Текст книги "Великий Сатанг"

Глава 4

ОРМУЗД-2 (Единый Галактический Союз). Гея-Элефтера (Демократическая Конфедерация Галактики)

17 июля 2198 года по Галактическому исчислению

Опоздавших не было. Не тратя времени на бутерброды и лимонад, присутствующие проходили в зал и рассаживались по креслам амфитеатра уже не торопясь, успевая задержаться в проходе у одного-другого кресла, обменяться новостями, посмеяться над свежим анекдотом. Судя по всему, незнакомых здесь не было, все сталкивались раньше – кто ближе, кто мельком, и, соберись они в другом месте, все это вполне могло бы показаться стороннему наблюдателю ежегодным слетом однокашников или пленарным заседанием клуба любителей чего-либо.

Впрочем, никому из собравшихся и в бредовом сне не померещилась бы сама возможность присутствия в этом зале стороннего наблюдателя.

В помещении было свежо и шумновато. Однако же и место, и повод собрания настраивали на вполне определенный, далеко не шутливый лад. И к тому моменту, когда тяжелый, старомодно багровый бархатный занавес бесшумно раздвинулся, открыв голую сцену с небольшим столом посередине, шуршание и шелест стихли.

Под негромкий шорох старинных вентиляторов коренастый, немного сутулый человек в форменной куртке с четырьмя ромашками в петлицах, с положенным по Уставу (параграф 28, статья «В») мужественным и одновременно умным лицом, четко прошагал из-за кулис к столику. Перед тем как опуститься в кресло, он повернулся к залу лицом и, коротко козырнув, негромко сказал:

– Здравствуйте, друзья!

Зал отреагировал мгновенно: бурные продолжительные аплодисменты не стихали, переходя в овацию, три с половиной минуты, строго в соответствии с Уставом.

– Друзья! – Он говорил спокойно, не напрягая связок, но слушателям казалось, что микрофон, стоящий у рампы, был излишеством. – Вы – лучшие из лучших, и я не боюсь признать это. Вы рождены на разных планетах нашего великого Союза, у вас различен цвет кожи и колыбельные вам пели на разных языках, но всех вас объединяет гуманное и святое чувство ненависти к насилию. Вы, совсем еще молодые, пожертвовали всем, даже своей личной жизнью, пожертвовали осознанно и бесповоротно во имя того, чтобы Единый Галактический Союз развивался, креп и процветал, чтобы нигде во Вселенной не лились кровь и слезы. Долгие годы вы были вынуждены прикрываться легендами, даже и от матерей своих скрывая свое благородное предназначение. Но сегодня настало ваше время: зло вновь поднимается против добра!

За спиной оратора засветился большой, во всю стену, панорамный экран.

В мглистой тьме пространства – незнакомый рисунок созвездий. Затем, отдельно, небольшая яркая звезда класса Солнца с планетной системой. Крупным планом – ее вторая планета, блеклый серо-сиреневый шар, подернутый легкой вуалью голубоватой дымки.

– Дархай, – раздался бесстрастный голос. – Вторая планета системы СК-5, четырнадцатый сектор восьмого региона Малого Магелланова Облака.

В темноте зала кто-то произнес: «Однако!»

Чуть дальше, на галерке, озадаченно присвистнули.

– Открыта в 2127 году по Галактическому исчислению совместной экспедицией Харрингтона, Минь Люши и Жуковского. Освоение начато в 2163 году экспедицией Абу Мезрага Камальэддина Заффари. Населена гуманоидами класса гомо сапиенс; этнические показатели близки к земным аналогам ариев дравидийского типа; представлены также и неярко выраженные монголоидные группы. Физиологическая и генетическая совместимость аборигенов с землянами стопроцентна…

Оживленный шумок в зале. Сдавленные смешки.

– …язык – дархи, третьей категории сложности.

(«Дархи, дархи… – мельком подумал Андрей. – Дархи?»)

– Подразделяется на два неконфронтационных говора, долинный и горный. Есть также ряд диалектов, неродственных основному языку, сохранившихся преимущественно в лесных и высокогорных районах. Литературная форма языка сформировалась на базе долинного говора.

На экране – ряды причудливых закорючек.

