Текст книги "Исконно русская рыбалка: Жизнь и ловля пресноводных рыб"

Уклейка
(Alburnus alburnus (L.)

Это, бесспорно, одна из самых обыкновенных и многочисленных наших рыб, почему, несмотря на свою незначительную величину, она пользуется всеобщей известностью. Большей частью уклейка имеет в длину около 15 см, в редких случаях достигает более четверти аршина (18 см), и от всех других, сродных с нею рыб легко отличается своим удлиненным, узким, сильно сжатым телом, сильно завороченной кверху нижней челюстью и большим числом ветвистых лучей (16–20) в заднепроходном плавнике.

Вообще уклейка служит главным представителем особого рода уклеек, к которому в России относятся еще три-четыре вида небольших рыб, из числа коих только одна шемая пользуется некоторым промышленным значением. Род этот характеризуется длинным, очень сжатым телом, острым ребром на брюхе, между заднепроходным и брюшными плавниками; верхняя челюсть у них содержит выемку, в которую входит кончик удлиненной и завороченной кверху нижней челюсти; глоточных зубов с каждой стороны по семи; они расположены в два ряда, и венчик их сплющен, слегка зазубрен и на вершине загнут крючком.

Уклейка очень красива, особенно когда поворачивается на солнце и сверкает своей серебристой чешуей. Спина у нее серовато-голубая с зеленым отливом; бока и брюхо серебристо-белые с сильным блеском; верхние и нижние плавники серые, только последние при основании желтоваты; глаза серебристые. Чешуя отливает сильным серебристым металлическим цветом, отличается своей нежностью и так слабо сидит на теле, что слетает при малейшем прикосновении или прилипает к рукам. Рыба эта представляет, однако, множество видоизменений, которые отличаются между собой незначительными уклонениями в относительных размерах тела, более или менее косым ртом, более или менее тупым носом, даже числом глоточных зубов, которых иногда бывает по 6; в Нарове, например, встречается вариетет уклейки с более коротким и тупым носом, нежели у обыкновенной формы, и с полосой свинцового цвета, которая тянется с боков от верхнего угла жаберного отверстия к середине основания хвостового плавника.

Рис. 172. Уклейка

Распространение обыкновенной уклейки гораздо обширнее распространения других видов того же рода Alburnus. Она встречается почти во всей Европе, за исключением самых южных стран; в России доходит до Архангельска, в Финляндии до 65° с. ш. Кроме того, она водится также в Крыму и на Кавказе, но в Сибири и Туркестанском крае заменяется другими, родственными ей видами. На восточном склоне Урала, в Пермской губ., напр., в Каслинской даче (озера Иткуль), она попадается как величайшая редкость и перешла через Уральский хребет, через болота на самом перевале, из которых вытекают речки двух различных бассейнов – Волжского и Обского.

Рис. 173. Глоточные зубы уклейки

Уклейка живет решительно во всех как самых больших реках, так и самых небольших речках, почти ручьях: ее можно встретить как в истоках, так и низовьях, напр. Волги, Днепра и др. Кроме того, она часто встречается в очень большом количестве в проточных и заливных озерах, в проточных прудах с чистой и светлой водой и песчаным дном. Обыкновенно она выбирает тихую и довольно глубокую воду, реже живет в быстрых местах реки, а на мелких перекатах замечается очень редко. Очень любит она держаться у свай, мостов, плотов и купален, а в городах особенно многочисленна бывает около сточных труб, приносящих различные нечистоты, даже краски. В прудах и речках с берегами, поросшими деревьями, уклейки охотно плавают под нависшими ветвями, но в травах почти никогда не встречаются, кроме молодых сеголетков и годовалых, которые часто встречаются в сообществе верховок. Последнее наблюдение, впрочем, относится к прудовой уклейке. Начиная со вскрытия реки до поздней осени, когда уходит на глубину и скрывается в глубоких ямах, эта рыба всюду замечается в огромном количестве, тем более, что она более других держится на виду. Без всякого сомнения, каждому не раз приходилось наблюдать, как стаи уклеек проворно мелькают в воде, то сверкая своей яркой серебристой чешуей, то синея своими темными спинками. Обыкновенно она держится на глубине не более 0,7 м, в ясную же погоду плавает в самых верхних слоях воды и беспрестанно выскакивает, гоняясь за насекомыми, падающими в воду, даже близко летающими над ее поверхностью. Иногда вдруг вся стая стремительно выскакивает из воды и рассыпается дождем во все стороны – это явный признак, что появились хищная щука, окунь или жерех, который в особенности любит лакомиться уклейками.

