Текст книги "Струна истории"

И здесь начался тоже (почему-то именно в VIII в.); здесь (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте районы Италии, заселенные далее им перечисляемыми народами. – Ред.) в VIII в., понимаете; здесь – в VIII в. (этруски. – Ред.); здесь – в VIII в. (римляне. – Ред.); здесь – в VIII в. (сабины. – Ред.) – процесс какого-то укрупнения. Сначала – этруски, народ очень странный, до сих пор не знает никто, кто такие этруски. И хотя надписи их есть, расшифровать их никто не умеет. Они взяли власть в свои руки над почти всей средней Италией.[77]77
  В период своего расцвета (ок. 800–400 гг. до н. э.) этруски контролировали прибрежные земли к северо-западу от реки По до Неаполя.


[Закрыть] Затем против них выступило население города Рима.[78]78
  Ок. 510 г. этрусский царь изгнан из Рима. Рим стал республикой.


[Закрыть]

Рим – это был о-очень маленький городок. В нем было всего-навсего несколько домов и стена. Построили его, по легенде (ок. 753 г. до н. э. – Ред.), два разбойника – Ромул и Рем, считалось, что они – дети царя, воспитанные волчицей. Волчица, она, сами понимаете, хотя и любила их до самой смерти, но точных данных об их происхождении дать не могла. Во всяком случае, тут можно считать достоверным лишь то, что это была кучка разноплеменных! – совершенно разных, разноязычных людей, объединившихся в одной судьбе, – в подчинении вождю своих разбойников – Ромулу, который на берегу желтой реки Тибр и грязной маленькой речки, в нее впадавшей, – Клоаки (откуда и название идет), построил город Рим. И обнес его стеной и сказал, что никто – ни один живой человек – не перейдет эту стену!

Рем сказал: «Подумаешь, стена!» – разбежался и перепрыгнул ее.

Ромул сказал: «Будет по-моему!» – и убил своего брата.

С этого началось образование такой, казалось бы, ниоткуда взявшейся народности. Эти самые пятьсот бандитов, которые собрались вокруг Ромула, тут число чисто условное, они оказались, поскольку они были бандиты – без женщин. И им было ужасно скучно, потому что – естественно, почему. И поэтому они пошли в гости к соседнему племени сабинов. И украли там тех девиц, которые согласились с ними потанцевать. Но когда сабины побежали отбивать своих девиц, то девицы все категорически отказались вернуться. И сказали: «Мы вышли замуж и – очень довольны!»

После чего сабины и римляне объединились в одну целостность (ок. 400 г. до н. э. – Ред.). То есть пошел какой-то снежный ком наворачиваться. После чего началась длинная война римлян с этрусками, кончившаяся в пользу Рима. Сначала – этруски побеждали, потом – римляне.

И римляне уже к IV в. до н. э. подчинили уже среднюю Италию. Вот так (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте территорию вокруг Рима. – Ред.). Больше всего оказали им сопротивления (ок. 326–286 гг. до н. э. – Ред.) наиболее родственные им самниты, жившие в горах Апеннин.

И вот тут оставшееся время потратим на то, чтобы посмотреть, а как же создался этот «populus romanus» – римский народ.

Оказывается, он создался очень простым способом, – у римских основателей города – отцов и их сабинских жен было много детей. Эти дети получили название – патриции (лат. patricius. – Ред.). И они составляли наиболее боевую часть, которая ходила в походы, с тем чтобы подчинить себе и завоевать окрестные деревни и окрестные племена: латинов, самнитов, умбров и других. Причем при завоевании они, значит, брали у людей третью часть земли. Две трети – оставляли побежденным. Обязывали их еще платить кой-какую аренду и, таким образом, – жили и существовали.

А побежденные считались подчиненными городу Риму. Когда патриции захватили довольно большое количество земли с населением, то население сказало:

– Э-э! Как вы хорошо устроились! Живете – не работаете. Получаете аренду, вообще говоря, на всех поплевываете, рабов имеете, рабынь. А мы что?

Патриции на это им ответили:

– А вы, собственно говоря, на что претендуете? Мы – воевали, кровь проливали! Боролись! А вы? Сидели дома, ели курку с маслом. И вы хотите получить долю добычи, ради которой вы ничем не рисковали? Не-е-ет, номер – не пройдет!

