела на него.

Он кивнул в сторону Аллегрето и сказал по-английски:

– Такие, как этот, не могут убить меня.

– Что он сказал? – немедленно спросил юноша. – Он ведь смотрел при этом прямо на меня!

Принцесса Меланта повернулась к нему.

– Он сказал, что в своей преданности ко мне, Аллегрето, он может победить кого угодно. Очень удобный рыцарь, не так ли?

Когда рыцарь ушел, Аллегрето стал снова и снова вращать аметист вокруг ее пальца. Он прислонился к ее плечу, положив свою голову рядом с ее головой. Меланта поднесла кубок с вином к его рту и прошептала:

– Выпей вместе со мной.

Он слегка втянул воздух, и она почувствовала слегка заметное напряжение в его теле.

– Моя госпожа, – пробормотал он, – я предпочитаю сладость ваших губ.

Она закинула голову, позволив ему провести губами по своей шее. Томным движением она протянула руку с кубком и откинулась на подушки. Кара, глубоко присев, подхватила кубок из ее рук, улыбаясь своей мягкой и спокойной улыбкой. Меланта закрыла глаза, но по шороху платьев и приглушенным удаляющимся голосам поняла, что все женщины оставили ее покои. Они хорошо знали свое дело и свою госпожу.

Аллегрето приложил свои губы к ее уху еще до того, как последние из фрейлин покинули ее комнату.

– Донна Кара, – сказал он. – Я же говорил вам, что надо избавиться от нее. Отошлите ее сегодня же.

Меланта лежала с закрытыми глазами, а его руки покоились на ее теле. Как только она поняла, что они остались одни, она сбросила его руки и села.

– Я велела тебе не убивать. Завтра ты ощутишь мой гнев на своей спине.

Он растянулся среди подушек, ничуть не обращая внимания на ее слова.

– Нет, госпожа, вы же знаете, что ваши люди не посмеют и пальцем тронуть меня. Они слишком любят моего отца.

– Герцог будет лишь рад, если я попрошу для этой цели выделить мне своих людей. – Она встала с кровати, подошла к столу и стала рассматривать кубок с ароматизированным вином. Огонь свечи мигнул, и в темной жидкости вина задрожал извилистый полумесяц.

– Это предупреждение.

– Это может быть и чем-то другим. – Он перекатился на край кровати, облокотился на подушки и сделал глубокий вздох. – Горький миндаль. Даже отсюда я ощущаю этот запах.

Она громко усмехнулась:

– Ты слишком чувствителен. Я уловила запах, только поднеся чашу ко рту.

– Наверное, это донна Кара. Продалась Риате и предала вас. И совсем это не угроза вам, а настоящее покушение. Просто эта потаскушка ошиблась и не смогла все сделать более скрытно. Отошлите ее, прошу вас.

– Кара! – Меланта презрительно рассмеялась. – Ты что-то слишком много думаешь об этой девушке. Если слушать тебя, так она вдруг становится то дьявольски хитрой, то безобразно глупой, пытаясь убить меня ядом в вине, как будто у меня совсем пропало обоняние!

– Дура, вот кто она. Дайте мне ее, я проучу ее за предательство. Она никогда не забудет моего урока. Она не достойна даже быть убитой.

– Не достойна быть убитой? Аллегрето, да ты, наверное, заболел.

Ухмылка появилась на его лице.

– Нет, только утомлен. Я был бы рад получить кого-то из Монтеверде. Эти скучные люди Риаты слишком быстро умирают.

– Злоба, как видно, помутила твой рассудок, Аллегрето. Ты что, забыл? Я сама Монтеверде.

Он повернулся на спину, скрестил ноги.

– Злоба воспитана во мне. Навона должен ненавидеть всех Монтеверде. – Он посмотрел на нее с хитрой улыбкой. – Кроме вас, госпожа.

Меланта снова посмотрела в отравленное вино. Она кивнула ему головой, велев подняться.

– Вылей это в уборную и выбрось кубок. Он утонет. Я пользоваться им больше не намерена.

