Текст книги "Пушкин: «Когда Потемкину в потемках…». По следам «Непричесанной биографии»"

Знакомство на пироскафе

В апреле 1830 г. Пушкин получил, наконец, долгожданное согласие Н. И. Гончаровой на брак с ее дочерью Натальей Николаевной.

6 мая состоялась помолвка, и Пушкин, которому было свойственно впадать из одной крайности в другую, начинает сомневаться: а стоит ли… И это после того, как он больше года этого согласия всеми силами добивался.

Памятником его раздумий стали сделанные на той же неделе – 12–13 мая – записи в рабочей тетради, озаглавленные в присущей ему мистифицирующей манере «С французского», а в дальнейшем названные публикаторами по первой фразе «Участь моя решена. Я женюсь». Лейтмотив размышлений Пушкина на эту тему составляет по существу одна фраза:

«Я женюсь, т. е. я жертвую независимостию, моей беспечной, прихотливой независимостию, моими роскошными привычками, странствиями без цели, уединением, непостоянством» (VIII, 406).

Далее размышления, которые до этого момента можно считать автобиографическими, переходят в набросок повести или новеллы, которую Пушкин так никогда и не закончил. Тем не менее апология холостой жизни прослеживается в наброске вполне определенно:

«Утром встаю когда хочу, принимаю кого хочу, вздумаю гулять – мне седлают мою умную, смирную Женни, еду переулками, смотрю в окны низиньких домиков… Обедаю в ресторации, где читаю или новый роман или журналы – если же Вальтер Скотт и Купер ничего не написали, а в газетах нет какого-нибудь уголовного процесса, – то требую бутылки шампанского во льду – смотрю, как рюмка стынет от холода… Еду в театр – отыскиваю в какой-нибудь ложе замечательный убор, черные глаза… Вот моя холостая жизнь» (VIII, 406–407).

Несколько неожиданно (все-таки это набросок, а не законченное произведение) герой переходит к опасениям: а вдруг ему откажут? Подобные опасения настолько памятны Пушкину, что он сосредотачивается на этом еще в начале наброска, испещряя тетрадь бесконечными вычеркиваниями в поисках подходящих слов и выражений. В результате он останавливается на варианте:

«Ожидание решительного ответа было самым болезненным чувством жизни моей. Ожидание последней заметавшейся карты, угрызение совести, сон перед поединком – всё это в сравнении с ним ничего не значит» (VIII, 406).

Теперь он говорит на эту тему в более спокойном тоне:

«Если мне откажут, думал я, поеду в чужие краи, – и уже воображал себя на пироскафе. Около меня суетятся, прощаются, носят чемоданы, смотрят на часы. Пироскаф тронулся – морской, свежий воздух веет мне в лицо; я долго смотрю на убегающий берег – My native land, adieu. Подле меня молодую женщину начинает тошнить – это придает ее бледному лицу выражение томной нежности. Она просит у меня воды – слава Богу, до Кронштата есть для меня занятие…» (VIII, 407).

Сцена, которую воображает герой, автобиографична: такой эпизод действительно имел место в жизни Пушкина. Правда, описав его внешне предельно точно, Пушкин полностью поменял его тональность и внутренний смысл.

Событие, о котором идет речь, произошло за два года до того – 25 мая 1828 г. Накануне дня своего рождения Пушкин совершил увеселительную прогулку на пироскафе в Кронштадт в компании своих друзей. Среди них: Вяземский, Грибоедов, Николай Киселев, Алексей Оленин с сестрой Анной, за ко торой Пушкин тогда ухаживал.

Петербург. Вид на Неву

Спустя тридцать лет Анна Оленина так вспоминала об этой поездке в письме к Вяземскому:

«Помните ли вы то счастливое время, где мы были молоды, и веселы, и здоровы! Где Пушкин, Грибоедов и вы сопутствовали нам на Невском пароходе в Кронштадте. Ах, как всё тогда было красиво и жизнь текла быстрым шумливым ручьем…»[14]14
  Литературное наследство. М., 1946. Т. 46–48. С. 237.


[Закрыть].

А вот как описал на следующий день после поездки свои впечатления Вяземский в письме к жене:

«Наконец, вчера совершил я свое путешествие в Кронштадт с Олениными, Пушкиным и прочими… Туда поехали мы при благоприятной погоде, но на возвратном пути, при самых сборах к отплытию, разразилась такая гроза, поднялся такой ветер, полил такой дождь, что любо. Надобно было видеть, как весь народ засуетился, кинулся в каюты, шум, крики, давка…

Пушкин дуется, хмурится, как погода, как любовь. У меня в глазах только одна картина: англичанка молодая, бледная, новобрачная, прибывшая накануне с мужем из Лондона, прострадавшая во всё плавание, страдает и на пароходе. Удивительно милое лицо, выразительное. Пушкин нашел, что она похожа на сестру игрока des eaux de Ronan[15]15
  Из Ронанских вод (франц.). Имеется в виду роман Вальтера Скотта «Сент-Ронанские воды». «Сестра игрока» – героиня романа Клара Моубрей.