– Имеется письменность.

Информатор вкратце привел общие характеристики, особо выделив влажность климата и постоянную плотную облачность над планетой.

– В остальном условия близки к земным, экваториальным; в предгорном поясе наблюдаются смешанные леса. Четыре пятых планеты Дархай занимает океан.

Перед амфитеатром высветилась объемная карта: сплошная синева с легчайшим оттенком темной бирюзы, испещренная крохотными точками островов и прихотливо развернутыми ожерельями архипелагов, белоснежные шапки полюсов и вытянутый вдоль экватора материк, чем-то неуловимо напоминающий сказочного дракона…

…Джимми смотрел с интересом.

– Социальная структура Дархая достаточно развита. Религия политеистична, основывается на признании доктрины существования пантеона богов, возглавляемого Духом Добра, Хото-Арджангом. Дархайцы веротерпимы. Племенные и тотемные культы в последние века не преследуются…

Крупно, ярко, шумно: мелькание масок, изваяний, выразительных барельефов.

– Барал-Гур, изначальная столица Дархая…

Зубчатые, отливающие янтарем стены, подобно короне, венчающие горную гряду; вычурно изогнутые купола, подсвеченные изнутри и плавно переливающиеся десятками оттенков; остроконечные тройные шпили, отливающие перламутром, вонзаются в низко повисшие облака; кудрявая зелень парков и узенькие, с высоты птичьего полета напоминающие тончайшую паутинку, улочки…

– …основан в 311 году по Галактическому исчислению на землях княжества Шкрганниг’хъйе первым объединителем континента Натадинингратом Жестоким. Вплоть до первого контакта с землянами – резиденция центрального правительства, затем – церемониальный центр общегосударственного значения и местопребывание высших жреческих коллегий…

Пляска красок, какие-то ожесточенно-наивные в своем средневековом непрофессионализме сражения, перекрестья стали, развевающиеся на ветру вымпелы, странные горбатые лошадки без седоков с оскаленными зубами и перепутанными, стоящими дыбом гривами…

– В настоящее время Дархай централизован, под юрисдикцией центральных властей объединены вся материковая часть и большинство населенных архипелагов, исключая наиболее северные и южные. Вместе с тем, согласно эдикту Вридармарярлала Миротворца, подтвержденному Гуппалаварманом II Мудрым, некоторые племенные вожди, именуемые на островах тьяппиями, а в материковой части ван-туанами, сохраняют определенные прерогативы и полномочия…

(«Ван-туаны… – мельком подумал Джимми. – Ван-туаны?!»)

– …в первую очередь привилегии эти сохранены за знатью племен, обитающих в труднодоступных лесных и высокогорных районах страны…

Пожилой, предельно благообразного вида дархаец в оранжевой складчатой мантии, сопровождаемый семнадцатью редкобородыми, пергаментно-высохшими старцами, сверкающим серпиком срезает продолговатый плод с ветки невысокого, прихотливо изогнутого деревца.

– Традиционная форма государственного устройства – абсолютная монархия. Император из правящей династии Ранкочалар, он же – Бессмертный Владыка, формально располагает всей полнотой власти, однако принятие важнейших решений обязан согласовывать с Советом Семнадцати. В настоящий момент вы видите императора Харьядарвана VI, ныне покойного; именно в его царствование были установлены официальные дипломатические отношения между землянами и Дархайской империей.

Экран полыхнул оранжевым. Сотня – нет, больше! – почти полторы («Сто сорок семь», – уточнил информатор) сотни похожих друг на друга юношей в ярких накидках плечом к плечу выстроились на внутренней балюстраде дворцового комплекса. Камера неторопливо прошлась вдоль строя, выделив из напряженных молодых лиц одно – резкое, надменное, напоминающее в профиль то ли индейского вождя, то ли невесть зачем раскрашенного масляными красками фараона. Спустя мгновение именно этот, резколицый, преклонив колени, принял из рук Бессмертного Владыки глянцевитый плод.

