Текст книги "Неизвестный Дорнье. Король летающих лодок"

Мюнхен

Гимназия Кемптена успешно окончена. В 1900 году Клоду исполнилось шестнадцать, и с аттестатом о неполном среднем образовании они вместе с отцом едут в Мюнхен. На поезде всего четыре часа. Столица Баварии встречает молодого человека из провинции шумными улицами и большим числом ревущих автомобилей. Куда поступать? Вопрос не стоял. Сначала на три года в Ремесленное училище, которое давало аттестат о среднем образовании, а потом в Королевскую Баварскую высшую техническую школу.

Весной 1903 года Клод получает заветный аттестат зрелости и летом его зачисляют в один из лучших вузов Германии. Его здания плотно расположились в целом квартале в центре Мюнхена, всего в нескольких минутах ходьбы на север от железнодорожного вокзала. Эти трёх– и четырёхэтажные здания с арочными окнами на первом этаже показались юному Клоду слишком мрачными. Но радость от предстоящей учёбы в высшем учебном заведении настолько захлестнула его, что это первое впечатление быстро исчезло. Эмоциональный подъём только увеличился, когда он зашел внутрь. Здесь царил величественный и пьянящий дух университета.

Беседа с канцлером многое прояснила. В первые два года он должен прослушать лекции, посещать практические занятия и сдавать экзамены по общеинженерным дисциплинам. Только с третьего года обучения можно записываться на специальные курсы для формирования основ будущей узкой специализации инженера. Плату за учёбу надо вносить перед началом каждого семестра. Дофин Дорнье заверил сына, что будет регулярно оплачивать его учёбу. Он получил список рекомендуемых адресов, где можно недорого снять комнату недалеко от университета.

Клод был уверен, что будет учиться на архитектора. Но когда он побывал в учебных лабораториях с огромным числом работающих стендов новейших машин, эта уверенность начала постепенно таять.

Лаборатория электротехники поражала обилием хитроумных устройств для включения и выключения тока различного напряжения и силы. Электромоторы и генераторы переменного и постоянного тока различной мощности со всей коммутационной аппаратурой. Фрагменты линий электропередач на дальние расстояния. Конструкции электроприводов с редукторами для станков и транспорта. Глаза Клода просто разбегались от удивления. Никогда в одном месте он не видел сразу так много изобретений, созданных образованными и талантливыми людьми. Ему безумно захотелось приобщиться ко всему этому.

Лабораторя тепловых машин была не менее интересной. Здесь в присутствии студентов пыхтели и урчали самые совершенные паровые машины, бензиновые и дизельные моторы. Был даже стенд работающей паровой турбины. Клод задумался – какими же знаниями должен обладать создатель и конструктор этих технических чудес? Это, безусловно, глубокое знание материаловедения и науки о прочности конструкций. Это то, что должен знать и архитектор. Но тут ещё нужна термодинамика, электротехника, теория механизмов и машин, знания о циклической прочности и износе пары трения.

Клод понял, что в предстоящие четыре года ему придётся очень сильно потрудиться, работать на пределе человеческих сил. Но он очень хотел научиться создавать такие умные машины. В них он видел вершину человеческого гения. Он чувствовал в себе силы и очень сильно хотел стать инженером.

Учебный год в университете начался точно первого сентября. Из возможного перечня предметов для первого курса Клод Дорнье записался на «Дифференциальные исчисления», «Начертательную геометрию», «Черчение», «Физику», «Неорганическую химию» и «Физкультуру». Общие лекции сменялись практическими занятиями в небольших группах студентов. Он радостно ощущал новую жизнь. Всё было прекрасно. Ему платили огромную по тем временам стипендию – сто марок. И комната ему попалась в очень чистом доме в тихом квартале рядом с университетом.

Студенческая группа Клода Дорнье (стоит крайний справа)

Хорошая новость. Клод узнаёт, что в университете есть закрытый студенческий клуб «Братство свободных студентов». Здесь он называется Guestphalia. Вступительный взнос довольно большой, но отец великодушно соглашается его оплатить. Кроме этого, девятнадцатилетний Клод удовлетворял целому перечню критериев, и его приняли. Но сначала целый семестр был испытательный период. К нему присматривались старшие члены клуба. Как все новички, он получит кличку «Фукс».