Вообще это чрезвычайно живая и проворная рыбка. Уклейка находится в беспрестанном движении и, кажется, ни на одну минуту не остается в покое. Она очень прожорлива и потому постоянно, с утра до вечера, даже ночью, занята добыванием пищи и бросается за всякой упавшей или мимо плывущей крупинкой. Главная пища ее, впрочем, состоит из насекомых, особенно мух и перепончатокрылых. После заката, когда тучи комаров и мошек толкутся над самой водой, часто можно видеть, как уклейки, стаями плавающие у поверхности, одна за другой выпрыгивают из воды: вероятно, этот маневр косвенным образом имеет целью ловлю этих насекомых: обрызганные комары или мошки падают в воду и делаются добычей рыбы. По этой причине уклейка всего более выпрыгивает и плавится по утрам, вечерам, перед грозой или дождем, когда насекомые от сырости летают ближе к поверхности воды. Обыкновенно уклейка плавает некоторое время то в одну, то в другую сторону, потом вдруг перевертывается на бок, сгибается, ударяет по воде хвостиком, отчего вспрыгивает над поверхностью, описывает в воздухе полукруг и с брызгами падает обратно в воду. Кроме того, уклейка нередко кормится и самыми молоденькими рыбками других видов, особенно плотвы, также икрой и потому должна быть причислена к вредным рыбам, тем более, что от нее очень мало толку: она имеет некоторое значение только в самых верховьях больших рек и в незначительных реках, где мало другой, более ценной, рыбы. Впрочем, она едва ли не чаще других достается в пищу хищным рыбам, а чайки, крачки, гагары и прочие водяные птицы почти исключительно кормятся уклейкой, которая чаще всех держится на поверхности. Отсюда, конечно, и произошли названия ее верховка, верховодка – названия, которые собственно принадлежат другой еще меньшей рыбке, называемой также овсянкой (Leucaspius). Самое же название уклейки, хотя и может быть произведено от клейкой чешуи этой рыбы, вероятно, имеет финское или татарское происхождение.

Несмотря на преследование рыб и птиц, частью и человека, уклейка всюду водится во множестве, особенно в верхних течениях рек и небольших реках. Она размножается очень быстро и мечет свою очень мелкую и многочисленную икру с двухлетнего возраста. Нерест ее начинается довольно поздно – на юге в начале мая, а на севере в конце этого месяца, даже в июне, и продолжается почти целый месяц.

Мне лично приходилось много лет подряд наблюдать нерест уклейки в подмосковных прудах, и относительно этого я могу сказать, что нерест ее продолжается иногда от середины мая почти до начала июля с весьма значительными, одно-и двухнедельными перерывами. При хорошей погоде в мае и начале июня вся уклейка выметывает икру очень дружно, в два приема – до 10 июня, сначала крупные особи (иногда в первой половине мая), затем, примерно через 2 недели – мелкая (трехлетка и может быть и двухлетки): при периодических холодах нерест затягивается почти до начала июля и производится в 5–6 приемов, причем, несомненно, что одни и те же особи выметывают икру не всю сразу. Происходит это явление потому, что для нереста уклейки требуется известная, довольно высокая температура воды (14–15°), ясная погода и 3—4-дневный срок; если же наступит ненастье или холод, то нерест прекращается и возобновляется только, когда снова наступит хорошая погода. Замечание это может быть отнесено и ко многим другим рыбам. Вообще, при продолжительной теплой погоде рыба нерестится дружно, хотя, несомненно, не вся сразу, а по возрастам (в 2–3 приема); наоборот, при часто повторяющихся ненастьях и холодах рыба выметывает икру не сразу, а в несколько приемов.

Что касается места нерестования, то уклейка мечет икру всегда в тихой и неглубокой воде, на траве, хворосте, реже в камнях. В реках уклейка, по-видимому, прилепляет свои яички в травах заводей, изредка выметывает икру прямо на песок (также в таких заводях); в озерах Новгородской губ., со слов рыбака (передаваемых Гриммом), «нарост» происходит в камнях, по кряжам и в траве, по лукам, где «сплавина» по воде, т. е. где трава лежит на дне. Икра ее будто бы ложится слоем до 4,5 см, так что «ребятишки собирают ее в торбочки для рыбников» (пирогов).