– На этих кадрах тринадцатилетней давности запечатлена церемония провозглашения престолонаследника. Перед вами – старший сын императора Харьядарвана VI принц Видратъхья, рожденный от третьей официальной супруги Бессмертного Владыки. Выражал интересы наиболее реакционных кругов придворной аристократии и жречества, выступавших за ограничение контактов Дархая с землянами. В результате выступления здоровых сил дархайской элиты отстранен от наследования. В настоящий момент престол Дархая занимает сто семьдесят третий представитель рода Ранкочалар, Харьядарван VII Лаудитья, прозванный также Многомилостивым…

Камера судорожно задергалась и наконец застыла, обнаружив где-то в середине строя худенького, близоруко прищурившегося юношу.

– Принц Лаудитья – девяносто восьмой сын императора; рожден наложницей второго разряда. Почетный доктор филологии и права. Магистр традиционной теософии. Увлечения: стихосложение, каллиграфия, коллекционирование пилочек для ногтей. На дархайском престоле одиннадцатый год…

Стереокарточки – анфас и в профиль. В традиционном одеянии, в полосатой военной форме с пышными эполетами и сияющими блюдцами орденов, в академической мантии при шапочке с помпоном, в цивильном костюме. И в диссонанс надменному лицу – тяжелые роговые, с многократным увеличением очки…

– После ряда серьезных инцидентов, связанных с борьбой за престолонаследие при вступлении на трон правящего ныне монарха, законодательство Дархая было дополнено рядом достаточно жестких регламентирующих статей…

На экране возникло нечто экзотическое, столь яркое и откровенно помпезное, что, даже не особо вглядываясь, можно было узнать коронацию. Джимми, да и не только он, судя по шушуканью слева, обратил внимание на странную деталь: среди общего блеска и сияния, в самом конце пышной процессии, скромно одетые служители, окруженные сонмом плакальщиц, торжественно несли на носилках многие-многие десятки, если не все сто («Сто сорок пять», – уточнил услужливый информатор) богато, но без излишней крикливости инкрустированных нефритом гробов…

Андрей стиснул подлокотники кресла.

Там, на бесстрастной глади экрана, били ребенка. Били спокойно, без злости и без пощады. Коренастый кругломордый надсмотрщик стоял подбоченившись под развесистой кроной баньяна и со скучающим видом отсчитывал удары.

– Важнейший предмет экспорта Дархая – плоды ла обладают высокими тонизирующими и общеукрепляющими свойствами, основное сырье для ряда популярных психотропных препаратов. Сбор плодов ла осуществляется трижды в год силами общинников, приписанных к конкретным участкам земли. Это традиционная повинность дархайских граждан. Вот так, согласно обычаю, имперские власти наказывают взрослого дархайца, не выполнившего дневную норму уборки. Официальное наступление возраста трудовой зрелости по законам Империи – шесть лет.

В мертвой тишине зала кто-то громко сглотнул; послышалось сдавленное ругательство.

– Попытка наиболее трезвомыслящих представителей правящей элиты, возглавляемых законным престолонаследником принцем Видратъхья, ограничить произвол Семнадцати Семейств и смягчить положение подданных потерпела неудачу вследствие кровавого государственного переворота. Устранение принца и позорная расправа с ним явились вопиющим нарушением освященных веками законов Дархая. Движение горских племен, выступивших в поддержку реформаторов, было подавлено с исключительной жестокостью, в некоторых случаях приобретавшей черты геноцида…

Кадры убыстрились, словно щадя нервы зрителей: смазанно мелькнули остроконечные лезвия, поочередно падающие на сизо-красный кусок вопящего мяса, распростертый посреди золоченого помоста, пылающие джунгли, черные пятна дотла выжженных деревень на фоне белоснежных горных вершин.

– А сейчас вы видите имперскую каторгу. Те из повстанцев, которым удалось избежать бессудных расправ и смертной казни, не выдерживают здесь и двух лет. Кроме того, во владениях Семнадцати Семейств имеются собственные зоны изоляции, находящиеся вне контроля центральных властей. О том, что происходит там, мировая общественность может только догадываться…

Сотни почти нагих скелетоподобных людей, утопая по колено в буро-лиловой жиже, движутся строго в затылок по кругу, с неимоверным напряжением удерживая на плечах бесформенные, маслянисто блестящие базальтовые глыбы. Упавшие не поднимаются: под развеселые поощрения надзирателей по ним, живым еще, проходят идущие вслед, все глубже и глубже втаптывая обессилевших в суглинок.

