Текст книги "Холодные сердца"

– У меня дома все хорошо. Просто когда у тебя маленькие дети, совсем неплохо почаще выбираться из дома. Так и с ума можно сойти, если целыми днями сидеть взаперти. К тому же я уверена, ну, по крайней мере, думаю, что Лорри нравится наше общество. Правда, Лорри?

Лорелея оторвалась от миски с тестом, месить которое она помогала одному из детей, и вопросительно взглянула на Вики.

– Я говорила Кайли, что мне кажется, что тебе нравится наше общество, ну, мое и малышей.

– О да, – проговорила Лорелея, поглаживая одного из детей по голове. – Конечно, мне нравится. Не знаю, что бы я без вас делала. Наверное, пропала бы.

– А, это просто замечательно, – сказала Кайли. Ее лицо говорило многим больше, но, кроме Рори, на нее никто не смотрел.

– Кстати, – Кайли нахмурила брови, словно пытаясь что-то вспомнить, – мы с Рори ходили проведать Риза на Пасху. Ну, на кладбище.

Плечо Лорелеи слегка вздрогнуло, но она не обернулась.

– Это хорошо, – весело сказала Вики.

– Да, – продолжала Кайли, – мы немного прибрались там, помолились, оставили свежие цветы. Могила была слегка запущена, как будто там долго никого не было…

– Что ж, – сказала Вики изменившимся тоном, уже не веселым, а немного мрачным и подавленным, – это тяжело для Лорри. Это тяжело для всех нас.

Она натянуто улыбнулась.

– Да, – сказала Кайли, изображая сочувствие, – уверена, что так и есть. Кстати говоря, – задорно начала она, меняя тему разговора, – у вас замечательный дом. Он очень похож на мой, кроме разве что, – она усмехнулась от того, что хотела сказать в продолжение, – моя мама ни минуты не могла усидеть на месте, дом был похож на музей – ни пылинки вокруг. И все было убрано, кружки она прятала раньше, чем ты успевал сделать последний глоток.

Она снисходительно улыбнулась и снова оглядела комнату.

– А здесь совсем наоборот. У вас тут куча вещей, Лорри.

– Да, – снова встряла Вики, – Лорри любит покупки.

– Ого, – сказала Кайли. – Никогда не видела столько тарелок в одном доме.

Рори посмотрел на полки, висевшие на стенах кухни. Он машинально принялся считать тарелки, насчитав не менее ста. Потом он посмотрел на миски: огромный выбор на любой вкус, разноцветные, пластиковые, глиняные, все по-своему красивые, но теперь он четко видел, что их было слишком много. Помимо этого на полках громоздились еще разноцветные тумблеры и стаканы, а еще кувшины, вазы, горшки, консервы и приправы. Внезапно Рори осознал, что у них было по десять приборов с солью и перцем. Возможно, в недрах ящиков их было еще больше.

– Могу я посмотреть ваш дом?

Вики взглянула на Лорелею, которая, похоже, попросту игнорировала Кайли или же вовсе забыла о ней, и сказала:

– Разумеется можно, правда, Лорри?

– Что-что?

– Кайли хочет получше осмотреть дом.

Лорелея улыбнулась, обнажив пожелтевшие зубы, и сказала:

– Конечно! Прошу прощения за весь этот беспорядок!

На ее щеке застыли несколько капель теста, что делало ее слегка похожей на сумасшедшую.

– Господи, – сказала Кайли, следуя за Рори по коридору, – какой же здесь бардак. Как вы тут вообще живете?

Рори огляделся и вздохнул. Розовые очки, сквозь которые он смотрел на все это, дали трещину, как он и ожидал.

– Со временем привыкаешь, – сказал он, переступая через кучу мусорных пакетов, лежавших в начале лестницы уже около двух лет.

– Конечно, здесь все по-своему мило, – продолжала Кайли, также переступая через мешки и опираясь о руку Рори. – Но все же несколько странно: не находишь?

– Мама, – начал он, пытаясь придумать, куда бы отвести Кайли, – она всегда была очень сентиментальной. Она боится избавляться от вещей, считая, что все они хранят память.