– Как? – сказали подчиненные (плебеи они назывались). – Вот ты говоришь – не пройдет номер, Сект Луций? Пройдет! Нас-то в пять раз больше! Как навалимся на вас, что от вас останется? И куда вы денетесь, – мы в одном государстве! Это не война государства с государством! И объединиться мы вам не дадим. А если вы, вообще говоря, не хотите с нами делиться властью, правом на управление, правом на имущество, – мы от вас отделимся! Что вы без нас будете делать?

И ушли на соседнюю гору. И поставили свой там город. Патриции видят – дело плохо. Послали парламентеров, стали умолять: «Вернитесь! Давайте договоримся!»

И, представьте себе, – договорились. И те – вернулись.[79]79
  В истории известно пять таких угроз плебеев покинуть Рим.


[Закрыть] Договорились, что Рим будет состоять из трех сортов римских граждан. Самый старший – это сенаторы, который будет состоять из богатых патрициев и наиболее важных, талантливых, толковых, заслуженных плебеев, – их пустили в Сенат.[80]80
  До этого лишь патриции могли быть сенаторами, то есть входить в группу 100 должностных лиц, пожизненно правивших Римом и имевших привилегии.


[Закрыть] Кроме того, все остальные будут обязаны нести военную службу, согласно своему имению имущества. Кто может явиться с лошадью, тот называется всадник – eques. А лошади были только у плебеев. Потому что когда патриции воевали – плебеи, вообще говоря, воспитывали скот и наживали имущество. А кто не может явиться, тот пускай является просто в доспехе – с мечом, в шлеме, в поножах (металлические щитки для защиты ног. – Ред.), в латах и служит в пехоте. Таким образом, оказалось, что сенаторы – смешанные патриции и плебеи. Всадники – почти все сплошь плебеи; а римский народ, основная масса – это опять же смешанные патриции и плебеи – бедные, у которых не хватало денег на лошадь. Она по тем временам дорого стоила. И, кроме того, бедных-то ведь можно обижать. Поэтому их разделили на три подразделения, которые назывались – трибы.[81]81
  Трибы (лат. tribus, от tribuo – делю, разделяю) – племена в Древнем Риме. Древнейшее население Рима состояло из трех триб – рамнов (латинян), тициев (сабинян) и луцеров (этрусков). Первоначально в каждую трибу входило 100, затем – 300 родов. Эти три трибы составляли общность – «римский народ».


[Закрыть] У нас это сейчас переводится как «племя», довольно неточно.

Представителями (в Сенате с 494 г. до н. э. – Ред.) этих триб были трибуны, которые пользовались правом неприкосновенности, которые

– могли быть только плебеями,

– которые могли любое постановление Сената отменить, потому что у них было право вето (veto – «запрещаю»).

То есть они имели колоссальную власть. И в каждом регионе, в который направляли против какого-нибудь войска, – обязательно присутствовал военный трибун, который представлял там, так сказать, интересы масс. Но масса эта состояла из таких же головорезов и живодеров, как Сенат и всадничество. И только и желало, как бы разбогатеть за счет соседей. И поэтому они подчинили себе Лациум (равнина вблизи Рима. – Ред.) и единокровных и единоверных, единоязычных латинов (живших в Лации. – Ред.) и приняли их в свою Римскую республику. «Res publicus» – дело общее, это буквальный перевод, не очень точный.

Приняли в Римскую республику латинов на правах союзников, то есть они:

– не имели права не выставлять сенаторов,

– не имели права требовать скорого суда,

но в общем-то кое-какие права они имели – урезанные.[82]82
  Во время Республики римским гражданином, который имел право выбирать и служить в армии, мог быть только тот, кто родился в Риме и только – от римских граждан. Союзники – латины тоже имели некоторые преимущества римского гражданства – они могли служить в армии.


[Закрыть] А тех, кого они побеждали и покоряли, как – чужих, они уже назывались провинциалы.[83]83
  То есть жители провинций. Ок. 224 г. Рим уже доминировал во всей Италии.


[Закрыть]

Лекция III
История и этносы. Бессмертна ли цивилизация?

I в. н. э. – взгляд с востока на запад: Китай, династия Хань. – Мидийское и Персидское царства. – Экспансия Рима: – Борьба партий в Риме. – Рабы. – Легионеры. Военная реформа Мария. – Вечный город. – Латифундиальные семьи. – Парфянское царство: – Восстание Арташира Папакана. – Китай. – Великий шелковый путь. Минусы международной торговли.

IX–X в. н. э. – взгляд с запада на восток: Феодалы в Европе. – Борьба феодалов и пап. – Франки, бургунды, аквитаны, провансальцы. – Тангутское и Киданьское царства. – Время и место рождения этносов.