[Закрыть].

Они едут в Персию, он советник посольства, недавно проезжал через Москву из Персии… поехал жениться в Англию вследствие любви нескольколетней и теперь опять возвращается. И он красивый мужчина и, по словам Киселева и Грибоедова, знавших его в Персии, очень милый и образованный человек, а жена – живописная мечта»[16]16
  Письмо П. А. Вяземского к В. Ф. Вяземской от 26 мая 1828 г. (РГАЛИ, фонд Вяземских, № 195, оп. 1, ед. хр. 3267).


[Закрыть].

Можно понять, почему Пушкин «дулся и хмурился». На пироскафе Грибоедов познакомил его со своим коллегой, советником английской миссии в Персии Джоном Кэмпбеллом, с которым они вместе работали над условиями Туркманчайского мира. Кэмпбелл следовал из Англии в Персию со своей молодой красавицей-женой. Ее «удивительно милое», «выразительное» лицо произвело на Пушкина столь сильное впечатление, что он тотчас сравнил ее с романтической героиней Вальтера Скотта.

Из разговора выяснилось, что это был счастливый брак, заключенный, как пишет Вяземский, «вследствие любви нескольколетней». Пушкин не мог не сравнить судьбу этой счастливой пары со своей собственной. Завтра ему исполняется 29 лет. А что в итоге? Неудачные поиски невесты. Унижающая его самолюбие связь с пожилой женщиной на много лет его старше…

Ко дню своего рождения, то есть сразу после поездки, Пушкин написал крайне пессимистические стихи:

26 мая 1828

 
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
 

…

 
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.
 

(III, 104)

На полях этой рукописи Пушкин нарисовал профиль Джона Кэмпбелла…

Получив два года спустя согласие на брак с Натальей Николаевной Гончаровой, Пушкин, как видим, вновь вспомнил прогулку на пироскафе. Если он сравнил при этом прекрасную англичанку со своей невестой, то на этот раз у него не было оснований дуться и хмуриться…

* * *

Многие сюжетные линии и женские образы в повестях Пушкина на рубеже 1820–1830-х гг. навеяны романом Вальтера Скотта «Сент-Ронанские воды», героиня которого Клара виделась Пушкину в облике леди Кэмпбелл.

В «Метели» это тайное венчание молодой девушки с любимым человеком; обряд должен совершиться в деревенской церкви, со священником заранее договорено; невеста приезжает, случай препятствует жениху вовремя попасть в церковь, в суматохе ее венчают с другим… То же – у Вальтера Скотта.

В «Барышне-крестьянке» семнадцатилетняя дочь местного помещика, переодетая крестьянкой, встречает в лесу молодого человека, сына владельца соседнего поместья; он выручает девушку из затруднительного положения (у Вальтера Скотта это пьяный бродяга, у Пушкина – злая собака); герой с героиней знакомятся, и вскоре молодой человек, всё еще полагая, что перед ним крестьянская девушка, влюбляется в нее… В повести Пушкина героиню, как известно, зовут Лизой, причем отец звал ее на английский лад «Бетси» – уменьшительное от Элизабет. Так звали и леди Кэмпбелл – Грейс Элизабет. Более того. Гувернанткой Лизы в «Барышне-крестьянке» была англичанка по имени «мисс Жаксон», но точно так же – Люси Джаксон – звали камеристку леди Кэмпбелл. Это явствует из троекратных уведомлений в газете «Санкт-Петербургские ведомости» в июне 1828 г.: «Отъезжают за границу… капитан Кемпбель, секретарь Великобританской миссии при Персидском Дворе, с супругой и двумя слугами… и двумя служанками Елизаветой Плант и Люси Джаксон»[17]17
  Прибавление к «Санкт-Петербургским ведомостям», 1828, № 49, 50, 51 (от 19, 22 и 26 июня). С. 703, 715, 729. Троекратная публикация такого рода извещений за две недели до выезда за границу была обязательной.


[Закрыть].

Из этих же уведомлений в «Санкт-Петербургских ведомостях» выясняется, что Кэмпбеллы провели в Петербурге полтора месяца. Имеется документальное свидетельство, что они встречались там с Грибоедовым. Именно тогда Кэмпбелл предупредил Грибоедова о грозящей ему в Персии опасности: «Берегитесь! вам не простят Туркманчайского мира!». Разговор этот происходил в присутствии Фаддея Булгарина, который и донес о нем в Третье отделение[18]18
  Литературное наследство. М., 1956. Т. 60. Кн. 1. С. 491.


