Текст книги "Когда Америки не было"

«Город тушеных бобов»

Четвертого марта 1629 года Карл I даровал хартию новой «Компании Массачусетской бухты в Новой Англии». За два дня до этого король распустил английский парламент и не созывал его одиннадцать лет. Оба события связаны не только хронологически. Причиной роспуска парламента явился его отказ утвердить новые налоговые сборы. Казна была пуста, и расточительный король изыскивал источники ее пополнения.

«Компания Массачусетской бухты» стала довольно типичным для того времени акционерным колонизационным предприятием. Само название Massachusetts, закрепившееся впоследствии за одним из штатов Новой Англии, в переводе с индейского означало «место больших холмов» (название впервые встречается в трудах Джона Смита).

Компания насчитывала более ста пайщиков, среди которых были как ищущие обогащения дворяне, так и лондонские торговцы, кожевенники, пивовары, оружейники. Согласно хартии, пятая часть добытого в Америке золота и серебра шла королю. Среди руководителей Массачусетской компании довольно скоро выделились люди, входившие в пуританское окружение герцога Линкольна, одного из главных спонсоров предприятия. Среди них был видный правовед и теолог Джон Уинтроп (Winthrop).

Уинтроп происходил из семьи зажиточных джентри графства Саффолк. Его отец был финансовым контролером двух университетских колледжей в Кембридже. Сам Джон, окончив Кембридж, сделался юристом и практиковал сначала в качестве судьи у себя в графстве, а затем – в Лондоне при суде по делам опеки. Он стал известен еще в 1624 году, оказавшись в числе подателей петиции от графства Саффолк, в которой перечислялись многочисленные пороки властей: «папизм», казнокрадство, судебная волокита, произвольное налогообложение – и излагались доводы в пользу реформ. В год, когда король распустил парламент, пуританин Уинтроп лишился должности в опекунском суде, а герцог Линкольн отправился в Тауэр за свои убеждения.

В трудах Джона Смита имеются следующие строки: «мистер Джон Уинтроп… человек столь же достойный, сколь и состоятельный, отправился в путь, обеспеченный самым наилучшим образом (с ним ехало около 600–700 человек)». На эскадре в одиннадцать судов разместили также двести сорок голов крупного рогатого скота и шестьдесят лошадей. Это была самая крупная из когда-либо покидавших Англию колонизационных экспедиций.

На головном корабле «Арбелла» (названном в честь дочери герцога Линкольна) губернатор Уинтроп, на пути в Новый Свет, прочел свою программную проповедь. Он говорил о возведении земного Сиона – «Града на Холме» (We shall be City upon a Hill), где жизнь будет строиться на основе библейских заповедей.

После двухмесячных поисков надежного источника пресной воды и безопасного от нападения волков и индейцев места, 7 сентября 1630 года в устье реки Чарльз был основан Бостон (в сорока милях севернее Плимута). Первоначально поселение называли Тримаунтен – из-за трех высоких холмов в массачусетской бухте. На сегодняшний день из них уцелел только один – Бикон-Хилл, где находится Капитолий штата Массачусетс, а прежнее название сохранилось лишь в наименовании улицы Тремонт и на старинном гербе Бостона.

В первую голодную зиму бостонцы потеряли около двухсот человек, среди них были леди Арбелла и сын Джона Уинтропа Генри. Как написал Джон Смит, «несмотря на все, благородный губернатор не потерял присутствия духа; все промахи и неудачи не заставили его раскаяться в затеянном деле».

«Град на Холме» с момента основания оказался самым крупным поселением в Новой Англии. Под жестким руководством губернатора Уинтропа колония строилась и развивала торговлю. Порядки и нравы бостонских пуритан отличались особой суровостью. Жестокие наказания полагались за идолопоклонство, супружескую измену, содомию, колдовство, ношение яркой и броской одежды, курение табака, злословие, несоблюдение «Субботы», как они на библейский манер именовали воскресенье. В центре Бостона сохранился Лягушачий пруд, куда благочестивые пуритане окунали нарушивших каноны общины.

