Текст книги "Экономика Иосифа Сталина. Поле и люди"

Современные рекорды урожайности пшеницы 162 ц/га для Англии, и абсолютный рекорд 172 ц/га для Новой Зеландии ГЕННО-МОДИФИЦИРОВАННЫМИ СЕМЕНАМИ (сам—93) только приблизились к достижениям исторической провинции Бетики в Испании, по свидетельству античных авторов державших урожаи на уровне сам—100… Ну, а качество модифицированных продуктов лучше всего аттестуют обязательные успокаивающие маркировки «БЕЗ ГМО»…

На этом фоне и 102,7 ц/га 2020 года русского холдинга «Очакова» в Краснодарском крае БЕЗ ГМО вполне благопристойный результат; как и наши средние 27,9 ц/га в отношении ирландских и английских 90 и 80 ц/га, но не гарантирующих безопасности от заболевания «коровьим бешенством».

Право, как-то узнал, что в «цивилизованном свиноводстве» прибегают к добавлению в кормовые добавки сурьмы, от чего свиньи быстрее набирают вес – но для человека она смертельно опасна…

И как бы вы отнеслись к отбивным, если их сопровождало предупреждение «Содержит Сурьму» (СС), при том, что она имеет свойство накапливаться?

– Нет уж, нет уж…!

– Да здравствуют наши грязные хрюши – САМЫЕ ЧИСТЫЕ ХРЮШИ В МИРЕ!

*******

Был ли готов И.В.Сталин к восприятию этого огромного эвристически – теоретического богатства?

«Ориентируясь на выпуск сельских священников, в семинариях преподавали основы агрономии, медицины, топографии; помимо того с развитием рабочего движения вводились и предметы для обличения социализма» – свидетельствует современный автор Т.Г.Леонтьева…

…И 4-й в выпуске миссионерского отделения Тифлисской духовной семинарии И.В.Джугашвили, имевший высший балл по всем предметам, кроме русского языка, имел основательные знания по агрономии и сельскому хозяйству, если принять во внимание, какого уровня социалиста образовала из него духовная семинария – у меня даже закрадывается подозрение, что в ЦК РСДРП, где в университетском ареопаге присутствовал только один рабочий, И. Бабушкин, он был КРУПНЕЙШИМ СПЕЦИАЛИСТОМ ПО СЕЛЬСКОМУ ХОЗЯЙСТВУ, знающим отличие филлоксеры от фитофторы.

…Можно утверждать, что он был открыт к восприятию всего присутствующего и возникающего в этой области, при этом как-то даже не «по-марксистки», а чисто лично, по своим привязанностям. Сталин увлекался садоводством, огородничеством: в перечислении его наследства (сапоги, глобус, набор трубок…) забыли сибирскую доху, в которой спал зимой на веранде, и его лопаты с самолично подобранными черенками из бокаута, груши, ясеня, отполированными до зеркального блеска многолетним пребыванием в крепких руках – трогать их другим лицам он не позволял.

Был страстным «мичуринцем» – в 1946 году угощал своих маршалов впервые выращенными в Подмосковье арбузами…

Мелочь?

Не обосновано?

А вы вот попробуйте на 6-соточном участке вырастить что – нибудь, от роз и редиски с луком для салата до парниковых/тепличных огурцов, помидор, перцев, баклажан и т. т. т. Право, как пополнится ваша книжная полка всякими и всяческими руководствами по всему растущему, ползущему, грызущему, из химий, биологий, зоологий…., с добавлением астрологий о фазах луны!

Кстати, именно он выделил Ивана Владимировича Мичурина на всеобщее обозрение иногда приводимой в воспоминаниях фразой:

– Да он выше Бербанка! – кроме прочего свидетельствующей о более глубоком погружении в эту область, нежели телополезный променад от изнуряющих умствований.

