Текст книги "Дом Иисуса"

Второе отступление: изобретение письма

Нельзя открыть то, чего нет. Изобретатель открывает лишь то, что уже существует в природе. Экклезиаст сказал это лучше меня. Вся заслуга исследователя в том, что он зорче видит существующие явления и понимает, как можно ими воспользоваться. Он первооткрыватель, но это не значит, что он «первый». Скорее он «последний», потому что, как правило, за открытиями стоит опыт многих предшествующих поколений. Чтобы «увидеть и открыть», нужны знания. Человек смертен. Но вот что достойно удивления: его знания не умирают вместе с ним.

С тех пор как появилась письменность, прошло пять тысяч лет. Но и до этого была коллективная память. А с появлением письменности возникают новые, гораздо более эффективные механизмы, обеспечивающие преемственность и аккумуляцию знаний. В какой-то момент накопленные знания позволяют увидеть старые вещи по-новому. Одни сеют и трудятся, а другие жнут. Но радуются, как сказано, и те, и другие.

Будь я побогаче, я бы обязательно вложился в один проект и поставил памятник тому древнему шумеру, который изобрел письменность. А что-то мне подсказывает, что это был именно человек с именем и датой рождения. Это не было коллективным изобретением. Школа, или, как ее называли в древнем Шумере, «Дом табличек», не могла появиться до табличек, то есть до письменности. Вся эта история начинается с одной головы. И эта голова сделала невероятное.

Можно сохранить вещь, предмет, спрятать ее, например, в сундук. Но как сохранить звучащее слово? Звук – затухающее колебание воздуха. Я говорю, мой голос звучит. Но уже за пять метров от меня ничего не слышно. Голос звучит. Но через секунду его уже нет. Как можно подобраться к такой ускользающей реальности? В какой сундук запрятать ее? Как удержать?

Быть может, самая большая загадка: каким образом этому шумеру пришло в голову связать звук со знаком? Еле ощутимое колебание воздуха с графическим знаком, процарапанным на глине? Каким образом он догадался, что ухо можно соединить с глазом? Дыхание с глиной? Звук с чертой? Согласитесь, он сделал невероятное. Он объединил ухо и глаз. И сделал это посредством руки. А вернее, двух рук – в одну он взял кусок глины, а в другую тростник. И этот сложный механизм, состоящий как минимум из семи (!) звеньев (голос, ухо, рука, стило, глаз, глина, другая рука), начал работать. Если бы он не заработал, интересно, как выглядело бы сегодня Писание?

Именно эта голова предопределила развитие всей цивилизации. Потому что основной вектор прогресса – это совершенствование способов хранения информации. Не орудий труда (как насучили в школе), а именно информации, которая по мере накопления позволяет продвигаться вперед. И делать открытия!

Сегодня мы говорим и нас слышат на другом конце света. Мы можем записывать и сохранять живой голос. Мы научились преодолевать пространство и время. Но то, что звук (а теперь уже и не только звук) может быть перекодирован в знак, – заслуга того безымянного шумера. В разных странах я видел памятники первопечатникам. Они были большие труженики. Но согласитесь – шумер важнее. И голова его больше.

Кто откликнулся на проповедь Иисуса?

Саддукеи и фарисеи

– Вы упомянули, что в диаспоре основной аудиторией апостола Павла были «ищущие» язычники, которых привлекал еврейский Закон. А можно сказать, какие социальные круги в Иудее в наибольшей степени откликнулись на проповедь Иисуса?

– Наверное, проще сказать, кто принципиально дистанцировался от Него. Это саддукеи. Священническая элита, чье учение, по согласному мнению разных источников (Евангелие, Иосиф Флавий, раввинистические источники), отрицало посмертную жизнь, воскресение из мертвых и существование ангелов. И действительно, сложно ожидать, что на евангельскую проповедь откликнутся те, кто «даже со своими единомышленниками общаются как чужие» (Иосиф Флавий. Иудейская война, 2, 8, 14). Отношения саддукеев между собой Иосиф Флавий описывает как «суровые и грубые», что заметно отличает их от фарисеев, которые, напротив, «сильно преданы друг другу» (там же). Потому узнают все, что вы Мои ученики, если буде те иметь любовь между собою (Ин. 13: 35) – учеников Иисуса должны отличать любовь и взаимное услужение (Ин. 13:14, Мф. 20: 25–28). И нет больше той любви, как если кто душу свою положит за други своя (Ин. 15: 13).