Клод сразу обнаружил, что попал в хорошую компанию. Здесь были студенты не столько богатые, сколько незаурядные и мыслящие. Интересные беседы и обсуждения государственных новостей очень увлекали Клода. С этими ребятами было о чём поговорить. Члены клуба делились на группы по интересам. Клода потянуло к альпинистам. Горы были рядом. Студенты организовывали воскресные походы в красивые места и совершали небольшие восхождения. Весёлый Дорнье – душа студенческой компании. На пивных вечеринках он прекрасно поёт, подыгрывая себе на гитаре.

Мюнхен ему очень нравился. Конечно, он намного больше его родного Кемтена, и он окружен серебристыми горами.

Наконец, испытательный срок прошел, его признали достойным. Состоялся обряд посвящения в члены Guestphalia. Теперь Клод мог разговаривать со всеми членами клуба, даже с самыми старшими и именитыми, на «ты». Он выбрал себе опекуна – «старого бурша» – из числа студентов 4-го курса. Альфред Нокке был уже опытным альпинистом и активным организатором интересных мероприятий членов братства. Их дружба потом сохранится на многие годы.

Студенческие годы Клода Дорнье летели очень быстро. Знакомство с миром техники так увлекло его, что время спрессовалось. Учился он хорошо, но главным было открытие новых инструментов создания оптимальных конструкций. Сопромат и строительная механика стали его любимыми предметами. Он уже полностью освоился в Мюнхене и полюбил этот город. В студенческом клубе его авторитет значительно вырос. Собрание братства вынесло решение о приёме «фукса» Дорнье в полноправные члены, и он прошел обряд посвящения с торжественным возложением цветной перевязи братства и вручением студенческой фуражки с символами братства. Потом он стал «фукс-майором» и опекал новичков.

Его спортивная компания теперь – опытные альпинисты, и они во время летних каникул уже покоряли вершины самых больших гор на юге Баварии у границы с Австрией. А зимой, как истинные любители природы, совершали походы по живописным окрестностям Мюнхена с пикниками на свежем воздухе.

В своём дипломном проекте Клод Дорнье разработал новую конструкцию паровой турбины для океанского корабля. Защита проекта прошла успешно, и весною 1907 года в Германии появился ещё один дипломированный инженер. Бурно развивающаяся промышленность ждала технически образованных и мыслящих специалистов. А дипломированных инженеров тогда было очень мало и в Германии, и во всём мире. Выпускник Мюнхенской высшей технической школы ценился очень высоко, и перед Клодом Дорнье открывалось прекрасное будущее.

Но сам он пока не решил для себя, в чём его истинное призвание. Увлечение авиацией придёт позже. Клод уезжает из Мюнхена полный надежд и с твёрдой уверенностью успешного применения полученных инженерных знаний.

Через шестнадцать лет эту Высшую техшколу Мюнхена закончит Вилли Мессершмитт. А знаменитый авиаконструктор, доктор Клод Дорнье, будет изредка приезжать сюда в качестве члена Учёного совета этого вуза Мюнхена.

Беззаботное лето

После получения долгожданного диплома инженера, конечно – домой, в Кемптен, к маме и папе, к сестрам. Его встречали как героя и будущую надежду семьи. Клод решил, что целый месяц будет отдыхать в родном гнезде. Тут ни с чем не сравнимая домашняя атмосфера, тут школьные друзья и первая юношеская любовь.

Эта девочка с двумя очаровательными косичками не была красавицей, но от неё исходило какое-то завораживающее тепло. У неё было обычное имя Мэри, и в школе она не блистала знаниями. Зато она всегда была в отличном настроении, ценила чувство юмора, заливисто хохотала и выступала на школьных вечерах с сольным испанским танцем. У неё была стройная точёная фигура и очень красивые ноги. Клод был безнадёжно влюблён и настойчиво ухаживал. Первый поцелуй понравился им обоим. Роман только начинался, когда он уехал учиться в Мюнхен.

Поступать в вуз она так и не решилась, устроилась на работу в криминалистическую лабораторию в Кемптене и жила с родителями. Во время его приездов на каникулы они встречались. Это были счастливые мгновенья. Но он уезжал, и серые будни жизни обволакивали их и оставляли лишь счастливые воспоминания.