Горожане, свято соблюдавшие закон «Субботы», не могли разводить в день отдохновения огонь. Как и в случае еврейской традиции, это наложило отпечаток на приготовление еды. Блюда, в частности из бобов с солониной, готовились накануне и оставались весь следующий день в теплой печи. С тех пор и появилось одно из насмешливых прозвищ Бостона – «Бобовый город» (Bean Town).

Осенью 1636 года на противоположном от Бостона берегу реки Чарльз был основан Кембриджский колледж, первый в Америке. Учебное заведение поначалу насчитывало всего девять студентов и одного преподавателя. Через два года массачусетский пастор Джон Гарвард (Harvard) оставил по завещанию колледжу свою библиотеку в 400 томов и значительное состояние. В благодарность за щедрое пожертвование учебное заведение было названо его именем, а подворье в Коровьем ряду получило название «Гарвардский двор». Историки считают, что не кто иной, как Шекспир в свое время познакомил в Лондоне родителей будущего филантропа, чье имя носит один из самых престижных университетов США.

С 1636 года началась переселенческая волна в Коннектикут, как постепенно стали называть край, лежащий по среднему и нижнему течению одноименной реки. Хартфорд, в ста милях южнее Бостона, и несколько других поселений образовали впоследствии новую американскую колонию Коннектикут.

Выдающийся представитель английского Просвещения, философ и историк Дэвид Юм писал о развитии американских колоний: «Дух независимости, пробуждавшийся тогда в Англии, здесь засверкал в полном блеске, обретя новую силу в смелости и предприимчивости тех, кто, не желая мириться с монархией и государственной церковью, отправлялся искать свободу посреди этих диких пустынь».

Два губернатора, Уильям Бредфорд и Джон Уинтроп, несмотря на определенные разногласия между сепаратистами и пуританами, поддерживали добрососедские отношения. Они состояли в переписке и наносили друг другу визиты. В судьбе лидеров двух общин прослеживается много общего: религиозное диссидентство на родине и трагическая гибель близких в эмиграции, желание взрастить на новой почве «истинное общество» и тяга к литературному творчеству (оба оставили обширное эпистолярное наследие и мемуары). Бредфорд и Уинтроп были не просто первыми историками Новой Англии; их сочинения представляют собой удивительную исповедь людей, взваливших на свои плечи немыслимый груз строительства на новом берегу Плантации Духа.

Памятник Уильяму Бредфорду в Плимуте

Их великие соотечественники творили легенду об Америке: шекспировский Гонзаго мечтал об этой сказочной стране, Томас Мор создал страну Утопию в Новом Свете, грезил о «Новой Атлантиде» Фрэнсис Бэкон. Но написать первые страницы захватывающей американской драмы выпало на долю Уильяма Брюстера и Джона Карвера, Уильяма Бредфорда и Джона Уинтропа.

История колоний Новой Англии напрямую связана с растущей «великой смутой» в самой Британии. Карл I возложил задачу искоренения кальвинизма на одного из видных прелатов Англии – шестидесятилетнего лондонского епископа Уильяма Лода. Король сделал его архиепископом Кентерберийским, примасом англиканской церкви. Церковные суды под началом Лода могли штрафовать и сажать в тюрьмы, осуществлять цензуру и отбирать детей у родителей, вызывающих подозрения; судебные агенты вламывались в жилища и в поисках крамольных книг переворачивали дома вверх дном. Приверженцы официальной церкви распевали песню, содержавшую оскорбления в адрес пуритан, обзывали их «мнимыми избранниками», «дьяволовым отродьем» и «псевдонабожной дрянью».

