Текст книги "Жертвы жадности. Опасное соседство"

Глава 8. 300 мысянцев

Весь день никто нас не тревожил, несмотря на предупреждение системы. Не было видно погони, не налетали отряды решашиархнутых, похищая беженцев… Нашествие лягушек дало нам пусть и небольшую, но фору. Беда была только в том, что сил на то, чтобы и дальше бежать без остановки, ни у кого уже не осталось. Последние остатки припасов люди подъели вечером, устроившись на ночлег. Как я, ударники и Ариша ни уговаривали, никто не пошёл дальше.

Утром я впервые проснулся не с полным запасом энергии. Такого я, если честно, в прошлом припомнить не смог… В характеристиках появились свойства «переутомление» и «голодание». По факту, голод ещё был терпимый, но ели мы понемногу, не наедаясь досыта – просто ослабляя позывы организма.

Всё это было, конечно, почти предсказуемо, но однозначно неприятно. Однако делать было нечего – надо было идти дальше. Если повезёт, в брошенном лагере добытчиков найдём ещё припасов и отдохнём.

В этот день снова начались потери среди беженцев. Вышронцы нас ещё не догнали, – но никто не отменял местную агрессивную фауну, которая решила проверить, что это у них под носом такое вкусное шастает. При виде вооружённых людей местные твари организованно и оперативно сваливали, но на отдельные группы мирного населения нападали. Люди отбивались, как могли – возвращаться в лапы ящеров на северное побережье никто не горел желанием, но отсутствие навыков играло в их самообороне плохую роль.

А вечером нам наконец улыбнулась удача. Навстречу нам от лагеря вышли отправившиеся на перерождение ударники с ополченцами из Железной долины. Оказывается, когда погибшие в битве с вышронцами ударники оказались в Шикари, то сразу же предложили выходить навстречу беженцам. Вместе с ними подтянулись и несколько сотен ополченцев, помогавших тащить еду, одежду и медикаменты.

Встречающие как раз добрались до лагеря заготовщиков и собирались идти дальше, когда появились мы. В итоге вечером люди, наконец, наелись до отвала и смогли поспать в безопасности. До лагеря из пяти с лишним тысяч добралось чуть больше четырех. Пятая часть жителей Обители так и осталась привязанной на севере…

Поздно вечером дозорные заметили первых вышронских всадников. Они старались спрятаться в чахлом подлеске хвойной рощи неподалёку. Сами-то они нормально спрятались, но вот три решашиарха с сёдлами на спине, которые свободно ходили неподалёку, как-то демаскировали позицию…

Пришлось собирать ударников и обсуждать, что делать дальше. Наше сборище привлекло внимание тех, кто ещё не спал, но мы вроде бы и не собирались ничего скрывать. Собственно, Борборыч изложил, как всегда, простой и понятный план: перекрыть ущелье в следующую долину частью сил и удерживать врага столько, сколько сможем.

– Это будет слив, – вздохнув, заметила Мадна. – Те, кто останется, своим ходом не вернутся!

– Ну и что? – пожал плечами рейд-лидер. – Ну потеряем мы очередные стальные комплекты – и хрен бы с ними… Я правильно понял, что броня из Мыса поступает постоянно?

– Да, – подтвердил Барэл. – С вооружением людей проблем никаких. Мастера, похоже, фабрику открыли…

– Ну вот! – обрадовался рейд-лидер. – Надо встать тут насмерть, не давая вышронцам пройти. Пусть умоются кровью!..

– С учётом того, как они нас разделывают под орех, – кровью умоемся мы… – заметил Мадна.

– Не исключено! – не менее оптимистично согласился Борборыч.

– Почему так? – девушка нахмурилась. – Мы вроде постоянно тренируемся, сталь вон освоили…

– Мы её освоили, Мадна! – засмеялся Вислый.

– А они просто начали производить! – закончил Толстый.

– Чего удивительного-то? – кивнул Вислый. – Мы забыли, как делать всё своими руками.

– А они ещё и не успели забыть, – подтвердил Толстый. – Сразу начали с того уровня, который и был.