– Гм, – промычала Кайли, слегка отстав от него, – и все же…

Она остановилась и задумалась.

– И все же что?

– И все же она не навестила могилу своего сына в годовщину его смерти.

Эти слова камнем повисли в воздухе. Они оба обратили свой взгляд на окно, сквозь которое виднелся сад.

– Красиво, – произнесла Кайли, протерев стекло рукой и снова посмотрев сквозь него. – Очень красиво.

Рори показал ей свою комнату, комнату родителей, комнату Бет, комнату Мэган, ныне превратившуюся в склад книг и газет. А потом она спросила:

– Ты покажешь мне его комнату? Комнату Риза?

Рори вздрогнул. Он никогда не заходил в комнату брата.

– Конечно, если хочешь, – сказал он, пожав плечами.

Он встал на пороге, глядя, как Кайли заходит внутрь.

– Ты идешь?

Он кивнул в ответ на ее нежный взгляд.

– Давай, это же просто комната, – подбодрила его она.

Он снова кивнул и слегка улыбнулся. Кайли остановилась посередине комнаты и огляделась по сторонам.

– Так это здесь все и произошло?

Рори сдавленно улыбнулся. Никто раньше не говорил с ним об этом.

– Боже, – произнесла она, глядя на потолочные балки, – какая жуть. Он оставил записку?

– Нет, никаких подсказок. Чертов эгоист.

– Да, это и правда очень эгоистично.

Рори облегченно улыбнулся. Он впервые произнес эти слова вслух, и человек, с которым он говорил, согласился с ним.

– Знаешь, в этом нет смысла, – продолжала она, – пытаться понять и разгадать произошедшее. Человека уже не вернуть.

– Да, – согласился Рори, – ты абсолютно права.

Он вздохнул. Все эти четыре года он силился понять, что именно произошло здесь, в этой самой комнате, когда им обоим было шестнадцать, но ответ ускользал от него.

– А кто нашел его? Ты?

– Нет, Мэг.

– Ааа, та самая Мэг. Сколько ей было, когда это случилось?

– Двадцать.

– Какой ужас.

Она вышла из комнаты вслед за Рори.

– Хорошо, что именно она. Она всегда была самой здравомыслящей в нашей семье. Любой другой из нас, скорее всего, с катушек слетел бы от увиденного. Но Мэг держалась молодцом.

Кайли приподняла бровь.

– Что ж, не она одна держалась молодцом.

Он вопросительно взглянул на нее, мгновенно поняв, кого она имела в виду. Маму. Он открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь в ее оправдание, но внезапно понял, что возразить ему нечего. Нужно было очутиться в шкуре его матери, чтобы понять ее. Но даже в этом случае понять ее было очень тяжело.

– Может, и так, – он приобнял Кайли за плечо. – Посмотрим сад?

Они занимались сексом в дальнем конце сада. В этом не было ничего удивительного, учитывая длину юбки Кайли. Со стороны соседнего поля приблизилась пасущаяся овца, как будто наблюдавшая за ними. Кайли рассмеялась и крикнула:

– Хочешь присоединиться, овечка?

Они оба рассмеялись, и Рори подумал, что нет ничего такого в том, чтобы смеяться во время секса, хотя ему всегда казалось, что это серьезное занятие. Они вместе лежали в гамаке, переплетясь друг с другом ногами и по очереди затягиваясь косячком. Около дома слышались крики детей Вики, Рори чувствовал горечь дыма во рту, нечто липкое в штанах и, конечно, любовь к той, что лежала рядом с ним. Он улыбнулся. Его детство прошло.

Кайли вошла в его дом всего полтора часа назад, и уже разорвались все его связи с прошлым.

– Нам нужно уехать, – неожиданно произнес он.

– Куда же? – Кайли рассмеялась.

– Я не знаю, – сказал он, затаив дыхание. – Я никогда нигде не был. У меня даже нет загранпаспорта.

Она удивленно посмотрела на него, слегка ухмыльнувшись.

– Ты шутишь?

Он покачал головой.

