Текст книги "Природа кризиса сознания в эпоху глобализации: социально-философский анализ актуальных общественных явлений"

Профессоры И.А. Пфаненштиль и М.П. Яценко в статье «Глобализация в ракурсе исторического познания» отмечают, что «современная история тесно связана с понятием «глобализация», которая является одним из проявлений системного кризиса техногенной цивилизации. Сложность протекающих на наших глазах процессов состоит в том, что они вовлекают в свой поток общества с разным социокультурным кодом и специфической системой ценностей, обусловливая необходимость разрешения непростой проблемы их аксиогенного взаимодействия» [Там же, с. 384]. Они полагают, что «историческая реконструкция есть необходимое звено процесса социального познания, обусловленное диалектикой социальной действительности, и ее отражения в человеческом сознании. Значение исторической реконструкции проявляется тогда, когда новый факт требуется оценить с позиции наличных знаний, чтобы определить, тождествен ли он тому, что уже достаточно изучено и известно» [Там же, с. 368]. Таким образом, история играет принципиальную роль в воспроизводстве «коллективной памяти», позволяя связать интересы формирования личности с пониманием таких базовых исторических категорий, как этнос, мировое сообщество, цивилизация. Другими словами, историческое знание приобретает особое значение в условиях глобализации, когда универсалистские тенденции несут угрозу социокультурной идентичности. Сегодня мы все больше убеждаемся в том, что незнание законов эволюционно-революционных преобразований в прошлом приводит к ошибкам в настоящем и грозит катастрофой в будущем. Отсюда еще одна проблема мировоззрения: «попытки идеологов глобализации использовать реконструкцию исторического прошлого для навязывания «системы общечеловеческих ценностей», т.е. по сути стандартов потребительского общества западного типа» [Там же, с. 368]. Профессоры полагают, что «интегрирование достижений человеческой жизнедеятельности, их преобразование и накопление в виде информации позволяет совершенствовать общественную систему так, что глобализация становится единственно возможным вектором развития человеческого сообщества» [Там же, с. 370]. Они подчеркивают, что мировоззрение эпохи глобализации, с одной стороны, носит объективный интегративный характер, с другой – имеет силовой идеологический вектор кругов, представляющих интересы потребительского общества, индивидуалистские и метафизические стандарты, что противоречит объективному ходу исторического развития общества.

Наши философы и ученые активно участвуют в исследовании глобализации и проблем, связанных с мировоззрением человека этой эпохи. Анализ вопросов глобализационных процессов и мировоззрения эпохи глобализации с точки зрения научной жизни России показал следующую эволюцию философской мысли. Так, А.Н. Чумаков в статье «Диалектика кризиса» в 2008 г. отмечал: «…кризис разразился не вдруг и не сразу. Он результат соответствующей политики, экономических отношений, образа жизни, наконец, мировоззрения, и потому его наступление было лишь делом времени» [171, с. 8-9]. Он анализирует глобализацию и мировоззрение сквозь призму Всемирных философских конгрессов, в которых, очевидно, просматривается вектор «общечеловеческого сознания» [Там же, с. 10]. Так, в 1968 г. был создан Римский клуб, впервые показавший человечеству контуры глобального мира с его глобальными проблемами, которых раньше не было, и заложил основы современной глобалистики: дал мощный импульс развитию нового междисциплинарного научного направления во всем мире. А.Н. Чумаков пишет: «К концу 1980-х гг. глобальная проблематика стала составной частью общественного сознания, в том числе и философского» [Там же]. В этой связи кратко рассмотрим эволюцию Всемирных философских конгрессов по годам и их проблематику.

XVIII (1988 – г. Брайтон (Англия) «Философское понимание человека»:

– поднимаются вопросы общества, обеспокоенного глобальными проблемами.

XIX (1993 – г. Москва (Россия) «Человечество на переломном этапе: философские перспективы»:

– поднимаются вопросы с уклоном на экологию.

XX (1998 – г. Бостон (США) «Философия в воспитании человечества»:

– спектр вопросов стал широким – от проблем окружающей среды до образования, этики и глобального сознания.

XXI (2003 – г. Стамбул (Турция) «Философия лицом к глобальным проблемам»:

– вводятся в оборот термины «глобализация», «глобальная система», «глобальная ответственность», «мировые проблемы», «глобальные институты», «глобальный век» и др.