Уже по итогам «Аграрной войны» 1912—1916 гг просматривалось, что русское крестьянство, даже «осередняченное» земельными экспроприациями 1918—1922 годов и теперь более «собственническое», перейдёт или не перейдёт к крупно-товарному агропроизводству только вместе, общиной, своим проверенным гарантом, как бы чего не вышло… – в противном случае десятилетия мучительное разложение этого института изнутри, «чаяновскими» поучениями о развитии «динамично развивающегося крестьянского двора», в «кооперации» разумеется таких же «динамичных» вытесняя прочие; или «огосударствленным» сгоном крестьянства с уже «национализированной» земли как-то «по-Троцки»… Более чем фантазии, с привкусом теоретического людоедства, эти потуги оценить невозможно: уже подавляющее большинство крестьянского населения страны предрекало безусловный провал большевиков и «Советы без коммунистов» даже без обращения к природно-историческим факторам оформления «русского коллективизма». В этом пункте возникала некая теоретическая неопределённость, как ныне принято говорить, точка бифуркации, в особенности при стороннем присутствии около аграрных проблем,: собственнический инстинкт у народившегося середняка действительно вырос, но буераки не закрылись, суховеи не унялись, леса не расступились, вегетативный период не вырос – по итогу решающими стали традиции Крестьянского Мира, выраставшие из всего комплекса бытия на Субконтиненте-Евразии; бытия, оснований которого не отменяют политические вердикты (и обратившегося в совокупность мифологем на Европейском полуострове)…

…Теоретически Сталин пребывал в рамках марксистского положения о превращении аграрного труда в разновидность промышленного производства, как необходимого условия преодоления различия города и деревни в построении бесклассового коммунизма – и что демонстрировал В. Ленин на примере «улучшения жизни» сельских пролетариев-«батраков» в крупных товарных хозяйствах капитализирующихся помещиков ЦЧР России в таблицах книги «Развитие капитализма в России». Именно в этом направлении ориентировало само терминологическое оформление итога коллективизации – «сельскохозяйственная артель», т.е. ничего личного ЧИСТО ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ АРТЕЛЬ – никакого даже партийного/ комсомольского «товарищества», не говоря уже о «гоголевском РУССКОМ»; никаких «сюсюканий» о сельском Мире и проч.…

…Но ведь сама коллективизация происходила на основе тех структур, практик, норм и форм общежития, что отложились за столетия (мало! мало! – за тысячелетия! – за миллион лет!) до неё…

Центром колхоза-артели являлась всё та же русская деревня и её хозяйственный оборот; но и всё присутствующее и привходящее: быт, связи, пристрастия, помочи, праздники – принципиально отличное от разделения квартиры и завода; здесь всё вместе: быт и труд нераздельны – одна жизнь, всё на виду… Все вместе в одном котле, «даже классово-враждебный» батюшка: сельский «коммуняка» громил пережитки «буржуазного сознания» на собраниях, но отговаривался в райкоме, что прикроет церковь, как только скончается батюшка: «старичок добрый – народ к нему привязался», утаивая, что жена с тёщей потихоньку покрестили всех детей – «я в ту пору в отлучке был»… У большинства моих сверстников (пос. Камгэс 1950—1954 гг.) были «крёстный» и «кока» – и это ударная социалистическая стройка 4—5-й пятилетки! И было мне как-то завидно, когда они на Пасху «кокались» красно-коричневыми яйцами, варёными с луковой шелухой… О том, что фигурная очень вкусная творожная масса с черносливом, которую делала бабушка под эту пору, называется «пасха» – я и не знал.

…Фактически в 1929 году в русской деревне разворачивалась всё та же русская сельская община, возрастая в чистоте нравственного бытия; где о человеке судят не по тому, «богат» он или «беден», а «хорош» или «плох», «работящий» или «лодырь», «хозяйственный» или «жадина»…

Но только ли потому, что «за дровами мимо леса не пройдёшь»?