– Ни у кого в нашей семье его нет.

– Но это… – Она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово. – Это же ужасно.

Он пожал плечами, а потом рассмеялся.

– Однажды мы почти съездили в Грецию.

– Почти! Боже мой! – Она закатила глаза.

– Я хочу получить загранпаспорт, – начал он, привставая с гамака, чтобы обнять ее. – Чтобы съездить куда-нибудь с тобой.

Она улыбнулась.

– Это отличная идея, только вот у нас обоих ни гроша в кармане.

– Я могу достать деньги.

Она подозрительно взглянула на него.

– Где?

– Не знаю, – сказал он. – Продам что-нибудь. Попрошу отца дать немного взаймы. Устроюсь на работу, нет, на две работы. Я не шучу. Я хочу съездить куда-нибудь, всем сердцем хочу.

Сказав это, он внезапно разрыдался. Он плакал, думая о своем несчастном брате, о безумной матери, отдалившемся отце, любимых сестрах, которых он не видел уже давно. И еще он думал о себе, точнее о том, сколько времени он был словно в тупике.

Кайли взяла его за руку и, поцеловав в лоб, сказала, что все будет хорошо. И он верил ей.

Неделю спустя Лорелея, подбоченившись, стояла посреди бывшей комнаты Мэг, переводя взгляд с одной стороны на другую.

– Черт возьми, – сказала она, – сейчас. Что ж… это сложно.

Рори издал легкий стон отчаяния. Перед ним стояла женщина с десятью перечницами и солонками в руках, та, которая хранила все рисунки и аппликации, сделанные четырьмя ее детьми в течение пятнадцати, а то и более лет, никогда не выбрасывавшая ничего яркого или блестящего, женщина, за долгие годы накопившая целый арсенал средств для уборки. И вот эта самая женщина не могла найти самое обычное свидетельство о рождении своего сына.

– Но, мама, я не понимаю, как можно было потерять свидетельство о рождении?

– Я не потеряла его, дорогой, я просто еще не нашла! Пожалуйста, дай мне несколько минут.

Теперь Лорелея называла старую комнату Мэг своим «офисом». На деле же это была комната-свалка. Куча книг, подобранных на сборе макулатуры, большинство в обложке, которые Лорелея так и не удосужилась прочесть (она не могла долго сидеть неподвижно, чтобы читать), различные карты, папки и груды всевозможных документов без каких-либо опознавательных признаков. От всего этого хаоса у Рори слегка закружилась голова. Кровать Мэг ныне была полностью погребена под различными мешками, в первую очередь с одеждой, якобы собранной для того, чтобы отнести нуждающимся. Старый туалетный столик Мэг, бывший когда-то предметом ее гордости, белый с зеркалом трельяж с позолоченной окантовкой (Рори помнил, что это был подарок на день рождения или поощрение за успехи в учебе), теперь использовала Лорелея в качестве своего рабочего стола. Его также постигла участь кровати: бесконечные горы документов, чучела животных, глобусы, папье-маше и небольшая кучка сдувшихся воздушных шариков, обвязанных нейлоновой лентой. Пару лет назад Лорелея приобрела два шкафчика для документов, чтобы хоть как-то упорядочить бумаги, однако, что было неудивительно, никакого порядка по-прежнему не наблюдалось.

– Как здесь вообще можно что-нибудь найти? Здесь повсюду хаос.

– О, я знаю. – Лорелея провела своей тонкой рукой по волосам и вздохнула. – Я собираюсь тут разобраться. Вики говорила, что поможет мне.

– Когда же?

– О, сложно сказать. Обычно мы обе так заняты другими делами.

– Не смеши, мам, всегда можно найти несколько минут на это. Ты же не работаешь, все твои дети уже выросли.

– Да, но у Вики есть малыши. С ними порой так хлопотно.

– Но они не твои, это дети Вики. Просто попроси ее пару дней не приходить к тебе, чтобы за это время ты смогла навести здесь порядок. Я мог бы помочь тебе… Вот от этой кучи старых журналов можно избавиться прямо сейчас, так ведь?