По моим наблюдениям, прудовая уклейка нерестится в траве у самых берегов, на солнечной стороне, предпочитает плавуны или трясины, заросшие папоротником, к подводным мочкам которых и прилепляет свои мелкие, беловатые икринки, которые немного мельче, чем у плотвы. Реже выметывает она икру на мелкие корни прибрежных деревьев, которые составляют здесь любимое место нереста плотвы. Самый процесс икрометания совершается в ясные солнечные дни, когда уже совсем обогреет, в полном разгаре бывает около полудня и прекращается задолго до заката солнца, до следующего утра. Продолжается он, как сказано выше, 3–4 дня; сначала нерестится самая крупная уклейка (5-летняя и старше, до 17 см длины), которая начинает обыкновенно тереться, когда кончает нерест мелкая плотва. При этом все нерестующие особи ходят огромными узкими вереницами вдоль берега, взад и вперед, не выпрыгивая из воды – это только готовящиеся к нересту рыбы; совсем готовые к этому акту уклейки уходят или под берег, в мочки корней папоротника (Polystictun Thelypteris), отличающиеся своей густотой, или в вырезы плавучего берега, причем происходит сильная возня и плеск. В это время уклейка, обыкновенно шустрая и осторожная, становится очень смелой и не только наметкой, но простым сачком можно ловить ее (с берега или с лодки) десятками, не сходя с места. Прыгая в густой траве и стараясь забраться в самую гущу корней, нерестующие уклейки часто погибают, так как в первом случае попадают в траву вне воды, а во втором – вязнут и не могут высвободиться. По окончании нереста все мочки папоротников, растущих на краю плавучего берега, оказываются унизанными прилипшей к ним, уже оплодотворенной икрой – и я сильно сомневаюсь, чтобы уклейка нормально выметывала икру слоем в 4,5 см; по всей вероятности, это бывает в том случае, когда уклейка нерестится на песке и когда значительная часть икринок, как оплодотворенных, но б. ч. неоплодотворенных, сбивается волнением, образуя таким образом целый слой. По моим наблюдениям над прудовой уклейкой, икра ее (в прудах) всего более истребляется красноперкой, которая в большом количестве встречается в это время между вереницами уклеек. Кроме того, последние подвергаются нападению небольших щук, преимущественно 2—3-летних.

Молодые рыбки выклевываются через 7–8 дней, сообразно погоде, и в первые дни не выходят из корней; затем они держатся около берегов, между водяными растениями, близ поверхности воды, нередко в сообществе прошлогодних и нынешних верховок, от которых (и от других прудовых рыб) легко отличаются продолговатостью и темным (синеватым) цветом туловища. Растут уклейки быстро и через год сравниваются с плотвой и красноперкой однолеткой, достигая длины (от носа до конца хвоста) до 3,7–4 см, а в реках (напр., в Москве-реке) до 9 см. 2-летняя уклейка бывает величиной около 10 см (в Москве-реке около 13 см) и уже способна к размножению, только нерест ее совершается очень поздно – около средины июня и позднее.

Ужение уклеек начинается вскоре по слитии полой воды – большей частью со средины мая (Москва), обыкновенно на комнатную муху; кроме того, они хорошо берут на метлу (поденку), особенно во время падения ее в воду, и на муравьиные яйца. Муха насаживается всегда с головы; леса делается в два волока, б. ч. без поплавка и грузильца, длиною в 4,2 м, и на конце ее привязывается самый маленький крючок (№ 10–13); удильник выбирают длинный, гибкий, так как он всего чувствительнее для подсечки.