[Закрыть].

Несомненно, Кэмпбеллы виделись в Петербурге и с другими участниками прогулки на пироскафе, в том числе и с Пушкиным. Следы этих встреч мы находим в «Романе в письмах» – неоконченном произведении Пушкина, где немало автобиографических элементов. Упоминается там, причем неоднократно, и «приезжая англичанка», от которой «не отходит» писатель «Алексей П.»: «Ты ошиблась, милая Лиза… Р – [19]19
  В рукописи Пушкина первая буква фамилии героя передается то в русском («П»), то в латинском написании («Р»).


[Закрыть] вовсе не замечает твоего отсутствия, он привязался к леди Пелам, приезжей англичанке, и от нее не отходит. На его речи отвечает она видом невинного удивления и маленьким восклицанием: oho!.. а он в восхищении» (VIII, 48).

В черновых вариантах: «Он подружился с приезжим англичанином и с ним неразлучен»; затем исправлено: «Он подружился с приезжей англичанкою и от нее не отходит…» (VIII, 562). Имена, которые Пушкин подбирал для англичанки, весьма показательны: «леди Грей» (напомню, что имя леди Кэмпбелл – Грейс Элизабет), затем «леди Пелам» (созвучное Кэмпбелл, с характерной для Пушкина перестановкой слогов по модели Кочубей – Чуколей, ср. VIII, 974–976). То же имя – Pelham – Пушкин повторил в плане задуманного им в 1831 г. «Романа на Кавказских водах», само название которого отсылает к роману Вальтера Скотта «Сент-Ронанские воды» [20]20
  Этот замысел Пушкина и его связь с романом Вальтера Скотта детально проанализированы Н. В. Измайловым в его работе: «Роман на Кавказских водах». Невыполненный замысел Пушкина // Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. Л., 1975. С. 174–212.


[Закрыть].

«Я вас любил»

Стихотворение «Я вас любил» принадлежит к числу самых известных лирических произведений Пушкина. Его популярности немало способствовал романс, музыку к которому на слова Пушкина написал Феофил Матвеевич Толстой, причем – редкий случай – романс был напечатан до того, как было опубликовано само стихотворение.

К сожалению, автограф этого стихотворения неизвестен, черновики не сохранились, сведения об истории его создания до нас не дошли. Впервые оно было опубликовано в декабре 1829 г. в альманахе «Северные цветы» на 1830 г. в составе подборки из девяти стихотворений 1829 г. и двух, написанных ранее. В издании 1832 г. «Стихотворения Александра Пушкина», часть 3-я, оно также помещено в разделе стихотворений 1829 г. Наконец, в позднейшей так называемой «цензурной рукописи» сочинений Пушкина под этим стихотворением рукою Пушкина проставлена дата: «1829». Тем не менее, один из самых тонких и глубоких исследователей лирики Пушкина Н. В. Измайлов высказывал сомнение в отношении этой даты[21]21
  Измайлов Н. В. Лирика Пушкина. Л., 1976. С. 62.


[Закрыть].

Сомневался Николай Васильевич и в правильности определения адресата стихотворения. Адресатом такового принято считать Анну Алексеевну Оленину, за которой Пушкин ухаживал летом 1828 г., намеревался просить ее руки, но уже в сентябре того же года его отношения с Олениными прекратились. Наброски к сцене бала в 8-й главе «Онегина» (я их уже частично приводил) свидетельствуют, что знакомство с семьей Олениных оставило у Пушкина довольно горький осадок:

Annette Olenine тут была… (VI, 512)

 
Тут был ее отец ОА[22]22
  Монограмма А. Оленина.


[Закрыть]
О двух ногах нулек горбатый…
 

(VI, 514)

И далее, изменив имя своей несостоявшейся невесты:

 
Тут Лиза Лосина была
Уж так жеманна, так мала,
Так неопрятна, так писклива…
 

(VI, 513)

Все эти эпитеты мало вяжутся с нежным лиризмом стихотворения «Я вас любил».

* * *

Источником сведений о том, что стихотворение «Я вас любил» посвящено Олениной, была сама Анна Алексеевна. Познакомившись со стихотворением, вероятно, вскоре после его публикации, она приняла его на свой счет. Документально это впервые засвидетельствовано в 1849 г. в дневниковой записи ее кузена С. В. Полторацкого: «Оленина, Анна Алекс. <…> Стихи о ней и к ней Александра Пушкина: 1) Посвящение поэмы “Полтава”, 1829 <…>; 2) “Я вас любил”; 3) “Ее глаза” <…> 7 марта 1849. Подтвердила мне это сама, сегодня, и сказала еще, что стихотворение “Ты и вы” относится к ней (Спб., воскр. 11 дек. 1849)»[23]23
  Временник Пушкинской комиссии. 1967–1968. Л., 1970. С. 60–62. (Далее – Временник.)


