Текст книги "Тайная семья босса"

13. Такая знакомая незнакомка

Влад

Пот градом скатывается с седых висков отца, струится по шее за воротник. От частого дыхания его грудь вздымается порывисто и нервно.

Сестренка заботливо придерживает его голову и подносит стакан ко рту, помогая ему запить лекарство. Сам он не в состоянии этого сделать, поскольку его руки трясутся как после затяжной пьянки.

Не чувствуя своего тела, я падаю в темноту. На миг отключаюсь от реальности, позволяя густому туману заволочь сознание.

Перед глазами одна за другой проносятся картинки прошлого. В них я точно так же как и Октавия сейчас, пытался помочь своей матери.

Тогда все произошло так же неожиданно и в той же последовательности.

Помню, как мы скандалили на следующий день после ее кодировки. Мать стащила мои последние деньги и купила на них две бутылки водки. А меня так взбесило ее наплевательское отношение ко мне и к своему здоровью, что я не смог промолчать. Я орал на нее с пеной у рта, называл конченной алкоголичкой и грозился обратиться к отцу, чтобы тот помог мне упрятать ее в психушку.

Я блефовал. Пытался донести до нее, что она мне дорога. Я боялся, что рано или поздно алкоголизм погубит ее. Я хотел сделать как лучше, а через несколько минут матери не стало. Она умерла на моих руках. Ее сердце не выдержало.

И все, о чем я мог думать, когда возвращался в вонючую опустевшую квартиру – а что, если бы я просто закрыл глаза и промолчал?

Была бы она жива, если бы я сбежал из дома и не стал ее ни в чем упрекать?

Остается только гадать. Но всякий раз, когда я вспоминаю тот злополучный день, я думаю, что все могло бы быть иначе, если бы не мой чертов характер и поганый язык.

– Папа, ты нас всех пугаешь, – говорит Октавия дрожащими губами.

– Как же так?! Родной сын ни во что меня не ставит. Ой, умру, наверное, – тяжко вздыхает отец. – Прям тут и помру. Не увижу свадьбу.

– Отец, прекрати, – скорбно выдавливаю из себя, испытывая муки совести.

Какими бы ни были наши взаимоотношения, сколько бы гадостей мы друг другу не наговорили, он все равно дорог мне. Не меньше, чем мать.

А смотреть на то, как дорогому человеку становится плохо из-за тебя – не самое приятное зрелище.

Я переживаю за отца и виню в случившемся только себя. На все готов пойти, чтобы повернуть время вспять и избежать ненужных споров.

Так или иначе нужно чем-то жертвовать. Пойти против отца или же против своих железобетонных принципов.

Но что бы я не выбрал сейчас, мои решения в любом случае кого-то затронут.

Юля с Алисой оказались в одной связке со мной. Мои решения напрямую скажутся на них, но Юля сможет меня простить. Она мягкая и отходчивая.

А если по моей вине что-то случится с отцом, то я себе этого простить уже не смогу.

Забывшись в своих мыслях и рассуждениях, я крепко сжимаю кулак. Сбоку от себя слышу тихий болезненный стон. И только позже понимаю, что все это время удерживал ладонь Юли в своей. Я неосознанно доставил ей боль.

Смотрю в ее бледно-зеленые глаза, заволоченные пеленой растерянности, и мысленно извиняюсь перед ней.

Не за доставленную боль, а за то, что намереваюсь озвучить свое решение.

Ей оно вряд ли понравится.

– Ладно-ладно! Черт с тобой! Увидишь ты свадьбу! Только, прошу, не помирай на глазах у моей дочери, – проговариваю я сквозь зубы, да так быстро, чтобы не передумать.

Чувствую, как острые ногти Юли с силой вонзаются в мою плоть. Она пинает меня в щиколотку и злобно скалится, но уже поздно. Я не поменяю своего решения.

Ничего с ней не случится, если мы разыграем еще одну сценку.

Алиса тем временем подбегает к дедушке. Она склоняется над его грудью, роняет слезы на рубашку. Малышка цепляется за его плечи, словно намерена удерживать его на этом свете до тех пор, пока силенки не закончатся.