– Ну насчёт того же уровня – сомнительно… – покачал головой Дойч. – Но развивались они явно быстрее нас.

– Не понимаю, – покачала головой Мадна. – Ведь они должны были с теми же сложностями сталкиваться…

– Нет, – отмахнулся Борборыч. – Ты пойми, наши сложности идут оттого, что мы слишком далеко убежали в развитии. Вот хотим мы сделать порох в домашних условиях: идём на автозаправку, покупаем мешок древесного угля, идём в аптеку и покупаем селитру, заказываем в интернете серу – смешиваем… И получаем чёрный порох! Мы не знаем, где достать все составляющие в природе. Я вот помню, что селитру из дерьма делали, но как?! Какое дерьмо должно быть? Какого цвета, состава, выдержки?.. Вот и получается, что я знаю химический состав даже бездымного пороха, а произвести его не могу.

– И какой состав? – поинтересовался я.

– Нитрат целлюлозы и нитроглицерин, – пожал плечами Борборыч и, усмехнувшись, посмотрел на меня. – Помогло?

– Нет… – кивнул я.

– О том и речь! – Борборыч указал Мадне на меня. – Вон, сколько Филя носился со своей бумагой и маслом? А веке в девятнадцатом что масло, что бумагу любая домохозяйка в городах Европы могла сама сделать у себя на кухне.

– Врёшь! – прищурилась Мадна, явно не поверив.

– Преувеличиваю!.. – поправил её рейд-лидер. – Не каждая, конечно. Не у всех были приспособы и материалы. Но потенциально могли. Как суп сварить – надо просто у соседа рецепт узнать. Что знают наши современники про бумагу и масло? Правильно – что их можно купить в магазине.

– А электричество добыть в розетке! – кивнул я. – Слушайте, а что вы там про серу, селитру и уголь говорили?

– Это чёрный порох, – ответил Борборыч. – Семьдесят пять процентов селитры, десять процентов серы и пятнадцать процентов угля. По весу. Как найдёшь селитру – обязательно сообщи.

– Ага, – я кивнул, но слова СаПы про пушку никак из головы выходить не хотели.

К обсуждению подтянулись обителевцы во главе с Аришей и Стёпой. И наши мысовские ополченцы в стороне не остались.

– Так, ладно… Надо выбрать, кто остаётся прикрывать отход, – прервал левые разговоры Борборыч. – Понятно, ударники в полном составе. Кто из ополченцев?

– А сколько человек должно остаться? – спросил один из командиров тех самых ополченцев.

– Сотни три-четыре, – ответил Борборыч. – Чтобы надёжно перекрыть ущелье и ещё успевать отдыхать.

– Подберём! – кивнул всё тот же командир. – Можно тех, кто получше обучен, взять. У нас их неполные три сотни сейчас с собой. Ребята ещё первую атаку Альянса застали.

– А если поточнее, сколько их? – спросил я.

– Ну так, навскидку, точнее не вспомню… Может, двести пятьдесят или двести шестьдесят.

– Тогда их и оставим, – кивнул Борборыч. – Вместе с нами получится чуть больше трёх сотен…

– Триста спартанцев… – усмехнулась Ариша.

– Ну… До этих мастеров античного смертоубийства нам далеко! – заметил Барэл.

– Триста мысянцев! – подал голос Толстый.

– И их гордый рейд-лидер Борболид! – кивнул Вислый.

– Так, имена не коверкаем! Какие бы странные они ни были! – нахмурил брови Борборыч.

А я не удержался, положил руку ему на плечо и заявил:

– Тогда просто переименуйся в Леонида на время! Надо же соответствовать!

– Так! – Борборыч, сдерживая улыбку, возмущённо засопел и скинул мою ладонь. – Руку убрал! Это – не Спарта!

– Так я ведь по-приятельски! – возмутился я.

– Да кто вас, спартанцев, знает! – хохоча уже в голос, ответил рейд-лидер. – Всё, пошутили… Теперь и к делам!..