Вот теперь он приехал снова. Уже не мальчик, а мужчина. Да ещё и дипломированный инженер. Он показался Мэри красавцем. Стройный, подтянутый, с черными усами, он напомнил ей популярного артиста на почтовой открытке. Они назначили свидание на завтра в полдень у маленького кафе со столиками на улице, на углу Линдауэр и Гёленбах. Договорились провести целый день где-нибудь на природе.

Солнце в начале июня ещё не набрало силы. Только к полудню оно растворило утренний туман и теперь приятно ласкало открытые плечи Мэри. Она пришла ко входу в кафе первой. Её широкополая шляпа была украшена красивым розовым бантом и прикрывала роскошные светлые распущенные волосы. Косички остались в прошлом. Легкий ситцевый сарафан на узких бретельках едва прикрывал колени. Мягкие спортивные туфли свидетельствовали о том, что задачу она поняла правильно. В руках она держала объёмистую модную сумку со всем необходимым для пикника. Это уже была взрослая привлекательная молодая женщина, на которую заглядывались многие посетители кафе.

Клод издали заметил свою любовь и подходил, улыбаясь. Его пружинистая походка, спортивный костюм и маленький рюкзак выдавали опытного туриста. Сейчас он думал только о ней, и в голове громко звучал бравурный марш. Они так обрадовались друг другу, что даже не стали заходить в кафе, а сразу, взявшись за руки, пошли по тротуару вниз по Линдауэрштрассе. Говорили о чём-то незначительном. Он любовался ею, а она им. Мир для них перестал существовать, были только они двое.

Влюблённые не заметили, как подошли к большому озеру, водная гладь которого неожиданно открылась слева. По его берегам зеленели округлые кроны ольхи и ивы. Озеро имело странное название «Городской пруд» (Stadtweiher). В него втекала и вытекала небольшая река, и вода в озере была абсолютно прозрачной и чистой. Купальный сезон ещё не наступил, и берега были пустынны. Клод обнял Мэри и шепнул ей на ухо: «Давай останемся здесь, тут так хорошо». – «Отличная идея», – полусмехом согласилась Мэри. Они свернули на тропинку и оказались в лесистом парке. Вскоре Клод приметил небольшую полянку, покрытую густым ковром свежей травы и окруженную с трёх сторон зелёной стеной густых деревьев. С открытой стороны была только кромка воды.

– Лучше места не найти, – воскликнул он, указывая на поляну.

– Пожалуй, – задумчиво ответила она, оглядываясь по сторонам.

Вокруг не было ни души, а полуденное солнце блистало искорками на воде и мириадами светлячков на колышущейся от ветра листве деревьев. Они расположились в тени на краю поляны. Появился мягкий шерстяной плед, и на нём бутылка рейнского, два стаканчика и бутербороды с колбасой.

Тосты следовали один за другим. Пили за дипломированного инженера, за самую прелестную девушку на свете и за их любовь. Им было так хорошо, как никогда. Он ей шептал комплименты, она хохотала. Случайно её ладошка коснулась его руки, и они на мгновенье замерли, не понимая, что происходит. Затем кинулись в объятия друг друга, сметая с пледа остатки пира. Она крепко прижимала Клода к своей груди и быстро, быстро целовала его в глаза, нос, лоб, щеки, стараясь не касаться его колючих усов. Чтобы перевести дыхание, Мэри отпустила его. Они сидели на пледе, смотрели друг на друга и не могли пошевелиться. Его рубашка оказалась расстёгнутой, а подол её лёгкого сарафана поднялся, обнажив красивые бёдра. Очнувшись, Клод нежно обнял Мэри, губы их встретились, и в этом долгом и страстном поцелуе они куда-то провалились и уже ничего не помнили…

Они пришли в себя, когда уже начало смеркаться. Их персональная лесная комната померкла. Стены деревьев приобрели тёмный угрожающий вид, водная поверхность озера покрылась рябью, стала тёмно-серой и уже была совсем не ласковой. От воды потянуло холодом. Мэри и Клод поняли, что эта дивная сказка закончилась.

