Текст книги "Продажное королевство"

6
Нина

Нина не могла отвести глаз от Колма Фахи. Он был немного ниже своего сына, шире в плечах и выглядел как типичный каэлец – яркие темно-рыжие волосы и молочно-белая кожа, густо усеянная веснушками от земенского солнца. И хотя его глаза были того же ясно-серого цвета, что у Джеспера, в них читались серьезность, уверенность и теплота, которые так отличали его от искрящейся энергией Фахи-младшего. Но повышенное внимание девушки к фермеру объяснялось не только тем, что ей нравилось находить общие черты у отца и сына. Просто было странно видеть человека столь нравственного в каменном корпусе пустого мавзолея, окруженного худшими из кеттердамских отродий – включая ее саму.

Нина вздрогнула и закуталась в старую попону, которую использовала как накидку. Она начала делить жизнь на хорошие дни и плохие и, из-за Корнелиса Смита, этот день считала ужасным. Девушка не могла позволить себе раскисать, особенно теперь, когда они были так близки к освобождению Инеж. «Пусть с тобой все будет хорошо, – молила она подругу, надеясь, что ее мысли могут каким-то образом рассечь воздух, промчаться над водами кеттердамских гаваней и попасть к ней. – Будь целой и невредимой и жди нас».

Нины не было на Вельгелюке, когда Ван Эк взял Инеж в заложницы. В то время она все еще пыталась избавиться от парема в своем организме, проходя через горнило страданий, начавшихся по пути в Керчию из Джерхольма. Она убеждала себя, что должна быть благодарна за те мучения, через которые ей пришлось пройти, за каждую минуту, которую она провела, дрожа от лихорадки, воя от боли или выворачиваясь наизнанку. За стыд от того, что Матиас все это видел, убирал ей с лица волосы, промокал лоб, придерживал ее так осторожно, как только мог, пока она спорила, кричала и умоляла его о еще одной дозе парема. Она заставила себя вспомнить каждую сказанную гадость, каждую непристойную дикость, каждое оскорбление или обвинение, которыми она закидывала его. «Тебе нравится смотреть, как я страдаю! Хочешь, чтобы я тебя умоляла, так ведь? Как долго ты ждал, чтобы увидеть меня такой? Хватит наказывать меня, Матиас! Помоги мне. Будь добр ко мне, и я буду добра к тебе». Все это он проглотил в стоическом молчании. Нина крепко держалась за эти воспоминания. Они нужны ей максимально яркими, насыщенными и вызывающими стыд, чтобы бороться с тягой к наркотику. Она больше не хотела становиться такой.

Девушка посмотрела на Матиаса – его густые золотистые волосы отросли достаточно, чтобы начать виться у ушей. Она любила его и в то же время ненавидела. Потому что он не давал ей того, чего она хотела. Потому что он знал, как сильно она в этом нуждалась.

После того как Каз высадил их на острове Черной Вуали, Нина продержалась два дня, а потом сломалась и побежала к Кювею, чтобы просить о еще одной дозе парема. Крошечной. Всего лишь попробовать, просто чтобы немного уменьшить эту неослабевающую потребность. Ее перестало бросать в пот, приступы лихорадки прошли. Она могла ходить, говорить и слушать, как Бреккер и остальные вынашивают свои планы. Но даже когда она занималась своими делами, пила бульон и чай с сахаром, который Матиас ставил перед ней, жажда всегда была рядом – неустанное зубчатое распиливание ее нервов, вверх и вниз, минута за минутой. Когда она пришла посидеть рядом с Кювеем, ее решение просить о дозе еще не было осознанным. Она ласково поговорила с ним на шуханском, выслушала его жалобы на сырость в гробнице. А затем слова сами слетели с ее губ:

– У тебя есть еще?

Он даже не спрашивал, что она имела в виду.

– Я все отдал Матиасу.

– Понятно. Наверное, это к лучшему.

Она улыбнулась. Он улыбнулся. Ей захотелось растерзать его лицо в клочья.

Потому что Нина ну никак не могла пойти к Матиасу. Никогда. Зная его, она верила, что он вполне мог выкинуть остатки запасов Кювея в море. Эта мысль наполнила ее таким страхом, что пришлось бежать наружу и извергать содержимое и без того пустого желудка перед одной из разрушенных гробниц. Засыпав все грязью, она нашла тихое местечко рядом с решеткой для вьющегося плюща и пролила ручьи горьких слез.