Во Франции, где ловля и даже ужение уклейки составляют довольно значительный промысел, уклейку удят обыкновенно на легкие удочки и тонкие лески, к которым привязаны 3–4 и более самых мелких крючков, на расстоянии 20–30 см один от другого и на коротеньких поводках, чтобы не путались. Удят с поплавком и без него, с легким грузильцем и без грузила, смотря по обстоятельствам, поверху и в полводы. Насадкой служит там почти исключительно опарыш (подпарыш – личинка мясной мухи), причем от времени до времени бросают по нескольку опарышей для прикормки. Очень хорошо местами берут уклейки на муху поверху. Остроумные французы, чтобы не возиться с ловлей мух, пришивают к левому обшлагу свежеснятую шкурку или замшу, пропитанную кровью, привлекающую мух. Хорошей прикормкой считается там же давленая конопля, но в особенности отруби, смоченные бычьей кровью. Последнюю прикормку обыкновенно опускают в воду заблаговременно, в корзинке или частой сетке. Употребление прикормки для ловли уклейки весьма рационально, так как только при этом условии можно поймать ее в большом количестве. В прудах я с большим успехом ловил уклеек на маленькие шарики смятого черного и белого хлеба, а также на распаренные зерна ржи, но в реках на эти насадки уклейка берет довольно редко.

У нас, в России, ужением уклейки занимаются немногие (преимущественно юные) рыболовы, за недостатком другой рыбы; большей частью она ловится попутно, вместе с ельцом, ужение которого и у нас, под Москвой, имеет многих любителей. Во всяком случае, ловля уклейки и труднее, и занимательнее ловли мелкой плотвы, хотя бы и вдвое большего роста. Эта рыбка имеет для начинающих рыболовов воспитательное значение, так как приучает их к быстрой и легкой подсечке; уклейка берет с разбега и, если не подсечена немедленно, то сшибает насадку, а так как она имеет слабые губы, то при обычном маневре неопытных удильщиков – вытаскивать пойманную рыбу через голову, она редко будет доставаться ему в добычу, пока он не утратит этой скверной привычки. Вероятно, всем рыболовам не раз приходилось выуживать «курносых» уклеек, плотиц и красноперок, у которых верхняя губа была оторвана.

Всего лучше ловить уклеек с места, плотов или обрывистого берега, вообще на глубоких местах, и пускать насадку как можно мельче, соображаясь, впрочем, со временем года, дня и состоянием погоды. Клев уклейки быстр и крайне неверен, почему и удобнее удить ее с навеса; она налетает с разбега и сразу утаскивает поплавок в сторону, иногда совсем погружая его. Подсекать надо как можно проворнее, однако не сильно; всего лучше только подать вперед удилище и если рыба не попалась, не вынимать лесы из воды. При некоторой сноровке можно поймать огромное количество уклеек, потому что они берут беспрестанно; впрочем, выудив несколько десятков, лучше перейти на другое место. На червяка они тоже клюют довольно хорошо, но тогда уже несравненно чаще срываются. Где их очень много, там они при ловле других рыб надоедают еще более плотвы: едва закинешь удочку в воду, как они стремглав бросаются на наживу и щиплют, треплют ее до тех пор, пока она не опустится почти на самое дно.

Поздней осенью, после сильных морозов, уклейка укрывается в глубоких ямах с песчаным дном и начинает брать только со дна; в это время она ловится едва ли не в большем количестве, чем в конце весны. Москворецкие рыболовы ловят ее в сентябре и октябре в большом количестве на красного червячка – мотыля, пуская б. ч. насадку в полводы.

В свою очередь уклейка составляет отличную приманку для хищных рыб, особенно жерехов и лососей (иногда даже в соленом виде, как, напр., в Финляндии), так как издали заметна своей сверкающей белизной, но, вынутая из воды хотя бы и на самое короткое время, к сожалению, очень быстро снет, особенно насаженная обыкновенным образом – за спинку; поэтому лучше всего продевать ей крючок через рот в ноздрю, не прокалывая рта. Следует заметить, что прудовая уклейка очень мало уступает, как живец, плотве и вообще далеко не так хлипка, как речная.

Уклейки принадлежат к самым малоценным рыбам и употребляются в пищу только в случае недостатка другой, лучшей рыбы. Они очень сухи и потому почти вовсе не годятся для ухи, но изжаренные в сметане и высушенные, еще лучше прокопченные, как сельдь, довольно вкусны.