– Да, моя госпожа. – С юношеской энергией и ловкостью он снова перекатился по кровати, вскочил и сделал ей церемонный поклон.

– Послать одного Риату в ад и несколько рыбешек – на небо, не плохая работа за один день для одной уборной.

Запели трубы герольдов, знаменуя прибытие Черного Принца. Того несли в паланкине во главе процессии. Ехать самостоятельно он не мог из-за болезни. Меланта находилась на положенном месте среди дам. У нее по-прежнему был Гринголет, но путцы на нем были новые, как и бубенцы. Хаос столпотворения наконец начинал приобретать черты организованности.

Герцог сумел за ночь побороть свое недовольство и сейчас пребывал в хорошем настроении. Он поприветствовал Меланту, поравнявшись с ее лошадью, специально подготовленной для дамской езды.

– Доброе утро, миледи. Погода обещает быть славной, как раз для турнира. Мы подготовили для вас специальное место в ложе, если вы соблаговолите оказать нам такую честь.

– Бог вознаградит вас за вашу доброту, – ответила она. – Я направлюсь туда, когда у меня возникнет такое желание.

– Прошу вас не задерживаться, чтобы я скорее мог насладиться вашей компанией.

– Когда у меня возникнет такое желание, – мягко повторила она.

Он улыбнулся, обнажив свои зубы.

– Буду с нетерпением ждать этого момента, мадам. И начала состязаний, – тоже.

Меланта с трудом удержала свою лошадь от попытки дотронутсья носом до носа боевого коня.

– Вы вооружены и одеты в доспехи, чтобы сразиться в поединках. – Она одобрительно кивнула. – Еще ни разу я не видела принца крови, который участвовал бы в турнире сам. Я восхищаюсь вашей отвагой.

– Надеюсь сломать с Божьей помощью копье другое. Моя прекрасная госпожа, надеюсь, помнит, что делать это я буду в ее честь.

Меланта спокойно улыбнулась:

– Я помню это.

– Ваш чемпион хорошо известен как искусный боец. – Он беззаботно тряхнул головой. – Я попробую сразиться с ним, но у меня мало надежды выиграть у него ваш приз.

То, как небрежно он говорил о своем возможном поражении, должно было, как она быстро поняла, произвести на нее впечатление и удивить. Огонь в его глазах совсем не соответствовал миролюбивому характеру его слов.

– Но милорд является его сеньором, разве не так? – спросила она. – Я удивлена, что вы вообще снизошли до схватки с ним.

– Только небольшой бой, чтобы доставить вам удовольствие. Оружие тупое, поэтому ему нет оснований бояться поранить своего господина. – Он отсалютовал ей и повернул лошадь. – Я только открою турнир и сразу же вернусь к вам, моя дорогая принцесса!

Он ринулся вперед, сопровождаемый своими людьми и слугами.

Меланта двинулась совсем с другой скоростью. Ее лошадь вел под уздцы молодой паж во главе процессии дам. Они выехали на улицы города, где горожане и жители, собравшиеся из всей округи, вышли поглазеть на их шествие. Меланта нехотя разглядывала их. Она чувствовала раздражение оттого, что они размахивали флагами, от архитектуры домов с такими высокими окнами, от толп глазеющих, снующих и орущих горожан, и больше всего – от Кары и своих фрейлин.

Она не могла доверять Аллегрето и принять его совет, но не могла она и доверять Каре, как бы ни были безоблачны и чисты ее темные глаза, как бы ни ясны были черты ее лица. Любой из ее окружения мог оказаться предателем, или стать жертвой хитрости или обмана – семья Риаты превосходно владела и тем, и другим.

Тело человека Риаты обнаружили и вытащили из реки утром. Его похоронили на безымянном кладбище бедняков на церковном дворе. Аллегрето провел весь следующий день в колодках, за причиненное беспокойство. Его вытащили из спальной люди Ланкастера по просьбе Meланты, которая устроила этот маленький урок в воспитательных целях.