В этот месяц они встречались почти каждый день. То у неё дома, когда не было родителей, то выезжали за город. Им было очень хорошо, и о будущем они не говорили, чтобы не разрушить то хрупкое счастье, которое им дал Господь Бог.

Клод был счастлив, испытав всю прелесть сближения с любимой девушкой, которая полюбила его. Ему и в голову не приходило, что в его отношениях с Мэри могло быть что-нибудь дурное. Клод не мог поверить тому, что то, что доставляло такое большое удовольствие и радость ему, а главное ей, могло быть чем-то пошлым. Ещё меньше он мог бы поверить тому, что он должен обязательно жениться на Мэри. Более века тому назад порядочные молодые люди его круга, как и его отец, считали женитьбу возможной только после создания прочной материальной базы будущей семьи. А ему эту базу только предстояло создать.

Теперь на всех вечеринках в Кемптене, куда его приглашали друзья, он появлялся с ней. Они лихо отплясывали под весёлую музыку, за компанию пили вино и пиво и ничем не выделялись среди местной золотой молодёжи. Родители Клода очень гордились своим выдающимся сыном. По случаю получения сыном высшего образования Дофин преподнёс ему дорогой подарок – золотой портсигар. Матильда через день пекла для обожаемого сына его любимый яблочный пирог и очень радовалась, что у Клода есть постоянная девушка, такая как Мэри. Матильда охотно принимала Мэри у себя в доме и не возражала, если они с Клодом уединялись в его комнате.

Это было беззаботное лето 1907 года, когда все были счастливы. Неторопливое и тёплое, оно останется приятным воспоминанием на всю жизнь и уже никогда не повторится. Как-то после обеда Мэри и Клод сидели в плетёных креслах в саду его дома, и она показалась ему особенно привлекательной. Он принёс планшет с листами ватмана, карандаши и начал рисовать её портрет. Вскоре облик его любимой начал обретать законченный вид, поражая не только сходством, но и невероятной красотой. С портрета Мэри смотрела вам прямо в глаза. Длинные локоны её волос были собраны вместе и через левое плечо мягко опускались на высокую грудь. Она не улыбалась, но её чуть ироничный взгляд передавал всю глубину и благородство её души. Клод всегда хорошо рисовал, и в этом замечательном портрете он выразил свои искренние чувства к Мэри.

Счастливый месяц беззаботного отдыха подошел к концу. Надо было искать работу и начинать трудовую жизнь дипломированного инженера.

Первая работа по найму

На его объявление в газете Мюнхена пришло письмо из Машиностроительного завода «Нагель» в городе Карлсруэ к западу от Штутгарта. Его приглашали на работу инженером-конструктором металлических изделий, которые завод выпускал по заказам. Недолго думая, Клод Дорнье отправился туда. Город Карлсруэ располагался у самой границы с Францией на правом берегу Рейна, и время поездки туда из Кемптена было в два раза большим, чем до Мюнхена. Клода поразила планировка этого города. Его улицы расходились веером от дворца графа Карла, который и основал город своего «успокоения». «Карлсруэ» переводится с немецкого, как «успокоение Карла». Теперь в здании дворца Карла размещается Верховный суд Германии.

Машиностроительный завод «Нагель», где ему предстояло работать, занимал большую территорию за городом. Заводоуправление располагалось в отдельном от производственных цехов двухэтажном здании. Инженеру Дорнье предстояло работать на втором этаже, который оккупировало конструкторское бюро завода. Здесь проектировали заказанные заводу изделия и технологическую оснастку для их производства. Клод подчинялся непосредственно пожилому начальнику этого конструкторского бюро. Он приступил к работе 1 октября 1907 года, и впечатление от завода было разочаровывающим. Тёмные офисные здания с низкими потолками и нагромождения цехов с неприятным запахом нефти и сажи.

Первое задание молодому инженеру соответствовало его настроению: для строящегося крематория в Карлсруэ надо было сконструировать устройство для транспортировки гробов в печь для сжигания. С оттенком черного юмора, он напишет позже: «Моя первая конструкция имела большое количество последних достижений механики». За год работы Клод вник во все детали и понял смысл функционирования маленького немецкого предприятия в то время. Он чувствовал некоторое напряжение между опытными практиками в конструкторском бюро и им, молодым инженером. Он понял, что тот, кто работает в обеденный перерыв и вечером остаётся на работе дольше других считается карьеристом. Но со стороны рабочих в цехах он чувствовал уважение и симпатию.