Быстрянка
Alburnoides bipunctatus (Bloch)

Эта мало известная у нас рыбка представляет большое сходство с обыкновенной уклейкой, но с первого взгляда отличается от нее двумя темными полосками, идущими вдоль середины тела, по бокам т. н. боковой линии, и тем, что заметно шире и горбатее ее. Эта черноватая полоска начинается от глаз и, при внимательном рассматривании, оказывается состоящей из отдельных продолговатых пятнышек и к хвосту постепенно становится менее приметной. Черные пятнышки, но уже неправильно расположенные, замечаются также там и сям над боковой линией, а иногда и под ней; пятна эти имеют треугольную форму и состоят из сближенных между собою черных точек, занимающих основание отдельных чешуй. Кроме того, у верховки голова толще, чем у уклейки, нижняя челюсть не выдается над верхней, как у последней, спинной плавник лежит ближе к голове и число глоточных зубов у нее менее (именно 2.5⊥4.2 или 2.4⊥4.2).

Рис. 174. Быстрянка

Быстрянка очень небольшая рыбка и редко достигает величины более 10 см, но очень красива. Спина у нее буровато-зеленая, а по обеим сторонам ее тянется вышеупомянутая, более или менее ясная темная полоска, которая резко разграничивается от серебристо-белого брюха; спинной и хвостовой плавники зеленовато-серые, а все нижние плавники сероватые, у основания изжелта. Перед нерестом цвета ее и широкая полоса становятся гораздо ярче; последняя принимает синеватый или фиолетовый отлив, а нижние плавники становятся у основания оранжевыми, даже красноватыми. В это время, именно в мае или начале июня, быстрянку очень трудно смешать с другими рыбами.

Распространение этого вида еще мало известно. Быстрянка водится во всей Франции, Бельгии, Англии, Германии, в южной, западной, частью средней России, но ее, кажется, вовсе нет в Швеции, Финляндии и в наших северных и восточных (?) губерниях. Она чаще всего встречается на Украине и в Польше; кроме того, водится также в Лифляндии, но в Петербургской губ. не была замечена. Изредка быстрянка попадается и под Москвой (Москва-река), а в последнее время она была найдена в Казанской губ. (в Шешме, притоке Камы). Очень может быть, что во многих местностях ее смешивают с уклейкой, с которой она представляет большое сходство как в величине, так и образе жизни. Быстрянка, однако, все-таки, как это показывает ее название, придерживается более быстрой воды и реже уклейки встречается в озерах и прудах. Она держится постоянно на поверхности и по быстроте движений даже превосходит уклейку. Образ жизни и пища ее почти одинаковы с последней. Мечет она на камнях, в быстрине; яички ее весьма многочисленны, очень мелки и весят почти столько же, сколько и сама рыба. Ловят ее таким же образом, как и уклейку.

Очень близок к быстрянке другой вид – горная быстрянка – Alburnus faciatus, найденная в горных речках Крымского полуострова, западного Кавказа, а в последнее время и в Туркестанском крае (в некоторых притоках Зеравшана). Она отличается, однако, еще более широким туловищем, более закругленным спинным плавником и меньшим количеством лучей в заднепроходном плавнике (3) 11–14, а у Alb. bipunctatus 3 (15–18); кроме того, у горной быстрянки бока туловища выше и ниже боковой линии гораздо более испещрены черноватыми пятнышками. Очень может быть, однако, что это только горная форма обыкновенной быстрянки и что последняя произошла от нее[26]26
  Ныне Alburnus fasciatus рассматривается как подвид быстрянки – Alburnoides bipunctatus fasciatus (Nordmann) – южная быстрянка, а быстрянка из восточного Закавказья и Туркестана – Albarnoides bipunctatus eichwaldi (Filippi) – восточная быстрянка. Ред.


[Закрыть]. Во всяком случае обе быстрянки по форме тела и числу глоточных зубов составляют как бы переход от уклейки к лещам или густерам.

Шемая
Chalcalburnus chalcoides (Guld.)

Хотя, конечно, весьма немногие видели шемаю живою, она без сомнения хорошо известна всем и каждому по вкусу и нежности своего жирного мяса. Это, бесспорно, одна из самых ценных рыб семейства карповых и недаром в Персии она называется шах-маге (т. е. царская рыба), откуда и произошло ее русское название. Не всякий, видевший ее только копченой, поверит, что шемая относится к одному роду с уклейкой и даже представляет очень большое сходство с этой пренебрегаемой рыбой.