Дела… Как говорит Нагибатор – унылая действительность. Запас еды, воды, снарядов – где сложить, что сделать, как подготовиться? А ведь в этом и состоит, как я смело заявляю, бо́льшая часть любой победы. Вот в этой самой скучной и унылой действительности… Не вкопал колья в землю – придётся грудью встречать натиск решашиархов. А грудь – не колья, её жалко и новую не получишь. Пожадничал с болтами – и противник безнаказанно будет расстреливать тебя на расстоянии. Не предусмотрел место для ночёвки – и будешь утром вступать в бой на негнущихся ногах и с отлёжанными боками.

Невольно начинаешь восхищаться античными и средневековыми полководцами, которые ещё и всякие обходные манёвры выдумывали, на хитрости шли… У меня через час обсуждения планов голова опухла и обещала взорваться красочным фейерверком перегретых мозгов, – если я в самое ближайшее время уши не заткну…

День триста тридцать третий!

Вы продержались 332 дня!

Готовиться пришлось и ночью, и утром. Правда, и меня, и остальных, кто шёл от Обители с беженцами, отпустили выспаться. Но как тут выспаться, когда у тебя прямо над головой крышу разбирают? Нет, я всё-таки поспал, поел и избавился от «переутомления» и «голодания», но всех люто ненавидел.

К тому моменту, когда лагерь заготовщиков покинул последний беженец, от самого лагеря почти ничего не осталось. Утром ополченцы забрали последние материалы из укрепления, организуя оборонительные позиции за поворотом ущелья. Само место выбрали потому, что нормальные снаряды (если это, конечно, не умный боеприпас!) летают исключительно по прямой. Значит, использовать всякие дальнобойные орудия и луки врагу будет сложнее – придётся подойти к нам совсем близко.

Сами мы собрали требушет, который должен был накрывать поворот, и натаскали камней, которыми будем стрелять. Рыжие даже устроили дикие пляски вокруг получившейся уродливой конструкции – впрочем, утверждая, что сие есть шаманский танец, который укрепляет наше творение пьяного, слепого и косорукого гения. Им не поверили и прогнали обратно работать. Близнецы обвинили всех в отсутствии веры и отправились искать ручей и лягушек. Может, и зря прогнали – Финик вон же таким макаром растениеводство открыл…

Я пару раз порывался распределить свободные очки и поднять характеристики, а заодно и молот прокачать, чтобы тренер в бою помогал, но каждый раз меня отвлекали. Второй раз отвлекла Ариша, подошедшая попрощаться.

– Как там твои бунтовщики? – спросил я.

– Какие бунтовщики? – удивлённо подняла брови девушка.

– Ну, которые тебя в тюрьму упекли… – попробовал я напомнить и наткнулся на невинный взгляд больших глаз. – Они вообще тут?

– Нет! Они все легли во время прорыва из Обители! – жизнерадостно ответила девушка. – Им кто-то всем горло повскрывал. Какой-то маньяк вышронский…

– А! – понимающе кивнул я. – Маньяк… А что вообще у вас произошло?

– Да ничего не произошло, Филь… – отмахнулась девушка.

– Давай-давай. Не зажимай историю! – потребовал я.

– Это мои оппозиционеры, – пояснила Ариша. – У меня всегда была оппозиция среди жителей Обители. Ну я же молодая девчонка, а тут – взяла и стала королевой. Это с другими посёлками у меня всё было на мази. А вот с собственными жителями… И ведь не избавишься от них: люди все нужные, с навыками полезными – в управляющий совет входили. Когда появился Стёпа и другие гонцы с твоим письмом, я на общем собрании сообщила, что завтра с утра надо на прорыв идти. Вот тогда-то меня и Стёпу повязали – и бросили в тюрьму. Решили избавиться под шумок… Правда, не учли, что система им сразу смену власти не засчитает. Я перекрыла доступ к списку привязки и казне, а их самих из списка выкинула. А потом меня выпустили, и я подумала, что надо бы разобраться с оппозицией так, как они хотели разобраться со мной…

– Вот! Сама себе позволила, значит… А мне Игоря не дала к великим географическим открытиям привлечь! – попенял я.