Убийство дало, однако, лишь кратковременную передышку – секундное расслабление, а затем – отравленное вино, чтобы напомнить ей обо всем. За ней все равно следили, кто-то от Риаты, и это было более серьезной угрозой, так как теперь она не знала, кто.

Все, что она знала, это то, что умрет, если захочет выйти замуж, и, таким образом, передать ее права на наследство семье Монтеверде своему мужу – кому-нибудь, такому честолюбивому и сильному, как Ланкастер, или, что еще в тысячу раз хуже – Джиан Навона.

Именно опасность, исходящая от Джиана, помогала Меланте заключить сделку с ними. Итак, она поклялась, что не выйдет за него замуж, что она поедет домой в Англию, что уйдет в монастырь и станет монахиней при условии беспрепятственного выезда из Италии. Добравшись туда, она уступит все свои права Монтеверде Риате, отказавшись удостоверять свои права вдовы Монтеверде и дочери матери-итальянки из Милана на наследство в Италии. Все это было очень хорошо для мужской руки и очень плохо – для женской.

Итак, клинок кинжала Аллегрето и пока еще не написанное отречение сохраняли ей жизнь. Риата нуждались, конечно, в ее бумагах, удостоверяющих отречение от прав наследования. Но она не сомневалась, что они попытаются немедленно убить ее, если заподозрят в измене.

Настоящий дом Монтеверде умер вместе с Лугурио. Она не принесла ему наследника, а только смуглую черноволосую девчушку, которая умерла в младенчестве. Он делал все, чтобы защитить Меланту. Он обучил ее всему, что знал сам: утонченности и испорченности, греческому и латинскому, астрологии, хитрости, силе и харизматическому влиянию – учил быть и лисой, и волком, и хамелеоном всех цветов.

Всех, но только не белого. Лигурио учил ее не доверять никому, не быть искренней ни с кем. И поэтому, в конце концов, она солгала ему самому. Он умер с верой в то, что после его смерти она найдет убежище в лоне святой церкви, став монахиней в аббатстве, основанном им в горах Таскании, передав при этом церкви все земли и богатства Монтеверде. Она знала, как тяжело для него было осознавать, что его дом умрет, но все-таки лучше, чтобы все досталось Небу, чем попало в руки его злейших врагов.

Ее последним утешением больному было данное ею обещание, что она последует его слову и желанию. И она предала Небо и своего мужа. Она любила его, как отца, но его не стало. Церковь не получит ни наследства Монтеверде, ни ее саму, но не получат всего этого и враги Монтеверде: кланы Навона и Риата.

Она не сможет быть монахиней. Она не может проводить день за днем, молясь о душах умерших. Их было слишком много в ее жизни, она даже не помнила, сколько. Она может даже взроптать и начать спорить с Господом из-за них.

Нет уж. Если и суждено ей коротать свой век в каменных стенах, то пусть эти стены будут такими и в том месте, которые она выберет сама.

Процессия проследовала на большую ровную поляну, при подъезде к которой в глаза бросалось буйство красок – это стояли шатры: красные, оранжевые, голубые, пурпурные… Некоторые из них имели остроконечную форму и походили на замки. На всех шатрах развевались флаги. Около входа в каждом был вывешен щит с эмблемой рыцаря. Следуя за герольдами, шествие направилось мимо всего этого великолепия, мимо доспехов и оружия, оседланных с яркими попонами лошадей, огромного числа пришедших людей, низко кланяющихся в честь принца Эдварда и его брата.

Появление Меланты тоже было отмечено, но только особым образом. При ее приближении голоса и крики становились тише, а когда она остановилась у зеленого, отороченного серебром, шатра, все разговоры вокруг прекратились вовсе. В бушующей толпе и гремящей музыке образовалось молчаливое пространство.

Ее Зеленый Рыцарь стоял рядом со своим боевым конем, уже одетый в доспехи, которые искрились и сияли на солнце. При ее приближении он встал на одно колено, обнажил свою голову и, склонив ее, произнес:

– Моя сеньора.

– Поднимись, мой любезный рыцарь, – проговорила она достаточно холодно.