– Все вы просто кучка бесполезных засранцев, – сказала она молчаливым могилам. Кажется, им было все равно. Однако, каким-то образом, молчаливая безмятежность Черной Вуали смогла ее усмирить. Она и сама не понимала, в чем тут дело. Раньше территория мертвых никогда не приносила ей утешения. Девушка немного отдохнула, вытерла слезы и, дождавшись, пока пройдут пятна на коже и высохнут глаза, вернулась к остальным.

«Ты пережила самое худшее, – сказала она себе. – Парем вне досягаемости, так что можешь перестать думать о нем». И ей это удалось на какое-то время.

Прошлым вечером, готовясь закадрить Корнелиса Смита, она совершила ошибку – воспользовалась своей силой. Даже в парике, цветах, наряде с корсетом она не могла до конца вжиться в роль соблазнительницы. Поэтому Нина нашла зеркало в «Кучевых облаках» и попробовала убрать мешки под глазами. Это была ее первая попытка пустить в ход свою магию с момента выздоровления. От прилагаемых усилий на ее лбу выступил пот, и, как только синева под глазами ушла, проснулся голод по парему – ударил так резко, словном кулаком по груди. Девушка согнулась пополам, цепляясь за раковину, в голове проносились безумные мысли о том, как ей сбежать, у кого могут быть запасы, что ей на них обменять. Она заставила себя подумать о позоре на корабле, о будущем, которое может у них сложиться с Матиасом, но единственное, что привело ее в чувство, была мысль об Инеж. Нина обязана ей жизнью и ни за что не оставит ее в лапах Ван Эка. Она не такой человек. Она отказывается такой быть!

Каким-то чудом ей удалось взять себя в руки. Нина умыла лицо и щипнула себя за щеки, чтобы те зарумянились. Она все еще выглядела изможденной, но решительно поправила корсет и сверкнула самой яркой улыбкой, на какую была способна. «Сделай все как надо, и Смит даже не посмотрит на твое лицо», – наставляла она себя, выходя за дверь и начиная охоту на простофилю.

Но как только работа была сделана и нужная информация добыта, она дождалась, когда все уснут, и начала рыться в немногочисленных пожитках Матиаса, в карманах его одежды, и ее раздражение возрастало с каждой секундой. Она ненавидела его. Ненавидела Кювея. Ненавидела этот чертов город!

Проникшись к себе отвращением, Нина скользнула обратно под одеяло. Матиас всегда спал спиной к стене – привычка со времен жизни в Хеллгейте. Она позволила рукам разгуляться, шаря по его карманам и пытаясь прощупать подкладку штанов.

– Нина? – сонно спросил фьерданец.

– Мне холодно, – ответила она, продолжая поиски. Затем поцеловала его в шею и под ухом. Она никогда прежде не позволяла себе так его целовать. У нее не было случая. Они были слишком заняты распутыванием клубка из подозрений, вожделения и верности, который связал их вместе, а после того, как она приняла парем… Даже сейчас он был всем, о чем она могла думать. Желание, которое ее охватывало, было вызвано страстью к наркотику, а не к тому, чье тело шевелилось под ее ладонями. Но Нина не стала целовать Матиаса в губы. Она не могла позволить парему забрать у нее и это.

Матиас тихо застонал.

– Остальные…

– Все спят.

Тогда он схватил ее за руки.

– Остановись.

– Матиас…

– Он не у меня.

Она высвободилась из его хватки, и стыд выжигал ее кожу так же, как пламя выжигает лесную поляну.

– Тогда у кого? – прошипела девушка.

– У Каза. – Она замерла. – Ну что, поползешь и к нему в койку?

Нина фыркнула, не веря своим ушам.

– Он перережет мне глотку.

Ей хотелось кричать от беспомощности. С Казом не договоришься. Ей не запугать его, как, например, Уайлена, и не задобрить, как Джеспера.

На нее навалилась внезапная усталость – словно ярмо на шею набросили, но, по крайней мере, она немного ослабила ее желание. Девушка прижалась лбом к груди Матиаса.

– Я ненавижу это. И немного тебя, дрюскель.

– Я уже привык. Иди сюда.

