Текст книги "Гадание на крови"

Явление третье

Аполлоний в саду, перед домом. Зрителю видны 4 двери в комнаты второго этажа, нижняя часть их перекрыта балконом.

Аполлоний

Какая удивительная ночь…

Недвижим воздух, чуть шуршит листва…

Напоен мир весенним ароматом

Садов цветущих, молодой травы.

Киприда правит бал в такие ночи.

Ее сынок проказливый, не целясь,

Пускает стрелы меткие в сердца.

О, как разит он зло и беспощадно!

Богатым, бедным, холостым, семейным,

Свободным и рабам – всем достается.

Повязка на глазах его, не видит

Кто перед ним: сапожник иль философ…

Но в том и есть философа отличье

От прочих смертных, что способен он

Порыв телесный подавить и трезвым оком

Взглянуть на мир, несовершенный, жалкий,

Такой, прекрасный, молодой и… дикий.

Такой невинный в дикости своей…

Такой порочный в сладком неведенье…

Подумать страшно, что случиться с ним,

Когда пытливым, неуемным взором

Проникнут люди в тайны вещества,

И, дикую природу сохраняя,

Научатся сводить моря и горы,

А прежде – истреблять себе подобных.

Какую пытку им судьба готовит!

Страх гибели, тревога, озлобленье,

Гниенье заживо, смрад собственных отбросов

Наполнят мир… Ужасно это знать,

Предвидеть все и – разводить руками,

Не в силах сделать ничего, чтоб как-то

Чему-то посодействовать, поправить,

Предостеречь, спасти их от себя…

Во время этого монолога на втором этаже появляется служанка. В руках ее поднос с чашкой, лицо прикрыто покрывалом. Она подходит к стражам, и о чем-то с ними переговаривается, что-то шепчет в дверную щель. Дверь отворяется ровно настолько, чтобы туда могла пройти чашка и снова захлопывается. В это время на балконе появляется Нерва.

Нерва (служанке)

Ты кто такая? Что тебе здесь надо?

(стражам) Зачем ее вы к двери допустили?

Служанка

Я – Мевия из свиты госпожи Домиции.

Меня она послала, чтоб передать целебное питье

Актеру-мальчику. Да… как его?.. Дуфалу.

Нерва

Он разве болен? (стучит в дверь) Эй, малыш, не бойся!

Здесь все свои. Ты разве расхворался?

Это правда?

Дифил (из-за двери)

Да, правда, что-то в жар меня бросает.

То холод смертный кости вдруг прихватит.

Который час?

Нерва

Идет вторая стража.

Дифил

Так страстно я еще не ждал рассвета.

Нерва

Парис с тобой?

Дифил

А где же ему быть?

При этих словах служанка уходит.

Спит как сурок. Он крепко нынче выпил.

А я не в силах спать. Хмель не берет.

Прости, что не пускаю я тебя,

Но дверь держать я буду на запоре.

Боюсь я разной нечисти летучей,

Что может невидимкой просочиться…

Нерва

Нельзя, малыш, таким быть суеверным.

Не верь приметам и гаданьям глупым.

Ляг на бог, подложи ладонь под ухо

И спи, дружок, не бойся ничего.

(поворачивается к рабам)

Дом обойдите и проверьте, нет ли

В саду у нас лихого человека.

Увидев Аполлония, подходит к краю балкона.

Прекрасный вечер. Нынешней весною

Эллада мне особенно приятна.

Аполлоний

Святая правда, но еще прекрасней

Она была, когда была свободной.

Нерва

Ты говоришь «свободной»? Между прочим,

Впервые за последние сто лет,

Как Грецию мы присоединили,

Она не знает войн, и разве этим

Не благо мы народу принесли?

Благословлять должны нас эти греки,

А не ругать, как делают они.

Во время этой речи за его спиной открывается дверь в комнату Дифила.

Аполлоний

Когда б народ узнал еще и сытость

Вдобавок к миру, было бы прекрасно.

Там кто-то дверь открыл…

Нерва (не оборачиваясь)

Наверно, мальчик

Решил немного воздуха вдохнуть.

Нигде нет идеального правленья.

Наш образ жизни, хоть не безупречен,

Но лучше, чем в восточных деспотиях.

У нас народ на все имеет право…

Аполлоний

Хоть в общем-то ничем и не владеет…

Пойди, взгляни на мальчика!

Как будто тяжелый камень у меня на сердце

Из-за гаданья этого… Напрасно

Затеял я все это.

Нерва

Отчего же?