– Дедуль, я же только с тобой познакомилась, только не умирай, пожалуйста, – слезно молит она его.

Отец гладит ее по головке, выдавливая печальную улыбку.

– Солнышко, это ведь от меня совсем не зависит. Я уже старый.

– Но тебе уже лучше? – волнуется Алиса.

– Уже лучше, – лукавит отец.

Октавия помогает ему избавиться от пиджака. Она принимается хлопотать над ним, измеряя ему давление, а Юля пользуется тем, что на нас перестали обращать внимание. Она хватает меня за край футболки и отводит в сторонку. А вид у нее такой враждебный, словно меня ждет серьезная взбучка.

Я еще не придумал, что говорить ей в свое жалкое оправдание, ведь в нашем договоре не было упоминаний о браке.

Я сам к такому повороту событий не сказать, чтоб готов.

Однако я уже готов взять на себя весь удар, который обрушится на меня как только мы с Юлей окажемся наедине.

Она же скрутит меня в бараний рог.

С большим удовольствием позволю ей сделать это со мной.

– Я убью тебя, Северов… Ты что несешь? Какая, к чертовой матери, свадьба? – шипит она на меня дикой кошкой, на дыбы встает. – Это же чистой воды провокация. Твой отец только этого и добивался.

Наше уединение становится подозрительным. Отец приподнимается на локте, бдит за нами и прислушивается, а гнев Юли только разгорается.

– Имей в виду, когда все это закончится, я жестко отыграюсь на тебе.

Я неслышно шикаю на нее, намекая на то, что за нами подглядывают. Обнимаю Юлю, наминаю ее плечи, пытаясь остудить буйный нрав. Она брыкается, отдергивает мои руки.

– Не паникуй раньше времени, Мишина, – шепчу на ухо, сковывая ее движения своими объятиями. – Лучше подыграй мне, на нас все смотрят сейчас.

Она оглядывается из-за плеча, убеждается, что я не солгал, и обмякает, прижимаясь своим лбом в солнечное сплетение.

– Тебе дорого это обойдется, – бурчит она еле слышно.

– Ты о разводе? А мне это даже нравится.

Она резко поднимает голову на меня и губы свои кривит. Вот-вот нюни распустит в отчаянии.

Еще бы, ведь я говорю о разводе как о походе в магазин, а она-то уже бывалая.

К чему ей лишние записи в паспорте…

– Что именно?

Я сильнее прижимаю ее к себе, опускаю руки по швам, вздохнуть не даю.

– Мне тоже еще не доводилось бывать на свадьбах. Вот, хоть на своей побываю, – обманом подливаю я масла в огонь.

Юля пальцем крутит у виска, головой качает из стороны в сторону, отнекивается.

Она принимает мои слова за чистую монету, что очень зря.

Может, свадьба у нас и будет, но ее правдивость находится под большим сомнением.

– Такую дурость не мешало бы сковородкой выбить! Это же свадьба! Там люди клянутся друг другу в любви и верности! А что у нас?

– А что у нас? – заламываю бровь, любуясь ее очаровательными морщинками на носу, которые проявляются всегда, когда я вывожу ее из терпения. – Я, быть может, влюблен в тебя с самого первого взгляда, поэтому не вижу ничего плохого, а верность… Да нет на планете человека преданней, чем я.

Вот это я выдал… Сначала присосался к ней как клещ, а теперь дошел до признаний в любви…

Сам себе удивляюсь, а Юлю так вообще такое мое признание повергает в очередной шок.

Как же ее легко смутить…

– Влад, а, напомни-ка, когда ты впервые меня увидел? – требовательно она спрашивает, пытаясь выпутаться из моих рук.

– На выставке кухонной мебели, – со смехом отвечаю.

Она закатывает глаза к потолку и громко цыкает языком.

Ну что опять? Мы же договорились, что пробежка отпадает.

– Нет, Влад, забудь о той легенде, что мы сочинили. Забыл? – упрашивает она, на что я киваю. – А теперь ответь, где мы впервые встретились?