Уже сама форма механизации и машинизации утверждаемых агроколлективов не прямой передачей техники колхозам – что вполне допускалось для обычных артелей – , а обслуживание их запросов внешними государственными МТС свидетельствовала в представлениях авторов/автора «Примерного устава сельскохозяйственной артели» о различии синтетического колхозно-крестьянского и операционного промышленно-машинного видов труда в сельском хозяйстве, труда-жизни и труда-функции; внешней привносимости 2-го в 1-й и их определённой обособленности, хотя бы на какое-то время – период затянулся на 30 лет… Следует сразу сказать: исторически для России это оказалось наилучшей формой соединения ДВУХ УКЛАДОВ, понимая последние не как абстрактные социально-экономические дефиниции, а как образы жизни во всей полноте. МТС, прямое воплощение машинной цивилизации, играла свою замечательную роль в этом дуэте. Она обеспечивала огромную пиковую управляемость и концентрацию фазовых усилий на столь неравномерном в целом и неповторимо рваном для России характере приложения труда в сельском хозяйстве. Это сыграло выдающуюся роль и в ВОВ: МТС как формы полной предмобилизационной готовности, разом снялись и ушли на восток – гитлеровцы захватили на занятых территориях не более 8—9% столь желаемого и нужного им автотракторного парка, фактически обездвиженный лом… В последний раз на этой поразительной мобильности с/х техники страны паразитировала хрущёвская «целина» 1954—1956-г. В 1958 году отправленные в колхозы на «превращения сельского труда в разновидность промышленного» МТС рассыпались при столкновении с другой социальной реальностью: через несколько лет открылось, что на 3-й год эксплуатации на селе без профилактики и ремонта техника превращается в руины запчастей; квалифицированный, везде востребованный персонал, минуя колхозы, отправился в города и на стройки; утратилось управление разбазаренными ресурсами для столь важного манёвра машинным парком за сезонным климатическим сдвигом по стране-континенту – к нему привязали армию и горожан… Ах романтика 1960-х: студенческая «картошка» Рязанщины и «русский хлопок» Узбекистана!

ЗАЕЗЖЕННАЯ РИТОРИКА:…Политический режим, отправляющий школьников на уборку турнепса, а инженеров на переборку капусты по итогу ОБРЕЧЁН…

 – – – – – – – – – – – —

…Т.о. совокупный хозяйственный оборот русской деревни задавал и исходные параметры сталинских колхозов.

Огрублённо, исходя только из средних цифр при понимании, насколько они смазывают вплоть до искажения возникающие картины, при площади возделываемых земель в европейской части СССР в 165 млн. га и организованных на них к концу 1930-х годов 250 тыс. колхозов, можно утверждать, что становым хребтом Сталинского агропрома являлся колхоз с 660 га пашни и такой же зоной округи (леса, луга, водоохранные и дорожно-транспортные зоны) общей площадью около 1300—1400 га, образующие некий круг с деревней в центре радиусом 2—3 км., до границы которого сельчанин из деревни дойдёт за 20—30 минут ( – предел его накладных транспортных издержек – ),т. е. НИ ОДНО ПОЛЕ, ЛУГ, ВОДОПОЙ не выйдет из зоны постоянного обхода, внимания, контроля, заботы… В отличие от чудовищных новообразований ХРУЩОВЫХ – ЗАСЛАВСКИХ, когда в памятном мне колхозе ПОБЕДА (Ильинский р-н Пермского края) дальние поля находились в 20—25 км. от центральной усадьбы (куда всех сселили из «неперспективных деревенек» по методе ак. Заславской), т.е. посещались и обрабатывались только в мае (посевная) и в июле-августе (уборочная от того, что бог послал и сберёг)…

…Помню, как-то на такое поле из леса вялой трусцой выбежал линяющий матёрый волк, остановился, и засмотрелся на трактор с сеялкой…

Но в экономической истории сталинского периода был страшный просчёт, который мог бы обернуться катастрофическими политическими последствиями, если бы не масса иных факторов и завязок, которые купировали его в рамки «ошибок»: это старт коллективизации, запущенный «без руля и ветрил», в представлениях анонимных авторов из ВСНХ СССР (В.В.Куйбышев), Наркомзёма (Н.А.Кобяк) промежуточный этап к «американским монокультурным агрогигантам на больших площадях» – ВСЁ И СРАЗУ!