Мальцу урок наглядный послушанья

Преподнести полезно иногда.

Подходит к двери, заглядывает в комнату, затворяет дверь.

Спят, спят актеры наши, так тихонько,

Клубочками свернувшись, как котята.

Наверно сквозняком открыло двери.

На балконе появляются рабы.

1-й раб

Спокойно все кругом. Все обошли мы.

2-й раб

Но спят еще не все. На сеновале… (шепчет на ухо)

Нерва (смеясь)

Пускай резвятся, дело молодое!..

Спускается по лестнице к Аполлонию.

Нерва

Люблю, люблю я нашу молодежь!

Все говорят, вот, мол, они распутны,

Болтать умеют, дела же не знают.

А ведь и нас ругали старики.

И мой отец без слов брался за палку

Как вспомню, веришь, ребра так и ноют…

(Что-то вспомнив, оборачивается к рабам.)

Пятьсот плетей тому, кто отлучится

Или заснет здесь, стоя на посту.

Паршивыми своими головами

За жизнь его ответите мне, черти!

(поворачивается к Аполлонию, продолжает)

О чем я бишь?.. Ах да, о воспитанье,

Но впрок пошла отцовская наука.

Я вырос, воевал, всю жизнь в Сенате.

Народ не понаслышке Нерву знает.

Три раза я декреты отменял,

Которые вводить пытался цезарь,

Двух человек невинных спас от казни,

В суде их защитил, и сам Германник

Скрипя зубами все же согласился

Их оправдать. Я с гордостью законной

И прозвище свое несу по жизни.

Меня все называют «Честный» Нерва,

Аполлоний

Да… нынче честность редкое явленье…

Нерва

А между тем, за восемьдесят лет,

Пока живу на свете я, не слышал

Никто и слова ложного от Нервы,

Хоть приходилось иногда молчать…

Аполлоний

Порой молчанье может быть страшнее,

Чем горы лжи.

Нерва

Я не своекорыстен.

К чужому не стремлюсь, хоть на меня

Все смотрят, как на белую ворону.

Да… Странное сложилось положенье

В стране у нас, что славилось от века

Моралью строгой, принципами права

Которые спервые во всем мире

Мы выбила на бронзовых Таблицах.

Какие люди отдали за это

Свои святые, праведные жизни…

О, Брут и Попликола! Братья Гракхи!

Катон суровый! Пылкий Цицерон!

Небось бедняги корчатся в гробах,

Увидев, что с республикою стало.

И, думаешь, не борются со злом?

Сажают мало? Как еще сажают!

Эх, пуганый народ у нас, бывалый!

Все на словах стоят за добродетель,

Но стоит только должности добиться.

Немедля принимаются тащить.

Воруют страстно, алчно, с упоеньем,

Республику таскают по кускам…

И, что ужасно – это стало нормой!

На вора смотрят прямо с уваженьем,

Он глаз ни перед кем не опускает.

А честный – тот, напротив, в дураках.

Его прошенья, жалобы, доносы

Исправно возвращают казнокрадам —

И жалобщиков тащат на расправу.

Во время этой речи на веранде появляются Орфит и Руф. Спускаются по лестнице. Руф постоянно прикрывает руку полой своей тоги.

Аполлоний

А ты-то сам не пробовал бороться?

Ведь ты в Сенате человек известный.

Нерва

И потому сижу я как на углях.

Никто упрек мне бросить не способен

Ни в чем – и оттого спокоен я.

Орфит и Руф подходят.

Вот, кстати и друзья мои, знакомься:

Гай Орфит, историк крупный и очень злой.

Квинт Марций Руф, законовед известный.

Орфит

Ученый уникальный: познает он

То, что давно не водится в природе

Руф

Сказать могу я то же о тебе:

Гробокопатель! То, что все хоронят,

Старательно на свет ты извлекаешь

Нерва

Уснул сосед ваш?

Орфит

Будь он трижды проклят!

На кладбище иметь таких соседей

И то б не пожелал. Храпит ужасно!

Аполлоний

Так он не друг вам?

Руф

С Армиллатом дружат

Лишь плаха и петля. Доносчик он.

Опаснейший подлец из тех, что тайно

Собирают сплетни, слухи, анекдоты.

Нескромный вздох готов истолковать он,

Как недовольство нынешним правленьем.

Нерва

О, сколько он достойных погубил.

Какие имена: Геренний, Рустик…

Аполлоний

И все-таки он принят в вашем доме.

Нерва

Куда же нам деваться от него?

