Текст книги "Июнь 1941. Запрограммированное поражение"

Всего наши войска в походе в Западную Белоруссию и Западную Украину потеряли 3379 человек, в том числе: убито и умерло на этапах санитарной эвакуации – 852, пропало без вести и попало в плен – 144, санитарные потери составили – 2383 [242]. По другим, уточненным данным, Красная Армия потеряла несколько больше – 3858 человек, в том числе 1173 погибли и умерли от болезней и ран, 302 – пропали без вести, 2002 – были ранены, а остальные 381 – заболели [243].

О характере и напряженности боевых действий в полосах двух фронтов можно судить по следующим цифрам. Войска Белорусского фронта потеряли 1145 человек (0,56 % от общей численности), в их числе: погибло и умерло – 490, пропало без вести – 13, ранено (контужено) – 642. Потери Украинского фронта оказались больше: погибло и умерло на этапах санитарной эвакуации – 683 человека, пропало без вести – 289, санитарные потери – 1741, всего – 2713 (1,01 % от общей численности) [244]. Безвозвратные потери Красной Армии в вооружении составили: орудий и минометов – 6, танков – 17, самолетов – 6, автомашин – 36 [245].

Молотов в докладе на заседании Верховного Совета СССР 31 октября 1939-го, перечислив богатые трофеи, взятые Красной Армией в ходе сентябрьского похода в Польшу (более 900 орудий, свыше 10 000 пулеметов, 300 самолетов, 300 тысяч винтовок и прочее), занизил потери наших войск в людях:

«Общее количество жертв, понесенных Красной Армией на территории Западной Белоруссии и Западной Украины, составляет: убитых – 737, раненых – 1862, то есть в целом – 2599 человек <…>. Перешедшая к нам территория Западной Украины вместе с территорией Западной Белоруссии составляет 196 тысяч квадратных километров, а ее население – около 13 миллионов человек, из которых украинцев – более 7 миллионов, белорусов – более 3 миллионов, поляков – свыше 1 миллиона, евреев – свыше 1 миллиона <…>» [246]

Красная Армия взяла в плен более 452,5 тыс. польских военнослужащих, в том числе войсками Белорусского фронта (с 17 по 30 сентября) – 60 202 (офицеров – 2066), Украинского фронта (с 17.9 по 2.10) – 392 334 (офицеров – 16 723) [247]. В число пленных, как оказалось позже, входили не только военнослужащие, но и полицейские, жандармы и даже лесники – все, кто носил какую-то форму. Командиры запрашивали, что делать с пленными, куда их отправлять. Транспорта для их отправки в тыл, естественно, не хватало.

Так, на ст. Барановичи, забитой эшелонами с материальными средствами для войск, в октябре скопилось несколько эшелонов с пленными польскими солдатами и офицерами. М. Мельтюхов приводит примеры расстрелов пленных. Видимо, это были отдельные случаи самоуправства, за которые вряд ли кого-нибудь наказали. Следует отметить, что с момента установления соприкосновения наших войск с германскими происходил неорганизованный обмен польскими военнопленными: немцы передавали их нашим войскам, но зачастую отказывались принимать их от нашей стороны. Не ясно, по какому принципу отбирались пленные – по месту жительства? В последующем наше командование решило принимать от немцев столько пленных, сколько последние готовы принять от нас. Хотя отмечались случаи, когда поляки предпочитали сдаваться в плен немцам, нежели советским войскам.

После заключения с Германией 28 сентября 1939 года «Договора о дружбе и границе» все боеспособные части вермахта были переброшены на Запад. На оккупированной территории остались в основном второразрядные соединения, укомплектованные контингентами старых возрастов, и охранные части.

Выводы из польской кампании. Агрессия против Польши была важнейшей частью разработанного Гитлером плана построения тысячелетнего рейха. Больше всего на свете он боялся, что в последний момент какой-нибудь посредник сумеет уговорить или заставить Польшу принять германские требования мирным путем, как это произошло с Чехословакией в Мюнхене. Гитлеру нужна была победоносная война. Во-первых, он хотел опробовать мускулы выпестованного им вермахта, испытать новую организацию его частей и соединений, проверить в настоящем деле новейшую боевую технику, а главное – стратегию и тактику блицкрига. Польша для стратегов Гитлера стала своего рода испытательным полигоном для проверки теории «молниеносной войны» и вопросов использования в ней видов вооруженных сил и родов войск в стратегической операции. Только в случае успеха блицкрига у Германии, с ее недостатком материальных ресурсов, необходимых для ведения длительной войны на истощение, появлялась надежда силой завоевать себе господство в Европе.