XXII (2008 – г. Сеул (Южная Корея) «Переосмысливая философию сегодня»:

– на первый план вышли темы глобализации (курсив А.Ч.) и космополитизма, гражданского общества и мировой цивилизации, национальной идентичности и глобального мировоззрения [Там же, с. 10-12].

Подводя итоги XXII Всемирному конгрессу, А.Н. Чумаков, заключает: «В условиях современного глобального кризиса человеку приходится рассчитывать только на себя, точнее, на свою голову, в которой все кризисы начинаются и с ее же помощью, в конечном счете, преодолеваются» [Там же, с. 13].

Анализ последующих философских форумов также говорит нам о мировоззренческой проблематике. Так, А.Г. Пырин, анализируя прошедший 25 января 2012 г. круглый стол «Россия в глобальном мире: на перепутье дорог» в рамках семинара «Философско-методологические исследования глобалистики» цитирует выступление д-ра филос. наук, профессора А.Н. Чумакова. Последний, отвечая на актуальные вопросы развития России, сказал следующее: «Я глобализацию понимаю как абсолютно уникальное явление, не имевшее места в прошлой истории. Мы живем в многоаспектной глобализации. Идет острая борьба, и мы должны «вписаться» со своими интересами в мир глобальных отношений. Самое главное здесь то, что у нас отсутствует гражданское общество. У нас нет по сути дела правового поля, разделения властей… среднего класса. По этому показателю (средний класс. – Л.Р.) мы не вписываемся в глобальный мир» [130, с. 83]. Как видим, воззрения представителей различных типов общества на глобализацию не совпадают.

Обращает на себя внимание VI Российский философский конгресс «Философия в современном мире: диалог мировоззрения», который состоялся 27-30 июня 2012 г. в Нижнем Новгороде. Об актуальности мировоззренческих вопросов в эпоху глобализации академик В.С. Степин сказал следующее: «Сегодня социальные процессы происходят в ускоренном темпе, спрессованно. Как всегда в такие эпохи, особую роль начинает играть гуманитарная мысль и философия. Их главное предназначение – анализировать глубинные ценности культуры и жизненные смыслы, составляющие своего рода геном социальной жизни, вырабатывать возможные новые смысложизненные ориентиры, которые организуют человеческую жизнедеятельность» [173, с. 4]. Академик А.А. Гусейнов в свою очередь отметил, что «мировоззрение претендует на абсолютную истину, которая становится символом веры. Сам же диалог мировоззрений становится возможным, когда за скобкой остаются первопринципы, которые образуют символ веры того или иного мировоззрения. С другой стороны, диалог мировоззрений возможен не в прямой форме, а в косвенной, когда он опосредован теми реальными социальными, политическими и экзистенциальными проблемами, которые волнуют людей и общество в данное время» [Там же, с. 5-6].

Академик РАН В.А. Лекторский считает, что «диалог мировоззрений предполагает: во-первых, наличие общего смыслового поля, и такое поле всегда есть. Во-вторых, предполагает желание учиться у другого, посмотреть на себя другими глазами, предполагает готовность к самоизменению» [Там же, с. 6-7].

По итогам работы секции «Философские проблемы глобализации» была принята резолюция, в которой, в частности, было сказано о том, что «процесс глобализации – невероятно сложное и противоречивое явление, а последствия глобализации сложны и противоречивы. Исходя из такого понимания общественных процессов в современных условиях, рекомендуется расширить общепланетарный взгляд на глобальные процессы; выявить причины и содержание глобальных проблем и силового принуждения, пути их решения; расширить философское понимание понятия «мировоззрение», его эндодемической (как средства стабилизации нашего психического мира) и познавательной функций. Главная функция мировоззрения – обладание мудростью, житейской гигиеной, а не только теоретическими доктринами» [Там же, с. 14-15]. Отсюда можно сделать вывод: мировоззрение – это регулятор общественной жизни во все эпохи, основанный на открытии законов сознания, познания и знания. Только изучив эти законы, общество может поступательно развиваться, находясь в конструктивном диалогическом полимировоззренческом пространстве.

