Текст книги "Обратный отсчет"

Лев Пучков
Обратный отсчет

Некоторые события, описанные в книге, выдуманы.

Названия ряда населенных пунктов, учреждений и организаций намеренно изменены.

Изменены также многие фамилии, встречающиеся в тексте.

Пролог

– …Статья шестая, пункт два: «…Каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации…»

– Это вы к чему?

– А вот еще: статья девятнадцатая, пункт один: «…Все равны перед законом и судом…»

– Я не понял… Вы зачем мне эту дрянь цитируете?

– Это не дрянь, дражайший Лев Карлович. Это наша с вами Конституция. Основной Закон…

– Да бросьте вы! «Наша с вами»… Это ваша конституция! Вы прекрасно знаете, что я сам себе и конституция, и основной закон.

– Не гражданин?

– Не понял?

– Вы не гражданин России?

– Не надо паясничать, Иванов! Коль скоро вы детально копались в моем грязном белье, вам ли не знать, что у меня тройное гражданство? Да, я гражданин России, а также, по совместительству, Великобритании и Испании. Я только не понял: какое это имеет отношение к предмету нашей беседы?

– Вы, Лев Карлович, за время нашей недолгой аудиенции в девятый раз произносите выражение «не понял». У вас проблемы с логикой или вы просто невнимательны?

Повисла зловещая пауза…

Лев Карлович Сенковский, добрый десяток лет бессменно «сидящий» в пятерке могущественнейших персон России и в первой десятке Европы, глава промышленной империи, умница и общепризнанный гений стратегического планирования, сегодня был не просто невнимателен, а прямо скажем, неадекватен.

И виной тому было вовсе не адское напряжение последних дней, посвященных изматывающей борьбе за право остаться на прежних позициях. К напряжению такого рода Лев Карлович был вполне адаптирован, приходилось в свое время еще и не так выкладываться. Любая победа в большом бизнесе, пусть даже и не очень значительная, даром не дается. Это обязательно какие-то определенные траты: денежные, душевные, физические и так далее, в зависимости от характера борьбы и силовых ресурсов оппонентов.

Лев Карлович к финалу был не готов. В этот раз борьба была не на живот, а на смерть… А победы не было.

Сенковский смотрел на своего собеседника – никому не известного заштатного клерка, ноль без палочки, досадливо морщил лоб и нервно барабанил пальцами по антикварной столешнице.

Это было ново и необычно. Лев Карлович уже и не помнил, когда с ним в последний раз разговаривали в подобном тоне. Президент, например, себе такого не позволял. А кто позволял? Хм… Теперь уже даже и не вспомнить! Если что-то такое и было, то очень, очень давно. А может, вообще в другой жизни.

Но хамство клерка – это дело десятое, в глобальных масштабах такой мелочью можно было бы и пренебречь…

Однако этот ноль явился сюда с совершенно определенной целью: отнять у Льва Карловича, ни много ни мало, дело всей жизни.

Это было даже не странно, а дико. Ну просто полная дичь! Ни генеральный прокурор, с которым Сенковский был на короткой ноге, ни главы ФСБ, Счетной палаты, спикер Думы или там еще какой-либо приличный господин с портфелем…

Какой-то мелкий полковник контрразведки, полное ничтожество и вообще ходячее недоразумение, которого Лев Карлович еще вчера мог растоптать в пыль, даже не заметив, что под подошвами английских туфель что-то там такое хрустнуло! А фамилия, естественно, – оперативный псевдоним, не более, и никакой он там не родственник тем самым двум большим Ивановым…

Все это было до того неправильно и нереально, что Льву Карловичу, скептику и рационалисту до мозга костей, казалось, что он спит после обильного застолья и видит этакий дрянной сон…

– Эмм…

– Сергей Петрович, – с готовностью подсказал Иванов.

– Ага. Сергей Петрович… У меня в штате службы безопасности одного лишь головного предприятия без малого семь сотен человек…

– То есть уж пару-то крепких рук, чтобы выкинуть меня отсюда, вы найдете, – понятливо кивнул Иванов. – Ну что ж, если вы считаете, что это решит все ваши проблемы, – извольте. Как говорится, хозяин – барин.