Если серьезно, то мне не нужно копаться в своей памяти, чтобы вспомнить тот день. Я помню его, словно это было вчера.

– На стажировке. Ты разве не помнишь? Я даже помню, в чем ты тогда была одета. Бледно-розовая блузка с рюшами на воротнике и рукавах, черные строгие брюки и обувь на плоской подошве.

Находясь под впечатлением, Юля замирает вся от макушки до пяток. Уголки ее губ и плечи никнут. Стеклянный взгляд направлен в никуда, но в следующую секунду она фокусируется на мне пристально, будто желает увидеть намного больше, чем ей позволяет зрение.

– Влад, я ничего не понимаю, – беззвучно произносит, шевеля одними губами. – Это была не первая по счету наша встреча.

– А какая же?

– Точно не помню. Мы сбились на сотне.

Ярка вспышка ослепляет меня, после чего наступает темнота. Это длится не дольше, чем перестук моего сердца, а потом перед глазами вновь возникают яркие картинки.

Я нахожусь в пустой незнакомой мне квартире. Пребывая в состоянии легкой эйфории, лежу голышом на чем-то вроде надувного матраса.

Все тело липкое от пота. Измятая простынь путается в моих ногах, а впереди меня открывается прекраснейший вид, от которого все чувства обостряются еще сильнее.

Стройная девушка стоит у окна ко мне спиной, а за ней то ли закат расстилается, то ли рассвет. Пробирающиеся сквозь нее лучи солнца окрашивают наше убежище багряными красками.

Это завораживает, но не так сильно, как сама девушка.

На ней не надето ничего, кроме черной футболки. Она явно ей не по размеру, поскольку сползает с одного плеча, открывая гладкую и золотистую кожу.

Она моя. И футболка, и девушка.

Ее загорелые ноги застывают в соблазнительной позе. Она поднимает руки к потолку, отчего футболка задирается до критической отметки.

Кадык дергается, слюна вязкой становится.

В собственном теле мне становится дико тесно.

Пальцами она зарывается в своей белокурой шевелюре, что чуть короче линии ее плеч. Изящным взмахом руки девушка откидывает волосы, демонстрируя мне тонкую лебединую шею, на задней стороне которой красуется миниатюрная татуировка в виде двойного знака бесконечности.

Банальность, но тогда мне так не казалось.

Она блаженно вздыхает, а я зову ее, но зову не по имени.

Я не вижу лица девушки, но точно знаю, что она прекрасна, подобно бутону распустившейся белой розы. Я без ума от нее.

Знаю, что в ее красоте есть что-то захватывающее и обольстительное. Эта девушка как магнит обладает силой, властно притягивающей меня к себе, где бы я не находился…

Но я не помню, чтобы проживал этот момент.

Это, скорее, не воспоминание, а сон. Слишком реалистичный сон или видение, прожитое в другой жизни.

Или того хуже…

Мне давно знакомо это чувство, когда видишь то, чего, казалось бы, не было.  Когда ты сходишь с ума, потому что не можешь отделить правду от вымысла.

И только спустя время осознаешь, что ты не сумасшедший. Ты ничего не выдумывал. Это память издевается над тобой, подсовывая обрывки прошлого, у которых нарушена последовательность.

– Юль, а у тебя татуировки есть? – спрашиваю на автопилоте, когда в мыслях я все еще нахожусь в том убежище.

Она молчит, изумленно раскрыв рот.

А меня всего разрывает от нетерпения. Нутро зудит и кровь бурлит от нахлынувшего водоворота воспоминаний… или… черт знает что это такое вообще.

Тогда я даю волю своей наглости. Пальцами забираюсь под ее волосы и дотрагиваясь до шеи, ровно до того места, где у девушки из моего видения было тату.

Я не отдаю отчет своим действиям. Не понимаю, что делаю и что говорю, прислушиваясь к своим ощущениям.

Мной сейчас будто что-то управляет. Та самая сила, что тянула к той незнакомке, теперь тянет меня к Юле.

Она резко отталкивает меня, назад подается и закрывается руками.

– Да что с тобой, Влад? Ты ли это?