Одним из методологических подходов в изучении мировоззрения в эпоху глобализации А.Н. Чумаков, как мы уже упоминали, называет глобалистику как «междисциплинарную область научных исследований» [186]. Глобалистика как самостоятельное направление в науке и область общественной практики стала складываться с конца 60-х годов XX столетия. Тогда и начал формироваться категориальный аппарат и междисциплинарный язык научного общения по вопросам глобализации и вызванных ею глобальных проблем. Глобальные проблемы, с одной стороны, закономерный результат глобализации, с другой – сопротивление общества глобализации. Соответственно, «глобалистика – сфера теории и практики, в центре внимания которой находятся глобализация, порождаемые ею глобальные проблемы и всевозможные последствия глобальных изменений в различных сферах общественной жизни» [Там же]. Глобалистика как принципиально новое научное направление стала изучать интеграционные процессы общества, а также основные уровни и области общественной практики (политику, экономику, право, идеологию). Таким образом, формируется целостный аппарат изучения глобализации в контексте целостности мира и общества (биосферы) в целом с основным ее элементом – человеком. А.Н. Чумаков приходит к выводу: «В конечном счете, именно в человеческой природе следует искать корни, главную причину нарастания и обострения глобальных противоречий» [Там же].

Обращает на себя внимание в контексте нашей монографии диссертационное исследование на соискание ученой степени доктора философских наук И.М. Подзигуна «Глобализация и глобальные проблемы: философско-методологический анализ», который отмечает, что «необходимость систематического философско-методологического анализа глобализации затрагивает не только такие «частные» проявления социального бытия общества, как экономика, политика, технология, финансовая, образовательная сферы, но общества как формы бытия человека, его культуру и будущее. Поэтому в социально-философском плане современный процесс глобализации представляет собой вопрос о сути современного человека, уровне его сознания, специфике его целей и идеалов. Тем самым ядром процесса глобализации выступает человек, его ценностный мир, его отношение к себе, природе и миру. В конечном итоге от начавшейся глобализации зависит будущее современной цивилизации» [126, с. 4]. И.М. Подзигун полагает, что «существенную роль в изучении процессов глобализации играет роль методологии социально-философского анализа общественных явлений, социокультурный контекст как связующий элемент» [Там же, с. 119]. Диссертант пишет и о «методологических аспектах устойчивого развития общества в условиях глобализации, основу которых составляет «капиталистический» и «глобализационный» способ жизни общества» [Там же, с. 275-276]. По его мнению, общество развивается оптимально лишь тогда, когда его основу составляют процессы «конвергенции, как сочетание эмпирического множества в едином уравновешенном глобализационном мировоззрении» [Там же, с. 337-338].

Мысль о конвергенции материального и духовного в эпоху глобализации предыдущего исследователя развивает Г.В. Номеровская в диссертационном исследовании на соискание ученой степени кандидата философских наук «Становление глобального сознания (философский анализ)». Так, она отмечает, что «мир, в котором мы живем сегодня, познал две крайности: объединение на базе коммуникативных технологий разрозненных социумов и активное сопротивление процессу слома барьеров, поскольку культуры все равно сохраняют значительную степень автономии» [119, с. 130]. Религия, например, как форма общественного сознания сегодня представляет в планетарном масштабе и на уровне частных религий «интеграционные процессы» [Там же]. Это свидетельствует о том, что глобализация «сжимает» мир духовно и материально, преодолевая частные явления «дифференциации» мировоззрения общества традиционной и техногенной ориентации. Следовательно, методология исследования глобальных и локальных явлений общества должна идти по пути от частного к общему и, напротив, от общего к частному, учитывая тенденции глобального масштаба. Однако в таком случае необходимо учитывать роль сознания, которое должно принимать не только искусственные процессы оформления знания в информацию и выдачи последнего как продукт познания, но и сам познавательный процесс, который всецело построен на исследовании природы сознания и его роли для общества в условиях глобализации.

По мнению В.С. Барулина, «каждый исторический этап, каждая новая историческая эпоха обогащает человечество новым социальным опытом и соответственно создает условия для того, чтобы оно становилось в чем-то мудрее, глубже понимало себя, созданный им общественный мир. Пытливая мысль всегда искала выход из постоянных социальных противоречий. Она создавала модели общественного устройства, которое было бы свободно от груза проблем, отягчающих и порабощающих человека. Естественно, в этом будущем обществе не должны были иметь место те причины, которые вызывали общественные трудности» [12, с. 5-6]. Следовательно, мировоззрение – это и историко-эволюционный продукт, и орудийный феномен, познающий и преобразовывающий мир человека.