– Да уж… Если бы все было так просто… – Лев Карлович перестал барабанить по столешнице, сумрачно вздохнул и ткнул пальцем в кожаную папку, лежавшую перед Ивановым. – Это оно?

– Угу, – Иванов расстегнул папку, вынул DVD-диск в пластиковом чехольчике, семь скрепленных степлером стандартных листов, заполненных с обеих сторон убористым печатным текстом, и протянул все это хозяину кабинета.

– Держите.

Лев Карлович мельком глянул на диск, пожал плечами, взял текст, пробежался цепким взглядом по строчкам…

– Ясно… Я так понял, что это ультиматум?

– Да ну, господь с вами, какой ультиматум! Это всего лишь предложение.

– То самое, от которого невозможно отказаться?

– Ну, это уж как вам будет угодно…

– Скажите, Иванов… Если это не ультиматум… Значит, мы можем с вами договориться?

– Ну естественно! За этим, собственно говоря, я и пришел.

– Тэк-с… – Лев Карлович приятно порозовел, оживленно потер ладони и свойски подмигнул Иванову: – Ну?

– «Ну» – в каком плане?

– В смысле – сколько?

– Вообще-то я по цифрам информацией не располагаю. Но…

– Хорошо, давайте я помогу. Скажем так: двести «лимонов». А?

– Двести «лимонов» чего?

– Ну, если баксы не нравятся – не проблема, дадим в евро. Это не так важно. Это не вопрос. Скажите, когда и куда – вам занесут.

– То есть… Погодите, погодите… Вы что, хотите дать мне двести миллионов долларов?!

– Ну, долларов, евро – без особой разницы… Может, вам нужно связаться с вашим председателем, обсудить?

– В этом нет необходимости.

– А, понял: сумма вас не устраивает. Хорошо, назовите свою.

– Хи-хи… Хи-хи-хек…

Иванов громко, с подвизгом, хохотнул. Что называется, на ровном месте смешок поймал: сидел, смотрел на собеседника со всей серьезностью, вдруг как прыснет…

– Не понял… – Лев Карлович начал медленно багроветь. – Вы…

– Да, теперь вы точно меня не поняли, – Иванов внезапно, как и начал, перестал веселиться. – Ситуация предполагает только два варианта развития событий, Лев Карлович. То есть вы либо соглашаетесь с предложением, либо отказываетесь. Насчет всего остального – в том числе и брать какие-то деньги от вас, я, извините, не уполномочен.

– А предложение?

– Да ну, не прикидывайтесь, Лев Карлович!

– Ага… Отдать, значит, вам РОСГАЗ…

– Да не нам, а государству.

– Со всеми активами, без всяких условий…

– Но заметьте: никто ведь не неволит! Вы все – сами. Хотите – откажитесь.

– А если нет?

– Ну что ж… Тогда степень вашей ответственности будет определена судом. В соответствии с действующим законодательством.

– Суд! Суд… Нет, я понимаю, кто за вами стоит. Понимаю, кем все это было инициировано, но… Вы хоть представляете себе, какой это уровень?

– Представляю. Уровень – небожители. Сам удивляюсь! Как это меня вообще со свиным рылом сюда пустили?

– Да ладно вам паясничать! Это мы управляем Россией, вы понимаете, мы! Не ваше вшивое правительство, не проплаченная нами до последнего депутата Дума… Вы мне назовите хоть одну фамилию из моей категории… Приведите пример, кого из нас, таких, как я, хотя бы единожды привлекали к судебной ответственности или, паче того, дали бы срок?

– Да это ничего. Вы будете первопроходимцем. Пардон – первопроходцем. Извините, язык запутался…

– Ну и сколько?

– В смысле?

– В какой срок вы оценили мои прегрешения?

