Текст книги "Продажное королевство"

7
Инеж

Инеж провела бессонную ночь в темноте. Когда ее живот заурчал, девушка предположила, что настало утро, но никто не явился, чтобы снять с нее повязку или принести поднос с едой. Похоже, Ван Эк больше не видел смысла в том, чтобы с ней нянчиться. Торговец и без того хорошо рассмотрел ее страх. Теперь ее страх послужит ему рычагом воздействия, – а не сулийские глаза Бажана или его попытки быть любезным.

Когда судороги прошли, Инеж с трудом подползла к вентиляционному отверстию и обнаружила, что его наглухо закрепили болтами. Должно быть, это сделали, пока она находилась в театре. Инеж ничуть не удивилась. Она подозревала, что Ван Эк оставил решетку в таком расшатанном состоянии только для того, чтобы дать ей надежду, а затем вырвать ее из рук.

В конце концов в голове прояснилось, и, лежа в тишине, девушка начала обдумывать план. Она заговорит. Она знала предостаточно убежищ, которыми Отбросы больше не пользовались, потому что их раскрыли или они просто стали им без надобности. С этого можно начать. Затем последуют предположительные укрытия, принадлежащие другим бандам Бочки. Ей было известно о переоборудованном грузовом контейнере, которым периодически пользовались Обломщики. Портовые Лезвия любили отсиживаться в отеле с сомнительной репутацией в паре улиц от Клепки. Они называли его «Пирожок с джемом» из-за выцветшего малинового цвета и белых карнизов, которые выглядели так, словно их покрыли глазурью. У Ван Эка уйдет большая часть ночи на то, чтобы обыскать все номера. Инеж будет тянуть время. Заставит торговца и его людей обегать весь Кеттердам в поисках Каза. Она никогда не была хорошей актрисой, но ее часто заставляли лгать в «Зверинце», и, кроме того, она провела достаточно времени с Ниной, чтобы научиться у нее некоторым трюкам.

Когда Бажан наконец появился и снял с ее глаз повязку, с ним было шесть вооруженных охранников. Девушка не знала, сколько прошло времени, но подозревала, что примерно сутки. Лицо Бажана было бледным, и он старался не встречаться с ней взглядом. Инеж надеялась, что он не спал всю ночь, а ее слова давили ему на грудь тяжким грузом. Он освободил ей ноги, но только для того, чтобы сменить веревки на кандалы. Они громко лязгали, пока стража вела ее по коридору.

На сей раз ее провели через задние двери театра, мимо комнат с декорациями и позабытым реквизитом, покрытым пылью, прямиком к сцене. Съеденный молью дырявый зеленый занавес опустили, так что зрительный зал был не виден. Отгороженность от остальной части театра, а также тепло, идущее от софитов, создавали на сцене удивительно интимную обстановку. Теперь она больше походила на настоящую операционную палату. Инеж коснулась взглядом сломанного угла стола, на котором она лежала прошлой ночью, и быстро отвернулась.

Ван Эк ждал ее в компании остроносого стражника. Девушка мысленно дала себе клятву. Даже если ее план не удастся, даже если он размозжит ее ноги в мясо, даже если она никогда больше не сможет ходить, Инеж найдет способ расплатиться с ним сполна. Она пока не знала, как именно, но она это сделает. Ей слишком многое пришлось пережить, чтобы позволить Ван Эку уничтожить ее.

– Боитесь, госпожа Гафа? – спросил он.

– Да.

– Какая честность. Вы готовы рассказать мне, что вам известно?

Инеж сделала глубокий вдох и опустила голову, пытаясь убедительно изобразить нежелание.

– Да, – прошептала она.

– Начинайте.

– Откуда мне знать, что вы не причините мне вреда после того, как получите информацию? – настороженно поинтересовалась она.

– Если информация окажется полезной, у вас не будет причин меня бояться, госпожа Гафа. Я не дикарь. Я прибегнул к методам, к которым вы должны были привыкнуть – к угрозам и насилию. Бочка научила вас ожидать подобного обращения.

Он говорил прямо как Танте Хелен: «Зачем ты заставляешь меня так поступать? Ты сама накликала на себя эти наказания, девочка».

