Текст книги "Встретимся у Ральфа"

Лайза Джуэлл
Встретимся у Ральфа

© Н. Лебедева, перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

Посвящается Яше и Ясмин

Благодарность

Я очень признательна вам, Кейти, Сара и Ник, за то, что вы, глава за главой, месяц за месяцем, читали мою книгу. За вашу искреннюю, позитивную поддерж-ку. Ясмин, это ты надоумила меня на мысль о романе, за что я всегда буду тебе благодарна. Наконец, я хочу сказать спасибо тебе, Яша. Ты совсем не разбираешься в женских романах, но такого бойфренда, как ты, еще поискать. Спасибо, что оплачивал мои счета, купил мне компьютер и помог с жильем. Одно слово, настоящий мужчина!

Пролог

…На вечеринках всегда так: людей мы не замечаем и то, что хотелось бы сказать, не говорим. Но и в жизни такое не редкость…

«В поисках утраченного времени», Пруст

Смит положил телефонную трубку и окинул взглядом гостиную. В тот вечер у них уже побывало несколько человек, но квартира выглядела еще относительно чистой.

Забрав пустые чашки и стаканы, он понес их на кухню. Они до сих пор хранили отпечатки пальцев и губ, оставленные теми незнакомцами, которые побывали сегодня в его квартире. Думать об этом было странно и даже неловко. Посторонние люди заглядывали в его ванную. Они видели неопрятный халат Смита, висевший прямо за дверью спальни. Они сидели на его диване в такой незнакомой и непривычной одежде, с такими непривычными манерами. Целый хоровод чужих лиц и имен. Чужаки, которым довелось заглянуть в жизнь других чужаков.

Решение они с Ральфом принимали быстро и безжалостно. Хватало минуты, чтобы понять, подходит им человек или нет. Тем не менее каждый из пришедших вовлекался в обход дома: «Вот тут у нас кухня – думаю, вас порадует, что у нас есть и сушка, и посудомоечная машина!»; в беседу: «По будням Смит встает ни свет ни заря, но по выходным мы любим поваляться в постели». Не обходилось и без расспросов: «А чем вы зарабатываете на жизнь?» Ну, и в заключение: «Что ж, сегодня мы ждем еще несколько человек. Оставьте ваш телефон – мы сообщим о своем решении». Раз за разом по четверти часа, так что нежеланный гость уходил из дома с чувством, что его кандидатуру рассматривали на полном серьезе.

Во время беседы по телефону Джейсон казался вполне подходящим кандидатом, но в итоге выяснилось, что ему в первую очередь нужно общение.

– Хочу поселиться там, где жизнь бьет ключом. Понимаете, о чем я? – Парень смотрел на них с нескрываемым энтузиазмом.

– Э-э, может, лучше объяснишь? – предложил Ральф. На ум сразу пришли вечера, когда они со Смитом только и делали, что щелкали пультом, бесцельно переключаясь с канала на канал, а затем, обкуренные, заваливались спать.

Наклонившись вперед, Джейсон обхватил ладонями колени.

– Там, где я живу сейчас, все идет по одной схеме. Работа, дом и ничего больше. Ни общения, ни развлечений. Меня это просто бесит. Понимаете, о чем я?

Ральф и Смит сочувственно кивали головой, ощущая себя полными старичками.

Моника оказалась новообращенной христианкой – они же не против ее пылких молитв? Руксана, как выяснилось, спасалась от неудачного брака. Руки у нее тряслись, взгляд перескакивал с предмета на предмет. Они с мужем, пояснила она, «на время» разошлись друг с другом. Ральф и Смит, в свою очередь, решили, что им лучше навсегда разойтись с той печальной, но крайне неприятной ситуацией, в которую попала Руксана.

Саймон им понравился. Но весил он, несмотря на приятный характер, килограмм сто двадцать. Обстановка квартиры никак не подходила для такой объемной фигуры. Даже диван жалобно заскрипел, когда Саймон опустился на него всем своим весом.

У Рейчел была такая кожа, что после ее ухода им тут же захотелось пропылесосить квартиру, а от Джона воняло кормом для собак. Словом, они практически потеряли надежду.