Шемая, впрочем, значительно крупнее уклейки. Она нередко бывает от 25 и даже 32,5 см длиной и достигает веса до 800 г, так что уже легко отличается от нее по одной величине. Затем туловище у нее заметно продолговатое, чешуя относительно мельче (у уклейки по боковой линии насчитывается 46–50, у шемаи 63–70 чешуй, а в вертикальном ряду 14–16, у уклейки 12–13 чешуй); заднепроходный плавник лежит у шемаи более позади спинного. Кроме того, нижняя челюсть ее на вершине утолщена и значительно выдается перед верхней. Голова и спина у нее темные с синеватым отливом; бока и брюхо серебристо-белые; все плавники сероватые, прозрачные, спинной и хвостовой с черноватой каймой; глаза серебристые с черной точкой в верхней половине.

Рис. 175. Шамая, шемая

Распространение этой рыбы довольно ограничено. Она встречается исключительно в реках, принадлежащих к бассейну Черного, Каспийского и Азовского морей, и то далеко не во всех и не подымается очень высоко; в последнее время была найдена также в Туркестанском крае, именно в Аральском море (в большем количестве), в Ак-Дарьи и Дурман-Куле. В наибольшем количестве шемая водится в Азовском и Каспийском морях, где, однако, придерживается более южных частей; поэтому она входит из Азовского моря исключительно в Кубань, а в Дону встречается редко, хотя во время половодья заходит иногда в Донец до Изюма; в Каспии она живет преимущественно у устьев Терека, Куры и персидских рек, а в Волге попадается случайно и только в устьях последней, у Астрахани; в Урале она уже вовсе неизвестна. В Черном море шемая далеко не так многочисленна, но заходит отсюда как в Днепр, Буг и Днестр, так и речки Крымского полуострова (Салгир); в Днепре она, впрочем, не встречается или очень редко, выше порогов. В остальных странах Европы шемая известна только в Дунае, где принадлежит к очень редким рыбам, но, странное дело, она весьма многочисленна в некоторых озерах Баварии, между тем, как у нас в России никогда не встречается даже и в заливных озерах. Во Франции, Англии, Пруссии, а также Италии и Испании шемая совершенно неизвестна. Вероятно, ее также нет и в Сибири, хотя Паллас и свидетельствует, что она была получена им из Даурии.

Образ жизни этой рыбы весьма мало известен. У нас она большую часть года живет в море и в реки входит только для метания икры, иногда, впрочем, задолго до нереста. В Куру и Терек она идет в октябре и ноябре, но, быть может, этот осенний ход ее имеет целью, подобно тому, как это замечается у других рыб, зимовку в реках, а весенний ход начинается независимо от первого: в Дон и Днепр она действительно входит только очень ранней весною, нередко до вскрытия реки. Шемая (вернее вариетет ее), живущая в озерах Баварии, сколько известно, любит чистую, холодную воду с каменистым дном и держится там преимущественно в горных озерах и реках. Что шемая действительно любит быстрое течение, доказывается тем, что она не входит в Волгу, в Урал, весьма малочисленна в Дону, редка в Днепре, чаще встречается в крымских речках, а в Кубани, Тереке, Куре и многих персидских реках ловится в большом количестве. У нас в Днепре шемая нерестится в одно время с таранью (черноморская плотва, см. выше) в начале апреля, даже в конце марта; по раннему ходу своему она называется там, в отличие от обыкновенного синца, который идет в реку гораздо позже, подкрыжным, т. е. подледным синцом. В Дону шемая трется также вскоре после вскрытия. Сколько известно, в реки она входит у нас небольшими стаями.

Промысел шемаи довольно значителен, и она даже на месте ценится очень высоко. Главный лов производится на Азовском море и Кубани; здесь ее добывается около 2 миллионов штук, т. е. до 40–50 тысяч пудов. Менее значителен улов ее в Каспийском море, где она всего многочисленнее в Тереке и у его устьев: зимою это самая обыкновенная рыба в этой реке. Всего же добывается шемаи вероятно, не менее 3 миллионов штук. В море ее обыкновенно ловят летом, а в реках весной, иногда также и осенью. Рыба эта редко подымается очень высоко. Мы уже видели, что она не встречается выше Днепровских порогов; в Тереке она доходит до Моздока, редко до Екатеринограда. В свежем виде шемая мало употребляется в пищу: по нежности своего мяса, которое, действительно, во многом напоминает сига, и большому количеству жира она очень скоро портится, особенно летом, и потому сейчас же солится, а затем еще прокапчивается или вялится. Шемая Аральского моря значительно суше кубанской.