Текст книги "Дни крови и света"

Лэйни Тейлор
Дни крови и света

Посвящается Джиму, до последней строчки

Давным-давно ангел и дьявол разломили счастливую косточку.

Так мир раскололся надвое.

1
Девушка на мосту

Прага, начало мая. Жители всего мира не сводили взглядов со свинцового неба, нависшего над сказочными крышами. За Карловым мостом велось постоянное видеонаблюдение, даже со спутников. Вдруг они вернутся? Таинственные события происходили в этом городе и раньше, но такого еще не бывало. По крайней мере в эпоху видео. Подобную сенсацию засняли впервые, и теперь многочисленные телерепортеры не теряли надежды разработать тему вширь и вглубь.

– Пожалуйста, скажи, что тебе надо отлить.

– Что? Нет. Нет! Даже не проси.

– Ну не самой же мне… Я ведь девушка.

– Знаю. Жизнь несправедлива. Но даже ради тебя я не стану мочиться на бывшего парня Кэроу.

– Ты что? Мне бы и в голову не пришло такое, – сказала Зузана и рассудительно пояснила: – Пописай в шарик, а я брошу.

– Вот как… – Мик сделал вид, что серьезно обдумывает предложение, но через полторы секунды отрезал: – Нет.

Зузана шумно выдохнула и возмущенным голосом заявила:

– Хорошо, хотя ты сам знаешь, что он это заслужил.

Объект обсуждения стоял в десяти шагах от них, в окружении иностранной прессы, и давал интервью, причем не первое и даже не десятое. Зузана потеряла им счет. На этот раз ее больше всего бесило то, что он треплется на ступенях дома, где жила Кэроу. Это место и так уже замусолили вниманием и полиция, и детективные агентства. Вдобавок адрес Кэроу мельтешит во всех газетах и новостях.

Историю «девушки на мосту» пытался использовать и Каз, напирая на то, что он «близко знал» Кэроу.

– Ангелы… А вы и не подозревали? – протараторила хорошенькая репортерша, как будто это был очередной репортаж на тему «Роковая встреча топ-модели с маньяком».

Зная, что Каз в этом месте рассмеется, Зузана беззвучно загоготала вместе с ним.

– Вы что, хотите сказать, что ангелы существуют на самом деле? Они гоняются за моей подругой?

– Бывшей подругой, – прошипела Зузана.

– И то и другое, – засмеялась репортерша.

– И то и другое неправда, хотя у Кэроу всегда были тайны.

– Например?

– Она была такая скрытная, вы и не поверите. Я не знаю ни ее национальности, ни фамилии… Интересно, есть ли у нее вообще фамилия?

– И вам не казалось это странным?

– Не, это же круто – красивая таинственная девушка. Она носила нож в голенище ботинка, знала кучу языков и всегда рисовала монстров…

– Расскажи, как она вышвырнула тебя в окно! – крикнула Зузана.

Каз сделал вид, что не услышал, но репортерша не унималась:

– Это правда? Вы не очень сильно ударились?

– Да, не самое приятное воспоминание. – Он очаровательно рассмеялся. – По счастью, обошлось без повреждений. Думаю, я сам виноват. Я напугал ее. Не специально. Просто она возвращалась домой после какой-то стычки и была вся на нервах. В кровище, разутая – а на улице снег!

– Ужас! Она объяснила вам, что случилось?

Зузана снова выкрикнула:

– Нет, потому что она первым делом вышвырнула его в окно!

– Вообще-то все произошло здесь, на лестнице. Она схватила меня за руку, не оборачиваясь, и шмякнула об дверь… – Каз, покосившись на Зузану, показал на застекленную дверь за спиной. – Вот об эту.

– Об эту самую дверь? – Репортерша пришла в восторг. Она благоговейно прикоснулась к новенькому стеклу, как будто дверь превратилась в сакральный символ, оттого что в нее вылетел паршивый актеришка.