– Кто там звонил? – поинтересовался Ральф, развалившись на диване с пультом в руке.

– Насчет квартиры, – откликнулся из кухни Смит. – Какая-то девушка. Она уже едет сюда. Голосок приятный. – Он захлопнул дверцу посудомоечной машины. – Зовут ее Джем.

* * *

Первый же поворот с Баттерси-райз вывел Джем на Алманак-роуд, небольшую улочку, вдоль которой тянулись трехэтажные дома в эдвардианском стиле. Узкие и удлиненные, они могли похвастаться цокольным этажом – редкость в этой части южного Лондона.

Джем шагала по тротуару, с любопытством заглядывая в освещенные, но незанавешенные окна. Странно, но ей вдруг показалось, что она уже была здесь когда-то. Что-то неуловимо знакомое прослеживалось в пропорциях домов, в ширине тротуаров, цвете кирпичных стен и промежутках между деревцами, выстроившимися вдоль дороги.

С каждым шагом чувство это усиливалось и достигло апогея у дома номер тридцать один. Джем вдруг почувствовала себя в полной безопасности, как ребенок, вернувшийся домой после долгой и утомительной прогулки. Шагнувший с мороза в тепло и уют родного жилья.

Заглянув в окно квартиры на цокольном этаже, Джем увидела молодого мужчину. Тот сидел спиной к ней, беседуя с кем-то, кого она не могла разглядеть. Только тут она поняла, что и правда была здесь раньше. Может, не совсем здесь, но в очень похожем месте. В своих снах, которые начала видеть еще подростком. Цокольный этаж в высоком здании, один в один похожем на соседние дома. Вечер. Вид с улицы на ярко освещенную комнату. На диване – мужчина с сигаретой в руках, чье лицо она не в силах разглядеть. Ее судьба. Неужели это и правда он?

Джем позвонила в дверь.

1

Девушка, стоявшая на пороге, была невысокого росточка – метр шестьдесят от силы. Свои темные вьющиеся волосы она уложила в довольно изысканную и в то же время очень женственную прическу, на которой прекрасно смотрелся бы венок из плюща. Хорошенькая, с алыми щечками и пухлыми губками, выглядела она на редкость сексуально. Живые, горчичного оттенка глаза девушки оттеняли подкрашенные ресницы. Такой, как она, стоило бы носить воздушные одеяния лесных нимф и легкие кожаные сандалии, но вместо этого на ней красовалась не менее соблазнительная фланелевая курточка, отороченная у ворота и манжет пушистым мехом. Дополняла наряд короткая юбка, не казавшаяся благодаря маленькому росту девушки излишне откровенной. Кончик носика незнакомки очаровательно розовел на свету.

Смит впустил Джем в дом и пошел за ней по коридору, наблюдая за тем, как она посматривает на развешанные по стенам картины и заглядывает в открытые двери. Было в ее манерах что-то милое и непосредственное. Джем быстро взглянула на Смита.

– До чего ж тут здорово! – просияла она улыбкой и тут же, повернувшись к стене, схватилась за батарею. – Прошу прощения, – рассмеялась Джем, – но руки у меня превратились в две ледышки. Вот, смотрите. – Сжав руки в кулачки, она приложила их к щекам Смита.

– На улице очень холодно, – смущенно пробормотал тот.

– Может, пройдем на кухню? Я бы не отказалась от чашки чая.

– Это сразу за гостиной, – сказал Смит, пытаясь обогнать ее.

– Да-да, я знаю, где у вас кухня. Разглядела через окно. – Она снова рассмеялась. – Не поверите, но я ужасно любопытна. Вдобавок я видела сегодня столько ужасных квартир, что совершенно пала духом. Не будь здесь так мило, я бы ни за что не зашла внутрь.

Они прошли на кухню.

– Мой сосед где-то здесь, – сказал Смит, наполняя чайник. – Должно быть, в своей комнате. Зовут его Ральф. Я познакомлю вас, как только заварю чай.