Он обвил ее руками и заставил говорить о Равке и Инеж. Парень отвлекал ее рассказами, перечислил названия ветров, задувающих во Фьерде, описал свою первую трапезу в зале дрюскелей. В какой-то момент она, должно быть, задремала, потому что уже в следующую секунду Нина с трудом выбиралась из пут тяжелого сна без сновидений, нарушенного звуком отодвигающейся двери в гробницу.

Матиас и Каз вернулись из университета; их одежда была прожжена до дыр от какой-то новой бомбы Уайлена. Следом за ними шел и сам маленький купец вместе с Джеспером – оба выглядели ошарашенными и промокли до нитки, попав под весенний дождь, начавшийся снаружи. Процессию замыкал мускулистый фермер каэльского происхождения. Нине казалось, что святые решили преподнести ей чудесный подарок – наконец-то происходило что-то настолько безумное и непонятное, что могло действительно отвлечь ее.

Хотя наркотический голод и притупился с прошлой ночи, он все равно никуда не делся, и девушка понятия не имела, как ей пережить сегодняшний день. Соблазнение Смита было лишь первой частью их плана. Каз нуждался в ней, как и Инеж. Им необходимо, чтобы она была корпориалом, а не наркоманкой с судорогами, которую одна попытка в портняжном деле довела до истощения. Но Нина не могла об этом думать, глядя на Колма Фахи, мнущего свою шляпу, или на Джеспера, который, судя по виду, предпочел бы съесть порцию вафель с толченым стеклом, чем говорить с отцом, или на Каза… Она даже не представляла, чего от него ожидать. Гнева, а может, и чего-нибудь похуже. Каз не любил сюрпризы или потенциальную уязвимость, а отец Джеспера был сплошной коренастой, загорелой уязвимостью.

Но выслушав историю запыхавшегося Джеспера – которая, как подозревала Нина, была слегка приукрашена, – о том, как они сбежали из университета, Каз просто оперся на трость и спросил:

– За вами был хвост?

– Нет, – стрелок помотал головой.

– Уайлен?

Колм ощетинился.

– Ты сомневаешься в словах моего сына?

– Ничего личного, пап. Он во всех сомневается.

Лицо Каза оставалось невозмутимым, а грубый голос стал таким приятным и доброжелательным, что волоски на руках Нины встали дыбом.

– Прошу прощения, господин Фахи. Привычка, выработанная в Бочке. Доверяй, но проверяй.

– Или просто не доверяй, – пробормотал Матиас.

– Уайлен? – повторил Бреккер.

Тот поставил свою сумку на стол.

– Если бы они знали о проходе, то последовали бы за нами или послали людей в мастерскую гравера. Нам удалось сбить их со следа.

– Я насчитал десятерых на крыше, – сказал Каз, и Матиас кивнул, подтверждая его слова.

– Похоже на то, – отозвался Джеспер. – Но я не уверен. Они стояли спиной к солнцу.

Каз сел в кресло и сосредоточил взгляд своих черных глаз на отце Джеспера.

– Вы были приманкой.

– О чем ты говоришь, парень?

– Банк потребовал вернуть заем?

Колм удивленно заморгал.

– Ну, вообще-то да, они прислали мне довольно резко сформулированное письмо о том, что я стал для них нестабильным кредитным риском. И сказали, что, если я не выплачу всю сумму, они будут вынуждены принять законные меры. – Фермер повернулся к сыну. – Я писал тебе, Джес. – В его голосе слышалось недоумение, а не обвинение.

– Я… у меня не было возможности забрать почту.

Мог ли он получать письма после того, как перестал посещать университет? Нина гадала, как ему удавалось так долго обманывать отца. Задачу облегчал тот факт, что Колм находился через море от Кеттердама – и хотел верить своему сыну. «Легкая мишень», – с грустью подумала Нина. Какими бы ни были его причины, Джеспер дурачил собственного отца.

– Джеспер… – начал Колм.

– Я пытался собрать деньги, пап.

– Они грозят забрать ферму.

Парень вперил взгляд в пол.

– Я был близок. Я и сейчас близок.

– К деньгам? – теперь Нина услышала раздражение в голосе господина Фахи. – Мы сидим в гробнице. В нас только что стреляли!

– Что заставило вас сесть на корабль в Кеттердам? – поинтересовался Каз.