– Конечно, только нужно убедиться, что между ними нет ничего важного.

– Например, наших свидетельств о рождении?

– Совершенно верно, дорогой. – Ее голос звучал почти с облегчением. – Видишь, почему я не могу все это выбросить?

Рори кивнул. Он видел много проблем.

– Ну не можем же мы просто стоять и смотреть на все это?

Мать виновато улыбнулась.

– Давай лучше подождем, когда вернется папа.

Рори застонал.

– Нет, мам, – сказал он, – мне нужно найти его сейчас, чтобы подать заявление на получение загранпаспорта. Мы уже заказали билеты. Мы хотим уехать через два месяца.

– Уехать? – растерянно произнесла Лорелея.

– В Испанию. Я говорил тебе. Мы с Кайли хотим съездить в Испанию.

– Ах да, конечно. – Она неодобрительно покачала головой.

– Что такое?

– О, – она почесала затылок. – Я просто не понимаю. Я не понимаю зачем. – Она снова покачала головой и слегка усмехнулась. – Можно подумать, что там есть что-то такое, чего нет у нас.

– Все куда-то ездят. Это совершенно нормально.

– О, я знаю, что это совершенно нормально. Просто, зачем куда-то ехать, когда у тебя есть дом и люди, которые тебя любят? А все эти упаковки и распаковки, сон в чужой кровати, незнакомые лица повсюду…

Она вздрогнула. Потом, оглядев комнату, произнесла:

– Ладно, дорогой, попробуй найти что-то здесь, но, честно говоря, я бы на твоем месте все-таки дождалась папу. Просто он более организован, чем я, и наверняка знает, где лежат все ваши свидетельства. Вообще, они могут быть даже не в этой комнате, они могут быть где угодно. А сейчас мне нужно вернуться и помочь Вики с малышами. Мы с ними делаем ожерелья из макарон.

Все ее естество стремилось поскорее покинуть эту комнату. Рори хотел было уйти вместе с ней, но внезапно почувствовал непреодолимое желание задать матери вопрос, который он хотел задать ей уже очень много раз в своей жизни.

– Почему ты так не любишь говорить о прошлом?

– Что?

– Да-да, ты никогда не говоришь о прошлом или будущем.

– Просто я всегда жила и живу сегодняшним днем, разве ты не знал? В этом и секрет моего счастья.

– Да, но… – Он сделал паузу. – Но ты не счастлива.

– Не счастлива? – Она моргнула своими большими совиными глазами.

– Ни капли.

– Дорогой, что такое ты говоришь? Я счастлива как никогда.

– Но как ты можешь быть счастливой? – с гневом в голосе спросил Рори. – Как?

– Благодаря всему, что у меня есть.

– Но как же Риз…

Лорелея замерла с улыбкой на лице.

– Он был твоим сыном. Твоим самым особенным ребенком. Ты не плакала на его похоронах, ты не навещаешь его могилу, у тебя нет даже его фотографий. Словно… Словно его не было в твоей жизни.

Она прищурилась на него и вдруг рявкнула:

– Это все она, так ведь? Это все та девушка.

– Кайли?

– Да. С ней ты стал совсем другим.

– Может быть. Но это к лучшему.

– Она сделала тебя жестким, как она сама.

– Она вовсе не жесткая.

– О, мой дорогой, милый мальчик, конечно, она жесткая.

– Ты решила так из-за ее одежды?

– Ну отчасти да, но ее аура… От нее веет негативом. Вики тоже это заметила.

– Вики, Вики, опять эта чертова Вики. – Рори практически прорычал эти слова.

– Милый, что ты говоришь? Я считала, что мы с тобой разговариваем как цивилизованные люди. Думаю, что и манеру разговора ты перенял от нее.

– Нет. Я всегда ругался, только не при тебе, потому что уважал тебя.

– А сейчас?

Он пожал плечами.

– Я не могу уважать того, кто не уважает память своего мертвого ребенка.

После этих слов Лорелея посмотрела на Рори таким взглядом, от которого у него мурашки побежали по коже, и сказала:

– Никогда больше не смей так разговаривать со мной.

