Текст книги "Обратный отсчет"

Лицо лысого от огорчения стало похожим на мяч для регби. Его спутник победоносно ухмыльнулся и потер ладони.

– Ну, по крайней мере, выглядит он солиднее, – Валера решил слегка подкорректировать вердикт. – А что там по характеристикам, понятия не имею: когда вы катались, я особой разницы не заметил.

– Посмотри в последний раз на свой «патэк», – спутник лысого впервые за все время подал голос. – Я тебе говорил – не спорь со старшими.

– Одну минуточку! – лысый послушно снял с руки часы, но отдавать их своему приятелю не торопился. – Одну минуточку… Спорить не буду, но мне кажется, мнение прозвучало совершенно неоднозначно.

– То есть?

– Он сказал «„Мерседес“ лучше», – лысый говорил о Валере так, словно он отсутствовал (или присутствовал, но был каким-то вычислительным механизмом). – Человек купился на брэнд. Как же – «Мерседес»! Типа, Эверест автомобилестроения. А насчет характеристик?

– И что насчет характеристик?

– «Особой разницы не заметил»! – процитировал лысый Валеру. – Ну а теперь представьте, что он не знал бы марку машины?

– Короче, так и скажи: часы зажал, – спутник лысого простецки хмыкнул.

– При чем здесь «зажал»?! – обиделся лысый. – Дело разве в часах? Да хоть десять заберите, суть-то от этого не изменится!

– Ну а в чем тогда дело?

– В чистоте пари. Мы как условились: чья машина человеку больше понравится, тот и выиграл.

– Абсолютно верно! Ну и вот: человеку понравилась моя машина.

– Человек купился на марку, – настырно повторил лысый. – Он на вашей машине ни разу в жизни не ездил. Как и на моей. Верно?

– Верно, – кивнул Валера и тихонько вздохнул: – Как-то все недосуг…

– Ну и какие проблемы? – спутник лысого беззаботно пожал плечами. – Пусть прокатится с ветерком до парковки и обратно. С виражами и заносами.

– Вот это другое дело, – с ходу согласился лысый. – Пусть прокатится, тогда и спросим. Чья первая?

– Твоя, естественно!

– Почему? Давайте бросим жребий. Последняя машина оставит свежие впечатления, поэтому первая в любом случае будет в проигрыше.

– Никаких жребиев. Ты, по сути, проиграл пари. Я иду на уступки, никаких дополнительных условий мы не обговаривали, так что – никаких жребиев.

– Ладно, не буду спорить, – лысый подошел к своей машине, раскрыл дверь и, кивнув Валере, с любовью похлопал по сиденью. – Иди сюда, объясню, что почем…

С управлением Валера разобрался моментально: все просто и со вкусом, как это обычно бывает у педантичных германских товарищей. Тут же походя решили вопрос этического характера.

– Это вам все можно. А если меня увидят рассекающего на такой тачке по склону – уволят мгновенно.

– Ну-ка дай сюда…

Лысый взял рацию, коротко переговорил с администратором и тотчас же получил «добро» (а никто и не сомневался!).

– Можешь теперь кататься где хочешь. Хоть по стойке экстрим-бара на двух колесах.

– А при чем тут экстрим-бар?

– Да так, заодно за пивом заедешь, – лысый протянул стодолларовую купюру. – Возьмешь по паре, нам и себе.

– Я не буду – на работе, – Валера машинально принял купюру и сунул в карман.

– Ну, смотри, наше дело – предложить. Значит, нам по паре. Четыре бутылки, короче. Сдачи не надо.

– Хорошо…

Валера запустил двигатель, пробно крутанул трехспицевый спортивный руль и только сейчас до него дошло: все-таки послали за пивом! Ха-ха три раза. Но как-то легко и непринужденно, между делом. Даже в позу встать забыл, так машиной занят был. А теперь полемизировать – язык не повернется. Кроме того, «сдачи не надо», это тоже немаловажно. Самое дорогое пиво в баре стоит сто пятьдесят рублей. Сдача с сотни – это три Валериных рабочих дня. Что ж, у богатых свои причуды.

– Ничего говорить не буду, – напутствовал лысый, покосившись в сторону своего спутника. – Просто запомни свои ощущения, когда будешь кататься.

