Текст книги "Команда Д"
Автор книги: Леонид Каганов
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Эти дети, между прочим, изуродовали половину наших людей! – рявкнул Шуллер.
Сухарь пожал плечами.
– Я тебе давно говорил, что этих вечно пьяных ублюдков надо гнать. И предлагал вместо них привести своих людей – ты же не согласился? Так чего ты теперь хочешь?
– Это мы сейчас не обсуждаем. А что ты скажешь про то, что случилось час назад?
– Мне сразу не понравилась эта девчонка.
– Чем?
– Она не та, за кого себя выдает. Я это чувствую. Это профессионалка – ты видел как она откинула твою руку когда ты ее второй раз по морде съездил?
– Ну и что? Ты наверно тоже отбрыкиваешься когда тебя по морде бьют.
– Так ведь в том-то все и дело… – сказал Сухарь и замолчал.
– Ладно, пошли еще побродим по лесу, они должны быть где-то здесь. А вечероми надо ехать и брать те точки, которые нам назвал этот шкет.
– Он мог наврать так же как и девчонка.
– Он не наврал – одну из этих точек вычислил Серго со своими ребятами, так что все сходится. Если мы не свалим горком завтра – то горком свалит нас.
Шуллер и Сухарь удалились. Яна подождала еще минут пять, а затем наклонилась и пихнула ногой в бок Славика, который сидел на нижних ветках.
– Ну чего, слышал?
– Не.
– Ну я тебе потом расскажу. Черт, надо осмотреться, где тут проходит шоссейка? Если мы доберемся до шоссейки, то есть шанс выбраться.
– Я больше не могу бежать… – проныл Славик.
– А что с тобой такое?
– Мне надо дозу. У меня все тело болит, руки дрожат, ноги дрожат.
– Ничего, подрожишь немного. Давай слезай!
Они спустились с дерева и Яна еще раз прислушалась – шагов Шуллера и Сухаря не было слышно, а вдалеке действительно проехала машина.
– Так, ну-ка тихонько пошли в ту сторону. И не шуми!
Славик поплелся за Яной.
– Слушай, Наташка, а где ты научилась так драться?
– Как ты меня назвал? – удивилась Яна, – А, ну да, Наташка… Нет, меня зовут… ну, скажем, Дамкой.
– Дамкой? А по настоящему как?
– Дамка и все. Сам же говоришь, что хоть мать родную заложишь.
– Да, мне лучше лишего не знать. – Славик вздохнул. – А все-таки?
– Драться-то? Отец научил.
– Он у тебя мент что-ли?
– Сам ты мент! Он у меня инструктор.
– А… – Славик замолчал.
Яна остановилась и еще раз прислушалась – где-то далеко-далеко, на грани сознания раздавались шаги, и кажется они приближались.
– По-моему этот Шуллер с Сухарем ходят кругами. – встревоженно сказала Яна.
– Слушай, как ты думаешь, нас поймают? – спросил Славик.
– Ты что, дурачок?
– Да не, я к тому, что если поймают, ты меня бросай и беги – я все равно убежать не смогу, а еще ты пропадешь.
– Ну вот еще глупости, вместе убежим.
– Да нет, мне не убежать, я уже свою смерть чувствую. – Славик вздохнул.
– Да это ты недостаток дозы чувствуешь. – рассердилась Яна, – И вообще ускорь шаг.
– Ты знаешь чего… – Славик думал о чем-то своем, – Если меня убьют, ты… Нет, родителям не надо сообщать… Знаешь чего – ты позвони моему другу, Витьке Кольцову – скажи, что мол так и так… И знаешь еще – извинись за меня что я у него десятку спер – мне на дозу надо было, я думал отдам потом… Но не получилось. – Славик назвал телефон.
– Прекрати панику, идиот. – возмутилась Яна, но телефон машинально запомнила. – Ты мужик или нет? Ты вообще в армии служил?
– Не, я студент.
– Ну вот оно и видно. Стоп, смотри, вон просвет за деревьями – видишь, видишь, машина проехала?
Вдруг далеко за спиной раздался окрик. Яна резко обернулась – вдали, за частоколом сосновых стволов маячили две тени, и они бежали сюда.
– Быстро ноги! – заорала Яна, рванулась вперед и изо всех сил дернула Славика за собой – тот еле-еле не упал.
