Текст книги "Во имя Зоны"

Глава 3

Цыган любовно огладил чемодан, сдул пыль, рукавом потер пятно тины, оставшееся после прохождения болота.

– Чё будем делать, братан? – спросил развалившийся на стуле в углу Падла. Бандит предпочитал держаться в тени, вот и теперь сел там, куда не доставал свет лампочки.

Цыгана поселили в так называемый оперативный отдел, чтобы всегда оставался при деле. Это была комнатка в подвале штаба, почти напротив комнаты для совещаний. Пол, стены, потолок – все бетонное. Два стола со старыми мониторами, под столами системные блоки и картонная коробка с комплектующими, проводами, платами – все покрытое пылью. На стене у двери черная коробка телефона. С другой стороны – стеллаж с папками и бумагами, там же свернутый рулоном матрас.

– Не лезь, – отозвался Цыган. Снял с шеи цепочку и маленьким ключом отомкнул замки. Затем еще раз огладил чемодан, провел ладонью по бокам, пальцем по бороздкам на металле – и только тогда осторожно поднял крышку. – Кара минжа, – пробормотал он, разглядывая содержимое.

– Чё? – Падла привстал, пытаясь с другого конца комнаты заглянуть ему через плечо. – Чё сказал-то?

Цыган не знал, смеяться ему или плакать, проклинать или благодарить Рваного.

Амбал пошевелился. Они с Долгом сидели на табуретах по сторонам от двери. Оба в полной амуниции, готовые к выходу. Это значило, что на Долге была его шинель и «лифчик» (самошив на три рожка и четыре гранаты, сделанный из подсумка и плащ-палатки), а свободовец поверх черной майки надел «разгрузку», карманы которой были битком набиты, на плечах висело по гранате. На коленях у обоих лежали «калаши».

– Там все в порядке, я с ним как с ребенком, – сказал амбал немного нервно. Все-таки это он тащил чемодан всю дорогу. – Я за свободную любовь, так что ребенка не обижу, вы знаете. Скажи ему, Долг!

– Меня интересует одно – сможем ли мы выполнить задание, – сдержанно отозвался тот.

Цыган хмыкнул, откинул крышку лежащего на столе металлического чемодана и отошел. Падла поднялся и сделал шаг вперед, Рваный вытянул шею. Долг казался безучастным, но и он смотрел внимательно.

Внутри чемодан был отделан черным бархатом – Цыган любил шик, что говорить. На дне углубления и на крышке приторочены ремешки крепления. Кое-что, конечно, сохранилось на своих местах. Два черных прута ресиверов плотно лежали в предназначенных для них ямках, несмотря на то что Рваный, проходивший болото первым, навернул чемоданом неожиданно возникшего перед ним кровососа. Услышав треск и звон, Цыган тогда завопил не своим голосом: «Не трожь кейс, гнида!» – и засадил кровососу промеж глаз прикладом G-36. Подоспел Долг, принял чемодан с датчиками, а Рваный уже схватился с кровососом врукопашную.

И теперь Цыган созерцал последствия.

Падла присвистнул:

– Это лечится?

Долг поднялся и подошел поближе, за ним встал свободовец.

Датчики и камеры превратились в кашу. Цыган наклонился, зачерпнул пригоршню деталей, ссыпал обратно.

– Могло быть и хуже, – пробормотал он.

– Хуже? – нахмурился Долг. – Здесь ничего целого! Выходит, зря сходили.

– Я не хотел, честно… – Рваный попятился и бухнулся на табурет, закрыв голову руками. – Простите…

Падла протянул руку, но Цыган резко ударил его по пальцам:

– Не суй!

– Э, ты чё?! А по роже?

Рамир уже раскладывал на столе головки и стержни датчиков, таблетки камер, бережно вынимая каждую деталь из общей кучи.

– Это только выглядит страшно, – отозвался он. – Электроника мелкая, раздавить, конечно, можно, а так в ней по одной схеме – ломать нечего. Беда, если с ресиверами что-то случилось. Или если катушка магнитных датчиков пострадала – тогда кое-кто будет ее вручную обратно наматывать, виток к витку.

Рваный отнял ладони от просветлевшего лица.

