Текст книги "Вяземская катастрофа. Страшнейшая трагедия войны"

100 самолетов, которые буквально висели над обороной, подавляя очаги сопротивления и артиллерию дивизии на огневых позициях. Наши истребители, пытаясь прикрыть наземные части, вели воздушные бои с авиацией противника.

Севернее 56-го корпуса в полосе обороны 242-й стрелковой дивизии наступали 6-я пехотная и 1-я танковая дивизии 41-го моторизованного корпуса, за ними следовала 36-я моторизованная в готовности нарастить удар. Южнее 56-го мк перешли в наступление 35-я и 5-я пехотные дивизии 5-го армейского корпуса (его 161-я пд наступала во втором эшелоне), с задачей расширить участок прорыва и обеспечить правый фланг основной ударной группировки. Еще южнее, на участке Казаринов, устье р. Лойня (Колковичи) шириной 16 км наступали соединения 8-го армейского корпуса. Перегруппировка здесь также была проведена в ночь на 2 октября: 8-я и 28-я пд сменили 5-ю пд 5-го армейского корпуса. 8-й армейский корпус наступал, имея в первом эшелоне все три свои дивизии (28, 8 и 87-я пд), с задачей форсировать р. Вопь по возможности еще 2 октября и овладеть районом автострады на участке Дроздово, Неелово, обеспечив тем самым правый фланг ударной группировки Гота (схема 4).

Таким образом, на канютинском направлении перешли в наступление сразу четыре корпуса противника в составе 12 дивизий, в том числе три танковые и одна моторизованная. В первый же день после прорыва нашей обороны к наступлению подключился и 6-й армейский корпус 9-й армии, части которого начали продвигаться на Белый. На атакованном участке наши войска в первом эшелоне совсем не имели танков. В районе г. Белый (в 35 км севернее обозначившегося участка прорыва немцев) в резерве фронта находилась 107-я мотострелковая дивизия, в строю которой было 127 танков. Противнику удалось вскрыть построение обороны и систему огня наших войск. Он использовал промежутки между опорными пунктами для продвижения в глубину обороны, охвата и последующего окружения частей, продолжающих удерживать занимаемые рубежи. Для просачивания в глубину обороны через слабо прикрытые огнем промежутки немцы использовали даже конницу. Так, для обхода довольно плотного боевого порядка 162-й сд немцы воспользовались слабой обороной на участке соседа слева – 911-го сп 244-й сд.

Уже через 3 часа боя некоторые части первого эшелона 242-й и 162-й сд оказались окруженными. В 14.35 в районе Мал. Корытня, Боголюбово – на глубине 14–15 км было обнаружено до 40 танков противника. Саперной роте 22-го армейского саперного батальона было приказано заминировать направление на Канютино. Позиции 1-го батальона 897-го стрелкового полка 242-й стрелковой дивизии атаковало до полка мотопехоты с 70 танками. Почти все воины батальона погибли в неравной схватке с врагом, но не оставили своих позиций. Начальник радиостанции, который докладывал в штаб полка об исключительной стойкости батальона, в своей последней радиограмме сообщил: «Взрываю радиостанцию. Прощайте, дорогие товарищи»[90]90
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2526. Д. 3. Л. 472.


[Закрыть].

В этот день в штаб 9-й армии противника поступило донесение, в котором приводилось сообщение, полученное путем радиоперехвата: «30-я русская армия доложила в штаб фронта о немецком наступлении и сообщила, что 162-я сд вынуждена отходить под ударом танковых войск по обе стороны Крапивня» [39].

На правом крыле соседней 19-й армии обстановка складывалась не менее тяжелая. Ее правофланговая 244-я стрелковая дивизия, оборонявшаяся в полосе 13 км и имевшая в составе 776-го артполка всего 34 орудия (76-мм – 21, 122-мм гаубиц – 8), вообще не была усилена артиллерией. Конечно, нельзя быть одновременно сильным везде. Генерал Лукин, сосредоточив основные усилия в обороне на левом фланге, понадеялся на своего правого соседа – генерала Хоменко, который отвечал за обеспечение стыка между армиями. Действительно, 162-я стрелковая дивизия имела более плотный боевой порядок, обороняясь в полосе шириной вдвое меньшей – менее 7 км. К тому же за ней, в глубине, располагалась 251-я сд. В архиве не удалось обнаружить документов, свидетельствующих о том, как было организовано взаимодействие на стыке двух дивизий. Но известно, что стык с 244-й сд должен был обеспечиваться огнем пяти артдивизионов.

