Текст книги "Из жизни женщины… Несколько женских историй"

Глава третья

Лидочка угадала – с появлением Марины-младшей в доме воцарилось Счастье. Малышку обожали все поголовно – и молодой отец, и дедушка, но больше всех, конечно, бабушка, Марина-старшая. Она окружила девочку заботой и вниманием, целовала мягкие щечки и круглые любопытные глазенки. Это она мыла малышке попку и вставала ночью, чтобы дать бутылочку (молока у Лидочки почему-то не было). Когда встал вопрос о том, что Лидочке пора выходить на работу (в то время декретный отпуск не превышал пятидесяти двух дней), Марина Алексеевна, не задумываясь, уволилась с работы. Она была счастлива посвятить все свое время воспитанию девочки. Лидочка с облегчением вздохнула. Она сама рвалась на работу, ее тяготил дом, ребенок, ей хотелось отдохнуть от детского плача под шум автомобильных двигателей, ей хотелось видеть другие лица – домашние просто примелькались.

Жизнь потекла своим руслом. День шел за днем, наполняя Лидочкино существование однообразием. Она начала уставать от рутины. Муж, закончив институт, по протекции отца стал начальником производственного отдела на одном из предприятий, денег в семье хватало, на Лидочкины заработки никто не обращал внимания и она стала копить. Это занятие затягивало не хуже любимых ею обсуждалок. Оказалось, что за полгода можно отложить целых пятьсот рублей! Те, кто помнит это время, поймут, что это были бешеные деньги. Да, Лидочка жила в достатке, но полунищенское существование в прошлом давало о себе знать.

Неприятности пришли откуда не ждали. Марина Алексеевна начала стремительно терять зрение. Муж возил ее по врачам, приглашал каких-то знакомых, у которых были свои знакомые, у которых были «какие-то профессора». Возили ее даже в Москву. Московские светила провели ряд операций. Развитие болезни удалось остановить, но полностью восстановить зрение, увы, оказалось невозможным.

Свекровь не унывала. Она по-прежнему прекрасно управлялась по дому, тем более, что у нее подрастала умелая помощница. В этом году Марина-маленькая шла в первый класс.

Лидочка обратила внимание на него сразу, как только он вошел в помещение диспетчерской. Среднего роста, темноволосый, черноглазый, лучистая белозубая улыбка. Все. Она пропала, пропала безвозвратно.

– Здрасьте вам, – произнес красавчик, – мне бы командировочку отметить, – он протянул ей стопку бумажек.

– Надолго в наши края? – Лидочка с надеждой ждала ответа.

– Месяц буду в твоем распоряжении, малышка, – засмеялся он, – как звать-величать-то тебя, барышня?

– Лидия, – она сначала хотела представиться по отчеству, но не смогла высокомерничать с ним.

– А я Валерий, будем знакомы, – теплая твердая рука слегка пожала ее маленькую руку. Он быстро ушел, забрав свои бумажки, а она все сидела, раскрыв рот с застрявшим в нем «очень приятно».

Теперь в ее работе появился смысл. Она не шла туда, она летела. Она ждала начала нового дня, чтобы только увидеть его. Она, никогда не принимавшая участия ни в каких комсомольских мероприятиях-нагрузках, вдруг стала активно выпускать стенгазету и пропадала теперь на работе в свои выходные. Она совсем забыла о муже, дочери, больной свекрови… Она видела Его. Каждый день. Они вежливо здоровались, он иногда подтрунивал над ней, но она всегда вела себя корректно и сдержано. Вдруг откуда-то из-под сознания стали всплывать свекровкины уроки этикета. В полуреверансах прошло три недели. Еще несколько дней и он уедет. Лидочка с ужасом ждала того дня, когда подпишет ему последнюю путевку.

– Эй, комсомолочка, – голос Валерия вывел ее из задумчивости, – может, в кино сходим после работы? – она опешила. Надо отказаться, она это хорошо понимала, но соблазн был слишком велик. Дома никто не хватится, если она задержится на пару часов, все уже привыкли к ее общественным нагрузкам. Маринкой она не занималась, свекровь и уроки проверит, и портфель поможет собрать. Да и вообще, дома ее никто не ценит, она там так – предмет мебели.