– Я когда выяснила, что он учудил, и сама хотела его на плоту спровадить… Но ведь он так и не вернулся от островитян! – мрачно призналась Ариша. – Ты ещё не всё знаешь… Он собирался помочь островитянам получить контроль над Обителью. Как думаешь, каким способом?

– Сместить тебя! – догадался я.

– А вот и нет… Ещё хуже!.. Вынудить меня на брак, представляешь? – возмутилась Ариша. – Оказывается, система такие тонкости учитывает – позволяет регистрировать браки и даёт совместное управление имуществом. В общем, они какой-то хитрый план готовили, чтобы на меня давить… Не удивлюсь, если и мои оппозиционеры в этом участвовали. Короче, забей!.. Игоря, если встретишь, не жалей, и на меня не оглядывайся… Делай с ним что хочешь. А если я его встречу – отдам тебе.

– Пока ты лучше побыстрее доберись до наших посёлков и привяжись… – посоветовал я. – Как твоими подданными управлять без тебя?

– Они уже не мои, – Ариша улыбнулась. – Они теперь ваши подданные. Свой посёлок, прости, мы просрали…

– Давай без этого! – попросил я. – Пока ещё они подчиняются тебе. И в будущем, скорее всего, будут прислушиваться. Так что как минимум в Совет Мыса ты войдёшь. Управлять всей этой оравой детей третьего тысячелетия, знаешь ли, даже втроём тяжело…

– Я подумаю. Но, если честно, больше не хочу руководить ничем… – призналась она. – Надоело!.. Вон есть Стёпа, есть Лёня… В смысле Фигль… Вот пусть они и возятся! А у меня ни сил, ни терпения уже не хватает…

– Отдохни, наберись и того, и другого – и возвращайся! – усмехнулся я. – Считай, ты уже для своих людей – как символ. Так что придётся соответствовать. И береги себя!

– Хорошо, попробую, – ответила Ариша уклончиво, а потом неожиданно меня обняла, оттолкнула и отправилась вслед за уходящими беженцами. Чёрт знает, что у этой женщины в голове творится… Долбанутая!..

Мы остались ждать врага. Минуту, другую…

– Идут! – из-за поворота выскочил ополченец, следивший за окрестностями. – Вышронцы на решашиархах! Сотня почти!

Долго ждали, ага! Я вот ещё вздремнуть хотел, очки характеристик раскидать. Вот не везёт-то!..

Мы спешно строились на обустроенных позициях, готовясь к бурной встрече. А встречать было чем! Деревянные ежи, вкопанные в землю колья, широкая канавка с деревянными колышками на дне, а ещё заборчики и укрытия от стрел… К сожалению, слой земли, которую можно было быстро вскопать, был здесь не слишком глубокий, так что все наши конструкции не отличались надёжностью. Но ведь мы тут и не на всю жизнь окапывались…

В общем, мы готовились встречать средневекового врага, применив всю фантазию и знания «ленивых тварей» из двадцать первого столетия – с затаённой надеждой, что враги сами убьются о наши ловушки. И ведь в первый раз даже прокатило!.. Решашиархнутые вырвались из-за поворота на полном скаку. Вышронцы привыкли не встречать ожесточённого сопротивления, ожидали слабого противника, истово верили в свою неуязвимость – и, конечно, попались.

Затормозить-то они затормозили, пуча буркалы на всю нашу встречающую делегацию, а вот оперативно сблызнуть в тюбик – так и не успели… Истерично заскрипел распрямляющийся требушет, защёлкали самострелы – и разнообразные снаряды обрушились на вышронскую кавалерию. А сверху, с уступа стены, прямо вниз полетели корзины с лягушками, которых два рыжих братца, увиливая от работы, собрали у ближайшего ручья.

Игроки-земляне нападают на вышронских игроков. Засада! Подлость! Молодцы! Больше крови, больше боли и бесчеловечных расправ над противником. И пусть полягут все!