– Хорошо, – кивнул Валера. – Какое пиво хотите?

– «AMSTEL», – сказал лысый. – В последнее время другое не пьем.

– Ладно…

* * *

Впечатления были двойственные. Машина – зверь. Просто чудо какое-то, венец фашистской технологической мысли.

Машина вела себя как живой организм. Мягко жмешь на длинноходную педаль газа – разгоняется плавно и мощно, довольно урча при этом. Резко топнешь – приседает на задние лапы… пардон – колеса, конечно же! – яростно рычит и бешеным прыжком устремляется вперед, мгновенно набирая максимальную скорость.

Валера даже представить себе не мог, что от обыкновенного управления автомобилем можно получать такие ощущения. Что за ощущения? Да так… короче, сплошная эротика.

– Полжизни за такую красавицу отдал бы…

А еще было грустно. Грустно до щемящей боли под ложечкой. Валера прекрасно понимал, что ему никогда в жизни на такую тачку не заработать. Хоть наизнанку вывернись. Разве что убивцем заделаться и заказы принимать…

«AMSTEL» в «Бугель-Вугеле» (это бистро так называется) отсутствовал как класс. То есть не просто кончился или забыли подвезти, а…

– Не возим такое, – сообщил бармен Володя, рассматривая через окно машину, на которой приехал Валера. Вопросов не задавал – Валеру знает, понятное дело, тачка клиентов.

– Может, в «Васаби» или «Траттории» спросить (это, соответственно, суши-бар и ресторан, здесь, неподалеку)…

– Да не утруждай себя, там тем более нет, – компетентно заверил Володя. – Сроду такого не завозили. Вон, возьми «Heineken», тоже неплохое. Они его сейчас все пьют.

Валера огорчился и принялся сосредоточенно морщить лоб. Он парень обязательный, привык все делать от и до. Если люди просили одно, а им привезут другое, получится нехорошо. Несолидно как-то.

– А хочешь, сгоняй в «Дюка», – понятливо вник в проблему Володя. – Ребята продвинутые, у них наверняка есть…

«Дюк» – мелкооптовый магазин эксклюзивных продуктов, в трех километрах от Болена по направлению к Москве, на Дмитровском шоссе. На Дмитровке в последнее время много небедного люда строят себе коттеджи, желающих покушать вкусно и дорого хоть отбавляй.

– На такой тачке домчишь за минуту, – Володя кивнул за окно. – Класс. Мне б такую птичку…

– У тебя по зоологии, видимо, была двойка, – Валера усмехнулся и направился к выходу. – «Птичка»… Это же тигр, неужели не видно?!

Правильно сказал Володя. Почему бы и нет? Три кило для такой красавицы – ничто. Разок присесть да прыгнуть как следует.

На выезде Валеру остановила бдительная охрана лысого и его спутника, скучавшая на парковке.

– За пивом, – объяснил Валера.

Ребята на несколько секунд впали в ступор. Телефоны боссы сдали, рацию инструктор с собой увез. Как связаться да взять подтверждение?

– Ага, я их обоих замочил и угнал тачку, – язвительно пробурчал Валера.

– Ладно, езжай, – выпал из ступора один увесистый товарищ (видимо, вождь секьюрити – соображает быстрее всех). – Только ты это…

– Что?

– Ты так больше никогда не говори. Это плохая шутка.

– Хорошо, не буду…

По трассе «тигр» мчался как пуля. Долетел за минуту, только разогнался, глядишь, уже тормозить надо.

В «Дюке» Валера был от силы секунд сорок. Сервис тут на уровне, привыкли к взыскательному клиенту, обслуживают мгновенно и качественно.

– Мне бы «AMSTEL» …

– Сколько?

– А есть?

– Странный вопрос! Сколько?

– Четыре бутылки.

– Шутите?!

– А что, собственно…

– Мы упаковками продаем.

– Тогда одну упаковку.

– Еще будете брать что-нибудь?

– Нет.

– Хорошо. Платите в кассу, идите в машину – сейчас вынесут. Спасибо за покупку.

– Да чего там – «вынесут», давайте я сам.