– Я согласна, – так начался их бурный роман.

Валерий жил в соседнем городке и на выходные стал постоянно приезжать в Алма-Ату, да и в командировки на завод его тоже отправляли постоянно. Ему льстило такое внимание со стороны Лидочки – та ничего не жалела для возлюбленного – ни времени, ни средств. Так незаметно пролетел целый год.

Лидочка старалась нигде не засветиться, ни на работе, ни дома, ведь ничего конкретного возлюбленный ей не предлагал, а оказаться на улице в ее планы не входило, ведь тогда ей придется работать, содержать себя полностью и накопить заветных бумажек уже не получится. Надо было как-то разруливать этот вопрос. Лидочка решила не устраивать Валерию сцен, а тихо и мирно «сподличать» – оповестить его жену о том, что муженек давно и основательно ходит «налево».

Найти домашний адрес (и даже телефон!) не составило особого труда. В диспетчерской, где она работала, хранились корешки командировочных удостоверений и паспортные данные их владельцев. Не воспользоваться служебным положением в такой ситуации могла только полная дура. Лидочка себя к таковым не относила однозначно. В свободное время она села за пишущую машинку и напечатала: «Ваш муж долгое время встречается с другой женщиной. У него практически новая семья. Если не верите, то позвоните по этому номеру в город Алма-Ата и попросите к телефону Лидию Сергеевну. Это и есть та самая женщина». Дальше следовал номер телефона. Лидочка в тот же день отправила письмо и стала ждать результата.

Она принялась планировать свою новую жизнь. Для начала ей нужны будут деньги. Она уже знала, где их возьмет – в той самой заветной шкатулочке, в которой ждало своего времени приданое ее дочки. Бабушка Марина бережно хранила немногочисленные старинные безделушки, которые им чудом удалось пронести сквозь бурю лихолетий. Лидочка полагала, что Марине-младшей еще рановато щеголять в фамильных побрякушках, а ей самой нужно устраивать личную жизнь. Свекровка теперь слепа, как крот, не спохватится поди, если прихватить несколько колечек, а в случае чего можно сказать, что сами и виноваты – дают ребенку шкатулку, а та и порастеряла все по незнанию. Сначала она осторожно брала драгоценности «напрокат» – сходить в кино или ресторан с любимым мужчиной. Валерий обратил внимание на красивые сережки и изящное кольцо:

– Тонкая работа.

– Да, старинные мастера делали, не то, что нынешний ширпотреб, – небрежно проронила Лидочка. – Эти вещи мне по наследству от бабушки достались. Я ведь из старинного дворянского рода происхожу, только вот приходится такую информацию не афишировать, сам понимаешь – комсомол, да еще свекор партийный, главный инженер. Не хочется своей родословной портить людям жизнь, это не в моих правилах, – Валерий уважительно посмотрел на нее. С этого дня он звал ее «пани Лидия». Лидочка была в восторге от этого прозвища.

Дома все шло наперекосяк. Нелюбимый муж только раздражал, свекровь своей интеллигентностью просто бесила, дочь напоминала, что ей уже не восемнадцать и время идет. Лидочка сдала одно небольшое колечко в скупку и получила за него почти триста рублей! Это ж сколько за него можно было взять, если продать из рук в руки? Тыщи полторы, никак не меньше. Но открыто продавать такие вещи она не рискнула. В ее планы тюрьма никаким боком не вписывалась.

Прошло несколько дней в напряженном ожидании. Лидочка вздрагивала всем телом каждый раз, когда в диспетчерскую кто-нибудь входил. «Не он!» – облегчение и разочарование.

Но однажды он все-таки постучал в окошко диспетчерской.

– Привет, пани Лидия. Как живешь-здравствуешь?

– Спасибо, у меня все хорошо. А что с тобой приключилось – весь бледный, глаза горят, волосы взъерошенные? – невинными глазами она смотрела на него.