– Значит, вы даете мне слово? – спросила Инеж. Полный абсурд. Ван Эк дал ясно понять, чего стоит его слово, когда нарушил их соглашение на Вельгелюке и попытался их убить.

Но купец торжественно кивнул.

– Именно. Сделка есть сделка.

– И Каз никогда не узнает…

– Конечно, конечно, – нетерпеливо произнес он.

Инеж прочистила горло.

– «Голубой рай» – клуб неподалеку от Клепки. Раньше Каз использовал комнаты над ним, чтобы прятать краденый товар.

Это была правда. И теперь комнаты должны быть пусты. Каз перестал пользоваться этим местом после того, как обнаружил, что один из барменов был в долгу перед Грошовыми Львами. Он не хотел, чтобы кто-то докладывал о его приходах и уходах.

– Очень хорошо. Что еще?

Инеж закусила губу.

– Квартира на улице Кольштрат. Я не помню номер. Ее окна выходят на задние входы в притоны Восточного Обруча. Раньше мы использовали ее для засад.

– Неужели? Прошу, продолжайте.

– Есть грузовой контейнер…

– Знаете что, госпожа Гафа? – Ван Эк подошел к ней ближе. На его лице не было злости. Он выглядел почти что ликующим. – Не думаю, что хоть одно из этих мест является настоящей наводкой.

– Я бы не стала…

– Мне кажется, вы намерены отправить меня гнаться за собственным хвостом, пока будете ждать спасения или еще какой-нибудь неудачной попытки побега. Что ж, госпожа Гафа, можете не ждать. Прямо в эту минуту господин Бреккер мчится к вам на помощь. – Он подозвал одного из стражников. – Подними занавес.

Инеж услышала скрип веревок, и дырявый занавес медленно поднялся. Театр был набит охранниками, стоящими вдоль рядов. Их было по меньшей мере тридцать, а то и больше, все вооружены винтовками и дубинками – ошеломляющая демонстрация силы. «Нет!» – подумала она, переварив слова купца.

– Все верно, госпожа Гафа. Ваш герой уже спешит. Господину Бреккеру нравится думать, что он самый умный человек в Кеттердаме. Посему я решил потворствовать ему и позволить обхитрить самого себя. В какой-то момент я понял, что, вместо того чтобы прятать вас, нужно просто позволить вас найти.

Инеж нахмурилась. Не может быть. Невозможно! Неужели этот купец действительно обхитрил Каза? И воспользовался ею, чтобы осуществить свой коварный план?

– Я каждый день посылал Бажана в «Эйл Комеди». Подумал, что сулиец привлечет к себе больше всего внимания, как и путешествия на предположительно заброшенный остров. Такое сложно не заметить. До сегодняшнего дня я не был уверен, что Бреккер на это купится, и начал сильно беспокоиться. Но он купился. Чуть ранее этим вечером двое из его команды были замечены на пристани, когда они подготавливали гондолу к отплытию, – тот крупный фьерданец и земенец. Я не стал их перехватывать. Как и вы, они всего лишь пешки. Кювей – вот настоящий приз, и ваш господин Бреккер наконец вернет мне то, что задолжал.

– Отнесись вы к нам с достоинством, Кювей уже был бы ваш. Мы рисковали жизнями, чтобы похитить его из Ледового Двора. Мы рискнули всем! Вам стоило сдержать свое обещание.

– Настоящий патриот вызвался бы освободить Кювея без всякой награды.

– Патриот? Ваши планы касательно юрды-парема создадут хаос в Керчии!

– Рынок быстро оправится. Керчия выстоит. Возможно, грядущие события ее даже укрепят. Но вас и весь ваш сброд ждет иная участь. Интересно, что, по-вашему, станут делать паразиты Бочки, когда мы будем в состоянии войны? Когда у честных людей не будет лишней монеты, чтобы потратить ее впустую, и они начнут работать, вместо того чтобы предаваться своим порокам?

Губы Инеж изогнулись.

– Канальные крысы всегда выживут, как бы вы ни пытались их вывести.

