Текст книги "Жданна чистая душа. В поисках света"

Я остался жить во владениях Люцелии, что было предрешено и логично. Мне некуда податься, а Люцелия, подпитываемая моей энергетикой, воспряла духом и отвоевывала метр за метром у нечисти. Шарики носились как сумасшедшие, латая и чиня все на своем пути. Через некоторое время посреди безжизненного леса, насколько было возможно, образовался островок жизни, мерцающий во тьме, освещенный изумрудными светлячками.

Хранительница леса так и не показалась мне полностью, я видел лишь мелькающие среди корней мудрые глаза и слышал ее голос. Иногда мне казалось, что я видел кабаргу или лань, проскользнувшую в укрытие, а иногда замечал оленьи рога, сливающиеся с кустарником. Как я ни старался разглядеть, она ускользала, как видения во снах. Казалось – вот я вижу ее, только сосредоточься, присмотрись, но оказывалось, что это коряга причудливой формы или хоровод мошки, гонимый ветром.

Покои Люцелии располагались в огромной подземной пещере. Пронзенные корнями и с запахом сырости, они не впечатлили меня как жилье, и построив из веток нечто похожее на дом, я жил на поляне.

Дни напролет я проводил в лесу, удивляясь безграничной фантазии хозяйки, а по вечерам впитывал в себя премудрости волшебства, которыми щедро делилась со мной Люцелия.

Лисица, верная помощница Люцелии, часто сопровождала меня, а ночами согревала лучше самого теплого одеяла, прижавшись к моей спине.

Много удивительных вещей открылось мне за эти дни, и только тоска по родным отравляла мое существование, и я с нетерпением ждал времени света, чтобы вернуться, кинуться в объятия мамы и брата, поцеловать сестренку и все объяснить. Я был уверен – они все поймут и узнают меня, обязательно узнают, в какой оболочке ни был бы я заперт…

Однажды, собирая ягоды, я почувствовал, что за мной наблюдают. «Что-то неведомое, рожденное мраком открыло на меня охоту, – подумал я. – И выжидает подходящий момент для броска».

Мои опасения подтверждала лисица, скалясь иногда на темноту на границе двух миров. И однажды я увидел его. В нескольких метрах нечто, худое и ссохшееся, как гнилая осина посреди болота, покачивалось на тонких ногах, его мертвое лицо с маленькими глазами-угольками гниющей древесины не пугало, а вызывало жалость.

– Кто ты? И зачем преследуешь меня? – крикнул я, но ответ не последовал.

Я кинул куском земли, но он даже не шелохнулся, земля прошла сквозь него. Я кинулся навстречу – нежить растаяла в воздухе и появилась в другом месте, немного в стороне, на безопасном расстоянии. Я кричал и махал руками, стараясь спугнуть навязчивого спутника, но все было напрасно.

Я никогда не видел таких созданий и не слышал о них. Даже Люцелия не знала, что это за существо.

С тех пор оно всегда рядом, и даже в месяц света невидимое для посторонних глаз таится в тени, преследуя меня.

***

Незнакомец прервал повествование и кивнул в сторону окна, сказал Неждане:

– Оно и сейчас рядом. Посмотри в окно, и, я уверен, ты увидишь среди черного дождя его ссохшуюся фигуру.

– Кто же это? – выглядывая в окошко, спросила девочка. – Да, да. Я вижу его! Как жутко он выглядит. Вы расскажете, кто это? Вы узнали?

– К сожалению, об этом знает только он, а беседы с ним не получилось. Так и бродит за мной призрачной тенью, ни зла от него, ни добра. Хотя нет, постой – была польза от его присутствия: – осознанно или нет, но он выручал меня, находясь там, где подстерегала опасность. Может, это случайность, но… любая случайность неслучайна, и все происходит так, как должно быть, приводя к изменениям. В любом случае я привык к нему и даже иногда высматриваю его в темноте, беспокоясь, что он исчез…

Глава 6. Пора домой

Дни мрака подходили к концу, и тенистый туман отступал, унося с собой всю нечисть, что пряталась в его дымке. Вой и гул сущностей затухали, скрип и скрежет болотных тварей погрузились в трясину, гулкие удары горной нечисти схоронились среди камней, тонкий писк, разрывающий нервы, Лиха заглушал даже еле слышный писк комара. Оборотень уханьем совы растворился с первыми лучами светила. Лес ожил, остался только остров безжизненных болот, светившийся гниющими корягами, под покровительством Лия, служителя мрака.