Джем тем временем изучала полку с приправами. Крышки банок были покрыты толстым слоем пыли. Очевидно, к ним давно не притрагивались.

– Вы с Ральфом хоть иногда готовите?

– Ну-у, – рассмеялся Смит, открывая дверцу холодильника, – думаю, это говорит само за себя.

Внутри лежало множество цветных пакетов с многообещающими надписями: «Зеленый карри по-тайски», «Курица с рисом каджун», «Курица в соусе тикка масала». Здесь же стояли прозрачные пакетики с соусами и супами.

– Одно слово, мужчины! Представляю, сколько денег у вас уходит на еду! – воскликнула Джем. – На самом деле, готовка – на редкость увлекательное занятие. Я тебя научу. И Ральфа, если вы только захотите. – Имя Ральфа она произнесла так, будто была знакома с ним всю жизнь. – Знаешь, я хорошо готовлю. Так мне, по крайней мере, говорили. Я в состоянии приготовить тайский карри. А эта еда в пакетах – в нее пихают столько соли и добавок, чтобы придать хоть какой-то вкус!

Закрыв холодильник, Джем вернулась в гостиную.

– Не хочешь задать мне пару-другую вопросов? – спросила Джем, сняв с полки первую попавшуюся книжку и изучая аннотацию на обложке.

– Тебе с молоком и сахаром? – откликнулся из кухни Смит.

– А меда у вас нет?

Он наугад раскрыл и закрыл несколько шкафчиков.

– Меда нет! – крикнул он. – Зато есть золотой сироп.

– До чего же классная у вас гостиная. Никогда бы не подумала, что здесь живут двое мальчишек.

Для Смита оказалось полной неожиданностью, что его, в его-то тридцать, назовут мальчишкой.

– Спасибо, – смущенно откликнулся он.

Джем тем временем задержалась у кофейного столика – темное дерево, медный узор по крышке. Нет ничего лучше такого столика, ведь по нему с легкостью можно понять, что наполняет повсе-дневную жизнь обитателей дома. На этом столике Джем обнаружила несколько пультов, руководство к спутниковому телевидению, пепельницу, полную окурков, две пачки красного «Мальборо», чью-то визитку, коробку спичек и буклет по доставке пиццы на дом. Под этими завалами ей удалось рассмотреть какую-то книжку по искусству и кусочек сигаретной бумаги для самокруток. Эта находка заставила Джем улыбнуться.

– Пошли поздороваемся с Ральфом. – В дверях, с чашкой чая в руках, появился Смит. – Потом я покажу тебе наш дом.

* * *

В момент знакомства Ральф едва взглянул на Джем. Они с Клодией, его нынешней подругой, вновь ругались по телефону. Ральф прижимал трубку подбородком к плечу, а сам тем временем судорожно обкручивал запястья эластичным бинтом в подсознательной попытке пережать кровоток, положив тем самым конец пытке этого нелепого общения.

Увидев Смита, он слегка поморщился и отвел трубку в сторону, чтобы приятель смог расслышать монотонный речитатив несчастной и обозленной женщины. Ральф нажал кнопку громкой связи.

Такое чувство, что я одна должна обо всем думать, что только меня это и касается. Ральф, ты понимаешь, о чем я? Конечно, нет. Кого я тут пытаюсь обмануть? Стоит тебе взять в руки пульт от телевизора, и все остальное для тебя просто пропадает. Этой штуки достаточно, чтобы ты намертво приклеился к дивану. Ты и пальцем не шевельнешь…

– Ральф, – прошептал Смит, – это Джем.

Джем подмигнула Ральфу.

Ральф увидел маленькую, сияющую улыбкой девушку, чье лицо обрамляли завитки темных волос.

Ральф, ты слушаешь меня или снова включил этот чертов громкоговоритель?

Ральф ответил Джем виноватой улыбкой и еле слышно прошептал: «Рад знакомству». Затем он вновь нажал на кнопку и стал что-то тихо вещать в телефонную трубку.

Смит и Джем вышли из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– От Клодии бывает трудно отвязаться. Они могут говорить так часами. Бедняга Ральф. – Самодовольно улыбнувшись, Смит отхлебнул горячего чая.

