Текст книги "Вяземская катастрофа 41-го года"

Для примера кратко рассмотрим построение обороны 30-й армии. Согласно плану фронта, армия должна была прикрыть бельское и канютинское направления, имея основные группировки в направлениях Белый и на стыке с 19-й армией. Но в армии при ширине полосы обороны 66 км всего-то осталось три стрелковых дивизии, и все они находились в первом эшелоне. 251-я стрелковая дивизия, ранее составлявшая второй эшелон, была включена в состав фронтового резерва. В общевойсковой резерв пришлось зачислить армейские курсы младших лейтенантов – больше ничего не было.

Генерал Хоменко, исходя из условий местности, правильно определил возможное направление главного удара противника в полосе армии и сосредоточил основные усилия на левом фланге – южнее р. Осотня. Обороняющаяся здесь в полосе шириной 6,5 км 162-я стрелковая дивизия (501, 627 и 720-й сп) построила боевой порядок в два эшелона. При этом проход между реками Осотня и Вотря шириной 8 км (а в узкой части – всего 5 км) на танкоопасном направлении в первом эшелоне обороняли два полка – 897-й сп соседней 242-й сд и 720-й сп, а в затылок последнему во втором эшелоне – 627-й сп. На направлении сосредоточения основных усилий армии использовалась основная масса артиллерии, которая должна была участвовать в контрподготовке. К сожалению, армия получила на усиление всего три артполка – 392-й и 542-й кап, 671-й полк ПТО, а также 12-й отдельный минометный батальон. В общей сложности, она имела 618 орудий и минометов. Поэтому плотность артиллерии была недостаточной и составляла всего 10 орудий и минометов на километр фронта. Для сравнения: 19-я армия, оборонявшаяся в полосе шириной 42 км, имела 855 орудий и минометов, из них 144 противотанковых орудия. Соответственно, плотность артиллерии была в два раза выше.

В дивизиях ощущался острый недостаток артиллерийского и стрелкового вооружения, инженерных средств. Например, в 162-й сд на 20 сентября (более поздних данных в архиве обнаружить не удалось) насчитывалось: пулеметов станковых – 32, ручных – 39, зенитных – 3, орудий 28, в том числе: 45-мм – 12, 76-мм – 8, гаубиц 122-мм – 8, ПТР – 9. Не хватало даже бутылок с зажигательной жидкостью «КС», которые широко использовались в то время для борьбы с вражескими танками.

В соседней 244-й стрелковой дивизии 19-й армии орудий было больше – 49 (с учетом полковой артиллерии), в том числе: 45-мм – 18, 76-мм – 23, гаубиц 122-мм – 8, но полоса обороны дивизии в два раза шире – 13 км. Здесь было установлено 700 метров проволочного забора и 550 мин. Оставшиеся 627 противотанковых мин предполагалось использовать в ходе боя на вероятных направлениях движения вражеских танков. Стык с этой дивизией по плану должен был прикрываться огнем пяти артиллерийских дивизионов 30-й армии.

Судя по документам, немецкому командованию удалось вскрыть систему обороны советских войск. И трагедия заключалась в том, что противник нанес главный удар не там, где его ждали, а по наиболее слабому месту, где, несмотря на принятые меры, плотность обороны по артиллерии, и особенно в противотанковом отношении, была гораздо ниже средней и ни в коей мере не обеспечивала отражения массированных атак танков противника. Автор далек от мысли, что простым увеличением плотности сил и средств можно было остановить танковый таран Гота. Задача заключалась в том, чтобы нанести, возможно, больший урон наступающей группировке противника и выиграть время для принятия контрмер. Успешные действия при отражении его атак зависели от плотности огня в сочетании с инженерными заграждениями и возможности наращивания огневых усилий на угрожаемом направлении. Недаром немецкие командиры при постановке задач разведке требовали установить, имеет ли противник перед фронтом слабую пехоту, но сильную артиллерию, и не использует ли он значительную часть своих сил на тыловых позициях.

Командующий 16-й армией генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский, хорошо изучивший излюбленные оперативные приемы противника по прорыву обороны, не исключал возможности такого развития обстановки, при котором может возникнуть необходимость в отводе войск в глубину. В плане обороны армии, представленном им 27 сентября на утверждение командующему фронтом, он предусмотрел порядок действий войск на случай вынужденного отхода.