[Закрыть]. Но, конечно же, Анна Алексеевна говорила об этом не только Полторацкому, и уже в издании стихотворений Пушкина 1855 г. П. В. Анненков вполне уверенно говорит об этом стихотворении как об обращенном к Олениной[24]24
  Анненков П. В. Сочинения Пушкина. Т. II. СПб., 1855. С. 496–497.


[Закрыть]. Со временем Анна Алексеевна еще более расширила круг произведений Пушкина, с ее точки зрения, обращенных именно к ней. Их перечисляет, основываясь на ее записях, П. М. Устимович: «Город пышный…», «Ее глаза», «Ты и вы», «Приметы», «Что в имени тебе моем», «Я вас любил», «Когда б не смутное влеченье», «То Dawe», «За Netty сердцем я летаю»[25]25
  Русская старина. 1890. Т. LXVII. Август. С. 392.


[Закрыть].

Любопытно, что «Я вас любил» помещено здесь в окружении четырех других стихотворений, к ней явно не относящихся[26]26
  «Приметы» посвящены А. П. Керн, «Что в имени…» записано в альбом К. Собаньской, «За Netty сердцем я летаю» обращено к Нетти Вульф, а стихотворение «Когда б не смутное влеченье», написанное в 1833 г., относится к совершенно другому периоду жизни Пушкина.


[Закрыть].

Те же стихотворения, как относящиеся к Олениной, называет и ее внучка Ольга Николаевна Оом в предисловии к опубликованному ею дневнику ее бабушки. При этом она делает еще один шаг в плане аргументации в пользу того, что эти стихотворения адресованы А. А. Олениной. Она сообщает, что в их семье хранился альбом с пушкинскими автографами этих стихотворений. К сожалению, добавляет она, этот альбом погиб в 1917 г.[27]27
  Дневник Анны Алексеевны Олениной. 1828–1829 / Предисл. и ред. О. Н. Оом. Париж, 1936. С. XXIV, XXXIX, XL, L.


[Закрыть] Альбом, погибший, по словам Ольги Николаевны, в 1917 г., судя по всему, действительно существовал. Именно его и видел в 1889 г. П. М. Устимович. Но он говорит не об автографах Пушкина, а о стихотворениях Пушкина, которые вписала в альбом сама Анна Алексеевна.

Между тем, О. Н. Оом пишет: «Бабушка оставила мне альбом, в котором среди других автографов Пушкин в 1829 г. вписал стихи “Я вас любил, любовь еще быть может…” Под текстом этого стихотворения он в 1833 г. сделал приписку: «plusqueparfait – давно прошедшее. 1833»[28]28
  Там же. С. XXXIX–XL.


[Закрыть].

Вероятнее всего, это стихотворение Оленина вписала в альбом вскоре после его публикации в 1829 г., а в 1833 г. при просмотре альбома она же и добавила: «давно прошедшее». Ольга Николаевна не была текстологом и едва ли могла отличить автограф от копии: записи Олениной она вполне могла принять за автографы Пушкина. Тем более что писала она обо всем этом, в отличие от П. Устимовича, по памяти: ведь альбом к тому времени уже двадцать лет как погиб.

Таким образом, рассматривать слова О. Н. Оом как свидетельство того, что Пушкин собственноручно записал в альбом стихотворение «Я вас любил» (что могло бы свидетельствовать о его адресованности Олениной), едва ли правомерно.

Да и когда, собственно, в какой момент Пушкин мог записать стихотворение «Я вас любил» в альбом Олениной? В период ухаживания за ней было бы странно говорить ей о своей любви в прошедшем времени: «Я вас любил». А после 5 сентября, т. е. после крайне неприятного разговора с матерью Анны Алексеевны, отказавшей Пушкину в его сватовстве, он прекратил всякие отношения с Олениными, и мы видели, в каких выражениях честил он после этого их семейство.

Но дело даже не в том, что в утраченном альбоме Олениной не было пушкинского автографа стихотворения «Я вас любил», а в том, что Пушкин, как мы увидим ниже, вообще едва ли мог адресовать ей столь нежное и проникновенное лирическое произведение.