Как только первый луч порвал плотные тучи, я стал собираться домой. Люцелия была напугана и осторожно спросила:

– Ты вернешься?

– Не знаю, – ответил я честно. – Я все понимаю, но знаешь… Там мои родные. Как я могу отступить от них?! Это выше моих сил. Там мой дом.

– Но без тебя… мои годы сочтены. Без твоей силы мне не выстоять в дни мрака. Я думала, ты обрел новый дом и ты будешь рядом. Всегда!

– Я обещаю, что буду навещать тебя как можно чаще и щедро делиться с тобой светом.

– Я не в силах удержать тебя и не в праве. Желаю тебе благоразумия и светлых дней.

Я не стал продолжать разговор. У меня были противоречивые чувства, и я не мог вымолвить ни слова из-за душивших меня слез. Но дикая тоска по родным вырвала из оков сомнения – поутру, попрощавшись со всеми, кто стал моей семьей, я быстрым шагом покинул владения Люцелии, стараясь не попадаться ей на глаза.

Призрачный спутник не отставал от меня, прячась в тени деревьев, то исчезая, то появляясь в другом месте. Меня это тревожило, ведь если жители деревни увидят его, что они подумают обо мне? Надежда, что он исчезнет вместе с мраком, не оправдала себя, очередные попытки прогнать его, ни к чему не привели, и мне пришлось смириться и отдаться на волю судьбы.

Лисица с огненной шерстью, такой же огненной, как твои волосы, сопровождала меня довольно долго, потом преградила мне путь, давая понять, что дороги наши расходятся. Я присел и обнял ее за шею, погрузив руки в густую шерсть, но горечи расставания не чувствовалось – казалось, что мы расстаемся ненадолго. Затем она скрылась среди кустарников, ни разу не оглянувшись.

Я продолжил путь в одиночестве. Не прошел я и сотни шагов, как ветерок донес до меня тошнотворный запах, и чем дальше я продвигался, тем больше усиливался смрад. На моем пути стали появляться ошметки гниющих водорослей и истлевшие фрагменты морских обитателей, весящих на ветвях, прилипших к стволам деревьев и разметанных по траве. Деревья, что слабее, были сломаны, образовывая завалы, что затрудняло движение. Прикрыв лицо платком, я старался дышать реже и как можно быстрее пройти это место. Попадались даже живые рыбки, бившиеся в предсмертных конвульсиях.

Несколько раз я поскользнулся и чуть не упал. Под ногами чавкало и скрипело. Я был полностью обескуражен, создавалось впечатление, что неведомая сила подняла в небо море и обрушила его дождем.

Наконец это безумие закончилось и лес поредел.

Это удивительно, как далеко я забежал в тот злосчастный вечер, на дорогу домой ушел чуть ли не весь день. Светило коснулось верхушек сосен, и на смену дня спешила белая ночь, когда я увидел избушки и услышал шум детворы. Жизнь ожила во всех ее проявлениях. Мелодия арфы из сторожевой башни, встречающая месяц света, далеко разносилась по ветру, вселяя радость в измученных поселенцев.

Я еле сдерживал себя, чтобы не ринуться к родному дому. Я понимал, что выгляжу по-иному и могу напугать родных, и поэтому решил действовать осторожно.

***

– Ой, я не могу это слушать спокойно! – воскликнула Неждана. – Как? Как встретила тебя мама? Ну же!

Незнакомец молчал, комок в горле преградил путь изливающейся речи.

– Не торопи события. Я все расскажу. Терпение, – после небольшой паузы тихо ответил незнакомец. Его глаза заблестели от выступивших слез, но он сдержался.