– Я сам не знаю. Просто ответь: есть или нет?

– Если и была, то уже давно нет, – огорченно она произносит, ладонью потирая шею с обратной стороны.

Юля опускает потухший взгляд в пол, а я с маниакальным упорством снова тянусь к ней, обхватываю шею.

И плевать, что на нас все уставились. Она права, это не я.

В моей голове будто что-то щелкнуло и чувства разом обострились.

– Папа неважно себя чувствует, – сквозь толщу мыслей доносится мученический голос Октавии. – Долгий перелет, толком не спал в отеле, а еще другой часовой пояс. Не возражаете, если он приляжет у вас?

Тряхнув головой, я пытаюсь отогнать от себя наваждение и переключиться на кого-то, кроме Юли.

Безрезультатно.

Что это? Точно с катушек слетел…

– Нет, конечно, – нехотя отвечаю, скрипучим как проржавевшие петли, голосом, походкой пьяного иду к отцу. – Давай я провожу тебя в комнату.

14. Запрос на гипноз

– Владислав, не все сразу! Возьмите паузу. Отдышитесь, только остановите этот свой нелогичный поток речей, – Жанна выставляет ухоженные руки перед собой и имитирует уроки правильного дыхания, вдыхая через нос и испуская выдох через напомаженный рот. – А теперь давайте все то же самое, только по порядку и с расстановками.

Легко сказать…

Лежа на проперженном тысячами задницами диване, я пялюсь на себя, отражающегося в зеркальном потолке небольшого кабинета. В помещении достаточно приятный воздух за счет увлажнителя, но столько солнечного света, что держать глаза открытыми просто адски больно.

Жанна – довольно молодая и чертовски привлекательная особа. Жгучая брюнетка с непростительно длинными ногами, внушительными холмами и умопомрачительным голосом, который вливается в мои уши колдовской симфонией.

Между нами ничего нет, хотя могло быть, прояви я активность. И я бы проявил, не будь она моим психологом на протяжении последних пяти лет.

Спать с девушкой, которая знает все твои страхи и мочит монстров, скрывающихся под твоей кроватью – как-то не по мне…

Сегодня я нагрянул к Жанне без предварительной записи. Ей пришлось передвигать своих пациентов ради меня. Вернее, этому послужил тройной гонорар, который я пообещал ей за предстоящий час своего нытья.

Мне нужно было выговориться. Мне нужно было собрать-таки все свои мысли в кучу там, где меня никто не побеспокоит, и тому, кто по долгу своей службы сможет дать мне совет.

Раньше я частенько приходил к Жанне за советом, несмотря на то что всеми ее советами можно было подтереться в ближайшем сортире.

Мне было плевать. Мне просто нужен был человек, который выслушает мои бредни и не станет считать меня полоумным кретином.

И я нашел такого человека, пускай и за приличные деньги.

По правде говоря, я выбрал ее не потому что она кандидат психологических наук, и не потому что ее список клиентов пестрит именами знаменитых личностей. Я остановил свой выбор на ней, потому что мне банально приятно было на нее смотреть.

Полагаю, именно по этой причине она пользуется огромным спросом среди мужчин.

Наша последняя встреча состоялась около года назад. Когда я уходил, то был уверен, что больше никогда не явлюсь сюда, но раньше я был частым клиентом. Столько раз я уже смотрел на этот чертов потолок, что сбился со счета…

«Мы сбились на сотне», – слова Юли, сказанные мне, плетью высекаются в сознании.

– Это снова случилось. – прикрыв глаза, я нервным жестом пробегаюсь по своим еще влажным волосам.

Смешно. Сбежал из собственного же дома, как крыса, никому ничего не сказав. Испугался своих обострившихся чувств, ложных воспоминаний… или не ложных. С этим я и пришел сюда разобраться.

Наверняка, все сейчас ищут меня. Я не знаю, на сеансах Жанна просит выключать все устройства.

– Говоря "это", вы имеете в виду обрывки вашей прошлой жизни?