– Здесь у нас нет, в подвале. Это буквально полминуты, вы двигатель не успеете завести…

Валера резво сбежал с крыльца, сделал шаг к расположенной в пяти метрах от входа стоянке и замер, как бронзовый памятник жертвам фашистской оккупации.

Стоянка была пуста.

Асфальтовый пятак, заботливо очищенный от снега, глумливо пялился на Валеру, подмигивая, как подбитым глазом, здоровенным масляным пятном на самом выезде.

– Нет-нет… Нет, так не должно быть… – У Валеры перехватило дыхание и мгновенно вспотела спина. Сердце, подскочив на месте, захотело куда-то рвануть, но вместо этого с грохотом рухнуло в желудок. – Это… Это что же такое, а…

Валера крепко зажмурился, потом опять раскрыл глаза и ущипнул себя за ляжку…

Увы, лучше от этого не стало. Короткая асфальтовая аллея, что вела от магазина к трассе, была пуста. И на самой трассе в это мгновение, насколько хватало глаз – что вправо, что влево, до самого горизонта, было совершенно пусто. Ни единой транспортной единицы.

Валера охнул и медленно присел на корточки.

Откуда-то сзади вынырнул парень в фирменном фартуке, с упаковкой пива.

– Ну и где ваша машина?

– Я не зна… – Валера не узнал своего голоса – в горле вдруг запершило, получился какой-то задушенный петушиный всхлип. – Гхм-кхм… Это… Кхе-кхе… Это не моя машина…

* * *

Проигравшим Лев Карлович сочувствовал крайне редко – такие случаи можно сосчитать по пальцам одной руки. Между тем этих проигравших в жизни олигарха было столько, что для их учета следовало бы завести специальную службу. Причем большинство проигрывали не просто так, по мелочи, а все сразу и с тяжелыми последствиями.

Последний случай: коммерческий директор одного из бесчисленных предприятий, грамотно «поглощенных» империей Сенковского, застрелился в своем кабинете…

– Тряпка, – бросил Лев Карлович, узнав о случившемся. – Сорок лет всего, талант, связи – можно было еще три раза по столько заработать. Даже не поборолся! Сразу – стреляться. Ну, раз такая размазня, туда ему и дорога…

Из вышесказанного вовсе не следует, что Лев Карлович является конченым негодяем или маньяком-людофобом. Просто он прагматик, в меру циник и считает, что во всем нужно следовать законам природы. А законы природы таковы: в мире есть слабые и сильные, и все мы неравны изначально. Сильные едят слабых и тем живут, слабые, по мере возможности, сбиваются в кучу и стараются как можно дольше не быть съеденными. В природе нет места сочувствию в чистом виде. Если волк будет сочувствовать овце, которую собирается задрать, он просто сдохнет с голоду. Все просто и не нужно лишних сантиментов.

А к этому– проникся. Хотя, конечно, парадокс: его бы, гада, ненавидеть надо, желать ему смерти всеми фибрами души…

Не за слабость проникся, за искренность. Так искренне переживает, мерзавец, так страдает об утрате чужой машины – вплоть до того, что готов, пожалуй, собственноручно зарезаться. Настолько считает себя виноватым, что даже слова не сказал в свое оправдание, тем паче не осмелился что-то возразить Эдику.

Эдик – красавчик. В роль вошел просто и естественно, работает элегантно, в человеке явно пропадает талантливый артист. Все как на репетиции, поэтапно.

Этап первый: здоровый скепсис на фоне благодушного веселья.

– Ну, шутники, мать вашу! Хе-хе-хык… А ты молодец: «…я вас не видел, не знаю…»! Но вообще немного коряво получилось. Скажи Гарику, что шутка не совсем удалась. Потому что…

– Да я вам говорю – это не шутка!!! Вы что, не понимаете?!

– Не, я понимаю… Каждый шутит как умеет. В меру своих способностей, – Эдик согнул палец крючком и отстучал по лысой голове какой-то короткий, но затейливый код. – Но думать-то маленько надо! Ладно, у кого другого… Но – у меня?!!!

– У вас украли машину. – Инструктор прерывисто вздохнул и с обреченным видом уточнил: – Вернее, у меня украли. Вашу машину. Какие тут могут быть шутки?!