Руф

Прогнать его – тем самым показать

Сочувствие к его невинным жертвам.

Аполлоний

Как все мне это слышать непривычно.

Такие люди… Цвет патрицианства,

И делят хлеб и кров свой с негодяем,

Которому на виселице место.

Нерва

Не то еще мы терпим от тирана.

А мы дивимся мудрости твоей

И той отваге дерзкой иль безумной,

С которой ты на цезаря напал.

Аполлоний

Я, верно, вас подставил под удар.

Орфит

О, что ты право…

Руф

Мы не из пугливых.

Нерва

Я донести обязан на тебя.

Руф

Ты? Нерва…

Нерва

Иначе, бесспорно

Опередит нас подлый Армиллат.

Хотя уверен я, что не достанут

Философа ищейки Элиана.

Он легок на подъем.

Аполлоний

Мой скарб на мне.

Я сам, хитон и посох – всё именье.

Я, как видишь,

И без сандалий в жизни обхожусь.

Орфит

И в этом ты похож на Демокрита,

Который и от кружки отказался,

Увидев парня, пьющего из горсти.

Руф

Иль Диогена, что, придя к Платону,

Стал попирать Платоновы ковры

И приговаривать: «Топчу твою гордыню!»

А тот ему:…

Аполлоний

«…Своей гордыней топчешь»…

Я счел бы правомерным твой упрёк,

Когда бы своим рубищем кичился,

Шокируя общественные нравы.

Но я, прости, таков, каков я есть.

Что волосы мои? Да просто шерсть.

Каменья мне ничуть не ранят ноги.

Я их не замечаю, как и взглядов

Толпы глумливой, указаний пальцем

И выкриков мальчишек озорных.

Ведь я учусь у жизни простоте.

Нерва

Так учишься иль учишь?

Аполлоний

Я учу

Учиться, ибо плод познанья сладок.

Не знанья, нет, его не обретешь.

Все знать, как выпить реку, невозможно,

Но можно познавать. Душой стремиться

К открытью истин, спрятанных в природе,

В душе народной – и в познанье этом

Найти себя и свое место в жизни.

Вот каковым быть должно человеку.

Орфит

Но если мир весь ринется в науку,

Кто будет торговать, пахать и сеять?

Коль станут все философами, то…

Аполлоний

Бездарных нет людей на белом свете.

Нет дураков…

Нерва

А кто же есть?

Аполлоний

Слепые!

Воспитанные в скудости душевной,

В грязи животной, в блуде и затменьи.

Они живут во тьме своих стремлений,

Грызутся, пьют и скотствуют уныло,

Затем, что жизнь сама их поощряет

К тому, чтоб быть подобными другим.

Их жизнь влачится в вечной колее

И в поисках дешевых развлечений,

В борьбе за власть, богатство или жизнь.

Как в этой гонке вечной сохранить вам

Высокое прозванье «человека»?

Где «хомо сапиенс»? Исчез иль не родился?

Кругом я вижу «хомо ванитатус».

Суетный человек… Не человек,

А так… опять цитируя Платона:

«Двуногое животное без перьев

И с плоскими ногтями»…

Наступившую тишину прорезает истошный крик.

Нерва

Вы слышали?

Орфит

Еще бы!

Руф

Вопль ужасный!

Нерва

Скорей туда! Эй, люди! Что случилось?!

Вбегает раб

Раб

О господин мой!.. Там!.. Там!..

Нерва

Скажи членораздельно: что случилось?

Раб

Тот юный господин, которого велел ты…

Нерва

Он жив?!

Раб

Зарезался!

Нерва

Убит! Сказать ты это хочешь?

Раб

Войти никто в ту комнату не мог!

Зарезались! Мертвы актеры оба!

Вбегает второй раб с чучелом. С ним управитель, другие слуги и служанки.

2-й раб (потрясая чучелом)

Смотри, мой господин! Лежало это

Под простыней. Сработано искусно,

Решили мы, что это тот, второй,

А он бежал! Лишь чучело оставил!

Нерва (управителю)

Огня побольше! Собирай людей!

Найдите мне Париса! Поднимите

На поиски окрестные деревни!

Несколько человек вносят тело Дифила. Тогда же появляются и прочие участники второго явления: Армиллат с перевязанной рукой, сонный Клемент, на балкон выходит Домиция. Аполлоний осматривает тело.

Аполлоний

Он мертв, конечно, только очень странно.

Что крик мы услыхали только что…

Нерва

При чем тут крик?