Другой целью Гитлера было вернуть немецкому народу и его армии веру в собственные силы, которая пошатнулась после поражения Германии в Первой мировой войне, а заодно и посеять страх в рядах своих будущих противников. Убедительная победа должна была способствовать и небывалому росту его личного престижа. Все эти задачи были выполнены в полной мере, но ход войны оказался не таким гладким, как хотелось бы нацистскому руководству и каким его постаралась представить всему миру геббельсовская пропаганда.

Военные действия в Польше выявили коренные изменения в содержании и характере операций начального периода войны. Мобилизация и развертывание вооруженных сил противоборствующих сторон были осуществлены еще в предвоенный период с принятием целого комплекса мер по обеспечению маскировки и дезинформации противника. При этом именно Германия преуспела в этом отношении, упредив Польшу в развертывании войск. Это позволило вермахту нанести внезапные сильные удары заранее созданными группировками с массированным применением танковых и моторизованных соединений. Германское командование использовало в первом эшелоне максимум сил и средств, что позволило создать на избранных направлениях главных ударов групп армий многократное превосходство над противником в силах и средствах. Оперативные резервы для наращивания усилий создавались за счет переброски из Германии вновь отмобилизованных соединений. Это стало возможным благодаря тому, что союзники Польши на Западе не выполнили в полной мере своих обещаний.

Блицкриг – это прежде всего танковая война. ОКХ впервые в боевых условиях использовало для прорыва обороны противника и развития успеха такие крупные высокоподвижные формирования, как танковые дивизии и моторизованные корпуса. Боевые действия выявили огромные оперативно-стратегические возможности танковых войск, тесно взаимодействующих с военно-воздушными силами. Удары авиации, согласованные по времени и месту с наступлением наземных войск, позволили в короткие сроки взламывать оборону противника на всю глубину, обеспечивать ввод в прорыв подвижных войск и быстро развивать успех. В результате увеличилась глубина и темпы проведения наступательной операции, появились условия для быстрого маневра в оперативной глубине по охвату (обходу) и окружению крупных группировок врага.

Тем не менее война с Польшей вовсе не походила на легкую прогулку. Ожесточенное сопротивление поляков не раз приводило к срыву немецких планов войны. В качестве его наиболее ярких примеров можно отметить упорную оборону Варшавы и Вестерплятте, а также контрудар на реке Бзура. Немцам пришлось бросить в сражение большую часть своих вооруженных сил и израсходовать немалые запасы материальных ресурсов. Поляки потерпели поражение, потому что немецкое количественное и качественное превосходство в силах было слишком велико, а впервые примененная немцами тактика массированного применения танков при непрерывной поддержке авиации оказалась для польского командования полной неожиданностью.

Именно танковые и моторизованные соединения, составлявшие менее одной шестой части всех немецких дивизий, задействованных в Польше, в тесном взаимодействии с люфтваффе обеспечили вермахту столь быструю победу. Быстрота была особенно критичной из-за ситуации, в которой оказалась Германия после того, как 3 сентября Франция и Англия объявили войну Германии. Важно было как можно быстрее покончить с сопротивлением поляков и начать переброску войск на запад еще до того момента, когда французская армия завершит мобилизацию и развертывание и будет готова перейти в наступление. Гитлер затеял большую азартную игру и не прогадал. После успеха польской авантюры он настолько уверовал в свою собственную гениальность как политика и полководца, что стал все чаще пренебрегать советами генштаба и высших военачальников.