Впоследствии Яна еще долго вспоминала этот бег – в ушах свистел ветер, впереди махали ветвями и хлестали про лицу колючие ветви елей, мелькали сосновые стволы, под ногами трещали какие-то мелкие кустики, через которые приходилось проламываться. Бежали не разбирая дороги, только вперед, к просвету между деревьями. Яна все время ожидала выстрела в спину, хоть расстояние до преследователей было приличное, она знала что наган без особого труда достанет их, а вот ПМ, который она сжимала в руке, абсолютно бесполезен. Славик бежал рядом, почти не отставая – его гнал вперед страх, выжимая последние силы и даруя второе дыхание. Теперь уже за спиной все явственнее слышался топот – преследователи их нагоняли. Уже видна была просека, по которой тянулась шоссейка, и Яна поняла почему Сухарь не стреляет – это была не большая трасса, а проселочная асфальтовая дорожка, по которой машина проезжает раз в пять-десять минут, не более. Сейчас она была совершенно пуста. Зачем лишний раз стрелять? Сейчас их возьмут голыми руками.
Перед просекой рос густой кустарник, ветви его были по-весеннему голые и прозрачные, но все равно за ним можно было спрятаться хоть на пару минут. Яна нырнула в гущу кустарника, потянув за собой Славика, затем выскочила на шоссе, спрятав в карман пистолет и запахнув полы плаща. В памяти всплывали рассказы Мыши про автостоп, и Яна сейчас повторяла мысленно: «только бы проехала машина, только бы проехала машина!» И машина проехала – это была серая «Волга», и в первый момент Яна похолодела, подумав, что это как раз едут остальные бандиты, но затем вспомнила, что у тех машина была черная, да и в этой сидел всего один человек.
Яна мотнула головой, раскидав по плечам рыжие волосы, и решительно вскинула руку. И машина затормозила! За рулем сидел немолодой мужик с тяжелым подбородком и строгим взглядом, одетый в серый штатский пиджак.
– Добрый день, вы не подкините нас куда-нибудь, а то мы заблудились в лесу? – Яна постаралась улыбнуться как можно приветливей, и при этом уже открывала дверь и садилась на переднее сиденье.
Мужик мрачно хмыкнул и распахнул заднюю дверь для Славика.
– Только быстрее, а то я спешу. – кивнул он строго.
«А уж мы как спешим!» – подумаля Яна, но ничего не сказала. За кустами послышался топот, но машина уже тронулась.
– Вон еще одни заблудившиеся! – кивнул мужик, глядя в зеркало заднего вида.
– Это не наши. – быстро сказала Яна.
Мужик подозрительно оглядел ее.
– И где это вы так извалялись и изодрались?
– Ну так… Я же говорю – по лесу гуляли, заблудились.
– А чего у тебя синяк под глазом?
– Да? – Яна повернула голову и глянула в зеркальце – действительно шека была красная, а под глазом расплывался отчетливый синяк.
– Это я с дерева упала. Понимаете, мы заблудились, я полезла на дерево поглядеть не видно ли дороги и упала…
– Бывает.
– Да, вы уж извините, у нас денег нет. – Яна на миг похолодела, вспомнив о сумке, но почувствовала, что сумка здесь, где-то под боком.
– У меня есть пять рублей! – вдруг сказал Славик.
– Да ладно, хмыкнул мужик, что я вам – такси что ли? Подброшу раз по дороге. Вам куда надо-то?
– А это что за место было? – спросила Яна.
– Известно что – поселок Балашиха.
– Балашиха… А это значит до Москвы далеко?
– Так вам в Москву? Я как раз туда и еду, это совсем рядом.
Машина как раз вырулила на оживленное шоссе.
– И чего, ты горазда по деревьям лазить? – продолжил мужик.
– Ну так, умею немного.
– Высоко забралась?
– Ну метров на двадцать… – Яна вспомнила на какой высоте они сидели со Славиком.
– Молодец, девчонка. – по-отечески похвалил мужик. – И прямо оттуда упала, с двадцати метров?
– Да нет, – смутилась Яна, – это когда я обратно спускалась…
– А чего же твой кавалер послал тебя на дерево?
– А он лазить не умеет. – усмехнулась Яна.
– Во дает молодежь! Бабы по деревьям скачут, а мужики внизу сидят. Может ты за него и в армию пойдешь служить?