– Это выше моих сил. Что же это вы замолчали?

Неждана соскочила с диванчика и села на подлокотник кресла, где сидел незнакомец. Он закрыл лицо руками и погрузился в раздумья. Затемя, глубоко вздохнув, он продолжил дрогнувшим голосом:

– Это, и моих сил выше, вспоминать это, – опустив руки, прохрипел сгорбленный лысый старик с провалившимися и выцветшими глазами.

***

Двор гудел, как улей. Казалось, вся деревня собралась у нас во дворе. Я осторожно вошел в калитку и затерялся в толпе. Все обсуждали гибель отца и мое исчезновение. С тех пор как научились оберегать свои жилища, такие случаи были нечасты, и соседи пришли поддержать вдову.

Кто-то положил руку мне на плечо, и я обернулся: на меня смотрел с нескрываемым интересом Аким. Я его знал как доброго и справедливого хранителя нашей деревни. Аким был средних лет, но довольно мудр, не по годам. К его советам прислушивались, а распоряжения исполнялись беспрекословно. По легендам, это его дед ходил в великие Скряды света и получил в дар амулет, частичка которого есть и в твоем обереге, защищающем дом.

– Светлых дней, хранитель Аким, – поздоровался я необдуманно.

– Светлых, – опешил он и, не снимая руки с плеча, пронзил меня изучающим взглядом. – Я тебя не встречал доныне. Кто ты и откуда меня знаешь?

– Я, я… – стал заикаться я, не зная, как выкрутиться из щекотливой ситуации. – Пришел оттуда… Из города…

– Из Светлограда, никак? Мрак только отступил, а путь неблизкий, как же тебе удалось?

– В соседней деревне гостил. Донеслись слухи о вашей беде, и вот я тут… По разговорам понял, кто ты, и подслушал, как зовут тебя.

– Все равно не вяжется. Как бы то ни было, милости просим. Надеюсь услышать от тебя бескрайних новостей и бравых историй из Светлограда вечером, а сейчас нужно разобраться в происшедшем.

Все присутствующие обступили нас и внимательно следили за разговором. На крыльце появился мой брат и сказал:

– Стол чаем облагорожен, прошу всех в дом.

Я не мог оторвать взгляд от брата, хотелось броситься к нему, обнять. Сердце сжалось, и я стиснул зубы, находясь на грани безумного поступка. Брат скрылся в глубине и все поспешили в дом.

– Проходи, и тебе место найдется, – сказал Аким и похлопал меня по спине.

Я поискал глазами своего мертвого спутника, увидел маячившую сухую фигуру в тени амбара и испугался, но на него никто не обращал внимания. Я тогда еще не знал, что он невидим для обычных людей, и сильно переживал, что его заметят.

Все рассаживались за стол, а я, увидев маму, направился к ней. Не сделал я и два шага в ее сторону, как меня грубо схватили за руку.

– А ну постой, городской житель, – зашипел Аким мне в ухо. – Сдается, ты не тот, за кого себя выдаешь. Не подселеныш-оборотень ли ты, почему-то не боящийся света?

– Я не понимаю, – ответил я, стараясь освободить руку. – Мне нужно к маме… Я должен все ей объяснить…

– Постой, оборотень, не морочь мой ум, – сказал он и обратился к присутствующим: – Послушайте! Оборотень в гости пожаловал. Во дворе он был статный муж, а в дом вошел – обратился старцем, видать, оберег действует. Говорит, хочет к маме. Вы слышали? Сдается мне, мрак его мама, к ней ему и дорога.

– Еще чего не хватало, – крикнула одна из женщин. – Уже нечисть и в дни света житья не дает.

– Гоните его вон, – подхватили присутствующие, поднимаясь с места.

– Как вы не понимаете, – кричал я, но мои слова тонули в какофонии голосов. – Я ни куда не пропал. Это же я – я! Дождик. Спросите маму, ее сердце не обманет. Спросите.