И.С. Конев наложил на документ следующую резолюцию:

«Рокоссовскому. Ваш план обороны не отражает задачи упорной обороны, напротив, предусмотренное планом перекатывание эшелонов от рубежа к рубежу имеет признаки только подвижной обороны. Отход 112 сд на р. Вопь открывает фланг 50 сд.

Кроме того, построение обороны 38 сд в три эшелона ведет к возможности последовательного разгрома этих эшелонов и ослабляет силу сопротивления первого эшелона на наиболее подготовленных позициях по р. Вопь.

Приказываю:

1. Вести упорную оборону на занятом частями рубеже, опираясь на р. Вопь. <…> Драться упорно. Всякое понятие подвижной обороны исключить…

2. <…> переработать план обороны и представить мне на утверждение к 29.09.19 41 г.»[51]51
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 191. Л. 54.


[Закрыть].

И.С. Коневу и в дурном сне не могло присниться, что ему всего лишь через несколько дней придется отдавать приказ армиям на отход.

Резервный фронт, которым командовал маршал С.М. Буденный[52]52
  Буденный Семен Михайлович (25.04.1883 – 26.10.1973) – Маршал Советского Союза. Во время Великой Отечественной войны входил в состав Ставки ВГК, командовал группой войск армий резерва Ставки (июнь 1941 г.), был главкомом войск Юго-Западного направления (июль – сентябрь 1941 г.), Резервным фронтом командовал с 13 сентября 1941 г.


[Закрыть], заменивший Г.К. Жукова, в своем составе имел шесть армий (всего 28 дивизий, из них стрелковых – 28, кавалерийских – 2, авиационных – 3). Из них две армии – 24-я генерал-майора А.И. Ракутина и 43-я генерал-майора П.П. Собенникова были развернуты в первом эшелоне между Западным и Брянским фронтами на фронте 108 км – от района Ельни до железной дороги Рославль – Киров. Остальные армии – 31-я, 49-я, 32-я и 33-я – располагались за армиями Западного фронта в 35 – 50 км восточнее в полосе шириной 340 км. По существу, они составляли второй стратегический эшелон обороны, но по инерции оставались в подчинении маршала Буденного, который руководил войсками фронта из Гжатска, находясь в 200 км от переднего края обороны 43-й армии. Управлять фронтом, две армии которого находились в первом эшелоне, а остальные четыре – во втором, герою Гражданской войны С.М. Буденному было явно не по силам. Как показали дальнейшие события, такая «чересполосица» затрудняла организацию взаимодействия между фронтами и сковывала маневр Западного фронта. Это был трудно объяснимый просчет Ставки, который самым отрицательным образом повлиял на ход боевых действий.

Судя по боевому составу 24-й армии и наиболее сильной обороне, созданной в ее полосе, основные усилия фронт сосредоточивал на ельнинском направлении. Это противоречило требованиям Ставки о надежном прикрытии направления Рославль, Москва и стыка с соседним Брянским фронтом, за который отвечал маршал Буденный. Видимо, группировка войск фронта, опять-таки по инерции, осталась без изменения со времени завершения ельнинской операции. Здесь, в полосе шириной до 40 км, в первом эшелоне оборонялись четыре дивизии, во втором – 106 мд. В армии имелся общевойсковой – 160-я стрелковая дивизия (бывшая 6-я дно), танковый (144-я и 146-я танковые бригады) и аритллерийско-противотанковый (879-й и 880-й артполки ПТО) резервы. В то же время в первом эшелоне 43-й армии, которая прикрывала юхновское направление на рубеже Кувшиново, Фроловка шириной до 70 км, в первом эшелоне оборонялись три дивизии и часть 145-й танковой бригады, во втором эшелоне – 113 сд. 148-я танковая бригада составляла танковый резерв армии. Глубина обороны армий составляла всего 15 – 20 км.