Командир 244-й сд сосредоточил основные усилия на своем левом фланге – на танкоопасном направлении. В правой части полосы обороны местность была болотистой. Здесь, на первой позиции на фронте 9 км, оборонялся 911-й стрелковый полк (без 3-го батальона, который действовал в отрыве от полка – на стыке с 91-й сд). Действия полка поддерживал своим огнем дивизион 776-го артполка дивизии. Промежуток между 501-м сп 162-й сд и 911-м сп шириной 1,5 км прикрывал взвод отдельного разведывательного батальона дивизии! Противник в этом месте легко преодолел первую позицию и стал расширять прорыв, стремясь охватить фланги полков первого эшелона обеих дивизий. Кто и как мог вызвать огонь артиллерии 162-й сд, которая сама в это время отражала атаку четырех пехотных полков? Командир взвода? Батальона?

Согласно архивным документам, бой в полосе 244-й стрелковой дивизии развивался следующим образом. В результате атаки противника ее левофланговый 913-й сп обойден с фланга и оказался отрезанным от главных сил дивизии. На выручку пришел 907-й сп, контратаку которого возглавил лично командир полка М.Я. Усанов. 913-й сп был деблокирован и соединился с остальными частями дивизии. В этом бою Усанов погиб смертью храбрых. К 18.25 2 октября противнику силами двух батальонов с 15 танками удалось рассечь боевой порядок дивизии на две части. Остатки 911-го сп были отброшены на северо-восток и продолжали бой в районе Сергеевка. Большая часть дивизии под нажимом превосходящих сил противника отошла в восточном направлении, где подверглась угрозе охвата и окружения.

Одновременно противник силами двух полков с 10 танками и отдельных групп мотопехоты ударом в стык между 244-й и 91-й сд прорвал оборону последней и вышел к р. Вопь на участке Серова, Тарасова, Дура. 503-й сп с двумя ротами 613-го сп этой дивизии отошел в беспорядке на восточный берег реки. Части 166-й сд второго эшелона армии на восточном берегу р. Вопь обеспечивали переправу отходящих частей дивизий первого эшелона. В 89-й сд часть 526-го сп во главе с командиром полка вела бой в окружении. Атаки пехоты противника поддерживало до батальона танков. На участке 50-й сд противник особой активности не проявлял. Предпринятая им атака силою до батальона была отбита.

Здесь надо оговориться, что в полосе обороны 91-й и 89-й стрелковых дивизий наступал 8-й армейский корпус противника, не имевший танков. Данных о том, что дивизии корпуса были усилены танками, в немецких документах обнаружить не удалось. Их и не должно было быть там, так как немцы применяли танки массированно, не размениваясь на мелочи. Видимо, за танки наши войска принимали штурмовые орудия противника, приданные дивизиям. Главный удар корпус наносил силами 8-й и 87-й пд, стремясь как можно скорее продвинуться к р. Вопь и с ходу форсировать ее. Атака началась в 6.00 (7.00) 2.10. После короткого ожесточенного боя части корпуса прорвали позиции русских на р. Лойня, отбили контратаку противника и к вечеру овладели предмостными укреплениями на восточном берегу р. Вопь. Правофланговая 87-я пд отразила у Дубровки контратаку русских с танками. На следующий день плацдарм был расширен и оборудован, построены мосты. Части 8-й пд прорвались на 3 км в глубь леса, где был КП армии противника (КП 19-й армии у Василисино. – Л.Л.). 87-я пд форсировала реку у Капыревщина, обеспечивая правый фланг корпуса на рубеже Колковичи, Каменка.