– Нет, в армию я никогда служить не пойду. – твердо и серьезно сказала Яна.
– А чего так? – обернулся мужик.
– Не люблю армию. – скривилась Яна.
– Вот сейчас я вас высажу за такие слова. – полушутя пригрозил мужик, – Я сам полковник, двадцать пять лет прослужил.
– Простите, я не знала… – смутилась Яна. – Да у меня и у самой отец майор. – поспешно добавила она.
Мужик одобрительно кивнул и продолжил:
– Бойкие нынче девчонки пошли, мы тут недавно случай разбирали – как на этой неделе девчонка избила милиционера-оперативника.
– Да ну? – удивилась Яна.
– А ты что думала? И такое бывает. Вызвала бабка милицию – подростки пьют на лестнице, хулиганят. Ну приехал здоровенный такой оперативник, а тут выбегает маленька такая девчонка – бах, бах, – и он лежит на полу. Подростки убежали, а он с сотрясением мозга три дня в больнице пролежал.
– Вот это да! – Яна прикусила язык. – А… Это… Поймали подростков-то?
– Да где их сейчас поймаешь? Развалил милицию Горбачев своей перестройкой. – мужик горестно вздохнул, – Хотя и раньше бы не поймали – улик никаких, лица он не разглядел… Как еще признаться-то духу хватило? Наврал бы что напали семеро амбалов, а то – девчонка. Хотя наверно потому и признался, что мужик здоровенный и подвиги его на задержаниях всему отделению известны. А был бы хилый милиционер – ни за что бы не признался, наврал бы про банду зеков.
– Так он наверно сам виноват – матерился небось, угрожал по-хамски. – сумрачно произнесла Яна.
– Ишь ты какая, угрожал! А что оперативник на «вы» должен разговаривать? И почем тебе знать как он там разговаривал?
– Как же она его так, девчонка? – спросила Яна чтобы увести разговор в сторону.
– А вот это все теперь пошло карате, кун-фу, мы в молодости таких вещей и не знали, боевое самбо – и все дела.
– Ну наверно там без кун-фу обошлось. – сказала Яна, – Откуда девчонке знать кун-фу, ее наверно какой-нибудь инструктор-десантник приемам обучал.
– А тебе почем знать? – снова хмыкнул мужик, – Вот все горазды рассуждать по пустому. Я говорю – это все к нам с запада идет, все эти фильмы ужасов, карате всякое…
Тут замелькали высотные дома и вскоре машина притормозила у метро.
– Ладно, счастливо вам. – мужик серьезно пожал руку Яне, а затем Славику, – Бывайте!
– Спасибо большое, вы нас очень выручили! – улыбнулась Яна.
Мужик приветливо помахал рукой и уехал. Яна повернулась к Славику.
– Ну вот и все, прощай, Славик.
– Спасибо тебе, Наташка!
– Да не за что. И вот еще – дай-ка мне пятачок на метро, ты говорил у тебя деньги есть? А то я в таком стремном виде не хочу ломиться через турникеты.
– У меня пять тысяч и золотая цепь. – признался Славик. Затем помолчал и произнес: – Вообще-то цепь я должен тебе отдать, я тебе жизнью обязан.
– Да на фиг она мне сдалась, возьми ее себе, мародер.
– Спасибо! – Славик протянул ей пятачок.
– Ну, не болей! – Яна махнула рукой и убежала вниз по ступенькам метро.
* * *
Было уже девять вечера, когда Яна постучалась в дом. Ей открыл Кельвин.
– Ну слава Кришне! – воскликнул он.
– А где Мышь? – сразу спросила Яна.
– Мышь на кухне сидит, все в депресухе.
– Чего?
– Да все рыдает, чувствую, говорит, что с Дамкой случилось что-то. Мы ее колесами накормили для успокоения, а она все равно… Мышь! Вернулась Дамка, живая! – заорал Кельвин в кухню.
В кухне что-то зашевелилось и пошатывающейся походкой выскочила Мышь в каком-то рваном халате.
– Дамка! – тихо вскрикнула она заплетающимся языкм и мешком упала Яне на шею.
Яна, измотанная до предела, не удержалась на ногах и обе грохнулись на пол коридора.
Кельвин и появившиеся вдруг из дверей кухни Космос с Ежом и Вуглускр быстро подняли Мышь и помогли встать Яне. Мышь увели на кухню – отпаивать чаем.