Он встал на ноги, производя достаточно неблагозвучный звон своими доспехами. Она протянула ему свободную руку. Не поднимая глаз, он подошел ближе и снова встал на одно колено, чтобы она могла встать на другую, согнутую в колене, ногу. Меланта легко соскочила на землю, почти не коснувшись его рук. Бросившаяся было ей на помощь Кара опоздала.

Рыцарь снова встал. Меланта стала пальцем успокаивать Гринголета, который забеспокоился – рыцарь взял коня от своего горбатого слуги и подвел к ним.

Меланта с облегчением отметила про себя, что изогнутый рог исчез, а вместо него появился менее пугающий шип передней части брони, укрывающей коня. Глаза коня сейчас были прикрыты стальными шорами. Он тихо дышал и жевал удила. Рыцарь прикрепил серебряный шнур к поводьям и вручил этот шнур ей, в очередной раз поклонившись при этом.

Она в общем-то не ожидала, что окажется совсем одна с этим огромным конем, но горбатый оруженосец отошел помогать своему господину надеть шлем. Меланта поняла, к своему изрядному удивлению, что у рыцаря имелся только один слуга. Он сдвинул вверх забрало и с тревогой посмотрел на своего коня. Затем стал надевать покрытые металлом рукавицы.

Все обошлось. Он ухватил поводья своими стальными, толстыми из-за бронированных пластин, рукавицами. Толстые пальцы казались неповоротливыми, но он очень ловко орудовал ими.

Первый раз за сегодняшний день он взглянул Меланте прямо в лицо. Он ничего не сказал, но в его взгляде было что-то открытое и спокойное, без хитрости и недомолвок. Казалось, он ждал, хотя и без особой надежды. В его зеленых глазах было терпение. Ей показалось, что этим он был похож не безмолвные лесные тени: там за таким безмолвием прячется какая-то своя непонятная жизнь, скрываются свои непонятные желания.

Неожиданно Меланта поняла, что не знает, что сказать. И что ей трудно фальшиво улыбаться. Ей почудилось, что она падает… и вот, благодаря ему, оказалась на твердой земле.

Конь вскинул голову, зазвенев бубенцами. Она первой отвела глаза и кивнула ему.

Он повернулся, чтобы сесть на коня. Его оруженосец взял коня под уздцы, сдерживая его на месте. Рыцарь сел в седло, и оруженосец принес копье. Натренированным движением горбун подбросил его, и, пролетев по дуге, оно попало в раскрытую ладонь рыцаря. И замерло там.

Он поднял щит и посмотрел вниз на Меланту. Большой изумруд в основании плюмажа заблестел на солнце.

– Скажи мне свое настоящее имя, – сказала она по-английски очень тихо, и сама удивилась своей просьбе. Зачем бы ей это надо было знать? Тем более сейчас, окруженной многочисленными зеваками.

Теперь его лицо было почти скрыто шлемом и приспущенным забралом. Она решила, что он не ответит – он же дал слово оставаться без имени. Ей вдруг стало не по себе, она испытала Робость.

– Рук, – сказал он.

Она не поняла, правильно ли услышала его английское имя.

– Похоже на то, как кричат вороны, – пробормотал он, слегка улыбнувшись одним ртом. – Рук, моя госпожа. Совсем не такое красивое, как у вас. Руническое. Варварское.

В его поведении совсем не было ничего, что бы выдавало в нем страсть или стремление произвести эффект. Но Меланта вдруг увидела то, о чем все время говорил Аллегрето: жуткое желание мужчины под спудом беспощадного самоограничения.

Он сидел, теперь уже совсем готовый к бою, со щитом и копьем. Его облаченная в доспехи фигура вдруг привела ее к мысли о том, что она ведь сейчас не замужем. У нее мог бы быть друг… любовник, стоит только ей пожелать.

И в этот же момент она поняла всю невозможность этого. Ничего не изменить. Джиан Навона стал только более жестоким из-за долгого ожидания обещанной ему награды. Он не потерпит, чтобы с ней был кто-то еще. Любой мужчина, которого ей не удалось отлучить от себя, встречал свою смерть, что вызывало жуткие слухи и поддерживало ее ужасную репутацию.