Репрессии властей вызвали массовое бегство в Америку. Через двадцать лет после прибытия «Мейфлауэра», в 1640 году, население Новой Англии составляло уже двадцать тысяч человек; историки назвали эту переселенческую волну «Великой миграцией». Интересно, что в 1631 году сельский сквайр Оливер Кромвель, депутат разогнанного королем парламента, распродал свое имущество и сел на корабль, отправлявшийся в Новый Свет. Трудно сказать, как сложилась бы судьба самого Кромвеля и как развивалась бы британская история, не задержи этот корабль королевские портовые власти.

У фанатичного и мстительного Лода дошли наконец руки и до заокеанских поселений. Архиепископ добился от Карла I учреждения Королевской комиссии по упорядочению дел колоний. Документ от 28 апреля 1634 года наделял комиссию под руководством Лода «властью для покровительства и управления» всеми колониями, настоящими и будущими, с правом наказывать «всех оскорбителей и нарушителей установлений и ордонансов, арестовывая их, заключая в тюрьму, отсекая члены или лишая жизни».

В 1635 году Эдвард Уинслоу отправился в Лондон улаживать торгово-хозяйственные дела Плимутской колонии. По доносу недоброжелателей он попал в поле зрения комиссии Лода. Архиепископ Кентерберийский лично допросил Уинслоу, обвинил его в распространении ереси в новых землях и отправил в тюрьму. Плимутец провел в заточении четыре месяца и был, по счастью, выкуплен при помощи друзей. Некоторые историки считают, что Бостону и Плимуту удалось избежать карательной экспедиции лишь благодаря тому, что в Англии вскоре разразилась гражданская война.

Еретики и отступники

«В любопытной истории одного из первых поселений Новой Англии, известного под именем Мерри-Маунта, или Веселой горы, кроется материал для целого философского романа», – написал в 1836 году известный американский литератор Натаниэл Готорн.

Одним из тех «джентльменов-авантюристов», которыми во множестве пестрели страницы ранней американской истории, был Томас Мортон. Удачливый делец и кутила, он обосновался между Бостоном и Плимутом (в районе теперешнего города Квинси) и не без основания назвал свою факторию Мерри-Маунт. Здесь Мортон скупал у индейцев пушнину, продавал им оружие и выпивку и – к негодованию «отцов-пилигримов» – предавался в компании своих спутников и индианок всяческому пороку, нагло попирая, таким образом, божьи заповеди. Возмущенный Бредфорд назвал Веселую гору «школой атеизма».

Против нечестивца поначалу предпринимались меры дипломатического характера, но безуспешно. После того как Мортон со товарищи на 1 мая 1628 года воздвиг, согласно старым языческим верованиям, Майский столб и, по словам Бредфорда «возродил безумные и бесстыдные вакханалии», против него отправили военную экспедицию под командой Майлза Стэндиша. Уильям Бредфорд писал: «Они нашли его готовым к обороне: двери забаррикадированы, сообщники вооружены, порох и пули под рукой на столе; и если б не нагрузились они чрезмерно крепкими напитками, наделали бы много бед». В конечном итоге нетрезвый «гарнизон» Мерри-Маунта удалось разоружить. «Жертв ни с той, ни с другой стороны не было, – вспоминал плимутский губернатор, – разве что один из них до того был пьян, что упал носом на острие меча, потеряв немного своей буйной крови».

Томаса Мортона отправили с первым кораблем в Англию. На родине «идолопоклонник» сумел доказать свою невиновность, а затем издал в Амстердаме книгу о своих приключениях, назвав ее «Новоанглийский Ханаан». Мортон оказался не лишенным литературного дара; его произведение представляет собой живую и едкую сатиру на жизнь и нравы поселенцев Новой Англии. Более того, наравне с хроникой Уильяма Бредфорда «Новоанглийский Ханаан», несмотря на весь субъективизм, стал одним из важнейших источников по ранней истории американских поселений.