– А у тебя, стало быть, нет подружки?

– Ты очень догадлива, – брякнул тот. – Нет, я один.

Смит вновь почувствовал себя неловко. Ему хотелось быть вежливым и любезным, произвести на Джем хорошее впечатление, но, сколько бы он ни старался, получалось наоборот. Схватившись за старинную ручку, он поспешил распахнуть дверь в очередную комнату.

– Вот тут ты могла бы поселиться, – потянувшись налево, он щелкнул выключателем. – Как видишь, комната небольшая, но в ней есть все необходимое.

Маленькая комнатка была выполнена в форме буквы L. Стены облицованы деревянными панелями теплого карамельного оттенка, с потолка свисает люстра в форме остроконечной звезды, сделанной из бронзы и стекла. В дальнем конце комнаты – одноместная кровать, накрытая ярким индийским пледом. Напротив кровати – платяной шкаф двадцатых годов с зеркальными дверцами. На другом конце комнаты – единственное окно, плотно занавешенное тяжелыми шторами, и небольшой лакированный комод.

Джем в восторге сжала руки Смита.

– Это просто чудо! Я так и знала, что мне по-нравится! Можно, я буду здесь жить? Пожалуйста!

Лицо ее по-детски раскраснелось, руки были теплыми от чашки чая.

– Давай я покажу тебе для начала всю квартиру, а потом мы поболтаем, – осторожно заметил Смит. – Видишь ли, для начала мне нужно посоветоваться с Ральфом. До тебя тут было немало желающих. – Он почувствовал, что краснеет, и поспешно отвернулся.

– Хорошо, – беспечно кивнула Джем. Она ничуть не беспокоилась. Ей уже было ясно, что комната останется за ней.

2

По-хорошему, это должно было обрадовать ее, думала Шевон. Только представьте – ALR, Лондонское радио! Что и говорить, им крупно повезло.

Чуть раньше, только услышав эту новость от Карла, она и правда возликовала – наконец-то сбылись все его мечты. Карл сейчас говорил по телефону. Делился новостями со своей ирландской матерью и русским отцом, которые жили в Слайго. Шевон смотрела поверх книги на его красивое лицо, которое так и светилось энергией. Давно уже не видела она его таким оживленным. Наверняка его мать распирает от гордости при мысли о том, что ее Карл, ее бесценный сын, получил место диджея на крупнейшем лондонском радио. И не когда-нибудь, а в самый прайм-тайм.

Трудно даже поверить в такое. «Добрый вечер, Лондон! Добро пожаловать на шоу Карла Каспарова». Ее Карл, не какой-то там безликий, скучный диджей, а ее Карл будет общаться с тысячами слушателей, ставить свой набор песен и отвечать на всевозможные вопросы. Его имя появится в программе передач: «3.30–6.30 вечера – Карл Каспаров». Drive Time – так будет называться его шоу. На это время Карл станет полноправным хозяином эфира.

Шевон представила классический сценарий «Жары в городе». Пышущий зноем летний вечер, заторы на дорогах, и голос Карла, льющийся из радио машин, плотно застрявших в очередной пробке: «На улице жара, а потому продолжайте слушать Drive Time – это поможет вам сохранить ясную голову». И вот уже в эфире звучит «Up on the Roof».

Еле слышное поскуливание вернуло Шевон к действительности. Четверть одиннадцатого, а они совсем забыли про Розанну. Собака стоически сидела у дверей в гостиную, понимая, должно быть, что сегодняшний вечер не такой, как всегда, и пытаясь деликатно намекнуть на то, что ей по-прежнему нужно справлять свои потребности.

«Бедняжка, мы совсем забыли про тебя!» Расслышав сочувствие в голосе Шевон, Розанна осторожно вильнула хвостом. В следующее мгновение она заколотила им со всей силой – это Шевон направилась в прихожую, где висел собачий поводок.

– Карл, я выведу Розанну на улицу. Идем, детка, пора прогуляться.