Аполлоний

Он мертв уж два часа.

И смерть его мне очень непонятна.

Почудился мне запах аконита

От губ его. Когда б ничто другое,

Решил бы я, что он отравлен был.

Но эти пятна синие на шее,

Язык опухший ясно говорят

Что мальчик был задушен беспощадно.

А нож, который в бок ему всадили,

Не вяжется ни с первым, ни с вторым…

Орфит

Вот, говорят, у кошки девять жизней.

А этому котенку даже двух

Кому-то показалось маловато.

Армиллат

Несчастный мальчик! Как его любил я!

Руф

Взаимностью тебе он не платил.

Нерва

Друзья мои, обязан я немедля

Наместнику об этом сообщить.

Эй, кто там? Архилох, беги быстрее в город.

Скажи претору, я его прошу

Сюда ко мне немедленно явиться.

Да, к стати, попроси поднять когорту

И прочесать окрестные леса,

Чтоб скрыться не успел артист проклятый…

Входит Парис

Парис

Что здесь произошло? Я крик услышал…

(видит Дифила)

Дифил! Брат мой! Очнись! Открой глаза!..

Какой злодей посмел тебя коснуться?

Какой ехидны мерзостное жало

Гадючий яд излило на тебя?

Кто сделал это – он не человек!

Не зверь он даже хищный! Льва и волка

Сумел бы мальчик кротостью своею

И добротою ангельской смирить!

Руф

Прекрасная игра!

Орфит

Он любит роли

Страдающих героев и Парисом

Недаром прозван был…

Парис

Мой медный братец!

Лишь гнусное Тартара порожденье,

Свирепый призрак, Цербер кровожадный

Могли тебя умертвить столь жестоко…

Нерва

Скажи-ка, друг Парис, а ты случайно

Не видел, не входил ли кто к вам ночью?

Парис

К нам?

Нерва

К вам конечно, вас ведь положил я

Друг рядом с другом, в комнате одной.

Иль ты ушел куда-то и зачем-то?

Армиллат

Сбежал скорей всего.

Парис

Или пришел я

Не сам сюда?

Армиллат

Явился, ибо видел,

Что убежать не сможешь от погони.

Парис (бросается на него)

Как смеешь ты, кровавый негодяй,

Подозревать меня в убийстве брата?!

Нерва

Связать его!

Парис

Я – римский гражданин!

Нерва

Но ты подозреваешься в убийстве

И буйствуешь при этом.

Парис

Я невиновен!

Нерва

Всех нас призываю в свидетели.

Все видят этот нож? Не им ли наш философ

Гаданье свое вещее вершил?

Не он ли был Дифилом бедным отдан

Тебе на сохранение? Извлек

Его при вас я только что из раны.

Аполлоний

Но я еще добавлю, что не этим

Ножом убит был бедный мальчуган.

Он с силой был вонзен, но крови мало.

Яд принял он, а позже был задушен.

Нерва

Мне кажется, усердные занятья

Рассудок твой немного повредили.

Зачем беднягу трижды убивать?

Ступай-ка с миром, добрый мой философ.

И предоставь нам, людям неученым

Во всем этом спокойно разобраться.

(затемнение)

Действие второе

Явление первое

Рим. Обеденная зала в императорском дворце. За столом на ложах Домициан, домиция, Элиан, Вейентон, Монтан, Криспин, Рубрий, Армиллат, Клемент. Императору прислуживает Парфений, остальным другие слуги. Позже появляется Латин.

Домициан

Ну, что умолкли? Или вы не ели

До выхода ко мне? Иль новый повар

Так расстарался, угодить желая,

Что все вы языки свои сглотнули?

Что нового творится в государстве?

Скажи нам, Вейентон.

Вейентон

Твоею властью

Держава год от года процветает

Мне Лациума жители писали,

Прося нижайше твоего согласья

Им статую тебе соорудить

Из золота…

Домициан

Не более ста фунтов.

Я не тщеславен, только передай,

Чтоб было золото червонным, высшей пробы.

Монтан (посмеиваясь)

Я не могу без умиленья вспомнить

Деянья твоего отца, Веспасиана.

Пришли к нему раз, помнится, торговцы

И стали умолять о разрешеньи

Воздвигнуть ему статую златую

Размером чуть ли не с Родосский Колосс!

На пьедестал же попросили мрамор

Из государственных каменоломен

Каррарский…

Криспин

И что же им божественный ответил?

Монтан

Он руку протянул и заявляет:

«Согласен, ставьте, вот ее фундамент!»