– Мик, ну пожалуйста! Он же стоит прямо под балконом. – У Зузаны были ключи от квартиры подруги, поэтому до прихода полиции оттуда таинственно исчезли все эскизные альбомы хозяйки. Кэроу предлагала свою квартиру Зузане, но из-за Каза здесь устроили настоящий цирк.

– Смотри, ему прямо на голову упадет. Ты ведь столько чаю выпил…

– Нет.

Репортерша наклонилась к Казу и жарким шепотом спросила:

– И где же она сейчас?

– Невероятно, – пробурчала Зузана. – Как будто он знает. Как будто он хранил молчание последние двадцать пять раз для того, чтобы доверить эту тайну именно тебе.

Там, на ступенях, Каз пожал плечами.

– Мы все видели, она улетела. – Он покачал головой, будто не веря собственным словам, и посмотрел прямо в камеру.

Каз был намного красивее, чем заслуживал. «У таких, как он, следует отбирать красоту – за плохое поведение», – подумала Зузана.

– Она улетела, – повторил Каз с расширенными в притворном удивлении глазами. Он разыгрывал эти интервью как по нотам, из раза в раз повторяя одни и те же ужимки и редко добровольно отклоняясь от общей схемы. Заезженная пластинка.

– И вы не представляете, куда она могла улететь?

– Нет, она всегда срывалась с места неожиданно и исчезала потом надолго. Она никогда не говорила, куда направляется, а возвращалась неизменно усталой.

– Как думаете, на этот раз она вернется?

– Надеюсь. – Еще один прочувствованный взгляд в объектив. – Я по ней скучаю, понимаете?

Зузана застонала, как от боли:

– Ох, хоть бы он заткнулся!

Но Каз и не собирался. Он повернулся к репортерше и заявил:

– Единственное хорошее во всем случившемся: я могу использовать этот материал в своей работе. Эту тоску, недоумение. Так играешь лучше, убедительней.

Другими словами: хватит о Кэроу, давайте уже обо мне. Репортерша поддержала поворот беседы.

– Так вы актер, – замурлыкала она.

Этого Зузана уже не могла вынести.

– Я иду наверх, – сообщила она Мику. – Можешь оставить свой чай при себе, обойдусь.

– Зуз, ты что… – Не успел он договорить, как Зузана ушла. Мик побежал вслед за ней.

Когда три минуты спустя на голову Казимира приземлился розовый шарик, его обдало отнюдь не «чаем», спасибо Мику. Зузана вылила в шарик несколько флаконов духов, добавила соды – и по герою теленовостей расползлась скользкая едкая жижа. Волосы слиплись, глаза распухли и зачесались – великолепная картина, особенно в сочетании с выражением лица. Зузана в полной мере насладилась зрелищем, когда интервью показывали в эфире.

И не раз, и не два.

Победа, но слишком мелкая: до Кэроу не дозвониться, уже миллион раз набирала, все время абонент не доступен. Лучшая подруга исчезла, возможно, в другом мире, эту потерю не восполнит даже многократный повтор сцены, где Каз весь в пенистой жиже и ошметках розового шарика. И все-таки с мочой получилось бы лучше…

2
Пепел и ангелы

Небо над Узбекистаном, в ту же ночь.

Портал зиял в воздухе разверстой раной. Ветер с шипением, словно сквозь зубы, просачивался в обоих направлениях. Там, где колыхались края, за небом одного мира открывалось небо другого, звезды Эреца то видно, то нет. Может, ему тоже скрыться? Акива не знал.

Что ждет его на той стороне?

Если брат с сестрой заявили, что он предатель, стражники портала тут же его схватят – если, конечно, смогут. Акиве не хотелось думать, что близкие его выдали, но он прекрасно помнил их гнев при последней встрече. Они считали его предателем.

Нет, лучше не попадаться. Было еще одно расставание, совсем недавнее и еще более страшное.

Кэроу.

Два дня назад в Марокко Кэроу ушла. В дверях она обернулась и посмотрела так ужасно, что лучше бы убила. Если бы в ее глазах было только горе… Но вот надежда, ее упрямая, обманчивая надежда, что сказанное им невозможно, ложь. Акива знал, что все – правда и ничего не вернуть. Ведь он сделал это сам.