Прибывший в Массачусетс в 1631 году пастор Роджер Уильяме отличался особой ученостью. Он прошел полный курс Кембриджского университета, но отказался от карьеры юриста. Уильяме называл себя «искателем» и не был сторонником определенного протестантского вероучения. В Бостоне ему предложили пост настоятеля главной церкви города. Уильяме не принял столь лестное предложение, мотивируя отказ тем, что бостонская церковь не до конца порвала с англиканством. Священник обосновался в Сэлеме (Salem), севернее Бостона, где начал проповедовать среди местной паствы. Очень скоро бостонский магистрат усмотрел в его речах прямую опасность.

Молодой проповедник объявил недействительными хартию, дарованную колонии Карлом I, и основанные на ней земельные права колонистов. Притязания короны на американские земли Уильяме отверг как кощунственные и заявил, что поскольку вся американская земля принадлежит индейцам, то ее надо не захватывать, а выкупать путем мирных переговоров. Роджер Уильяме называл короля узурпатором, богохульником и лгуном. Это явно противоречило избранной поселенцами дипломатии в отношении королевской власти. Губернатор Уинтроп писал, что Уильяме «провоцирует против нас недовольство короля и вкладывает в его руку меч, чтобы тот уничтожил нас».

В 1633 году Роджер Уильяме вынужден был перебраться в Плимут, где надеялся обрести единомышленников среди сепаратистов. История его взаимоотношений с «отцами-пилигримами» не сохранилась. Хроника Бредфорда в этом месте неожиданно становится сухой и краткой: «Впал он в странные заблуждения и принялся их проповедовать, отчего произошло у него с общиной несогласие, а затем и недовольство с его стороны, заставившее его внезапно нас покинуть».

О причинах разлада молодого радикала с властями Новой Англии можно лишь догадываться. Известно, что в те годы он писал трактат, в котором призывал к либерализации религиозных доктрин: «…не только язычникам-индейцам, но и своим соотечественникам, а также французам, голландцам, испанцам, персам, туркам и евреям должно быть позволено их вероисповедание – при условии соблюдения гражданских законов».

В поисках принципов юридической и духовной свободы он слишком опередил свое время. Главное произведение, названное «Кровавый догмат преследования за убеждения», Уильяме посвятил английскому парламенту, но издал в Лондоне анонимно. Парламент незамедлительно осудил «еретическую» книгу и приговорил ее к публичному сожжению. Печатник Декстер, издавший «Кровавый догмат», успел до ареста сесть на корабль, отправлявшийся в Америку.

Из Плимута путь Роджера Уильямса вновь лежал на берега Массачусетского залива, в Бостон. Однако теперь он уже не мог рассчитывать на радушный прием. В 1635 году вольнодумца предали суду, лишили сана и приговорили к принудительной высылке в Англию. Ночью, накануне отправки на корабль, проповедник сбежал и переселился в глухую местность к югу от Массачусетса, где основал поселение Провиденс («Провидение»), будущую столицу колонии Род-Айленд.

История с Томасом Мортоном получила новое и неожиданное развитие спустя пятнадцать лет. Он вернулся в 1643 году в Новую Англию под чужим именем и возобновил торговлю с индейцами и «бесовские игрища» в Мерри-Маунте. На этот раз терпение лопнуло у губернатора Джона Уинтропа. После рейда бостонцев на Мерри-Маунт имущество «слуги дьявола» конфисковали, поселение сожгли дотла, а сам автор «Новоанглийского Ханаана» в кандалах был отправлен в Лондон для суда.

Привязанность Томаса Мортона к Америке оказалась воистину неистребимой. «Несколько лет спустя, – написал Бредфорд, – когда в Англии шла война, он снова сюда явился и был в Бостоне заключен в тюрьму за книгу свою и за иные дела, ибо закоснел во зле». Из тюрьмы Мортон уже не вышел.