А.М. Буровский отмечает в современном мировоззрении, несущем идею «неограниченности ресурсов Земли» и «распространения нововременной европейской модели цивилизации»: «Мы с ужасом видим, что реализация принципов нововременной культуры вызвала экологический кризис, грозящий в самом обозримом будущем перейти в экологическую катастрофу. Современный человек то с удивлением, то с ужасом обнаруживает, что источником и причиной экологических бедствий является именно он сам. Его собственное сознание, его собственный тип культуры» [27, с. 152].

Мировоззрение вообще и мировоззрение в частности, которое порождено и поддерживается конкретным обществом, в какой-то мере антагонисты. Так, например, мировоззрение российского общества само по себе глобализационно, не потому что охватывает весь земной шар, а потому, что в сравнении с другими общественными мировоззрениями имеет более широкий и объемный масштаб, исходя из большого физического размера пространства России. Оно, в частности, представлено, как полагает Л.Б. Вардомский, в виде «военно-политического» мировоззрения. Однако сегодня в условиях реальной глобализации мировоззрение, «контролирующее мировое воздушное и космическое пространство, явно не достаточно, чтобы претендовать на глобальное мировоззрение как таковое. Л.Б. Вардомский полагает, что «современное глобальное позиционирование страны показывает, что «количество» пространства обеспечивает значительные конкурентные преимущества как в мировой экономике, так и в политике. Но для устойчивого экономического развития в настоящее время всё более важную роль играет инновационность экономики (способность воспринимать, разрабатывать, производить или воспроизводить новые товары и услуги, способность к выработке стратегических решений на разных уровнях управления и путей их достижения), ёмкость национального пространства и преференциальный доступ к рыночным пространствам зарубежных государств, прежде всего соседних» [28, с. 9-10]. Однако «орудийность» мировоззрения без истинного фундамента, опирающегося на духовную составляющую, все-таки представляет неустойчивую конструкцию.

В частности, Н.Я. Веретенников в диссертационном исследовании «Личностное самоопределение в русском духовном опыте: функционально-контекстуальный подход» пишет, что «очень опасно для личности и общества, когда извращаются и выворачиваются наизнанку сложившиеся ценностно-нормативные системы, проводимые реформы далеки от социального вектора [34, с. 160]. Духовное здоровье человека, независимо от национальной принадлежности, невозможно без обращения к истинным живительным истокам духовных этнических традиций, без мощной корневой системы его культуры. По его мнению, «в качестве одной из главных причин ценностных сдвигов выделяется ситуация неопределенности и, как ее следствие, – неспособность человека к планированию и достижению долговременных целей, жизненных стратегий, освященных высшими духовными идеалами, ценностями» [Там же, с. 161]. Такие «отставания», или «сдвиги», мы полагаем, связаны с тем, что мировоззрение по своим темпам отстает от развития экономико-материального базиса общества. Согласно мнению Н.Я. Веретенникова, «ценности должны изменяться, когда начинается новая фаза эволюции» [Там же, с. 272].

Несколько слов о состоявшемся 4-10 августа 2013 г. XXIII Всемирном философском конгрессе в Афинах (Греция) под названием «Философия как познание и образ жизни». Канд. философ. наук, доцент, главный ученый секретарь РФО А.Д. Королев отмечает в статье «Философия как расследование» о конгрессе следующее: «На мой взгляд, девиз XXIII Всемирного философского конгресса удачен, поскольку отражает саму суть современной философии» [73, с. 8-9]. В третьем номере «Вестника РФО» за 2013 г. далее видно, что мировоззренческая функция философии как английское слово «inquiri» дословно значит «наведение справок», «расследование», «исследование». Этот девиз выдерживался на протяжении всего форума и в выступлениях философов.