– Шутка не удалась по одной причине. У таких, как я, – не воруют. Понимаешь, малыш? По определению. Ты – ладно, может, и не в курсе. Но Гарик-то очень даже в курсе! Это же… Ммм… Это то же самое, что у президента утащить ядерный чемоданчик!

– И тем не менее я вам говорю еще раз: вашу машину угнали! И я не знаю никакого Гарика!

– Слушай, ты мне начинаешь надоедать…

– Ну почему? Почему вы мне не верите?!!! Я же вам говорю…

Этап второй – быстро, мимолетно: недоумение на фоне формирующегося раздражения.

– Але, Гарик? Да еще бы ты не узнал… Слушай, это не ты? Не, я понял, что это ты! Я в каком плане: если это твои хлопцы тиснули мою тачку, самое время покаяться… Не понял? Что значит – «ни сном ни духом»? Погоди, погоди… Эта твоя дурацкая шутка мне уже не нравится. Так что, дорогой, быстро делай выводы, а то у меня начинает портиться настроение…

Этап третий: вспышка гнева, переходящая в холодную ярость, и, как следствие, готовность к противоправной деятельности.

– Нет, Гарик, ты мне даже и не говори об этом… Это твой район, ты здесь за все отвечаешь! Кто?! Кто посмел без твоего ведома, в твоем районе… Что?!!! Какие-такие «отморозки», че ты гонишь?… Чего? Да мне по барабану, что там в центре Москвы, да у знаменитостей! Да хоть в Кремле, у президента, это не мои дела… Не, а при чем здесь «мерс» Жванецкого?! Ты думай, что говоришь! Где я, а где Жванецкий! Ты че, совсем нюх потерял?! Да я вас всех…

Гарик – это, видимо, какой-то большой человек – хотя бы уже потому, что он отвечает за целый район. Что, по сравнению с Гариком, какой-то там безвестный инструктор, по сути, ноль без палочки? Это просто какое-то ходячее недоразумение, с которым можно поступить как угодно.

И потому сразу, практически без паузы – этап четвертый. Собственно противоправные действия.

Декорация и мизансцена: парковка, машины, секьюрити полукругом, из-за чьей-то широченной спины выглядывает бледное от страха и напряжения лицо администратора, инструктор уже в наручниках, рядом с раскрытым багажником. Состояние уже подсчитано – так, мимоходом, на глазок (да просто считать нечего!), несостоятельность вполне очевидна:

– Тачка стоит сто двадцать. Плюс индивидуальная доводка, тюнинг, аппаратура – еще как минимум восемь. У тебя: мамина хрущевка в Дмитрове – максимум полтинник, плюс твоя дрянная лайба, верх – трешка. Не, мне без разницы, где вы жить будете… Но это ведь даже половины стоимости моей красавицы не будет! Ну и че теперь?

– Я отработаю, – инструктор против несанкционированного взятия под стражу слова не сказал, по-прежнему готов сквозь землю провалиться. – Я отдам, вы не думайте…

– Сколько ты за месяц подымаешь?

– Пятьсот баксов. Я буду откладывать…

– Пятьсот?! Ты шутишь?! Нет, меня не волнует, что ты там будешь жрать. Хотя, если ты не будешь жрать, то быстро сдохнешь и не отдашь вообще никогда… Так… шесть в год, минус по сотне в месяц на хлеб – итого пять… Не понял – мне что, десять-двенадцать лет ждать? Да я в любой момент могу лыжи сдвинуть, доброжелателей – море!

– Сожалею, но… больше ничего предложить не могу. Если вас это утешит, можете меня пристрелить – я расписку напишу, что не против…

Эдик выкатил было глаза и в бешенстве разинул рот, как будто собирался откусить инструктору как минимум полголовы… Но осекся. Последнее предложение было подано без всякого ерничества, с предельной искренностью и звенящим отчаянием в голосе. Такое сыграть трудно.

Эдик закрыл рот и задумался. Личико в руку (все не влезло, больно здоровое личико – только нижняя челюсть поместилась), ножка вперед, глазки в кучу.

Пожалуй, излишне театрально. Поправлять нельзя, все в процессе. Да и не надо поправлять. Жертва вся в себе, в своем переживании ситуации, вряд ли обращает внимание на детали.