Химеры повержены, ее близкие погибли.

Из-за него.

Отчаяние терзало Акиву, отрывая кусок за куском, изгрызая внутренности. Он виноват. Все случилось из-за него. Наверное, Кэроу сейчас в Лораменди, по колено в прахе своего народа, одна. Или хуже, с этим ничтожеством, Разгутом. Что будет с ней?

Надо было за ними проследить. Кэроу не понимала. Тот мир, который она помнила и куда хотела вернуться, стал другим. Там ей не будет ни помощи, ни утешения – только пепел и ангелы. Свободные земли разорены, повсюду серафимы; химеры или погибли, или в плену, их гонят караванами в рабство. Кэроу там убьют. Ее быстро заметят – лазурные волосы, плавный бескрылый полет…

Нужно найти ее во что бы то ни стало, раньше других.

Разгут обещал ей показать портал. Наверное, какой-то старый, давно забытый. Падшему и не такие тайны известны. Акива бросился за ними следом, но не смог найти ни их, ни портала. Пришлось лететь к другому, тому, что сейчас перед ним. Пока Акива напрасно рыскал над океанами и горами, могло случиться что угодно.

Он решил вернуться в Эрец невидимым. Дань легка. Для этих чар старых ран будет достаточно. Магия не дается даром, за нее нужно платить, болью. Проще простого – взять боль из ран и получить столько магии, сколько нужно, чтобы раствориться в воздухе.

Он отправился домой.

Перемена в ландшафте была незначительной. Здешние горы похожи на тамошние, разве что в человеческом мире в отдалении мерцали огни Самарканда. Здесь города не было, только на вершине горы виднелась сторожевая башня с парой охранников-серафимов на парапете. Еще отличительный знак Эреца: две луны, одна яркая, другая – призрачная, едва различимая на небе.

Нитид, яркая сестра, у химер богиня практически всех и вся, кроме убийц и тайных влюбленных – эти под покровительством Эллаи.

Эллаи. Увидев ее, Акива стиснул зубы. «Я знаю тебя, ангел», – могла бы прошептать она. Разве не провел он месяц в ее храме, разве не его кровь обагрила рощу и священный источник?

«Богиня убийц вкусила моей крови, – думал Акива. – Понравилось ли ей? Хочет ли она еще? Сделай так, чтобы Кэроу была в безопасности, и тогда можешь выпить меня до последней капли».

Он полетел на юго-запад, страх тянул его, как на крючке. Акива пытался опередить рассвет, боясь, что опоздает. Опоздает и… что? Найдет ее мертвой? Он постоянно вспоминал казнь Мадригал: голова глухо ударилась о помост, со стуком перевернулась – и рога не дали ей укатиться дальше. Теперь на месте Мадригал ему представлялась Кэроу, та же душа, но в другом теле, и нет рогов, которые остановили бы ее голову на краю эшафота, только невероятная шелковистая лазурь волос. Хоть ее глаза теперь черные, а не карие, они так же погаснут. Ее не станет. Снова. Снова и навеки, потому что Бримстоун уже не оживит ее – его тоже нет. Теперь смерть непоправима.

Если Акива не придет, если не отыщет ее.

И вот перед ним Лораменди, но не прежний город-крепость химер. Перед Акивой руины: обрушенные башни, разбитые укрепления, обугленные кости – все под колышущимся морем пепла. Даже мощные железные брусья решетки, закрывавшей город с воздуха, разорваны, раздвинуты в стороны, словно руками богов.

Акиве казалось, что он давится собственным сердцем. Он летал над руинами в надежде увидеть проблеск лазури среди черно-серых груд пепла – плодов своей чудовищной победы – и ничего не находил.

Кэроу тут не было.