Наибольших успехов в польской кампании добились 16-й и 19-й моторизованные корпуса, в которых танковые дивизии не разбрасывались по частям на разных направлениях, а использовались в качестве мощных таранов. Особенно отличился 19-й мк под командованием генерала Гейнца Гудериана, который первоначально состоял из 3-й танковой, 2-й и 20-й моторизованных дивизий. После успешного уничтожения сил противника в «польском коридоре» 2-ю мд заменила 10-я тд. С этими силами Гудериан прорвался к Бресту и овладел им уже 14 сентября. За 10 дней активных операций 19-й мк прошел с боями 320 км, потеряв только 2236 человек, включая 650 убитых, 1345 раненных, и 241 пропавших без вести, что составляло менее 4 % всех сил Гудериана [248]. Немцы моментально оценили столь впечатляющие успехи своих подвижных соединений. И в кампании на западе в мае – июне 1940 г. были задействованы уже четыре моторизованных корпуса, которые сыграли решающую роль в победе вермахта во Франции и стали прообразами будущих танковых корпусов.

Но в организации германских танковых войск выявились и серьезные недостатки. В Польше воевали два различных типа их соединений: танковые и легкие дивизии. Легкие дивизии были первоначально задуманы для замены кавалерии, которая теряла свое значение под давлением технического прогресса. Но недостатки легких дивизий были очевидны с самого момента их появления. Еще до польской кампании было принято решение переформировать их в обычные танковые дивизии, заодно увеличив в них количество танков. Уже 12 сентября 1-ю легкую дивизию переименовали в 6-ю танковую, в октябре 1939 г. танковыми стали 2-я и 3-я легкие дивизии, а последнюю, 4-ю легкую, реорганизовали в танковую в январе 1940 г. [249].

Боевые действия танковых войск в Польше показали, что танковые дивизии первоначальной организации были перегружены танками и страдали от недостатка пехоты, необходимой для их поддержки в бою. С учетом полученного боевого опыта их штаты были усовершенствованы, количество танков уменьшено. Так, если в пяти первых немецких танковых дивизиях, воевавших в Польше, насчитывалось в среднем по 340 танков, то к весне 1940 г. в десяти танковых дивизиях, принявших участие в западной кампании, их число в среднем снизилось на четверть – до 258 штук. В дальнейшем процесс поиска наивыгоднейшего соотношения между танковыми и пехотными подразделениями в составе танковых дивизий продолжился уже на основе опыта новых сражений. Немецкие моторизованные дивизии в Польше также зарекомендовали себя слишком громоздкими и трудноуправляемыми для маневренной войны. Поэтому из их штата был выведен один из моторизованных полков. Эти полки передали во вновь формируемые соединения.

В боевой обстановке были выявлены существенные недостатки танков вермахта. Все они первоначально имели только противопульное бронирование, а их главной защитой на поле боя предполагались скорость и маневр. Однако этого оказалось явно недостаточно: в результате боевых действий из строя вышло свыше 30 % немецких танков. Польские противотанковые ружья оказались гораздо более опасным противником для танков, чем это представлялось до войны. Близкое знакомство с ними на поле боя убедило немцев наладить производство собственных противотанковых ружей в Германии и усилить броневую защиту своих танков. Танки Pz.I не имели резервов веса для дополнительного бронирования, поэтому их начали понемногу переделывать в транспортеры боеприпасов и самоходные орудия. На лоб танков Pz.II и штурмовых орудий стали устанавливать дополнительные 20-мм броневые плиты. А толщину брони находящихся в производстве средних танков Pz.HI и Pz.IV немцы довели до 30 мм еще раньше.

Неожиданно высокие потери в войне и выход из строя боевых машин по техническим причинам тяжким бременем легли на немецкую систему техобслуживания и ремонта танков. Остро не хватало запчастей для ремонта. После окончания войны немецкие танковые заводы были настолько перегружены ремонтом поврежденных в боях танков и изготовлением необходимых для этого запчастей, что в ноябре 1939 г. в Германии произошло резкое падение производства новых танков, рост которого возобновился только в следующем году. Так, в октябре 1939 г. немцы произвели 108 новых танков, в ноябре – 67, в декабре – 63, в январе 1940 г. – 76, а в феврале – 92 [250]. Зато они сумели восстановить 583 танка из 819 вышедших из строя в результате боевых повреждений и поломок.