– Не знаю даже как сказать тебе, – замялся Валерий, – кто-то донес моей жене о нас с тобой. Скандал дома, естественно, сбор чемоданов и все такое… Знаешь, я ведь и сам собирался уже уходить от нее. Так сложилось, запала ты мне в душу, ничего не могу с собой поделать. а тут все это… Я не думал, что будет так тяжело рвать семейные отношения. Я ведь теперь совсем один остался. Жена с дочкой категорически запретила видеться. Что делать просто не знаю.

Сердце Лидочки радостно заколотилось. Все, он свободен, она добилась своего. Теперь настало ее время действовать, настало ее время жить.

– Не переживай, – она тепло взяла его за руку, – и жилье, и работа – не проблема. Снимешь комнату на первое время, к нам сюда устроишься, водители нужны, а там все решится.

– Как решится? вот ты готова бросить ради меня свою сытую беззаботную жизнь? Готова начать все с нуля?

– Ты даже не представляешь, на что я готова, – загадочно улыбнулась она, – но научись ждать. Время наш с тобой самый главный союзник.

И она начала действовать…

Глава четвертая

Ясно было, что с насиженного места придется уезжать. Свекор со своими связями сумеет перекрыть ей кислород, а для того, чтобы начать жизнь на новом месте потребуются деньги. Лидочка не придумала ничего лучшего, как снова залезть в заветную шкатулочку своей свекрови и продать через комиссионку подарки, которые им с мужем преподнесли на свадьбу. На первое время этих денег им с Валерой должно хватить, а там она снова что-нибудь придумает. И – да, Марину придется пока оставить в семье мужа, не стоит ребенку путаться под ногами, пока она толком не устроена, ну и пока длится ее медовый месяц.

Наступил момент, когда тянуть и откладывать разговор уже было нельзя. Днем она втихушку собрала свои вещи и увезла чемодан на съемную квартиру, там они с Валерой поживут, пока она отработает положенный срок на предприятии перед увольнением, а потом они уедут в далекие края, в Сибирь. А что? Там заработки и жилье обещают сразу, в общем, все должно быть просто замечательно.

Вся семья Лариных собралась вечером за ужином, не было только Лидочки, она задерживалась. И вот она входит в комнату, одетая в плащ и косынку.

– Раздевайся скорее и садись за стол, ужин стынет, – свекровь заботливо раскладывала по тарелкам кокой-то свой очередной кулинарный шедевр.

– Нет времени, – трясущимся голосом заговорила Лидочка, – я пришла всего на несколько минут, сказать, что больше не живу здесь. Я ухожу от вас и уезжаю в другой город.

Сказать, что семья удивилась – не сказать ничего. Все были просто в шоке от такого признания.

– Что случилось? Почему ты решила так поступить? – свекор со свекровью накинулись на нее с расспросами, только Федор и Марина тихо сидели за столом и ничего не говорили.

– Я устала быть приживалкой в вашем доме, – гордо вскинув носик, проговорила Лидочка, – да, вы хорошо приняли меня и ни разу ни в чем не упрекнули – ни в происхождении моем деревенском, ни в неспособности вести дом, но я всегда чувствовала себя в вашем доме предметом мебели, а не человеком. Я решила чего-то в этой жизни добиться сама, начать все с нуля и построить что-то собственными руками.

– Речь хорошая и порыв неплохой, – заговорил свекор, – но ведь у тебя семья, муж, дочь, что ты с ними решишь?

– Простите меня, и ты, Федя, в особенности, но я решила разводиться. Сегодня я подала заявление на развод и написала в отделе кадров заявление об увольнении. Имущества у меня нет, делить мне с вами нечего, уйду в том, в чем пришла.

– Мама, а как же я? – дрожащий голос вернул всех к действительности. Мариночка сидела среди взрослых и смотрела вокруг полными слез ореховыми глазами.