Командующий войсками Резервного фронта Маршал Советского Союза С.М. Буденный

Дивизии обеих армий имели низкую укомплектованность. Видимо, поэтому Буденный, в отличие от Конева, придал армиям три танковые бригады, что позволило им создать танковые резервы, оставив себе две. Напомним, что и авиационные части входили в состав ВВС армий. Все это резко сужало возможности командующего фронтом реально влиять на ход боевых действий при неблагоприятном развитии обстановки. Учитывая еще более низкую оперативную плотность, по сравнению с Западным фронтом – 20,9 км на дивизию, 7,3 орудия на 1 км фронта, – это обстоятельство привело к самым отрицательным последствиям.

К тому же войска обеих армий первого эшелона фронта продолжали вести наступательные бои. Так, 24-я армия в течение 30 сентября вела бои с целью улучшения своих позиций на участках 103, 19 и 309-й стрелковых дивизий, но успеха не имела. Эти дивизии с 20 по 29 сентября потеряли только убитыми и ранеными 1825 человек. На правом фланге 43-й армии 24 сентября 222-й стрелковой дивизии совместно со 145-й танковой бригадой было приказано выбить противника с восточного берега р. Стряна. В этих боях только танковая бригада потеряла 163 человека, 4 танка Т-34 и 10 Т-26[53]53
  ЦАМО РФ. Ф. 219. Оп. 679. Д. 30. Л. 164, 165 (оперсводка № 130 от 30.09.1941 г.).


[Закрыть].

Войска 31, 49, 32 и 33-й армий, составлявшие второй эшелон фронта, располагались в основном в тылу Западного фронта. При этом правофланговые части 31-й армии прикрывали стык Северо-Западного и Западного фронтов. 32-я армия прикрывала московское направление, 33-я армия располагалась за армиями Ракутина и Собенникова.

Недостаток сил и средств советское командование стремилось компенсировать за счет строительства стратегических оборонительных рубежей, которое началось на дальних подступах к столице по решению Государственного комитета обороны (ГКО) еще 18 июля 1941 г. Оборонительные рубежи предназначались для занятия подходящими из тыла войсками. К оборудованию Ржевско-Вяземского и Можайского (Можайская линия обороны) рубежей, кроме саперных и строительных частей, широко привлекалось местное население, в том числе и столицы. Например, строительство укреплений в районе Оленино (50 км западнее Ржева) вело 4-е полевое строительство НКВД. Контингент строителей был весьма разнообразен: профессиональные строители «Моспромстроя», добровольцы и мобилизованное население, а также заключенные.

Ржевско-Вяземский рубеж должен был иметь две полосы обороны (см. схему 11). Первая сплошная полоса проходила по линии: Валдай – оз. Велье – оз. Селигер – Осташков – Селижарово – левый берег р. Волга – Оленино – Булашево (Болышево) – левый берег р. Днепр – Издешково – Дорогобуж – Ельня – Фроловка – левый берег р. Десна – Жуковка – Почеп – левый берег р. Судость. Его вторая полоса, проходившая примерно в 35 – 45 км восточнее первой, в связи с недостатком времени и сил с самого начала создавалась лишь на отдельных наиболее важных направлениях. Участки ее оборудовалась по линии Кувшиново – Ржев (далее восточнее железной дороги Ржев-Брянск) – Сычевка – Касня – Вязьма – Киров – Людиново – Дядьково – Брянск – Свень – Навля. Особое внимание обращалось на организацию наиболее прочной обороны направлений вдоль Минской автострады – Смоленск, Вязьма и вдоль Варшавского шоссе – Рославль, Юхнов.

Москвичи и жители подмосковья на строительстве оборонительных рубежей

Рубежи представляли собой систему полевых и долговременных сооружений и инженерных заграждений различных типов. На оборонительных полосах сооружались противотанковые рвы (в два ряда), эскарпы, контрэскарпы, прикрывавшиеся огневыми точками: ДОТами, ДЗОТами, бронеколпаками. В тылу Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа создавалась Можайская линия обороны, включающая в себя две полосы обороны, которые оборудовались в основном полевыми укреплениями. Главная полоса опиралась на четыре укрепленных района в Волоколамске, Можайске, Малоярославце и Калуге. Непосредственно в районе Москвы создавалась Московская зона обороны. Общая глубина обороны на московском направлении от переднего края обороны, занимаемого войсками фронтов, достигала 300 – 350 км. К концу сентября Ржевско-Вяземский рубеж по понятным причинам был лучше подготовлен к обороне, чем Можайская линия обороны. На нем было возведено 853 ДОТа, 10 тыс. ДЗОТов, установлено 81 169 противотанковых мин[54]54
  История инженерных войск Русской армии (http://armor.kiev.ua/ army/engenear/).