– А, это… Вообще-то я по цифрам информацией не располагаю – я вам сразу сказал, а вы почему-то насчет денег подумали… Это все будет решать суд. Но на мой взгляд, при участии лучших адвокатов с вашей стороны и колоссальных затрат по развалу дела… Минимум лет на пятнадцать. Минимум. А уж сколько нервов и здоровья уйдет – даже и думать не хочется. Вы гляньте: тут у нас статьи-то все – подрасстрельные. А концерн все равно заберут, как только вас упрячут в сизо, но уже в судебном порядке. Вы почитайте внимательно, для этого присутствуют все законные основания. Ну и, естественно, все это станет достоянием широкой общественности. Насколько я знаю, для вас это – самое главное. Так что решайте.

– Иванов…

– Да?

– Нет, я понимаю, что вы – пешка, исполнитель… Но мне интересно: почему я? Я ведь не один успешно хапнул в свое время добрый кусок и торгую теперь стратегическим ресурсом России…

– Ой, вот это уже не ко мне. Но так, если по совести, положа руку на сердце, согласитесь: с вами еще по-божески обходятся. У вас и без РОСГАЗА в активе сорок три промышленных предприятия, дающих в год минимум три миллиарда долларов. Так что без штанов не останетесь.

– Вы хорошо умеете считать чужие деньги…

– Да не в этом дело. Вам за этот самый кусок прощают такое, за что других никогда бы не пощадили. Меня, например, за такие чудачества моментом прислонили бы к стенке.

– Ну, у нас мораторий…

– Да за такие вещи меня бы и до суда не довели! Шлепнули бы свои же, на первом этапе служебного расследования.

– Хорошо, закончим дискуссию. Мне надо хорошенько все обдумать, взвесить, проконсультироваться… Сколько у меня есть времени?

– Так, сейчас… – Иванов глянул на часы. – Одиннадцать пятьдесят пять… Ага, у вас четыре с половиной минуты.

– Не понял… Это что, шутка такая?

– Нет, это не шутка. И не моя личная прихоть. Просто ровно в двенадцать я буду докладывать о результатах переговоров. Итак, Лев Карлович, у вас четыре минуты на принятие решения. Думайте…

Глава 1
Дела семейные

Все начиналось так невинно и приятно…

– Ннн-да… Это был какой-то изврат.

– В смысле?! – Эдик даже подпрыгнул от удивления. – Что именно – «изврат»? По-моему, все пока идет нормально…

– Да нет, я это насчет погоды. Зима в этом году была отвратительная. Не зима, а не пойми что. А весна – смотри…

– Фу ты, господи! А я уж подумал, что опять сделал что-то не так.

– Да нет, Эдик, ты молодец. Не напрягайся, веди себя естественно.

– Хорошо. А зима – да. На моей памяти в первый раз такое…

Да, Эдик не просто так хозяину поддакнул: зима в этом году и в самом деле была совершенно непонятная. Под Новый год подмосковные жители боролись с распутицей, москвичи, наподобие страусов, прыгали через лужи, а в январе шли дожди. И так весь сезон, с редкими порциями респектабельного мороза.

Зато март удивил. Снегу навалило даже не по колено, а по… эмм… по пояс, пожалуй. И погода установилась сугубо горнолыжная, почти как в Швейцарии, где Лев Карлович привык системно отдыхать в последние десять лет.

В общем, все поменялось местами. Если выражаться языком, привычным для сферы существования Льва Карловича, весна приняла на себя долговые обязательства декабря – января и теперь задним числом поправляла в буквальном смысле подмоченную репутацию русской зимы. Деньки стояли – чудо! Хоть все бросай и уходи в отпуск…

В Болене Лев Карлович был в первый раз. Сначала подумал «наверное, и в последний», а потом засомневался. Это ведь нам, простым смертным, кажется, что в Болене оттягивается некая островерхая крутизна, а для Льва Карловича и ему подобных этот спортивный парк был просто не по рангу. Не тот уровень. Это то же самое, как если бы генералу вздумалось вдруг прогуляться на заседание военной коллегии в лейтенантском кителе.