Рубеж I в. н. э. – взгляд с севера на юг: Подъем готов и славян. – Даки против Римской империи. – Ситуация в Палестине: – Восстание Маккавеев. Фарисеи, саддукеи, зелоты. – Римляне и первые христиане. – Септуагинта. – Офиты. – Гностики.

Дискретность этнической истории.

Итак, мы остановились на том, что в VIII–X вв. до н. э., точнее в X–VIII вв. до н. э., начали складываться крупные этнические образования, которые пошли, естественно, как им и полагалось, – по пути прогресса.

С Востока начнем.

Небольшой китайский этнос в среднем течении Хуанхэ и впадающей в нее реки Вэй охватил все междуречье Желтой и Голубой рек, перекинулся к северу от Желтой реки – в область Шэньси, захватил область, в центре которой сейчас Пекин, и стал очень сильно распространяться по берегам Чжилийского залива вдоль полуострова Ляодун.

То есть мы видим закономерный прогрессивный рост этноса и государственных образований. Напомню, что этот рост произошел за счет совершенно человекоубийственных междоусобных войн, потому что китайцы не понимают, что такое плен. В плен не берут, и всех противников, которых могут поймать, убивают. Кого не могут поймать, тоже в плен не берут, а милуют и принимают в свою среду. Такой стереотип поведения китайцев дал возможность оформиться к II в. до н. э. огромной империи Хань, которая охватила почти весь современный Китай, южную часть Маньчжурии, границей которой стала Великая китайская стена. Что мы здесь видим? – Натуральное прогрессивное развитие. То самое, которое нам кажется естественным, или как нас учили, что все человечество развивается по пути прогресса.

Посмотрим, что происходило в других странах. Так ли это?

В VIII в. до н. э. мидяне[84]84
  Мидийское царство возникло в 700 г. до н. э. на территории современного Ирака. При Киаксаре (625–584 гг. до н. э.) Мидия стала великой державой. Соперничала с Персией.


[Закрыть] – народ, живший в северо-западной части современного Ирана, подчинил себе северную часть Месопотамии и Сирии, Армению, Закавказье, Персию. Персы сбросили их в середине VI в.,[85]85
  В 550–549 гг. до н. э. Мидия была завоевана персидским царем Киром II и вошла в державу Ахеменидов.


[Закрыть] перехватили инициативу, хотя мидяне по-прежнему оставались их лучшими соратниками и учителями, подчинили себе весь Ближний Восток. То есть мы видим то же самое – расширение, укрупнение, рост классовых отношений, рост государства, – прогрессивную систему.

Правда, прогресс системы и ее развитие столкнулись с другой системой. А именно, с Элладой, которую возглавила Македония. За три года (329–327 гг. до н. э. – Ред.) Персидская монархия была завоевана Александром Македонским, который располагал против страны с населением в 30 или более миллионов всего сорокатысячной армией. Македоняне теряли какое-то количество в боях, эти потери восполнялись, потому что приходили новобранцы из Греции. В общем, сорокатысячная армия завоевала эту огромную прогрессивную страну – з-а-а-просто! Но удержаться она в ней не могла, потому что парфяне, жившие на склонах Копетдага, в современной Южной Туркмении, с потрясающей легкостью выгнали македонян из Ирана (247 г. до н. э. – Ред.). И развитие продолжалось опять-таки через Парфянское государство, через Парфянскую монархию, своим натуральным путем. Тоже по прогрессивной системе.

Рим, о котором я рассказывал довольно подробно, который создал усложненную социальную систему из трех компонентов, трех подсистем, так сказать, – Сенат, всадничество и римский народ, которые подчинили себе Среднюю Италию (286 г. до н. э. – Ред.), потом Южную Италию (ок. 264 г. до н. э. – Ред.), выиграли войну с греками. Потом выиграли войну с Карфагеном,[86]86
  Против Карфагена римляне провели три Пунические войны: в 264–241, 218–201 и 149–146 гг. до н. э. Карфаген был разрушен.


[Закрыть] подчинили сначала всю Сирию, потом часть Африки, затем распространились на всю Западную Европу и Средний Восток. Подчинили Грецию, Малую Азию, Сирию, Египет, Испанию и даже Британию. Опять та же самая прогрессивная линия.

А теперь посмотрим, что представлял собой мир в I в. н. э., когда все эти крупные этносоциальные системы древности получили свое полное воплощение.