[Закрыть].

Но оборонительные рубежи могли сыграть свою роль только при условии, если они заняты войсками. А подготовленных войск не хватало. Для занятия и дооборудования оборонительных рубежей было решено использовать дивизии народного ополчения. Народное ополчение Москвы создавались на основе постановления ГКО от 4.07.1941 г. (его текст приведен в Приложении 7). В течение нескольких дней с просьбой о зачислении в ряды народного ополчения обратилось 168 470 москвичей. Только по 25 подмосковным районам в ополчение добровольно вступило около 50 тыс. колхозников. В ополчение записывались специалисты самых различных мирных профессий – рабочие, инженеры, техники, ученые, работники искусства. Они не имели военных знаний, но зато обладали чувством высочайшего патриотизма, стойкостью и уверенностью в победе. За четыре дня в Москве было сформировано 12 дивизий народного ополчения общей численностью около 160 тыс. человек (первоначально планировалось создать 25 дивизий).

В соответствии с Постановлением ГКО начсостав дивизий народного ополчения в значительной мере комплектовался за счет кадров РККА. Так, во 2-ю дно 5 июля прибыло около 400 молодых лейтенантов, досрочно произведенных в командиры из курсантов вторых курсов военных училищ. Они образовали основной состав командиров рот и батарей, а также их заместителей.

Ополченские дивизии приняли самое активное участие в строительстве и освоении оборонительных рубежей. Одновременно они занимались боевой подготовкой и сколачиванием частей и подразделений. Первоначально дивизии были плохо вооружены, не имели транспорта, средств связи, инженерного имущества. Например, на вооружении артиллерийских частей состояли французские 75-мм орудия, расточенные под наш 76-мм снаряд. В августе они были доукомплектованы, получили необходимое вооружение, обеспечены по нормам военного времени транспортом, инженерно-саперными средствами. К концу сентября все 12 дивизий народного ополчения были полностью укомплектованы личным составом и основными видами вооружения. Иностранные образцы вооружения почти полностью были заменены на отечественные. В некоторых ополченских дивизиях было даже больше людей, орудий, минометов, автомобилей и лошадей, чем в обычных дивизиях. А в составе 2, 8 и 13-й дно имелись танковые батальоны, имевшие на вооружении танкетки Т-27 (16 штук). По другим данным, 7-я дно, занимавшая оборону в районе юго-восточнее Дорогобужа, в сентябре имела до 15 000 человек личного состава и 33 танкетки. Неплохо укомплектованы были и остальные дивизии, но в их составе в середине сентября имелось 15 тыс. человек, подлежащих увольнению по возрасту и состоянию здоровья. Вскоре они были заменены бойцами призывного возраста из прибывшего пополнения.

Ополченцы Дзержинского района Москвы. Июль 1941 г.

Например, в составе 2-й дно имелись: три стрелковых полка, 2-й запасный стрелковый полк, танковый батальон, три отдельных артдивизиона (45, 76 и 152-мм орудия), отдельная самокатная разведрота, саперная рота, отдельная рота связи, медсанбат и автотранспортная рота. К 20 сентября в дивизии насчитывалось (в скобках – по штату): личного состава – 11 320 (11 796) человек. На ее вооружении состояло: винтовок и карабинов – 6416, автоматических винтовок – 1671, пулеметов станковых – 108 (108), ручных – 166 (160), ППД – 190 (162), 76-мм пушек – 28 (28), 122-мм гаубиц – 8, 45-мм пушек – 6, минометов 120-мм – 6, 82-мм – 18, 50-мм – 27, грузовых и других автомашин – 252, тракторов – 7, лошадей (верховых, артиллерийских, обозных) – 2836. То есть дивизия была полностью укомплектована по штату сокращенной дивизии [36].