Как только обозначился прорыв на стыке с 30-й армией, командующий 19-й армией генерал Лукин И.Ф. принял меры по воспрещению охвата своего правого фланга, оказавшегося открытым. На угрожаемое направление перебрасываются резервы, войска со слабо атакованных участков и артиллерия.

Выдержки из оперсводки 19-й А № 063 за 2.10. 41:

«1. Пр-к прорвал оборону в направлениях:

а) Паново – Бракулино;

б) Берники, Канютино и вышел к р. Вопь на участке Красница, Бракулино, Семовка, Турино, угрожая охватом 244 и 89 сд.

2. Сосед справа отошел Доброселье, Соловьево <…>

3. 19 армия правым крылом и центром переходит к обороне на промежуточном армейском рубеже по р.р. Вотря и Вопь <…>

4. 244 сд в ночь на 3.10 отвести части и оборонять полосу Погорелицы, Устье (по р. Вотря), не допустить прорыва <…> особое внимание на обеспечение фланкирующим огнем пулеметов промежутков между узлами сопротивления <…>

6. 166 сд занять для обороны рубеж по р. Вопь на участке Капыревщина, Курганово. Быть готовым к нанесению контрудара в направлении Кузьмино, Крюково, Потелица (на западном берегу р. Вопь. – Л.Л.).

7. 50 сд оборонять рубеж Рядыни, Лесковка, Колковичи (по разгранлинии справа. – Л.Л.).

8. 89 сд к утру сосредоточиться в мой резерв в районе <…>»[91]91
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 48. Л. 5, 6.


[Закрыть].

Лукин сообщил Рокоссовскому по телефону, что вынужден загнуть свой правый фланг фронтом на север и что связи с 30-й армией не имеет. За счет маневра силами и средствами на угрожаемое направление Лукин стремился не допустить выхода противника в тыл армии, одновременно готовясь к участию в контрударе фронта.

Из воспоминаний командарма Лукина:

«Пришлось и нам загнуть правый фланг. В прорыв была послана 45-я кавалерийская дивизия. Но комдив генерал-майор Н.М. Дреер (правильно – Дрейер. – Л.Л.) на указанный участок не вышел. Это могло обойтись нам очень дорого, и я своей властью снял Дреера. Вместо него был назначен подполковник А.Т. Стученко (ныне генерал армии), который и выполнил поставленную задачу. Дреера по законам военного времени надо было предать суду военного трибунала и расстрелять. Но я, честно говоря, никогда не был охотником до таких суровых кар, поэтому просто отправил его в штаб фронта. Там в суматохе о нем, видимо, забыли. Насколько я знаю, Дреер потом воевал достаточно успешно, сделав, очевидно, выводы из своих ошибок»[40]. В книге «Командарм Лукин», написанной на основе воспоминаний Михаила Федоровича, этот эпизод изложен несколько по-другому: «Командарм, увидев, что кавалерия отходит, потребовал объяснить, почему конники не выполняют поставленную задачу. Командир дивизии заплетающимся языком доложил, что он решил отвести части дивизии для охраны штаба армии. Лукин понял, что тот просто пьян» [41].

По свидетельству бывшего начальника штаба артиллерии 19-й армии полковника П.С. Семенова (впоследствии генерал-полковник артиллерии), какой-то артполк (некоторые данные говорят о том, что это был 120-й гап), переброшенный в район Печеничено (25 км северо-восточнее Ярцево), один, без пехотного прикрытия, до ночи сдерживал прорвавшегося противника. Своим огнем он нанес большие потери пехотной части противника, втянувшейся в дефиле между болотами, разбил большой конный обоз и даже захватил трофеи. После этого в артполку в дополнение к тракторам и автомашинам впервые появились конские повозки.

Используя подавляющее превосходство в силах на направлении главного удара, немцы при сильнейшей поддержке авиации уже к исходу первого дня операции прорвали оборону соединений первого эшелона на стыке 30-й и 19-й армий, вклинившись на глубину 10–15 км. Конев потребовал от командующего 30-й армией генерала Хоменко восстановить положение. Он надеялся локализовать прорыв и выиграть время для выдвижения резервов на угрожаемое направление.