– Интересный тип, – отметил Лев Карлович. – И чего так убивается по чужой тачке? Наручники надевали, даже не пикнул…

Эдик челюсть мял недолго – человек действия, обозначил задумчивость, и ладно, – через минуту опять позвонил загадочному Гарику. Из разговора было понятно, что Гарик не стал обнадеживать своего грозного приятеля и посоветовал мужественно принять утрату.

Эдик грубо послал советчика в некое известное место и позвонил еще какому-то большому челу.

Увы, спустя уже минуту было ясно, что все большие люди сегодня договорились поочередно огорчать славного парня Эдика.

– Я не понял!!! Что значит «не обещаю»? Ты генерал или конь в лампасах?! – злобно орал Эдик в трубку. – Твои люди вообще что-нибудь могут, кроме как пьяных обирать?!

Откричав в трубку, Эдик поманил пальчиком админа и кивнул в сторону жертвы: уволить вчерашним числом. Вымарать из всех списков. И вообще, забыть о нем. Нет такого человека.

– Но…

– Свободен!!!

– Понял…

Админ мгновенно испарился.

Эдик резко развернулся к своему пленнику:

– Ты здоров?

– Здоров.

– Насколько здоров? – В тоне явственно сквозила какая-то нездоровая деловитость. – Сердечко, печень… А?

– Здоров как бык. Спортсмен, не пью, не курю. У меня даже ни одной пломбы нету, – инструктор сокрушенно вздохнул. – Была б еще польза от этого…

– Будет, будет, – Эдик ободряюще похлопал парня по плечу. – Я вот что… Я тебя на органы сдам.

– Хорошая шутка, – одобрил Лев Карлович. – Надо будет запомнить.

– Это не шутка, – в голос Эдика увесисто звякнула металлическая нотка. – Я знаю серьезных людей, которым прямо сейчас нужны сердце, почки и печень. И по деньгам все тип-топ – почти укладываюсь в тему…

Про куражливые интерпретации некоторых своенравных товарищей, обладающих властью над текущим моментом, обычно говорят так: «… и непонятно было, шутит он или говорит всерьез…»

А тут вдруг всем стало понятно: не шутит!

Секьюрити от неожиданности синхронно разинули рты. Ребята тертые, вроде бы всякого повидали, а вот поди ж ты…

– Я живым не дамся, – угрюмо пробормотал пленник. – Лучше сразу валите…

– Да тебя вообще никто не спрашивает, – Эдик брезгливо дернул щекой – как мошку согнал – и задумчиво качнул в руке телефон. – Так…

– Погоди, – вмешался Лев Карлович. – Я не понял… Ты из-за каких-то ста штук хочешь человека угробить?

– В наше время и за меньшее убивают, – Эдик глумливо хмыкнул. – Я знаю людей, которые за такие бабки целый детсад вырежут – глазом не моргнут. А потом, разве в деньгах дело?

– А в чем?

– В том, что этот хрен с бугра мне в душу плюнул, – Эдик обернулся к пленнику и глянул на него так пронзительно, что все присутствующие невольно вздрогнули. – В общем-то, даже и не в тачке дело… Просто я ее под себя подгонял, потратил на это уйму времени. Я привык к ней, полюбил, как женщину… А теперь, значит, мне целый милицейский генерал советует не падать духом – потому что, типа, я не один такой! У многих, типа, больших людей тачки угнали и потом хрен нашли… Не, вы прикиньте: он мне вот это советует! Значит, пусть какой-то там чмошный отмороз катается на твоей красавице… А ты, типа, размажь плевок по всей роже и ходи себе!!!

На последних словах Эдик аж взвизгнул от злобы. Секьюрити дружно потупили взгляды и втянули головы в плечи. На лице инструктора явственно читалось одно желание: умереть быстро и безболезненно.

– Эдик…

– Ну?

– Ты меня уважаешь?

– Не, а вы-то тут при чем? Ваша тачка на месте. А, вы насчет часов? Да я отдам, вы не думайте… Вот…

– Эдик, я вопрос задал, – Лев Карлович решительно отстранил протянутые часы. – Оставь, у нас тут явный форс-мажор, так что пари недействительно… Ты меня уважаешь?

– Могли бы и не спрашивать. Не знаете, как я к вам отношусь?