Директивой Генштаба от 15 сентября дивизии народного ополчения Москвы были включены в состав регулярных соединений Красной Армии. 26 сентября они были преобразованы в стрелковые дивизии и им были присвоены номера дивизий, которые были к этому времени расформированы в связи с большими потерями (перечень и основной боевой состав дивизий народного ополчения Москвы, вошедших в состав действующей армии к началу операции «Тайфун», приведен в Приложении 8). Большая часть дивизий вошла в состав 32-й и 33-й армий. 139-я (9-я дно) и 160-я (6-я дно) стрелковые дивизии были включены в состав 24-й армии, при этом последняя уже в сентябре приняла участие в боях под Ельней.

После преобразования 2-й дно во 2-ю стрелковую дивизию в ее состав вошли, кроме трех стрелковых полков, 970-й ап, 694-й отдельный зенитный дивизион, 469-я разведрота, 858-й отдельный батальон связи, 492-й медсанбат, 331-я отдельная рота химзащиты, 328-я автотранспортная рота, 261-я полевая хлебопекарня. Так что, вопреки еще бытующему мнению, к концу сентября ополченские дивизии оказались хорошо вооруженными и вполне подготовленными к решению боевых задач соединениями. По крайней мере, не хуже вновь сформированных дивизий. Они, конечно, не имели боевого опыта, но обладали довольно высокими морально-политическими качествами. Вовсе не случайно, что из этих добровольческих формирований после обучения и приобретения необходимого боевого опыта сложились великолепные боевые соединения.

Процесс становления дивизий народного ополчения и превращения их в стрелковые дивизии Красной Армии можно проследить на примере 2-й дно – по воспоминаниям ее командира генерал-майора В.Р. Вашкевича:

«12 июля 2-я дивизия народного ополчения выступила на запад для выполнения боевых задач. Ей поручалось строительство оборонительных полос на ряде рубежей, прикрывавших непосредственные подступы к Москве с запада.

Дивизии отводилась полоса местности от 12 до 20 километров по фронту и 4 – 6 километров глубиной. В этой полосе, главным образом на дорогах, по которым могли наступать танки противника, надлежало построить противотанковые препятствия – рвы, эскарпы и лесные завалы. Кроме того, требовалось построить основные и запасные стрелковые, пулеметные и орудийные окопы, командные пункты и склады на стрелковую дивизию полного штатного состава. По существовавшим нормам такая полоса кадровой стрелковой дивизией возводилась за семь суток. Дивизиям народного ополчения сроки сокращались до пяти суток. Подстегивала общая военная обстановка, продолжавшая складываться для нас неблагоприятно. Каждый солдат дивизии понимал всю тяжесть положения и работал с предельным напряжением сил.

<…> Чтобы уложиться в отведенные сроки, трудились днем и ночью. На сон отводилось четыре-пять часов. На боевую подготовку мы затрачивали ежедневно лишь один-два утренних часа. Боевую подготовку отделений, взводов и сколачивание рот приходилось проводить поочередно, выводя их в ближайший тыл и на стрельбище.

Командир 2-й стрелковой дивизии (бывшей 2-й дно) генерал-майор В.Р. Вашкевич

13, 14 и 15 июля дивизия возводила полосу обороны на участке Кузьминское – Теряева Слобода – Любятино общим протяжением 15 километров. 17 июля она перешла на реку Ламу. Здесь к 25 июля была закончена оборонительная полоса на участке Ошейкино, Ярополец, Ивановское (северо-западнее Волоколамска). Эта полоса составляла северный участок Можайского оборонительного рубежа, сыгравшего свою роль в отражении первого наступления немецко-фашистских войск на Москву в октябре 1941 г.

В середине июля пять дивизий московского народного ополчения (2, 7, 8, 13 и 18-я) вошли в состав 32-й армии. Командующим армией был генерал-лейтенант Н.К. Клыков, а начальником штаба – полковник И. А. Кузовков.

25 июля 2-я дивизия народного ополчения получила приказ штаба 32-й армии выйти к 31 июля на реку Вязьму, подготовить и занять оборону с передним краем на этой реке от Ордулева до Сережани (3 км севернее автострады. – Л.Л.) – общим протяжением по фронту 18 километров. Армия вошла в состав Резервного фронта, который, образуя второй стратегический эшелон, развертывался для обороны на Ржевско-Вяземской оборонительной линии. Переход с Ламы на реку Вязьму (190 километров) дивизия совершила в пять суток с одной дневкой. Помогла физическая закалка, приобретенная на тяжелых окопных работах.