– Доченька, тут такое дело, – Лидочка подошла к дочери и взяла ее за руки, – я пока не могу забрать тебя с собой, ведь идет учебный гол, тебе надо его закончить, да и некуда мне пока тебя забрать. Как только я устроюсь на новом месте, сразу же приеду за тобой, честное слово!

Мать и дочь никогда не были особо близки и Лидочка не сказать, чтобы сильно переживала предстоящую разлуку, но видела, что Марине сейчас очень горько.

– Моя хорошая, ты поживешь у бабули, совсем недолго, всего несколько месяцев и я обязательно приеду за тобой, – Лидочка решительно направилась к входной двери. В проеме она остановилась и повернулась к своей бывшей семье, – До свидания. Спасибо вам за все, – и вышла.

– Ну что же вы сидите? – запричитала Марина Алексеевна, – бегите за ней, догоните, верните домой! Она же ушла в одном плащике, ни копейки денег, никакой одежки! Федя, немедленно верни жену домой!

– Мама, – голос сына был на удивление ровным и спокойным, – никто никуда не побежит и никого возвращать не надо. Это ее решение и мы должны его уважать. Во-первых, она ушла не пустая, я заметил, что вещи свои она уже вывезла и кое-что даже сверху прихватила, но это неважно, тряпки и есть тряпки, чего за них держаться? И уходит она ни куда-то в неизвестность. У нее давно другой мужик есть, мне люди добрые донесли. Видимо, с ним наша ласточка и намерена уезжать.

– Но как же так? – Марина Алексеевна опешила от свалившихся на нее вестей.

– Так, мама, все так. Но это ее дело, ее выбор. Сделано, значит сделано, пусть катится. Но дочь я ей не отдам. Никогда. Пусть даже не надеется на это, – Федор решительно встал из-за стола и ушел в свою комнату.

И никто из них не заметил, как тихо плакала, сжавшись в комочек в огромном кресле, маленькая девочка. Ей только что сломали жизнь.

Лидочка примчалась в свою новую временную квартирку, где не было практически ничего, но там ждал ее он, ее самый лучший и самый замечательный мужчина на свете. Вдвоем они смогут преодолеть все и построить для себя прекрасное будущее, свекровь еще увидит, как она, Лидочка, будет блистать. Там, в далеких краях никто ничего о ней не знает и она сможет быть кем угодно. Главное, нужно помнить о своих дворянских корнях. Манеры, чистота, опрятность, сервизы, вкусная еда… Как только речь зашла о бытовых заморочках, Лидочка сразу поникла. Здесь ей тягаться со свекровью тяжело, да что там – практически невозможно! Но она справится, обязательно справится!

– Иди ко мне, пани Лидия, – улыбнулся ее избранник, – наконец-то мы можем побыть вдвоем столько, сколько захотим.

Она не стала спорить. Плащик легко скользнул на пол…

Они переехали в маленький сибирский городок Эмск уже через три недели, прямо с вокзала пришли в первую же организацию, которая попалась на пути, это было какое-то строительно-монтажное управление. Этот городок Лидочка выбрала потому, что в нем жила ее сестра, Валентина, уехавшая в эти края несколько лет назад и еще ни разу не пожалевшая об этом. Сестра работала бухгалтером, имела трехкомнатную квартиру и двоих детей, но Лидочка не стала обременять ее своим присутствием. Добрые люди помогли снять комнату в бараке, но им сейчас достаточно было и этого. Для начала свершения наполеоновских планов Лидочке не хватало только заветного штампа в паспорте, но это у них будет, как только придут бумаги на развод. В СМУ-155 пообещали комнату в общежитии, но при условии, что у них будет зарегистрированный брак, а там и квартиру отдельную дадут, говорят, что здесь, в Сибири, это не проблема.

– Что ж, с новосельем нас, – они сидели за импровизированным столиком в маленькой комнатке с обшарпанными стенами. Это их новый дом. Сколько еще их будет, кто знает…

– Завтра надо документы сдать на прописку и комиссию начинать проходить на работу, – Валерий сладко потянулся.