Шевон с трудом втиснулась в зимнее пальто, которое за этот год будто уменьшилось в размерах. Пока она одевалась, Розанна с довольным сопением поджидала у двери.

Шевон с удовольствием вдохнула студеный ночной воздух. Центральное отопление, эмоции последних часов и шампанское сделали свое дело. Пора было немного охладиться. Стоял чудесный октябрьский вечер. Высокие дома по Алманак-роуд выглядели особенно элегантно под покровом темного неба, озаренного полной луной.

Розанна, должно быть, тоже ощутила на себе воздействие луны. Она топталась на месте, усиленно нюхая воздух. Ее черная шерсть поблескивала в лунном свете. Вместе они зашагали в самый конец улицы. Шевон тем временем пыталась разобраться в своих чувствах. Она успела привыкнуть к той незатейливой жизни, которую они столько лет вели с Карлом. Она как-то не задумывалась о том, что не работала фактически с тех самых пор, как оставила место техника в художественном колледже Суррея. Шевон сводила концы с концами, делая подушки и прочие незатейливые украшения для дизайнерского магазинчика на Уондсворт-Бридж-роуд. Карл по выходным подрабатывал диджеем в местных пабах. Этих денег и того, что он получал в «Sol y Sombra» за обучение клубным танцам, вполне хватало на их скромные нужды.

Карл и Шевон. Современная, самодостаточная пара. Шевон знала кучу людей, которые искренне завидовали их образу жизни и характеру отношений. По сути, у нее было все, чего только можно пожелать: чудесная квартира, которую они успели купить практически за бесценок еще до того, как Баттерси пережил очередной подъем; замечательная собака, друзья, которых они знали еще с университета, теплые и искренние отношения. Друзья не раз говорили, что их отношения с Карлом – образец для всех остальных, эталон, которому хочется следовать. И вот теперь все должно было измениться. При мысли об этом Шевон содрогнулась.

Теперь уже не отмахнешься от того, что в последнее время она сильно растолстела. Карл наверняка заметит, что ее жизнь катится в никуда. Он будет возвращаться со своего Drive Time шоу, энергичный и раскованный, заряженный общением со слушателями и очередной десяткой топовых песен, а дома его будет встречать Шевон, растекшаяся по дивану и приклеившаяся взглядом к телевизору. Шевон, впихнувшая в себя огромный ужин, поскольку ей стыдно было объедаться в присутствии Карла. И что он подумает при виде этого зрелища?

Будет ли он все так же водить свою черную легковушку, которую приобрел сразу после окончания университета? Будет ли носить свои старые чинос с дыркой на колене и такие же старенькие, потертые ботинки, которые купил бог знает когда? Будет ли переодеваться дома в свои забавные тибетские носки с кожаной подошвой? Будет ли готовить им с Шевон по чашке чая, чтобы поудобнее устроиться потом перед телевизором?

Будет ли он все так же любить ее?

Шевон поежилась от холода. Еще недавно зима лишь робко постукивала в дверь, и вот теперь она заявила о себе в полный голос. Темное облако скрыло на мгновение луну, но ветер тут же потянул облако дальше.

«Идем, детка, пора домой».

Они быстро зашагали по улице, в тепло и уют своего дома. Уже стоя перед дверью и нашаривая в кармане ключи, Шевон услышала чьи-то голоса. Глянув вниз, она увидела симпатичную темноволосую девушку, выходившую от соседей снизу. Сегодня туда то и дело приходили все новые и новые гости. Хотелось бы знать причину такого оживления.

Отстегнув поводок, она повесила его на крючок, и собака тут же метнулась в гостиную, прямо к Карлу на колени. Тот обнял ее, и Розанна в восторге лизнула его в щеку. Шевон наблюдала за ними из коридора, стягивая свое тесное пальто. Она позволила себе окунуться в тепло этой сцены, желая, чтобы та поглубже запечатлелась в ее памяти. Бесценный кусочек нынешней жизни, которая готова была измениться раз и навсегда.