На Вязьме к нам прибыло около 2 тысяч солдат и сержантов призывного возраста. Это позволило доукомплектовать роты и батареи, создать дивизионную школу по подготовке сержантов численностью 800 человек из солдат молодых возрастов, к тому же имевших уже боевую подготовку.

На реке Вязьме дивизия и ее полки были переформированы по штатам регулярных войск Красной Армии и получили общеармейскую нумерацию. Дивизия стала называться 2-й стрелковой дивизией. 4-й полк переименовали в 1282-й, 5-й – в 1284-й, 6-й – в 1286-й стрелковый полк и артполк – в 970-й артиллерийский полк. Здесь же мы получили и оружие. Стрелковым отделениям выдали по две винтовки СВТ и ручные пулеметы. В каждую пулеметную роту поступило по 12 станковых пулеметов, в минометную роту – по шесть минометов. Полковые батареи получили по четыре 76-миллиметровые пушки образца 1927 г. Артиллерийский полк расстался со своими старыми пушками, получив взамен 24 отечественных 76-миллиметровых орудия, восемь гаубиц и четыре мортиры. Пополнился и автотранспорт дивизии. Транспортная проблема была в основном разрешена, но тягачи для орудий по-прежнему отсутствовали. Только в конце сентября, уже на Днепре, в дивизию поступили артиллерийские лошади. Артиллерийской же амуниции [для них] получить так и не удалось.

На реке Вязьме дивизия построила главную полосу обороны с передним краем по этой реке и полосой заграждения, а также вторую (тыловую) полосу обороны. Эта полоса имела передний край по линии Ломы – Марьино – Пекарево – Богородицкое и далее на юго-восток по восточному берегу болотистого ручья Бебря общим протяжением около 18 километров (выделено мною. Читателю стоит запомнить этот, по существу, отсечный рубеж. – Л.Л.).

Солдаты и здесь день и ночь рыли в сухом глинистом грунте окопы и создавали противотанковые препятствия. Если на Ламе работы протекали в относительно спокойной обстановке, то на Вязьме почти не было дня, когда одиночные самолеты противника, а иногда и целые группы не обстреливали бы из пулеметов работавших солдат.

На боевую подготовку, как и раньше, отводилось по два утренних часа. Роты и батареи поочередно выводились в тыл на стрельбища и полигон.

К середине августа дивизия уже представляла оформленное воинское соединение. В ответ на приказ № 270 от 16 августа 1941 г., требовавший резкого повышения выучки, боеспособности и стойкости войск в бою, умелого управления ими, а также беспощадной борьбы с трусами, паникерами и дезертирами, командир дивизии в 19 часов 30 минут того же числа доложил Верховному командованию, что 2-я дивизия народного ополчения напряженно работает и учится, что она в предыдущих походах и в работе показала высокие моральные качества, свою преданность Родине и партии.

Со второй половины августа начались боевые стрельбы и тактическая подготовка рот. К концу августа дивизия уже имела подготовленные роты и вчерне сколоченные батальоны и полки. Но отсутствие средств борьбы с самолетами противника, артиллерийской тяги (лошадиных упряжек или сильных машин повышенной проходимости) и радиосредств связывало маневренные возможности дивизии и в значительной степени затрудняло управление ею. Последнее обстоятельство особенно тяжко сказалось в октябрьских боях.

1 сентября 2-я дивизия народного ополчения сменила на Днепре 133-ю стрелковую Сибирскую дивизию на участке Серково – Спичино – Яковлево, седлая автомагистраль и железную дорогу Москва – Минск. Свой левый фланг она протянула на 2 километра южнее железной дороги. 133-я стрелковая дивизия ушла в район Ельни для участия в контрударе 24-й армии.