(Общий смех)

Домициан

Да, скупенёк был дорогой папаша,

Не брезговал ничем. На туалеты

Как здорово он пошлину ввернул!

Брат жаловаться стал, что вот, мол, дразнят,

Уринианом дерзко обзывают

И статуи не успевают чистить:

Чуть утро глянет – снова все в дерьме.

А тот его подвел, я помню, к блюду

С горою злата да и говорит:

«Понюхай-ка, не чувствуешь ли запах?

А ведь с мочи всё это состоянье.

Не пахнут деньги!» Так учил отец

Всех нас за экономию бороться.

Вейентон

Ты весь в него! За то тебя и любят.

Тут, кстати, Марциал, поэт известный,

Просился оду прочитать свою.

Он ждет в передней…

Домициан

Только не сегодня.

Не доверяю я писакам этим.

Сегодня он поет мне славословья,

А завтра сочиняет гнусный пасквиль.

И всё же скучно…

Рубрий

Не позвать ли мимов?

Они тебе здесь сценку разыграют…

Домициан

Тех, что намедни были? Ни за что!

Глупы они иль видят в нас глупцов.

Да и вообще, последняя их пьеса

Мне верхом безобразья показалась.

Ни пластики, ни грации, ни темы…

Кровосмешенья, подкупы, убийства…

Ведь это – абсолютно нетипично.

Где они этих видели «тиранов»?

Злодеев с обагренными руками?

Давно уж мы покончили с царями,

Зачем же вспоминать о них так часто?

Где римский положительный герой?

Его не видно что-то в наших пьесах.

Пускай он с ретроградами сразится,

Мы критику здоровую приемлем.

Но не допустим наглых спекуляций

Мягкосердечьем нашего народа.

Мы в этих пьесах можем разобраться.

А как народ? Во всем узрит намеки

И ну болтать… Ох, эти мне актеры…

Армиллат

А многие актеров очень ценят…

Убийце, скажем, этому, Парису,

На днях в тюрьму прислали одеяло

Верблюжьей шерсти, три десятка устриц,

Двух куриц, соус и пирог с начинкой…

Домиция (про себя)

Чтоб подавился ты закуской этой…

Домициан

Забавно!.. Что же, ты, друг, Элиан,

Его в своей тюрьме как гостя держишь?

Элиан

Я отвечаю за охрану Рима,

Поэтому, за тюрьмами увы,

Следить не в силах…

Домициан

Немедленно расследуйте всё это,

Узнайте, кто, когда, с какою целью

Послал убийце этому…

Домиция

Вот странно!

Домициан

Что тебе странным кажется, родная?

Домиция

Не знала я, что мой слуга – убийца.

Он был в убийстве, правда, обвинён,

Но суд еще не разобрался в деле.

Домициан

Суд будет через месяц, если только,

Он не захочет раньше повиниться

И пусть отцы-сенаторы решают,

Виновен твой любимчик или нет.

Домиция

Ты говоришь, как будто отомстить мне

Желаешь за привязанность к Парису.

Но я к нему привязана не больше,

Чем ты к своей китайской собачонке.

Но и не меньше. И если ты…

Домициан

А я-то тут при чем?

Я ночью колдовством не занимался.

Домиция

И если, повторяю, убить его решил ты…

Домициан

На суде

Решаться будет дело…

Домиция

Если к смерти

Его приговоришь ты…

Домициан

Обещаю! И слова не скажу я на суде.

И даже, если хочешь, попрошу,

Судить помилосердней…

Домиция

Мне известно,

Какая твоей милости цена.

Так вот, коли не будет он оправдан,

Моя игрушка, мой актер веселый,

Избавиться клянусь я от плода,

Что от тебя ношу уж целый месяц!

(уходит)

Пауза

Домициан

Ну и дела… Ну, римские матроны!

На голову свою мы равноправье

Им даровали. А в былые годы

Они по вечерам усердно пряли,

На кухне хлопотали, дом вели.

А нынче, прям, как сорвались с цепи:

С утра спешат в собрания поэтов,

В театрах, в цирках важно восседают…

А вот велеть бы все закрыть театры

На год-другой, так я бы посмотрел,

Как бы запели эти меценаты

С актёришками мерзкими своими!

Клянусь, сейчас готов своей рукою

Зарезать лично каждого актера,

Который попадется!..

При его последних словах входит Латин

Услышав их, поворачивается, чтобы уйти.

Латин

Латин несчастный! Как всегда, приходишь

Невовремя ты в это заведенье…

Домициан

Куда поворотился, шут паршивый?