Закатываю глаза настолько сильно, что вижу свой закипающий мозг. Я приподнимаю голову, держу ее на весу и громко выпаливаю. С раздражением:

– Нет, блин! Я бежал к тебе сломя голову, чтобы сказать, что забыл сегодня позавтракать! Да! Неужели непонятно? Зачем эти уточняющие вопросы? Мы разве обсуждали когда-то другие темы, помимо провалов в памяти? – увидев как Жанна покраснела и потупила глаза в планшетку, на которой, вероятно, изображает ручкой каракули от нечего делать, я прочищаю горло. – Извини, да, все именно так. Я говорил об этих гребаных обрывках.

С пофигистическим выражением лица девушка забрасывает ногу на ногу, кладет планшетку на подлокотник кресла и переворачивает листок, чтобы сделать на нем очередную заметку. Должно быть, о том, чтобы не забыть взять с меня неустойку за мой гонор и выпендреж.

– Расскажите, что вы видели?

Мои губы непроизвольно расползаются в улыбке, стоит мне вновь прикрыть глаза и восстановить в памяти тот волнующий огрызок воспоминания.

Возбуждающая волна прокатывается по всему телу и жаром сползает вниз к паховой зоне. Я словно чувствую все то, что чувствовал тогда. Удовлетворение, но вместе с тем еще и дикое желание.

Мне мало. Всегда было мало…

– Я видел девушку. Прекрасную девушку. Мы занимались сексом. Вернее, я уверен, что до этого мы занимались сексом, и, возможно, после обрывка тоже.

– Ну, дело молодое, это могла быть одна из многих, о ком вы забыли.

А мне вдруг так гадко становится. Хочется защитить эту девушку. Она ведь только что приравняла ее к остальным, ко всем кто когда-либо был у меня.

– Нет, это совсем не так. Она может быть одной из многих, но на тот момент она была единственной. Я не знаю как объяснить. Сложно объяснить то, чего не знаешь, но я чувствую, что это было больше, чем просто животная похоть… Я не просто хотел ее в своем видении, я жил ею, дышал. И она была не моим воздухом, она была моими легкими, понимаешь? – что-то меня понесло на любовную лирику, но остановить поток романтизма не могу. Слова льются песенным фонтаном из меня: – Я боготворил ее, и ни с кем не хотел делиться ею. Я словно был помешан на ней. Отравлен ею, но я этого и добивался. Я стремился к этому. А теперь мое помешательство пробудилось и обрело новую силу, и я не смогу нормально дышать, пока не верну себе свои "легкие".

У меня есть кое-какие догадки по поводу той девушки, но я боюсь, что это очередное мое заблуждение.

Я ищу легкие пути, принимая желаемое за действительное.

Нет, конечно, я был бы не против, если бы той сексуальной нимфой оказалась Юленька…

После того как проводил отца в спальню, я хотел было вернуться к нашему с Юлей разговору, но, увидев ее стоящей у окна в замершей позе и с задумчивым видом, я забыл зачем шел к ней.

Я стоял, боком прижавшись к дверному косяку, и украдкой наблюдал за ней, отмечал детали, сравнивал.

Параллель сама провелась между той девушкой и Юлей. Мне даже извилины напрягать не пришлось.

Рост, изящество рук, тонкие запястья и щиколотки, гладкая кожа с легким оттенком загара.

Мне еще не доводилось видеть Юлю без одежды…

Еще? Что я несу?

Короче, я не знаю, что у нее спрятано под одеждой, но это не отменяет того факта, что я нахожу в них обеих сходства… или я хочу, чтобы они были…

Да, пускай та девушка была блондинкой, но какие проблемы в наше время сменить цвет волос? Какие проблемы вывести тату?

Меня тянет к ней, но порой она говорит такие странные вещи, что эта тяга принимает обратный характер.