Ессеи

В «Иудейской войне» саддукеям отводится всего несколько строк. Также и фарисеям. Зато ессеям посвящено целых пять страниц. Но Евангелия ни разу не упоминают о них. На страницах Евангелий мы не встретим ни одного ессея. Похоже, что Тот, Кого молва окрестила «другом мытарям и грешникам» (Мф. 11:19), не был интересен тем, которые «преследовали особую святость» (Иосиф Флавий. Иудейская война, 2, 8, 2), то есть придерживались строжайшего соблюдения законов ритуальной чистоты. Ради этого они предпочитали жить изолированными общинами. Ради этого они совершали ежедневные омовения перед совместной трапезой (до которой допускались лица, прошедшие трехлетний искус (там же, 5, 7), но также всякий раз после отправления естественной нужды, «как если бы они осквернились» (там же, 9). При всяком прикосновении младших членов общины к старшим те «умывали свое тело, точно их осквернил чужеземец» (там же, 10). «Костюмом и всем своим внешним видом они (ессеи. – Л. Г.) производят впечатление мальчиков, находящихся еще под строгой дисциплиной школьных учителей» (там же, 4).

Но есть и одно заметное сближение. На фоне возрастающего значения, которое фарисеи в деле судопроизводства придавали клятвам, ни ессеи, ни Иисус не признавали клятв.

Всякое произнесенное ими (ессеями. -Л. Г.) слово имеет больше веса, чем клятва, которая ими вовсе не употребляется, так как само произнесение ее они порицают больше, чем ее нарушение. Они считают потерянным человеком того, которому верят только тогда, когда он призывает имя Бога (там же, 6).

Так же в Евангелии. Иисус призывает не клясться ни небом, ни землею, ни Иерусалимом, ни своей головой, но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого (Мф. 5: 34–37).

Чающие утешения Израиля

Возвращаясь к вопросу. Возможно, именно у Луки, который не был евреем (единственный среди новозаветных авторов) и который в силу этого мог взглянуть на ситуацию со стороны, мы находим попытку ответить на ваш вопрос. К известным нам книжникам, фарисеям, саддукеям, зелотам, ессеям, терапевтам[25]25
  Терапевты – иудейская аскетическая секта I в.


[Закрыть] Лука прибавляет еще одну группу – это люди, которых он называет «чающими утешения Израиля» (Лк. 2: 25), «ожидающими избавления» (Лк. 2: 38), «ожидающими Царства Божия» (Лк. 23: 51).

В отличие от фарисеев, чье внимание сосредоточено на Законе и правовых нормах, в отличие от саддукеев, которые уделяли особое внимание культовым постановлениям, в отличие от политически ориентированных и воинственных зелотов или, напротив, порвавших с миром и ушедших в пустыню ессеев, эти люди, то есть «чающие утешения Израиля», жили надеждой. Они ждали Того, Кто придет, чтобы утешить и спасти народ, – Мессию.

Вряд ли здесь можно говорить о какой-либо институционально организованной группе или социальной нише. Скорее это люди, объединенные общим настроением. В Священном Писании их привлекали в первую очередь не законы, не обрядовые постановления, не рассказы о славных военных победах древнего Израиля, но пророческие откровения о грядущем Мессии. Они вглядывались в слова пророчеств и, вдохновляясь ими, старались праведностью и чистотою жизни (см. Лк. 2: 36) подготовить себя к приходу «Помазанника Ягве», «Агнца Божия», «Звезды с востока», «Ростка от корня Иессеева», «Сына Человеческого».

Парадоксально, но именно Матфей, который занимался таможенным сбором, лучше всего раскрывает идейный мир этой группы. Его Евангелие заметней других направляется ветхозаветными пророчествами. Возникает ощущение, что он говорит не обо всем подряд, а лишь о том, что «высвечено» древними текстами. Среди кумранских находок есть так называемые Флорилегии (4Q252, 4Q174, 4Q176 и др.) и Тестимония (4Q175) – специальные сборники, содержащие подборку мессианско-эсхатологических пророчеств (с комментариями и без комментариев соответственно). Целая антология мессианских пророчеств содержится и у Матфея. И когда он передает нам события новозаветной истории, он всякий раз восхищается и приглашает восхищаться своего читателя тем, что «все сие было, дабы исполнилось слово Господа, реченное через пророка» (Мф. 1: 22; 4:14; 8:17 и др.).