Иди сюда! Исполнить я обязан

Обет свой, чтоб в народе не прослыть

Клятвопреступником. Подайте лук мне!

Ты же встань к двери

И помолись усердно Мельпомене.

С завязанными накрепко глазами

Пущу в тебя стрелу, и если боги

Свой промысел явят, то промахнусь я…

(берет лук, готовится стрелять)

Рубрий (вполголоса)

Несчастный шут!

Криспин

Напрасно так считаешь.

Рубрий

Я с ним не поменялся бы местами.

Криспин

А я б – охотно. Жизнь его зависит

От императорского мастерства.

А он, известно всем, стрелок отменный.

И если пожелает – промахнётся,

А за испуг беднягу наградит,

Мы все по этой проволоке ходим,

Но если нас решит он убивать,

То промаха не жди…

Латин

Феб лучезарный,

Толкни его тихонечко под локоть!

Минерва светлоокая, прикрой

Меня своим щитом! Марс-Мститель…

Домициан

Что ты бормочешь? Громче говори!

Латин

Гав-гав-гав-гав! Ау-ау! Ав-ав!

Домициан

Чего это ты дурень, разбрехался?

Латин

Гав-гав! Светлейший, не бери греха!

Ведь ты же обещал убить актера.

А я уж не актер! Я отрекаюсь

От этого презренного искусства

И заявляю, я уже нея!

Домициан

А кто же ты?

Латин

Собака, государь мой!

Гав-гав-гав! Р-р-р-р! У-у-у!..

Домициан

Какой же ты породы, пес паршивый?

И чем ты нам докажешь, что ты пес?

Коль ты на двух ногах, подлец, гуляешь?

Латин

Во-первых, я хожу на задних лапах,

Что, в общем-то по силам каждой шавке.

А, во-вторых, я и на четвереньках

Умею двигаться великолепно…

(становится на четвереньки, прыгает, лая, по зале,

ухватив Монтана за край тоги, пытается ее стащить. Общий смех.)

А если, государь, еще эдиктом

Велишь ты всем считать меня собакой,

Пожизненно тебя я буду славить!

Ведь и Нерон так парня сделал девкой,

Домициан

Согласен, Вейентон, готовь указ!

(Латину) Тебя я в будке поселю у входа.

Латин

Не гоже мне жить за казенный счет,

И так смогу найти я пропитанье

За счет твоих врагов…

Домициан

Моих врагов?

Из чьих же рук ты думаешь кормиться?

Латин

Не «чьих» а «чьими». Обещаю твердо,

Что если ты судов не прекратишь,

Я нагуляю во-от такое брюхо,

Обгладывая кости негодяев.

Как раз сегодня, торопясь к тебе

Увидел я роскошный пир собачий.

Глодала свора шавок труп мерзавца,

Которого на смерть ты осудил.

Домициан

А именно?

Латин

Плута, Асклепиона,

Что мнил себя астрологом, пророком,

А оказался жалким шарлатаном…

Домициан

Но он убит!

Латин

И правильно убит!

Карать таких положено мерзавцев,

Чтоб не дурили попусту народ!

Я хохотал, глядя как труп его

Пошел сегодня утром псам на завтрак.

Домициан

Лжешь, негодяй, паршивец, сукин сын!

Лжешь, подлый выродок! Такого не могло быть!

Латин

Святая правда!.. Этими глазами…

Домициан

Так я их выжгу, подлый лицедей!

Как труп его могли сожрать собаки,

Когда велел я негодяя сжечь,

А пепел в амфору собрать и в море бросить?!

Латин

Так я его и видел на костре!

Который был погашен страшным ливнем.

И я под ним, за миг промок до нитки…

Домициан (вполголоса)

Так значит смерть свою он верно предсказал.

«Собаками растерзан буду я».

Но возразил я: «Нет, сожжен ты будешь»

и повелел убить его и сжечь.

А мне он предсказал смерть от удара молнии.

Проклятый маг!.. О, лишь бы только в этом

Исполнилось гадание его!

(уходит)

Латин

О господа… Я умоляю вас!..

Вступитесь за меня!.. Ему скажите,

Что я повеселить его желал,

Что я никак не думал, не гадал,

Что мой рассказ не угодит владыке…

Криспин (Рубрию вполголоса)

А вот теперь уже и сам Юпитер

Беднягу от кончины не спасет.

Монтан

Собаке, так и вышло, смерть собачья…

Уходят.