И она поспешила проявить свою холодность, чтобы любой, кто сейчас шпионит за ней, не усомнился бы в чувствах Меланты.

– Меня не интересует твое руническое имя. Кому ты служишь?

– Вам, госпожа. И тому, кто возглавляет двор Ланкастеров.

– Если ты любишь меня, как свою сеньору, – сказала она, – то сегодня ты будешь служить только моему двору. – Она посмотрела на него, стараясь выразить глазами то, что не могла сказать, и призвала для этого все свое умение.

– Да, – сказал он медленно. – Только вашему, моя госпожа.

Глава 3

Они звали его этим странным северным именем Берсека по вполне понятной причине. Меланта привыкла к турнирам, она посетила их великое множество. Турниры устраивались по самым различным поводам у нее в стране. Свадьба, прием посла… Но ее Зеленый Рыцарь бился так, как не делал никто и никогда на таких состязаниях. Его оружие, как и у всех, было специально затуплено, но он бился, чтобы убить.

Меланта вывела его на турнирное поле последним, дождавшись, когда все остальные рыцари выстроились в две линии. Она провела его между ними дальше на свободное место, приветствуемая вместе с ним со стороны зрителей несколькими жидкими хлопками. Как только она отпустила поводья его коня, пара пажей в ливреях цветов Ланкастера подбежали к ней и, взяв за руки, проводили к месту на помосте немного ниже принца Эдварда, восседавшего в своем ложе на подиуме. Все ложе было устлано коврами и увешано красными драпировками. Она сделала глубокий реверанс принцу и принцессе, затем заняла место рядом с пустующим креслом самого Ланкастера.

Никаких устаревших ритуалов и рукопашных схваток. Каждый рыцарь, проезжая в ворота мимо выставленных макетов щитов с гербами рыцарей, дотрагивался до нужного, чтобы обозначить своего противника. Зеленый щит с серебряным соколом имел такое огромное количество вмятин от ударов копий и мечей, что сквозь краску выступило дерево. Правда, все-таки не все дотрагивались до него. Многие, подняв около него свое оружие, словно собираясь поразить изображенного там сокола, поклонившись Ланкастеру, проезжали мимо, в самый последний момент ударяя по другому щиту.

Но даже при этом Зеленому Рыцарю набралось не менее полдюжины соперников, не считая самого герцога. Зазвучали трубы, и ристалище было очищено. Здесь остались Ланкастер с кучей своих слуг и Зеленый Рыцарь со своим горбатым оруженосцем. Когда Зеленый Рыцарь выезжал на свою позицию, раздалось улюлюканье. Многие не рисковали проявлять открытую неприязнь к Меланте, но вот ее рыцарь казался всем подходящим объектом для этого.

Гром оваций приветствовал Ланкастера, окруженного своими конюхами и оруженосцами. Зеленый Рыцарь никак не прореагировал ни на издевки в свой адрес, ни на приветствия своему сопернику. Он опустил древко копья на землю и снял путцы Гринголета с бубенцами с конца копья. Гофмаршал выехал вперед, взял путцы и отвез их Меланте. В этот момент оба соперника подняли свои копья, салютуя ей. Меланта поклонилась своему чемпиону, проигнорировав Ланкастера.

Снова звучали трубы. Копья опустились в боевое положение, кони присели на задние ноги. Конь Зеленого Рыцаря, оттолкнувшись, ринулся галопом, в то время как конь Ланкастера уже мчался навстречу. Топот от копыт громко раздавался в наступившей тишине. За несколько мгновений до столкновения Зеленый Рыцарь отбросил свой щит в сторону. Толпа взревела, заглушив удар копий. Копье Ланкастера подскочило вверх, пронзая воздух, в котором оказалось множество кусков раскрошенного копья Зеленого Рыцаря. Тот отъехал на дальний конец поля, в руках у него был кусок, оставшийся от поврежденного копья.