Юленька…

Я не произносил ее имени вслух, но собственное эхо раздается в моей голове как будто я прокричал его в рупор…

– Хм, весьма красочное представление вы имеете о той девушке, но давайте смотреть правде в глаза, – мое эхо разбавляет мелодичный голос психилогини, отчего я сразу хмурюсь. – Одно яркое воспоминание может послужить трамплином десяткам других воспоминаний. Если этого не произошло, значит еще не время. Нам с точностью неизвестно, какой процент вашей памяти по-прежнему неподвластен вам. Но это нормально, учитывая то, каким потерянным вы пришли ко мне на первый сеанс. Спустя пять лет вы научились принимать свое прошлое. Поэтому примите эту девушку как прожитый миг, но все же вам не стоит на ней зацикливаться, иначе это может благоприятствовать развитию депрессии.

Не понял, это она сейчас так тактично шизоидом меня назвала?

Я приподнимаюсь на локтях и придирчиво смотрю на нее.

Хочется встать и пройтись ураганом по этому крошечному кабинету, разрушить все, смести со столов, разбить, сломать, выбросить.

– И это все, что ты можешь предложить? Забыть, когда я только-только начал вспоминать? – ярость ядовитой слюной копится во рту, Жанна моргает часто. Она напугана, ведь в большинстве своем я молчалив и спокоен с ней. – А как же методика гипноза? Я хочу опробовать ее на себе!

– Я не предлагаю вам, поскольку ранее вы утверждали, что это, цитирую: самовнушение и тупое выкачивание денег из параноиков со стажем!

То, что психологиня помнит мои выдвинутые ей аргументы дословно, заставляет меня ухмыльнуться.

– Я и сейчас придерживаюсь этому мнению, ну а вдруг мне повезет и я внушу себе что-нибудь такое! Выруби меня! Немедленно!

– Хорошо, раз вы настаиваете, но учтите, я не хочу взращивать в вас завышенных ожиданий. Помните, что ваша фантазия и воспоминания могут завязаться в один большой узел, который может запутать вас еще больше.

– Да и черт с ними! Я и так ощущаю себя сейчас слепым котенком. Эти узлы прочно обмотались вокруг моей шеи. Еще один такой узел мне нисколько не навредит.

Слышу скрип кресла и мягкие шаги. Шлейф цветочного парфюма девушки витает в воздухе и уносится за ней следом.

Она включает музыку, которая, по идее, должна на меня подействовать расслабляюще, но это ни фига не работает.

Все дело в скепсисе. Я не верю в гипноз. Однако это мой последний шанс, чтобы разобраться со своей башкой как можно скорее.

– Итак, Владислав, вспомните все то, чему я учила вас на первых сеансах, постарайтесь расширить границы своего сознания и заглянуть в самые темные уголки. Вы готовы? – спрашивает она. Подавляя недоверчивую улыбку, я поднимаю верх руку и изображаю неоднозначный жест, мол, валяй, а там посмотрим. – На счет "десять", вы вернетесь в свое последнее воспоминание, вы вернетесь к той девушке.

Хотелось бы…

Кладу руки на плавно вздымающуюся грудь, пальцы в замок переплетаю. Я выдыхаю, прислушиваясь к ритму своего сердца, которое звучит чуть громче, чем нежная музыка, извлекаемая из колонок проигрывателя. Она похожа на звуки проливного дождя или бурного водопада.

Я пытаюсь вытравить из себя весь накопленный запас скептицизма, имеющийся во мне по отношению к гипнозу и прочей лабуде, устраиваемых психологами, а на его место впустить ту яркую вспышку, с которой началось мое новое помешательство.

Прислушиваюсь к посторонним звукам: к тиканью часов в соседнем кабинете, к выкрикам прохожих людей под наглухо запечатанными окнами двенадцатого этажа, к постукиваю каблуков за дверью кабинета, к телефонному разговору секретарши, которая просит своего любовника не показываться ей на глаза в ближайшие дни.

Мне каким-то образом удалось расширить границы своего сознания, что я начал слышать то, чего нет.

Эти звуки отвлекают меня, а счет между тем уже дошел до пяти, но я по-прежнему не сконцентрировался ни на чем, кроме глупостей.

– Шесть, – мягко произносит Жанна.

Теперь ее голос разносится буквально повсюду, он слышится со всех сторон. Музыка забирается внутрь меня и аккомпанирует на струнах моего тела. Тело вибрирует, расслабляется, наливаясь приятной тяжестью.