– Банк перенес дату платежа! – возмущенно ответил он. – Просто сообщил, что наше время вышло. Я пытался связаться с Джеспером, но когда ответа не последовало, я подумал…

– Вы подумали, что надо посмотреть, чем занимается ваш золотой мальчик на темных улицах Кеттердама.

– Я боялся худшего. У города та еще репутация.

– Клянусь вам, она вполне заслуженная. И что вы сделали, когда вы прибыли?

– Я поспрашивал в университете. Мне сказали, что он не числится среди студентов, поэтому я пошел в полицию.

Джеспер скривился.

– Ох, папа. К городской страже?

Колм сжал шляпу с новой силой.

– А куда еще я должен был пойти, Джес? Ты знаешь, как здесь опасно для… таких, как ты.

– Пап, – он наконец-то посмотрел отцу в глаза. – Ты же не говорил им, что я…

– Конечно, нет!

«Гриш. Почему они не произносят это слово вслух?»

Колм швырнул кусок войлока, который некогда был его шляпой.

– Я ничего не понимаю! Зачем ты привел меня в это ужасное место? Почему в нас стреляли? Что стало с твоими занятиями? Что стало с тобой?

Джеспер открыл и закрыл рот.

– Папа, я… я…

– Это моя вина, – выпалил Уайлен. Все посмотрели на него. – Он, э-э… он беспокоился о кредите, поэтому оставил учебу на время, чтобы работать на…

– Местного оружейника, – закончила Нина.

– Нина, – пробурчал Матиас предупреждающе.

– Ему нужна наша помощь, – прошипела она.

– Чтобы врать отцу?

– Это выдумка. Совсем другое дело. – Она понятия не имела, что замыслил Уайлен, но его определенно нужно было спасать.

– Да! – радостно воскликнул юноша. – Оружейника! А потом я… я рассказал ему о сделке…

– Их обманули, – встрял Каз. Его голос был холоден и резок, как всегда, но держался он немного зажато, словно шел по незнакомой тропинке. – Им сделали деловое предложение, которое казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Колм рухнул в кресло.

– Если так казалось, то…

– Да, вы правы, – ответил он. У Нины появилось странное ощущение, что Бреккер в кои веки говорил искренне.

– Вы с братом все потеряли? – спросил Фахи-старший Уайлена.

– С братом? – недоуменно повторил тот.

– Да, с твоим братом-близнецом, – напористо продолжил Каз, косясь на Кювея, который молча наблюдал за происходящим. – Они все потеряли. С тех пор брат Уайлена не произносит ни слова.

– Он похож на тихоню, – кивнул Колм. – И вы все… студенты?

– Можно и так сказать.

– Студенты, которые проводят свободное время на кладбище. Разве нам не нужно обратиться к властям? Рассказать им, что случилось? Эти мошенники могут обмануть и других.

– Ну-у… – начал Уайлен, но взгляд Каза заставил его умолкнуть. В гробнице наступила странная тишина. Каз занял место у стола.

– Власти вам не помогут. Не в этом городе.

– Почему?

– Потому что здесь законом управляет прибыль. Джеспер и Уайлен пытались заработать денег быстрым путем. Максимум, что сделают стражники, – это вытрут их слезки. Порой единственный способ добиться правосудия – вершить его самому.

– И тогда за дело берешься ты.

Каз кивнул.

– Мы вернем ваши деньги. Вы не потеряете ферму.

– Но для этого вам придется выйти за рамки закона, – заявил Колм и устало покачал головой. – Ты едва тянешь на выпускника.

– Кеттердам был моей школой. И я могу заверить вас в следующем: Джеспер никогда бы не обратился ко мне за помощью, если бы у него были другие варианты.

– Ты не можешь быть настолько ужасным, парень, – фыркнул Колм. – Ты не так долго живешь, чтобы обзавестись грехами.

– Я быстро учусь.

– Я могу тебе доверять?

– Нет.

Колм снова поднял свою мятую шляпу.

– Могу ли я доверить тебе помощь Джесперу?

– Да.

Господин Фахи вздохнул и окинул их всех взглядом. Нина машинально выпрямилась.

– Вы заставляете меня чувствовать себя слишком старым.

– Побудьте еще немного в Кеттердаме. Тогда вы почувствуете себя древним. – Каз наклонил голову набок и принял отстраненный, задумчивый вид. – У вас честное лицо, господин Фахи.

Колм озадаченно посмотрел на Джеспера.