Отбросив щит, он проявил высшую степень уважения, которое испытывал к своему принцу. В последующих пяти атаках он сломал еще пять копий о доспехи герцога. В шестой раз он сбил его шлем, после чего маршал сделал сигнал, выбросив белую стрелу, заканчивая этот поединок. К большому огорчению Меланты, Ланкастер воспринял свой провал достаточно спокойно, даже не требуя продолжения боя на мечах.

Среди сдержанного бормотания, выражавшего недовольство зрителей, герцог поприветствовал Меланту и своего брата и вместе со своим оруженосцем покинул поле боя.

Она не ожидала увидеть такое жалкое зрелище. Никто теперь не мог осудить ее за сделанный ранее выбор. Но когда Ланкастер присоединился к ней, казалось, что он совсем не смущен и не расстроен – веселый, полный похвал в отношении своего соперника.

– Неплохой бой, моя госпожа, – сказал он, – хотя ваш чемпион не делает никакой разницы между настоящим боем и турниром. Мне остается только надеяться, что он никого сегодня не убьет из наших гостей.

Ей страшно захотелось ответить какой-нибудь дерзостью на эту провокацию.

– Он дрался сегодня с вами без щита, – сказала она довольно сухо.

– А-а, да, мне уже об этом говорили. Но я, право, узнал об этом только когда с меня сняли шлем. Иначе я сделал бы то же самое. – Он протянул руку, и один из его оруженосцев немедленно вложил в нее кубок, который он весь осушил. – А может быть и нет. Святая Мария, мне совсем не хочется быть проткнутым копьем на турнире и затем погребенным без упоминаний о святом деле, за которое я погиб.

Он расхохотался, но в его смехе явно слышалось не только веселье. Меланта стала внимательно наблюдать за ним.

Допив вино, он отбросил кубок и, повернувшись, стал с удовольствием наблюдать за тем, что происходило на турнире. Итак, сейчас ей стало ясно, что все до сих пор было обманом и игрой. Все только начиналось. Ланкастер совсем не собирался выбывать из турнира после такого плохого выступления.

Она решила изменить свою тактику.

– Я не верю, что вы так закончите турнир, сэр. Да полно, вы ведь еще станете сражаться, не так ли?

Он помедлил с ответом, чего, собственно, ей было вполне достаточно. Итак, все ясно.

– Зачем же, нет, мадам. Я лучше буду наслаждаться вашим обществом, пребывая рядом с вами, если вы будете так добры, чтобы разрешить мне это. Ага, вон смотрите, ваш рыцарь снова на поле.

Его противник выбрал черный и золотой цвета, а его эмблема являла собой позолоченное изображение головы леопарда. Его вывели на поле ристалища два оруженосца. В ожидании своего противника рыцарь Меланты сделал круг по полю, а затем занял свою позицию. Сейчас он снова был со щитом. Копья наклонились, нацеливаясь на противника, и лошадь черно-золотого рыцаря ринулась с места в бешеном галопе.

Зеленый Рыцарь попал своему сопернику прямо в грудь. Тот дернулся и полетел из седла, увлекая на землю и свою лошадь. Они перевернулись через голову, причем, каждый в различных направлениях, после чего скакун рыцаря поднялся и стал бегать по полю, не позволяя никому себя поймать.

– Плохо сидит в седле, – сухо пробормотал Ланкастер.

Золотой претендент с трудом поднялся на ноги, стащил с головы свой шлем и потребовал, чтобы ему принесли боевой топор. Зеленый Рыцарь тоже спешился и сменил оружие. Его горбун-оруженосец увел коня. Претендент нанес удар первым. Его секира, рассекая воздух, устремилась на Зеленого Рыцаря, но тот умело отскочил в сторону и нанес удар своим оружием по обратной стороне колен нападавшего. Тот рухнул как подкошенный. Еще один удар, теперь направленный на голову претендента, оказался просто-таки страшным – топор прорубил шлем и слегка вошел внутрь. Соперник закричал о том, что прекращает схватку. Когда его разрубленный шлем был снят, все увидели, что голова у него в крови.

Бой на мечах, естественно, не состоялся.