Запущенный в таком разномыслии в 1929 году процесс коллективизации начинал принимать характер «огосударствления» крестьянского двора – как результат: страшный забой скота, последствия которого не были преодолены до 1940-го года; срыв снабжения городов; введение нормирования продовольствия и едва ли не продовольственной диктатуры под вывеской Наркомснаба СССР (А.И.Микоян), срочно созданного в 1930-м году… Впрочем, протяжкой той же идеи зачастую выглядели и положения «Примерного устава сельскохозяйственной артели», принятого Колхозцентром, утверждённым СНК СССР и опубликованного в 1 марта 1930-года… Только статья «Головокружение от успехов» Генерального секретаря ВКП (б) И..В. Сталина, с невероятной скоростью напечатанная в газете «Правда» уже 2 марта 1930 года, разом пришпилила «Начётчиков от Марксизма» требованием соблюдения безусловной добровольности вступления в «АРТЕЛЬ» крестьянского двора… Найдена и провозглашена и закреплена партийной директивой форма особых, не директивных, а «договорных» товарно-денежных отношений между всеобщим социализмом государства, города и промышленности и коллективно-групповым, общинно-индивидуальным сельским Миром, на что Сталин будет упирать до последних своих работ. Но «рыночность», полагает и нажим, и уступки – практика 1930—34 гг демонстрирует постоянство уступок, например, в 1932 году выразительно разведены «артельные» и «государственные» начала в сельском хозяйстве – из Наркомзёма выделен/изолирован Наркомат зерновых и животноводческих совхозов, снимая подозрение в грядущем «огосударствлении колхозов» … Пока наконец в 1935 году итоговый результат в пользу села не был закреплён 2-м съездом колхозников-ударников в новом «Примерном уставе сельскохозяйственной артели», утвердившим положение о приусадебных участках с предельными нормами на усмотрение Наркомзёмов республик (на практике от 0,25 до 1 га) и о хозяйственном имуществе крестьянского двора; об обязательной годовой норме колхозных работ в 100 трудодней и свободе выбора деятельности сверх неё…

…Можно утверждать, что 2 марта 1930 года России явился социалистический государь, равный Ленину эпохи Брестского мира; как и тот, переступающий догмы веры и пружину воли перед вердиктом разума. Перемещения в ближайшем окружении Сталина свидетельствует, насколько он был одинок в этот момент: В.В.Куйбышев уходит с ВСНХ на Госплан (…вместо Кржижановского? – Не велика честь). На ВСНХ выдвинут Г. К. Орджоникидзе – продержится 2 года. В практическом отдалении Н. А. Кобяка сменил Я.А.Яковлев – Эпштейн…

…В 1942 году в ночном разговоре двух «сов», на вопрос У. Черчилля, какой период своей биографии он считает самым тяжёлым, Сталин назвал не ссылки, революции, Гражданскую войну или 1941 год, а десять лет коллективизации…

Но сама идея «монокультурных специализированных агрогигантов на больших площадях», столь технологичная и «социалистическая»; по объёмам агропроизводственных площадей как бы синхронная требованиям русской аграрномии, подтверждённой примером Каменной степи и внешне совпадающая с 5-м классом теоретических наработок классиков русской агрономии о градациях землепользования; при вдохновляющей перспективе запуска на них сразу огромного парка машин, не связанных «угнетающей чересполосицей» – оказалась достаточно живучей. На этой позиции стоял Наркомсовхозпром, утверждая, что 6—7-летний цикл севооборота на основе смены зерновых при неглубокой малозатратной вспашке с внесением химических удобрений полностью поддержат устойчивый уровень плодородия (ак. Прянишников). Это было полное игнорирование главного вывода отечественной агрономии: почва/гумус является не химическим, а биологическим телом, обладающим принципиально особым свойством, собственной структурой – как итог, разрушение структуры почвы, верхний слой которой беспощадно эксплуатировался и «чёрные бури», начавшиеся в 1932 году на Северном Кавказе и Южной Украине. Образцовый «социалистический» совхоз «Гигант», вдохновляющие результаты которого на новопаханой чернозёмной степи так превозносились «технологами советского агропрома» – в 1933 году на 1,5 ц. посевного материала на гектар получил… 1 ц. урожая! Кроме того, что его поля пришлось на 3 года отдать под пар и интенсивное луговодство с посадкой лесополос для удержания и восстановления почвы; и ещё 3 года эксплуатировать в щадящем режиме…