– Ну, надеюсь, что так. Спасибо за наблюдение.

– Это не комплимент, – отозвался стрелок. – И я знаю этот взгляд, Каз. Даже не смей крутить свои шестеренки.

В ответ тот лишь медленно моргнул. Какой бы замысел ни зарождался в его дьявольской голове, останавливать его было слишком поздно.

– Где вы сейчас остановились?

– В «Острихе».

– Возвращаться туда небезопасно. Мы перевезем вас в отель «Гельдреннер». Зарегистрируем под другим именем.

– Но зачем?! – поперхнулся Колм.

– Потому что некоторые люди желают Джесперу смерти, и они уже использовали вас, чтобы выманить его из укрытия. Я не сомневаюсь, что они захотят взять вас в заложники, а у нас и так их хватает. – Каз написал инструкции Ротти и вручил ему очень толстую пачку крюге. – Не стесняйтесь обедать в ресторане, господин Фахи, но я настоятельно прошу вас воздержаться от экскурсий по городу и оставаться в отеле, пока мы с вами не свяжемся. Если кто-нибудь спросит, что вы там делаете, просто скажите, что приехали отдохнуть и расслабиться.

Колм окинул Ротти и Каза задумчивым взглядом. Затем решительно вздохнул:

– Нет. Я вам благодарен, но все это неправильно, – повернулся к Джесперу. – Мы найдем другой способ выплатить долг. Или начнем сначала в каком-нибудь новом месте.

– Ты не откажешься от фермы, – возразил Джеспер, а затем понизил голос: – Она там. Мы не можем ее бросить.

– Джес…

– Пожалуйста, пап! Пожалуйста, позволь мне все исправить. Я знаю… – он сглотнул, и его тощие плечи сгорбились. – Я знаю, что подвел тебя. Просто дай мне еще один шанс.

Нина подозревала, что обращался он не только к отцу.

– Нам здесь не место, Джес. В этом городе слишком много шума, слишком много беззакония. Ничто не имеет смысла.

– Господин Фахи, – тихо окликнул Каз. – Знаете поговорку о прогулке по коровьему пастбищу?

Брови Джеспера взмыли вверх, а Нине пришлось подавить нервный смешок. Что этот подонок из Бочки знал о коровьих пастбищах?

– Пригни голову и смотри себе под ноги, – ответил Колм.

Каз кивнул.

– Считайте Кеттердам очень большим коровьим пастбищем. – Хмурое лицо Колма расплылось в слабой улыбке. – Дайте нам три дня, чтобы вернуть ваши деньги и безопасно вывезти вас с сыном из Керчии.

– А это возможно?

– В этом городе все возможно.

– Эта мысль не придает мне уверенности.

Он встал, и Джеспер вскочил на ноги.

– Пап?

– Три дня, Джеспер. Затем мы поплывем домой. С деньгами или без них, – он положил руку на плечо сыну. – И, ради святых, будь осторожен. Вы все тоже.

Нина внезапно почувствовала, как у нее запершило в горле. Матиас потерял семью во время войны. Нину забрали у родных, чтобы тренировать, когда она была совсем маленькой. Уайлена, можно сказать, выгнали из отцовского дома. Кювей потерял отца и родину. А Каз? Она даже знать не хотела, из какого темного переулка он выполз. Но Джесперу было куда идти, было кому за ним приглядывать, был тот, кто мог ему сказать: «Все будет хорошо». Девушка представила золотые поля под безоблачным небом, дощатый дом, защищенный от ветра линией красных дубов. Безопасное место. Ей захотелось, чтобы Колм Фахи ворвался в контору Яна Ван Эка и приказал вернуть Инеж, пока ему не выбили все зубы. Ей захотелось, чтобы кто-нибудь в городе помог им, чтобы они не были так одиноки. Ей захотелось, чтобы отец Джеспера забрал их всех с собой. Она никогда не бывала в Новом Земе, но тоска по его золотистым полям напоминала тоску по дому. «Глупые, – осадила она себя, – детские мечты». Каз был прав – если они хотят правосудия, придется добиваться его своими силами. Но это никак не облегчало боль в ее осиротевшем сердце.

Колм попрощался с Джеспером и направился к каменному выходу из гробницы вместе с Ротти и Шпектом. У двери он обернулся, чтобы помахать им, и вышел.

– Мне стоило пойти с ним, – сказал Джеспер, маяча в проходе.