На мгновение он подумал, что она хочет его ударить. Но она не ударила. Вместо этого она оттолкнула его от двери и вышла из комнаты.

Отец Рори нашел свидетельство о рождении через два дня. Оно было в сумке с одноразовыми флуоресцентными палочками, которые Лорелея купила аж в 1989 году.

– О! – воскликнула она, когда муж вручил ей эти палочки. – А я все думала, куда они подевались. Малышам они понравятся.

Все четыре свидетельства о рождении были сложены вместе в бледно-голубой папке с пометкой «Детишки». В папке, помимо свидетельств, имелись еще некоторые документы: справки о первых днях жизни Риза, заметки о прививках и четыре маленьких пластиковых браслетика с надписью «птенчик», которые Рори нашел довольно милыми.

Отец предложил встретиться с ним в пабе. До этого Рори никогда не бывал в пабе с отцом. Ему и в голову не приходило, что такое вообще возможно.

– Ну, – протянул Колин, отдавая ему свидетельство, – я очень рад, что вы решились на это. На самом деле, тебе давно пора куда-нибудь съездить. Мне кажется, что в последние годы мы все были как будто в оцепенении. И мама никогда бы не разрешила мне отвезти вас за границу, пока вы были маленькими.

– Помнишь Грецию? – сказал Рори, поднимая свою пинту.

Отец сухо засмеялся и закатил глаза.

– Как я мог забыть? Мне потребовалось несколько лет, чтобы набраться смелости и предложить съездить куда-нибудь. А потом эти чертовы грабители…

– Мама ненавидит ее, – вдруг вставил Рори.

– Кого? Кайли?

Рори кивнул.

– О, я сомневаюсь в этом. – Колин покачал головой. – Ты преувеличиваешь. Ей просто не нравится, что ты начинаешь расправлять крылья и покидаешь ее уютный мир. Потому ей кажется, что легче всего обвинить во всем Кайли.

Рори снова кивнул. Вероятно, отец был прав.

– Она тебе нравится? – спросил его отец.

– Мы едва знакомы.

– Но все-таки кое-что ты о ней знаешь? – Колин прищурился и снял очки. – Я думаю, – продолжил он, рубашкой протирая линзы очков, – что она – именно то, что тебе сейчас нужно. Но, может…

– Может, что?

– Может, не совсем то, что тебе нужно до конца жизни?

– Почему нет?

– Потому что она королева драмы. С такими бывает трудно. Они не хотят спокойной жизни. Ты будешь вынужден выполнять все ее капризы.

У Рори перехватило дыхание. Было что-то захватывающее в том, чтобы беспрекословно потакать Кайли. По крайней мере, это звучало лучше, нежели всю жизнь жевать сопли.

– А какой была мама, когда вы познакомились?

Колин снял очки, поднял свой бокал вина и улыбнулся.

– Потрясающей, – сказал он. – Всегда веселой. Гламурной. Она выглядела словно модель. Сотни друзей. Постоянно в движении: танцы, прогулки. Она была похожа на… на лето.

Рори замер. Лицо отца сияло. Он никогда не видел Колина таким.

– А потом, – Колин продолжал, – дети, дети, знаешь, от всего этого быта устаешь.

– Она до сих пор думает, что вы счастливы.

– Я знаю.

– Несмотря на то, Риз умер.

Его отец вздохнул.

– Я знаю.

– И как нам с этим быть?

Колин с любопытством посмотрел на сына.

– Понятия не имею. Как, черт возьми, можно помочь тому, кто считает себя счастливым? – Он надул щеки и снова вздохнул. – Честно говоря, – он сделал паузу, а затем посмотрел Рори прямо в глаза, – должен признать, что я сдался.

Он отвел взгляд, но Рори успел заметить в его глазах неприкрытое сожаление.