Полосе, занятой для обороны 2-й стрелковой дивизией, придавалось особо важное значение. Она прикрывала главнейшее направление на Москву. Поэтому шоссейный железобетонный и железнодорожный мосты через Днепр были подготовлены к взрыву огневым и электрическим способом. Подрывные команды, состоявшие из саперов Резерва Главного командования, влились в состав дивизии.

<…> В каждом батальонном районе обороны имелось по два-четыре дота, вооруженных противотанковыми орудиями. Строительство дотов продолжалось. По всей долине левого берега Днепра мы возвели две полосы проволочных заграждений и плотно заминировали противопехотными и противотанковыми минами. Между первой и второй позициями главной полосы обороны на участках Шатилово – Яковлево и Горяиново – Костенки были установлены электризованные проволочные сети. Построенные 133-й стрелковой дивизией ячейковые окопы ополченцы превратили в сплошные траншеи с ходами сообщения, которые связывали все позиции главной полосы обороны. Пулеметные и орудийные окопы пополнились двумя-тремя запасными позициями.

Каждый взвод располагал надежным блиндажом. Командный пункт дивизии и двух стрелковых полков состоял из долговременных железобетонных сооружений. Дивизии придали 57-й тяжелый артдивизион и 596-й гаубичный артиллерийский полк. Количество боеприпасов доходило до восьми комплектов для стрелкового и до шести комплектов для артиллерийского оружия. Таким образом, полоса обороны дивизии представляла собой развитую и сильно укрепленную полевую позицию с элементами долговременных оборонительных сооружений, с большой плотностью артиллерийского и ружейно-пулеметного огня. Ее занимали стойкие и мужественные люди, готовые беззаветно драться с врагом» [37].

Вспоминает А. А. Леляичев, рядовой 1286-го стрелкового полка (6-го полка 2-й дивизии народного ополчения Сталинского района Москвы):

«Первый батальон двумя стрелковыми ротами и одной пулеметной ротой занимал оборону по обеим сторонам шоссе от села Иванники до села Ильино. Одна рота первого батальона находилась в боевом охранении за Днепром в селе Надежда. Между селами Надежда и Камчаткой были минные поля, охранявшиеся этой ротой. Боевое охранение полка находилось в 6 – 7 км от Днепра на высоте 288 у отдельных бараков. Второй батальон занимал позиции по Днепру между шоссейной и железной дорогами. Третий батальон, седлая железную дорогу, занимал оборону по Днепру до села Звягино, что 1,5 км восточнее железной дороги. Штаб полка разместился в блиндажах, вырытых в кустах, что 500 м юго-восточнее села Иванкино. Штаб дивизии разместился в Каблуково»[55]55
  Рассказ ветерана записан исследователем А.И. Курбатовым.


[Закрыть].

К сожалению, оборонительные рубежи строились параллельно линии фронта и оборона была рассчитана в основном на отражение фронтальных ударов противника. Возможность прорыва его в полосе соседней армии или фронта недооценивалась, поэтому отсечные рубежи и позиции, за редким исключением, построить не успели. Проверка готовых участков оборонительных полос Резервного фронта показала, что места расположения многих сооружений, в том числе и долговременных, были выбраны без учета условий местности. Большинство из них были рассчитаны только на ведение фронтального огня, хотя в директиве подчеркивалось, что промежутки между ними должны простреливаться косоприцельным и фланкирующим огнем. В этом случае сами долговременные сооружения было бы легче укрыть в складках местности, повысив тем самым их живучесть. Из многих построенных огневых сооружений невозможно было простреливать фасы инженерных заграждений (противотанковые рвы, эскарпы и контрэскарпы) и естественные препятствия наиболее эффективным косоприцельным и фланкирующим огнем. Многие из обнаруженных недостатков устранить было невозможно, на исправление других – не было времени. К сожалению, оборудовать оба оборонительных рубежа (Ржевско-Вяземский и Можайскую линию обороны) в полном объеме до начала оборонительной операции не успели – к концу сентября их готовность не превышала 40 – 50% от плана[56]56
  ЦАМО РФ. Ф. 6314. Оп. 11158. Д. 87. Л. 12 (цит. по: Н е в з о р о в Б.И. Указ. соч. С. 24).


[Закрыть].