– Эти кадры чудом оказались в нашем распоряжении; так расправлялись с пленными после подавления восстания сторонников законного престолонаследника и разгрома первых, тогда еще разрозненных отрядов «Борцов Свободного Дархая». Но зверства имперской администрации и наемников Семнадцати Семейств не смогли заставить народ опустить руки, они лишь укрепили волю к борьбе.

На полу тесной лесной хижинки, окруженный внимательными, не по годам хмурыми подростками, сидит почти совсем седой, хотя и не старый дархаец в пятнистом комбинезоне. Он говорит что-то, негромко, но убежденно; жесты его скупы и выверены, лицо спокойно, только в миндалевидных глазах – боль и ярость. И мальчишки, сжимающие самострелы, смотрят на него с обожанием…

– Юх Джугай, равнинный лунг; человек, который смог сделаться самым любимым и родным для каждого простого дархайца. Из семьи старьевщика. Рано осиротев, работал поденщиком, чистильщиком обуви; некоторое время служил водоносом при посольстве Единого Галактического Союза в Дархайской империи. Философ-самоучка. Основные труды: «Устав Борцов Свободы», «Доктрина дестабилизации», «Раздумья о невозможном», «Война и джунгли», «Великий путь квэхва». За создание подпольного кружка и агитацию против правящей клики шесть лет провел в тюрьме особо строгого режима. Возглавив восстание узников, сумел вырваться на свободу. Девять лет назад добился объединения стихийно возникавших повстанческих отрядов в Армию Свободы…

Оборванные тощие мальчишки, горяча босыми пятками горбатых коней, мерно трусят по улицам хмурого обугленного города, и слегка изогнутые сабли мерно вздрагивают в такт мелкой рыси. А вслед за конными, шеренга за шеренгой, отряд за отрядом – пехота. Все, как один, – юные, мало кому больше двадцати, разве что командирам, с завидной слаженностью печатают шаг, разбрызгивая капли мокрой пыли. Самострелов почти не видно, за плечами топорщатся винтовки, у многих на груди – автоматы. Впереди – совсем мальчишка; вышагивает гордо, выпятив грудь и высоко вздымая тонкое древко с изображением острогрудой, раскинувшей широкие крылья птицы.

– Пять лет назад Борцы Свободы, сломив сопротивление императорских войск, вошли в Пао-Тун, официальную столицу Дархайской империи. Впервые в истории перед народом Дархая открылась дорога к сияющим высотам равенства, братства и подлинного прогресса…

За спиной Джеймса Патрика О’Хара кто-то поперхнулся и выругался сквозь зубы – на незнакомом языке, но с отчетливо ясными интонациями. И сам Джимми тоже с трудом проглотил подступивший к горлу комок.

На экране ликовали. Безыскусно и неприкрыто. Положив руки на плечи друг дружке, худые, преждевременно состарившиеся люди кружатся в хороводе вокруг бутылкообразного широкостволого дерева, хищно распластавшего над землей крючковатые ветви. Сперва медленно, потом быстрее, еще быстрее, и вот ритм пляски становится пронзительно быстрым. Мелькают лица, искаженные, оскаленные, безглазые. Люди кричат – нечленораздельно и радостно, это ясно, хотя кадры и не озвучены: снимал явно непрофессионал, в неудачном ракурсе, да и пленка посечена шрамами, царапинами; люди подпрыгивают, не разрывая круга, словно стараясь на скаку сорвать с ветвей зрелые плоды. А на ветках и впрямь плоды, жуткие и не опознаваемые с первого взгляда. В строго определенном, исключающем неорганизованность порядке – через одного, вверх ногами и вниз – висят останки людей в оранжевых лохмотьях. Среди смятых, словно досуха выжатых, трупов есть совсем крохотные, и острые крюки-сучья щедро украшены оскалившимися посиневшими головами…

– То, что вам показано сейчас, – документ уникальный: изверги тщательно скрывают правду о творящемся на занятых ими территориях. Подобные празднества устраивают крестьяне в захваченных террористами деревнях, именуя их «днем возмездия вековечным угнетателям». Такие расправы считаются стихийными, но происходят, как это неопровержимо доказано, с молчаливого одобрения руководства так называемых Борцов Свободного Дархая…

Резким наплывом: стоящая неподалеку от кошмарного хоровода группа бесстрастных парней в пятнистых форменках.