Надо было видеть, что тут началось! Обезумевшие от страха перед лягушками решашиархи понесли седоков в разные стороны. Часть, обиженно шипя, сразу влетела в ловушки, часть устроила давку у выхода из ущелья – а остальные просто начали метаться, не зная, какую ещё глупость совершить. И, конечно, стряхивая наездников. Оглушающее шипение заполнило ущелье…

Заскрипел взводимый требушет, захлопали снова тетивы самострелов. Даже мои болты в такой толчее иногда находили свою цель. Хотя стрельба – не самый мой любимый вид спорта, да…

Второй залп требушета, заряженного двумя крупными глыбами, был самым разрушительным. Мало того, что камни здоровые были, так ещё и в цель попали – прямо в толпу – приготовив отвратительно выглядящий фарш из стали, дерева, наездников и их грозных скакунов.

– Фарш второго сорта… Рубили вместе с будкой! – прокомментировал Тубик.

– Ещё раз так шутканёшь – и станешь мужчиной второго сорта до перерождения! – пригрозила стоявшая рядом с ним Мадна, всё ещё зелёная от представшего перед нами зрелища.

К сожалению, как только убитые развеялись пылью, затор на выходе из ущелья начал рассасываться, – и наши враги смогли покинуть поле позорного поражения. Стрельба по уходящим ящерам позволила проредить ряды врага, но не сказать, чтобы так эффективно, как во время первых залпов. В общем и целом, уйти от нас сумела только половина решашиархнутых.

Правда, и оставшаяся половина устроила нам весёлую жизнь, высовываясь из-за угла и стреляя. И вот такая карусель продолжалась без остановки. Мы прятались в укрытиях, отвечали из самострелов, когда ящеры неаккуратно лезли на рожон, специально провоцировали врага… И всё-таки система посчитала, что бой ещё не завершён. И, как оказалось, причины у неё для этого были – пехота вышронцев.

Пехотинцы появились ближе к вечеру. Разок попытались сунуться, но после того, как залп требушета накрыл многочисленными камнями их строй, – спрятались обратно. Судя по шуму, в долину продолжали прибывать враги. Однако активный бой в тот день так и не состоялся.

День триста тридцать четвёртый!

Вы продержались 333 дня!

Всю ночь мы перестреливались с врагами. Преимущественно вслепую, потому что ни они, ни мы светом себя выдавать не собирались, а тьма в ущелье царила густая – и почти осязаемая. Мы спали посменно, устраиваясь за укреплениями, чтобы не проснуться с вышронской стрелой в пузе. А утром, чуть свет, вышронцы пошли на прорыв…

Мы не стали организовывать строй, сделав ставку на расставленные укрепления, пройти между которыми можно было разве что по одному. Требушет бил без остановки, а при каждом выстреле его мотало и шатало, и было ясно: это последний день его жизни. Как только строй врага натыкался на препятствия и разбивался на отдельные ручейки, их встречали ударники, а ополченцы из-за наших спин без роздыха пускали в ящеров болты.

Первые ряды пехоты вышронцев внешне напоминали сброд. И сбродом они и являлись, – но, к нашему вящему сожалению, сбродом организованным и умелым. В отличие от решашиархнутых, пехотинцы не носили хороших стальных доспехов – в лучшем случае отдельные элементы. Они таскали на себе кожаные нагрудники с юбками, а ещё кожаные же поножи и наручи. Обувь была у каждого второго, а у каждого третьего – всякие вставки из стали и меди. Вооружены они были тоже кто чем…

С этими было сложно, но терпимо. Если они и уступали в умении воевать ударникам, то не слишком сильно, но вот опытом и характеристиками их обделили. Я давно не сносил врагов с одного удара. Обычно выдерживали хотя бы парочку…

За ними размеренно двигались более подготовленные бойцы – в нормальных кожаных доспехах с металлическими заклёпками, с ростовыми щитами и уже привычными двойными глевиями. А уже за их спинами громыхали стальной бронёй элитные бойцы и спешившиеся кавалеристы. Да и вышронские лучники, воспользовавшись тем, что нам пришлось отвлечься, принялись палить поверх голов своих сородичей. Если бы не укрытия, легли бы мы очень быстро. А так – отбивались с грехом пополам…

В принципе, расчёт вышронцев был бы верен, – но при обычной драке в чистом поле. Измотать врага сбродом, замордовать рядовыми бойцами и под конец добить тяжёлой пехотой. В случае с нами, землянами, последний пункт им и не понадобился бы… Но наш требушет ещё стрелял, ополченцы продолжали слать болты во врага, а ударники были прокачаны так, что рубиться могли очень долго.