Но меня вытолкали на улицу и стали бить всем, что попадало под руку. Но самое страшное было не это, а когда мама указала на меня пальцем и дико крикнула:

– Я узнала его. Это тот дед, что похитил моего мальчика. Верни мне его. Верни. Я все отдам, что у меня есть. Хочешь, забери меня, уничтожь меня, сделай рабой, но верни сына…

Милые, добрые односельчане озверели и готовы были растерзать меня. Они накинулись, осыпая ударами. Собрав волю в кулак, создав в груди шар энергии, я выдохнул защиту, отбросив нападающих, и мысленно поблагодарил Люцелию за науку.

Вырвавшись, я помчался в лес, чувствуя, как камни, кинутые мне вдогонку, ударяются в энергетический щит…

Глава 7. Всепроникающий взгляд

Отбежав на достаточное расстояние от деревни и убедившись, что преследования нет, я понял все свое плачевное состояние. Пребывая в шоке, я мчался сквозь лес, не чувствуя боль, а сейчас она завладела всем моим существом. Левая ступня распухла и с каждым шагом все сильнее пронзала острой болью, и вскоре наступил такой момент, когда я не мог даже прикоснуться к ней.

Выбрав более-менее подходящую палку с рогатиной на конце, я подпихнул ее под левое плечо, но, на мою беду, и плечо было повреждено, кто-то из добрых соседей хорошо приложился по нему поленом.

Прыгая на одной ноге, опираясь на палку, стеная от боли, я вышел там, где прошел живой дождь.

«Нужно как можно быстрее пересечь это странное, смердящее место, – думал я, вкладывая в движение максимум сил. – А потом можно и передохнуть».

Зацепившись ногой за оголенный корень поваленной березы, я потерял равновесие и рухнул среди гниющей плоти и водорослей. Приподняв голову, я увидел крабика или то, что от него осталось. Три лапы и клешня были только на одной стороне. Упираясь остатками лап, он приподнял уцелевший бок и выставил клешню для защиты.

«О бедный крабик, – подумал я. – У тебя проблемы посерьезнее моих».

Превозмогая боль, я поднялся и двинулся дальше без палки, хватаясь за стволы и ветки, торчащие корни и кустарники.

Мысли о крабе не покидали меня:

«Даже в момент перед смертью он пытается защищаться, – думал я. – Какая же огромная жажда жизни у этого мелкого создания. Непостижимо. И какими злыми ветрами его занесло в наши края? Теперь он вынужден погибнуть вдали от родных мест… Да это же в точной копии повторение моей судьбы! Он такой же израненный, оторванный от всего, что было дорого, среди смрада и смерти, старается продлить свою никчемную жизнь хотя бы на секунду, хотя бы на миг… О нет! Я не могу его бросить…»

Я кинулся назад и склонился над крабиком. Он уже не шевелился, в отчаянии я крикнул и ударил кулаком о землю, и тут я заметил еле уловимое движение клешни.

Смахнул слезу со щеки, я увлажнил рот краба, он дрогнул и запускал пузыри.

Воодушевленный, я хорошо смочил его своими слезами и, осторожно зажав его в ладони, поспешил к ручью. Я знал, что он протекает неподалеку, стоит только пройти завалы и спуститься к оврагу.

Буквально скатившись со склона, несколько раз ударившись плечом, так что в глазах темнело, наконец-то я был у воды. Опустив безжизненное тело в ручей, я понял бесполезность своих действий: даже если он и оживет, то не выживет в таких условиях.

– Ну же, давай, – шептал я, – очнись. Ты так хотел жить. Не сдавайся. Давай, дыши!

Но все было тщетно. Тогда я смочил платок и, завернув тельце краба, положил его в карман, сказав себе: «Люцелия поможет. Обязательно поможет. Нужно только поторопиться».

Я сделал шаг, забыв о вывихнутой лодыжке. Вспышка – и я потерял сознание.