* * *

Т. Г. Цявловская, которая взяла на себя труд выстроить все относящиеся к Олениной стихотворения в единый цикл, считает первым в этом ряду стихотворение «Вы избалованы природой». Т. Г. Цявловская датирует его «между 5 апреля и 5 мая 1828 г.» и характеризует как «первое выражение раннего состояния влюбленности, когда человек стремится передать стихами свое постоянное влечение к милой ему девушке»[29]29
  Цявловская Т. Г. Дневник А. А. Олениной // Пушкин. Исследования и материалы. Т. II. Л., 1958. С. 251, 252. (Далее – Пушкин. Исследования.)


[Закрыть]. Цявловская не вполне точно датировала это «первое выражение раннего состояния влюбленности», приняв за основу дату «5 апреля», проставленную Пушкиным на соседней странице. Но Пушкин в своих черновых тетрадях оставлял, как правило, чистые страницы, которые заполнял позже, иногда через месяцы, иногда через годы. Как показал тщательный текстологический анализ, сделанный Валентиной Болеславовной Сандомирской, лист 13 оборотный в тетради ПД № 838 с черновым автографом стихотворения «Вы избалованы природой» Пушкин заполнял не 5 апреля, а 5 августа[30]30
  Сандомирская В. Б. Стихотворения Пушкина <А. Олениной> и «Ел. Н. Ушаковой (В альбом)» // Пушкин. Исследования. Т. XI. Л., 1984. С. 66–87.


[Закрыть]. Как показывает Сандомирская, Пушкин намеревался написать стихотворение ко дню рождения Олениной – 11 августа. К этому времени он уже несколько разочаровался в Анне Алексеевне, и стихотворение к ней у него не складывалось. В заданном Пушкиным ключе: «Вы избалованы природой», «вас хвалить немудрено» и т. п., комплиментарность по отношению к Олениной выступала слишком обнаженно, без тени иронии, и развитие темы иначе, чем путем нанизывания все новых и новых комплиментов, не получалось. В конце концов поэт махнул рукой на свою затею и никакого стихотворения ко дню рождения Анны Алексеевны вообще не преподнес.

Вероятно, об этом случае вспоминала позже А. П. Керн: «В другой раз, разговаривая со мною, он <Пушкин> сказал: “Сегодня Крылов просил, чтобы я написал что-нибудь в ее альбом” (И. А. Крылов был близким другом семьи Олениных. – Л. А.) – “А вы что сказали?” – спросила я. “А я сказал Ого!”»[31]31
  Керн А. П. Воспоминания о Пушкине. М., 1988. С. 57. (Далее – Керн. Воспоминания.)


[Закрыть].

Что касается наброска стихотворения, он так и остался в черновой тетради, и Пушкин никогда не включал его в списки для публикаций. Однако полгода спустя он использовал первые шесть строк для стихотворения «Ел. Н. Ушаковой. (В альбом)». Его отношения с Е. Н. Ушаковой отличались дружеским взаимопониманием, и Пушкин легко заменил слова из черновика «Вас хвалить немудрено», на которых застопорилось стихотворение к Олениной, на шутливое: «Вас любить немудрено». Сразу же само собой сложилось галантно-шутливое продолжение: «Что нежным взором вы Армида, / Что легким станом вы Сильфида» и т. д. Ничего подобного написать Олениной Пушкин не мог. Не мог потому, что не ощущал в ней предрасположенности к любовной игре или хотя бы к дружеской шутке – то есть того минимума понимания, которое было необходимо для восприятия игривого мадригала.

Анна Оленина. Рис. Пушкина

Характерно, что и в более ранних стихотворениях, связанных с Олениной, Пушкин готов ее хвалить, но не склонен говорить о любви. Таковы «То Dawe», «Ее глаза», «Город пышный…». Почти в каждом из них констатируется внешняя привлекательность 20-летней девушки, но о чувстве к ней – ни слова. Исключением может показаться стихотворение «Ты и вы», но в действительности и оно порождено не живым душевным движением, а литературным воспоминанием. Анна Алексеевна, обмолвившись, обратилась к Пушкину на «ты», и поэт, вспомнив по этому поводу французский мадригал «Plus done de vous, mais fêtons toi», преподнес Олениной через пару дней в качестве мадригала «на случай» его вольный перевод[32]32
  Ср. Эткинд Е. Г. «Божественный глагол». М., 1999. С. 115.


[Закрыть].

Сдержанный тон пушкинских стихотворений к Олениной объясняется противоречивостью его чувства к ней. С одной стороны, он не испытывал к ней особой нежности, о чем говорят и его стихотворения, и свидетельства современников[33]33
  Ср. свидетельство А. П. Керн: «Он никогда не говорил об ней с нежностью» // Керн. Воспоминания. С. 57.