– Ага, спокойной ночи, – автоматически ответила она и подумала, вот где она будет работать – в паспортном столе этого самого СМУ. Острый глаз приметил объявление «требуется паспортист». А что? Работа не пыльная, всегда на виду. Да, зарплата будет копеечная, ну и что? Она – женщина, не ее дело рубли сшибать. Она будет работать для души. Это тебе не в парикмахерской волосню глотать или в автобазе среди шоферни толкаться. Здесь работа интеллигентная, именно такая подходит к ее новому образу, образу потомственной дворянки графини Бушуевой. И плевать, что и имя, и биография, и даже некоторые вещи «слизаны» у свекрови. Это ее жизнь и жить она будет так, как захочет.

Утром на получила направление на заветную работу.

Глава пятая

Жизнь потекла слаженно и ровно. Валерий мотался по командировкам, но зарабатывал очень неплохо и она мирилась с его отсутствием дома. Недавно они расписались и получили обещанную комнату в общежитии. Она больше не Ларионова, она теперь Фокеева. Прекрасная фамилия, почти как у популярной в те годы артистки. И ей очень идет. А еще у нее, наконец-то, свой дом. Маленькая комнатка, удобства в общем коридоре и мебель с инвентарными номерами. Однако Лидочка не отчаивалась, она старалась организовать свой быт и удобства со своими представлениями об этом.

Постепенно в их комнатке появилась мебель, а там и посуда, и даже парочка ковров – в те годы признак крепкого семейного бюджета, жизнь налаживалась.

Лидочка писала дочери длинные письма и в каждом из них обещала что вот-вот приедет за ней. Так прошло почти три года. Тем ни менее, свое обещание она сдержала.

Сегодня на работе она вдруг осознала, что уже второй месяц не приходит ее «красный день календаря», задержка солидная. Неужели она беременна? Лидочка вдруг растерялась. Как же так? Почему она пропустила сигналы организма? Как среагирует муж на эту новость? Она в обеденный перерыв помчалась к сестре.

– Ну чего ты паникуешь? – успокоила ее Валентина, – ты замужняя женщина и это рано или поздно должно было случиться в твоей жизни. Не бери в голову разные дурные мысли, рожай ребенка и живи счастливо!

– Куда рожать? В нашу общагу? В эти десять квадратов?

– Дура, да хоть в пять! Во-первых, так ты быстрее встанешь на очередь на квартиру и быстрее ее получишь, во-вторых, насколько я знаю, муж твой давно просит тебя родить, он хочет дочку, вот и порадуй мужика. Ну а в третьих…

– Есть еще и в-третьих? – уже более спокойно поинтересовалась Лидочка.

– Конечно. В-третьих, тебе пора забрать старшую дочь к себе. Она и по дому поможет, и с малышом и опять же – большая семья не должна ютиться в маленькой комнатке общаги, это не по-советски…

Последний аргумент стал самым веским. Лидочка начала собираться в Казахстан.

Валерий принял все новости супруги спокойно. Выслушал, помолчал, сказал:

– Ну что мы с тобой детей не прокормим, что ли? – и довез ее с чемоданом до вокзала.

– Ты только осторожнее там, в дороге, и у родственничков своих, смотри, не нервничай, береги дитя, – он действительно переживал за их будущего ребенка. Своего он не видел уже три года. Исправно писал письма и посылал деньги, но увидеться не решался. А недавно бывшая жена вышла замуж и попросила его дочери больше не писать, мол, не за чем ребенка травмировать, у него должен быть один отец и к тебе, бывший дорогой, это не относится. Пришлось смириться.

Он понимал, что по закону имеет такие же права на ребенка, как и его бывшая жена, но чувствовал свою вину и не хотел никаких судов и разборок. Интересно, кому надо было влезать в его семью, докладывать о его отношениях с Лидочкой? Кому не терпелось все сломать и как теперь этот человечишко поживает? Счастлив, поди, что другим в душу нагадил? Впрочем, что сделано – то сделано.

