Книга: Барсуки - Леонид Леонов

Я вижу только русский народ. И в Павле, и в Степане, и в крестьянах, и в купцах, и в рабочих. Я вижу этот народ как единое целое. И честно говоря, тошно мне от этого народа. Противно.

Ой, ой. Как же я так могу. Это же мой народ, я среди них живу. Вот и живу, и вижу, что за сто лет не изменились, такие же точно, как в этом романе от «народного автора». Тошно мне от их невменяемости, от их глупых речей и еще более глупых поступков. От состояния или пьяного, или с тяжелого похмелья. Жить могут в крайней нищете, в землянке, но пить при этом не бросают, всегда у них самогон есть. От этого вечно пьяного состояния грубость и свинство. Их разговоры, их диалоги, это же грубость и пошлость.

Мне очень тяжело было продираться через этот роман. Не из-за сюжета, нет. Здесь было интересно. И надо отдать должное автору, очень честно. Ничего не прибавил, не убавил, все изложил так, как это и происходило в гражданскую войну.

Мне тошно не от романа, а от русского народа. Вот принято сравнивать с французской революцией, на мой взгляд, не обоснованно. Так вот, у французов тоже были крестьянские бунты против «парижской революции». Да вся страна бунтовала. Самое известное сопротивление — Вандея. И я читала разных авторов о тех событиях. Поскольку Вандея была против победивших, повстанцы изображались в литературе крайне негативно. Крестьян рисовали совершенно дикими придурками на службе господ, попов и англичан. Но, читая такое, у меня почему-то эти бретонцы не вызывали отвращение. При всем старании автора. А здесь, даже сочувствуя русским крестьянам, даже приняв их сторону, я не могу побороть в себе отвращение. Не знаю, в чем причина. Мне кажется, в пьянстве. В постоянном присутствии спиртного во всей жизни русского народа. И в постоянном хамстве, в отношении к женщине, или брату, или другу, да к кому угодно.

P.S. Не покидало меня ощущение, что где-то я уже испытывала эти чувства. Да, в романе «Угрюм — река» Шишкова. Он о другом времени. Но, вот это отвращение к народному пьянству, там еще меня зацепило, а в «Барсуках» вспыхнуло с новой силой. Не знаю, что мне надо прочесть, чтобы я могла вновь полюбить этот народ и поверить в него.

Второе, что смутило меня – книга делится на две почти равных по объему и почти не связанных между собой части, одна – жизнь московского купеческого-ремесленного Зарядья в самом начале 20 века, вплоть до восстания 1905 года, жизнь протекающая вяло и сонно, вторая – мы неожиданно вернулись в село. Даже те персонажи, которые встретились нам во второй части, никак по характеру не напоминают их же из первой части, словно автор использовал лишь имена и контуры судеб. А за окном уже первая продразверстка и все сопутствующие неприятности, снова рассказ о том, как неумелые действия новой власти чуть не свалили эту самую власть. Хотя я не припомню историй, рассказанных именно с позиции мужика, того самого кормильца и трудяги, которого так безжалостно бросили под ноги новой власти. Но и мужики у Леонова отнюдь не «милые мужички сочинения графа Льва Толстого»(с), они завистливы, скандальны, мелочны, горят желанием подраться, а потом набраться, за чахлый Зинкин Луг готовы морды понабивать, и если честно не вызывают особого сочувствия. И возникает русский бунт, бессмысленный и беспощадный, во всей своей красе. Не много романов я припомню, где во главе повествования именно эти мятежные мужики, эти "барсуки", бросившие свои дома и ушедшие в леса, сопротивляться власти по-своему, как умеют

Книга своеобразная, и читала я ее долго, откладывая, а потом возвращаясь. Она затягивала, ее хотелось читать, но только небольшими порциями. Очень густая и вязкая проза не позволяет спешить.