Он искал весь день и следующий, в Лораменди и за пределами города. Где же она? Нет-нет, с ней все в порядке. Возможная реальность становилась все мрачнее. Страхи сгущались в кошмары, вспоминались все ужасы, которые он видел или в которых был виноват. Снова и снова давил он ладонями на глаза, чтобы вытеснить кошмары. Только не Кэроу. Она жива, точно жива.

Акива не допускал мысли, что найдет ее мертвой.

3
Мисс Радиомолчание

От: Зузана <[email protected]>

Тема: Мисс Радиомолчание

Кому: Кэроу <[email protected]>

Моя дорогая мисс Радиомолчание, думаю, ты улетела и не получила мои ОЧЕНЬ ВАЖНЫЕ ПОСЛАНИЯ.

Перешла в ДРУГОЙ МИР. Я всегда знала, что ты чокнутая, но такого от тебя я не ожидала. Где ты и чем занимаешься? Ты меня просто убиваешь, ты хоть понимаешь это? Как оно там? Ты с кем? (С Акивой? Хорошо бы…) И самое главное, там есть шоколад? Wi-Fi туда вряд ли достает, а вернуться ко мне на денек, наверное, очень трудно. Очень надеюсь, что все дело в этом, потому что иначе, если я узнаю, что ты шляешься где-то еще, а ко мне так и не заглянула, я поступлю жестоко. Может быть, вспомню этот человеческий прикол, ну знаешь, когда глаза становятся мокрыми и глупыми. Как это называется? Расплачусь?

Или НЕТ. Лучше ВМАЖУ тебе хорошенько. Надеюсь, ты не ответишь мне тем же, ведь я такая маленькая и милая. Все равно что младенца ударить.

Ну ладно. Тут все нормально. Я сбросила на Каза бомбу с духами, и это показали по телику. Публикую твои рисунки под своим именем, сдала твою квартиру бандитам. Вонючим таким. А сама вступила в секту ангелов, каждый день возносим молитвы в братском кругу. Еще БЕГАЮ ТРУСЦОЙ, чтобы на меня налез мой костюмчик на случай конца света. Ношу его всегда при себе, МАЛО ЛИ ЧТО.

О чем бы еще рассказать? Блим-блим, блим-блим – побренчала на губе. А! Народу тут еще больше обычного, по известным причинам. Моему человеконенавистничеству нет предела. Я просто излучаю ненависть, как батареи тепло. Кукольное представление приносит неплохие деньги, но мне уже все осточертело, из-за этих пуантов я просто «света не взвидела», – а если верить сектам ангелов, конец света и так близок.

(Ура!)

Мик – чудо. Я немного расстроилась (кхе-кхе!), и знаешь, что он сделал, чтобы меня развеселить? В общем, я рассказывала ему, что как-то в детстве была на ярмарке и потратила все билетики на конкурс с тортом. Там все танцуют, а победитель получает целый торт. Мне так хотелось съесть его самой, целиком! Я ничего не выиграла, а позже узнала, что на те деньги, что я потратила, можно было купить целый торт и еще бы на Кэроусели хватило! Это был худший день в моей жизни. И знаешь, что Мик сделал? Устроил для меня персональный конкурс! С цифрами на полу, музыкой и ШЕСТЬЮ ТОРТАМИ, а когда я их ВСЕ выиграла, мы пошли в парк и кормили друг друга с длинных-предлинных вилок пять часов подряд. Это лучший день в моей жизни.

Пока ты не вернешься.

Я люблю тебя и надеюсь, ты в порядке и счастлива, где бы ты ни была, и пусть кто-то (Акива?) о тебе тоже заботится – или что там у огненных ангелов принято делать для своих девушек?

Чмоки-чмок и пинок,

Зуз.

4
Хватит секретов

– Какая неожиданность, – произнес Азаил. Лираз стояла рядом.

Акива ждал их и выбрал для встречи плац за казармами. Он вернулся туда, где с конца войны находился его полк – на мыс Армазин, в бывший гарнизон химер.

Стемнело. Акива закончил ката и опустил мечи.