Я старался в этом рассказе ограничиться веками до нашей эры, но посмотрим, что было в Риме в I и II вв. н. э. Знаете, ничего хорошего там не было. Потому что Рим превратился из маленькой деревни, где сидели потомки хищных основателей этой страны, этого этноса, называвшиеся патрициями, и жадные плебеи, к ним примкнувшие, – победоносный Рим превратился в Великий город. То есть из пятисот семейств, сидевших (в IV в. до н. э.) в укрепленном замке на одном из семи холмов[87]87
  На знаменитом Палатинском холме.


[Закрыть] около Тибра, Рим распространился на большое пространство и превратился в город с миллионным, полуторамиллионным и до двух миллионов доходило его население. Сами понимаете, что такой город надо было кормить, и кормить его было очень трудно. Потому что римские граждане, римский народ абсолютно не желал работать. Они, эти римские граждане, завоевали столько стран вовсе не для того, чтобы дома потом заниматься скучным земледельческим трудом. Они считали, что они участники общего дела (республика – это значит «общее дело») и раз оно приносит доход, то они должны получать свою долю доходов.

Поэтому легионеры, ходившие в далекие походы: на восток – в Грецию, Сирию; на запад – в Испанию; на север – в Галлию (современную Францию), возвращаясь с большой добычей, получая отставку и даже земельные наделы, эти земельные наделы быстро пропивали и добычу свою тоже пропивали. И, кстати сказать, они не могли поступать иначе, потому что походы требовали от них такого нервного напряжения, что отдых им был необходим. А отдых стоил дорого. И отдых – это, конечно же, не просто лежать кверху брюхом, отдых – это получить какое-то количество удовольствия, отдохнуть в том смысле, чтобы душа возрадовалась. А это денег стоит. Поэтому они закладывали все свое имущество, пропивали его. А потом? – Надо или снова идти в легионы или, если они уже были старые, усталые и их не брали, надо было получать от государства способ существования. Им давали бесплатно хлеб в этом большом городе, потому что считали, что раз у них есть хлеб, они – не пропадут. Конечно, не единым хлебом жив человек, – надо и оливки, понимаете, маслице хорошее, и мяса поесть и рыбки солененькой, и вина выпить. Ну, на это они доставали деньги, потому что начали сразу же обслуживать тех или иных вождей политических партий – за деньги, конечно, не зазря. И получали за это свою мзду. И чем активнее они обслуживали своих вождей, тем больше те вожди им платили.

В результате Средняя Италия, родившая этот этнос, совершенно изменила свой ландшафт. Богатые прежде земледельческие угодья превратились в пастбища по той простой причине, что в те старые времена холодильников не было, и мяса привезти откуда-нибудь из-за моря было не возможно, – оно бы протухло. Поэтому надо было на бойни вновь пригонять быков и свиней, для того чтобы их тут же резали и мясо тут же продавали. А хлеб можно было привезти из Африки, вот эта часть (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. – Ред.), где в этих долинках в Атласе были фосфористые почвы и баснословно большие урожаи. Плоды можно было привести из Испании и из Южной Галлии, называемой Прованс («провинция» – «завоеванная страна»), вино из Греции, хлеб еще из Египта везли в большом количестве. То есть всё можно было привезти, кроме двух вещей, которые требовались жителям Рима, – свежее мясо и цветы для женщин, потому что женщины, я не знаю почему, но они очень любят цветы.

В результате город Рим со своим двухмиллионным населением превратился в город-паразит, который жил за счет всех завоеванных провинций и высасывал из них все соки. Казалось бы, эти провинции должны были бы беднеть, нищать и превращаться в совершеннейшее ничтожество. Ничего подобного не было. Притом что их грабили целиком и полностью, они богатели, увеличивали свою продукцию, выдавали на Рим столько, сколько римляне требовали (начальство требовало – они выдавали). Но еще у них оставалось для себя и для своих детей, и на продажу, и на все, что угодно.

За счет чего же было такое процветание? За счет совершенно безобразного ограбления природы. Великолепные дубовые и буковые леса Италии были вырублены и склоны Апеннин заросли маквисом.[88]88
  Маквис (франц. maquis – чаша) – густые, часто непроходимые заросли вечнозеленых колючих кустарников. Распространены почти по всему Средиземноморью, особенно в его западной части. Маквис представляет собой вторичные растительные формации, возникающие на месте сведенных жестколистных лесов.