Вскоре инженер Дорнье стал отвечать за прочность и безопасность металлических конструкций, выпускаемых заводом. Знаний, полученных им в техническом вузе Мюнхена, с лихвой хватало, чтобы рассчитать потребные сечения стержней ферм, балок, кронштейнов и крепежа.

Через некоторое время господин Дорнье становится самым важным техническим специалистом завода. Если он ошибётся в расчётах или пропустит в производство деталь с недостаточной прочностью и из-за её разрушения произойдёт авария или катастрофа, то компания «Нагель» станет банкротом. С Клодом Дорнье конструкторы завода, большинство которых не имели высшего образования, должны были согласовывать все свои чертежи, а начальство уповало на его высокую техническую квалификацию.

Опыт прочностных расчётов ферменных конструкций потом пригодится Клоду при разработке лёгких алюминиевых ферм корпусов больших дирижаблей Цеппелина.

Город Карлсруэ был для двадцатичетырёхлетнего Клода Дорнье приятным во всех отношениях. Здесь можно было найти всё. Прекрасные библиотеки, городская и университетская, театры, рестораны и кафе. Он снимал у пожилой хозяйки очень хорошую и чистую комнату, которую она убирала. Утром хозяйка варила ему кофе, у них установились доверительные отношения. Ей очень нравился такой интеллигентный и воспитанный господин инженер, и она не возражала, чтобы он приводил своих знакомых.

Но всё изменилось в один день. Он получил письмо от мамы. Матильда писала, что у отца случился инфаркт. Он лежит по предписанию врачей и работать не может. Винный магазин закрыт и приносит одни убытки. Лечение отца дорого стоит. Семья осталась без средств к существованию. Она просит его помочь семье деньгами.

Сын знал, что должен помочь, но, расписав свои доходы и расходы, он понял, что его даже очень хорошей зарплаты в компании «Нагель», даже с бонусами, не хватает, чтобы эта помощь была существенной. Повысить зарплату здесь не было никакой надежды, да и очень угнетало отношение к нему коллег по конструкторскому бюро.

Надо искать новую, более высокооплачиваемую работу. Он начинает просматривать объявления газетных рубрик «Требуются» и посылать свои резюмэ. Наибольшую зарплату предлагала компания «Люиг» в маленьком городишке Иллинген в тридцати километрах западнее Штутгарта. Оклад больше, чем он получает сейчас, и в 1909 году Клод переезжает в этот городок-спутник Штутгарта.

Компания «Люиг» строила мосты и железные дороги. Перед приходом Дорнье она получила большой контракт на модернизацию королевской государственной железной дороги Вюртемберга, потому что локомотивы стали крупнее и тяжелее. На её заводе Клод снова видит, в каких тяжёлых физических условиях работают люди. У него тоже суровые условия в маленькой комнатке и завал работы. Здесь он проектирует и рассчитывает на прочность фермы железнодорожных мостов и железнодорожные перегоны.

Он отсылает Матильде существенные суммы денег для поддержки благополучия семьи. Чтобы побольше заработать, Клод подрабатывает и в железнодорожной компании.

Новое место работы – металлургический завод в городе Кайзерслаутерн, который расположен в 120 км на северо-запад от его Иллингена. Ни хозяин, ни главный инженер не произвели на Клода благоприятного впечатления. Здесь он также занимается расчётами прочности ферменных и балочных металлических конструкций. Зарплата немного выше, но режим очень строгий. Утром у ворот завода начальство стоит с часами в руках и отмечает опоздавших. Работа по девять часов в день и шесть дней в неделю. Только по воскресеньям он мог получить горячий ужин. В результате истощение. Клод продолжает рассылать своё резюме в поиске более высокооплачиваемой и комфортной работы.

И тут судьба предоставила ему шанс сделать такой поворот, который приведёт инженера Клода Дорнье в авиацию и позволит в полной мере раскрыть свой талант. Осенью 1910 года он получает и принимает приглашение на работу от дирижаблестроительной компании графа Фердинанда Цеппелина. «Я увидел свет в темноте моего существования», – напишет он в своих мемуарах.