Широкомасштабная война позволила вермахту выявить и устранить в будущем множество мелких недочетов, которые практически невозможно было предугадать заранее. Так, неожиданно обнаружилось, что запасы подков, сделанные по размеру, обычному для армейских лошадей, не подходят для разбитых копыт мобилизованных в армию деревенских битюгов. Снаряжение саперов из штурмовых частей оказалось чересчур тяжелым и затрудняло им совместные действия с пехотой в наступлении. Сильное впечатление на немцев произвели ночные атаки поляков, а также нападения партизан на их тылы. Они стали уделять больше внимания разработке контрмер этим действиям.

Все же главным результатом польской кампании, несомненно, стал ценнейший боевой опыт, приобретенный вермахтом за короткое время и сравнительно небольшой ценой. В начале боевых действий у немцев хватало накладок, когда самолеты люфтваффе бомбили свои же передовые части, артиллерия отставала от пехоты и танков и поэтому не оказывала им должной поддержки, войска пренебрегали требованиями маскировки и т. д. и т. п. Но после каждого боя немецкие солдаты и командиры обретали умения и навыки, помогавшие им все успешнее и эффективнее сражаться в будущем. Вместе с тем росла и их уверенность в собственных силах и в своем командовании. Войска в результате боев получили опыт ведения высокоманевренных действий, а германское командование – большой опыт в управлении войсками при осуществлении блицкрига. Так вермахт начал свое становление как наиболее эффективная военная машина своего времени, оснащенная не только современным вооружением, но и самой передовой теорией мобильной войны, успешно опробованной на деле.

Политическое руководство Польши переоценило действенность гарантий, данных ей Англией и Францией. В свою очередь, польское командование надеялось, что Германия будет вынуждена значительные силы держать на западе, против Франции. Оно также рассчитывало на эффективную помощь английских воздушных и морских сил. За счет этого поляки хотели продержаться до того, как в дело вступят наземные силы союзников. Но надеждам на два действенных фронта против Гитлера не суждено было сбыться. Не оправдались расчеты и на то, что Германия не сможет выступить против Польши сразу всеми силами, так как на их отмобилизование и сосредоточение потребуется определенное время.

Польская кампания показала, что позиционная оборона, как она организовывалась в Первую мировую войну, во многом устарела. Стремясь все прикрыть и ничего не отдавать, польский главный штаб не использовал возможности создания стратегической обороны в глубине на более выгодных рубежах, нежели вдоль границы. Чтобы выдержать массированные удары танковых соединений, поддержанных активными действиями крупных сил авиации, оборона должна быть глубоко эшелонированной, насыщенной достаточным количеством противотанковых средств, иметь значительные подвижные резервы, а обороняющиеся войска должны быть надежно прикрыты от ударов с воздуха.

К тому же поляки не выявили действительные цели и намерения немцев, сведя их к вопросу вокруг давно назревшего конфликта Данцигского коридора. Они не вскрыли направления ударов главных группировок противника. Поэтому силезское направление, где немцы нанесли главный удар, оказалось слабо прикрытым. Скоротечные боевые действия в Польше оказали большое влияние на развитие военного искусства. Стало ясно, что начавшаяся мировая война будет во многом отличаться от войны 1914–1918 годов. В частности, четко проявилась возросшая роль авиации, важность завоевания господства в воздухе с первых часов начала боевых действий. Кстати, первый удар люфтваффе по аэродромам не привел к уничтожению польской авиации, так как она 31 августа была перебазирована на полевые аэродромы. Уже только поэтому подготовка и сам ход боевых действий в Польше заслуживали самого пристального внимания и изучения.

Советское командование, бросив против польской армии более 4,7 тыс. танков, тоже имело возможность в реальных условиях проверить некоторые взгляды на их массированное применение. Однако отсутствие организованного сопротивления со стороны поляков и небольшой пространственный размах боевых действий не позволили на практике проверить теорию глубокой наступательной операции. Средний темп продвижения передовых танковых бригад в полосе Белорусского фронта составил 40–60 км в сутки, Украинского фронта – до 45 км. К 25 сентября глубина продвижения советских войск вслед за отходящими немцами составила на различных направлениях от 250 до 350 км.