– Я готов, парни, искупить свою вину, – быстро сказал он. – Если чем-то можно помочь, все сделаю. Не хочу быть причиной общей неудачи. Если все надеются на эти хреновы датчики, я тоже на них надеюсь.

Цыган покосился на амбала. Поврежденное взрывом ухо зажило, но напоминало теперь красную камнеломку – растение с короткими мясистыми лепестками. Волос над ухом не было, осталась уродливая багровая проплешина. Сальные космы с другой стороны головы Рваный стянул в косичку и перевязал ярким шнурком. На запястьях хиппи красовалось уже по пять фенечек. Под разгрузкой на плече виднелись розовые рубцы.

Амбал перехватил взгляд Рамира, покрутил кистями:

– Сам плел, между прочим.

– Как будто это чему-нить поможет, – ухмыльнулся Падла. Рваный недобро посмотрел на него, но ничего не сказал – момент был неподходящий.

– Вернемся к делу, – сухо сказал Долг. У него опять стал подергиваться левый глаз. – Какое резюме, наемник?

Цыган закончил раскладывать «электронный пасьянс» из уцелевших датчиков. На дне чемодана осталась кучка мелких обломков.

– Где, ты говоришь, лагерь этого вашего генерала? – откликнулся он.

* * *

В Зоне было сумрачно, сквозь облака пробивался слабый рассеянный свет. На земле чередовались черные и серебристые пятна, черные сучья торчали из стволов под самыми причудливыми углами, напоминая про́клятый Лес-Мозголом. Ночь была безветренной, кругом мертвая тишина, слышно только скрип травы под ногами да редкий треск сухой ветки.

Цыган зевал. Он сам вызвался идти в ночь и теперь немного жалел об этом. Можно было и выспаться, а ловушки для генерала Протасова расставить с утра – ничего плохого не случилось бы. Но после совещания Рамира одолел зуд, ему захотелось срочно сделать что-нибудь, внести вклад в общую борьбу, хотя он не отдавал себе в этом отчета. Ему казалось, что он просто слишком взбодрился и не сумеет заснуть, поэтому попросил Умника прямо сейчас дать ему людей, бывавших в разведке и знающих местность.

И вот теперь они пробирались по ночной Зоне вчетвером, постоянно настороже, с оружием на изготовку.

Они прошли уже километров пять, и им не встретилось ни одной аномалии. Невостребованные гайки с бинтами оттягивали карман. Цыган и так редко ими пользовался – предпочитал поглядывать на ПДА, – но на всякий случай носил с собой. А тут в располосованной лунным светом темноте ни разу не мигнул синий огонек электры, не видно было ни красноватого свечения жарки, ни кислотно-зеленого озерца холодца. Даже ржавые волосы не попадались. Аномалии словно вымерли или переселились. Цыган недоумевал.

– Куда подевались?..

– Я же говорил, – прошептал Долг, опускаясь на колени и поднимая руку. Все последовали его примеру. – Дальше нельзя.

Они пересекли заливной луг и остановились перед холмом, который загораживал вид. Лес здесь был сосновый – какая-то старая посадка, обычно сосны в Полесье не растут. Подлесок отсутствовал, землю покрывал слой иголок, смешанных с шишками и сухими сучками; кое-где островками росла черника. Стволы сосен были голые, без веток, которые начинались высоко над головой. Это были старые деревья, их макушки вонзались в самое небо, кроны покачивались под собственной тяжестью, изредка издавая неприятный скрежет, причем всегда неожиданно, так что Цыган каждый раз хватался за винтовку. Слева от холма пролегал овраг, по дну которого текла обмелевшая речка, за оврагом стеной стояли кусты. Справа тянулось болото, заросшее жидким лиственным леском. То тут, то там стояли высохшие деревья, их обломанные ветки торчали вверх, словно руки, протянутые к небу в немой мольбе. Над болотом колыхалась полупрозрачная туманная дымка, там двигались огоньки.

Рамир вытащил из сумки на поясе бинокль, повесил на шею.

– Надо осмотреться, – сказал он тихо и кивнул на вершину холма: – Кто со мной?

– Давай я, – прошептал Падла, поудобнее перехватывая автомат.

– Я прикрою, – предложил Рваный, опуская на землю чемодан и поднимая «калаш».

Долг приподнялся.

– Я же сказал, дальше нельзя! – Он слегка повысил голос. – Вершина холма простреливается наблюдателями Протасова.

И словно откликаясь, где-то в болоте залопотала псевдоплоть. Сталкеры замолчали, вжались в пахнущие сыростью кустики черники.

– По-любому я должен видеть местность, – прошипел Рамир.

Бормотание мутанта затихло. Долг сел, осторожно стряхнул прилипшие к «лифчику» раздавленные ягоды, огляделся. Падла ткнул Цыгана кулаком в бок, мотнул головой. Наемник посмотрел в указанном направлении.

– Это подойдет, Долг?

На склоне холма, немного в стороне, рос старый дуб. Вокруг не было деревьев – дуб задавил конкурентов и теперь раскинул широкие ветви над поляной. На нем еще оставалась пожухлая листва.

Долг кивнул.

Цыган с Падлой поползли к дубу, передвинув автоматы за спину. Долг с Рваным выставили стволы, Долг смотрел на холм, Рваный повернулся, чтобы контролировать оставшиеся позади луг и овраг.

Когда наемник с бандитом почти добрались до толстенного ствола, в болоте забулькало, высокие кусты голубики раздвинулись, и на них вывалилась мокрая, грязная, воняющая тиной псевдоплоть. Крупная тварь! Цыган с Падлой вскинули оружие.

– Не стрелять! – зашипел сзади Долг. – Вы нас выдадите!

Мутант быстро заковылял к людям, щелкая клешнями. Левая была повреждена, псевдоплоть подгребала ею, как веслом, а огромная правая нацелилась на горло Цыгана. Сталкеры прижались спиной к морщинистому стволу, выставив перед собой бесполезное оружие.

С морды твари капала грязь, смешанная со слюной, в приоткрытой пасти виднелись черные клыки. Пседоплоть замерла в двух метрах от Цыгана, повела пятачком, присела, готовясь к атаке и угрожающе ворча. Палец Цыгана напрягся на спусковом крючке.

Псевдоплоть прыгнула. Падла, ругнувшись, занес «калаш» как дубинку.

Между ними и мутантом промелькнула тень – Цыган едва сумел сдержать рефлекторное движение пальца и не выстрелить, – Долг длинным прыжком преодолел расстояние от края поляны и вонзил в открывшееся брюхо псевдоплоти нож. Мутант с воем повалился наземь, дергая всеми конечностями. Долг, выдернув клинок, снова ударил в брюхо. Брызнула кровь, псевдоплоть извернулась и щелкнула здоровой клешней, нацелившись на его правую руку. С мерзким скрежетом клешня сомкнулась на стволе – Цыган успел всунуть винтовку между щербатыми лезвиями. А Долг уже ударил левой, вогнал нож в мутанта по рукоять и провернул.

Падла методично бил псевдоплоть прикладом по башке. Подбежал Рваный, вставил пистолет с накрученным глушителем в ухо мутанта и выстрелил. Послышался хлопок, над трупом остался кислый запах пороха.

Долг вытащил нож из брюха зверя, отер лезвие о траву.

– Ты не умеешь без пуль, – брезгливо сказал он Рваному.

Свободовец самодовольно улыбнулся:

– Повернее вашего будет. Если б не я, она бы вас разгрызла на семечки.

– Она уже была мертва.

Падла тихо засмеялся. Рваный набычился, недобро посмотрел на Долга, но ничего не сказал и стал медленно скручивать глушитель.

Закинув винтовку за спину, Цыган поплевал на ладони и без долгих разговоров полез на дуб, Падла за ним.

Они забрались так высоко, как позволяла толщина сучьев. Стоя на качающейся, прогибающейся под его весом ветке, Цыган, держась одной рукой, поднес к глазам бинокль и долго осматривал окрестности. Затем проделал то же самое с прибором ночного видения.

– Ты спрашивай, ежели чего, я местность хорошо знаю, – прошептал с соседнего сука́ Падла.

Дуб – дерево раскидистое, растет скорее вширь, чем ввысь, да еще на склоне, поэтому макушки сосен на вершине холма загораживали обзор. Однако Цыган сумел сориентироваться. По правую руку, за болотом, была гряда холмов, а за ними густой туман – там Могильник. Далеко впереди блестела под луной лента реки – Припять. Между холмом и рекой стоял все тот же голый сосновый лес, сквозь который незамеченным не пробраться. Кончался он где-то в километре перед рекой, и там начиналось открытое пространство. До него было километра три, и отсюда оно просматривалось плохо. Однако кое-что Цыган разглядел, а именно – полосу разноцветных огоньков, тянущуюся широкой дугой от Могильника вдоль всего леса. И присвистнул от изумления.

– Поле аномалий увидел? – догадался Падла. – Сука этот Протасов, а? Где он их взял? Как поставил? Зуб даю, никогда там ничё такого не было.

– Да мне тоже случалось проходить через Страхолесье, и я не помню ничего подобного, – отозвался Цыган и перевел прибор ночного видения левее. В темноте было никак не разобрать, что же находится там, где полоса разноцветных огоньков заканчивается. Да и что за полем, тоже было непонятно: блики от аномалий мешали рассмотреть саму базу.

– Днем то же самое: хреновы аномалии бликуют и будто искажают, – сказал бандит, ерзая на покачивающемся суку. – Главное, ближе не подобраться, где-то у них снайперы засели, лес простреливают.

– Даже ночью? Не пробовали?

– Пробовали – безнадежно. Глаза у них повсюду, что ли?

Цыган хмыкнул. Возможно, не один Умник оказался умным и решил камеры на прилегающей территории расставить… Дело становилось опаснее и интереснее. Что за человек этот генерал Протасов? Как его перехитрить? Кто кого победит в схватке за Зону? Рамир почувствовал азарт игрока, ему нравилась эта крупная партия. В конце концов, ничто не мешает ему поучаствовать в игре, а если что-то пойдет не так – забрать деньги и слинять. К тому же это своего рода проверка его профессионализма, то есть почти вызов.

Цыган снова поднял прибор ночного видения и велел бандиту:

– Тащи камеры.

* * *

От лидеров «Долга» и «Свободы» поступили два задания, противоречащих друг другу и – с учетом сильно поредевшего арсенала – мало выполнимых. Так что Цыган счел делом чести выполнить оба. Пришлось поломать голову над тем, как распределить камеры, чтобы пространство обзора перекрывалось и не было мертвых зон. Пока сталкеры ставили и маскировали датчики, их чуть было не подстрелили. Мощности передатчиков не хватало, пришлось сокращать расстояние между ресиверами, так что сигнал с некоторых камер шел слабый, иногда с помехами. Самый крупный приемопередаточный стержень Цыган собственноручно установил на вершине наблюдательной вышки у входа в лагерь.

Он ковырялся в компьютерах все утро. На столе стояла алюминиевая кружка с заваркой на дне, от чая уже тошнило. Ноутбук, конечно, справится с обработкой сигналов, но Рамир не собирался оставлять его в лагере. Следовало настроить работу других имеющихся здесь компов… Однако это и оказалось самым сложным.

В комнатке, куда его поселили и где следовало развернуть оперативный отдел, стояли три ободранные парты – видно, когда-то здесь была учебка, класс компьютерной грамотности для офицеров или подобная фигня. Зевающий до вывиха челюсти Цыган нашел кучу запчастей и ни одной работающей машины. На первой парте громоздились заросшие пылью четырнадцатидюймовые VGA-мониторы, под второй обнаружилась батарея из пяти системных блоков, на третьей в разномастных коробках валялись детали, провода, свернутые кольцом, и перепутанные между собой кабели, шлейфы с разъемами и без, платы, древние сетевые и видеокарты, полоски памяти, болты крепления, заглушки, переходники, порты PC2 с оборванными хвостами и прочая устаревшая дребедень.

Ни один из системных блоков не включился. Сначала Цыган рассчитывал сделать локалку из пяти компов – не получилось. Рабочими оказались только две материнские платы. На их основе, используя детали из коробок, он собрал два блока, подключил к ним четыре монитора. На этот конструктор ушло часа два, бо́льшую часть времени съел отбор деталей. Поставил, включил, не пашет, выключил, достал, поставил новую, включил, дождался, когда древняя система загрузится, посмотрел, не фурычит, выключил, вытащил, пошел искать новую… В итоге пригодилась только одна сетевая карта. Цыган проклял все на свете.

В конце концов ему удалось соединить компьютеры напрямую, сказав одному из них, что второй блок является его, первого, дополнительным винчестером. Компьютер согласился, но возникла проблема с еще двумя мониторами, старая «Винда» не могла поверить, что столько можно подключить, и наотрез отказывалась их видеть. Спасло только то, что «Винда» была крякнутой (в те времена, когда эти компы работали, лицензия стоила сто баксов, а это была месячная зарплата, так что, конечно, никто лицензию и не думал покупать, да еще пойди найди!). Поэтому Цыган засучил рукава, залез в системный код и вручную прописал два монитора. Это заняло еще два часа. Чай не помогал – никакой крепости, – Рамир перешел на кофе, но и тот больше не бодрил. Матюги тоже не помогали, ни русские, ни цыганские, так что Рамир работал молча, сплевывая в кружку горечь, не сходившую с языка после каждой сигареты, да часто моргая – под веки словно песка насыпали.

Дверь приоткрылась, заглянул молодой парень в белом халате поверх куртки защитной расцветки. На нем были мятые брюки без карманов и грязные лакированные туфли. На тонком, с маленькой горбинкой носу сидели круглые очки в тонкой оправе, которые постоянно сползали, так что парень их все время поправлял средним пальцем, оттопырив указательный.

– Можно? – спросил он.

– Агрх… – Рамир откашлялся и сумел произнести: – Валяй.

– Здравствуйте. Я Вова. Меня Умник направил к вам, чтобы помочь… ну… тут, в общем, с компьютерами, я немного секу… – Парень протиснулся в щель, не делая попыток раскрыть дверь шире, подошел к столу.

Цыган зевнул, не прикрываясь, откинулся на спинку рассохшегося, скрипящего стула, кулаками потер глаза.

– Я не суеверный, – сказал он, – но как тебя люди зовут? Вова – это же не кличка?

– Мы с вами люди интеллигентные – может, будем обращаться друг к другу по имени? – смутился парень в халате и нервно поправил очки. Лицо у него было худое, вытянутое, и круглые окуляры ему совсем не шли.

– Я Цыган, – сказал Рамир, протягивая раскрытую ладонь.

Парень сделал шаг вперед с выставленной рукой:

– Я из Киева, но по происхождению русский.

Вздохнув, Рамир пожал Вове руку.

– Зовут меня Цыган, кличка такая, – пояснил он, поднимаясь и потягиваясь.

– О, простите. – Вова смутился и зачем-то спрятал руки за спину. – Я тут… Может, вы мне все покажете?

Усевшись, Цыган подцепил ногой соседний стул, подтянул ближе:

– Падай. И давай без формальностей, без этих твоих экивоков и выканья, будь проще, ботаник, и тогда мы сработаемся.

Вова опустился на край стула, привычно ссутулившись. Куртка и халат болтались на его худых плечах как на вешалке, грудь куда-то ушла. С опущенного носа очки тут же поехали вниз. Вова поправил их средним пальцем, ткнув при этом указательным в стекло, и смущенно спросил:

– Вы знали мою кличку, да?

– Догадаться не трудно, – хмыкнул Цыган. – Ну, давай приступим. Я тебе по-быстрому расскажу все и завалюсь дрыхнуть, а ты будешь следить за всем и доложишь, когда я просплюсь. Техзадание ясно?

– Э-э, ну если в целом…

– Естественно, к деталям мы еще не приступали. Этот хлам ты уже видел? – Цыган кивнул на мониторы. Ботаник улыбнулся:

– Ага! Давно на них посматривал, да все некогда было заняться…

Рамир окинул тощую сутулю фигуру более внимательным взглядом.

– Ты вообще как здесь оказался и что делаешь? На сталкера ты, прямо скажем, не очень похож. Куртка, честно сказать, в цвет лица не очень попадает.

– Да я… – Вова слабо улыбнулся. – Я не сталкер, нет, конечно. Я с Янтаря, работал там лаборантом. Вообще я психфак заканчивал, дифференциальную психологию, специализировался на всяких девиациях, отклонениях… И в Зону поехал как психолог, материал собирать для кандидатской. Я ведь еще в аспирантуре, знаете, то есть знаешь, Цыган?

– Ну и что ты выяснил про нас, сталкеров?

– Сталкеры – прекрасный материал для наблюдений, как люди ведут себя в ситуации длительного стресса! Ведь условия Зоны Отчуждения – это непрекращающийся стресс, вы знаете?

– Да что ты говоришь? – зевнул Рамир.

Ботаник поправил очки. Обращение на «ты» ему никак не давалось.

– Вот вы иронизируете, а я сделал много наблюдений и обобщений. К примеру, поведение сталкеров, особенно внутри группировки, очень схоже с поведением детей в закрытых интернатах, заключенных в зоне… ну, в той зоне, зэков, в общем, и… э-э-э… бабуинов.

– Ну и? – Заинтересовавшийся Цыган поднял бровь. – Что между нами общего?

Ботаник поерзал на стуле, нервно потирая руки.

– Вас не обижает такое сравнение? А то я однажды рассказал про это, когда жил в Южном лагере «Свободы», так они заманили меня в лифт – аномалия такая, знаете, наверное. Долго смеялись.

Цыган кивнул, стараясь сохранить серьезность:

– Я их понимаю. И все-таки?

– Ну, знаете, очень много общего. Нелюбовь к умным, к абстрактному мышлению, стремление к созданию замкнутых групп, множество ритуалов, собственный фольклор…

Рамир широко зевнул, и Ботаник смущенно замолчал.

– Про нелюбовь к умным ты вывел, когда тебя в лифт запихнули?

– Нет, просто… Видите, вы вроде человек умный, а тоже не можете вынести мои рассуждения. В Зоне практически не встретишь человека с высшим образованием, за исключением Янтаря, конечно…

– Так на фига высшее образование сдалось тут? – искренне удивился Цыган. – Ну, вот я в Сорбонне учился – неслабо для любого даже с большой земли, и что? Наверняка я тут единственный знаю французский язык – и это что-нибудь дало? Да ни хрена. А кормит меня детское хобби – электроника. – Он снова зевнул, едва не разодрав рот, и уронил голову на грудь.

Ботаник терпеливо ожидал продолжения. Через несколько минут он беспокойно позвал:

– Послушайте, Цыган… – И замолчал, услышав тихий храп.

Дверь в комнату распахнулась, вбежал растрепанный связист с висящими на шее наушниками, пустыми глазами посмотрел на Ботаника и снял трубку с телефона на стене. Следом быстрым шагом вошел Умник, поглядывая на часы, за ним свита из двух посыльных, с виду – совсем новичков. Один из молодых был долговцем, другой из «Свободы». Оба встали по сторонам от двери, долговец по стойке «смирно», вытянувшись, как на параде, а поза свободовца даже до «вольно» не дотягивала: он привалился к стене плечом, засунув кулаки в карманы.

Пока связист крутил диск телефона, Умник подошел к лаборанту, протянул руку:

– Как дела, Ботаник? Справляешься? – Он кивнул на слабо светящиеся экраны.

Сутулящийся ученый при появлении людей выпрямился, поправил круглые очки и бодро пожал протянутую руку.

– Все в порядке, Василий Андреич, вхожу во вкус, – доложил он. – Правда, главный спец немного того… в отключке.

– Что такое, пьян? – обеспокоился Умник и резко потряс храпящего Рамира за плечо: – Цыган, вставайте! Сейчас придет Петров, надо будет отчитаться, да и вообще, что за манера спать за работой? Цыган!

– А? Что? – Рамир поднял голову, покрасневшими глазами уставился на лидера «Свободы». – Ты кто?

– Цыган, вы понимаете, что сейчас сюда придет почти весь штаб и вам надо будет…

Рамир широко зевнул, показав крепкие здоровые зубы, оттолкнулся от стола и, отъехав вместе со стулом, потер опухшие веки.

– Может, Петров пойдет лесом со всем своим штабом? Я всю ночь датчики ставил, док, а потом с вашими мудацкими компьютерами валандался. В каком музее вы их откопали?

Связист у стены заговорил громко:

– Привет, Радар! Ну что, как вы? С вами будет говорить лидер «Свободы», дайте дежурного офицера к телефону.

Умник оглянулся:

– Сейчас, сейчас, пусть подождут. – Он наклонился к потягивающемуся на стуле Цыгану, понизил голос. – Ну как, удалось?

– О чем ты? – снова зевнул Цыган.

– Мы же договаривались вчера…

Цыган сдавил голову ладонями, пытаясь прийти в себя. Ему срочно требовалось выпить чего-то горячего. Или просто тонизирующего, хотя энергетики он не очень любил – после большой дозы у него случался конкретный отходняк, поэтому предпочитал держаться на крепком чае и железной воле. Но иногда и воля давала сбой.

– Пусть молодые принесут мне баночку, – сказал он Умнику. – А то я ни черта не соображаю, как только родился. И я вам все расскажу и даже покажу.

Ботаник мялся рядом, не зная, что ему делать, и ощущая себя не в своей тарелке.

Капитан кивнул посыльному «Свободы». Тот отлип от стены и вышел из комнаты. Дверь не закрыли, из коридора доносились голоса – кто-то спорил в комнате совещаний.

– Сейчас, – сказал Умник. – Постарайтесь собраться, Цыган, вам нужно быть в форме. Я на вас надеюсь.

– На себя надейтесь, – буркнул Рамир. В голове с недосыпа шумело, от резких движений перед глазами начинали плавать разноцветные круги. Он взял мышку и начал вяло ковыряться в ноутбуке, открывая и закрывая окна. Ботаник, помявшись, сел на соседний стул.

– Капитан, дежурный лейтенант Рысь на линии! – доложил связист.

Умник торопливо пересек комнату и схватил протянутую трубку.

– Это Умник, прием! То есть тьфу, какой прием, привет, Рысь. Ну что у вас? Какие новости? Про последний отряд «Долга» слышно что-нибудь?

Мысли были медленные, тяжелые, едва ворочались. Цыган открыл электронную карту, по которой вчера тщательно изучал окрестности Армейских складов, сравнивая их с бумажной картой и своими впечатлениями. Сложенная в несколько раз подробная военная карта лежала рядом, на ней виднелись карандашные отметки. Ноутбук в ночной поход Цыган решил не брать, во избежание несчастных случаев, и места установки камер отмечал на бумаге. Теперь он начал переносить их в ноутбук, на электронную карту. Разговор Умника и его собеседника, прекрасно слышимого, мешал ему сосредоточиться. И когда из трубки донесся приглушенный крик, Цыган зло стукнул мышью по столу. Ботаник рядом засопел, вытягивая шею. Посыльный-долговец так и не шевельнулся, но глаза его забегали, выдавая тревогу.

– Эй, что у вас? Рысь, алло! Алло, Рысь, ты где? Что случилось? Рысь, прием! – надрывался Умник. Затем повернулся к связисту, все время стоявшему рядом: – Что со связью?

Связист с круглыми от непонимания глазами пожал плечами:

– Все в порядке было, нигде никаких обрывов…

– Выяснить! – рявкнул лидер «Свободы», не отнимая трубки от уха.

– Да, капитан! – Связист щелкнул каблуками и развернулся, чтобы бежать, но тут на другом конце провода послышалось шебуршание, какой-то скрип и шелест, стук, как будто упал стул, далекие голоса… и голос Рыси вернулся:

– Э, Умник, ты еще там?

– Да, что у вас? Кто кричал? Что произошло? Доложить по форме! – Умник от волнения сам кричал в трубку.

– Все в порядке… все хорошо, – немного неуверенно успокоил его невидимый собеседник. – Тут… все в порядке, да.

– Случилось-то что? Кто кричал, почему? На вас напали?

– Нет, ты что! Все хорошо, поверь! – быстро ответил лейтенант. – Это просто… ребята… пошутили, да, ребята веселятся, ничего страшного, все в порядке.

Снова какой-то шум, потом едва слышный голос: «Дай я скажу!»

Вошел посыльный-свободовец, он держал банку энергетика и тарелку с парой бутербродов.

– Вот, принес… – начал он. Умник шикнул на него, и молодой, заткнувшись, вжав голову в плечи, бочком протиснулся мимо капитана к столам, поставил тарелку с банкой перед Цыганом. Тот благодарно кивнул и взял бутерброд.

– Эй, кто там на линии? – зазвучал из трубки громкий веселый голос. Голос так и сочился бодростью, Умник даже невольно отодвинул трубку от уха. – Это мы немного развлекли лейтенанта, чтоб ему не скучно стоять на посту было. Вернулись из разведки, принесли ему башку псевдопса, в дверь просунули, ну, лейтенант и обделался малехо!

Послышалось ржание и слабый возглас Рыси.

– Что за дурацкие шутки? Кто говорит? – рассердился Умник. – Идет война, а вы ерундой занимаетесь!

– Это сержант третьего взвода… – Голос весельчака стал немного тише.

– Вам выговор, сержант! Доложите обстановку. Что видели на разведке? Где были?

– Да как всегда, ничего нового, – зачастил голос. – Обзор никакой, над Припятью туман, окрестности заволокло, близко не подойти…

Из коридора донеслись шаги, и в дверном проеме показалась грузная фигура лидера «Долга». Цыган оторвался от бутерброда. За спиной Петрова виднелись смутно знакомые лица – эти сталкеры были на совещании штаба, но Рамир уже не помнил, кто есть кто. Он быстро засунул в рот остатки еды, с громким щелчком открыл энергетик, так что напиток зашипел, вспенился и немного пролился, и сделал порядочный глоток.

Умник тоже заметил капитана, который уже входил в комнату; за ним просачивался штаб.

– Ладно, завтра связь в установленное время, если что – сообщайте, – торопливо сказал Умник и положил трубку.

Связист, неумело козырнув, убежал, за ним тащился провод от наушников, позвякивая металлическим разъемом.

В бывшей учебке стало тесно.

– Что слышно с Радара? – спросил Петров.

Умник досадливо поморщился:

– Они всё шутят. Ничего нового. Опять дежурному дохлого мутанта подбросили.

Петров всем корпусом повернулся к Цыгану:

– Докладывай, как справился.

Торопливо допив энергетик, Рамир смял банку и швырнул под стол.

– Генерал у меня в кулаке, – гордо сказал он. – Все под контролем.

Послышались удивленные возгласы, на которые из коридора набежали еще люди. Вокруг Цыгана и вставшего за его спиной Петрова сгрудились сталкеры. Умник пробился к ним, взволнованно уставился в монитор, нацепил очки, щурясь, пару секунд вглядывался, затем сорвал их и стал смотреть так. Ботаник тоже придвинулся, облокотившись на стол у запыленной клавиатуры.

Цыган отодвинул пепельницу с окурками от ноутбука, пошевелил желтыми от табака пальцами, сцепил их, вывернул ладони, хрустнув суставами.

– Я знатно поработал, – сказал он, берясь за мышку. – И смысл моих действий таков. – Он вывел на экран лэптопа 3D-карту Милитари. – Смотрите сюда. Зона находится в так называемом Полесье – это огромная территория со специфическим ландшафтом. Достаточно ровная земля, местами холмы, смешанные леса, болота, заболоченные низины и заливные луга. Значит, лагерь «Свободы» здесь…

Сзади деликатно кашлянул Умник. «Интеллигент чертов», – подумал Цыган и поправился:

– Объединенный лагерь «Свободы» и «Долга» здесь, его даже видно, снимки делали, еще когда база действующая была. Вон штаб, видите? – Он покрутил скрол на мышке, сначала увеличивая масштаб, затем уменьшая его, чтобы показать свои метки. – Вот тут, где квадратики, к востоку от лагеря, – заброшенная деревня Страхолесье, где расположился ваш генерал Протасов. Видите? – Он захватил курсором карту и перетащил, чтобы продемонстрировать крыши домов на берегу Припяти. Сталкеры за его спиной согласно загудели. – Так вот, к югу и юго-востоку от лагеря болота, плавно переходящие в Могильник, оттуда генерал не нападет, и мы туда не пойдем, это направление мы сразу отметаем. С севера хороший подход, который перекрыт Радаром – там наши, так что оттуда нападения тоже не ждем. Все успевают? – Цыган обернулся и увидел десять пар глаз, жадно смотрящих в экран.

Начразведки потер выпирающий живот, с неприязнью глядя на изображения.

– Что еще за выводы? – пробурчал он. – Что помешает генералу зайти с Радара? Через Радар проходит дорога от Страхолесья, это как раз очень вероятное направление для атаки генерала.