Текст книги "Надсон и наше время"

Леонид Николаевич Андреев
Надсон и наше время
^{К 130-летию со дня рождения писателя}

Догматизм в литературе так же творит своих мучеников, невинно осужденных, сожженных и распятых, как и страстный догматизм религиозный. Это еще счастье наше, что литература отделена от государства, а то давно бы уже сжигали на площади за новую рифму или остригали бороды упрямым старикам, в духе и стиле почтенного С. А. Венгерова.

Одним из таких мучеников, память коего для одних еще священна, а другими настойчиво распинается, является С. Я. Надсон. Та господствующая литературная «церковь», к которой он принадлежал, давно уступила свое место другой, бальмонто-брюсо-модернистской, и новые господа естественно и беспощадно стали выбрасывать старых богов из их тихих могил. И если «гражданин» Некрасов (для нынешних эта кличка почти позорна) слишком велик, чтобы так легко с ним расправиться, и нужна продолжительная и хитрая осада, то с маленьким Надсоном никто не видит надобности стесняться. Выбросить из поэтов – так постановлено, так и сделано; и только совсем «безвкусные» или совсем «невежественные» обыватели могут еще читать этого монотонного, слабоголосого, жиденького поэтика, имеющего всего каких-нибудь три ноты, как пастушеская жалейка.

С презрением смотрит на Надсона и его читателей теперешний Парнас российский. Им, этим Вагнерам, оркеструющим каждое свое стихотворение и поэзу, смешна и жалка скромная, жиденькая мелодия, похожая на плач кулика «над унылой равниной»; им, вкусившим от «черной мессы» (хотя бы в воображении только), смешна и презренна эта маленькая гражданская добродетель, эта почти девическая любовная чистота[1]1
  …эта маленькая гражданская добродетель, эта почти девическая любовная чистота. – Андреев имеет в виду отзыв о С. Надсоне В. Я. Брюсова из его статьи «Н. Минский. Опыт характеристики». Статья под псевдонимом В. Бакулин впервые появилась в журнале «Весы», 1908, № 7, и вошла затем в книгу Валерия Брюсова «Далекие и близкие. Статьи и заметки о русских поэтах от Тютчева до наших дней». М., изд. «Скорпион», 1912. Называя поэзию С. Надсона «безнадежно отжившей», В. Я. Брюсов писал: «Стихи Фета, написанные в те же годы, близки нам, как что-то наше, современное Стихи Надсона – это что-то мертвое, нам непонятное, нам чужое…Надсон всю жизнь только и делал, что неустанно повторял: „И погибнет Ваал!“, чем, как говорят, доказал необыкновенную „честность и чистоту души“» (Брюсов Валерий. Собр. соч. в семи томах. Т. 6. М., Художественная литература, 1975, с. 235, 237).


[Закрыть]. Как жалки, жидки и плоски формы Надсона рядом хотя бы с роскошными формами В. Брюсова! И пусть всем известно, что эти роскошные формы не столько дарованы природой, сколько изготовлены в ближайшей корсетной мастерской, и что эти высокие груди надуты воздухом, – кому дело до правды, раз взгляду приятно! Вообразить, как глубоко, как искренно презирает Надсона тот же Маяковский[2]2
  …как искренне презирает Надсона тот же Маяковский… – Андреев ссылается на статьи Вл. Маяковского «Два Чехова» («Новая жизнь», 1914, июнь) и «Не бабочки, а Александр Македонский» (Новь, 1914, № 117, 17 ноября).


[Закрыть], это очаровательное «облако в штанах»[3]3
  «Облако в штанах». – Маяковский В. Облако в штанах. Тетраптих. Пг., 1915.


[Закрыть], взошедшее на нашем небе и вместо дождя посылающее плевки на землю. Не верьте, когда свои стихи он называет «Простое, как мычание»[4]4
  «Простое, как мычание» – В. Маяковский. Простое, как мычание. Пг, Парус, 1916.


[Закрыть], – это не простой загон, не стадо в лесу: эти коровы оркестрованы, эти ослы поют по нотам!

Почти всякому гонению присущ элемент мести, ибо нынешний гонитель вчера сам был гоним и тоже нахлебался горя.

Тут есть даже намек на какую-то справедливость. И мне не без основания кажется, что теперешним поношением своим Надсон искупает страдания и кровь другого мученика литературной догматики – Фета[5]5
  …Надсон искупает страдания и кровь другого мученика литературной догматики – Фета. – Имеется в виду статья С. Надсона «Поэты и критики», впервые напечатанная в журнале «Еженедельное обозрение», 1884 г., январь. «…Несомненно художественные стихотворения Алексея Толстого и г. Фета, – писал в ней С. Надсон, – были совершенно затоптаны в грязь критикой либеральных журналов. Мы тоже мало сочувствуем тенденциям этих двух поэтов, но мы не можем не отдать им должного за чисто художественную сторону их произведений. Пусть их поэзия из трех элементов – истины, добра и красоты – служит только одной красоте – спасибо и за это: „овому дан талант, овому – два!“» (Надсон С. Я. Литературные очерки. 1883–1886. Изд. 2-е. СПб., 1887, с. 211–212.)