…Кстати, английский рекорд 2012 года (162 ц. с га) был получен с поля после фасоли с «минимумом обработки верхнего слоя», т.е. за счёт «разового штурма» плодородия гумусового слоя; новозеландский 2019 года «главным образом за счёт использования жидких азотных удобрений и новейшего посевного материала фирмы „Кэвин“» – а чем это отличается от фабрикации одноразовых «гигантов атлетики», накачанных анаболиками?

В 1934 году Сталин окончательно позиционирует себя с отечественной традицией агрономической науки на 17 съезде ВКП (б),потребовав решительного поворота к традиционному для России комплексному использованию ресурсов территорий, оптимизации под его возможности размеров хозяйств, при необходимости их уменьшения – усложняющееся растущее агропроизводство, включающее в себя органической задачей и рост плодородия земли, понимаемой как развиваемое биологическое тело (гумус) … Окончательно определившись, Сталин потребовал разделить выставочный демонстрационный «гигантский „Гигант“» на несколько управленчески обозримых реальных совхозов с полноценным севооборотом, парами, животноводством

В выступлении Сталина не было какого-либо предложения об «увеличении/слиянии» колхозов-артелей – это и признание их уставной автономности и соответствия наличным условиям и возможностям страны. По преобладающему типу сложившийся сталинский колхоз – основная ячейка агропрома 1929—1946 годов – формально принадлежал к переходному от 3-го к 4-му типу, но в целом более сопоставим с 4-м, т.к.фактически пребывал и в фоновой охватывающей среде, косвенно включённой в производство; кроме того образуя социальное новообразование колхоз-община-деревня с сохраняющимися устойчивыми переходными связями на основе традиций общины…

***Увы, уроки «Гиганта» никак не сказываются на климатически независимых кабинетах и академически изолированных мозгах, эпохальное повторение микрокатастрофы «Гиганта» 1932 года на поднятых просторах целины в 1957-году привели только к «кукурузному помешательству» 1960-х годов в зоне тайги и тундры, осыпаемых элитным посевным материалом***

В 1947—49 годах в СССР была проведена компания по укрупнению колхозов – при этом их количество сократилось в два раза, с 250 до 120 тысяч. В среднем находящийся в агрохозяйственном обороте земельный фонд вырос до 3000 га. при площади запашки 1400—1600 га, что полностью соответствовало нормативам 4 класса агропроизводства с очевидной целью воспользоваться его преимуществами.

При этом «укрупнение» осуществлялось без каких-либо «сселений» и реанимации миражей «превращения сельскохозяйственного труда в разновидность промышленного» – фактически произошла только диверсификация управленческих структур, отделение «администрирования» от «агропроцесса».

Преимущественные «председатели-практики» стали бригадирами на своих деревнях, освобождаясь от внешней канцелярщины, приближаясь к прямому делу-земле. Принцип артельной выборности бригадиров, сохранявших их как вожаков той же деревни-бригады-общины, делал достаточно болезненным любые наскоки на этот институт со стороны «правлений колхозов»: последние стали специализироваться как «конторы» и «отсидчики» на всяческих заседаниях, собраниях, пленумах, снимая этот хомут централизации с непосредственного агропроизводства. Столь любезный либер-тусовке «райкомовский» председатель-самодур, засевший в центральной усадьбе, и противопоставивший себя бригадиру, пользующемуся как поддержкой своих выборщиков-сельчан на месте, так и по групповой солидарности таких же бригадиров-выдвиженцев от выселков, земель, коров, попадал в безнадёжно проигрышное положение – сельская сплочённость быстро ссаживала любого зарвавшегося чужака. «Верхи» же в массе устранялись, предпочитая зерно, мясо, молоко, яйца…