[Закрыть] Испания, которая была покрыта прекрасными субтропическими лесами, превратилась с того времени в степь, по которой можно было только овец гонять, как в Монголии. И испанцы стали скотоводческим народом из земледельческого. В Африке эти богатейшие долинки были выпаханы и перестали давать какие-либо урожаи. То есть житницы Рима – Африка и Сицилия – превратились в голые каменистые страны, почти без почвенного слоя. Огромные стада лошадей, которые нужны были для римской кавалерии, паслись в предгорьях Атласа на рубеже Сахары. Они вытоптали землю так, что с тех пор там стала воцаряться пустыня. И до сих пор она развивается – вплоть до Сахельской трагедии[89]89
  Сахель – природная зона, примыкающая к пустыне Сахара, c засушливым климатом и полупустынным ландшафтом. Несколько экстремально сухих лет в середине 1970-х гг. привели к массовому голоду в странах зоны Сахеля.


[Закрыть] недавних лет. То есть если мы процветаем, то процветаем за счет чего-то. А древние римляне, подобно нашим недавним предкам, считали, что богатство природы неисчерпаемо. Их потомкам пришлось убедиться, что они были не правы.

Вместе с этим сказать, что в Риме была хорошая веселая жизнь, – нельзя. Естественно, что двухмиллионное население в Риме создалось не за счет естественного размножения и даже вопреки тем демографическим тенденциям, которые в это время были в Риме. Понимаете, в большом городе, где много всякого рода удовольствий, и удовольствия эти бесплатны – хлеб, и не только хлеб давали, но и бесплатные представления ставили для римских жителей и для римлянок, конечно. Там, понимаете, женщины не очень стремились иметь детей. Они применяли все меры для того, чтобы сохранить свою фигуру как можно дольше. В Риме был отрицательный прирост населения.

Пополнялось же население за счет приезжих людей из провинции, которые приезжали, поскольку там прописка не требовалась, – они устраивались, занимали угол и находили себе какое-то применение, далеко не всегда, так сказать, целесообразное, с точки зрения государственной. Одни становились сутенерами, другие – контрабандистами, третьи – ворами, четвертые – наемными убийцами, кто – проститутками, кто кем. В Риме были огромные, пятиэтажные дома (инсулы. – Ред.), где сдавали комнаты или помещения, даже не по комнатам, а по углам селились семьи, – оно вмещало колоссальное население, при жуткой тесноте. Дома строились плохо, вентиляция в них была омерзительная. Дома иногда падали, погребая жильцов под собой. Но их строили опять также скверно, потому что погибших никто не считал и не жалел.

Правда, римляне сделали несколько важных технических усовершенствований – они провели канализационную систему, для чего использовали речку, которая называлась Клоака. С тех пор клоакой стала называться любая канализация. Еще они сделали водопровод.[90]90
  Римляне считали «sanus per aqua» – «здоровье через воду». На одного жителя в сутки приходилось 1000 л воды. Первый водопровод в Риме был построен в 312 г. до н. э. Аппием Клавдием. В конце I в. н. э. 9 водопроводов обеспечивали город 5,5 млн ведер воды в день.


[Закрыть] Раньше обходились акведуками, то есть устраивали желоб на подпорках, и по нему текла чистая вода, которая все время обогащалась кислородом из воздуха. Но в город-то акведуки не проведешь! Да и грязь в городе, и воздух плохой. Они научились строить водопроводы. Трубы делали свинцовые – вода стала заражаться свинцовыми окислами. Вино хранили в свинцовых сосудах, других не было. Вино портилось, и они постоянно, медленно отравлялись.

И на фоне вот такого, очень тяжелого быта, в котором привлекала людей только возможность ничего не делать, бездельничать, разыгралась жуткая политическая борьба. Сложились две партии: аристократическая и демократическая.

Не следует думать, что вождями демократов были выходцы из народа, а вождями аристократов – выходцы из господствующего класса, то есть высшие патриции. Ничего подобного. Например, самым крупным демократом был Юлий Цезарь, который происходил из древнейшего патрицианского рода. А его предшественником был Гай Марий, очень зажиточный человек, связанный с крупнейшими всадниками, самыми богатыми римскими ростовщиками, купцами и богатеями. И договаривался он, как делить доходы. Это были вожди демократов.

А вожди аристократов были такие, как обедневший аристократ Люций Корнелий Сулла. Он действительно происходил из довольно знатного рода, но, по римским масштабам (не по нашим!), – он обеднел. Это «обеднение» римлянина нам, людям, живущим в XX в., представляется таким богатством, которое только у миллионеров может быть. Ну, у него был, конечно, дом в Риме с полной прислугой, состоящий из рабов и клиентов.[91]91
  Clients (пер. с лат.) – зависимый. Это были люди, не имевшие правовой поддержки семьи, – провинциалы, вольноотпущенники. Они присоединялись к какой-нибудь семье, их покровитель назывался патроном.