3

Ральф и Смит считались лучшими друзьями вот уже пятнадцать лет. А до этого они целых четыре года были врагами. Смита бесила творческая натура Ральфа и слегка жеманные манеры, а Ральфа раздражало то, с какой легкостью давалась Смиту учеба в школе. Друзья у каждого были свои. Когда пути их изредка пересекались, эти двое фырчали и порыкивали друг на друга, как враждебно настроенные псы, а приятели сдерживали их, как хозяева, тянущие на себя поводок.

Сближению их способствовала девушка. Она была студенткой по обмену. Ширел, так ее звали, жила в семье Смита целых два месяца. Из Балтимора в Лондон она приехала в мае. Тогда на ней красовались слегка расклешенные и подвернутые джинсы, дополнял которые бирюзовый свитер с широким воротником. У Ширел были длинные волосы и простенькое, без косметики лицо.

В свой первый школьный день Ширел увидела Ральфа, который лениво выходил из автобуса. Брюки на нем сидели в обтяжку, а синий блейзер был заколот сзади простой булавкой. Волосы искусно всклокочены, под глазами намазано чем-то вроде сажи. Полный отстой, по мнению Смита. Ширел влюбилась без памяти.

За этот учебный семестр Ширел перевоплотилась в Скунса. Волосы она выкрасила в черный, оставив посередине одну высветленную прядь. Все свои деньги она тратила теперь на одежду «сеточкой», кожаные юбки и ремни. Ширел научилась пить и курить и следовала за Ральфом по пятам, как преданный ротвейлер. Она зазвала его к себе, в дом Смита, немудреной фразой: «Трахни меня». Ральф, озабоченный юнец шестнадцати лет, не мог ответить на такое отказом.

Смит, еще один озабоченный юнец шестнадцати лет, находил эти встречи отталкивающими и притягательными одновременно, тем более что проходили они под крышей его собственного дома. Недвусмысленные звуки, раздававшиеся из комнаты Ширел, положили конец его сомнениям в сексуальной ориентации Ральфа. В какой-то момент любопытство взяло верх. Под предлогом поиска телефонного справочника Смит вышел в коридор в тот самый момент, когда Ральф спускался по лестнице, с самодовольным видом заправляя в брюки футболку.

– Как поживаешь, малыш Ральфи? – Смит на-деялся, что его вопрос прозвучал небрежно-покровительственно. – Как там дела с девушкой-скунсом?

Ральф с усмешкой глянул вверх.

– Не желаешь прогуляться? – поинтересовался он, засовывая руки в карманы.

Так все и началось. В конце семестра Ширел вернулась домой, невзирая на угрозы остаться, выносить Ральфу детей и вырастить их в норке, которую они будут делить с Sex Pistols и Siouxsie Sioux. А потом принять героин и умереть от передоза. Ну, а Ральф со Смитом стали друзьями.

Их дружба строилась на способности мирно сосуществовать друг с другом, не испытывая необходимости в словах или действиях. Как когда-то в школе, они по-прежнему общались с разными друзьями, занимаясь каждый своим делом. Что касается их совместного проживания, то они просто плыли по течению, не испытывая ни малейшей потребности в переменах.

Не сказать, чтобы они все время молчали. Иногда они принимались обсуждать, какой канал им лучше посмотреть. Порой это вызывало даже препирательства, и они пытались отнять друг у друга пульт, поскольку чувствовали, что соседу недостает здравомыслия, чтобы оперировать столь ценным инструментом. А иногда они принимались обсуждать женщин.

Для обоих это была больная тема. Смит и Ральф искренне считали себя неплохими парнями. В конце концов, они не были мерзавцами, не заводили интрижек на стороне и не обманывали своих дам. Им и в голову не пришло бы ударить подругу или потребовать от нее невозможного. И они не развешивали над постелями фотографии Мелинды Мессенджер. Разве это не характеризует их как славных парней? Они звонили, когда их об этом просили, не отказывались подвезти подружку в гости или по делам, покупали подарки, не требовали секса и радовали порой случайными комплиментами. Ральф и Смит старались обращаться с женщинами как с равными, но те раз за разом доказывали им, что недостойны такого общения. Странные существа, список претензий которых был длиннее самой длинной лондонской трассы, а истерики повторялись изо дня в день. Но были и другие. Время от времени им встречались женщины, в которых невозможно было не влюбиться. Ты терял голову сразу после знакомства, рассказывал о новой возлюбленной всем своим друзьям, строил фантастические планы на будущее, а затем оказывалось, что тебя бросали барахтаться в луже собственной глупости – и все ради типа, который будет лгать и изменять, бить и требовать невозможного.