Чтобы понять духовный мир и побуждения первых поселенцев Новой Англии, лучше всего обратиться к их моральным авторитетам. Джон Уинтроп в речи на Генеральной ассамблее Массачусетса 3 июня 1645 года обосновал пуританскую концепцию нравственно-правовых возможностей человека. По его мнению, существует два вида свободы: естественная и моральная. Естественная свобода присуща человеку и всем тварям. Такая свобода, не ограничивая человека в помыслах и поступках, лишь растлевает его. «Это свобода в равной мере творить добро и зло. Как раз против зверя в нас и направлены все законы Божьи… Свободу другого вида я называю гражданской, или федеральной, она может быть также названа моральной – в свете соглашения между Богом и человеком в моральном законе и конституции и политических соглашений между самими людьми. Такая свобода – настоящая цель и объект власти и не может существовать без нее; и только она – истинна, справедлива и честна. За такую свободу мы и стоим, рискуя, если необходимо, не только имуществом нашим, но и жизнью».

Конфедерация

В конце лета 1642 года Карл I, бежавший из мятежного Лондона на север страны, поднял королевский штандарт над замком в Ноттингеме (в ста милях от Скруби). Карл призвал под знамена представителей старой феодальной знати, которых в народе прозвали «кавалерами». Противников короля и сторонников парламента именовали «круглоголовыми» (пуритане носили короткие стрижки). Спустя неделю королевский штандарт с начертанным на нем девизом «За Бога и короля» сорвало в Ноттингеме ветром. Это считалось дурным предзнаменованием.

Гражданская война вызвала существенные политические перемены не только в Англии, но и в американских колониях. Вирджиния, где утвердилась официальная англиканская церковь и куда бежало большое количество роялистов, объявила о своей лояльности Карлу I. Колонии Новой Англии проявляли сочувствие пуританскому парламенту и, впоследствии, республике. 19 мая 1643 года они объединились в Конфедерацию Новая Англия – первый в истории союз американских колоний.

В обширной Плимутской колонии проживало в то время две с половиной тысячи жителей и насчитывалось десять поселений на Кейп-Коде и материке (Даксбери, Маршфилд и др.) Формально новоанглийская Конфедерация образовалась для защиты от возможного нападения индейцев и враждебных государств. Однако не менее важной причиной создания политического союза были опасения поселенцев Плимута, Бостона и Коннектикута, что успехи роялистов, которых те добились в начальный период гражданской войны в Англии, могут натолкнуть короля на мысль о вмешательстве в жизнь колоний.

В 1645 году кавалерия Кромвеля нанесла Карлу I окончательное поражение. Король, обрезав волосы и бороду и переодевшись в костюм слуги, вновь бежал на север страны, где стояли шотландские войска. Внук Марии Стюарт рассчитывал на великодушие шотландских лордов, но те выдали его англичанам за четыреста тысяч фунтов стерлингов. 30 января 1649 года король взошел на эшафот в Лондоне и был обезглавлен при большом стечении народа. Гонителя пуритан архиепископа Лода заключили в Тауэр и затем казнили. Палата лордов и все церковные суды упразднялись.

Актом парламента от 19 мая 1649 года Англия была провозглашена республикой. «В первый год свободы, Божьим благословением восстановленной», – значилось на новой государственной печати, скрепившей этот исторический акт. Интересно, что из всех монархов Европы один лишь царь Алексей Михайлович, отец Петра Великого, прервал всякие сношения с республикой «цареубийц» и изгнал английских негоциантов из пределов своего государства.

Старый, многовековой давности иерархический миропорядок был сокрушен. В скромной бревенчатой хижине по ту сторону Атлантики Уильям Бредфорд приветствовал наступление Нового Времени: «Не думал я, начиная эти записки, что падение епископов со всеми их судами, канонами и обрядами было столь близко и что доведется мне до него дожить; и свершилось это Божьим велением, и ему подобает дивиться!»