Что-то прохладное прикоснулось к моей щеке. Проблеск сознания. Сквозь щели век я увидел лисицу и оленя, лежащего рядом. Лисица подпихнула меня в бок, и я понял, что она хотела… Взобравшись на спину оленя, я опять провалился в беспамятство.

Как оказалось, Люцелия, зная все, что происходит в ее владениях, сразу же отправила мне помощь, как только я вошел в лес.

Она положила мне руку на лоб; открыв глаза, я впервые увидел ее лицо…

***

– Вы увидели ее? – захлопала в ладоши Неждана. – Увидели?

– Это не поддается описанию, – вздохнул незнакомец. – Пусть ее образ останется навсегда в лабиринтах моей памяти.

– Нет! Не поступайте со мной так! Вы не можете! – пискнула девочка, спрыгнула с подлокотника и, сев на коленки на пол, сложила руки лодочкой. – Прошу вас, прошу. Ну же. Как она выглядела? Как? Меня сейчас порвет, и будете виноваты вы, – и она смешно надула щеки.

– Глаза. Эти глаза. Ничего нет глубже и прекраснее. Как бы она ни выглядела… Но эти глаза… Кто увидел хоть раз, будет плавать вечно в их отражении.

– Она прекрасная женщина? Нет? Как дерево или лесное животное? Нет? Так на что она похожа? Хотя бы намекните. Прошу!

– Скажу одно. Она все сразу и одновременно уникальна. Она – все лесные обитатели, весь лес, и в тоже время она цельная и неповторимая… Ее образ ускользающий, как сон, как облака, меняющие свои очертания. Больше ничего сказать не могу…

***

Я осторожно протянул платок с изуродованным тельцем:

– Помоги ему.

– Ну почему? – улыбнулась мне Люцелия. – Ведь это обычный морской обитатель, коих превеликое множество.

– Ты не понимаешь…

– Не понимаю, но ради тебя постараюсь сделать все, что в моих силах.

Она осторожно взяла крабика и, помолчав с минуту, сказала:

– Я почти ничего не могу сделать. Его сущность покидает это раненое тельце, тонкой струйкой растворяясь в дымке леса. Даже если я остановлю процесс, то он очнется, но ненадолго и все равно покинет этот мир.

– Ничего? Я думал…

– Почти ничего, – произнесла Люцелия и дыхнула на краба.

От бездыханного тела поднялось зеленое облачко, опустилось на мое плечо и преобразилось в крабика. У него были все лапы и две клешни. Он смешно засуетился, спустился вниз по одежде и спрыгнул на землю затерявшись в траве.

– Не бойся, он далеко от тебя не убежит, – сказала Люцелия. – Это тебе мой подарок. Его энергетическая сущность. Он будет существовать до тех пор, пока ты рядом. Твоя светлая энергия будет подпитывать его существование. Он будет твоими вторыми глазами. Ты сможешь видеть, что видит он, но не сразу, требуется время и ты сам поймешь, когда оно наступит. Пусть он будет верным твоим помощником. Вот, держи мешочек из паутины, там иллюзорная жидкость, будешь изредка капать ему на мордочку. Хотя в воде нет никакой необходимости, но это будет его ободрять и радовать.

Глава 8. Я отправляюсь в путь

– Когда ты ушел», – сказала Люцелия, – я долго думала о нашей с тобой встрече. Судьба неспроста свела нас, и не для того, чтобы поддерживать меня в слабые минуты, а для чего-то большего и важного, от чего зависит все будущее нашего мира. Мне открылось понимание, и мы скоро расстанемся.

– Ты меня прогоняешь? – растерялся я от таких слов.

– Я отпускаю тебя для великих дел. Время нещадно сжигает возможности, минута за минутой отрезая, запечатывая в прошлом упущенные шансы. Мы не вправе затушить искорку надежды. Ты узнал многое и многим владеешь, осталось закрыть пробелы в навыках, и ты готов.

– А если ты ошибаешься? Ты сама говорила, что я питаю тебя энергией. Как ты будешь без меня, и куда я должен идти и зачем? Зачем все это? Здесь я обрел новый дом и не хочу тебя покидать.