[Закрыть], но с другой, он ухаживал за ней, явно намереваясь сделать предложение. Как мне уже приходилось говорить, с момента освобождения из ссылки в 1826 г. женитьба была болезненной проблемой для Пушкина. Оленина, с которой он начал встречаться в апреле 1828 г., ему понравилась и показалась подходящей партией. Он искренне хотел ее полюбить, но первоначальное увлечение не развилось в любовное чувство. Как очень точно заметил ежедневно общавшийся с ним в те дни Вяземский, «Пушкин думает и хочет дать думать ей и другим, что он в нее влюблен»[34]34
  Литературное наследство. М., 1952. Т. 58. С. 78.


[Закрыть].

Это написано 7 мая, через месяц после знакомства Пушкина с Олениной. Еще через три недели состоялась морская прогулка по Финскому заливу в Кронштадт и пикник, посвященные дню рождения Пушкина (о чем подробно повествует предыдущая новелла «Знакомство на пироскафе»). Участниками, помимо Пушкина, были несколько его друзей, в том числе Грибоедов, Оленина, ее брат и Вяземский, так описавший настроение Пушкина в тот день: «Пушкин дуется, хмурится…»[35]35
  Там же. С. 80.


[Закрыть]. Пушкину было отчего хмуриться: он все яснее сознавал, что не любит Анну Алексеевну, что его матримониальным планам опять не суждено сбыться, что его любовная жизнь опять замкнется на бесперспективной связи с Елизаветой Михайловной Хитрово. Наутро после прогулки с Олениной Пушкин пишет свое знаменитое «Дар напрасный, дар случайный» и тогда же, или около того времени, стихотворение «Город пышный, город бедный», лейтмотив которого – «Скука, холод и гранит». Духовная близость этих двух стихотворений обозначена однотипностью их зачина, одинаковым двукратным повтором ключевого слова в первом стихе: «Дар напрасный, дар случайный» и «Город пышный, город бедный», причем в обоих случаях с разнонаправленными эпитетами. Оба стихотворения одинаковы по своей ритмико-интонационной структуре, близки они и по довольно-таки пессимистической тональности. Все это заставляет думать, что они продиктованы одними и теми же размышлениями и настроениями, царившими в душе поэта летом 1828 г. не в последнюю очередь в результате тупиковой ситуации в его любовных делах.

Во всяком случае, когда через несколько лет Пушкин уже был женат и всё, как ему казалось, в этой сфере наладилось, тот же город виделся ему совсем по-другому:

 
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит…
 

(V, 136)

Подле красивой жены даже гранит приобрел другую эстетическую окраску.

Что касается финала стихотворения: «…здесь порой / Ходит маленькая ножка», то, если верить свидетельству А. П. Керн, Пушкин как-то прокомментировал ей этот стих в таких выражениях: «Вот, например, у ней <Олениной> вот какие маленькие ножки, да черта ли в них»[36]36
  Керн. Воспоминания. С. 57.


[Закрыть].

Однако вернемся в лето 1828 г. В начале июня Пушкин все еще настраивал себя на брак с Олениной. 6 июня он пишет немного раздраженное и потому даже слегка залихватское стихотворение «Кобылица молодая» с лейтмотивом:

 
Погоди; тебя заставлю
Я смириться подо мной
 

(III, 107).

В разговорном варианте это звучало так: «Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой я уж слажу сам». Эти слова Пушкина записала в своем дневнике сама Оленина, соответственно их прокомментировав: «Я была в ярости от речей, которые Пушкин держал на мой счет»[37]37
  Пушкин в воспоминаниях. Т. 2. С. 74.


[Закрыть].

А еще неделю спустя Пушкин буквально взорвался. Услышав, как Анна Алексеевна напевала грузинскую мелодию (кажется, привезенную с Кавказа Грибоедовым), он пишет поразительное по силе лирического напряжения стихотворение «Не пой, красавица, при мне», так непохожее на всё, что он написал до того в связи с Олениной. Впрочем, его лирическое переживание обращено отнюдь не к ней, а к «далекой бедной деве» из «другой жизни». Исполнительнице же грузинской песни здесь отведена весьма незавидная роль – ее попросту, причем дважды, настоятельно просят замолчать, чтобы не будить в душе лирического героя ностальгическое воспоминание о другой жизни, надо думать, гораздо более импонирующей его душевному складу:

 
Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный.
Увы! напоминают мне
Твои жестокие напевы
И степь, и ночь – и при луне
Черты далекой, бедной девы…
 

(III, 109)

* * *

В стихотворении «Не пой, красавица, при мне» Анне Алексеевне открыто противопоставлена другая женщина, которую поэт любил и о любви к которой он не может вспоминать без душевного смятения. Кто эта женщина из «другой жизни», легко выясняется из раннего варианта стихотворения:

 
Напоминают мне оне
Кавказа гордые вершины,
Лихих чеченцев на коне
И закубанские равнины
 

(III, 659).