К «чающим утешения Израиля» евангелист Лука относит Иосифа Аримафейского (Лк. 23: 51), знатного члена Синедриона, который, вероятно, уже в самом конце, после распятия, делает свой решительный шаг и принимает верой, что Иисус есть обещанный пророками Мессия. Но среди них также и пророчица Анна (Лк. 2: 36–38), и старец Симеон (Лк. 2: 25), которые узнают Спасителя еще до Его проповеди – в новорожденном Младенце.

Ученики и последователи, свидетельство Евангелий

Среди учеников Иисуса – Симон Кананит, что значит по-арамейски «ревнитель», отсюда его греческое имя Зилот. Возможно, изначально он мог принадлежать к зелотам. Как минимум два самых первых ученика – Андрей и Филипп – до того, как пошли за Иисусом, были слушателями Иоанна Крестителя (Ин. 1: 35–51). То, что все четыре Евангелия, а также краткие благовестил, примеры которых мы находим в книге Деяний – речь Петра в доме сотника Корнилия (Деян. 10: 37–41), речь Павла в Антиохии Писидийской (Деян. 13: 24–31), – упоминают Иоанна Крестителя, говорит об определенной связи, которая существовала между двумя этими группами. Похоронив своего учителя, ученики Иоанна «пошли и возвестили Иисусу» (см. Мф. 14: 12). И вполне вероятно, что Андрей и Филипп были не единственными, чей отклик на призыв Иисуса был подготовлен в Иудейской пустыне проповедью Крестителя.

Евангелист Иоанн сообщает, что многих из собравшихся в Иерусалиме на Пасху привлекали чудеса Иисуса (Ин. 3: 23; 7: 31), другие откликались на Его слова (Ин. 8: 30). Однако он не идеализирует ситуацию: Столько чудес сотворил Он пред ними, и они не веровали в Него (Ин. 12: 37). Впрочем, – продолжает Иоанн, – и из начальников многие уверовали в Него; но и здесь не все так просто: опасаясь фарисеев, они не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги (Ин. 12: 42).

В общем, как всегда и повсюду: есть верующие и неверующие, верующие, но не исповедующие, есть те, кто пошли за Иисусом и затем оставили Его (Ин. 6: 66), но есть и такие, кто говорит: пойдем и мы умрем c Huм (Ин. 11: 16).

Из четвертого Евангелия мы видим, что деятельность Иисуса имела широкий резонанс. На Его проповедь откликаются самаряне (Ин. 4:39–42). У Иисуса ищет аудиенции группа эллинистов – евреев, пришедших из грекоязычной диаспоры. Они обращаются сначала к Филиппу: «Господин, мы желали бы видеть Иисуса». Филипп идет к Андрею. И затем они оба идут и передают просьбу Иисусу (Ин. 12: 20–22).

Байт-школа

– К чему такая сложная «бюрократическая лестница»? Почему этим эллинистам не подойти самим к Иисусу на площади?

– Обычно считают, что этот фрагмент и, возможно, также споры апостолов о первенстве (Мк. 9: 34; Лк. 22: 24), определенный порядок их размещения за столом (Ин. 13: 22–24) можно интерпретировать как указание на институциональную организацию собравшейся вокруг Иисуса общины. Иными словами, речь может идти о школе с определенным административным устроением.

– Но все это плохо соотносится с представлением об Иисусе как странствующем проповеднике в окружении простых галилейских рыбаков.

– Которых, заметьте, Он Сам никогда не называет рыбаками, но учениками (Мф. 26: 18; Ин. 8: 31 и др.) и даже книжниками (Мф. 23: 34). Есть слова, обращенные к «многим толпам», и есть слова, обращенные лишь к ученикам. К нам ли притчу говоришь сию, или ко всем? (Лк. 12: 41). Есть площадь, и есть определенное внутреннее пространство, где Учитель оставался один на один с группой близких последователей и здесь ученикам наедине изъяснял все (Мк. 4: 34). То же находим и у Матфея: Тогда Иисус, отпустив народ, вошел в дом. И, приступив к Нему, ученики Его сказали: изъясни нам притчу (Мф. 13: 36).

Байт на иврите – «дом», но также и «школа». Когда мы читаем, что «Дом Гиллеля» спорил с «Домом Шаммая», то это о споре двух школ. А школа – это учитель со своими учениками. Слово ученики (евр. талмидим) указывает на определенный социальный статус. Есть писцы, книжники, мудрецы (так сами себя называли фарисеи), но есть также ученики. В Евангелии от Иоанна Фома обращается к своим сюммафетай — «соученикам», товарищам по школе (Ин. 11:16).