В частности, директор ИФ РАН, академик РАН, вице-президент РФО А.А. Гусейнов отмечает: «Философия поднимает человека на ступень мышления, которое имеет две особенности, отличные от научного познания. Первая особенность состоит в том, что философия выходит за узкие и строгие пределы объективного знания и конструирует идеально-законченные образы мира. Вторая особенность философского мышления состоит в том, что оно является принципиально критическим к наличным формам жизни» [Там же, с. 13-14]. Таким образом, согласно утверждению А.А. Гусейнова, мышление как составная часть мировоззрения особым образом связано с реальностью человеческого существования. Оно способно перемещать человека в иной – идеальный – мир, который существует наряду с чувственно фиксируемым реальным миром, как бы параллельно с ним. Академик считает: «Когда мы мыслим, мы не можем делать ничего другого. Если уж есть в человеке что-то автономное, имеющее свои основания только в самом себе, так это именно мышление» [Там же, с. 14]. Оценивая критически собственно примат науки над нравственностью, А.А. Гусейнов пишет: «Наука и обусловленные ею материальные преобразования в обществе достигли таких успехов, которые превзошли все прогнозы и даже фантазии прошлого. Но они не привели к ожидавшимся нравственным изменениям. Внешние успехи, включая необычайное возрастание комфортности жизни, не привели к внутреннему росту людей. Сегодня становится ясно, что путь к нравственному совершенству не пролегает через науку и обусловленный ею прогресс» [Там же, с. 14]. Отсюда задача философии, согласно академику: «Найти рационально осмысленный путь к достойному, совершенному человеческому существованию – вот решающий вопрос, который стоит перед ней и от ответа на который будет зависть ее место в обществе» [Там же]. Он рассматривает человека как личность, принимающую решения, ориентированные на его собственные императивы нравственности. А.А. Гусейнов заключает: «Чтобы быть на уровне своего нравственного призвания, человеку необходимо выработать философский критический взгляд на мир. Он предполагает и требует того, чтобы мир получил санкцию разума, не просто всеобщего, научного, абсолютного и т.д., а такого разума, который, в конечном счете, на выходе, тогда, когда речь идет об ответственных суждениях, оказывается разумом самого действующего индивида. Человек судящий (принимающий решения) и человек мыслящий имеют между собой то общее, что и в том, и в другом случаях, а возможно, только в этих двух случаях, он (человек) выступает в качестве автономного начала, находит опору в самом себе, в своей воле и в своем разуме» [Там же, с. 16].

В свою очередь, характеризуя проблематику XXIII Всемирного философского конгресса, В.С. Степин отметил: «Быстрые изменения современной цивилизации, сопровождающиеся обострением глобальных кризисов, требуют радикального пересмотра сложившихся стратегий цивилизационного развития. А это, в свою очередь, предполагает критический анализ ценностей и жизненных смыслов, представленных мировоззренческими универсалиями современной техногенной культуры, выявление точек роста новых ценностей и формирование новых мировоззренческих идей» [Там же, с. 17]. По мысли академика, рефлексия над основаниями культуры своей эпохи и конструирование новых жизненных смыслов будущего – вот какие задачи философия выполняла всегда. Но философия как общественный институт не всегда эти задачи осмысливала, и не всегда общество было развернуто к философскому познанию как необходимому мировоззренческому компоненту духовности вообще. В.С. Степин полагает, что «такое осмысление связано с пониманием социальной природы и социальной обусловленности философского познания» [Там же]. Итак, философия выступает как самосознающее начало в культуре, что предполагает понимание оснований культуры. Такими основаниями, считает академик, «выступают мировоззренческие универсалии, которые образуют своего рода геном соответствующего типа общества» [Там же]. Познание и трансформация этого «генома» являются обязательными условиями кардинальных перемен общественной жизни, где философия выступает важнейшим компонентом качественных преобразований социальной жизни.

Наряду с выступлениями участников XXIII Всемирного конгресса в «Вестнике РФО» в рубрике «В порядке обсуждения» представил свое мнение В.Д. Жирнов. Он повторил известное выражение: «Философия не наука, а мировоззрение» [Там же, с. 86]. Мы разделяем полностью ставшую классической формулу, разделяющую философию и науку, а также объединяющую исследовательское и духовное начала жизни общества. Он отмечает, что «античная философия родилась вместе с термином «theoria» (в дословном переводе – «созерцание», «умозрение»). Первородная теория мировоззрения нацеливается доступным уму зрением объять макро– и микрокосмос в их взаимосвязях» [Там же, с. 87]. Таким образом, многообразие мира эмпирического фиксируется в единообразии мира идеального, где, «созерцаясь», мир становится реально «видимым». Теория, следовательно, оперируя взаимосвязанными понятиями, раскрывает сущность закономерности предметно-материального мира. Согласно рассуждениям В.Д. Жирнова, «научная философия есть теория мировоззрения или системно развернутое содержание понятия «мировоззрение». Она позволяет понять любое искреннее недомыслие или нарочитую заумь в «интеллектуальном представливании» (Гегель) макро– и микрокосмоса. Но «наше непростое время» благоприятствует вариациям на тему «хаосономного мировидения» с демонстративным отвращением к научной философии и научности вообще» [Там же, с. 89]. Однако мировоззрение, возведенное в ранг всеобще-универсального бытия идеального мира, не означает его примата в структуре общественного бытия вообще. Как показывает история человечества, до настоящего времени дожили не те общества, которые опирались на мировоззрение как таковое с его доминирующими мифологическими, религиозными или духовными ценностями, а общества, хорошо вооруженные орудиями технического свойства.