В 16.30 2 октября командующий 30-й армией отдал частный боевой приказ:

«1. Противник продолжает развивать подвижными частями удар в направлении Батурино, Боголюбово.

2. 251 сд – оставив прикрытие силою до одного сп на фронте Ефремово, Боголюбово и прочно удерживая переправу на р. Реконь, главными силами, взаимодействуя с частями 162 сд, нанести удар в направлении Лукашево, Крапивня.

З а д а ч а: совместно с 162 сд уничтожить прорвавшиеся части противника и не допустить распространения противника в направлении Боголюбово, восстановить положение 162 сд.

3. Начало действий немедленно по готовности частей к наступлению <…>»[92]92
  ЦАМО РФ. Ф. 354. Оп. 2605. Д. 3. Л. 342.


[Закрыть].

Аналогичные приказы в это же время были отданы 107-й мотострелковой и 162-й стрелковой дивизиям. При этом последней было приказано установить связь с 251-й стрелковой дивизией и совместным ударом в общем направлении на Крапивня окружить и уничтожить прорвавшегося противника и восстановить ранее занимаемое положение. 107-я мсд наносила удар в общем направлении Батурино, Сметище с задачей во взаимодействии с 242-й сд уничтожить прорвавшиеся части противника. Передовой отряд дивизии в составе мотострелкового батальона на автомашинах и танкового батальона начал выдвижение из района г. Белый в ночь на 3 октября. В 3.00 он вступил в бой в районе Подселица (в 20 км южнее Белый и в 10 км севернее Батурино. – Л.Л.). Остальные силы 107-й мсд начали выдвижение только в 9.00 3.10. По приказу командующего фронтом командир кавгруппы генерал Л.М. Доватор должен был одной дивизией немедленно сменить части 107-й мсд в районе Белый и, заняв подготовленный здесь рубеж обороны, не допустить проникновения противника в северо-восточном и восточном направлениях.

Командование фронта и армии не совсем адекватно оценивали создавшуюся обстановку. Задачи, поставленные войскам, не учитывали силы противника: прорвались не мелкие группы танков, а мотопехотные части при поддержке танков и массированных ударов авиации. Не было выдержано также и одно из основных условий достижения успеха контратаки – они должны проводиться внезапно и в быстром темпе, по возможности во фланг и тыл противнику, вклинившемуся в оборону, когда тот остановлен, но не успел закрепиться и подтянуть резервы. В создавшейся обстановке превосходящие силы противника не были остановлены, они быстро развивали удар в глубину. К тому же ввод в бой 251-й стрелковой и 107-й мотострелковой дивизий осуществлялся с запозданием и по частям. Вряд ли стоило рассчитывать и на то, что части 162-й сд, только что выбитые со своих подготовленных позиций, сразу развернутся на 180 градусов и перейдут в контратаку. Не только разгромить, но и остановить врага на выгодном армейском рубеже обороны на р. Вопь не удалось. Соединения на левом крыле 30-й армии начали отход на восток.

Видимо, было бы лучше использовать резервы для занятия рубежей на направлениях прорыва противника и поражать его танки и пехоту огнем с места. Тем более что это предусматривалось планом оборонительной операции фронта. Так, при прорыве на канютинско-сычевском направлении 251-я стрелковая дивизия должна была обороной сдерживать противника в районе ст. Канютино. И только после подхода на угрожаемое направление резервов фронта планировалось нанести контрудар. Правда, на выход соединений и частей в исходное положение для контрудара планировалось от двух до трех суток. Требовалось задержать противника любой ценой. Возможно, поэтому 107-ю мотострелковую и 251-ю стрелковую дивизии и бросили в бой по частям на второй день операции против прорвавшегося противника, поставив им нереальную задачу восстановить оборону по переднему краю. Не исключено, что переход 251-й сд к обороне на р. Вопь (как это и предусматривалось планом обороны армии) с одновременным усилением обороны на направлении прорыва танков противника, был бы лучшим вариантом действий.