Таким образом укрупнённый колхоз 1949 года – новое основание сталинского агропрома – представлял собой уже усложнённое агрегатное образование из нескольких составляющих, оперирующее в окружности радиусом 3—4 км от центральной усадьбы, т.е в выросшем, но вполне обозримом пространстве в получасовой близости достижения любого пункта с/х производства от правления (смирная лошадка сократит это до 10—15 минут). Кстати, с 1945 года русская деревня начала интенсивно пересаживаться на мотоциклы, сначала трофейные, а председатели выбивают себе право на служебные машины для поездок в «район» – а то как же ОТЧЁТ, ЗАСЕДАНИЯ…

Толчок этому очевидному восходящему преобразованию агрокомплекса дал катастрофический неурожай 1947 года, поразивший всю Западную Евразию от Ла-Манша до Алтая. Западная Европа подсела на «Плане Маршалла» – Восточную обеспечил агропром СССР. Неурожай, подкосивший даже такие регионы гарантированного земледелия, как Чехия, Моравия, Силезия, Саксония, Пруссия – столкнулся и просел о крупнохозяйственное агропроизводство СССР, БАЗИРОВАВШЕЕСЯ НА ТРАВОПОЛЬНОЙ СИСТЕМЕ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ Докучаева-Костычева-Вильямса, обеспечившей сохранение обязательного минимума влаги в почве на 1947—1948 годы. В 1947 году впервые неурожай не породил голода; за счёт мобрезервов вытянули и «страны народной демократии», попутно закрепив у них рефлекс захребетников-приживал.

…Оказалось, что крупнохозяйственное аграрное производство СССР и США на голову выше «фермерских иллюзий» западноевропейцев, будь то Прованс, Ганновер, Мекленбург или Подлясье…

В то же время этот природный катаклизм в очередной раз продемонстрировал особую, задающую погружённость агропроизводства в природную стихию – потребовал создания больших гарантий против её мятущейся непредсказуемости; необходимость преобразования целых географических пространств в РЕГИОНЫ ГАРАНТИРОВАННОГО ЗЕМЛЕДЕЛИЯ. Укрупнение колхозов было первых организационным объявлением этой и поныне не доигранной многоактовой драмы…

В 1948 году по инициативе И. В. Сталина был принято и введено в действие Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) от 20 октября 1948 года «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». В печати указанный документ назвали «Сталинским планом преобразования природы». План не имел прецедентов в мировом опыте агропреобразований как по масштабам заявленных работ, так и по их цели: не сама по себе эффективная эксплуатация ресурсов природы в интересах человека, а равнозначимое взаимодействие человека и природы, в котором человеческая деятельность впервые обращается из природоразрушающего потребительского фактора, в природообразующий созидательный. Такой представляется эта программа с 70-летнего расстояния – в рамках немногословного консенсуса специалистов государство впервые заявляет о переходе работ, традиционно соотносимых с аграрным сектором, к деятельности на 7 уровне практической агрополитики (выражаясь терминологически педантично) – а если без ненужной стеснительности, к уровню климатологических субпланетарных преобразований… По базовому итогу к концу 20 века агропроизводство СССР должно было поддерживать на высоком уровне обеспечения население в 800 млн. человек, теоретически установленное Д.И.Менделеевым на рубеже 19—20 веков.

Согласно постановлению, за 1949—1965 гг. должно быть создано 8 Государственных Защитных Лесных полос длиной 5300 км. (по уточнении плана увеличено до 5760 км.) общей площадью 117,9 тыс. га, обеспечивающих прикрытие артерий главных рек и образование преград на пути суховеев в европейской части СССР и совместно с созданием региональных и местных полос силами республик, областей, колхозов и совхозов на площади 5709 тыс. га, создать регион гарантированного высокоурожайного производства зерновых на площади 120 млн. га. пашни.