– На основании этих хроникальных кадров мировое сообщество неоднократно заявляло решительный протест. Однако относится это только к поселениям долинного Дархая. О происходящем в горных районах достоверных данных не имеется…

В механическом голосе комментатора внезапно прорезались человеческие нотки, словно даже спокойная машина не сумела выдержать положенной ей равнодушной отстраненности.

– Следует подчеркнуть, что, помимо увиденных вами судилищ, на территориях, прочно контролируемых инсургентами, действуют и официальные трибуналы, так называемые Семерки Великой Справедливости…

Лужайка. Длинный стол. Аккуратно уложенные в отдалении тела, прикрытые потемневшей парусиной. Несколько полупризраков со скрученными за спиной руками на почтительном расстоянии. Перед серьезными нахмуренными мальчишками стоят на коленях жестко спутанные ржавой проволокой белобородый старик, молоденькая коротковолосая женщина в разорванном от подола до промежности платьишке и трое детей, два мальчика и девочка лет семи, совсем голенькая, покрытая синяками и укусами.

– Эти пятеро не принадлежат к Оранжевым Дархая. Их вина, доказанная бесспорно, заключается лишь в том, что кормилец семьи насильно мобилизован в армию императора. Следует отметить, что данное обстоятельство является отягчающим вину фактором…

Подросток тринадцати – не более – лет от роду горячо декламирует что-то, обращаясь то к коллегам-ровесникам, восседающим за судейским столом, то к обвиняемым. Он вздымает к небесам палец с обгрызенным ногтем, прижимает ладонь к сердцу, картинно закатывает глаза. Судя по всему, он дебютирует в роли прокурора, и роль эта ему, совершенно очевидно, весьма по нраву. Судейские одобрительно покачивают головами, кивают в нужных местах, и в глазах женщины, крепко держащейся за детские ладошки, стынет смертная, невыносимая тоска…

Джимми, не сдержавшись, плотно прикрыл глаза. У всего есть предел, и не было больше сил смотреть. Нет! Такое невозможно за два года до начала двадцать третьего века. А если возможно, то все равно: хватит! Хваааатит!!!

Но заставить замолчать информатора капитан О’Хара не имел полномочий.

– Таким образом, согласно разделу «О народном гуманизме» части третьей «временного Устава Свободы», – беспощадно ввинчивался в мозг размеренный механический голос, – семья полосатого в исключительных случаях может избежать высшей меры наказания и получить помилование, однако должна публично проклясть «предателя», отречься от него и искупить скверну родства примерным трудом. Так, например, мальчики, которых вы видите, будут отданы в «Школу Юных Борцов», где подвергнутся усиленной психической обработке. Они больше никогда не увидят ни матери, ни сестры. Женщины будут помещены на пять лет с возможным продлением срока в специальный Дом возмужания при краткосрочных курсах десятников великой Армии Свободы…

Последний, намеренно затянутый кадр: дорога – и по ней, спотыкаясь, бежит вслед за видавшим виды джипом старик; он уже развязан, но, кажется, не осознает этого, он бежит, пытаясь догнать уходящий автомобиль, потом спотыкается, падает в пыль, разбивая изрезанные проволокой руки, медленно поднимает голову, и глаза его, распростертые во весь необъятный экран, полны немого крика.

– Как можно убедиться, в отношении стариков «Семерки Великой Справедливости» порой проявляют снисхождение…

Экран погас.

Человек с ромашками в петлицах медленно обвел ледяными серыми глазами потрясенно молчащий амфитеатр и, судя по всему, остался доволен произведенным впечатлением.

– Поверьте, друзья, кадры, показанные вам, не относятся к числу самых страшных. Это всего лишь минимум объективной информации, не более. Но, полагаю, вам хватило и этого. Долг сильного – вступиться за слабых, право сильного – заступить дорогу злу. А вы, дети мои, – это прозвучало очень искренне и проникновенно, – воплощение доброй силы нашего Союза, силы справедливой и потому несокрушимой.