– Понимаешь, она тут из-за тебя в такой депресухе была, у нее тут совсем крыша поехала, видение было, глюки разные, что тебя бандиты расстреляли и еще всякая дурь молола. Ну и она колес наглоталась, так что только к вечеру в себя придет. Ну а ты как? Где ты так долго шлялась? И откуда этот плащ? – тормошил Яну Космос.
– Подождите вы, дайте я в ванную пройду сначала. – Яна сняла плащ и окрущающие ахнули.
Вся кофта под плащом была в запекшейся крови.
– Тебя ранили? – прошептал Вуглускр.
– Не, потом расскажу. – Яна помотала головой.
– Ты кого-то шлепнула? – прошептал Кельвин.
– Не, все потом расскажу. Это вообще собачья кровь.
Яна пошла в ванную и разгребла там завалы какого-то мусора, какие-то ведра, подрамники. Хорошо хоть вода была, причем и горячая тоже – в доме у Мыши это было не часто. Целых два часа Яна отмывалась с ног до головы, стирала одежду. В дверь ненавязчиво постучали и Ежик просунул какую-то кучу шмоток, очевидно принадлежащих Мыши. Вскоре Яна вышла из ванной в залатанных джинсовых клешах огромных размеров и кофте, сшитой из какой-то мешковины и увешенной бисером и колокольчиками.
– Вот хоть стала на человека похожа! – одобрил Космос.
Яна прошла на кухню – сегодня там собралось человек пятнадцать, причем нескольких Яна видела впервые. Яна посмотрела на Мышь – та уже почти пришла в себя, но вид у нее был еще немного странный. Яна оглянулась на Кельвина.
– При всех можно рассказывать?
– Давай, рассказывай! – махнул рукой Кельвин, – Это все свои.
И Яна начала рассказывать. Рассказывала она долго и обстоятельно, ее не перебивали и слушали затаив дыхание.
– Ну вот и все. Что я могу добавить из того, что поняла? Я так поняла, что кому-то позарез нужно найти и сдать милиции московские конопляные базы чтобы подставить горком. Скорее всего ваш горком. Иначе я не понимаю для чего вообще вся эта петрушка? Кто-то ищет и выслеживает базы, и заказ этот был липовый – только чтобы узнать откуда идет конопля. Еще они сказали, что две базы им известны и они их попытаются взять в ближайшие дни – может быть как раз сейчас они штурмуют какую-нибудь базу. Вы можете предупредить там… своих?
– Своих кого? – Мышь уже окончательно пришла в себя. – Мы не знаем где находятся остальные базы, это нам даже знать не положено. Так что предупредить все равно никого не сможем, разве что… разве что райком? Ну они ребята крутые, справятся и без нас. А их предупреждать – только светиться лишний раз, себе же хуже. Хотя свиснуть мы должны… – Мышь повернулась и кивнула Вуглускру – тот взял из миски на окне пару двушек и вышел из дома.
– Вот, а еще мне завтра надо ехать обратно…
– Как, уже? – удивилась Мышь.
– Уже.
– А когда тебя снова ждать?
– В июле, когда начнутся экзамены в Щукинском.
– Дамка, мы будем скучать без тебя…
– А я без вас!
Мышь задумалась.
– Надо отметить отъезд. Послушаем радио!
– Правильно! – оживился Космос. – Давно пора послушать радио!
– Радио! – поддержал Кельвин.
– Радио! – хором взвизгнули девчушки в углу.
Яна удивилась всеобщему оживлению – что можно услышать по радио в час ночи? Мышь тем временем медленно и торжественно поднялась с табуретки и, провожаемая взглядами, подошла к окну, перед которым стояла небольшая тумбочка. На тумбочке стояло что-то завешанное серым холстом, и только теперь Яна догадалась, что это и есть радио. Мышь королевским жестом сдернула холст – под ним оказался старинный радиоприемник в резном деревянном корпусе.
– А не послушать ли нам радио? – громко осведомилась Мышь и ловко откинула боковую деревянную крышку.
Затем она засунула руку вглубь радиоприемника и извлекла оттуда курительную трубку, но не обычную, а длинную-длинную, с небольшой медной чашечкой. Вслед за трубкой из недр радиоприемника появился маленький серый мешочек и коробок со спичками. В торжественной тишине Мышь расстелила на столе газету и стала насыпать в трубку мелкую зеленую крошку из мешка.