В качестве срочной меры противостояния катаклизмам, подобным засухе 1947 года, до 1955 года силами всех наличных субъектов СССР от государства, республик до колхозов построить 44.200 прудов и водоемов (уточняющий требование постановления «5-летний план строительства прудов и водоёмов» (?), разработанный Институтом водного хозяйства СССР им. ак. Вильямса).

На этой территории, большей чем территории Англии, Франции, Италии, Бельгии и Нидерландов вместе взятые находились 80 тысяч или 2/3 колхозов СССР – учитывая размеры современного агропроизводства на территориях, где эти работы были доведены до высокой степени завершения в 1954 году (Пенза – Каменск, Белгород – Дон) при полном выполнении этого плана эти площади обеспечивали содержание продовольствием 1,5 МИЛЛИАРДОВ населении (как-то на глаза ПОПАЛОСЬ утверждение от 2016 года: 1/2 жителей Земли т. е. 4,25 МИЛЛИАРДА…?).

…Впрочем, и первые итоги 1949—1953 года выполнения Постановления были весьма впечатляющи: «Осуществлённые мероприятия привели к росту урожайности зерновых на 25—30%, овощей – на 50—75%, трав – на 100—200%. Также в результате роста капиталовложений в сельское хозяйство и улучшения технической оснащенности колхозов и совхозов удалось создать прочную кормовую базу для развития животноводства (значительную роль в этом сыграли машинно-тракторные станции). Производства мяса и сала в 1951 г. по сравнению с 1948 г. возросло в 1,8 раза, в том числе свинины – в 2, производство молока – в 1,65, яиц – в 3,4, шерсти – в 1,5. В результате существенно увеличилась доля общественного животноводства колхозов и совхозов в производстве животноводческой продукции: в 1950 г. она составила 33% по мясу, 25% – по молоку, 11% – по яйцам» (текст открытого источника 1952 года).

Обратите внимание на выделенный ряд: он прямо говорит, что 67% мяса, 75% молока (и того, что из него делают: сметана, масло, сыр, кефир ит. т. т.), 89% (!) яйц производит НЕКТО… и это несомненно КРЕСТЬЯНСКИЙ ДВОР!

…Ну разумеется, НКВД (ой, МВД) рукояткой нагана по головам… – 11-ти миллионов фронтовиков?!?!?!

И ещё один вопрос: как русский крестьянский двор, теперь называемый колхозным, располагая 0,25—1 га на хозяйство, т. е. ЗНАЧИТЕЛЬНО МЕНЕЕ 1/15 общей обрабатываемой площади 1926 производил от 67 до 89% главных видов товарного продовольствия?!..

Разве не очевидно, что это было возможно только при полном взаимодействии и согласовании практики колхоза и крестьянского двора:

– Колхоз предоставлял скот, корма, луга, обеспечивал сбыт;

– Крестьянский двор доращивал молодняк, расплачивался мясом, молоком, яйцами по сельхозналогам, колхозным транспортом вывозил излишек продуктов на колхозные рынки или реализовал через правление уже по свободным закупочным ценам.

ЭТО БЫЛА НАИЛУЧШАЯ ФОРМА соединения лично-семейного и общественно-группового хозяйственного сектора с очень важными социальными функциями: тесная связь двора и коллектива; включение в посильную трудовую деятельность не охватываемых массовым регламентированным трудом лиц: домохозяйки, молодёжь, старики; кроме активного участия в социальной жизни-производстве и включённости в общественный организм и воспитание – приобщение к сельскому труду, его навыкам и ценностным ориентациям подрастающей смены…

…Ах, как мне памятно: летом в деревне у тёти

– Племянник, гусей на пруд выгонишь?

– КОНЕЧНО!…

И вот торжественная процессия: зоркий надменный Холмогорский Гусак во главе, толи охраняющий, толи высматривающий, кого бы куснуть (собаки лезут в подворотни) – согласно переваливающиеся за ним Га-Га-Гусыни – Я, гордый замыкающий с вицей…

…И такие же сельские ребята, выгоняющие гусей на огромный, 1 на 1,5 километра, Асановский пруд.

Часами сидели-ликовали вместе. Они были КАКИЕ-ТО ДОБРЫЕ и в чём-то ВЗРОСЛЫЕ…

– Ой, домой на обед пора!