Ральф, которого природа щедро наделила в плане либидо, не мог обходиться без секса и регулярно бросался в битву, возвращаясь из нее изрядно потрепанным и помятым. Но его неутомимые гениталии напоминали штык, все так же готовый к очередному сражению. Что касается Смита, то он предпочел добровольно отказаться от подобных передряг. Помятый, но живой и невредимый, он тихонько удалился в свой уголок.

Впрочем, по словам самого Смита, он берег себя для той единственной, о которой не знал практически ничего. Ему только и удалось, что обменяться с ней парой улыбок и кивков, однако девушка эта служила для него подлинным воплощением неземного очарования. Пять лет мечтал он о том дне, когда их пути наконец пересекутся. Тогда-то он одарит ее чарующей улыбкой, обменяется с ней парой остроумных фраз, пригласит поужинать в каком-нибудь дорогом ресторане, после чего гордо удалится, приняв как должное ее согласие.

Вместо этого добрых пять лет он только и делал, что гримасничал при виде объекта своего обожания, как недоразвитая амеба. Его хватало лишь на то, чтобы помахать дрожащей рукой своей богине, когда та показывалась где-то в отдалении. Один ее вид повергал Смита в такой трепет, что он спотыкался на ровном месте, ронял разного рода предметы и никак не мог найти в карманах ключи от дома. Объектом его воздыханий было белокурое видение, истинный образец совершенства, высокая, изящная, загорелая девушка, равной которой он не встречал ни до, ни после. Смит был влюблен в Шери, девицу, жившую двумя этажами выше в его же доме. Это она затмила в его глазах всех прочих особ женского пола.

Его влюбленность нисколько не страдала от очевидного высокомерия Шери, от того безразличия, с каким она реагировала на все его жалкие попытки к сближению. Его пыл не охладила даже череда состоятельных господ, приезжавших к Шери и оставлявших у дома свои «Порше» и «BMW». Это они дарили его прекрасной соседке духи и драгоценности и водили по лучшим ресторанам Лондона. Но красота Шери застилала Смиту глаза. Он видел лишь броскую внешность, за которой пряталась внутренняя никчемность.

Пока Смит тратил время на фантазии, которые он не в состоянии был воплотить в реальность, Ральф заполнял свою жизнь пустенькими блондинками, охотно делившими с ним постель. Оба убивали время, выжидая… чего именно? Пока они не станут слишком старыми для подобных вещей? Пока жизнь не пройдет мимо, наградив более расторопных игроков?

Смит понимал, что им нужны перемены. Слишком долго тянулось все на одной ноте. Тогда он дал объявление в газету. И вот в их жизни появилась Джем.

* * *

Что касается Ральфа, то он поначалу не заметил никаких изменений. В первую неделю Джем почти не показывалась по вечерам дома и вообще старалась держаться в тени. Разве что в ванной появилось несколько непривычных вещиц вроде ватных дисков и упаковок «тампакса», да холодильник стал приютом для свежих овощей, куриных грудок и молока. Но в целом квартира оставалась прежней.

Вот только атмосфера в ней изменилась до неузнаваемости. Ральф уже не решался разгуливать по дому в одних трусах и вообще стал более внимателен к своим привычкам. Но главное, его одолевало любопытство. В доме поселился чужак. Незнакомец, о котором Ральф не знал ничего, кроме имени. И не просто незнакомец, а незнакомая девушка, со всеми чудными и притягательными вещицами, окружающими типичную девушку: лифчиками, трусиками, косметикой, туфлями на высоком каблучке, шариковыми дезодорантами в розовых бутылочках, кружевными одежками, шелковыми одежками, невесомыми одежками. Девушки дарили Ральфу немало радостей и удовольствия, но никто из них не жил с ним прежде под одной крышей.