[Закрыть] Была вилла, куда он уезжал отдыхать. Были лошади; были мулы, на которых он ездил, когда не хотел скакать на коне; было большое количество рабов и рабынь; были сады, поля, то есть жить он мог совершенно свободно, сколько угодно. Но, по сравнению с подлинными богачами, он, конечно, не мог устроить, например, пир на тысячу персон, чтобы каждый ел на золотой посуде. Это мог устроить только Красс или Лукулл,[92]92
  Красс Марк Лициний (ок. 115–53 до н. э.) – римский полит. и военный деятель. Подавил восстание Спартака. Богатство, жадность и неразборчивость в средствах сделали его имя нарицательным.
  Лукулл Луций-Луциний (ок. 117 – ок. 56 до н. э.) – римский полководец и полит. деятель. Сторонник Суллы. Его богатство и роскошная жизнь вошли в поговорку («лукуллов пир»).


[Закрыть] хотя они тоже принадлежали к аристократической партии. Но это могли устроить и некоторые вожди демократов.

То есть названия «демократы» и «аристократы» в Риме было условно, и под этой маркой боролись две политические партии, которые абсолютно не жалели друг друга!

Кончилось это дело тем, что римляне уже в конце II в. стали испытывать давление со стороны окрестных народов. Кимвры и тевтоны ворвались через Альпийские проходы в Северную Италию и угрожали самому существованию Рима. В Нумидии, где сейчас Алжир, Югурта (в 111 г. до н. э. – Ред.) поднял восстание против римлян, перебил всех римских колонистов и всех заложников и с кучками своих берберских всадников готовился выгнать римлян из Африки. Для того чтобы справиться с этим делом, нужна была мощная военная система.

Эту военную систему создал (в 104 г. до н. э. – Ред.) именно Марий, вождь демократов и богатейший в Риме человек. Он увидел, что пропившиеся легионеры, не желающие работать на своих участках и желающие получать бесплатно хлеб, они могут быть использованы в качестве военной силы. Он стал их нанимать в армию с уплатой им пайка и небольшого жалованья, очень маленького. То есть он превратил ополчение в солдат.

Нанимали легионера лет на двадцать, а часто он оставался там до конца жизни, если его не убивали. Обучали этих легионеров военному искусству целые дни. Это были спортивные упражнения с утра до вечера.[93]93
  Каждый день все воины тренировались в плавании, беге, прыжках, метании дротика и фехтовании. Трижды в месяц войско совершало марш-броски на 30 км. Воины шли в быстром темпе около 6,5–8 км в час.


[Закрыть] Средний легионер по своим психофизическим качествам – это был наш или спортсмен перворазрядник, или мастер спорта. Да и не мог быть иным, – иначе бы его убили. Ему нужно было иметь эти качества. Но поскольку он был обречен на то, чтобы всю жизнь служить и всю жизнь заниматься военным делом, то он, естественно, требовал себе и некоторых жизненных удобств. Интендантская служба в Риме была поставлена очень плохо. И ее довольно быстро перевели, как бы мы сказали, на общественные начала. Пустили туда женщин – маркитанток, которые солдатам продавали все, что им было нужно, за соответственную часть их добычи. Ну, естественно, маркитантки беременели, у них получались дети. Они считались детьми полка, или легиона. Они становились наследственными легионерами. Маркитантки эти иногда, так сказать, не знали, кто был отцом их младенца. А иногда знали – тогда они назывались гетеры, то есть боевые подруги.

Таким образом, в составе римского народа создалась особая группа населения, особая подсистема – военное сословие, которое само себя пополняло, само себя обслуживало. Очень мало брало с государства, потому что, кроме пайка, скудного пайка – чечевицей их там кормили, заправленной постным маслом, иногда рыбу давали соленую. Остальное – добывай сам! Но они добывали. Дешевая и очень боеспособная армия, которая пополняла себя сама, которая не требовала пополнения с римского населения. И это всё было на фоне рабовладельческой системы.