Предмет изучения

Даже на современном иврите «школа» – бейт сефер, «Дом Книги». И израильские школьники каждое утро идут в «Дом Книги». Современный школьник по традиции называется талмид бейт сефер – «уче-ник Дома Книги». Но ученик тех времен, в I веке – это тот, кто действительно посвятил себя целиком изучению Книги, Священного Писания, и той особой системе интерпретации и толкования Писания, которая была представлена его учителем.

Приемы толкования

В корпорации ученых законников, фарисеев ха-хамим практика толкования осуществлялась при по-мощи четко сформулированных логических приемов, так называемых семи миддот рабби Гиллеля, регламентирующих переход от текста Священного Писания к определенному заключению или постановлению. Осуждается произвольное толкование Торы (Авот, 3,11). Но в рамках этих правил, как показывают бесчисленные разногласия и противоречия между «домами» и отдельными учителями, существовала значительная свобода и место для проявления индивидуальных особенностей. Указывают более 350 положений, касающихся самых различных сторон еврейской жизни, по которым не соглашались школы Гиллеля и Шаммая.

Возрастной ценз

Что важно: школа была пожизненной. Она не ограничивалась, как сегодня, десятью, одиннадцатью годами. Ученик не имел возрастного ценза. В определенном смысле он являлся «живой книгой», носителем устного предания, тем, в чьем сердце (памяти) сохранялось знание, воспринятое от учителя. Сегодня книги хранятся в библиотеке. Но в то время именно корпорация учеников обеспечивала преемственность и доступность знания. Устное предание – «Тора на устах» – сохранялось на устах учеников.

За этим стоял большой труд и самоограничение. Чтобы запомнить, сохранить и в точности передать объемы, сопоставимые с десятками книг, требовалось значительное интеллектуальное напряжение. Я специально останавливаюсь на этом. Потому что обычно, когда речь идет об устной традиции, представляется, что она сохраняется где-то в «облаке». Что она принадлежит «коллективному сознанию», которое не персонифицируется. Но это не так. За этим стоит сознательный выбор, требующий большой внутренней дисциплины и умственного труда. Ученики – те, кто сделали этот выбор и приняли на себя «иго Торы». Торы, «которая на письме» и которая «на устах».

Ученичество не может быть лимитировано – объем знаний превышает возможное. «Ты не обязан закончить работу, но ты не волен бросить ее. Награда? – Знай, что плата праведникам в будущем» (Авот, 2,16). Другое высказывание того же рабби Тар-фона (вторая половина I века по Р. X.), обращенное к ученикам: «День короток, работы много, работники ленивы, плата велика, Хозяин торопит» (Авот, 2, 15). Про самого рабби Тарфона говорили, что он подобен горке орехов – берешь один, и сыплются все, сталкиваясь друг с другом (Гиттин, 77,1).

Социальная поддержка

Те, кто решались посвятить себя изучению Писания, пользовались социальной поддержкой. Они официально освобождались от налогов и общественных работ: «Со всякого, кто берет на себя иго Торы, снимается иго власти и иго всеобщей обязанности» (Авот, 3, 5).

В свете этого понятней становится евангельская история с дидрахмой (Мф. 17: 24–27), где сборщик налога на Храм не настаивает на уплате, но предлагает, как представляется, сделать добровольное пожертвование: Учитель ваш не даст ли дидрахмы?

«Иго Торы» и «Иго Иисуса»

Но еще выразительнее другое. В мире (как минимум в кругу фарисеев и их приверженцев), где самая большая добродетель – «взять на себя иго Торы», раздается призыв: Придите ко Мне… возьмите иго Мое на себя (Мф. 11: 28–29). В мире, где «иго Торы» облегчает финансовое и трудовое бремя, Иисус возглашает: Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас… ибо иго Мое-благо, и бремя Мое-легко (Мф. 11: 28, 30). Взять «иго Торы» – обучаться Торе. Но в Евангелии: возьмите иго Мое… и научитесь от Меня. Вот, никак не обойти нам этой темы: Тора и Иисус.

Количество учеников

Дом (школа) вмещал всего несколько учеников. У Иоханана бен Заккая их было пятеро (Когелет Раб-ба, 7, 7). У Гиллеля, который не был слишком строг в отборе учеников, – восемьдесят[26]26
  Считается, что Иоханан бен Заккай был самым младшим учеником Гиллеля.