Он перевел дыхание.

– Эта лента снята не сегодня и не вчера, и многое изменилось за прошедшие годы. Но борьба Дархая не окончена. За демаркационной Оранжевой линией, разделившей окровавленный континент, прислужники отжившей свое феодальной своры не желают смириться с неизбежностью своего краха, с рождением и утверждением на дархайской земле народного государства, нового строя…

В полнейшем безмолвии четкими и размеренными каплями падали слова.

– Сегодня на дархайской земле вновь льется кровь. Отборные дивизии полосатых, вероломно нарушив гарантированное великими державами перемирие, рвутся к Пао-Туну. Четыре дня назад Свободный Дархай официально обратился к Единому Галактическому Союзу, как одному из гарантов четырехсторонних соглашений, с просьбой о помощи.

Квадратное лицо четырехромашечного немного смягчилось. Заложив руки за спину, он медленно прошелся по кромке просцениума, пытливо вглядываясь в глаза тех, кто сидел в ближних рядах.

– Я могу, но не хочу приказывать вам, ребята. Поймите меня: вас здесь триста человек. Триста лучших. Нужно всего лишь пятьдесят…

Истончившись, замерли в теплом вечернем воздухе медные звуки гимна, и порыв ветра подхватил и развеял квадратный штандарт с алым кленовым листом. Полсотни счастливчиков-добровольцев, не дыша, вытянулись по стойке «смирно», а из-за оградки плаца на них с неприкрытой завистью глазели те, кому не повезло при жеребьевке.

– Р-равнение на знамя-а!

Вдоль шеренги шли двое, внимательно всматриваясь в застывшие молодые лица. Эти идущие, совсем разные внешне, чем-то неосознаваемым очень походили друг на друга: пятилистный адмирал космофлота Демократической Конфедерации Галактики и высокий, сухопарый, аристократически бледный дархаец – Его Высокопревосходительство Чрезвычайный и Полномочный Посол Оранжевой Империи.

В чем сходство? Не понять сразу…

Время от времени, выделяя в строю по одному ему известным признакам кого-то особого, отличного от прочих, адмирал замедлял шаг, приостанавливался, подходил почти вплотную и, крепко сжав плечо офицера ухватистыми пальцами, привыкшими к танковым рычагам, тихо говорил:

– Завидую, сынок… Возвращайся с победой.

Дархаец не говорил ни с кем и рук не пожимал никому. Он просто шел вдоль шеренги, молча, бесшумно, метя чистейшие плиты плаца бахромистыми полами широкой оранжевой накидки, и по светло-оливковому морщинистому лицу, от пушистых ресниц к краешкам туго сжатых бескровных губ, медленно текли слезы.

ОМГА сообщает:

…Инспектор «Мегапола» Арпад Рамос запросил у Большого Жюри дополнительного времени для подготовки и представления документов, свидетельствующих, по его мнению, о преступном характере организации, возглавляемой господином Пак Сун Воном. Вице-председатель Совета Директоров, временно замещающий господина Пака сеньор Аттилио эль-Шарафи, в беседе с корреспондентами выразил уверенность в том, что инспектор Рамос страдает галлюцинациями. Следите за выпусками!

…На Конференции по проблемам использования боэция после двенадцатичасовых прений выработаны рекомендации по дальнейшей программе работы форума. В последний час: доктор Рубин покидает зал заседаний!

…Завершился Первый международный конкурс красоты среди девушек в возрастной категории до семи лет. Победительница, Катрин Мак-Келли, увенчана лавровым венком и стала обладательницей путевки в земной Центр Уолта Диснея. Отец юной красавицы, ветеринарный врач Томас Мак-Келли, в беседе с нашим корреспондентом заявил: «По мне, так все эти конкурсы – дело небогоугодное, но что правда, то правда, дочурка у меня хорошенькая!»

…Обстановка на Дархае постепенно нормализуется. Консультативные группы экспертов мирового сообщества отбыли из столиц великих держав в район конфликта.