И вот одна из них воцарилась в его квартире. Любопытство Ральфа разыгралось настолько, что он не удержался и заглянул однажды в комнату Джем. Он не рылся в ее вещах и не совал нос в ящички стола – просто прошелся по спальне, присматриваясь к обстановке. Ну и что в этом плохого? Если бы Джем хотела что-то спрятать, она просто убрала бы это подальше, с глаз долой. К тому же она сама оставила дверь открытой. Ральф никогда не любил тех, кто подглядывает, и теперь чувствовал себя слегка неловко – особенно в свете того, что ему удалось обнаружить.

* * *

Эту неделю Ральф намеревался провести в своей студии. Он не заглядывал туда уже целых три месяца. Недавняя подработка была связана с туристическим агентством – Ральф оформлял им рекламный буклет. На работу он выпросил две недели, хотя вполне мог закончить гораздо быстрей.

А последние десять дней он был занят тем, что сидел взаперти у себя в комнате, шаг за шагом поднимаясь по тридцати трем уровням одной компьютерной игры. Этим утром он наконец достиг вершины. Когда восторженные поздравления от компьютерной программы исчерпали себя, Ральф устало откинулся на спинку стула. Работы не было, и он не знал, чем еще заняться.

Он без труда убедил себя в том, что нет смысла идти в студию, когда на часах уже полдень. Лучше он отправится туда завтра с утра. Одно время он подумывал, не позвонить ли ему на работу Клодии, но быстро отказался от этой мысли. Его звонки всегда были некстати. «Не сейчас, Ральф, я очень занята». «Не сейчас, Ральф, я ухожу по делам». «Не сейчас, Ральф, я только вернулась». Он представил, как Клодия, в одном из своих шелковых блестящих костюмов, деловито снует из офиса в офис. И так целый день, будто фильм, поставленный на повтор. При мысли об этом Ральф невольно улыбнулся.

Ощутив привычную уже скуку, он решил немного прогуляться. Шагая мимо уличных палаток, торгующих красочными осенними цветами, дешевыми игрушками, ароматическими палочками и африканскими бусами, он невольно вспомнил о Джем. На самом деле Ральфу не нужен был еще один сосед. Его вполне устраивала та жизнь, которую они вели со Смитом, – телевизор и травка по вечерам. Но квартира принадлежала Смиту, и Ральфу пришлось смириться с его решением. К тому же Джем и правда производила впечатление приятной особы.

В первую неделю все присматривались друг к другу. Ральф со Смитом с трудом налаживали контакт с незнакомцами. Ральф чувствовал себя немного неловко, отправляя заказ на пиццу и не поинтересовавшись у Джем, не заказать ли и на ее долю. Сегодня она предложила приготовить на всех ужин. Ральф оценил этот жест, но предпочел отказаться, не желая нарушать привычный порядок вещей. Вечер понедельника он приберегал исключительно для себя, стараясь максимально ограничить любое общение. Когда Смита не было дома, Ральф даже не подходил к телефону, а включал автоответчик. И все же со стороны Джем было очень мило проявить инициативу. В следующий раз он обязательно воспользуется ее предложением.

Чтобы не бродить по улицам бесцельно, Ральф направился в местный магазинчик – одно из тех немыслимо дорогих заведений, где за тройную цену вы с легкостью могли приобрести чипсы из тортильи, но где не водилось никакой нормальной еды. Там продавали всего один вид стирального порошка и не меньше двадцати разновидностей соуса чили. Ральф и сам не знал, с какой стати он захаживал в подобные места. Очевидно, что существовали они только для того, чтобы опустошать карманы состоятельных юнцов («Эй, Пол, давай-ка обзаведемся розничной точкой и будем сбагривать яппи импортное вино и чипсы по цене, втрое выше нормальной стоимости»). В конце концов Ральф купил себе пачку «Мальборо», хотя в запасе у него было еще две, и зашагал домой, на Алманак-роуд.