В этой связи обращает на себя внимание исследование А.П. Назаретяна. Он отмечает: «В истории фиксируются редкие случаи восстановления техно-гуманитарного баланса за счет отказа от новых технологий. Такой способ ухода от кризиса носил локальный и временный характер и делал социум беззащитным перед внешними угрозами. Стратегическую же перспективу составляет возвышение гуманитарного интеллекта (социокультурной регуляции) до уровня интеллекта инструментального, а не наоборот» (курсив автора. – Л.Р.) [114, с. 14]. Как и прежде, стратегическая перспектива видится в культурно-психологической практике во взаимодействии с развивающимися инструментальными возможностями и, соответственно, в кардинальном совершенствовании общественного сознания. Нынешняя задача – устранить насилие из политической жизни – не решается привычными средствами. А.П. Назаретян полагает, что «гуманитарное уравновешивание быстро развивающихся технологий настоятельно требует освобождения разума от религиозно-идеологических пут, ибо иначе его носитель обречен, но без таких пут человек чувствует себя неуютно. Приходится предположить, что в обозримом будущем либо человеческий (постчеловеческий? человеко-машинный?) разум перерастет инерцию идеологического мировосприятия, либо идеология уничтожит цивилизацию» [Там же, с. 16-17]. Отсюда оценка глобальных перспектив во многом определяется ответами на два вопроса:

Первый: возможны ли в принципе стратегические смыслообразующие мотивы в последовательно светском контексте?

Второй вопрос: успеет ли земная цивилизация достигнуть интеллектуального совершеннолетия прежде, чем сползание к пропасти станет необратимым?

А.П. Назаретян так отвечает на поставленные им вопросы: «Прогресс, как всегда, принесет с собой нарастающий поток новых глобальных проблем, связанных с очередным крутым витком «удаления от естества», развитием генной инженерии, человеко-машинного интеллекта и т.д. Многомерный конфликт искусственного и естественного может стать стержнем глобальных проблем к середине XXI в., и ближайшие десятилетия ознаменуются необходимостью кардинального переосмысления таких мировоззренческих категорий, как жизнь, смерть и бессмертие, природа, человек и машина, сознание и разум» [Там же, с. 18]. На эти и подобные вопросы мы найдем ответы в исследовании Р.Г. Апресяна, посвященном творчеству академика А.А. Гусейнова.

В частности, среди цитат академика мы находим высказывание о месте и роли морали в структуре мировоззрения общества. «Место морали, откуда она произрастает и где властвует, – в зазоре между целями и средствами. Мораль ограничивает историческое пространство зазора между ними таким образом, чтобы свобода не была настолько большой, когда цели могут потерять всякую связь с реальностью, стать пустой фантазией или опасным, разрушительным для человеческой природы сумасбродством. Риск, в свою очередь, не был бы настолько малым, когда цели могут раствориться в реальности и потерять свое качество сил, возвышающих человека над ограниченностью природного существования» [6, с. 5]. Таким образом, мораль и мировоззрение связаны как идеальный мыслимый мир, представленный универсалиями (понятиями, категориями, законами), и идеальный операциональный мир, выраженный в понятиях творения (конструктами будущего мира, создаваемого человеком в своем сознании). Следовательно, согласно логике академика РАН А.А. Гусейнова, мораль и мировоззрение, равно как мораль и человеческая практика вообще, не могут идти порознь. Он отмечает, что «этика выступает как та форма, в которой философский разум обретает действенность, становится жизнеутверждающей силой, непосредственно переходит в практику» [Там же, с. 89]. А.А. Гусейнов в статье «Сегодня в мире нет общих моральных идей» пишет: «Все великие учения, составившие вехи истории этики, были одновременно прорывом к новым моральным горизонтам и находились в конфронтации с узостью, ограниченностью, заскорузлостью общественных нравов, их тупостью и самодовольством» [Там же, с. 619]. Таким образом, становится ясно, что идеальный и физический миры человека могут и должны быть взаимосвязаны и сбалансированы таким образом, чтобы «противоречия» между субъектом (человеком) и объектом (природой) не являли собой непримиримый антагонизм. Иными словами, мировоззрение и рукотворный мир человека эпохи глобализации должны представлять единое целое, находящееся в гармонии с природой, в которую они исторически и логически встроены.