Ветеран 7-й танковой дивизии вермахта и участник операции «Тайфун» рассказал о прорыве обороны русских 2 октября. «Танковые полки 6-й и 7-й танковых дивизий не были полностью укомплектованы. Поэтому в целях увеличения их пробивной мощи, от чего зависел успех прорыва, они были сведены в танковую бригаду и подчинены командованию 6-й тд. Более чем 300 боевых танков 11-го и 25-го танковых полков выстроились двумя эшелонами на участке шириной 2 км. Такое массирование сил в дивизии было достигнуто впервые. Части 7-й танковой дивизии (без танкового полка) перешли в наступление 2 октября в 06.15 (7.15) после сильной артиллерийской подготовки (было сосредоточено более 100 орудий на каждый километр участка прорыва). Атака через участок Кокошь удалась благодаря тщательной подготовке и эффективной артиллерийской поддержке. Передовые части достигли р. Вопь до наступления темноты (в 17.00), а 37-й противотанковый батальон смог перейти через нее, как только на восточном берегу был отвоеван важный для дальнейшего наступления плацдарм.

Почти без потерь, но по плохим дорогам и бревенчатым настилам через болотистые места мы продвинулись вперед. Вечером 3 октября пересекли р. Днепр. После достижения р. Днепр танковые полки были вновь подчинены своим дивизиям. Лишь здесь произошло столкновение с еще занятой оборудованной позицией советских войск и бои ужесточились. После прорыва этих позиций начали продвигаться на Вязьму» [42].

Генерал Г. Гот непрерывно наращивал усилия наступающих войск, развивая наступление в двух направлениях. Главное – на восток – на Канютино (14 км западнее Холм-Жирковский. – Л.Л.), вспомогательное – на северо-восток – на Белый. В 19.30 3 октября группа немецких танков переправилась через р. Вопь и начала продвигаться в направлении Верховье-Малышкино, Канютино (15 км западнее Холм-Жирковский. – Л.Л.). Наступление танковых дивизий поддерживалось непрерывными ударами авиации. Только на участке 19-й армии, главным образом на правом фланге, зафиксировали в первый же день 340 самолето-пролетов. Самолеты 8-го авиакорпуса противника действовали большими группами. 2 октября, по немецким данным, соединения 2-го воздушного флота совершили 1387 самолето-вылетов (по меркам, принятым в люфтваффе, это не является значительной нагрузкой на экипажи на первый день операции).

Приданные 19-й армии 7-й и 318-й отдельные зенитные дивизионы прикрывали командный пункт армии, артиллерию и части на ее левом фланге. Пять дивизий армии имели всего 35–40 зенитных пулеметов (из них крупнокалиберных – 15–20), то есть один пулемет на километр фронта обороны. Слабая противовоздушная оборона наших войск оказалась подавленной в первые же дни сражения и не смогла противостоять массированным ударам с воздуха. Это обстоятельство самым отрицательным образом сказалось на действиях наших войск.

В соответствии с планом оборонительной операции ВВС Западного фронта ставилась задача «подавить авиацию противника в воздухе и на аэродромах». Но такая задача оказалась не по силам ВВС фронта ввиду их малочисленности, раздробленности и неэффективного управления. По количеству самолето-вылетов наша авиация значительно уступала немецкой. Тем не менее, начиная со 2 октября, советские самолеты бомбили колонны танков и мотопехоты противника и в некоторых случаях весьма удачно. Так, в «Истории Московского округа ПВО», например, сообщается об удачном налете частей 6-го авиакорпуса ПВО по колоннам противника в районе г. Белый. В нанесении удара участвовало «40 самолетов Пе-3 95-го иап под командованием майоров А.А. Сачкова и А.В. Жатькова и 60 истребителей 120-го и 27-го иап <…> Только боевая группа Сачкова уничтожила 40 автомашин с пехотой и боеприпасами и 43 вражеских танка». Далее утверждалось, что «за короткое время авиагруппа Московской зоны противовоздушной обороны уничтожила и подбила 120 танков» [35]. Откуда появились столь впечатляющие цифры ущерба, нанесенного противнику, можно только гадать.