[Закрыть]. Правда, отмечается, что «двадцать из них – люди среднего дарования» (Сукка, 28а). У Иисуса – двенадцать: когда же настал день, призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать (Лк. 6:13).

Каждая школа представляла собой братство или семью единомышленников, объединенных общим интересом. Интересом к Писанию. Про Иоханана бен Заккая сообщается, что прежде, чем стать учителем, он изучал Тору сорок лет. Так же и рабби Акива. Но и далее, окруженный учениками, он продолжает занятия, заявляя смиренно, что учится у своих учеников.

Чем грозит прекращение учения

Прекращение или приостановка в учении приводит к потере всего.

Все время, пока был жив Иоханан бен Закай, пятеро его учеников находились при нем. После его смерти ученики переселились в Явну Но Элиазар бен Арах (самый выдающийся из учеников. – Л. Г.) ушел к жене в Эммаус, в место, которое отличалось своей красой и обилием воды. Он ждал, что его бывшие соученики придут к нему, но они не приходили. И когда он, наконец, решил отправиться к ним, жена не пустила его. «Кто в ком нуждается?» – спросила она. «Они во мне», – ответил ей Элиазар. Сказала жена: «Мешок с едой и мыши, кто к кому идет: мыши к мешку или мешок к мышам?» Послушал ее рабби Элиазар бен Арах, остался и забыл учение. Когда же те пришли к нему, они задавали ему вопросы относительно Торы, и он не мог им ответить (Когелет Рабба, 7,7).

«Кто не прибавляет (в изучении Торы. – Л. Г.), – говорил рабби Гиллель, – убавляет!» (Авот, 1, 13). Сравните это со словами Иисуса: Кто не собирает со Мною, тот расточает (Лк. 11: 23)[27]27
  Обратим внимание, что здесь Иисус опять переадресовывает на Себя то, что относилось к Торе.


[Закрыть].

Школа Иисуса

Притча как основной дидактический прием Иисуса

Повторю еще раз: в экседрах древнегреческого гимнасия изучали геометрию и доказывали теоремы, в иерусалимских «домах исследования» (бейт мидраш) исследовали Тору и особые экзегетические приемы учителя. Иосиф Флавий: «Школы иудеев… основывались на толковании древних законов (то есть Торы. – Л. Г.)» (Иудейские древности, 18, 1, 2). Каждая школа – это попытка «освоения» Торы. И свои подходы к Торе. У фарисеев – миддот[28]28
  Миддот – методы толкования; логические формулы (правила) талмудической герменевтики.


[Закрыть]. У кумранитов – пешер[29]29
  Пешер – группа толковательных комментариев к Священному Писанию.


[Закрыть]. У Филона – аллегория. Иисус делал многое по-Своему. По-новому Он предложил уникальный способ интерпретации и апелляции к Писанию через машаль – «притчу» – и Свою жизнь (см. Лк. 24: 27). Евангелист Марк сообщает, что Иисус многими притчами проповедовал им слово, сколько они могли слышать. Без притчи же не говорил им, а ученикам наедине изъяснял все (Мк. 4: 33–34).

Притча на площади и притча в «доме»

Притча обращена к толпе. Но она имеет и другую сторону, которой она повернута к ученикам. Есть то, что слышит толпа, и есть то, что потом обсуждается и «проходится» с учениками. Есть народ, который «своими ушами слышит и не разумеет» (Мк. 4: 12). И есть круг учеников, которым Он говорит, «сколько они были способны слышать». Притча на площади и притча в доме. Есть притча как аллегория. И есть притча как возможность углубиться в Текст. Как особый прием работы с Текстом. И это не разные притчи, а одна.

После доказательства теоремы учитель обращается к классу: «Вы поняли? Всем все ясно?» Предлагая и разбирая притчу Учитель говорит своим ученикам: неужели и вы еще не разумеете? (Мф. 15: 16); неужели и вы так непонятливы? (Мк. 7: 18); не понимаете этой притчи? Как же вам уразуметь все притчи? (Мк. 4:13). Вероятно, это на все века. Везде и повсюду учитель ждет от своих учеников большей расторопности и смекалки: О, несмысленные и медлительные сердцем! (Л к. 24: 25); Еще ли не понимаете и не разумеете? Еще ли окаменено у вас сердце? (Мк. 8:17).

Косность преодолевается учением. Но мы не можем не задуматься и над свидетельствами, которые приводит Лука: не горело ли сердце наше, когда Он… изъяснял нам Писание (Лк. 24: 32); Тогда отверз имум к разумению Писаний (Лк. 24: 45).