[Закрыть]. Столь же несправедливо и жестоко осужденный тогдашней «господствующей» догмой, как Надсон догмой нынешней, Фет стал невольным мстителем, и к такой же невольной мести влечет самые тихие, но оскорбленные поэтические души. Око за око, зуб за зуб!

Я не стану спорить, что Надсон писал плохо, и не стану доказывать, что все-таки Надсон был поэт. Первое – неоспоримо, а второе – недоказуемо для догматиков и слишком ясно для людей с высокой поэтической душою, еще не разграфленной на квадраты и не обремененной знанием ненужного. «Всякое познание умножает скорбь»[6]6
  «Всякое познание умножает скорбь» – Екклезиаст, гл. 1, ст. 18.


[Закрыть], – сказал Екклезиаст, – но есть познания, которые умножают невежество, как это ни парадоксально. Таковы слишком обширные знания в любви, делающие губительным невеждой истасканного знатока artis amandi[7]7
  искусства любви (лат.).


[Закрыть]; таковы же и слишком обширные сведения в поэзии. Да и не назывались ли книжникам и те люди, что отвергли Нагорную проповедь?

Велико было влияние Надсона на молодежь. Самый факт еще ничего не значит, ибо влияли на молодежь и Арцыбашев[8]8
  Арцыбашев М. П. (1878–1927) – писатель-натуралист, в творчестве которого большое внимание уделено «проблемам пола».


[Закрыть] и Вербицкая[9]9
  Вербицкая А. А. (1861–1928) – писательница, ставившая в своем творчестве проблему женской «эмансипации» в буржуазном обществе. У мещанского читателя пользовались успехом романы А. Вербицкой «Ключи счастья» и «Иго любви», в которых протест против зависимого положения женщины в обществе подменялся проповедью «свободной» любви.


[Закрыть], влияет на нее и И. Северянин[10]10
  И. Северянин. – Речь идет о поэте Игоре Северянине (псевдоним И. В. Лотарева; 1887–1941). Печататься начал в 1905 г. В 1911 г. возглавил течение эгофутуризма, позже примкнул к кубо-футуристам. В 1916 г. выпустил в Москве собрание своих «поэз» в шести томах. История взаимоотношений Андреева с Игорем Северяниным не исследована. Факт их личного знакомства подтверждается неопубликованным письмом Игоря Северянина Андрееву от 10 сентября 1910 г. (хранится в ОРБЛ). В мировую войну в журнале «Отечество», ближайшим сотрудником и фактическим редактором которого был Андреев, появились стихотворения Игоря Северянина «Переход через Карпаты» (1914, № 6) и «Белая фея» (1915, № 5–6). В 1915 г. Андреев и Игорь Северянин приняли участие в литературно-художественных альманахах «В эти дни», «В тылу», «Невский альманах жертвам войны», часть прибыли от которых поступала в пользу пострадавших от военных действий. В 1926 г. Игорь Северянин посвятил памяти Андреева сонет «Предчувствовать грядущую беду…», вошедший в книгу Игоря Северянина «Медальоны. Сонеты и вариации о поэтах, писателях и композиторах» (Белград, 1934).


[Закрыть], но важен характер влияния, важен этический и психологический тип, который поддается тому или иному воздействию. Здесь же можно сказать с уверенностью: если за Верб и Сев шли низы молодежи, ее моральные moritur[11]11
  мертвецы (лат.).


[Закрыть], за Надсоном, как ныне за Блоком (не говорю об огромной разнице их дарований), следовали верхи ее, те чистые и светлые души, для которых небо всегда было ближе, чем земля. Плоха та молодость, которая не чувствует Надсона, сказала, если не ошибаюсь, сама изысканная З. Гиппиус[12]12
  Гиппиус З. Н. (1869–1945) – поэтесса, литературный критик (псевдоним Антон Крайний), прозаик. Жена Д. С. Мережковского.


[Закрыть], судья строгий и взыскательный, но не лишенный чуткости, как всякий подлинный поэт.

Только от огня рождается огонь. Только поэт мог зажечь вокруг себя столько огней и огоньков, воспламенить столько жертвенников и робких кадильниц. И Надсону ли откажем в лавровом венке? Судя по тому, как щедро подносятся эти венки на разных концертах и спектаклях, у нас лавров даже избыток; и нет надобности снимать венок ни с чьей головы, чтобы увенчать им и эту печальную молодую голову, так мало узнавшую о жизни, так рано постигшую смерть.

Всем хватит лавров! И не надо драться из-за них – это не кость, бросаемая в стаю, это простой и скромный знак нашего уважения к человеческому.