Через два месяца Колин провожал Рори с Кайли в аэропорту. Лорелея сказала, что она слишком занята, чтобы прийти. Рори не хотелось знать, чем именно она так занята. Во время их последней встречи она крепко обняла его и сказала, что любит его, пожелала, чтобы он отлично провел время, что она будет очень по нему скучать и что ей не терпится послушать его рассказы о поездке, когда он вернется домой. Прощание матери с сыном. Любой обыватель нашел бы эту сцену очень милой. Но Рори чувствовал, что она как будто хочет, чтобы он поскорее ушел. Скорее, говорил язык ее тела, скорее уходи.

Кайли и Колин сидели на переднем сиденье и болтали об Андалусии, Кайли листала свой путеводитель, периодически зачитывая вслух какие-то строчки. Ее светлые волосы были пострижены слишком коротко, так, что она походила на красивого маленького мальчика. Глядя на нее сзади, он понял, что нынешний ее облик напоминает ему Риза. Он перевел взгляд к окну, любуясь пейзажами сельской местности. Стоял разгар лета. Все было ярким и зеленым, там и сям желтели широкие полосы посевных полей. Все было так ему знакомо: кирпичные дома, таблички с названиями сел Глостершира, легкий запах болота, ощущение добротного асфальта под колесами. Все это он знал с детства.

– О, кстати, – повернулся к нему, – не забудь поздравить маму с днем рождения, хорошо? И Бет тоже, если ты еще помнишь.

– Черт, когда он у нее?

– Девятнадцатого июля. Ей исполнится двадцать три.

– Бедная Бетти, – вздохнул Рори.

– Почему это бедная? – спросила Кайли.

– Да так, ничего, – сказал он. – Просто жалко ее. Она как будто застряла в этом доме. И теперь ей будет уже двадцать три, а она все так же привязана к нему.

– Мне тоже будет двадцать три в следующем году, – сказала Кайли. – Но я не живу дома с шестнадцати лет.

– Помните, что у Мэг скоро роды. Не забудьте ей позвонить.

– Не уверена, что у нас под рукой будет телефон, – отрезала Кайли.

– Думаю, вы что-нибудь придумаете.

Они собирались остановиться у парня по имени Кен, с которым Кайли лишилась девственности, когда ей было семнадцать лет, а ему сорок девять. Она познакомилась с ним на фестивале в Лимерике и все еще общалась с ним. Теперь они стали друзьями и переписывались. В настоящий момент он жил в Андалусии в какой-то общине с тремя женщинами, козами, ослами и полудюжиной детей. Это и пугало, и ужасало одновременно. Но он был готов предоставить им бесплатный кров со всеми условиями в обмен на некоторую помощь в хозяйстве и по уходу за детьми. Учитывая тот факт, что в кармане у Рори было всего двести фунтов, он не мог отказаться от подобного предложения.

– Ты все еще влюблена в него? – спросил он Кайли.

Кайли бросила на него испепеляющий взгляд:

– Рори Берд, ты что, с ума сошел? Думаешь, я поехала бы с тобой к своему любовнику? За кого ты меня принимаешь? Я одобряю многие вещи, но многоженство явно не из их числа.

Эти слова успокоили Рори.

– В любом случае, – снова подал голос Колин, – обязательно найдите время, чтобы позвонить Мэг. Она расстроится, если ты не поздравишь ее, Рори.

– Положитесь на меня, Колин, – отозвалась Кайли, слегка проведя по его руке. – Я обещаю, что прослежу, чтобы ваш сын сделал все, как нужно.

Колин улыбнулся ей и произнес:

– Хорошая девочка.

Рори все еще повсюду мерещился Риз. Он едва мог вспомнить его в подростковом возрасте, но он отчетливо помнил его в девять лет, мчащегося с холма на своем велосипеде. Он помнил его шестилетним, когда они вдвоем бежали сквозь лес в поисках дикого кабана, которого якобы видел кто-то из школы. Он помнил, как они стояли около магазина, ожидая маму и девочек, которые вскоре вышли оттуда с мешками, забитыми всякой ерундой. И еще он вспомнил, как Риз сидел на своем любимом месте в машине в багажнике хетчбэка с собакой на коленях. А теперь он, Рори, ехал за границу, где Риз никогда не был. Он спрашивал себя, будут ли призраки прошлого преследовать его? Если нет, то ему будет их не хватать.