Отдельного рассказа заслуживают моряки-артиллеристы, принявшие самое активное участие в боях под Вязьмой. Еще в начале июля 1941 г. по указанию Генерального штаба Военно-Морской Флот сформировал особую артиллерийскую группу, состоявшую из двух артиллерийских дивизионов, укомплектованных опытными комендорами боевых кораблей Балтийского флота и курсантами ленинградских военно-морских училищ. На их вооружение поступили 100, 130 и 152-мм орудия, предназначавшиеся для вновь строившихся кораблей и береговой обороны. Несколько орудий прибыло с Черноморского флота. Кроме того, в состав группы были включены две 152-мм батареи: одна экспериментальная на механической тяге и еще одна, имевшая на вооружении орудия, снятые с крейсера «Рюрик» после его подрыва на мине во время Первой мировой войны (они использовались на одном из кронштадтских фортов).

Оба дивизиона были направлены на Ржевско-Вяземский оборонительный рубеж. 199-й отдельный артиллерийский дивизион (оадн) под командованием майора Я. А. Кочеткова и батальонного комиссара М. Н. Шаинского занял позиции на ржевском направлении в районе станции Оленино и был подчинен командующему войсками 31-й армии. В состав дивизиона входили три стационарные батареи: одна – 152-мм орудий (командир батареи – капитан А. Д. Малинин) и две – 100-мм, всего 10 орудий.

Более мощный 200-й оадн под командованием капитан-лейтенанта А. Е. Остроухова и батальонного комиссара И.А. Белозерского занял позиции на вяземском направлении на левом берегу Днепра, в районе станции Издешково. В состав дивизиона входили: три батареи 100-мм орудий Б-24, всего 9 орудий (дальность стрельбы – 22,3 км, боезапас – 4568 снарядов массой около 16 кг) и четыре батареи 130-мм орудий Б-13, всего 8 орудий (дальность стрельбы – 25,7 км, боезапас – 2400 артвыстрелов, масса снаряда – 33,5 кг). Орудия батарей были установлены на неподвижных стационарных платформах на рубеже Шабалино, Алексейково, Каблуково, Харьково, Попово. Кроме того, в дивизионе имелась батарея из трех 152-мм орудий на мехтяге МЛ-20М (морская) с дальностью стрельбы 17,2 км (боезапас 1500 артвыстрелов, масса снаряда 43,6 кг). Численность 200-го оадн составляла 631 (по штату – 659) человек, а с учетом 152-мм батареи – около 800[57]57
  ЦАМО РФ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 3. Л. 5.


[Закрыть].

«Весь личный состав, автомашины, тракторы, – доносил командир дивизиона, – все находилось под землей. За три месяца создан подземный городок. Позиции хорошо замаскировали. В этом помогли маскировочные части Красной Армии. Всего было вынуто несколько тысяч кубометров земли. От командного пункта артдивизиона шел подземный ход до деревни Каблуково (где размещался штаб 32-й армии и морского артдивизиона) более 500 м по прямой» [38].

Брянский фронт под командованием генерал-полковника А.И. Еременко, состоявший из 50, 3 и 13-й армий и оперативной группы генерал-майора Ермакова, оборонялся в полосе шириной 345 км. Несмотря на приказ Ставки от 10 сентября о переходе к обороне, армии продолжали активные боевые действия, решая частные задачи. К 30 сентября фронт потерял 202 танка (в том числе: КВ – 6, Т-34 – 79, БТ – 18, Т-26 – 99), осталось – 257. Во второй декаде сентября войска фронта потеряли 18 750 человек (а до этого – в первой декаде – 31 260)[58]58
  ЦАМО РФ. Ф. 202. Оп. 5. Д. 41. Л. 5.


[Закрыть]. К 1.10 50-я армия насчитывала 63 919 (по штату – 82 854)[59]59
  Там же. Ф. 202. Оп. 7. Д. 11. Л. 108.


[Закрыть], то есть была укомплектована на 77%, другие армии – даже хуже. Резервная 108-я тд была укомплектована на 64% – 3487 человек (по штату – 5466) и имела всего 35 танков (тяжелых – 3, средних – 15, БТ – 1, Т-37 – 16), автомашин – 408 (698)[60]60
  Там же. Оп. 7. Д. 11. Л. 113.


[Закрыть].