А оказалось, что тут вполне даже сносно. Природа и ландшафт если где-то и уступают элитным швейцарским местечкам для избранных, то совсем ненамного. Вокруг тебя не вьется взвод вышколенной прислуги, но в принципе сервис тоже на уровне. А по деньгам вообще получается все замечательно. Лев Карлович быстренько прикинул в уме (это такая личная особенность: с детства привык считать без калькулятора, практически мгновенно может произвести любое арифметическое действие и таким образом порой изумляет некоторых впечатлительных господ, что знакомы с ним недавно): даже с учетом того, что сняли, не мелочась, целый склон, дешевле выходит как минимум на порядок! Одно лишь отсутствие необходимости гонять персональный самолет уже многого стоит. На общих Лев Карлович уже лет десять не летал – не по рангу, так что судите сами.

В общем, все было здорово. А погода вообще чудо! Одно небо стоило целого состояния.

– Небо… – сказал Лев Карлович, задравши голову кверху и жмурясь, как мартовский кот. – А?

Когда творческие товарищи хотят живописать погоду, они начинают, как правило, с неба. При этом используются непростые эпитеты и вычурные сравнения: бездонно-голубое, васильково-синее, багрово-красное (это если намекают, что вот-вот случится какая-нибудь зловещая дрянь), хлопковые барашки, белоснежные завитки, тяжелые свинцовые хлопья (это, стало быть, облака, а в последнем случае – опять дрянь будет). Причем даже у признанных мастеров реалистичной прозы порой встречаются трехстраничные описания, едва ли не в поэтической форме воспевающие тривиальную метеорологическую обстановку как фон настроения героя. Такая вот общая закономерность…

– Да, – подтвердил Эдик, распустив свирепую физиономию в благостной улыбке. – Небо – да…

– Это все ерунда, что на природе небо ближе, – Лев Карлович мечтательно прищурился вдаль. – Оно везде одинаковое. Просто в городе мы на него не смотрим. Эдик, ты когда в последний раз видел на… ну, хотя бы, к примеру, на Кутузовском, – когда видел человека, сосредоточенно глядевшего в небо?

– Эмр… Уомм… Гхм… – Эдик заметно напрягся и принялся чесать гладко бритый затылок.

– Эдик, выражайся членораздельно! Конкретизирую: когда ты в последний раз видел на Кутузовском человека, застывшего столбом, приложившего ладонь козырьком ко лбу и глядящего в небо?

Эдик в замешательстве пожал плечами. Что-то ничего подобного не припоминается… Столбом, козырьком, в небо? Нет, такой господин на Кутузовском сразу бы бросался в глаза. Наверняка бы запомнился. Другой вопрос, что выглядел бы такой господин как последний идиот…

– Можешь не напрягаться, Эдик. Мы, горожане, не смотрим на небо. Нам некогда. Мы всегда спешим.

– Да уж, это точно… – привычно поддакнул Эдик, но в тоне слегка обозначился вопросец: «А какое, вообще, это имеет отношение к делу? Или просто так – маразм?»

– Да просто так, вне всякой связи, – пробормотал вдруг Лев Карлович, по-прежнему глядя вдаль.

Эдик от изумления икнул, отвесил челюсть и уставился на хозяина с суеверным ужасом. Нет, понятно, что гений, но… Неужели и в самом деле, как шепчутся сотрудники, – мысли читает?

Лев Карлович, отметив реакцию подчиненного, рассеянно хмыкнул:

– Летаем черт-те куда, тратим деньги… А тут, под самым боком, сорок километров всего… А здорово-то как! Ты смотри, прямо парадиз какой-то. Так хорошо, что даже нервничать не хочется…

– А вам и не надо! – справившись с челюстью, горячо заверил Эдик. – Вы отдыхайте, я сам. Вам только на последнем этапе подключиться на минутку, папой поработать.

– Папой?

– Ну да.

– Хм… В смысле – римским?!

– Нет, его папой, – Эдик едва заметно двинул подбородком в сторону инструктора, мирно скучающего на раскладном стульчике в тридцати метрах ниже по склону.

– Но почему «папой», Эдик?

– А потому что вы его заново родите. Ну, в смысле, де-факто выйдет именно так…

– Хм… Интересное сравнение… Хотя довольно неожиданное…

– Есть предложение, – польщенный Эдик тут же расправил плечи и глянул орлом.

– Слушаю.

– Ногу прострелить.

– Чего-чего?