По возвращении сложностей не было. Охрана приветствовала его, как обычно, выпучив от усердия глаза. Для них он был Истребителем Тварей, Принцем Бастардов, героем, и это не изменилось. Значит, Азаил и Лираз не доложили начальству, или новость еще не дошла до нижних чинов. Акива мог бы вести себя поосторожнее и не показываться зря, не зная, какой прием его ждет, но он был словно в тумане, после того что увидел в Киринских пещерах.

– Кажется, он меня сильно огорчил тем, что не стал искать нас сам, – с издевкой сказала Лираз. Она прислонилась к стене, скрестив руки на груди.

– Ты такая чувствительная? – покосился на нее Азаил.

– Чувствительная? Конечно, у меня есть чувства. Кроме всякой глупости вроде угрызений совести… – Она пристально посмотрела на Акиву. – Или любви.

Любовь.

Напоминание растревожило раны Акивы.

Слишком поздно. Опоздал.

– Ты что, не любишь меня? – спросил Азаил у Лираз. – А я вот тебя люблю. Наверное… Хотя нет, забудь. Это страх.

– И страха у меня тоже нет.

Акива сомневался в том, что это правда. Наверное, тоже боится, но меньше других или лучше скрывает. Даже в детстве Лираз была самой воинственной. На плацу всегда первой вызывалась на бой, кто бы ни был противником. Акива помнил ее и Азаила с тех пор, как помнил самого себя. Они родились в императорском гареме в один месяц, их вместе забрали к Незаконнорожденным – в легион бастардов Иорама. Уже много веков ночные подвиги императора поставляют ему бойцов: детей растят для войны. Акива, Азаил и Лираз прошли войну плечом к плечу, они были верными клинками Империи, пока жизнь Акивы не изменилась, а их – не осталась прежней.

И вот снова все рушится.

Что же случилось и когда? После Марокко и того расставания прошло всего несколько дней. Не может быть. Что это?

Акива задыхался, внезапно сгустившийся воздух сдавил его. Казалось, голоса не задевают сознание и доносятся издалека, будто сам он не здесь. Оттачивая ката, он пытался сосредоточиться, достигнуть сиритар — состояния покоя, когда божественные звезды работают через воина. Впрочем, в этом упражняться было незачем. Акива и так был спокоен. Как мертвец.

Азаил и Лираз странно посмотрели на него и переглянулись.

Он заставил себя заговорить:

– Я бы сообщил, что я здесь, но вы и сами все узнали.

– Разумеется, – согласился Азаил. Он всегда был в курсе всех дел, держался со всеми запросто, выглядел непритязательным – и неопасным. Ему рассказывали все. Азаил – прирожденный шпион: приветливый, добродушный, с ленивой улыбочкой. Никто не замечал его вкрадчивой хитрости.

Лираз тоже непроста, правда, неопасной ее не назовешь. Красавица, словно высеченная изо льда. Пронзительный взгляд, светлые волосы, туго стянутые в десяток ровных узких кос, братьям даже смотреть на них было больно. Азаил дразнил ее, что такими косами можно расплачиваться за магию. Лираз стоит, скрестив руки, барабанит пальцами, черными от меток смерти.

Как-то раз, навеселе, бойцы их полка обсуждали, кого не хотелось бы иметь среди своих врагов, и единогласно назвали Лираз.

Вот они, постоянные спутники Акивы, его семья. Почему они переглянулись? Акиве, пребывающему в состоянии отчужденности, казалось, что этот взгляд решает чью-то чужую судьбу. Что они собираются сделать?

Он годами лгал им, скрывал свои тайны, исчезал без объяснения, и тогда, на мосту в Праге, перешел на сторону врага. Акива никогда не забудет, как стоял между ними и Кэроу, выбирая, на чьей он стороне. Не важно, что выбора не было, одна иллюзия. Но все же не верилось, что брат и сестра поняли его и простили.