Обычно в подобных случаях грешат на недостоверные доклады экипажей самолетов. Но в отчетах летчиков указывались более скромные результаты налета и совсем не говорилось об уничтожении танков. Значит, над историей округа ПВО хорошо поработали пропагандисты. Если бы результаты ударов авиации соответствовали истине, то успехи врага не были бы столь значительны. А так, к сожалению, попытки задержать продвижение мотомехчастей противника ударами авиации особого успеха не имели. Удивительно, но авиация фронта в первые дни сражения, кроме выполнения боевых задач, занималась еще и разбрасыванием листовок, призывающих немецких солдат переходить на нашу сторону. Не самое удачное время было выбрано для пропагандистских акций.

Противник более целеустремленно применял свою авиацию. В целях нарушения управления русскими войсками его авиация в первый же день операции нанесла удары по выявленным командным пунктам и узлам связи на всех трех фронтах. Так, 2 октября с 18.00 три группы по 14–16 пикирующих бомбардировщиков нанесли удар по командному пункту Западного фронта, располагавшемуся в Касне (18 км севернее Вязьмы). Одновременно были подвергнуты ударам и командные пункты почти всех армий фронта. В результате ударов авиации проводная связь фронта с подчиненными штабами была разрушена, а управление войсками в значительной степени дезорганизовано. В частности, после налета на командный пункт 19-й армии в районе Василисино (который находился там со 2 августа – два месяца) связь командующего армией с 50-й и 166-й дивизиями была временно выведена из строя. По немецким данным, в налете на командный пункт Западного фронта в Касне участвовало 18 пикирующих бомбардировщиков Ю-88. Немцы заранее вскрыли систему ПВО в этом районе. Предполагая в районе столь крупного штаба наличие прочных укрытий, авиация противника нанесла точные удары, в том числе и с применением авиабомб не только малого и среднего калибра, но и крупного – весом 1000 кг и более. Через сутки авиация противника повторила удар по прежнему месту расположения командного пункта [35].

И.С. Конев в своих воспоминаниях попытался сгладить последствия удара по его командному пункту: «В результате авиационного удара по командному пункту, находившемуся в Касне, мы имели потери, но так как все средства связи были закопаны в землю, то управление войсками не нарушалось» [43]. Факты говорят о другом, и читатель убедится в этом. Да и сам Иван Степанович потом сетовал, что связь с войсками была неустойчивой, были перерывы связи и со Ставкой ВГК.

Штаб Западного фронта почти три месяца находился на одном и том же месте. Об этом знали все, включая беженцев (я сам слышал их разговоры об этом в июле 1941 года на станции Вязьма). Знали о расположении штаба войск маршала Тимошенко и немцы, но до поры до времени не трогали его[93]93
  Должность Главкома Западного направления была упразднена еще 10.09.1941 г.


[Закрыть].

В конце сентября на полевом аэродроме Двоевка (7 км юго-восточнее Вязьмы) вечером совершил вынужденную посадку немецкий самолет-разведчик Ю-88. При допросе членов экипажа выяснилось, что он вел разведку в направлении Вязьма, Можайск, Москва. В самолете отказал радиокомпас, и, израсходовав горючее, экипаж приземлился на ближайшем аэродроме, где попал в плен. Экипаж оказался семейным: командир – полковник, штурман и пилот – два его сына в чине обер-лейтенантов, дочь – радист, ефрейтор. На допросе они вели себя вызывающе, хвалились своими заслугами, выкрикивая «Хайль Гитлер!». К счастью, немцы не успели уничтожить полетные карты, разведывательную аппаратуру и фотопленку. На проявленной пленке четко просматривалось Каснянское озеро (пруд) и здание, к которому вели расчищенные от кустарника дорожки. В расположенный рядом лес с нескольких сторон протянулись многочисленные воздушные линии связи на шестах. На вопрос, что означает кружок на карте, которым было обведено отдельное крупное здание, штурман заявил: «Это штаб маршала Тимошенко, его скоро не будет» [44]. Действительно, в белом здании с колоннами и в других помещениях на берегу озера находились различные отделы штаба фронта. Дорожки были посыпаны желтым песком. Неподалеку располагались аппаратные в палатках и антенное поле. Срочно были приняты дополнительные меры по усилению противовоздушной обороны командного пункта и по маскировке объектов. Кто-то предложил даже спустить воду из пруда у здания, которое могло послужить хорошим ориентиром для авиации противника, но нарушить красоту бывшей барской усадьбы пожалели.