– Можно в принципе руку, – заторопился Эдик, не встретив ожидаемого энтузиазма. – Просто ногу лучше. Проверено. Рука – да, больно, все такое, но… Когда на двух ногах – уверенно чувствует себя, крепко стоит на земле. А если на одной, значит…

– !!!???

– Ну, это… чтобы, значит, доходчивее было, – окончательно смутившись, промямлил Эдик. – Чтоб, сволочь, сразу проникся, в какое дерьмо угодил…

– Что за вздор, Эдик?!

– Да нет, это я просто так…

– Еще раз услышу подобную гадость – накажу! На вид вроде такой взрослый…

– Просто досадно, – Эдик метнул исподлобья неприязненный взгляд на ничего не подозревающего инструктора. – Такой человек, как вы… Ну, в общем, обидно, что вы тратите на это чмо свое драгоценное время…

* * *

Инструктор этим мерзавцам был нужен, как динозавру конвекционная печь. Видимо, они были не в курсе, что в природе существуют лыжи, и потому просто раскатывали по склону на своих навороченных внедорожниках. Вернее не просто, а с форсажем и прочими гоночными вывертами. Красовались друг перед другом, чья машина лучше, переборонили всю пятку склона.

Валера оперативно связался с администрацией, доложил о безобразиях. Ответ был такой: ну и пусть себе! Им можно. Этим все можно. Все оплачено. Эти, при желании, весь парк выкупят, не моргнув глазом. И смотри там, повежливее…

Валера сразу понял, что клиенты – из разряда вон, и довольно быстро догадался, зачем, вообще, пожаловали. В Болене всякие люди бывают, с положением и солидными связями, но раскатывать по склонам на внедорожниках до сих пор не дозволялось никому. А этим можно. Делайте вывод.

Прибыли целой кавалькадой в семь машин. Остальные, слава богу, остались на парковке. Сдали телефоны своей охране; шустрый мальчуган с чемоданчиком – человек вон того страховидного лысого – проверил обе машины детектором. Затем просканировал Валеру, разобрал до винтика его транк (внутренняя связь между персоналом парка) и доложил лысому: чисто.

Валера в таких вещах кое-что понимает, на вольных хлебах меньше года, а до этого долго работал опером в убойном отделе.

Ребята приехали пообщаться. Как говорится, чисто просто конфиденциально. Место во всех отношениях удобное. Вероятность «съема» разговора с ближних подступов исключена – все просматривается насквозь, вероятность предварительной «закладки» практически равна нулю. В таких случаях все делает внезапно, методом спонтанного выбора, поди-ка «заряди» весь парк!

Ребятам на внедорожниках можно было глубоко посочувствовать. Жизнь у них суровая, окружающий мир отнюдь не переполнен розовым дружелюбием. Это же надо, чтобы посплетничать с приятелем (партнером?) приходится принимать меры, едва ли не сопоставимые с организацией системы безопасности на встречах глав государств! Вот бедолаги-то…

– Интересное у вас начало рабочей недели, интересное… Ездуны, тудыт вас в оффшор! – с глубокой неприязнью пробормотал Валера, делая вид, что смотрит вдаль, и косясь в сторону клиентов. – Чтоб у вас там, в офисах, Солоник завелся! А лучше парочка. Чтоб, значит, каждому, индивидуально…

Как видите, сочувствовать большим людям Валера не собирался. Кому сочувствовать? Вот этим хозяевам жизни, которые могут позволить себе все, что захотят, без всяких запретов и ограничений?!

– Да уж… Такие – точно, шлепнут и не поморщатся… – прошептал Валера, аккуратно фиксируя взгляд на физиономии лысого. – Наверно, еще и губами причмокнут от удовольствия…

Вообще говоря, разбойная внешность лысого сама по себе не являлась поводом для последнего замечания. Это он так, под руку подвернулся. А повод автоматически вытекал из всего горького опыта общения Валеры с такими типами в бытность его на службе государевой. Валера, человек грамотный и житейски опытный, прекрасно знал, что ожидать чего-либо хорошего от подобных типов невозможно в принципе. Особенно впечатляюще в этом плане выглядел последний пример из личной практики.