– Семь.

Длительная пауза между числами позволяет ощутить как мое тело проваливается в мягкость дивана. Я становлюсь легким, практически невесомым. Меня раскачивает на мягких волнах, где я подобно маленькой парусной шлюпке дрейфую в огромной неизвестности.

– Восемь.

Дыхание полностью выравнивается, сердечный ритм замедляется.

Обрывок воспоминаний впитывается в сознание и поглощает его. Я сливаюсь с ним, становясь крошечной песчинкой, витающей в воздухе незнакомой мне комнаты.

Той самой, куда вновь хотел попасть.

– Я внутри, у меня получилось, – сипло произношу, цепляясь за влажный воздух, пропитанный сладостью.

– Отлично, что вы видите? – спрашивает Жанна монотонно.

– Все то же самое… Но я ближе, я словно у нее за спиной. Я хочу рассмотреть ее лицо…

– Назовите эту девушку по имени.

Я вижу, как от моего дыхания колышутся ее белокурые волосы, как по оголенному плечу ползет мелкая дрожь, когда я прикасаюсь своими губами к месту за ее ушком. Я чувствую тепло ее тела, аромат ванили, забирающийся в ноздри… а в следующий миг я уже ничего не могу чувствовать. Что-то отнимает все мои ощущения, как и мою девушку… Мою…

Я в ступоре, а в руках только пустота, внутри отчаяние и крики в темноту…

– Чушь все это! Не вышло ни хрена! – плююсь я, не разлепляя своих тяжелых век.

Меня снова утягивает куда-то, а потом темнота озаряется новой вспышкой. Такой же яркой как и предыдущая.

– Но вы сейчас что-то видите. Опишите мне, где вы находитесь, – каким-то образом Жанне удается понять, что на этом мои видения не закончились.

Бредятина какая… Кому расскажи, будут ржать надо мной с полгода…

Самому смешно. Никакой это не гипноз. Я был прав, назвав этот метод самовнушением, но я хочу понять, чем оно закончится, поэтому усердно цепляюсь за новое видение…

– Меня перебросило на оживленную дорогу. Я за рулем байка, – рвано проговариваю, чувствуя как мышцы лица и верхней части тела изрядно напряглись. – Еду на высокой скорости, лавируя между потоком машин.

– Это как раз тот самый трамплин, о котором я говорила. Не сходите с него.

– Ни за что…

– А теперь ответьте, вы видели этот эпизод раньше? Вы помните о нем?

– Нет.

– Вы один?

Пытаюсь сконцентрироваться на ощущениях, но кроме выброса адреналина и потока воздуха, бьющего по лицу, ничего не чувствую.

Странно, на мне нет шлема, но я кайфую. Кайфую от скорости, ведь скорость – это то, чем я жил, чем вдохновлялся. Я скучал по этому и меня словно переклинило. Я только сильнее прокручиваю газ, наслаждаясь ревом мотора и запахом жженного сцепления.

– Да, кажется, один…

Но затем я понимаю, почему на мне нет шлема. Я отдал его…

– Влад, мне страшно, сбавь скорость! Прошу тебя! Мы же разобьемся! – позади раздается плаксивый девичий голос, действующий на меня катализатором.

Снова темнота.

Я резко открываю глаза, устремляя взгляд на вращающийся зеркальный потолок. Меня колбасит, лицо и шея взмокли от пота.

– Что вы видели? – интересуется Жана.

Приняв сидячее положение, я мотаю головой. Мне требуется время, чтобы перевести дух, пока я раз за разом прокручиваю умоляющий голос девушки.

Налицо все признаки сумасшествия, но я вновь насыщаюсь чем-то выразительным и трогательным. Чувствами, что будоражат кровь и тело.

Ее голос был настолько реальным, что я уже сомневаюсь, что мог внушить себе такое.

– Не видел. Я слышал ее, – слабо говорю я, скорее, себе, чем психологине.

Девушка опускает взгляд на планшетку, чиркает что-то ручкой на листке.

– И что вы думаете?