– Ты уже чуть не убил его один раз, – сухо заметил Каз.

– Нам известно, кто устроил засаду в университете? – спросил Уайлен.

– Отец Джеспера ходил к городской страже, – отозвался Матиас. – Уверен, большинство офицеров не гнушаются взятками.

– Верно, – кивнула Нина. – Но с чего банк так внезапно потребовал вернуть долг? Не думаю, что это совпадение.

Уайлен сел за стол.

– Если в дело вовлечены банки, за этим может стоять мой отец.

– Пекка Роллинс тоже имеет связи в банках, – нахмурился Каз, и Нина заметила, как его рука в перчатке сжимается вокруг головы ворона.

– Могут ли они работать вместе? – спросила она.

Джеспер потер руками лицо.

– Ради всех святых и тети Евы, давайте надеяться, что нет.

– Я ничего не исключаю, – ответил Каз. – Но все это никак не меняет того, что сегодня должно произойти. Вот, – он потянулся к одной из ниш в стене.

– Мои револьверы! – воскликнул Джеспер, прижимая их к груди. – Ох, ну, здравствуйте, мои красавицы. – Его лицо расплылось в ослепительной улыбке. – Ты вернул их!

– Сейф в «Кучевых облаках» несложно взломать.

– Спасибо, Каз! Спасибо.

От теплоты, которую проявил Каз к отцу Джеспера, не осталось и следа – она улетучилась так же быстро, как мечты о золотых полях.

– Что толку от стрелка без пистолетов? – спросил он, делая вид, что не замечает, как улыбка сползает с лица Джеспера. – Ты слишком много задолжал. Как и все мы. Сегодня мы начнем платить по долгам.

Наступила ночь, и они принялись за дело. Восковая луна наблюдала за ними своим сияющим глазом. Нина поправила рукава. Заморозки прошли, и погода наконец-то начала соответствовать середине весны. Ну, или тому, на что она походила в Керчии – на влажное, удушающее тепло звериной пасти. Облегчение приносили лишь короткие непредсказуемые бури. Матиас и Джеспер ушли к докам пораньше, чтобы убедиться, что гондола готова. Затем они вместе направились в отправной пункт, оставив Кювея на попечении Ротти и Шпекта на Черной Вуали.

Лодка бесшумно рассекала воду. Вдалеке Нина видела блеск фонарей, направляющих их вперед.

Револьверы Джеспера вернулись на свое законное место на его ремне, и они с Матиасом закинули винтовки за плечи. Каз спрятал в пальто пистолет, и с ним была его дьявольская трость, а Уайлен крепко держался за свою сумку Она была доверху набита взрывчаткой, фотобомбами и много чем еще.

– Надеюсь, мы не просчитались, – вздохнул парень. – Мой отец должен быть готов.

– Я на это рассчитываю, – ответил Каз.

Нина пробежалась пальцами по рукоятке пистолета, спрятанного в кармане легкого весеннего плаща. Она никогда прежде не нуждалась в оружии и не хотела его носить. Потому что я сама была оружием. Но теперь девушка себе не доверяла. Ее власть над собственной силой казалась ненадежной, словно она упорно тянулась за чем-то, что находилось немного дальше, чем предполагалось. Ей нужна была уверенность, что сегодня сила ее не подведет. У нее не было права на ошибку, когда от этого зависела жизнь Инеж. Нина понимала, что, будь она на Вельгелюке, битва прошла бы иначе. Инеж ни за что бы не похитили, если бы Нине хватило сил бороться с прихвостнями Ван Эка.

А будь у нее парем? Никто бы не смог ей противостоять.

Нина тряхнула головой. Будь у тебя парем, ты бы стала полностью от него зависима и сейчас бы плыла на Баржу Жнеца.

Никто не произнес ни слова, когда они пришвартовались и как можно быстрее и тише высадились из гондолы. Каз жестом приказал им становиться по позициям. Он зайдет с севера, Матиас и Уайлен с востока. Нина и Джеспер будут отвечать за стражников по западному краю периметра.

Нина сжала и разжала пальцы. Обезвредить четверых охранников. Ничего сложного. Еще пару недель назад это не составило бы для нее труда. Замедлить их пульс. Затем тихо отправить в беспамятство, чтобы не потревожить охранную систему. Но теперь она гадала: из-за чего ее одежда неприятно липла к телу, дело во влажности или в потливости на нервной почве?