Вкратце суть была вот в чем…

– Эй, мужчина!

Одну секунду: про суть как-нибудь потом, Валера зачем-то понадобился вот этому неприятному лысому.

– Я?

– А тут, кроме нас, еще кто-то есть?!

– Я вас слушаю.

– Да ты не слушай, ты сюда иди! Иди, дело есть…

* * *

Вообще-то Лев Карлович ранее себе такого никогда не позволял. Не в том плане, чтобы систематически склоны портить – он на такую безделицу даже и внимания не обратил, – а насчет праздного времяпровождения в начале рабочей недели. Если скажете кому из близкого окружения Сенковского, что он в понедельник, до полудня, развлекается подобным образом, вам как минимум не поверят, а в норме поступят с вами бесчестно – оскорбят словесно и, возможно, физически.

Подавляющее большинство особей нашего вида никогда не задумывается, в каких оно (большинство) отношениях со временем, и воспринимает его (время) как данность. То есть оно присутствует, обозначено определенными числами, и все, чего тут думать? Пусть себе философы и ученые извилинами шевелят, это уже их прерогатива.

Между тем, если хотя бы поверхностно вникнуть в этот вопрос, все человечество по отношению ко времени можно разделить на две основные, но неравноправные категории: рабы и господа. Вы только послушайте, как приятно звучит: его Высочество Господин Своего Личного Времени! Здорово, правда?

«…– Мне бы к вам на прием попасть, дражайший Нестор Петрович… Как у вас со временем?

– У меня – со временем? Странный вопрос, дружище! Как скажу, так и будет. Сколько вам нужно? Сутки, трое, неделю, месяц?…»

Думаю, вы согласитесь, что такой вариант ответа для делового человека, к которому вам надо попасть на прием, – большая редкость или даже вообще не вариант. Чаще приходится слышать совершенно обратное. Примерно вот так, в порядке убывания благосклонности к просителю:

– Я постараюсь выкроить для вас пару минут в течение ближайших двух недель…

– Мне бы очень хотелось вас принять, но… У меня очень плотный график, так что даже и не знаю…

– Я совершенно не располагаю временем, извините…

– Да не до сук мне!!!

Ай, пардон – там, конечно же, «г» на конце и слово пишется вместе… но суть, сами понимаете, от этого не меняется. У человека нет для вас времени, и больше не стоит его беспокоить, а то скажет вообще какую-нибудь гадость.

Лев Карлович, сколько себя помнил, никогда не входил в когорту счастливчиков, которые могут своевольничать со своим временем как им в голову взбредет. Вначале все было от звонка до звонка, бегом, а местами и вприпрыжку, с бутербродами на ходу, наспех: не дай бог опоздать, вовремя не уложиться и выбиться из жесткого графика! С течением времени «бегом» и «вприпрыжку» стало неактуально, да и бутерброды куда-то подевались. Знаете, есть такая штатная единица, как персональный повар, а к нему в комплекте с десяток всяких поварят и помощников.

График, однако, от этого мягче не стал. Более того, раньше, даже при ужасной занятости и загруженности, оставались какие-то резервы и «окна». Сейчас ничего этого не было и в помине.

В настоящий момент в империи Сенковского исправно функционировала целая регламентная служба, которая с научным подходом занималась планированием рабочего времени хозяина и устранением любых обстоятельств, способных негативно повлиять на составленный накануне график.

Лев Карлович, по сути своей, закоренелый трудоголик, чистое время его рабочего дня составляет четырнадцать часов в сутки. Вместе с тем в отдыхе он себе не отказывает, опять же, в соответствии с научным подходом: чтобы полноценно трудиться, нужно правильно и умело отдыхать. В конце недели, ровно тридцать шесть часов (половина субботы и воскресенье). И, разумеется, отдыхать не просто так, а руководствуясь разработанным специалистами регламентом: свежий воздух, тщательно дозированная физическая нагрузка, масса положительных эмоций, минимум алкоголя. А поскольку время дороже денег, сгонять на персональном самолете в Швейцарию посреди российского лета только лишь ради трехчасового горнолыжного сета – это норма.