Молчу.

Пока ищу ответ на вопрос, по капле наполняюсь озарением.

Вдохновившись кристально-чистой мыслью, я вскакиваю на ноги резво, словно меня в зад ужалили. Улыбаюсь чему-то как полоумный, достаю из заднего кармана телефон и отключаю режим полета.

– Извини, но я думаю, что мне надо валить отсюда. Мне срочно нужно домой! – вдохновенно я проговариваю.

Оживившись, я быстро перевожу на счет Жанны оговоренную сумму, плюс неустойку за мой дурной характер, а затем пулей лечу к двери кабинета.

– Владислав, постойте, – останавливает меня просящий тон Жанны, оглядываюсь на нее. Девушку  что-то тревожит, что ей несвойственно. – Вы же понимаете, что это было очень давно.

Плечами жму.

– Не идиот, понимаю.

– Порой прошлое лучше оставить в прошлом. Нет никаких гарантий, что то прошлое, которое затерялось в вашей памяти, не разочарует вас. Возможно, то, что с вами происходит, не что иное, как защитная реакция. Подумайте хорошенько прежде, чем впускать свое прошлое в настоящее, иначе оно может повлиять на ваше будущее.

«У меня есть ее голос… У меня есть ЕЕ голос, есть, а это уже намного больше, чем ничего…» – мысль изводит меня.

– Поздно, оно уже повлияло.

Жанна сочувственно вздыхает, перебираясь за свой рабочий стол.

Она считает, что все ее труды в одночасье пошли насмарку, но лично я так не думаю. Она здорово мне помогла…

– В таком случае постарайтесь контролировать свои эмоции. Не идите у них на поводу, не бросайтесь в омут и не наделайте ошибок, о которых будете сожалеть. На вашем месте я подумала бы о Бобби.

Бобби…

Черт возьми!

Я совсем забыл о Бобби. Как такое возможно вообще?

Угрызение совести в один момент окрашивает все вокруг в ярко-красный оттенок, а в ушах пронзительно ревет аварийная сирена.

– Я как-нибудь разберусь со своими эмоциями… но спасибо за совет, – сухо отвечаю и захлопываю за собой дверь.

Первое, что я делаю, спустившись на подземную парковку бизнес-центра – звоню не Бобби, а набираю Юлин номер.

– Влад, ты где? – взволнованно спрашивает она.

– Где я только не был, – отвечаю с широкой улыбкой, чувствуя небывалый прилив сил, вызванный одним только ее голосом.

– Ты как сквозь землю провалился, мы тебя потеряли.

Как же мне это знакомо…

Пообещав Юле, что скоро буду дома, я сажусь в машину, прокручиваю в списке контактов номер телефона, на который не звонил уже черт знает сколько.

Я не надеюсь, что он ответит на звонок. Мы не общались долгие годы. Так вышло, что после несчастного случая мы отдалились друг от друга, на то были свои причины. По сути, у нас больше не осталось общих тем для разговоров, но именно сейчас я нуждаюсь в нем как никогда…

Все дело в том байке. С этой девушкой я ездил на байке своего приятеля, значит он должен знать о ней…

– Владос, это ты? – обалдело произносит он, сняв трубку.

– Да, Темыч, рад слышать тебя.

Я нисколько не преувеличиваю. Я действительно рад слышать Артема, ведь я обязан ему своей жизнью.

Пауза. И она затягивается, но я даю Артему время для смирения. Ему нужно смириться с тем, что я не призрак.

Мы одинаково испытываем то чувство неловкости, которое обычно следует за первыми минутами знакомства. Мы были лучшими друзьями еще со школьных времен, но череда событий и мое упрямство превратило нас в незнакомцев.

– Э-м-м. Ты вспомнил?

– Да, совсем недавно, – нагло лгу я. – Собственно, по этой причине я и позвонил тебе. Я хочу встретиться, если… ты не против.

Снова повисает напряженная тишина, от которой мышцы сводит судорогой.

– Да, давай завалимся вечерком в бар.

– Нет, Тем, сейчас. Нам надо поговорить сейчас.