«Скажи что-нибудь», – говорил он себе. Но что? Зачем вообще вернулся? А что еще делать? Эти двое – его близкие, даже после того, что случилось. Вслух он произнес:

– Я не знаю, что сказать. Как объяснить…

Лираз оборвала его:

– Я никогда не пойму. – Голос прозвучал холодно и резко, как удар кинжала, и по тону можно было понять, что она подразумевала и, наверное, говорила о нем раньше.

Скотоложец.

При этой догадке он разозлился.

– Конечно, не поймешь. – Раньше, может, он и стыдился любви к Мадригал. Но теперь он стыдился только самого стыда. Любовь к ней была самым чистым чувством в его жизни. – Потому что сама любить не способна? Недотрога Лираз. Что это за жизнь? Мы просто существуем, чтобы выполнять его волю. Заводные солдатики.

Ее лицо исказили недоумение и ярость.

– Хочешь научить меня любить, Лорд Бастард? Благодарю, не надо. Видела, чем это для тебя закончилось.

Гнев ненадолго оживил опустошенного Акиву, но быстро улетучился. Лираз права: вот что сделала с ним любовь. Его плечи обмякли, мечи провели борозды по земле. Когда сестра схватила со стойки секиру и прошипела «Нитилам!», это застало его врасплох.

Азаил вынул огромный меч из ножен, и его взгляд, как и голос ранее, был слегка виноватым.

Они напали.

Нитилам – противоположность сиритар. Это кровавый бой, в котором сражались до последнего, где главенствовал безбожный инстинкт выжить любой ценой. Энергия нитилам бесформенная, грубая, примитивная. Вот с чем пришли брат и сестра.

Его мечи взметнулись в блок. Где бы Акива ни был в мыслях, он вернулся в настоящее. Сталь звенела и визжала, никаких поблажек. Акива и раньше сражался против Азаила и Лираз, но сейчас все было иначе. Они били в полную силу и без промаха. Не может быть, чтобы они напали по-настоящему. Или?

Азаил орудовал двуручным мечом. Его удары были не так быстры и разнообразны, как у Акивы, зато неслись с чудовищной силой.

Меч Лираз остался в ножнах. Она размахивала массивной секирой, с явным удовольствием, хоть и не без усилия. Чудовищное оружие – длинное, в человеческий рост, древко с острым наконечником и смертельными лезвиями по краям – чертило в воздухе дуги и петли.

Почти сразу Акиве пришлось подняться вверх, чтобы уклониться от секиры. Он оттолкнулся от башни и устремился вниз, пытаясь уйти от нападения, но Азаил уже ждал его. Акива блокировал удар, от которого затрещали все кости, и его отбросило на землю, под лезвие секиры. Он уклонился, а в земле осталась выемка размером с котел. Разворот, блок, более удачный на этот раз: меч Азаила скользнул по клинку Акивы, теряя всю мощь.

Так продолжалось долго.

Очень долго.

Время перевернулось в вихре нитилам, мечи стали Акиве латами, а инстинкты заменили рассудок.

Удары сыпались один за другим. Акива отражал их или уклонялся, но сам не нападал. Для атаки не было ни времени, ни нужной дистанции. Зажатый между братом и сестрой, он едва успевал защищаться. Иногда в ливне ударов бывали проблески. Тогда тысячной доли секунды было достаточно, чтобы распороть Азаилу глотку или подкосить Лираз, но Акива пропускал эти возможности.

Что бы они ни делали, он не причинит им вреда.

С горловым ревом быкокентавра Азаил нанес сокрушительный удар, выбив меч из правой руки Акивы. Заныла старая рана в плече, глаза застила кровавая пелена, Акива едва успел отскочить – и не смог уклониться от Лираз, ловкой подсечкой свалившей его с ног. Он упал на спину, распростав крылья. Второй меч отлетел в сторону вслед за первым. Лираз встала над братом, держа секиру наготове, чтобы нанести смертельный удар.

Она не спешила. Доля секунды показалась вечностью, которую приносит хаос нитилам. Акива успел увериться и разувериться, что Лираз действительно убьет его. Она замахнулась. Выдох опустошил ее легкие, секира неумолимо опускалась все ниже. Удар не отвратить: древко слишком длинное, Лираз не смогла бы остановиться, даже если захотела бы.