В общем, далее можно не распространяться, и так понятно, что жизнь властелина промышленной империи расписана по секундам. По большому счету, Лев Карлович даже не раб своего времени (раб – это когда бегом, вприпрыжку и с бутербродами на ходу), а заложник системы, которую сам же и создал. Скрупулезный хронометраж на протяжении всей жизни – не просто составляющая производственной необходимости, а натуральный условный рефлекс.

В связи со всем вышесказанным уместно будет задать вопрос: какие катаклизмы вселенского масштаба заставили этого страшно занятого человека в понедельник бросить все неотложные дела и рвануть прямо с утра на природу?!

Если кто подумал, что причиной тому миллиардная сделка или перспектива полного развала компании, – не угадали.

Сейчас скажу, смеяться будете. Или просто не поверите. Как бы это сформулировать покорректнее? Лев Карлович, кстати, – человек жутко грамотный и мастер точных определений, сам для себя вот так с ходу не мог решить, как ему назвать вот это…

– Сердечный друг? Неадекватно. Это значит кардиохирург или как минимум – невропатолог. Дружить-то он будет не с сердцем, а с несколько иным местом… Любовник? Ну… Это слишком емкое понятие для такого типажа, если не сказать – слишком высокое… Е…? Грубо. Очень грубо. Речь ведь идет о супруге, самом близком в мире человеке, а не о какой-то там абстрактной даме… А! Наверное, хахаль. Вульгарный анахронизм, однако в данной ситуации весьма точно…

Короче говоря, Лев Карлович приехал в Болен, чтобы поближе познакомиться с хахалем своей любимой супруги. Вернее сказать, с будущим хахалем. Тут у нас маленький нюанс. Хе-хе… Дело в том, что товарищ, которому уготована такая заманчивая перспектива, о ней (о перспективе) пока что даже и не догадывается…

* * *

Вот этого Валера на дух не переносил. Работа не пыльная, платят нормально, опять же, случаются вполне игривые девчата (от восемнадцати до пятидесяти), дающие конкретные перспективы на предмет непродолжительной тесной дружбы.

Однако, бывает, попадаются такие господа, что обращаются с персоналом, как со своими личными лакеями. Инструкторам проще, они, как правило, всегда при деле, а вот остальным нередко достается. Что поделаешь, издержки производства.

– Я не понял… Ты глухой или уши отсидел?

– Иду, иду…

Валера встал, сложил стул и неторопливо направился вверх по склону, стараясь не смотреть лысому в глаза. Тридцать метров, есть время обдумать варианты поведения. Клиенты попадаются всякие, опыт общения присутствует, вариантов совсем немного.

А взглядами лучше не встречаться. За год Валера так и не научился изображать милую приязнь к клиентам. Особенно вот к таким типам. Типы эти неглупые, читать взгляды умеют. А что можно прочесть во взгляде бывшего опера, пусть даже и имеющего на настоящий момент зарплату в пятьсот у. е.? В лучшем случае: «Уж я-то знаю, где и как вы добыли эти деньги! Ох и не люблю я вас, буржуины проклятые…» Ну а для таких, как этот лысый, ментальный посыл, исходящий от Валеры, совершенно очевиден и однозначен: «На пол, б…!!! Руки за голову, с…!!! Шаг в сторону – огонь на поражение!!!»

Так что в глаза – не надо. Лучше поиграть в привычную уже шараду: попробовать предугадать, какая блажь взбрела в голову клиенту.

Обычно посылают за напитками и закусками. Мотивация простая: твои услуги оплачены, но не востребованы. А выглядишь ты, нуль без палочки, как-то странно и даже неприлично гордо и независимо (это контекст вслух не произносится, но явственно читается в выражении глаз и интонации). Так что давай, не торчи тут без дела, сгоняй за пивом и фисташками.

Решается такая проблема одним движением. Точнее, двумя. Достать из кармана рацию и нажать кнопку. И сообщить «вниз» о пожелании клиента. В течение десяти-пятнадцати минут курьер снизу доставит все, что требуется.