– Что это? – спросила Яна.
– Каннабис сатива. – ответил Кельвин, – конопля обыкновенная, пищевая, курительная. Она же анаша, марихуана, дурь, хэш, зелень, мэри джейн, план, укроп…
– Не грузи герлушку ерундой. – проворчала Мышь.
Оно деловито забила трубку, остатки зеленой крошки ссыпала в мешочек, запихала обратно в радиоприемник и оглядела кухню.
– На кухне раскурити – обломанным быти. Нехорошая примета. – произнесла Мышь веско. – Идем в парадную комнату!
Все быстро поднялись и переместились в большую комнату, ту, в которой Яна проснулась неделю назад – сейчас казалось что с тех пор прошла уже вечность. Компания расселась в кружок, погасили свет и откуда-то посередине появилась свечка, которая отбрасывала колышащиеся тени по стенам. В наступившей тишине Мышь оглушительно чиркнула спичкой и поднесла ее к трубке. Вскоре повалил едкий дымок. Мышь затянулась, затем плавным движением подняла трубку вверх, прикоснувшись мундштуком ко лбу, и передала ее дальше по кругу. Каждый затягивался, прикасался трубкой ко лбу и передавал дальше. Все молчали, подолгу задерживая дым. Наконец трубка дошла и до Яны. Яна вдохнула и горький дым полез в горло. Она чуть не закашлялась, но удержала дым в легкий и затаила дыхание. Затем она вспомнила, что надо прикоснуться мундштуком ко лбу, прикоснулась и отдала трубку соседке. Шумно выдохнула Мышь. Трубка сделала три круга и погасла.
– А зачем мудштуком в лоб тыкать? – спросила Яна и почувствовала как странно и смешно вылетают слова.
Мышь рассмеялась, затем стали смеяться все. Яна сама хохотала, просто давилась от смеха – так было смешно. Наконец Мышь произнесла:
– Дамка, это дух Джа, традиция такая. Бог Джа, дал все, Джа Растафари. Он придет и. И это как вода из колодца. И как вот если даже не знаю и…
– И? Чего "и"? – удивилась Яна.
– Мышь гонит! Обкурилась и гонит. Не грузись. – серьезно сказал Кельвин.
– Я-я-я гоню? – произнесла Мышь. – Да, гоню. Давайте веселиться. Космос!
– А? – отозвался Космос.
– Давай споем гимн! – произнесла Мышь и торжественно закатила глаза вверх и смешно подняла руки к потолку.
Космос пошел на кухню – наверно за гитарой. Ходил он долго, чем-то шуршал и ронял какие-то табуретки. За это время завязался разговор – бессмысленный и смешной. Яна смотрела на коробок спичек, лежащий около свечки – он дышал, его бока вздувались и опадали. «Как живой!» – решила Яна и зачем-то положила его в карман. Затем она долго смотрела на пламя свечи, и пламя улыбалось ей, подмигивало и принимало разные формы, наводя на какие-то далекие воспоминания – то показывало Вечный огонь и караул около него в Выборге, то горелку в кабинете химии, то манекен на полигоне в городке под Ярославлем, вот в горло манекена впивается нож. Из пламени появился Лось и жестами объяснил Яне, что он теперь мертв и свободен, угрожал, строил рожи, жаловался на судьбу и махал пистолетом. Язычок пламени дернулся и из-за плеча Лося появился мужик с торчащим из шеи ножиком – он тоже грозился, стенал, обещал отомстить. «Дамка!» – кричал он, махая кулаком.
– Дамка! Дамка! Ты что? – Кельвин тряс Яну за плечо. – Ты почему плачешь?
– Я? – Яна оторвалась от пламени и поняла что по шеке ее действительно катится слезинка. – Не знаю, я человека убила. Двоих людей… Живых. Они жили, росли, чего-то хотели… – Яна всхлипнула снова.
– Не надо, это все глюки. И измены. Гони их к черту, тот кто хочет жить вместо тебя, тот не имеет права жить.
Кельвин протянул руку и скомкал в пальцах пламя свечи. Лицо Лося померкло и исчезло, за ним исчезло лицо человечка с ножом из шеи. Дым от погашенной свечки взвился вверх и исчез. И тут кто-то зажег свет. Стало сразу просторно и весело.