Под звуки музыки, сидя рядом с Ланкастером, Меланта наблюдала за турниром, на котором ее рыцарь лишил надежд еще троих претендентов. За это время было сломано еще две пики, и ни разу ни один из претендентов не дошел до битвы на мечах. Причем, один из несчастных соискателей приза Меланты покинул поле битвы со сломанной рукой.

За боями турнира кроме благородных особ наблюдало огромное количество простых воинов, пажей, оруженосцев. Среди них появлялось все больше и больше людей, которые встречали каждое удачное действие Зеленого Рыцаря и каждую его победу бурей восторга. Меланта осознала, как ее тоже все сильнее охватывает чувство восхищения, но она старалась не проявлять своих эмоций. И в самом деле Берсека. Оставалось только дождаться, когда Ланкастер загорится желанием снова выйти на поле против ее чемпиона.

Меланта уже давно поняла намерения герцога. Позволить как можно большему числу претендентов сразиться с ним, чтобы утомить его, и, в то же время, придав ему ореол непобедимости, а затем… неприметное посещение тайного «друга», настоятельный совет не вызывать недовольства герцога, и Ланкастер, отдохнувший в течение нескольких часов среди зрителей, постарается под каким-нибудь предлогом снова выйти на бой с Зеленым Рыцарем.

Что же, она отдавала должное замыслу Ланкастера. Такой план свидетельствовал о хорошем расчете. Меланта улыбнулась про себя, когда увидела, как Ланкастер пожелал поговорить с гарольдом на поле, который только что объявил другую пару без Зеленого Рыцаря, дав тому отдохнуть. Конечно, не следует давать ему расслабляться. Надо как следует истощить его перед «coup de grace».

Меланта отвернулась от новых соперников и обратилась к герцогу:

– Расскажите мне о моем рыцаре. Он и правда без имени?

– Да, совсем безымянный. Никто. Он служит мне сам, но кроме изуродованного слуги никого не имеет.

– У него нет земель? Но такое богатое снаряжение, и такой прекрасный конь. Он, наверное, выиграл много турниров?

Герцог засмеялся:

– Совсем нет. Я нахожу ему более полезное применение. Он более нужен в настоящих боях, хотя, если уж и попадает на турнир, то обычно побеждает. Время от времени я посылаю его на охоту за драконами, но этот приз он еще ни разу не привез.

– И он все еще не доказал, что достоин назвать свое имя?

Ланкастер пожал плечами.

– Возможно, у него нет имени. Бог знает, где он достал себе снаряжение. Может, украл. Я так думал, что он вовсе не рыцарь, а всего лишь вольный.

– Вольный! – Меланта была поражена.

– А зачем еще ему надо было бы скрывать свое имя? Да и герб, который у него есть, нигде не значится. Так утверждают герольды. Но у него имеется талант руководить простыми солдатами. Кем бы он ни командовал, они сразу же проникаются к нему любовью, а французы, так просто падают от страха при его появлении. – Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся. – Поэтому, принцесса, мы терпим его присутствие, и не замечаем его сомнительных прав и его зеленого коня. И раз уж ему взбрела в голову такая блажь считать вас своей сеньорой, мы поиграем в это и развлечемся.

Меланта стала слегка перебирать пальцами путцы с драгоценными камнями.

– Неудачная игра, мой господин! Нет ли у вас какого-нибудь действительно сильного воина, чтобы отнять у этого странного рыцаря мои призы?

Ланкастер припал к путцам и поцеловал их.

– Я найду одного такого, принцесса, – пробормотал он. – Не бойтесь.

Раздались яростные крики, которые даже заглушили музыку. Это вдали схватились в кулачном бою какой-то пехотинец и юноша из свиты проигравшего рыцаря. Их разняла стража, после чего герцог снова повернулся к Меланте.

– Не хотите ли вина, моя госпожа? Что-то стало очень пыльно.

После его слов Кара сделала несколько шагов с того места, где только что сидела, и поставила перед ними поднос: кувшин с вином, чашы для вина. Герцог хотел налить, но Меланта остановила его:

– Нет, сэр, не буду. Не буду ни пить, ни есть, пока какой-нибудь новый чемпион не пленит моего воображения. – Она рукой отослала Кару прочь.