Купец улыбнулся.

– Большинство ваших друзей не переживут и этой ночи.

Она подумал о Джеспере, Нине и Матиасе, о милом Уайлене, который заслуживал гораздо большего, чем такого мерзавца-отца. Цель Ван Эка заключалась не только в том, чтобы победить их. Это стало личным.

– Вы нас ненавидите.

– Честно говоря, вы мне малоинтересны – гимнастка или танцовщица, или кем вы там были, прежде чем стали позором этого города. Но, признаюсь, Каз Бреккер действительно оскорбляет меня. Подлый, безжалостный, аморальный. Он кормит коррупцию коррупцией. Такой незаурядный ум можно было направить на великие цели. Он мог бы править этим городом, построить что-то, получать прибыль, которая приносила бы пользу всем. Вместо этого он, как пиявка, высасывает деньги из лучших людей.

– Лучших людей? Таких, как вы?

– Вам неприятно это слышать, но это правда. Когда я покину этот мир, величайшая судоходная империя, когда-либо известная миру, останется как двигатель торговли, дань уважения Гезену и знак его благосклонности. А кто запомнит такую девчонку, как вы, госпожа Гафа? Что вы с Казом Бреккером оставите после себя, помимо трупов, которые сожгут на Барже Жнеца?

С улицы раздался крик, который внезапно прекратился. Все охранники повернулись к входным дверям.

Ван Эк сверился с часами.

– Ровно полночь. Бреккер любит драматические сцены.

Инеж услышала еще один крик и короткий орудийный залп. Шесть охранников позади нее и кандалы на ногах. Бессилие душило ее. Каз и остальные вот-вот попадут в ловушку, а она никак не может их предупредить.

– Я подумал, что лучше не оставлять периметр полностью без присмотра, – сказал Ван Эк. – Мы же не хотим облегчить ему задачу и рассекретить наш план?

– Он ни за что не признается вам, где прячет Кювея.

Купец снисходительно улыбнулся.

– Я гадаю лишь об одном, что будет более эффективным: пытать господина Бреккера или заставить его смотреть, как я пытаю вас? – он наклонился и сказал заговорщицким тоном: – Первое, что я сделаю, – это сниму с него перчатки и сломаю каждый палец бандиту.

Инеж подумала о бледных ловких руках Каза, о светлой полоске рубцовой ткани на его правой кисти. Ван Эк мог сломать Казу все пальцы на руках и ногах и не услышать от него ни слова, но если его люди снимут перчатки? Инеж до сих пор не понимала, почему он в них нуждался, или почему он потерял сознание в тюремном фургоне на пути в Ледовый Двор, но она знала, что Бреккер не переносил прикосновений чужой кожи к своей. Как долго он сможет скрывать свою слабость? Как быстро Ван Эк обнаружит его уязвимое место и воспользуется им? Как скоро Каз сдастся? Она этого не вынесет. Девушка была рада, что не знала, где находится Кювей. Она бы сломалась прежде, чем это сделал Каз.

По коридору загрохотали сапоги. Инеж рванула вперед, чтобы предупредить об опасности, но один из стражников быстро зажал ей рот и схватил крепче, потому что она продолжала дергаться в его руках.

Дверь распахнулась. Тридцать охранников подняли винтовки и взвели тридцать курков. Мальчик в дверном проеме отпрянул и побледнел, его вьющиеся каштановые волосы топорщились во все стороны. На нем была красная с золотом ливрея Ван Эка.

– Я… господин Ван Эк… – с трудом произнес он и поднял руки, защищаясь.

– Опустите оружие! – приказал купец страже. – В чем дело?

Мальчишка сглотнул.

– Сэр, ваш домик на озере. Они подошли с воды.

Ван Эк встал, опрокинув свой стул на пол.

– Элис…

– Они похитили ее час назад.

Элис. Хорошенькая беременная жена Яна Ван Эка. Инеж почувствовала искру надежды, но быстро затоптала ее, боясь поверить в чудо.

– Они убили одного из охранников, а остальных связали и бросили в кладовой, – продолжал мальчик, пытаясь отдышаться. – На столе лежала записка.