В результате налета авиации помещение, в котором располагались оперативный отдел, Военный совет и управление ВВС фронта, а также шифровальное отделение, было полностью разрушено, а проводные средства связи выведены из строя. Только из состава полевого управления фронта было убито 13 и ранено 60 человек[94]94
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 215. Л. 15.


[Закрыть]. Большие потери понесли и подразделения фронтового полка связи. С учетом этого потери оказались еще выше: только убитых оказалось 29 человек, в том числе 20 офицеров (из них три полковника, 3 вольнонаемных сотрудника, 6 человек опознать не удалось), не считая раненых. По распоряжению штаба фронта для оказания помощи пострадавшим из госпиталей, расположенных в Вязьме, было направлено несколько хирургических бригад и санитарный транспорт [45]. Война преподала несколько жестоких уроков нашему командованию в этом отношении. Это потом научились тщательно скрывать расположение командных пунктов и штабов. Появились подробные инструкции по маскировке таких объектов в летних и зимних условиях.

Между тем положение на правом фланге 19-й армии к вечеру 3 октября ухудшилось. Противник форсировал р. Вопь и отбросил ее части на 3–5 км восточнее. Лукин в 1.05 4.10.1941 г. отдал приказ о нанесении контрудара в 12.00 4.10 в целях уничтожения прорвавшихся частей противника и восстановления обороны по р. Вопь. В контрударе должны были участвовать 89, 91 и 166-я стрелковые дивизии. Последняя должна была атаковать своим правым флангом во взаимодействии со 127-й танковой бригадой в направлении на Неелово (2 км юго-восточнее Капыревщина. – Л.Л.). 50-я сд, выполняя прежнюю задачу по удержанию занимаемого рубежа, должна была содействовать удару 127-й тбр и 166-й сд огнем не менее пяти дивизионов. ВВС армии получили задачу прикрыть наступающие части.

Таким образом, главный удар в полосе Западного фронта противник нанес основными силами 3-й танковой группы Гота не там, где его ждало командование фронта, а значительно севернее автострады. По существу, оборона на стыке 30-й и 19-й армий была прорвана в первый же день наступления противника. Ход боевых действий, направления ударов в стыки между армиями и по ослабленным соединениям и частям – все говорит о том, что немцы вскрыли построение обороны противостоящих им советских войск и хорошо подготовились к наступлению. Противнику удалось достигнуть внезапности в отношении как направления, так и силы удара. Уже в 12.15 2.10.1941 г. в разведотдел штаба 9-й полевой армии поступили донесения: от 6-го армейского корпуса – «противник оказывает слабое сопротивление <…>»; от 3-й танковой группы – «<…> пока наступающие части встречали только боевое охранение или арьергарды противника <…>». В штабе армии подвели итог: «Первые позиции везде прорваны. Внезапность удалась. Противник слабый по численности, но упорно сопротивляющийся, без сильной артиллерийской поддержки».

Во второй половине дня воздушная разведка немцев доложила о продвижении густой колонны автомашин с пехотой протяженностью 20 км, подошедшей к Ярцево на 3 км. Для командования группы армий «Центр» так и осталось неясным, имел ли противник намерение атаковать глубокий фланг 9-й армии [46]. Скорее всего, немцы зафиксировали выдвижение 214-й сд 16-й армии генерала Рокоссовского в полосу 19-й армии, а также 73-й сд (без одного полка) из 20-й армии генерала Ершакова в 16-ю для занятия рубежа Сафоново, Кр. Холм. За счет маневра силами и средствами с неатакованных участков фронта Конев пытался усилить вяземское направление, где он ожидал главный удар противника, и на всякий случай подтянуть их поближе к направлению, где обозначился прорыв обороны. На фронте остальных армий противник атаковал слабыми силами. Он только демонстрировал наступление, прощупывая оборону советских войск. Войска 16-й армии, обороняющиеся в полосе вдоль автострады, дали достойный отпор противнику. Противник, понеся потери в людях и технике, прекратил атаки. На второй день на этом направлении противник ограничился ведением сильного огня, не предпринимая наступления.