Его брови удивленно поднялись.

– Да-да, – подтвердила она. – Я бесстрашна, и не боюсь жажды и голода. А вы не хотите последовать моему примеру? Рискнете? Правда, весь риск для вас на сегодня завершился, раз вы уже не вернетесь на поле.

Губы Ланкастера напряглись. В нем боролись гордость и злость, но в конце концов он улыбнулся и сказал:

– Как пожелает моя госпожа. Что же, клянусь святым Иоанном, что ни съем, ни выпью ничего, пока вы не обретете нового чемпиона.

Миновал полдень. Черный Принц, которого беспокоили опухшие ноги, отбыл с турнира в сопровождении своей свиты.

После каждого поединка в воздух поднималась пыль, и Меланта покашливала, стараясь показать это герцогу. Она голодными глазами смотрела на пирожные и деликатесы, которые подносили наиболее почетным гостям. Принц, кажется, пока еще не проголодался, но, к радости Меланты, раз или два сглатывал слюну, когда рядом проносили напитки.

Зеленый Рыцарь продолжал громить претендентов. Вот его очередной соперник тяжело поднимается с земли. Его шлем, похожий на голову дикого вепря, сдвинут, клыки сломаны или сдвинуты в сторону.

– Я уже утомилась, – сказала она. – У него что, есть какое-то магическое заклятие, или же все ваши люди очень слабы?

– Нет никакого заклятия, мой госпожа, хорошее здоровье и мастерство, – ответил Ланкастер. – И, кстати, он тоже мой человек.

Зеленый Рыцарь стащил свой шлем и стал протирать свой лоб и глаза концом туники. Отовсюду ему кричали приветствия и слова поддержки пехотинцы, теперь в большом числе собравшиеся вокруг ограждения ристалища. Один из них окликнул его и, нырнув под оградой, выбежал на поле, чтобы подать ему чистую холстину. Его появление в запрещенном месте вызвало огромное волнение.

Находившиеся в почетных местах трибун дамы стали выражать свое возмущение, что немедленно вызвало грубые крики со стороны солдат вокруг поля. Возникла и была разогнана еще одна драка.

Ланкастер сделал еле заметный знак герольду, и следующий поединок состоялся без участия Зеленого Рыцаря. Меланта увидела, как Зеленый Рыцарь направился к воротам. Его вместе с оруженосцем окружили солдаты, которые кольцом охватили их и как почетный эскорт провели сквозь толпу к палаткам.

– Но если вы разрешите ему еще отдыхать, разве смогут эти безбородые дети сражаться с ним?

Ланкастер бросил на нее настороженный взгляд.

– У нас должно состояться очень много поединков. Более ста рыцарей решило принять участие в турнире.

– Надеюсь, моему рыцарю не придется сражаться со всеми ими, – пробормотала она. – Хотя надо сказать, я не предполагала, что он настолько сильнее всех остальных. Мне кажется, что мой отец или брат могли бы победить его уже много раз подряд.

Он сумел заставить себя улыбнуться.

– Может быть, моя госпожа. Но ведь и у нас день еще не закончился.

– У меня уже нет надежд. – Она покачала головой. – Дни настоящих турниров миновали. Сейчас приходится лицезреть какие-то детские игры. Король, ваш отец, сохрани его Господи, сказал бы, что это жалкое подобие тех великих зрелищ, которые устраивал он сам.

Ланкастер покраснел почти до шеи, но снова сдержался, ответив учтивым кивком головы.

– Конечно, мы не можем мечтать о том, чтобы превзойти нашего любимого короля.

Меланта взглянула на рыцарей, которые сейчас бешено скакали по направлению друг к другу. К ее радости, они оба промахнулись, совсем не задев копьями друг друга. Раздалось улюлюканье толпы. Вообще-то, такие события – не редкость на турнирах, но сегодня оно случилось впервые. Она горестно вздохнула.