– Неси ее сюда! – рявкнул Ван Эк. Мальчишка прошел по проходу, и купец вырвал записку из его рук.

– Что там… что там написано? – спросил Бажан. Его голос дрожал. Похоже, Инеж не ошиблась насчет Элис и ее учителя музыки.

Ван Эк влепил ему пощечину.

– Если я узнаю, что ты с этим как-то связан…

– Нет! – воскликнул Бажан. – Я ничего не знал! Я следовал вашим приказам!

Купец сжал записку в кулаке, но Инеж удалось разглядеть слова, написанные угловатым, неповторимым почерком Каза: «Завтра в полдень. Гудмедбридж. С ее кинжалами».

– На записке лежало это, – мальчик полез в карман и вытащил булавку для галстука – крупный рубин, обрамленный золотыми лавровыми листьями. Каз украл ее у Ван Эка, когда их только наняли для работы в Ледовом Дворе. У Инеж не было возможности продать ее прежде, чем они покинули Кеттердам. Должно быть, Каз снова заполучил ее в свои руки.

– Бреккер! – прорычал Ван Эк напряженным от ярости голосом.

Инеж ничего не могла с собой поделать. Она начала смеяться.

Ван Эк отвесил ей оплеуху. Затем схватил девушку за тунику и потряс ее с такой силой, что у нее захрустели кости.

– Бреккер думает, что мы все еще играем в игру, не так ли? Она моя жена! Она вынашивает моего наследника!

Инеж залилась смехом пуще прежнего, все ужасы прошлой недели поднимались по ее груди головокружительными волнами. Ей вряд ли удалось бы остановиться, даже если бы она захотела.

– И вам хватило дурости рассказать об этом Казу на Вельгелюке.

– Мне попросить Франке принести молоток и показать тебе, насколько я серьезен?

– Господин Ван Эк! – обратился к нему Бажан с мольбой в голосе.

Но Инеж надоело бояться этого человека. Прежде чем Ван Эк успел сделать еще один вдох, она ударила его лбом и сломала ему нос. Тот закричал и отпустил ее, и по роскошному костюму купца потекла кровь. В ту же секунду на девушку накинулись стражники и оттащили ее назад.

– Маленькая стерва! – прошипел Ван Эк, прижимая к лицу платок с монограммой. – Маленькая шлюха! Я лично переломаю тебе обе ноги…

– Давайте, Ван Эк, угрожайте мне. Расскажите мне, какая я «маленькая». Но коснетесь меня пальцем, и Каз Бреккер вырежет ребенка из живота вашей прелестной женушки, а потом свесит его тело с балкона Биржи.

Гадкие слова, речь, которая опалила ее совесть, но Ван Эк заслуживал образы, которые она посеяла в его голове. Хотя она и не верила, что Каз это сделает, Инеж была благодарна за каждый отвратительный, жестокий поступок, на который пошел Грязные Руки, чтобы заработать свою репутацию – репутацию, которая будет пугать Ван Эка каждую секунду, пока к нему не вернется жена.

– Умолкни! – взвыл он, брызгая слюной во все стороны.

– Думаете, он этого не сделает? – язвительно поинтересовалась Инеж. Она чувствовала, как горит щека, по которой он ударил, видела молоток в руках стражника. Ван Эк подарил ей страх, и она с радостью вернет ему этот подарок. – Подлый, безжалостный, аморальный. Разве не поэтому вы его наняли? Не потому ли, что он творит вещи, на которые не осмелится никто другой? Ну же, Ван Эк. Сломайте мне ноги и увидите, что произойдет. Дайте ему повод.

Неужели она и вправду поверила, что этот торговец сможет обхитрить Каза Бреккера? Он освободит ее, а затем они покажут этому мерзавцу, на что именно способны шлюхи и канальные крысы.

– Успокойтесь, – произнесла она, когда Ван Эк вцепился в обломанный угол стола в поисках опоры. – Даже лучших можно превзойти.