Неожиданно быстрый расцвет политического и религиозного радикализма в Англии многие исследователи непосредственно связывают с заокеанским влиянием. Ново английские идеи и верования возвращались в метрополию, питая революционную волну. Когда английские пуритане создали однопалатную парламентскую республику, они заимствовали социальный опыт колоний Новой Англии.

Посланником Конфедерации в Лондоне стал Эдвард Уинслоу, не раз проявлявший свои дипломатические способности. Протектор Англии Кромвель поначалу решил оставить его в столице, но затем отправил с военной экспедицией для овладения Эспаньолой (Гаити). Англичане не добились успеха на Гаити, но завоевали остров Ямайку. На обратном пути Уинслоу скончался на борту корабля и нашел свое последнее пристанище в водах Атлантики.

Целый ряд плимутцев и бостонцев вписали свое имя не только в американскую, но и британскую историю того времени. Племянник губернатора Уинтропа Джордж Даунинг, один из первых выпускников Гарварда, сделал дипломатическую карьеру по ту сторону океана. Он оказался полезным слугой двух господ – парламента и короля; его имя носит знаменитая лондонская Даунинг-стрит, где находится резиденция главы британского правительства. Массачусетский пастор Хью Питерс стал личным капелланом Кромвеля и, по слухам, скрывался под красной маской палача Карла I. Плимутец Томас Уиллет в составе английского флота участвовал в захвате голландского Нового Амстердама в 1664 году и стал первым английским мэром этого города, переименованного в Нью-Йорк.

Вражда между пуританской Новой Англией и англиканской Вирджинией была характерным отражением британской междоусобицы в Америке. Как только весть о казни Карла I достигла берегов Нового Света, вирджинцы присягнули его сыну и наследнику Карлу II. Несогласные объявлялись государственными изменниками. Новая Англия на какое-то время разорвала все торговые связи с Вирджинией. Будь эти колонии ближе друг к другу, между ними могла бы даже вспыхнуть война. События 1640-х годов показали огромные различия между американскими регионами: Север выступал против Юга, парламент – против короля, пуритане – против англикан, простолюдины – против аристократии. Противостояние Севера и Юга было сильно выраженной структурной чертой, которая с самого начала определило историю будущих Соединенных Штатов Америки.

«Соединенные колонии Новой Англии» уже в то время выказывали стремление вести независимую политику. Конфедерация хранила верность разогнанному Кромвелем парламенту и не признала его пожизненным протектором Англии. Плимут и Бостон не подчинились британским Навигационным актам и другим постановлениям, стеснявшим американскую торговлю.

Несмотря на всю политическую аморфность, Конфедерация просуществовала почти полвека, в значительной степени подготовив объединение Бостона и Плимута в 1691 году в единую колонию Массачусетс.

Не менее важным в историческом плане оказалась роль колоний Новой Англии как прообраза будущих Соединенных Штатов. Историк Дэниел Бурстин, автор трехтомного труда «Американцы», писал: «Пуритан, как и американцев многих последующих поколений, больше волновали успешно функционирующие институты, нежели блеск всеобщих истин. Понятие "новоанглийский путь" – не что иное, как ранний прообраз современного понятия "американский образ жизни"… Пуританской ортодоксии Америка обязана появлением практического гражданского законодательства. Отличавшее пуритан стремление к разработке платформ, программ действий, идей федеративного устройства – все это в значительно большей мере, нежели присущий им религиозный догматизм, определило своеобразие их общественного уклада, предвосхитив особенности политической жизни Америки в течение последующих веков».

Так история нескольких религиозных общин – небольшой эпизод в общей истории европейской Реформации – приобрела эпохальное мировое значение. Именно здесь, в Новой Англии, были прочерчены контуры новой общественной формации. В 1831 году французский историк и социолог Алексис де Токвиль, посетив США, написал: «Цивилизация Новой Англии была подобна огням, зажженным на высотах, которые, распространяя тепло вокруг них, окрашивают своим светом последние пределы горизонта».

Музей пилигримов, старейший в США