– Может, и ошибаюсь, но все двигается к концу. Я видела в дни света подселеныша и это много о чем говорит.

– Да ты, наверное, про меня говоришь? – засмеялся я и осекся, вспоминая трагичность той ситуации. – Меня называли подселенышем там, в деревне. Моя изменчивая внешность сыграла плохую шутку со мной.

– Ты тут ни при чем. Я услышала тревожный рев медведицы и поспешила узнать причину ее горя. Медвежонок вел себя необычно и пытался скрыться от матери. Я преградила ему дорогу и увидела вместо мордочки милого малыша отвратительные мелкие глаза, свисающий нос и гнилые зубы оборотня.

– Так они всегда оборачиваются разными животными, и только по неизменному лицу можно узнать его. Не вижу ничего необычного.

– Постой. Ты прав только в одном, но не уловил сути. Оборачиваются в животных, призрачных, бестелесных. Никогда еще силы тьмы не имели плоть. Бестелесные и эфирные, они могли только запутать одиноких путников, напугать или заманить в непроходимые топи, проникать в жилища и питаться жизненными силами жертв в дни мрака. В дни света они были бессильны. Со временем люди научились оберегать свои жилища, перестали появляться на улицах в опасные месяцы, и тьма лишилась основной добычи, перебиваясь крохами неосторожных, в основном одурманенных вином и потерявших бдительность.

– И что изменилось? Один оборотень-подселеныш, и всего-то?

– Все в мире в движении и развитии, не отстают и силы мрака. Оборотень смог проникнуть в медвежонка и завладеть его телом, пусть ненадолго, но это только первые шаги, и я боюсь, что наступают времена, когда остальная нечисть сможет воровать тела, и не только животных.

– Ты думаешь, что они научатся вселяться в человека? Разве такое возможно?

– К этому все и идет. Прошли времена, когда они были сытые и довольные, наступил момент борьбы за выживание, и они ищут любые способы продлить свои темные дни. Завладев телом человека, они смогут существовать и в дни света, и это полбеды…

– Что может быть страшнее этого?

– Существуют другие народы: гиганты – в четыре твоих роста; гномы – неспособные дотянуться до твоего колена; летающие люди и многие другие. Что, если нечисть научится вселяться в их тела? Представь могучего великана, что добрее не сыщешь существа, с душой лярвы или оборотня-подселеныша? Или гнома с черной душой, прокопавшего ход под жилище?

– Неужели это возможно?

– Возможно. И об этом сказала встреча с медвежонком. Вот почему ты покинешь мои владения и отправишься на поиски таких же, как ты.

– Таких же, как я? А если их не существует, а если я один такой на целом свете? И все это напрасно? Что тогда?

– Тогда мы сделали, что смогли, и смиримся с участью, но я уверена – ты не один. Не будем терять время, нужно много что успеть, любое замешательство в помощь тьме, я не могу этого допустить.

– Даже если я и найду похожих на меня, что это изменит? Что мы сможем сделать?

– Очень даже много. Ты даже не представляешь свою мощь и на что способен. Найди собратьев, объедини силы, научи, чем сам владеешь, и вы будете поистине несокрушимы. Нужно поторопиться…

Семь дней Люцелия наполняла меня наукой, учила преображать и преображаться, погружала в тайные знания хранителей, недоступные доныне ни одному смертному, вдохнула в меня уверенность в несокрушимости благого свершения, и когда я был готов, отправился в великое путешествие, что сейчас только в самом начале…

***

– Ты нашел их? – спросила Неждана, намазывая хлеб маслом.

– Да, – ответил незнакомец. – Нашел. Пока только одного.

– Кто же это? Почему вы не вместе?

– Она еще не знает об этом.

– Она? Она девушка? Почему вы не сказали ей?

– Обязательно скажу.

– А как вы ее нашли? Где? Она такая же, как вы, и мрак обходит ее стороной?

– Да. Но рассказ еще не окончен, и я дойду до момента нашей встречи. Забегать вперед не в моих правилах, поэтому слушай дальше…