Причем рабы, которых в Риме было очень много, как во всех крупных торговых городах, чувствовали себя гораздо лучше, чем многие свободные, не все, конечно, но многие. Свободные бедняки должны были искать пропитание любым путем и не всегда его находили. Легионеры, которые имели гарантированную пайку, должны были за нее жертвовать своей жизнью и кровью, – тоже рискованное дело. А рабы устраивались у богатых людей. Конечно, те, которые попадали на каменоломню – в Сицилию или на дорожное строительство, те довольно быстро погибали. Работали они под мечами надсмотрщиков. Иногда их на галеры сажали. Там тоже было довольно плохо, но всё-таки свежий воздух, хороший паек. И галера же не всё время движется. Когда на приколе стоит, их отпускали – на отдых. Это уже лучше. Но очень много было рабов и рабынь, в особенности тех, которые исполняли роль домашней прислуги.

Вот представьте себе, этакий нобель (лат. nobilis – благородный. – Ред.) – патриций или богатый плебей, который больше всего на свете боится, что его убьют представители противоположной партии. Что он должен сделать? Он должен иметь верных людей, сильных и храбрых, которые бы его защищали. Он идет на рынок и покупает германцев, галлов (здоровых таких!), каких-нибудь африканских негров. Приводит их к себе, пощупав мускулы и посмотрев их возможности, начинает их обучать военному делу – владению ножом или копьем. А они и без него умеют! Они еще и ему показывают приемы.

– Вот и хорошо, ребята! Будете, когда я выйду на улицу, вы будете вокруг меня идти и меня защищать. А я устрою, уж вы мне – будьте спокойны!

Ну, естественно, они от него зависят, поскольку они его рабы. А он от них зависит, потому что если они начнут зевать по сторонам, рассердившись на него, так его зарежут. А им ничего не будет.

Поэтому в этих римских базарных латифундиальных семьях (т. е. полиэтничных. – Ред.) создавался такой симбиоз, при котором эти самые рабы, особенно рабыни, а молоденькие и хорошенькие рабыни, они всегда умели своего хозяина заставить плясать под свою дудку, – ну, по пьянке. (Сами знаете, что женщина это может.) И поэтому они устраивались очень неплохо. И жили они за счет своих хозяев, процветая, но совершенно бесперспективно. Рабы могли иметь детей или от хозяина, или от раба. Но хозяин своего ребенка отпустил бы и сделал бы вольноотпущенником,[94]94
  Вольноотпущенник – бывший раб, отпущенный на свободу хозяином в виде награды или особой милости, но все равно не имевший прав римского гражданина. Многие из них становились коммерсантами, зависимыми от своего патрона.


[Закрыть] а это был неполноценный человек в римском обществе. С другой стороны, если это потомок раба или рабыни, то тогда он становился опять рабом. Некоторые предприимчивые римляне устроили инкубаторы. Туда отправляли рабынь, там их кто-то оплодотворял, они сами не знали кто. После чего они рожали ему рабов, воспитанных в его доме. Но это были уже члены домашней системы, которая в римское время по-латыни называлась «фамилия». Отсюда и наше слово. И во главе ее стоял pater familia, который был полным хозяином и над своими родственниками, и над своими рабами.

То есть рабы, в условиях латифундиального хозяйства, превращались в паразитический класс. А те рабы, которые гибли на тяжелых работах, они, в общем, оставались никем. То есть из-за того, что они очень быстро там обменивались, приходилось доставать новых и новых, а доставали их легионеры – бесплатно. И, таким образом, система превратилась в паразитическую систему, – за счет, главным образом, природы Средиземноморья и окрестных стран, в которые шла постоянная экспансия.

Экспансия шла и в I в. – Цезарь захватил Галлию (58–51 гг. до н. э. – Ред.), огромное количество золота получил отсюда. И с помощью этого золота взял власть в Риме. Помпей захватил Сирию (64 г. до н. э. – Ред.). Антоний, женившись на Клеопатре (36 г. до н. э. – Ред.), тем самым ввел римскую систему в Египет, который потом был оккупирован, после гибели Антония. То есть к I в. создалась страна, которая была ограничена Рейном – здесь была граница (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. – Ред.), Дунаем – здесь была граница, и Евфратом – здесь была граница, вот так проходила. Огромная страна! Спасало природу, отчасти и очень мало, лишь то, что в этой большой стране было населения примерно 50–52 миллиона жителей. То есть того перенаселения, которое есть сейчас, не было. Но абсолютно неэкономное расходование природных средств подрывало внутреннюю систему, изменяло ландшафт. А поскольку мы уже говорили в предыдущих лекциях, что этнос – это система, непосредственно связанная с вмещающим ландшафтом, то стал меняться и этнос.