– Гимн! – провозгласил Космос. – Исполняется на мотив «От улыбки»! Старинный гимн хиппи! – уточнил он на всякий случай.
И дружный хор весело затянул:
От подкурки будет всем ништяк,
От подкурки фенька клевая сплетется,
Дядя мент не треснет нам в пятак
И на вписке вкусный хавчик заведется.
И тогда наверняка заколотим косяка,
Оглянувшись, нет ли милиционера?
Головастики спешат превратиться в лягушат,
А в олдовых превратиться пионеры!
Яна слов не знала и подпевать не могла, но все равно было очень смешно. Пока снова и снова повторяли последние строки припева, Яна успела спросить у Ежа кто такие «олдовые», а Еж ей путанно объяснил, что «олдовые» – это старые хиппи, а «пионеры» – молодые. Тут вмешалась Мышь и стала вдруг объяснять кто такие «гопники» – ей послышалось, что разговор идет о гопниках. Ежик сказал что «гопники» – это стриженные, но Мышь возражала, что не обязательно стриженные, а просто любая уличная шпана, которая шляется и ищет кому бы треснуть в пятак.
Без подкурки будет сломан кайф,
Без подкурки всем обломно и голимо:
Злые предки станут портить лайф
И на трассе драйвера проедут мимо.
– Я ни слова не понимаю! – улыбнулась Яна.
– А ничего не надо понимать, это музыка! Слушай ее и подпевай припев!
И тогда уж наверняк – соберется весь тусняк
И устроит демонстрацию фрилава!
Пусть ништяк придет к вам в дом, пусть минует вас облом,
И в заначках не кончается халява!
Последний куплет повторили еще несколько раз и песня закончилась. Космос снова что-то пел, были и смешные песни и грустные, затем взяла гитару Мышь и спела какую-то протяжную песню на незнакомом языке, а когда Яна спросила что это за язык, Мышь ответила что-то непонятное про язык эльфов средиземья. «Опять гонит», – решила Яна. Затем Мышь выходила на кухню и вернулась оттуда, ругая какого-то парнишку, который оказывается под шумок забрался в радиоприемник, достал мешочек, заколотил в беломорину конопли и самовольно покурил там же на кухне. Вид у него был зашуганный, и Мышь его громко стыдила. Затем снова пел Космос, который исполнил свою знаменитую песню про «яйца».
– Дамка тут спрашивала кто такие гопники. – объявил Ежик.
Космос обрадовался и начал петь частушки про гопников. Яна ничего не запомнила кроме последней: «Как на Киевском вокзале хиппи гопника поймали и отпацифидели, пока менты не видели.» Все опять смеялись.
Потом музыка стихла, и постепенно все стали засыпать. Яна свернулась на матрасе и погрузилась в полусон. Кто-то ее обнимал за талию и пытался просунуть руку под кофту, на которой звенели колокольчики. Яна открыла глаза – перед ней лежал тот самый мелкий парнишка, которого стыдила Мышь.
– Как ты относишься к фрилаву? – серьезно спросил парнишка.
– К чему, к чему?
– К свободной любви.
– Хорошо.
– А давай это… того…
– С тобой что ли? Не хочу.
– А как же свободная любовь? – удивился парнишка.
– А вот такая она свободная – с кем хочу, с тем и буду. С тобой не хочу. – объявила Яна.
– Так его! А то ишь умник нашелся – раз свободная любовь, значит все с ним теперь должны. – раздался голос Вуглускра откуда-то сбоку, с дальнего матраса.
По комнате пронеслась пара смешков – очевидно весь это разговор внимательно слушали.
– Народная примета… – медленно и сонно произнесла Мышь откуда-то издалека.
– Чего? – спросила какая-то девчонка.
– На кухне раскурити – обломанным быти. – так же сонно произнесла Мышь.
Теперь уже засмеялась чуть ли не вся комната, а парниша обиженно уполз в угол. А за окном стремительно разгорался новый день.