В донесении 16-й армии от 3.10 было отмечено:

«1. Перед фронтом армии противник имел свыше двух пд в первом и до восьми пд и двух тд во втором (выделено мною. Эти устаревшие данные будут повторяться из сводки в сводку, сбивая с толку командование фронта. – Л.Л.).

В течение дня мощные огневые налеты. 7.00 – огневой налет. В 8.20 после артподготовки противник пытался перейти в атаку. Контратакой попытка противника сорвана. В 16.40 – атака силою до роты <…>»[95]95
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 33. Л. 185, 186.


[Закрыть].

Из дивизий первого эшелона 16-й и 19-й армий на вяземском направлении докладывали об успешном отражении атак пехоты и танков противника. Так, из левофланговой 50-й стрелковой дивизии полковника А.А. Борейко 19-й армии доложили, что «бойцы 2-го сп дивизии уничтожили 5 танков, а потом еще 2, которые утюжили окопы»[96]96
  Там же. 1159. Оп. 1. Д. 74. Л. 196.


[Закрыть].

В воспоминаниях участников тех давних событий, в том числе и в мемуарах К.К. Рокоссовского, приводится много героических эпизодов, свидетельствующих о подвигах советских воинов, уничтожавших танки противника на этом направлении. Назывались и цифры подбитых и сожженных бутылками «КС» вражеских боевых машин. Но в оперсводках данных об уничтоженных танках противника в первые дни операции на участке 16-й армии обнаружить не удалось. Видимо, и здесь над рукописью автора хорошо поработали редакторы. Не хочется думать, что все эти подвиги были придуманы помощниками, чтобы «оживить» воспоминания полководца. Скорее всего, они были просто перенесены из более позднего времени.

Вообще, в мемуарах многих известных военачальников, опубликованных в советское время, можно обнаружить удивительные вещи. Например, из воспоминаний командующего артиллерией 16-й армии В.И. Казакова узнаем, что, оказывается, «потерпев неудачу 2 октября (имеется в виду – на участке армии. – Л.Л.), противник подтянул свежие силы и перешел в наступление на других направлениях» [47]. В действительности, перед фронтом трех дивизий 19-й и 16-й армий на участке шириной до 16 км оборонялась одна 255-я пехотная дивизия противника, которая огнем с занимаемых позиций поддерживала наступление 87-й пехотной дивизии 8-го ак и лишь иногда демонстрировала переход в наступление. В соответствии с планом операции «Тайфун» немецкие дивизии, расположенные между участками активных действий, должны были лишь демонстрировать наступление, сковывая противостоящие соединения русских, чтобы при обнаружении их отхода немедленно перейти в преследование.

Для меня так и осталось загадкой, каким образом немцам удавалось так долго обманывать командование Западного фронта. Пехотные дивизии первого эшелона, действующие на направлении главного удара, как правило, получали на усиление дивизион штурмовых орудий. Армейскому корпусу могли придать один или два дивизиона 150-мм или 100-мм орудий и для корректировки огня – аэростатную батарею. Сильная тяжелая артиллерия и многочисленные самоходные установки (штурмовые орудия) обеспечивали пехотным соединениям достаточную ударную силу. Однако данных об усилении 27-го армейского корпуса врага или его 255-й пехотной дивизии танками и штурмовыми орудиями в немецких архивах обнаружить не удалось. Но в составе соединений вермахта имелось множество гусеничных и полугусеничных бронированных машин с пушечным и пулеметным вооружением для поддержки и транспортировки пехоты на поле боя. При отражении вражеских атак наша пехота, не имевшая в то время значительного опыта в распознавании образцов немецкой бронетехники, могла спутать их с танками.