Д.И. Дубровский в работе «Проблема сознания в философии и науке» поднимает вопросы философских подходов в изучении мировоззрения. По его убеждению, «метафизический постулат, лежащий в основе концепции объективного идеализма, носит мировоззренческий характер и не поддается четкому логическому опровержению. Опирающееся на него миропостроение для огромного числа людей, поскольку оно имеет монистический характер, помогает преодолевать вопиющую неопределенность смысложизненных ситуаций, неустроенности и «заброшенности» в мире, «легкое» приобщение к Абсолюту» [54, с. 8-9]. Однако он занимает материалистическую позицию, о которой пишет следующее: «Наиболее приемлемой мне представляется материалистическая мировоззренческая позиция (приверженцем которой я всегда был и остаюсь). Материалистическая позиция, несмотря на уязвимость ее метафизического постулата, имеет лучшие теоретические и эмпирические подтверждения, лучше согласуется с человеческим опытом, более эффективно противостоит химерам разума, субъективистскому своеволию, иррационализму и абсурду в человеческой жизни» [Там же, с. 14-15]. Согласно высказываниям Д.И. Дубровского, «мировоззрение материалистического характера обязывает к высокой ответственности, требует мужества духа, сохранения самостоятельности и достоинства личности, так как не существует никакого сверхличного разума и никакой сверхличной воли» [Там же, с. 15]. Так, общество предоставлено самому себе. Оно строит свою жизнь, отвоевывая у природы свое социальное пространство и свой идеальный мир с помощью сознания, которое, время от времени облекаясь в форму мировоззрения, руководит всей совокупной жизнью человечества – и идеальной, и материальной.

Г.В. Иойлева в диссертационном исследовании на соискание ученой степени доктора философских наук «Динамика функционирования сознания» отмечает следующее. Во-первых, «сознание отличается многоаспектностью анализа в его онтологическом, гносеологическом, естественно-научном, социологическом, психологическом, аксиологическом контекстах. Все аспекты сознания диалектически взаимосвязаны и взаимополагаемы, но их нельзя редуцировать друг к другу. Их взаимополагаемость выражается в том, что основательное исследование в одном из аспектов предполагает рефлексию всех остальных. Вместе они отражают динамику сознания» [61, с. 14-15]. Так, диссертант выделяет «широкие определения сознания и зауженные дефиниции» [Там же, с. 35]. В наши дни при анализе сознания в литературных источниках по философии и науке просматриваются следующее типы перспективных программ: 1) инструменталистские (Дж. Дьюи), 2) интенционалистские (Э. Гуссерль), 3) кондиционалистские программы («conditio» означает «условие»). Эти программы акцентируют зависимости сознания от телесной организации, от строения и функций психики, бессознательного, факторов общения, социального окружения, культуры и истории человека. «Влияние столь многообразных факторов на сознание опосредовано, чаще всего глубоко скрыто» [Там же, с. 36-37]. В структуре сознания она выделяет «проблему становления социального, динамику неординарных следствий: неравновесных личностных состояний, психологических особенностей взаимодействия индивида и группы, проблему индивидуальных различий и мировоззренческий блок, который составляют убеждения, вера, нравственность» [Там же, с. 38-39]. Обращаясь к сознанию как ведущему идеальному компоненту общества и личности в условиях глобализации, диссертант утверждает: «Проблемы реального функционирования сознания в условиях перехода к рыночным отношениям серьезно осложнились. Система старается сохранить свои приоритеты, неравновесные психологические состояния. Происходит деградация нравственности» [Там же, с. 39].