Забегая вперед, скажу, что легионеры, число которых увеличилось до 100–120 тысяч человек, не считая вспомогательных сил, – женщин, детей, прислуги, всего, только реальной силы было такое количество, – они составили особую субэтническую группировку, которая начала постоянно бороться с Сенатом и гражданским населением. Дальнейшая история Рима – это была борьба профессиональных военных со всеми прочими. Причем военные, как правило, естественно, побеждали.

Как мы видим, прогрессивное развитие, которое привело Рим от его основания до его расцвета, носило в себе уже причины дальнейшего упадка. То есть мы видим здесь не прямое эволюционное развитие, а развитие диалектическое. За счет чего? – Подождем решения.

Посмотрим, что было в Ираке.

Парфяне – это примерно наши туркмены. Все помнят стихи Пушкина: «Узнаем парфян кичливых // По высоким клобукам».[95]95
  Клобук – высокая шапка конической формы. Процитировано стихотворение А. С. Пушкина «Из Анакреона».


[Закрыть] Так вот, туркмены до сих пор носят высокие шапки. Это парфянская одежда.

Народ этот был очень немногочисленный, но весьма боевой и воинственный.[96]96
  Начало государственности парфян (247 г. до н. э. – 224 г. н. э.) положил Искендер Зулькарнай. Пять веков Парфия делила Ойкумену на Восток и Запад, находясь в самой середине.


[Закрыть] Они создали систему подлинно аристократическую, наиболее близкую в политическом отношении к феодальным системам. Во главе страны, завоеванной парфянами, то есть всего Ирана, стоял не шах, а четыре знатных рода, один из которых правил, а остальные ждали очереди. Назывались пахлавы, фамилия у них была Пахлавы. Затем, существовало семь знатных семейств, которые не имели права на престол ни при каких условиях. Но составляли высшую аристократию – министров и советников царя. Все должности были наследственные. Ниже стояло дворянство. Примерно 240 семейств парфянских и отчасти персидских, которые должны были нести службу в коннице, естественно, за свой счет. Это были богатые люди, потому что лошади тогда очень дорого стоили, гораздо дороже, чем в позднее время. И вооружение стоило дорого. И каждый выходил ведь не один, а «конно, людно и оружно», то есть в сопровождении своих слуг. И это была грозная сила, ударная сила – парфянская тяжелая конница.

Ниже были декханы (так сейчас называются крестьяне, но в то время это слово не значило «крестьянин» в нашем смысле) – это были мелкие землевладельцы, которые сами работали на своих участках и которые носили сабли и выступали в случае войны (а войны были постоянно), как пехота. На лошадей у них денег не было. А ниже были уже горожане, батраки, бедняки и прочие угнетенные массы.

Система была о-очень продуманная, очень сильная. Они имели огромные успехи, они отбили римлян,[97]97
  Парфяне нанесли сокрушительное поражение римскому полководцу Крассу, который в 54 г. вторгся в Парфию. Исход боя у Карры решили знаменитые парфянские стрелы и тактика ложного отступления. Рим так и не смог завоевать Парфию.


[Закрыть] они отбили саков[98]98
  «Саками» персы именовали и причерноморских скифов – ведшими свой род от собак. «Сак» это собака на их языке. В 127 и 123 гг. до н. э. парфяне отбили набеги саков.


[Закрыть] (это среднеазиатские скифы), которые на них пытались напасть с востока. Но все-таки благами страны пользовалось слишком незначительное количество людей. И эти люди были для Ирана основного, западной части Ирана, – чу-ужими людьми. Их никто за своих – за персов – не считал, хотя их признавали и подчинялись им. И когда в 224 г. вождь, один из семи знатных родов Арташир Папакан[99]99
  Арташир Папакан (др. – перс. «праведная власть») (ок. 222–241 гг. н. э.), в 224 низложил парфянского царя Артабана V, воссоздал Персидскую империю, основал государство Сасанидов.


[Закрыть] из рода Сасана, князь города Тарса, вот здесь (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. – Ред.), поднял восстание, то к нему примкнули почти все декханы, то есть пешая часть войска. И примкнули маги, то есть – интеллигенция. Маг – это в то время означало просто грамотный человек, интеллигент, ученый. Они его поддержали, и он низверг Парфянскую династию, хотя прекратили только членов царствующего дома, а всех прочих – взяли на службу. То есть система хотя и пошатнулась и заменился в ней личный состав, но она укрепилась. Как будто так же, как в Риме, правда?