Ясно, что речь идет о путешествии по Северному Кавказу с семьей Раевских летом 1820 года, когда Пушкин был влюблен в Марию Раевскую, будущую супругу князя Сергея Волконского. Собственно, то, что под «далекой бедной девой» имеется в виду Мария Раевская, ни у кого никогда сомнений не вызывало. Существенно другое: в той же напряженной лирической тональности поэт вспоминает о былой нежной, робкой, безответной любви в ряде других стихотворений, написанных в конце 1820-х гг. Это, во-первых, посвящение к «Полтаве». То, что оно обращено к Марии Раевской, убедительно показал еще П. Е. Щеголев[38]38
  Щеголев П. Е. Из жизни и творчества Пушкина. М., 1931. С. 232–254.


[Закрыть], а затем окончательно доказал Н. В. Измайлов[39]39
  Измайлов Н. В. Лирика Пушкина. Л., 1976. С. 95–110.


[Закрыть]. Это, во-вторых, воспоминания о М. Раевской во время поездки по Кавказу летом 1829 г. в стихотворении «На холмах Грузии», что столь же убедительно доказал Д. Д. Благой[40]40
  Благой Д. Д. «Душа в заветной лире». М., 1977. С. 389–390.


[Закрыть]. Это, наконец, написанное в той же тональности интересующее нас стихотворение «Я вас любил».

То, что оно не имеет никакого отношения к Олениной, было ясно всем сколько-нибудь серьезным исследователям лирики Пушкина. Тот же Благой отметил его несомненную связь со стихотворением «На холмах Грузии»: «Тот же объем, простота рифм, некоторые из них прямо повторяются (в обоих стихотворениях рифмуется: “может” – “тревожит”), и вообще единый структурный принцип – предельная простота выражения, при насыщенности словесными повторами-лейтмотивами (там: “Тобою / Тобой, одной тобой”, здесь – троекратное: “Я вас любил”), сообщающими обоим стихотворениям их проникающий в душу лиризм…»[41]41
  Там же. С. 394–395.


[Закрыть].

Доказав, что оба стихотворения адресованы одному и тому же лицу, Благой несколько неожиданно и, надо сказать, не очень убедительно переадресует их Н. Н. Гончаровой. Согласно его интерпретации, стихотворение «Я вас любил» написано в связи с холодным приемом, который оказала Пушкину по его возвращении с Кавказа семья Гончаровых. Благой цитирует по этому поводу уже известное нам письмо Пушкина к Н. И. Гончаровой от 5 апреля 1830 г.: «Сколько мук ожидало меня по возвращении! Ваше молчание, Ваша холодность, та рассеянность и то безразличие, с какими приняла меня м-ль Натали…» Все это означало отрицательный ответ на сватовство Пушкина к Наталье Николаевне. Верно. Но при чем здесь стихотворение «Я вас любил»? Ведь оно было написано не после этого события, а задолго до него. Холодный прием, оказанный Пушкину в доме Гончаровых по его возвращении с Кавказа – это 20 сентября 1829 г., а стихотворение «Я вас любил» опубликовано вместе с нотами романса в «Собрании русских песень. Слова А. Пушкина» с цензурным разрешением от 10 августа 1829 г. С учетом известных обстоятельств (длительное пребывание Пушкина в Закавказье, время, чтобы положить слова Пушкина на музыку, время на подготовку сборника к печати и т. п.) стихотворение «Я вас любил» убедительно датируется февралем-мартом 1829 г.[42]42
  Временник. 1973. С. 78–80. Ср.: Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина: В 4 т. М., 1999. Т. 3. С. 24.


[Закрыть], и относиться к Наталье Николаевне оно никак не может.

Однако, ответив на вопрос, кому адресовано стихотворение «Я вас любил», и установив, что оно было написано не позднее марта 1829 г., мы остаемся в неведении, в связи с чем оно было написано. Не имея ни автографа, ни черновиков, ни свидетельств современников – то есть всего того, что составляет прямую доказательную базу любого комментария, – мы вынуждены воспользоваться косвенными доказательствами. Таковым прежде всего является содержание стихотворения. Если исходить из содержания, то наиболее вероятной датой его создания (или по крайней мере создания его первого наброска) была осень 1824 г., когда Пушкин, находясь в Михайловском, получил письмо от Сергея Волконского с известием, что Мария Раевская выходит за него замуж. Весь тон стихотворения, и нежный, и печальный, и особенно стих «Как дай вам Бог любимой быть другим» в полной мере отвечает такому предположению. То, что Пушкин оставлял незавершенные черновики многих стихотворений, а потом возвращался к их доработке, порой через несколько лет, в пушкинистике хорошо известно. Содержание стихотворения подсказывает, что так могло быть и на этот раз.