Однако бывают нюансы. Попадаются господа, которых такое незамысловатое решение вопроса мгновенно приводит в дурное расположение духа. Это что же такое получается? Вместо того чтобы браво гаркнуть «да, сэр!» и сломя голову умчаться выполнять приказ, оно (персонал – суть мебель, фигура неодушевленная) с этаким деловым видом куда-то там сообщает, а потом стоит себе, даже шагу не сделает, да еще и смотрит независимо! А ну, е… ты (варианты), бегом! Какой, е, курьер? Засунь этого курьера себе куда хочешь – бегом, я сказал!!! Тебе что, работа надоела?!

Вот так. Не сказать, чтобы прямо каждый день, однако случается.

Удивительно даже. Не то удивительно, что среди господ попадаются конченые хамы. Это как раз норма, исходя из того факта, что у большинства нынешних «господ» генеалогическое древо рядом с дубом-богатырем и не валялось, а более всего похоже на тундровый кустарник.

Удивительно, что вроде бы неглупые люди (тупице, по определению, трудно добыть, преумножить и сохранить такие деньги) не могут с ходу сообразить, что курьер «снизу» доставит заказ в два раза быстрее, чем гонец «сверху». Хотя бы уже лишь потому, что гонцу для начала придется спуститься вниз…

– Машину водишь?

– Вожу.

– Тачка есть?

– Ну, есть, – сбитый с толку Валера озадаченно пожал плечами. – А зачем, собственно…

– А не надо «ну», – напористо поправил лысый. – Она или есть, или нет, по-другому не бывает. Что за тачка? Марка, возраст?

– «Ауди-80», девять лет…

Клиенты переглянулись и синхронно покачали головами. Можно сказать, с сожалением и укоризной покачали. Это же как надо себя не уважать, чтоб на таком вот ездить!

А Валере вдруг стало неловко перед лысым и даже стыдно. Вот так новости! Никогда в жизни такого не было, только затаенная злость да негодование (буржуины проклятые, наворовали, теперь жируют!). А тут вдруг – на тебе…

Лысый примерно его возраста. Такой же рост и комплекция, крепкий, спортивного типа. А личиком вообще не удался. Личико, я вам скажу… Видимо, все пугаются и потому легко отдают деньги.

Валера рядом с ним – просто красавчик… И чего ж ты, красавчик, такой тупой, что не смог на нормальную тачку заработать? А если бы лысый еще знал, что не только на тачку, но и на хату красавчик заработать не сумел! Так и живет с мамой в родительской хрущевке…

– Ну, это ничего, – с неожиданной мягкостью сказал красавчик (прозвучало так: какие твои годы, у тебя еще все впереди!). – Главное – в «немцах» ты шаришь. Верно?

В таких «немцах» Валера «шарил» примерно, как скотник Игнат из Нижнего Удодова в декоративной татуировке полинезийских племен. Но, так как был растерян и сконфужен, на вопрос лысого с готовностью кивнул и слово сказал:

– Ну, есть немного…

– Ну и здорово, – в тон поддержал лысый. – Ты нас раньше не видел? Знаешь, кто такие?

– Не видел, не знаю. А что?

– Ну и вообще здорово. Значит, будешь объективен. Ну-ка, давай, навскидку: какая тачка лучше?

Лысый повернулся к внедорожникам и простер руку в жесте конферанса, вызывающего на сцену звезду эстрады.

– Даже и не знаю… Навскидку – сложно. Надо же знать, что там под капотом, конфигурацию…

– Да нет, ты просто скажи свое мнение! Вот смотри: две тачки. Вот они. Мы катались, ты видел, как ездят. Что чувствуешь, как они тебе?

Валера добросовестно наморщил лоб, пытаясь быть объективным. Вам я скажу, что лысый приехал на «BMW X5 4.6is», а его приятель на «Mercedes-Benz ML55 AMG». Познания Валеры так глубоко не простирались, единственное, что он сумел различить, это марки: соответственно «бэха» и «мерс». «Мерс», понятное дело, на непросвещенный обывательский взгляд, солиднее и дороже.

– «Мерседес» лучше, – вынес наконец свой вердикт Валера.