А ещё, в отличие от обителевцев, эльдорадовцев и островитян – мы не боялись. Наш тыл надёжно прикрывали свободные пока посёлки с точками возрождения. И только я нет-нет, да и вспоминал о поджидающих меня в десятисекундном посмертии чертях… Однако десять секунд ада (пусть каждая секунда и ощущается минутой!) – мелочи, а вот четыре тысячи беженцев во главе с Аришей – это было важно и нужно. Поэтому плевать, что умеет враг – надо было просто насмерть встать и стоять.

Что мы и сделали… Держались, раз за разом выкашивая первые ряды противников, пытавшихся прорваться. Прошло не так уж много времени, и до вышронцев наконец дошло, что мешает им смять врага одним красивым натиском. Самые сообразительные принялись крушить укрепления, расчищая пространство. Вот таких мы вышибали в первую очередь – причём не считаясь с потерями. К обеду погибло уже двадцать ополченцев, которых мы привлекали на вылазки против таких вандалов…

Ударники пока держались, успевая отступить за спины товарищей, когда жизней становилось опасно мало. А вот задние ряды нападавших уже начинали роптать под непрекращающимся градом камней. Требушет шатался всё больше, но работал – о славное детище криворуких плотников! – и бил, бил, бил…

День триста тридцать пятый!

Вы продержались 334 дня!

День мы выдержали. Пусть и потеряв ловушки – а под вечер и требушет, который обидно развалился после очередного залпа – но выдержали. Беженцам оставалось идти до Железной долины ещё пять дней…

Новый день принёс изменения в тактике наших врагов. Теперь они старательно рушили укрепления силами сброда, а на нас пёрли элитные бойцы, мимо которых так просто не проскочишь.

Вот это были ребята опасные и изобретательные… Трое таких бойцов попытались прорваться во фланг и занять там одно из укрытий, откуда было бы удобно проскочить к нашим стрелкам. И ведь у них почти получилось!.. В последний момент перед ними встали Нагибатор, Нучо и Булкин – и даже сумели победить. Однако из троих наших выжил только Нагибатор – да и того пришлось срочно подлечивать.

Последние два ряда укреплений продержались до вечера, но прикрыть нас от стрел они уже не могли. Один за другим вражеские лучники выбивали ополченцев, а у нас подходили к концу болты. И всё-таки вечером враг вынужден был отступить, оставив на месте боя только бойцов с луками.

Беженцам до Железной долины оставалось идти четыре дня…

– Завтра будет последний день, – заметил Борборыч, пристраиваясь к одному из укрытий. – Снесут они нас…

– Так может, не будем ждать, пока снесут? – предложил Нагибатор. – Чуть поспим – и как врежем ночью!

– Нельзя! – ответил я. – Мы тут не для красивых боёв. Нам надо прикрыть отступление беженцев. Чем дольше простоим – тем больше шансов у них дойти.

– А, точно!.. – расстроился здоровяк.

– Щиты у нас есть, – заметил Борборыч. – Встанем завтра стеной и будем держать. Болты всё равно кончились. Нас все ещё около трёх сотен – полдня простоим!

День триста тридцать шестой!

Вы продержались 335 дней!