Акива закрыл глаза.

Он слышал, чувствовал свист рассекаемого воздуха, сокрушительную силу – но не сам удар. Мгновение прошло, и он открыл глаза. Лезвие впечаталось в землю рядом со щекой.

Лираз шла прочь.

Он смотрел на звезды и дышал. Вдох, выдох, вдох, выдох – и внезапная тяжесть в груди: «Я жив».

Он испытывал не мимолетное удивление или преходящую благодарность за то, что не всадили топор в лицо. Эти чувства тоже присутствовали, но все вытесняло осознание – и бремя – того, что он жив, в отличие от многих других. Жизнь стала не просто фактом «Раз меня еще не убили, то я вроде бы живой», а возможностью. Для действий, усилий. Пока он жив, заслуживает он того или нет, он будет защищать чужую жизнь, какими тщетными ни казались бы эти усилия.

«Хотя Кэроу никогда и не узнает».

Над ним появилось лицо Азаила, все в поту, раскрасневшееся, но добродушное.

– Хорошо лежишь?

– Чуть не заснул, – ответил Акива и почувствовал, что и правда хочет спать.

– Между прочим, для этого у тебя есть койка.

– Правда?.. Несмотря ни на что?

– Бастардом родился, бастардом и умрешь. – Так говорили, когда хотели напомнить, что из Незаконнорожденных нельзя уйти. Император растил их, чтобы они служили ему до самой смерти. Впрочем, для прощения «родства» мало. Акива посмотрел в сторону Лираз. Азаил проследил за ним взглядом. – Ты и правда считаешь нас заводными солдатиками? – Он покачал головой и беззлобно заметил: – Глупец.

– Я не это имел в виду.

– Знаю. – Так просто, он знает. Как всегда, без всякой театральности. – Если бы я думал, что ты сказал это всерьез, я бы тут не стоял.

Древко мешало Акиве подняться. Азаил рывком выдернул секиру из утоптанной земли и отставил в сторону. Акива сел.

– Слушай, на мосту… – начал было он, но не знал, что сказать. Какими словами просить прощение за предательство?

Азаил не заставил его мучиться в поисках нужного слова.

– На мосту ты защищал девушку. – Его голос, как обычно, был спокойным и ленивым. Он пожал плечами. – Знаешь что? Какое счастье понять наконец, что с тобой случилось.

Азаил говорил о событиях восемнадцатилетней давности. Тогда Акива исчез на месяц, а вернулся уже другим.

– Мы говорили об этом. – Азаил кивнул в сторону Лираз. Она расставляла оружие на стойке, то ли действительно не замечая их, то ли намеренно. – Мы сначала не понимали, в чем дело, а потом перестали об этом думать, давно уже. Ты стал другим. Не могу сказать, что таким ты мне нравишься больше, но ты же мой брат. Правда, Лир?

Сестра не ответила, ловко подхватив секиру, брошенную Азаилом.

Азаил протянул руку брату.

И это все? Акива с трудом пошевелился, все ныло. Плечо снова пронзила боль. Похоже, он отделался слишком легко.

– Нужно было рассказать нам о ней, – упрекнул Азаил. – Много лет назад.

– Я хотел.

– Знаю.

Акива покачал головой. Он мог бы даже улыбнуться, если бы не все это.

– Ты знаешь все, да?

– Я знаю тебя. – Азаил тоже не улыбался. – И я знаю, что-то случилось снова. На этот раз ты нам расскажешь.

– Хватит секретов. – Лираз все еще стояла в стороне, мрачная и воинственная.

– Не думал, что ты вернешься, – сказал Азаил. – В прошлый раз… ты сделал выбор.

Лираз не стала ходить вокруг да около и спросила:

– Где девушка?

Акива еще не произносил этого вслух. Рассказав, он сделает все реальностью. Слово застряло у него в горле, но он заставил себя выговорить:

– Погибла. Она погибла.