«Книжник, наученный Царству Небесному»

В конце концов приходит день, когда Иисус спрашивает Двенадцать (этим рассказом Матфей заключает свой сборник притч): «Поняли ли вы все это?» Они говорят Ему: «Да!»[30]30
  В некоторых рукописях: «Да, Господи!»


[Закрыть] На что Он говорит им: поэтому всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен человеку хозяину дома, который выносит из сокровищницы своей новое и старое (Мф. 13: 52).

Я думаю, что тот самый момент, когда ученики ответили Иисусу «Да! Мы поняли и уразумели все то, чему Ты нас наставлял», – можно принять за начало новой школы. Школы Иисуса из Назарета. Потому что «Да!» в данном случае – не только подтверждение, что они уяснили и затвердили, чему обучал их Наставник. Этим «Да!» они удостоверяют (и это очень важно!), что могут безошибочно и в полном объеме передать все то, что они слышали и чему научились от Него.

Рождение школьной традиции

«Да!» – фиксация того факта, что отныне заработал механизм традиции. Слово традиция на иврите передается двумя способами: каббала, что значит «принятие», и масорет, что значит «передача». Когда Двенадцать говорят: «Да!», они подтверждают оба эти значения: они переняли, усвоили учение, и они способны передать его. «Да!» – восклицают ученики. «Принимающий вас – Меня принимает!» (Мф. 10: 40) – говорит Учитель.

Мы восхищаемся учением и Учителем. Но разве не заслуживают удивления также и ученики? Сам Учитель дает им такую оценку: Слушающий вас Меня слушает… имена ваши написаны на небесах (Лк. 10:16, 20). Отныне вы «подобны Господину Дома» (бааль на иврите не только «хозяин», но также и «господин»). Конечно, ученик не бывает выше своего учителя, но, добавляет Лука: усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его (Лк. 6:40). И довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его (Мф. 10: 25).

Ученики: рыбаки-простецы или книжники и мудрецы?

Но вернемся к этому краткому манифесту новой школы – всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен человеку хозяину дома, который выносит из сокровищницы своей новое и старое (Мф. 13: 52). Обратим внимание: Иисус называет здесь своих учеников книжниками. В нашем отстраненно-романтическом представлении Двенадцать – рыбаки-простецы. Но Учитель называет их учениками и книжниками.

И это не единственное место. В Евангелии от Матфея Иисус, имея в виду Своих учеников, говорит: Я посылаю… пророков, и мудрых, и книжников (Мф. 23: 34). Вот как определяет Он статус Своих учеников: они пророки, книжники и мудрецы. Мудрецами (ха-хамим) называли себя те, кого наши Евангелия называют фарисеями. Слово фарисеи (прушим) имеет уничижительное значение «отщепенцы». Так мог назвать их недолюбливающий и враждующий с ними царь Янай (Сота, 22b). Фарисеями-отщепенцами их называют их оппоненты. Так называет их и Иисус. Ессеи, авторы кумранских текстов, называли фарисеев «толкователями скользкого» (4QpNah). Но сами себя фарисеи называли словом ха-хамим «мудрецы»[31]31
  В Авот де-рабби Натан, вере. I, 37 и в Сота, 22b перечисляются семь типов недостойных фарисеев, и они также называются прушим (а не хахамим).


[Закрыть].

К кому посылает Иисус Своих пророков, мудрецов и книжников? Он их посылает к книжникам и к мудрецам. К тем самым книжникам и мудрецам-фарисеям, в адрес которых Он возглашает семикратное «Горе вам!».

Семь раз на протяжении краткого текста (Мф. 23: 13–36) Он называет книжников и фарисеев «лицемерами» (Мф. 23: 13, 14, 15, 23, 25, 27, 29). Пять раз Он называет их «слепыми» (Мф. 23:16,17,19, 24, 26). Два раза – «безумными» (Мф. 23: 17, 19). И один раз – «змеями, порождением ехидны» (Мф. 23: 33).

И кого посылает Иисус к этим змеям, ослепленным в своем безумии, «книжникам» и «фарисеям-мудрецам»? Он к ним посылает «пророков, книжников и мудрецов». Он обличает книжников и мудрецов-отщепенцев. И Он посылает к ним книжников и мудрецов-пророков. Слово пророк в данном контексте говорит о том, что книжная мудрость апостолов идет рука об руку с богообщением.