* * *
Утром Яна конечно не уехала. Не уехала она и в полдень – закопались, варили еду, потом ели, рассказывали анекдоты, собирали Яну в дорогу. Оказалось что выстиранная янина одежда еще сырая, ее весело разложили над газовой плитой и чуть случайно не сожгли. Сразу как-то порешили, что в Ярославль Дамка едет по трассе автостопом – это намного быстрее чем на электричке, да и неизвестно еще когда они ходят и не придется ли ночевать в Александрове? Сначала нашлись даже спутники, вызвавшиеся ехать с Яной в паре чтобы проводить ее в Ярославль и вернуться, но Яна сказала, что поедет сама. Космос и Ежик обещали через пару недель приехать в гости. Мышь объясняла дорогу, рассказывала как доехать до московского кольца, и где там начинать голосовать. Затем отозвала Яну в сторону:
– Дамка, вот тебе пачка денег – это из тех, что были в сумке.
– Мышь, ну как это, вам же нужно на еду!
– На еду у нас есть немного, а все эти деньги теперь принадлежат тебе, это все, что остается после рассчета с комсоргами – остальное надо отдать. Ты из-за нас в такую переделку попала…
– Мышь, ты хочешь сказать, что я воевала с этими ублюдками за деньги?
– Нет, но все равно они теперь твои.
– Хорошо. Я возьму сто рублей, а остальное пусть хранится пока у тебя, ладно?
– Ладно.
– И еще, Мышь. Вот этот пистолет с тремя патронами – давай его где-нибудь спрячем?
– У меня на квартире? – заволновалась Мышь – А если он паленый?
– В смысле?
– Ну если из него стреляли?
– Стреляли. По мне.
– Ну да… Но… Хотя ладно, мы его спрячем в кладовую.
Мышь тщательно протерла пистолет влажной тряпкой, стирая отпечатки пальцев, завернула в полиэтиленовый пакет и сыпанула туда красного перца. Затем провела Яну в прихожую и вывела на лестничную площадку. За шахтой старого скрипучего лифта находилась дверь на чердак. Мышь открыла ее ключом и Яна увидела под ногами ворох мусора и опилок напополам с голубиными перьями. Все пространство чердака было исчерчено частоколом брустьев и опорных балок, через которые приходилось перелезать.
– Только никому ни слова, кроме меня, Вуглускра и Кельвина, даже Космосу ни слова. – Мышь приложила палец к губам, и Яна кивнула.
Свет пробивался на чердак через маленькие косые окошки под потолком, Мышь уверенно перешагнула пару стропил, свернула куда-то и остановилась перед кирпичной стеной с железной дверью.
– Что это? – спросила Яна шепотом.
– Когда-то было служебное помещение, отгороженная часть чердака. Мы только замазали щели раствором и поставили железную дверь – управдомы думают что это вход в машинное отделение лифта, а техники-лифтеры думают что какая-то чердачная подсобка. А может техники ничего не думают. На самом деле машинное отделение на три метра короче, и там действительно есть дверь, но она заложена кирпичами – так что с виду будто это она и есть.
– Понятно. То есть отгрызено три метра от машинного отделения, но никто об этом не знает.
– Вот именно.
Мышь отперла дверь и в лицо Яне пахнуло свежим сеном – небольшая кирпичная комнатка была завалена тюками. Мышь щелкнула выключателем и в комнатке зажглась тусклая пыльная лампочка.
– Это и есть хранилище конопли? – удивилась Яна.
Мышь довольно кивнула.
– Именно. И даже если его обнаружат – никто не докажет что это наше хозяйство. А пистолет мы спрячем сюда…
Мышь встала на цыпочки и положила пакет с пистолетом в какую-то щель под самым потолком.
– Запомни это место. А ключ ты заметила откуда я взяла?
– Нет.
– Пойдем покажу – ключи висят в тайнике перед входом на чердак, нам тоже ни к чему ключи в квартире хранить.
– Слушай, а если найдут это… радио?
– Ну… – Мышь развела руками, – Что же это за дом без радио? Без этого никак. Да и там у нас очень мало. На год условно…
– Ясненько. Слушай, а сколько у меня вчера нервных клеток умерло?
– Ну умерло и умерло, не грузись. И главное не западай на коноплю особенно, не превращай праздник в серые будни.
– Поняла.
– Ты приедешь в июле – нас может не быть, мы будем на сборе. Но здесь обязательно будет кто-нибудь, дождись нас. – Мышь подняла на Яну большие грустные глаза, – Только у меня такое впечатление что мы больше не увидимся… Не знаю почему… Я всегда чувствую… – Мышь всхлипнула и обняла Яну, а затем сняла с руки пестрый плетеный браслет из черных и желтых ниток, – На, держи на память фенечку.