Лидочка оказалась не очень хорошей хозяйкой. В их маленькой комнатке постоянно был бардак, готовить она не умела совершенно, зато ведрами пила чай с шоколадными конфетами. Валерий старался из командировок привозить побольше разных консервов – рыбных, мясных, молочных, ими и питались, ну иногда еще Лидочка варила лапшу на гарнир. Спасали столовые на предприятиях, где можно было хотя бы полноценно пообедать горячими блюдами, иначе давно бы уже при таком рационе он заработал себе язву. Однако неумение вести домашнее хозяйство жена хорошо компенсировала в кровати. Ему, отработавшему в тяжелых таежных условиях два, а то и три месяца очень не хватало того, что Лидочка могла преподнести. Так и жили. Это стало их бытом и нормой.

Она приехала. Двое суток в дороге прилично измотали, но решительность никуда не делась. Вещи она оставила в камере хранения, в комнате отдыха вокзала отгладила свое новое платье, переоделась и обула туфли на высоченных каблуках. Набор бижутерии, легкое облачко духов – она почти готова. Прежде чем идти к бывшим родственникам, Лидочка зашла в хороший салон красоты, сделала прическу, маникюр и макияж. Вот теперь готова точно, на все сто. Вдох, выдох – пора.

Шел сентябрь месяц, уже начался учебный год и сейчас ей придется изрядно побороться за то, чтобы забрать Мариночку с собой, свекровь может просто не допустить этого. Мариночка пошла уже в четвертый класс, как писала свекровь, она прилежно училась, интересовалась рукоделием и каким-то макраме. Что это за зверь такой диковинный, Лидочка и понятия не имела, но нахваливала дочку исправно в ответных письмах и не забывала вкладывать в конвертик десять рублей дочке в подарок.

Вот и знакомый дом. Лидочка поймала себя на мысли, что очень волнуется. Был даже секундный порыв развернуться и уйти, но тут она увидела старую дворничиху, ту самую, из-за которой ей так крепко влетело в свое время от свекрови. Тетка во все глаза смотрела на нее, явно не узнавая в этой прекрасно одетой и ухоженной женщине бывшую жиличку.

– Добрый день, – проходя мимо поздоровалась Лидочка, – не подскажите, Марина Алексеевна Ларина дома?

– Здравствуйте. Дома она, куда ж ей деться? Она ж почти не выходит, все болеет, – охотно ответила дворничиха. – А вы кто им будете? Из родственников что ли?

– А вы разве не узнали меня? Я Лидия, бывшая жена их сына, Федора. Приехала вот навестить.

– И правда, Лида, – всплеснула руками Алевтина Григорьевна, – тебя и не узнать! Хороша, уж и хороша! Видать неплохо живется-то на новом месте?

– Да вот не жалуюсь, – с легкой ухмылкой произнесла Лидочка, – ну да мне пора, вы уж извините, времени у меня катастрофически мало, – она повернулась и ловко переставляя ноги на несоразмерно высоких каблуках вошла в подъезд, оставив позади себя открывшую от изумления рот дворничиху. «Вот так вам, будет теперь о чем поговорить на досуге! Вы думали, что я пропаду или стану похожа на замухрышку, а вот хрен вам, – злорадно размышляла Лидочка, поднимаясь по ступенькам, – не пропала, не завяла, цвету и пахну вам назло!»

Как настоящая интеллигентная дама, Лидочка перед своим приездом дала телеграмму и позвонила с вокзала, чтобы не свалиться, как снег на голову. Великодушно отказалась от машины, предложенной бывшим свекром и не забыла купить букетик цветов для свекрови. Милая улыбка на лице, приветливый взгляд… она позвонила в дверь.

Свекровь открыла практически сразу. Она по-прежнему держала спину, но прическа уже не была идеально, волосок к волоску, уложенной и длинных наманикюренных ногтей она тоже больше не носила. Прошло всего три года, как Лидочка уехала, но видно было, что за это время женщина сильно сдала, однако правила хорошего тона не позволяли ей с упреками наброситься на непутевую невестку.

– Здравствуй, Лидия, проходи, – она посторонилась, пропуская гостью.