Я этот день запомнил, но вообще старался не вспоминать. Это был тяжёлый бой – пожалуй, самый тяжёлый их тех, в которых мне довелось участвовать. Утром враги вошли в ущелье и обнаружили нас, построившихся рядами и перегородивших проход – ощетинившихся копьями, прикрывшихся щитами…

Вышронцы радостно ринулись в наступление. И получили по полной… Видимо, все эти дни они думали, что от поражения нас спасают лишь укрепления, – и сегодня рассчитывали на лёгкую победу. Но вместо разбегающихся врагов вышронцев встретили острия копий и два молота, которым было наплевать на их броню. Сколько ни навесь на себя стали, от ударов Нагибатора и Филиппа Львовича это не спасёт. Молот Минотавра и его копия, сделанная для Нагибатора, одинаково успешно отправляли врагов полетать, встречали остриями натиск, а ещё пробивали броню заострёнными крюками. А плотный частокол копий не давал нас задавить числом.

Вышронцы рвались вперёд, в атаку, будто за ними само Первояйцо катится, но мы держались… Хотя и теряли одного бойца за другим, пятились – и даже и не думали о контратаке. Я смотрел, как тают на глазах очки моей жизни, но сделать ничего с этим не мог. Я даже не мог пойти на перевязку, только и успевая, что отмахиваться как молотом, так и ногами – отталкивая самых ретивых ящеров…

Мы простояли полдня, а потом ещё час, и ещё… Нас оставалось всего человек сорок, и мы не могли больше надёжно перекрыть ущелье. По приказу Борборыча мы сбились в круг и продолжали отбиваться. Кто-то падал, истыканный стрелами, кто-то повисал на древках вражеских глевий… Мадна так вообще упала и была затоптана… Не было больше в наших рядах ни одного ополченца, а от ударников остался только изначальный костяк – мои «гвардейцы» и Нагибатор. Но мы ещё стояли, а враги уже боялись подходить.

Стрелять они, правда, тоже перестали. Стрелы, что ли, закончились? Ещё час мы обменивались с вышронцами редкими ударами, а потом враг начал отходить ко входу в ущелье – осторожно, медленно. А вперёд вышел сильно припонтованный ящер – пижон с позолоченной бронёй.

Он осмотрел место боя, подошёл поближе к нам и неожиданно заговорил:

– Вы храбро сражались, бесхвостые! Мой народ умеет ценить такую храбрость! – заявил он, и со стороны врагов донеслось одобрительное шипение.

Наверно, надо было всё-таки дослушать, что он там предложит. Наверно… Но я решил, что всё это – лишнее.

– Замолкни и свали! – крикнул я в ответ.

– Что-о-о? – протянул ящер, уставившись на меня.

– Подходи и дерись! – задиристо крикнул Нагибатор, вытирая пот со лба. – Чего языком-то трепать?..

– Несмотря на то, что вы грубы и невежественны, я не затаю на вас злость! – с пафосом заявил вышронец.

Он ещё не знал, что совершил досадную ошибку – слишком близко подошел. Копьё, которое Нагибатор поднял с земли и отправил в любителя золочёных понтов, пробило нагрудник – блин, я тоже хочу быть таким метким! – и вышло с другой стороны. А следом, занося молоты, подбежали я и Нагибатор, сдвоенным ударом отправляя врага на перерождение – ровно за несколько секунд до того, как его воины добрались до нас. И хотя оставшиеся ударники тоже подоспели и встретили врага, но это были последние минуты боя… Многочисленные попадания покрыли моё тело порезами, из которых сочилась кровь, а я, если честно, еле стоял на ногах и вообще устал. Правда, враг тоже устал – не все вышронцы смогли атаковать, а некоторые просто выпускали оружие. Но те, кто ещё держался, были всё так же опасны…

Честно говоря, я так и не понял, как меня убили. Просто в какой-то момент я моргнул – и вместо рожи вышронца обнаружил надпись:

Поздравляем, Игрок!

Ты потратил свою тринадцатую жизнь! Надеемся, что порядковый номер жизни сделал её особенно невезучей для тебя!

Осталось жизней 286/300!

Выбери точку возрождения:

Мыс

Медное

Шикари

Перевал

Птичья Скала

Но главное, что беженцам оставалось идти до Железной долины только три дня!..

А мне пора было в Шикари!