Яна бережно взяла браслетик и надела его на руку, чувствуя что на глаза наворачиваются слезы – она никогда не любила минут прощания.
* * *
К окружной дороге Яна попала уже в девятом часу вечера. Машины шли плотным потоком, Яна встала на объездной лепесток, где скорость машин была невелика и начала голосовать как ее учила Мышь. Первый же водитель остановился, сумрачно цыкал зубом, обещал провезти двадцать километров и требовал за это не более не менее, как червонец. Яна сказала ему что так она до Ярославля не доберется, мужик пожал плечами и уехал со словами: «ну ночуй здесь, дуреха». Яна хотела за такое хамство плюнуть ему на бампер, но мужик уже уехал. Затем остановился грузовик, водитель которого ехал совсем недалеко и сам посоветовал Яне остаться и поголосовать еще. Через минуту Яну подобрала машина, в которой сидела немолодая пара, которая ехала в пригород к друзьям. Всю дорогу они кормили Яну печеньем, участливо расспрашивали о жизни и все удивлялись как это она не боится ездить одна. Расстались как друзья. «До чего же в мире много хороших людей!» – думала Яна, высаживаясь на обочину и махая рукой вслед.
Уже совсем стемнело, а до Ярославля оставалось больше половины пути. Место, в котором высадили Яну, было темное и глухое – со всех сторон дорогу обступал лес, а вправо уходила еле заметная грунтовка, на которую и свернула немолодая пара. Они уговаривали Яну переночевать у своих друзей, но Яна отказалась, она хотела попасть в Ярославль сегодня же. Машин было мало, они шли на высокой скорости и не замечали маленькую фигурку, стоящую у обочины. Со всех сторон подкрадывался холод, и Яна сначала ругала себя за то, что не догадалась попросить высадить ее чуть пораньше – у светлых постов ГАИ или на больших проселочнах перекрестках. Затем она стала ругать себя за то, что не поехала электричками. Кончилось тем, что она стала на все корки ругать проезжающих мимо водителей, которые сидят в тепле и уюте и им нет дела до того, что кто-то мерзнет на дороге. Прошло минут двадцать, которые показались Яне вечностью, но вдруг притормозил шикарный джип.
Яна подбежала и заглянула в окошко – в джипе сидел крупный скуластый парень лет двадцати семи, короткая стрижка подчеркивала здоровенный лоб с отчетливыми залысинами. Смотрелся он как толстячок среднего роста. Из под широко расставленных бровей внимательно глядели насмешливые глаза.
– Плечевая что-ли? – сурово спросил он.
Яна не знала что такое «плечевая», но на всякий случай помотала головой и сказала, что едет автостопом в Ярославль к родителям.
– Тогда садись. – весело кивнул парень и распахнул дверь. – Терпеть не могу шлюх.
Яна поразмыслила – не было ли в этой странной фразе чего-нибудь обидного для нее, Яны, но решила что нет. В иномарке было просторно и уютно. Машина тронулась и плавно покатилась, набирая скорость. Парень выключил игравшую кассету чтобы удобнее было разговаривать.
– У вас всегда играет классика? – удивилась Яна.
– Можно на «ты» – кивнул парень. – Я люблю классику.
– А я думала что классику сейчас слушает только старая русская интеллигенция.
Парень помотал головой.
– Вообще-то у меня родители музыканты, так что я детства вырос в классической музыке – куда я теперь от нее?
– Значит ты новая русская интеллигенция? – спросила Яна.
– Новый русский? Интересное выражение! – парень хохотнул. – Сама придумала?
– Ну ты же сказал что ты не старая русская интеллигенция…
– Хе! Новый русский… А что, хорошее выражение, надо будет завтра же нашим сказать, глядишь – и приживется.
– А кто такие «плечевые»? – спросила Яна.
– А это дорожные шлюхи. Они обычно дальнобойщиков ловят. Один перегон у них на жаргоне – одно плечо.
– Откуда ты все это знаешь, ты же не дальнобойщик?
– Да подвозил как-то одну такую. – парень поморщился. – Пахло от нее… В общем я ее порасспрашивал и минут через пять высадил. Не люблю шлюх. Еще вылезать не хотела – как же, кооператор в иномарке, такое счастье обломилось.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.