Но основные силы войск обоих фронтов действовали в походных колоннах. При этом разведка маршрутов велась плохо. Например, в 6-й танковой бригаде умудрились посадить в болото до 60 танков. В результате бригада опоздала с выходом в назначенный район на 12 часов. Темп продвижения танковых частей по дорогам составил в среднем 8—10 км/час.

Это привело к повышенному расходу горючего и масла. Еще до начала военных действий при выдвижении войск в районы оперативного предназначения, а затем – в исходные в местах дислокации пришлось оставить значительное число неисправных машин и тракторов. Поэтому многие части не смогли вывезти положенные им материальные средства. Но и те машины и трактора, что выступили в поход, зачастую выходили из строя уже во время первого перехода и загромождали дороги [251]. Особенно плохо дело обстояло с автоцистернами. Вместо них войска использовали обычные грузовые машины с бочками для горючего, которых тоже не хватало. Например, 15-й тк, укомплектованный автоцистернами только на 18 %, смог поднять лишь 50 % горючесмазочных материалов (ГСМ) и 25 % боекомплекта боеприпасов. Между тем машины с ГСМ быстро отстали. Отстали и головные склады горючего.

В артполках на мехтяге разнотипные трактора, принятые от народного хозяйства, оказались в плохом состоянии. Уже на первых переходах многие из них вышли из строя. Недостаточное количество ремонтных средств и отсутствие запасных частей не позволяли быстро осуществить их ремонт в полевых условиях. В результате артиллерия отстала от пехоты. Движение по дорогам осуществлялось в 3–4 ряда. А так как службы регулирования не было, попытки отдельных машин догнать свои части приводили к дезорганизации движения. Радиосвязь работала плохо, к тому же радиосредства имели малый радиус действий. В результате слабо организованного взаимодействия отмечались случаи стрельбы по своим войскам. Забегая вперед, отметим, что все это повторилось в 1941 г.

Много недостатков было отмечено и в вопросах материального обеспечения личного состава. Распорядительные станции и станции снабжения оказались забиты эшелонами (сказалась различная ширина колеи железнодорожных путей), и доставка войскам необходимых грузов была сорвана. Из-за отставания полевых хлебозаводов в некоторых соединениях возникли трудности в обеспечении личного состава хлебом. Пришлось обращаться в местные частные предприятия, использовать захваченные трофеи [252].

Выявилось множество недостатков и накладок, вполне объяснимых слабой боевой подготовкой войск и командного состава. И это вполне объяснимо. При «двойном» и особенно «тройном» развертывании соединений и частей происходила большая подвижка командного состава. Многие из них, выдвинутые на одну, а то и две ступени вверх, не всегда соответствовали своим должностям. «Базовые» (их иногда называли соединениями первой очереди) и вновь созданные соединения потребовалось доукомплектовывать в срочном порядке, организовывать на ходу подготовку комначсостава к выполнению боевых задач, провести хотя бы минимальное сколачивание частей и подразделений. Недочеты прежде всего касались вопросов управления войсками, организации взаимодействия и связи, боевого и тылового обеспечения.

Тем не менее наши войска получили пусть и ограниченный, но опыт ведения боевых действий. Этот опыт, в том числе и отрицательный, необходимо было обобщить и сделать правильные выводы на будущее. Наметить меры, чтобы выявленные недостатки не повторились при столкновении с более сильным врагом. Прежде всего надо было продумать и отладить всю цепочку мероприятий по подготовке к боевым действиям, начиная с мобилизации (в том числе и скрытой), по своевременному приведению войск в полную боевую готовность, в том числе и на случай внезапного нападения противника.

К сожалению, не все выводы из польской кампании оказались обоснованными. Так, в связи с выявленными громоздкостью и трудностью управления крупными танковыми соединениями было принято поспешное решение расформировать имеющиеся в Красной Армии четыре танковых корпуса, а также стрелково-пулеметные бригады. Вместо них решили наращивать создание отдельных танковых бригад, которые «действовали лучше и мобильнее», но упразднив в них стрелково-пулеметные батальоны и сократив их тылы.