– Давай наперегонки!

– А гуси? (это я).

– А что с ними сделается – как шли, так и придут…

И в самом деле, в 6—7 часов вечера за воротами – Га! -Га! -Га! – Открывай!…

РУССКИЙ КРЕСТЬЯНИН вырастает из прямого личного соединения с землёй в рамках крестьянского двора – это нечто глубоко внутреннее, интимное, как свадьба-судьба; здесь он воспроизводится, как био-социальный тип; в деревне-общине социализируется, как этно-социальный. В восходящих ступенях, колхозе, совхозе, агрокомбинате в минование всего этого возникает механизатор, зоотехник – даже не полевод и скотник; не Микула Селянинович – эксплуататор на сдельщине, который не ласкает-холит, а рвёт землю и из земли… А она Живое Тело (не мои домыслы горожанина, а строго научное, через пробирки и функции под микроскопом выношенное положение Докучаева, Костычева, Вильямса), которая за насилие мстит.

Сталинская деревня вырастала этим симбиозом крестьянского двора – коллектива – государства. Где-то прозрением вождя, а где-то молчаливой поправкой жизни: ТАК-ТО ЛУЧШЕ – в 1950-м году он уже очень хорошо слышал эти подспудные намёки….

Возникала новая кооперация: колхоз выступает всеобщей внешней инфраструктурой крестьянского двора, снимая с него особо трудные работы на зерноводстве, требующие механизации, ГСМ, технических навыков – крестьянский двор осуществляет незаменимо тонкие работы по взаимодействию с другой природой.

…Странно, господа хорошие, так начитанные в преданности ваших четвероногих Рексов, Тузиков и Алис, вы не знаете о привязанности коровы к своей хозяйке, которая зовёт её Зоренькой, встречает ломтём чёрного хлеба с солью, моет вымя тёплой водой – и за то получает не менее 20 литров молока за утреннюю и вечернюю дойку (два эмалированных ведра на 12 литров) – в 1960-х в колхозах зачастую давали 8 литров на круг.

…Вспомнилось, как-то тётя, встречая корову, открыла ворота и повернулась к дому – вдруг корова стала тереться рогом о её бок…

– Ах ты моя ласковая, я ж тебя не погладила!

К полудню подъезжает машина с фермы и забирает оговорённое с колхозом за комбикорма и сено – обычно 8 литров, оцинкованное ведро. Жирность молока была 5—6% – на ферме его разбавляли до 3,5 и отправляли в город.

– – – – – – – – – – —

В изложении современных «За-Сталина» -авторов «Сталинский план»привязывается всецело к лесопосадкам вплоть до того, что и последние обрезают только до создания 8 ГЗЛП – попалось на глаза утверждение, что он «был в основном выполнен в 1953 году». Если дилетанты над текстом хотя бы заглянули в краткие выдержки из Постановления 1948 года, они, несомненно, скомкали заготовки подобных писаний: даже в преамбуле указывается минимальный срок в 25 лет, но и это лишь начало реализации итогов выполнения Постановления.

Очень выразительно выглядит в этом смысле уже чисто технические детали плана, а именно видовой состав государственных лесополос. В типовом представлении, основанном на опыте выдающихся лесоводов России и СССР – на памяти ак. Сукачев и Высоцкий – «состав пород, предложенный советскими учеными: первый ряд – тополь канадский, липа; второй ряд – ясень, клен татарский; третий ряд – дуб, желтая акация; четвертый ряд – ясень, клен остролистый; пятый ряд – тополь канадский, липа; шестой ряд – ясень, клен татарский; седьмой ряд – дуб, желтая акация… и так далее в зависимости от ширины полосы, из кустарников – малина и смородина, что позволит привлечь птиц для борьбы с вредителями лесонасаждений», соединяя в каждом ряду взаимодействующие деревья, являющиеся сидератами друг другу. Т.е. базовым составом предполагалось 5-рядная комбинация со сроками оформления полноценных деревьев: