Текст книги "Седьмой читатель"

Комендант Тан хорошо ладил со студентами и частенько болтал с ними с сигаретой во рту. А вот Сунь Мэй ненавидели все сильнее.

Однажды вечером Фан Му сидел в учебной комнате и готовился к экзамену по английскому. Когда он посмотрел на часы, то понял, что уже почти десять, быстро покидал учебники в сумку и помчался к зданию общежития.

Из-за раннего закрытия общежитий кампус опустел. Фан Му бежал по безлюдной тропинке и не мог не вспоминать о царившей здесь некогда суете. Казалось, что те дни, когда они собирались с соседями по комнате и пели вместе, ушли в далекое прошлое. Фан Му чувствовал, что некоторые вещи, когда-то считавшиеся само собой разумеющимися, теперь безвозвратно утеряны. Это ощущение было тягостным, даже более тягостным, чем страх перед дорогой в темноте в одиночестве.

Второй корпус уже маячил впереди. Когда Фан Му почти достиг цели, то увидел, что Сунь Мэй готовится закрыть дверь. Он ускорил шаг, на бегу прося ее подождать. Однако комендантша посмотрела на него – и как ни в чем не бывало с грохотом закрыла дверь и щелкнула замком.

Фан Му запаниковал, в несколько шагов подскочил к двери и со всей силы ударил по ней.

– Тетушка Сунь, я из комнаты триста пятьдесят два, откройте дверь!

Сунь Мэй бесстрастно процедила:

– Ты не в курсе, во сколько закрывается общежитие?

– Я в курсе, но сегодня немного задержался… Тетушка Сунь, откройте дверь; я обещаю, что подобного не повторится.

– То есть когда захотел, тогда и вернулся?! В кампусе действуют строгие правила, разве ты не знаешь? Я тебе сейчас открою, а меня потом служба безопасности оштрафует; ты, что ли, этот штраф мне компенсируешь?

Фан Му взмолился:

– Тетушка Сунь, я неправ; простите меня в последний раз!

Сунь Мэй замолчала.

Фан Му позвал ее еще несколько раз, но ответа не последовало. Он разволновался и уже собирался выругаться, когда дверь открылась и показалось лицо У Ханя. Тот жестом велел Фан Му входить побыстрее.

Юноша поспешно протиснулся внутрь и негромко спросил:

– Сегодня на дежурстве?

– Ага. Поскорее поднимайся!

– Спасибо, Третий брат! – Фан Му посмотрел на Сунь Мэй, стоявшую с угрюмым лицом, и, не решившись больше ничего сказать, вприпрыжку помчался по лестнице.

В коридоре было тихо. Юноша на одном дыхании взбежал на третий этаж, подошел к своей комнате, толкнул дверь, но она оказалась заперта изнутри.

– Это ты, Третий брат? – раздался изнутри голос Старшего брата.

– Открой, это я, Шестой.

– Погоди.

Внутри раздался скрип кровати, шарканье тапочек. Через несколько секунд дверь открылась. Старший брат, в одних трусах, метнулся обратно на кровать.

– Какого черта ты так рано запер дверь? – с раздражением спросил Фан Му.

Старший брат ответил, зарываясь под одеяло:

– Просто меры предосторожности. Ты почему так поздно приперся? Мы решили, что ты уехал домой…

Фан Му бросил сумку на кровать и негромко вздохнул.

– Да вот, читал и зачитался… Твою ж мать, эта старуха Сунь Мэй чуть не оставила меня на улице!

Соседи рассмеялись:

– Тебе попало от Климактерички?

– Ну, не то чтоб прям попало… Она просто закрыла у меня перед носом дверь. Хорошо, что Третий брат сегодня дежурит!

– Да, Третий сегодня как раз предупреждал, чтобы все возвращались пораньше. Типа если опоздаете, то к вам могут быть применены дисциплинарные меры.

– Черт! – Пятый брат бросил книгу на кровать. – Это не универ, а концлагерь!

Все принялись наперебой жаловаться. Тут Фан Му разразился проклятиями, глядя на часы: вот-вот должны были отключить воду. Он поспешно замолчал, взял принадлежности для мытья и побежал в туалет.

Коридор был тускло освещен и тих. Фан Му посмотрел на санузел вдалеке и почувствовал в душе легкий страх. Слабый свет, исходящий из дверного проема, придал ему храбрости; он на мгновение замешкался, но все же подошел.

Войдя, юноша понял, что тревога была излишней. Там находился еще один парень. Он сидел, прислонившись к стене, с учебником английского в руках и негромко читал вслух. Услышав, что кто-то вошел, вскинул голову. Фан Му узнал Ван Цзяня, который перевелся к ним в этом семестре.

Ван Цзянь изначально учился в базовой группе, но в прошлом семестре его исключили после межсеместровых экзаменов и перевели в группу Фан Му. Хотя этот парень уже несколько месяцев сидел за соседней партой и жил в том же общежитии, обычно он держался особняком и не особо общался с одногруппниками. Каждый раз, когда попадался Фан Му на глаза, Ван Цзянь с головой был погружен в чтение.

– Ты что здесь делаешь? – Фан Му вспомнил, что Ван Цзянь живет в другом конце коридора, где есть свой санузел.

Ван Цзянь поднял на него глаза, но ничего не ответил.

Фан Му недовольно скривился, а потом принялся чистить зубы.

Вероятно, Ван Цзянь хотел позаниматься ночью. После того как в комнатах тушили свет, в уборной он по-прежнему горел. Глянув на тусклую лампочку в пятнадцать ватт, Фан Му подумал, что здесь слишком темно. А кроме того, очень влажно и кроме как на пол сесть некуда.

Фан Му посмотрел на Ван Цзяня и не удержался:

– Как ты можешь учиться в таких условиях?

Парень резко закрыл книгу, даже не взглянул на Фан Му, развернулся и вышел в коридор.

«Черт, благие намерения не получают благодарности», – пробормотал Фан Му и отвернулся, чтобы дальше чистить зубы. Он уже дико замерз.

Хотя Ван Цзянь его и проигнорировал, присутствие соседа, по крайней мере, придавало храбрости. Теперь, оставшись в гордом одиночестве, Фан Му немного испугался. Он еще пару раз махнул щеткой, наспех вытер лицо и быстро покинул санузел.

По дороге в свою комнату юноша слегка замедлил шаг и посмотрел на комнату напротив, номер 351. Кроме Старшего брата Сунь Циндуна и погибшего Чжоу Цзюня, остальные четверо были из этого города и после занятий разбежались по домам. Сунь Циндун боялся спать один, поэтому переехал в другую комнату.

Фан Му посмотрел на закрытую дверь. Коротышка Чжоу Цзюнь, постоянно нарушавший всеобщее спокойствие, прожил здесь уже три года, и каждый день в это время он носился по коридорам, просил кипятка, трепался со всеми и отпускал грубые шуточки. А теперь превратился в горстку пепла и лежал в маленькой урне за тысячу ли[13]13
  Мера длины, равная 0,5 км.


[Закрыть] отсюда…

Фан Му развернулся и пошел обратно в свою комнату. Умерло столько людей, что не осталось сил горевать.

В комнате царила мертвая тишина. Соседи молчали, либо лежали, закрыв глаза, либо читали, но даже страницы перелистывали с осторожностью.

Гнетущая атмосфера охватила и Фан Му. Он разделся и забрался под одеяло. Сегодня он очень устал, но спать почему-то не хотелось.

Юноша взглянул на часы: до отбоя еще десять минут. Поднялся, вытащил из-под кровати две гантели и начал старательно качать грудные мышцы.

После того как усилили меры безопасности, студенты, каждый день рано возвращавшиеся в общежитие, скучали. Поэтому во втором корпусе популярностью пользовались упражнения на укрепление мышц – во-первых, хоть какое-то занятие, а во-вторых, сможешь за себя постоять, если вдруг произойдет что-то плохое. Фан Му тоже купил две гантели, но успехов так и не достиг.

Он совсем запыхался, когда тут в комнату вошел У Хань. Увидев напряженного Фан Му, он рассмеялся:

– Тоже этим балуешься?

У Хань говорил спокойным тоном и, казалось, совсем не чувствовал гнетущей атмосферы в общежитии. Это немного разрядило обстановку в комнате, похожую на застоявшуюся воду; все, казалось, вновь испытали прилив бодрости и один за другим высунули головы из-под одеял.

У Хань выхватил гантель у Фан Му.

– О, тяжеленькая! – Он взвесил ее в руке. – Пять кило?

– Да. – Фан Му вытер пот со лба. – Третий брат, сколько раз сделаешь?

– Фан Му, тебе не тягаться с Третьим братом. Он же на ферме вырос, по физической силе ему в общаге равных нет, – вмешался Четвертый брат Чжу.

У Хань хмыкнул, дважды подбросил гантель в руке и вернул ее Фан Му:

– Сегодня сохраню тебе лицо, но в другой раз Третий брат откроет тебе глаза на правду.

Фан Му замахнулся гантелью, как будто хотел ударить, У Хань толкнул его в грудь, и Фан Му отбросило назад. В разгар всеобщего смеха У Хань схватил с кровати книгу, засмеялся, распахнул дверь и выбежал. На бегу он бросил фразу:

– Ну что, еще хочешь со мной посоревноваться?

Фан Му не смог его догнать и со смехом выругался:

– Ах ты, качок пустоголовый!

После этой шуточной перебранки его настроение значительно улучшилось.

Глава 9
Зимняя ночь

По радио звучит песня «Любовь – всего лишь слово» Джеффри Чана[14]14
  Тайваньский певец и актер, известный своими многочисленными сентиментальными поп-балладами.


[Закрыть]. Женщина тихонько подпевает ей, считая петли, причем временами совершенно не попадает в такт. Она качает головой и улыбается, продолжая напевать.

Когда песня заканчивается, ведущий еще немного болтает и удовлетворяет просьбу одного из слушателей, который дозвонился до радиостанции. После неискренних пожеланий счастья ставят хит Джеки Чуна Хок-Яу «Ты чистый яд».

Песня очень быстрая, и женщина, задыхаясь, выдает несколько строк, прежде чем окончательно сдаться. Берет со стола стакан с водой и делает большой глоток. Вытерев уголки рта, смотрит на настенные часы: двадцать минут первого.

После минутного колебания женщина встает и открывает дверь в коридор.

Холодный воздух вызывает дрожь. Не удержавшись, она обхватывает себя за плечи и бредет в другой конец коридора. Подойдя к небольшой двери, стучит.

– Кто?

– Я, – шепчет женщина.

Человек внутри, казалось, колеблется и долго ничего не отвечает.

Женщина терпеливо ждет, слегка дрожа от пронизывающего холодного воздуха. Спустя минуту она наконец не выдерживает – и заносит руку, чтобы постучать еще раз, но начинает озираться по сторонам.

В этот момент дверь распахивается. Женщина заскакивает внутрь. Парень, стоявший за дверью, так же быстро ее закрывает.

Температура в комнате сравнима с температурой в коридоре. Женщина смотрит на юношу в зеленом армейском пальто; от холода у него покраснел кончик носа. Обида, только что копившаяся в сердце, внезапно испаряется. Она тянется, чтобы погладить его лицо, и, хотя ее руки замерзли, лицо юноши, кажется, еще холоднее.

Женщина испуганно вскрикивает:

– Не сиди здесь, ты же замерзнешь!

Парень медленно отворачивается. Рука женщины на мгновение застывает в воздухе. Он отходит в сторону, где стоят потертые столы и стулья, и возвращается к книге, которую читал до этого.

Женщина стоит неподвижно, молча наблюдая за каждым движением юноши; ее глаза тускнеют.

– Я тебе настолько противна? – наконец спрашивает она.

Рука юноши, перелистывающая книгу, замирает. Он опускает голову и цедит через почти сжатые губы:

– Нет. Просто у тебя руки ледяные, неприятно.

Женщина долгое время стоит так, потом подходит к парню, забирает у него кружку и выходит, а потом возвращается с кружкой теплого молока, над которым клубится пар, и грелкой. Ставит молоко на стол, сует грелку ему в руки и уходит так же бесшумно, как и пришла.

Юноша смотрит, как женщина исчезает по ту сторону двери. Он по-прежнему не отрывает взгляда от двери.

Кружка такая горячая, что юноша едва может ее удержать, но он еще сильнее сжимает ее в ладонях. Вскоре по всему телу разливается тепло, сопровождаемое легким болезненным покалыванием. Парень прижимается лицом к обжигающей грелке и медленно закрывает глаза…

* * *

Теперь по радио транслируют горячую линию вопросов о сексе. Ведущая со старческим голосом терпеливо отвечает на всевозможные непристойные и неприятные вопросы. Женщина крутит ручку туда-сюда. Время от времени из приемника доносится неприятное шуршание. Наконец она теряет терпение и со щелчком выключает его.

В комнате вдруг становится необычайно тихо, словно кто-то нажал кнопку «стоп» во время просмотра динамичного фильма. В этой внезапной тишине женщина выглядит немного нервной. Она смотрит на настенные часы: уже почти час ночи.

В окне в темноте ночи женщина видит свое отражение. Она недовольна своими взъерошенными волосами и удрученным видом. Хмурится и критически всматривается в свое отражение. Собирает волосы, поднимает брови, надувает губы, передергивает плечами. В мутном стекле лицо женщины выглядит удивительно сияющим. Она тянется погладить себя по щеке, но лицо становится все тусклее и тусклее. Наконец женщина вырывается из своих фантазий, падает в кресло и сидит там, ошеломленная.

Через некоторое время она слышит, как кто-то толкает дверь. Обернувшись, видит в дверях парня в зеленом армейском пальто. У него в руках книга, ручка, грелка и чашка. Он выглядит жалким. Чувствуя на себе взгляд женщины, опускает голову и замирает.

Женщина тихонько вздыхает, медленно поднимается и забирает у него все из рук. Юноша снимает с себя армейское пальто и вешает на спинку стула, затем достает из-под стола тазик, накидывает на плечи полотенце и собирается выйти, но женщина останавливает его. Она берет термос, достает из тазика чашку и мыло, плескает немного воды в чашку, а остаток выливает в таз. Юноша несколько раз пытается остановить ее, но женщина упрямо продолжает лить. Между ними поднимается пар. Юноша видит, как на ресницах женщины, поблескивая в электрическом свете, скапливаются капельки воды.

Она останавливается, только когда в термосе заканчивается вода. Парень смотрит на большой таз с горячей водой, улыбается и выходит за дверь.

Его улыбка ободряет женщину. Она подхватывает пустой термос и легкими шагами выскальзывает в коридор, а через несколько минут приносит холодную воду. Достает электрокипятильник, помещает его в воду и включает питание. Затем садится на стул и в оцепенении смотрит на мигающую лампочку на кипятильнике.

Через некоторое время возвращается и парень. Возможно, потому, что он только что умылся горячей водой, лицо его раскраснелось. Женщина улыбается, берет полотенце и помогает ему вытереть волосы на затылке. Парень стоит, послушно вытянув руки.

Вытерев волосы, женщина аккуратно разглаживает их. Вдруг она обхватывает юношу за талию и прижимается лицом к его спине с негромким вздохом.

По телу юноши пробегает дрожь, он нервно смотрит в окно. Ночная темнота, казалось, придает ему смелости. Он закрывает глаза и кладет ладонь на руку женщины, медленно поглаживая ее.

Женщина, казалось, наслаждается этим прикосновением. Она закрывает глаза и улыбается, прижавшись лицом к его спине.

Спустя долгое время термос с водой в углу начинает дрожать. Раздается прерывистое хлюпанье, и из горлышка брызгает кипяток. Юноша хлопает по тыльной стороне руки женщины, давая понять, чтобы она отпустила его. Женщина, которая уже впала в некоторое полузабытье, мычит и прижимается к нему крепче.

– Вода закипела.

Только тогда женщина, словно очнувшись от сна, высвобождает руку и идет вынуть кипятильник из розетки. Термос перестает клокотать. Юноша торопливо подходит к столу, берет перевернутую книгу и небрежно листает ее.

– «Токийская башня»?[15]15
  Имеется в виду автобиографическая книга японского иллюстратора, известного под псевдонимом Лили Франки (в японской версии Рири Фрэнки) «„Токийская башня“: мама, я и иногда отец».


[Закрыть] Интересно?

– Интересно. – Женщина убирает кипятильник в шкаф: – Мне понравилось.

– Я и не знал, что ты читаешь такие романы…

Женщина вздрагивает.

– Ты опять меня недооцениваешь. Если б у родителей материальные условия были получше, то я поступила бы в университет, но, увы, не смогла себе такого позволить. – Она подходит к столу и садится с удрученным выражением лица. – Может быть, сейчас я тоже преподавала бы в университете…

Юноша, похоже, не собирается развивать эту тему. Он улыбается и кладет книгу на стол.

– Я – спать.

Взгляд женщины внезапно смягчается, а на щеках проступает румянец. Парень замечает ее выражение лица, но отводит взгляд и говорит как ни в чем не бывало:

– Ты тоже ложись пораньше.

С этими словами он подхватывает свою сумку и удаляется во внутреннюю комнату.

Свет в глазах женщины тут же меркнет.

Через некоторое время она встает, бесцельно оглядывает комнату, снова садится, берет «Токийскую башню» и листает ее. Хотя глаза женщины прикованы к тексту, ее мысли заняты другим, и она не воспринимает прочитанное. Осознавая, что не может сосредоточиться, она тихо вздыхает, откладывает роман и закрывает лицо руками.

Ночь кажется длинной и бесконечной. Женщина опускает руки, переводит взгляд на часы, понимая, что до рассвета еще очень долго. Она оглядывается по сторонам, словно пытаясь найти себе занятие, и наконец обращает внимание на закрытую дверь во внутреннюю комнату. Медленно встает и осторожно подходит, прижав ухо к двери и прислушиваясь с затаенным дыханием. Внутри царит тишина, не слышно обычного тихого храпа юноши.

Поколебавшись, женщина осторожно толкает дверь.

Дверь бесшумно открывается.

Женщина несколько секунд мнется в дверях, а затем осторожно шагает внутрь.

В темноте юноша лежит на боку спиной к женщине. Женщина садится на край кровати и вглядывается в спящее лицо. Понаблюдав некоторое время, тянет руку, чтобы нежно погладить юношу по лицу.

Его дыхание, до этого ровное, вдруг становится тяжелым, и женщина пугается.

Он не спит.

Женщина поджимает губы и набирается смелости. Прищуривает глаза, прикусывает губу и проводит рукой по его лицу…

Внезапно юноша переворачивается и валит ее на кровать. Женщина успевает лишь слабо вскрикнуть, прежде чем ей запечатывают рот жарким поцелуем.

– Дверь заперта?

В ответ женщина лишь мычит что-то нечленораздельное.

Их тела сплетаются. Извиваются. Дрожат.

* * *

Все снова спокойно. Женщина медленно садится, поправляя спутанные волосы, и молча смотрит на заснувшего парня. На его лице все еще играет румянец. Это делает его похожим на уставшего ребенка. Женщина нежно проводит пальцами по худощавой груди и вдруг явственно чувствует, что по сравнению с его гладкой кожей собственная рука шершавая, как наждачная бумага. Юноша тоже словно чувствует это колющее прикосновение к груди, чешет ее, переворачивается и снова храпит.

Женщина убирает руки и рассматривает их при слабом свете из дверного проема. Выражение ее лица меняется. Она наклоняется, целует парня в лоб, осторожно встает с кровати, одевается и выходит за дверь.

В комнате тихо. Единственный звук – монотонное тиканье настенных часов. Утолив страсть, женщина чувствует усталость. Она сидит за столом, неподвижно уставившись на настенные часы.

Дыра в ее сердце, казалось, не зарастает, а только ширится.

Спустя долгое время она вздыхает, берет «Токийскую башню» и снова принимается читать.

Глава 10
Убийственный формуляр

Фан Му не был фанатом детективов, но он достаточно хорошо знал себя, чтобы понять: эти убийства волнуют его больше, чем кого-либо другого в кампусе.

Потому что он знал, что чувствует этого человека.

Да, этого человека.

Никто не говорил Фан Му, что эти три преступления – дело рук одного убийцы, но он всегда считал, что с Чжоу Цзюнем и остальными расправился один человек.

По кампусу бесшумно бродил демон. В каждом углу, на свету или в полумраке, пара глаз следила за обитателями кампуса, усмехаясь и выбирая следующего ягненка на заклание. Опасность могла грозить кому угодно, в том-то и весь ужас.

Часто Фан Му до костей пробирал холод от этих мыслей. Ему казалось, что он и есть тот самый демон.

«Почему, почему, почему, почему?

Я хожу во сне?

Могу ли я перевоплощаться в другого человека?

Может ли зло в моем сердце проявиться в конкретном физическом теле?»

Он подолгу не спал. Не выдержав, тайком привязывал себя к кровати. Стал якобы случайно спрашивать у соседей, разговаривает ли он во сне. Начал задумываться, не шизофреник ли он. И почувствовал некоторое облегчение, когда многочисленные проверки наконец подтвердили, что каждую ночь он либо бодрствует, либо спокойно спит в своей постели.

И среди этих трепещущих безумных мыслей все отчетливее проступал ответ: он действительно чувствует злодея, сам того не осознавая. Словно в середине солнечного дня на залитой солнцем земле вдруг появилась темная тень. Она имеет смутные очертания, но вместе с тем твердую текстуру; вы слышите ее дыхание, чувствуете ее взгляд и даже ощущаете слабый запах крови.

Вы с этой тенью молча смотрите друг на друга на фоне громкой болтовни и смеха окружающих. Вы снова чувствуете ее пристальный взгляд, ее беспокойство, но не знаете, чем все закончится. А когда пытаетесь сделать шаг, она снова растворяется в воздухе, оставляя после себя лишь смутное хихиканье.

Однажды, поздно вечером, несколько дней спустя, Фан Му внезапно пробудился ото сна. Обильно потея и задыхаясь, он вцепился в одеяло мертвой хваткой, изо всех сил стараясь прислушаться к каждому движению. Только услышав равномерное похрапывание каждого из своих соседей по комнате в кромешной тьме, юноша постепенно успокоился.

Только что во сне он почувствовал искреннюю радость и удовлетворение. Однако это чувство принадлежало не ему, а демону.

Фан Му с трудом надел очки и стал размышлять.

Он, демон, начал находить удовольствие в этой игре. Первую жертву задушил в туалете. Вторую столкнул с лестницы. Третью привязал к флагштоку и заморозил заживо, а ветер и снег превратили некогда яркую девушку в скульптуру, реалистичную, но безжизненную. Четвертая жертва погибла от упавшей глыбы льда. Как точно все нужно было рассчитать…

Смерти становились все более странными. Он начал находить удовольствие в убийстве. И эта игра не закончится.

* * *

Фан Му начал искать книги по криминологии и криминальной психологии. В тот день он поздно вернулся из-за того, что слишком долго просидел в библиотеке. Ему было трудно объяснить, зачем он это делает, – но это было не простое любопытство. Месть? Вряд ли. Да, к Чжоу Цзюню он все еще испытывал симпатию, но остальные жертвы были для него просто некогда живыми существами, не более.

Возможно, больше всего ему хотелось объяснить свое поведение. Разве может быть что-то страшнее, чем внезапно обнаружить собственную ненормальность? Это тебе не мелкие прыщики, которые ты случайно нащупал, умываясь рано утром, и не огненный фурункул на ягодице, на который всяко придется обратить внимание, – а ощущение полной ненормальности, как будто ты долго стоял перед зеркалом, а потом, когда ушел, человек в зеркале продолжил улыбаться и смотреть тебе вслед.

Да, это другое «я».

Библиотекарь по фамилии Чжао очень хорошо относилась к Фан Му. Правила запрещали выносить книги из библиотеки, но в виде исключения ему разрешалось взять их домой при условии, что он вернет их на следующий день.

Сегодня днем, когда Фан Му пришел возвращать книги, библиотекарь Чжао занималась сортировкой. Весь пол был завален книгами и формулярами, лежащими в полном беспорядке. После того как Фан Му вернул книги, он увидел потное лицо госпожи Чжао и предложил помощь, которую та с радостью приняла. Работа была тяжелой, но простой – нужно было менять библиотечные карточки.

Правила взятия книг в библиотеке Педагогического университета таковы: выбрав книгу, читатель достает специальную карточку, вставленную в кармашек на нахзаце, вписывает в отведенное место свое имя, фамилию, название факультета и номер студенческого билета, а затем отдает карточку библиотекарю, после чего книгу можно забирать. Когда вы ее сдаете, библиотекарь регистрирует книгу и вкладывает формуляр обратно в книгу. Если книгу берут много раз, формуляр быстро заполняется, поэтому его нужно регулярно менять.

Задача Фан Му заключалась в том, чтобы просмотреть все книги на двух полках и заменить те карточки, где уже закончилось место или оставались одна-две строки. Юноша занимался этим, беседуя с библиотекарем Чжао. Примерно через час с первой полкой было покончено. Фан Му выпрямил спину и подошел к следующей.

На этой полке стояли в основном английские книги, их мало кто брал, и Фан Му быстро разобрал бо́льшую ее часть. В это время библиотекарь Чжао, занимавшаяся формулярами, посмотрела на часы и воскликнула:

– Ого! Уже почти четыре. Фан Му, иди, а то ужин пропустишь!

Юноша посмотрел на книжную полку:

– Всё в порядке. Осталось еще полполки, я скоро закончу.

Госпожа Чжао улыбнулась:

– Хорошо, я приглашу тебя поесть в столовую для персонала.

Фан Му невнятно ответил что-то и потянулся за очередной книгой. Она показалась ему знакомой, а на библиотечной карточке по-прежнему оставалось много места, так что заменять формуляр не было необходимости. Фан Му закрыл ее и собирался поставить обратно на полку, как вдруг перед его глазами промелькнуло несколько имен.

В мозгу пришли в движение какие-то шестеренки. Он продолжил рассеянно проверять одну книгу за другой, но, казалось, его внимание все еще было сосредоточено на той, что он только что отложил. Даже после беглого взгляда в его сознание плотно впечатались несколько слов…

Фан Му остановился, повернул голову и посмотрел на место, мимо которого только что прошел. Поколебавшись мгновение, подошел и взял книгу, затем открыл обложку и посмотрел на имена на формуляре.

Глаза юноши сразу же расширились. Вот оно!

В большом списке имен значилось имя Тун Цянь. Под ним стояло имя Чжоу Цзюня.

Фан Му поспешно перевернул библиотечную карточку, и сердце его бешено забилось.

На другой стороне среди имен он увидел Сун Фэйфэй.

Юноша захлопнул книгу. Это было издание на английском языке под названием «Международная экономика и международная экономическая политика».

Потоптавшись на месте, Фан Му посмотрел на библиотекаря Чжао, которая по-прежнему проверяла формуляры, опустив голову. Затем тихонько достал из сумки блокнот и начал переписывать строчку за строчкой каждую строку с карточки.

Скопировав все от и до, Фан Му прошелся по оставшимся книжным полкам. Наведя порядок, взял английскую книгу и направился к выходу.

– Госпожа Чжао, я хочу взять вот эту книгу.

– Хорошо… – Она вскинула голову. – Уже уходишь? Позволь мне угостить тебя ужином.

– Не нужно! – Фан Му быстро заполнил формуляр и под удивленным взглядом учителя Чжао покинул библиотеку.

Когда он шел сквозь шумную толпу в кампусе, дневной свет буквально ослеплял его. И только оказавшись рядом с сосновой рощицей, Фан Му понял, что его разум пуст.

Придя в себя, юноша стал озираться по сторонам, не понимая, что происходит. В поле его зрения появилась скамейка; он подошел к ней и сел, медленно собираясь с мыслями.

Имена трех погибших указаны на формуляре, а книга теперь лежит в его собственной сумке. Совпадение? А если нет, то что оно означает?

Мимо проходили молодые люди и девушки; постукивая по контейнерам для еды, они разговаривали и смеялись. Надо же, в этом мире кого-то еще заботит еда…

Если игра действительно продолжается, то все, чьи имена перечислены на этом формуляре, должны умереть?

Фан Му задрожал всем телом.

Ведь теперь там значится и его имя…

Спустя долгое время юноша с трудом поднялся на ноги. Сумка показалась ему ужасно тяжелой. Он крепко сжимал книгу, словно она могла внезапно вырваться и перекусить ему горло.

Ему нужно было с кем-то поговорить. Особенно с человеком, указанным в читательском билете.

* * *

Фан Му, У Хань и Четвертый брат сидели за столом, на котором лежали книга и блокнот с копией списка имен. Воздух словно давил на них со всех сторон; даже пыль, казалось, ожила и теперь зловеще кружила, вальсируя по комнате.

Все трое молчали, но выражения их лиц были удивительно одинаково испуганными.

Спустя долгое время Четвертый брат Чжу медленно проговорил:

– Значит, все погибшие в свое время брали эту книгу?

– Ага. – Фан Му ткнул в блокнот.

– Что это может значить? – спросил У Хань слегка дрожащим голосом.

– Я не знаю, но мне кажется, что книга должна быть как-то связана с делом об убийстве. – Фан Му облизнул пересохшие губы и набрался смелости: – Возможно, читатели этой книги и есть цель убийцы.

– То есть все, кто брал эту книгу, умрут, включая нас двоих… то есть уже троих? – Лицо Четвертого брата стало белым, как простыня.

Фан Му некоторое время молчал, потом признался:

– Я не знаю…

У Хань опустил взгляд на страницу из блокнота и тихим голосом пробормотал:

– Одиннадцать, двенадцать… всего четырнадцать человек. – Он посмотрел на Фан Му глазами, полными паники. – Значит, должны умереть еще десять? Так, стоп! – Он вдруг вспомнил о чем-то и снова опустил голову, чтобы перепроверить список. – Одного не хватает!

Фан Му и Чжу Четвертый брат одновременно встрепенулись:

– Что?!

– Парень с экономического факультета, которому шею сломали. Как его фамилия? Цзя что-то там… Его здесь нет!

– Цзя Ляньбо. – Фан Му взял блокнот и дважды перечитал список. Увидев на формуляре Чжоу Цзюня, Тун Цянь и Сун Фэйфэй, он даже не заметил отсутствие Цзя Ляньбо. – Действительно, нет… – Юноша отложил блокнот.

Четвертый брат слегка оживился.

– Ну, тогда это просто совпадение, да? – Он с надеждой посмотрел на своих товарищей.

У Хань пожал плечами и повернулся к Фан Му.

Тот тоже испытал облегчение. Цзя Ляньбо не брал эту книгу, но все равно погиб.

Возможно, это совпадение и перед ним просто формуляр, а не список жертв. Это несколько успокаивало.

В то же время его снова охватила волна разочарования. Он только что почувствовал, что еще на шаг приблизился к демону, заметил уголок его черного халата и уже собирался потянуться и схватить, как ткань выскользнула из рук…

Четвертый брат Чжу встал, потянулся и снова тяжело опустился на кровать.

– Слушайте, парни, не выдумывайте всякое. Это просто совпадение. Сходите как-нибудь в библиотеку и посмотрите; там наверняка найдутся и другие книги, которые брали все эти студенты.

У Хань опустил голову и некоторое время смотрел на блокнот, затем взял книгу и пролистал ее.

– Не думаю, что все так просто. – Он поднял голову и посмотрел на Фан Му: – Шестой брат, думаю, стоит отнести ее в полицию.