Пушкин вновь встретил Марию Волконскую в декабре 1826 г. незадолго до того, как она должна была отправиться за мужем, осужденным по делу декабристов, в Сибирь. Эта встреча многое всколыхнула в душе Пушкина. Они должны были увидеться еще раз перед самым отъездом Марии. Пушкин хотел передать с ней послание ссыльным декабристам, знаменитое «Во глубине сибирских руд»[43]43
  «Он хотел передать мне свое послание к узникам для вручения им…» (М. Н. Волконская. Записки // Пушкин в воспоминаниях. Т. 1. С. 215).


[Закрыть]. Именно тогда, по моему предположению, он доработал и стихотворение «Я вас любил», чтобы вручить его лично Марии вместе с посланием друзьям. Но их второй встрече не суждено было состояться. Мария уехала раньше. «Послание в Сибирь» Пушкин отдал для передачи А. Г. Муравьевой[44]44
  Существуют и другие версии относительно того, какое послание передал с Муравьевой Пушкин. Так, И. И. Пущин вспоминает, что Муравьева передала ему послание Пушкина «Мой первый друг, мой друг бесценный», написанное, впрочем, не рукой Пушкина (там же, с. 111), a Н. И. Лорер утверждает, что послание «Во глубине сибирских руд» было доставлено в Сибирь кем-то еще (Лорер Н. И. Записки. М., 1931. С. 138–139).


[Закрыть], а интимное стихотворение, предназначенное лично Марии, осталось у него. После встречи в Москве образ Марии, особенно в связи с ее мужественным решением отправиться в Сибирь, приобрел в глазах Пушкина высокие романтические черты. Былая любовь к Марии вспыхнула с новой силой. Во время поездки на Кавказ летом 1829 г., проезжая по местам, где за несколько лет до того он влюбленным юношей путешествовал вместе с Марией, Пушкин пишет:

 
…тебя люблю я вновь
И без надежд и без желаний.
 

(Ср.: Я вас любил безмолвно, безнадежно…»)

Но еще до этой поездки, испытывая неудовлетворенность от тривиальности отношений с окружавшими его женщинами – Хитрово, Закревской, Олениной, невольно сопоставляя их с Марией, он все более и более романтизировал ожившее в нем чувство. Особенно остро он ощутил этот контраст, когда окончательно понял, что не любит Оленину. Именно тогда было написано первое в ряду романтических воспоминаний о Марии стихотворение «Не пой, красавица, при мне». Буквально на следующий день Пушкин начал интенсивную работу над «Полтавой» – своеобразным поэтическим приношением Марии. Еще через несколько месяцев, 27 октября 1828 г., написал ей лирическое послание в виде посвящения к поэме.

М. Н. Волконская с сыном

В феврале 1829 г. в Петербург приехал отец Марии генерал Н. Н. Раевский[45]45
  Николай Николаевич Раевский (1771–1829) – легендарный герой войны 1812 года. В мае 1820 г. он буквально спас жизнь Пушкина: подобрал его больного в Екатеринославе и взял с собой в поездку на Кавказ и в Крым. Пушкин провел тогда в семье Раевских четыре месяца и сохранил глубокую благодарность и привязанность к Николаю Николаевичу до конца жизни.


[Закрыть]. Он неоднократно встречался с Пушкиным и, в частности, попросил его написать стихотворную эпитафию для памятника на могиле сына Марии, скончавшегося за год до того. Пушкин, разумеется, исполнил просьбу. 2 марта генерал Раевский писал Марии в Читу: «…посылаю тебе надпись надгробную сыну твоему, сделанную Пушкиным; он подобного ничего не сделал в свой век»[46]46
  Пушкин. Исследования. Т. I. 1956. С. 258.


[Закрыть]. Тогда же, в феврале 1829 г. Пушкин, вероятно, окончательно доработал стихотворение «Я вас любил», придав ему тот совершенный вид, в котором оно дошло к нам.

* * *

Можно, конечно, рассматривать стихотворение «Я вас любил», не задумываясь над его адресатом, поскольку лирические стихотворения Пушкина обладают во много раз более значительным поэтическим, духовным, философским, нравственным смыслом, чем просто обращение к тому или иному лицу.

Но первоначальный импульс к созданию таких стихотворений дает все же конкретная ситуация, осмысленная в дальнейшем при работе над стихотворением как угодно свободно и широко.

Только этот первоначальный момент и имеется в виду или, во всяком случае, должен иметься в виду в комментариях, раскрывающих имя той, чей образ вдохновил поэта на создание лирического стихотворения.