В кафе она увидела очертания первых двух стражников на посту. Они опирались на низкую каменную стенку, поставив винтовки рядом с собой, и лениво переговаривались. Их речь звучала то тише, то чуть громче, сливаясь в общий гул. Проще простого.

– Закрой им глаза, – прошептал Джеспер.

Нина сосредоточилась на мужчинах, позволив своему телу настроиться на их чувства, нащупывая бьющиеся сердца, прислушиваясь к стремительному ритму крови. Впечатление, словно она вслепую плелась в темноте. Там попросту ничего не было. Какой-то частичкой разума она ощущала очертания их тел, след прежних умений, но на этом все. Она видела их собственными глазами, слышала своими ушами, но остальное было окутано тишиной. Ее внутреннее чутье, дар, который был у нее столько, сколько она себя помнила, сердце силы, которая была ее постоянным спутником с самого детства, просто перестало биться. Ее мысли крутились вокруг парема, того возбуждения, легкости, когда казалось, что сама вселенная лежит у ее ног.

– Чего ты ждешь? – поторопил Джеспер.

Встревожившись то ли от какого-то звука то ли просто от их присутствия, один из стражников посмотрел в их сторону, вглядываясь в тень. Затем поднял винтовку и подал сигнал своему товарищу идти за ним.

– Они идут к нам! – Джеспер схватился за револьверы.

Ох, святые! Если Джеспер выстрелит, остальные охранники узнают об их присутствии. Поднимется тревога, и весь их план полетит к чертям.

Нина приложила все усилия, чтобы сосредоточиться. Ее охватила тяга к парему, пронзая все тело, закапываясь в череп острыми коготками. Она заставила себя не думать об этом. Один из стражников споткнулся и упал на колени.

– Гиллис! – воскликнул второй. – Что с тобой? – Но ему хватило ума не опускать оружие. – Стоять! – крикнул он в их сторону, все еще пытаясь поднять друга. – Назовите себя!

– Нина! – яростно зашептал Джеспер. – Сделай что-нибудь.

Девушка сжала кулак, пытаясь сдавить гортань стражника, чтобы он не мог позвать на помощь.

– Назовите себя!

Джеспер достал пистолет. «Нет, нет, нет!» Она не будет причиной, по которой все сорвется. Парем должен был убить ее или оставить в покое, а не запирать в этом жалком, немощном чистилище. Нину охватила волна гнева – чистая, идеальная, отрезвляющая злость. Ее разум потянулся и внезапно схватился за что-то – не за тело, но хоть за что-то. Уголком глаза она заметила какое-то движение, тусклое очертание, выходящее из теней – клубы пыли. Они рванули к стражнику. Тот начал размахивать руками, словно отгонял стаю комаров, но пыль крутилась все быстрее и быстрее, превращаясь в практически невидимое размытое пятно. Стражник открыл рот, чтобы закричать, и облако исчезло. Он закряхтел и повалился на спину.

Его коллега все еще покачивался на коленях. Нина с Джеспером вышли вперед, и парень стукнул стражника прикладом револьвера по затылку. Тот потерял сознание и рухнул на землю. Ребята осторожно осмотрели второго охранника. Он лежал с открытыми глазами, глядя в звездное небо. Его рот и ноздри были забиты белой пылью.

– Это ты сделала? – спросил Джеспер.

А она ли? Нине казалось, что она чувствует привкус пыли на собственном языке. Так не должно быть. Корпориалы манипулировали человеческим телом, а не неорганической материей. Это была работа фабрикатора… и сильного.

– А это был не ты?

– Спасибо за доверие, но это полностью твоя заслуга, красавица.

– Я не хотела его убивать.

А чего она хотела? Просто заставить его умолкнуть. Слюна вытекла из уголка его приоткрытых губ тонкой струйкой.

– Осталось еще двое стражников, – сказал Джеспер. – И мы уже опаздываем.

– Как насчет того, чтобы просто стукнуть их по голове?

– Изощренно. Мне нравится.

Нину охватило странное ощущение, растекающееся по телу, но зато жажда парема приутихла. Я не хотела убивать его. Это не имело значения. По крайней мере сейчас. Стражники обезоружены, а их план пришел в действие.

– Пошли, – сказала она. – Пора забирать нашу девочку.