– Понял, спасибо. Тогда вот что… Эдик, продай мне его.

– Вот это? – Эдик ткнул пальцем в инструктора и скривил личико в недоуменной гримасе. – Оно же абсолютно никчемное! Полный ноль. Зачем оно вам?

– Зачем? Понятия не имею. Просто «оно» – это живой человек. Понимаешь?

– Ну, живой – это ненадолго, – Эдик нехорошо ухмыльнулся. – Это очень легко исправить… Вообще, ума не приложу, какой вам от него толк будет…

– Тебе какая разница? Я предлагаю тебе сделку, а ты просто скажи, согласен или нет.

– Ага… – заинтересовался Эдик. – И что предлагаете?

– Номинал.

– То есть?

– Фактическая стоимость твоей машины, плюс бесплатная доводка и тюнинг в моем сервисе. Моральные траты – извини – компенсировать никак не могу.

– Угу… – Эдик опять забрал челюсть в руку и свел глаза в кучку. – Так…

– А потом, ты же у нас шустрый мальчуган. Глядишь, через недельку-другую отыщешь свою тачку. Тогда тебе вообще кругом сплошная выгода.

– Продано, – Эдик решительно взмахнул телефоном и сунул его в карман. – Но я надеюсь, вы его хоть немного на цепи подержите?

– Ну, это уже мое дело, – Лев Карлович царственно кивнул в сторону пленника: – Браслеты можете снять.

Секьюрити сняли наручники с пленника и подтолкнули его в спину. Жест смотрелся однозначно: давай, скотина, топай к хозяину!

– Убивать никого не буду, – глухо пробурчал инструктор, растирая запястья. – Так что, если вы за этим… Если есть какие-то мысли на этот счет…

– Убивать никого не надо, – совершенно серьезно сказал Лев Карлович, с интересом рассматривая свое приобретение. – Всех, кого надо, уже давно убили. Шутка…

– Да уж, это точно, – авторитетно подтвердил Эдик.

А прозвучало так, что непонятно было, что именно «точно». Точно шутка или точно всех убили?

– Думаю, я тебе найду работенку попроще, – Лев Карлович достал из кармана блокнот и зачем-то принялся его листать. – Отсюда тебя уволили, так что…

– Да, я готов, – торопливо кивнул инструктор. – Я отработаю, вы не сомневайтесь! Сутками буду пахать! И это… Короче, я попробую найти машину.

– Пфф… – Эдик презрительно оттопырил нижнюю губу. – Ну ни чмо? Все-таки надо было его на органы сдать…

– Похвальное рвение, – все так же серьезно одобрил Лев Карлович. – Имеется опыт в делах подобного рода? Связи, информеры, источники?

– Ну… Понимаете, я работал опером в убойном отделе. Довольно долго. Год как уволился… Да, связи кое-какие есть…

– Я опером не работал, – с сожалением развел руками Лев Карлович. – Так что понятия не имею, что это такое. Но я тут слушал, как Эдик общался по телефону с начальником УВД. И тот, судя по всему, не смог ничего пообещать. Нет, безусловно, если у отставного опера больше возможностей, чем у действующего начальника УВД…

– Извините… – инструктор покраснел и уставился в землю. – Просто подумал: надо же что-то делать, не сидеть же сложа руки…

– Ничего, я найду, чем занять твои руки. И не только руки… – Сенковский внимательно посмотрел на свое «приобретение» и на несколько секунд задумался. – Так… Значит, говоришь, здоров как бык… Ну что ж, посмотрим. Клинику Сеченова знаешь?

– Та, что на Еланского?

– Именно.

– Знаю.

– Завтра туда – к семи утра, натощак, сдашь анализы. Я распоряжусь, тебя встретят.

– Погодите… Там же гинекология! И потом, зачем мне сдавать анализы?!

– Я должен быть уверен, что ты абсолютно здоров. Профиль учреждения пусть тебя не волнует, там сделают все, что надо. Алкоголь сегодня не принимать, завтра с утра ничего не есть, – Лев Карлович достал из портмоне визитку и протянул инструктору. – И завтра же, ровно к двум дня – по этому адресу. У меня перерыв на второй завтрак, уделю пять минут. И смотри, не опаздывай: я очень ценю свое время…