Текст книги "Мемуары ингушки. Рассказ"

Мемуары ингушки
Рассказ
Лаура Михралиева

© Лаура Михралиева, 2017

ISBN 978-5-4485-6066-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я уже дремала, когда поезд «Москва-Грозный» тронулся…

Колеса только-только начали постукивать, а уже почувствовала себя легче. Мы все еще в Москве, но этот поезд, похоже, – единственное место, где твои паспортные данные не вызывают неодобрительных и подозрительных взглядов.

– Проверка документов, приготовьте паспорта и билеты, – громко объявляет проводник. Приоткрывая глаза, я на ощупь ищу в сумке паспорт, в него вложен билет. Проводник внимательно проверяет и с улыбкой возвращает документы:

– Приятного пути!

Я снова погружаюсь в сновидения, крепко прижавшись к подушке, как будто вслушиваюсь в стук колес.

* * *

Не верится, что я все-таки решилась. Узнаю ли я город, который видел и мое беззаботное детство, видел и слезы, боль всей моей семьи?..

Узнает ли он меня?

Но еще труднее быть тут. Я как будто постоянно на чемоданах: кто я? где мой настоящий дом?

Не я чертила себе линии судьбы и возводила стены, не я сдвигала границы – происходило то, над чем я была не властна. И вот я здесь, где происходит так много, но мало что отдается теплом в моем сердце. Общество убеждает строить карьеру, завести семью, как бы между прочим держа в одной руке ребенка, а во второй – сотовый, решать проблемы глобального потепления. Городская среда и ритм превращали на моих глазах женщин в волевых охотниц за кошельками. Я не осуждала их. Но останутся ли в вайнашке те чистота, скромность, женственность, которым учили ее предки? Можно ли жить в мегаполисе и остаться собой?

Готовая убежать, не рассуждая, где враги, а где свои, я решилась сесть на поезд, который увозил меня все дальше. В голове крутилось недавно написанное стихотворение:

Говорят, там был красивый сад,

А сейчас – руины, кучки пепла,

Поваленный инжир не увядал,

Хоть сломлен был

от штормового ветра.

Как сложно покидать родимый дом

и понимать, что не вернешься,

А будущее начнется лишь тогда,

Когда назад не оглянешься.

* * *

Не помню, что именно пробудило меня от беспокойного сна. И вдруг – вот оно, почти забытое ощущение, что я дома. Знакомая речь, повсюду приятные запахи еды. Разговорчивые соседи, которые, увидев, что я проснулась, начали расспрашивать, как я спала, и не помешали ли они? Я слегка подзабыла язык, но ответить и поблагодарить смогла. Нежность и чуть ли не материнская забота витала в воздухе и наполняла бездушные вагоны теплом.

Умывшись, я тихонько села на свое место и стала смотреть в окно.

Принесли мой чай. Достав слойки, купленные у вокзала, я решила начать трапезу.

– Угощайся нашей едой, все свежее, вчера только испекла в дорогу пирожки, вот свежий хлеб, сыр, яйца, угощайся, не стесняйся. Меня зовут Аза, – сказала женщина, сидевшая напротив.

Так мы и познакомились. Особо не расспрашивая друг друга, мы многое узнали.

Грусть нахлынула, и я поделилась с Азой тем, что наболело: возвращаться не к кому, дома уже тоже нет, и это первая поездка обратно, после войны.

– Каждый это пережил по-разному. Навсегда останется рана, которая не заживает, а просто не болит, если не тревожить, – говорила, медленно проговаривая слова, моя соседка.

Я понимала ее слова, но пока никак не могла почувствовать, о чем они.

Мне предстояло вернуться, и возвращение давалось непросто. Надо было подготовить репортаж о вайнахской эстраде. Я уже созвонилась со многими и назначила встречи, график был плотный. «На слезы нет времени, – уговаривала я себя, – это такая же работа, просто в родном городе».

* * *

Поезд замедляет ход.

– Моздок, – говорит мне соседка Аза. – Пойдем, выйдем, подышим воздухом, стоянка – полчаса.

Вдыхаю полной грудью свежий воздух, беру Азу под руку, и мы гуляем вдоль перрона. Ритмы лезгинки играют в телефонах почти у каждого вагона, задают темп нашему шагу.

– Мадина, в каком районе ты раньше жила?

– В Старопромысловском, на Ярославской. Знаете, там, где было огромное поле и кинотеатр. А еще – рядом ткацкий завод, там работал мой отец.

– Помню эти места, – с улыбкой посмотрела Аза на меня.

– А что же там сейчас? – растерянно спрашиваю я, не зная, хочу ли знать правду.

– Там элитная застройка, планируют построить аквапарк, от старых коттеджей ничего не осталось, все перестроено. Ты не переживай, многие с этим столкнулись, приезжают – и не узнают свои улицы, дома, но от этого город не становится чужим, ты это почувствуешь, непременно почувствуешь. Сходи в мечеть, ты же наверняка видела на фото и видео – какую прекрасную возвели. Но помни, что истинное сокровище – это не внешние и земные ценности, не гонись за этим.

Пролетели полчаса. У нас было еще много разговоров о жизни, семье, и моя собеседница как будто открывала мне глаза на мир.

– Мы пережили войну и стали другими, – сказала она, когда мы вернулись в вагон. – Не обязательно говорить об этом, но важно быть рядом с теми, кто все понимает без слов.

А вот и Терек.

Свинцовые потоки воды переносят меня в мир моих детских грез, туда, где горная река поблескивает на солнце и дети беззаботно резвятся, плескаясь и ныряя с моста. Мой дядя всегда с теплотой вспоминает эту реку, там выявлялись храбрецы и трусы, велись самые интересные разговоры и незаметно пролетал день. Как хорошо, что нам есть, что

...

конец ознакомительного фрагмента