8
Матиас

Матиас знал, что будет искупать свои ошибки, совершенные в этой жизни, всю следующую, но он всегда верил, что, несмотря на его преступления и слабости, в глубине души он остается порядочным человеком, и этого никому не изменить. Также он не сомневался, что, если его заставят провести еще хотя бы час в компании Элис Ван Эк, он может убить ее просто ради того, чтобы немного побыть в тишине.

Осада домика на озере прошла с такой точностью, что даже Матиас не мог ею не восхититься. Всего через три дня после похищения Инеж Ротти сообщил Казу о том, что в «Эйл Комеди» горит свет и что туда постоянно прибывают и убывают лодки в необычное время, зачастую управляемые сулийцем. В нем быстро распознали Адема Бажана – учителя музыки, который последние шесть месяцев работал на Ван Эка. Судя по всему, он стал работать на торговца уже после того, как Уайлен покинул дом, но парня ничуть не удивило, что его отец нанял профессионального музыканта для своей жены.

– И как она, хорошо играет? – полюбопытствовал Джеспер.

Уайлен замялся.

– Ну… она полна энтузиазма.

Было легко предположить, что Инеж держат в «Эйл Комеди», и Нина тут же предложила отправиться за ней.

– Он не вывез ее из города, – сказала она, и ее щеки впервые загорелись румянцем с тех пор, как она вышла победителем из битвы с паремом. – Очевидно, что он держит ее там.

Но Каз просто посмотрел вдаль с загадочным выражением лица и ответил:

– Слишком очевидно.

– Каз…

– Хочешь сотню крюге?

– Это ловушка?

– Именно. Это слишком просто для Ван Эка. Он относится к нам как к простофилям. Но он не родился в Бочке, а мы – не кучка идиотов, готовых прыгнуть на первую же блестящую приманку, которой он перед нами потрясет. Ван Эк хочет, чтобы мы думали, будто она на этом острове. Может, это и так. Но нас также будет ждать много вооруженных охранников и, возможно, даже несколько гришей под паремом.

– Всегда бей туда, куда филя не смотрит, – пробормотал Уайлен.

– Милостивый Гезен! – воскликнул Джеспер. – Ты совершенно испортился!

Каз взял трость и постучал головой ворона по плитам на полу гробницы.

– Знаете, в чем проблема Ван Эка?

– В отсутствии чести? – спросил Матиас.

– Он отвратительный отец? – поинтересовалась Нина.

– Лысина? – предположил Джеспер.

– Нет. Ему есть что терять. И он дал нам козырную карту – мы знаем, что красть в первую очередь.

Каз поднялся на ноги и начал строить планы похищения Элис. Вместо того чтобы пытаться спасти Инеж, как того ожидал Ван Эк, они заставят его обменять девушку на беременную жену. Первая загвоздка состояла в том, чтобы найти ее. Ван Эк не был дураком. Каз подозревал, что он увез Элис из города, как только заключил с ними мошенническую сделку, и их предварительное расследование это подтвердило. Ван Эк не стал бы держать свою жену на складе, заводе или в промышленном здании, и ее не оказалось ни в одном отеле, которые ему принадлежали, ни в загородном доме купца, ни на его двух фермах неподалеку от Элсмира. Была вероятность, что он спрятал ее на какой-то ферме или в своих владениях по ту сторону Истиноморя, но Каз сомневался, что он отправил бы женщину, вынашивающую его наследника, в изнурительное морское путешествие.

– У Ван Эка наверняка есть неучтенная собственность, – сказал Бреккер. – И прибыль тоже.

Джеспер нахмурился.

– Разве неуплата налогов не является… ну, не знаю, кощунством? Мне казалось, он верный слуга Гезена.

– Гезен и Керчия – это разные вещи, – подметил Уайлен.

Естественно, раскрытие этих секретных владений подразумевало необходимость получить доступ к конторе Корнелиса Смита и очередную цепь обманов. Матиасу было противно участвовать в этом мошенничестве, но даже он не мог отрицать ценность полученной информации. Благодаря документам Смита Каз нашел домик на озере – неплохую виллу со всеми удобствами в десяти милях к югу от города, которую было легко оборонять, и записанную на имя Хендрикс.

«Всегда бей туда, куда филя не смотрит». Здравая мысль, признал Матиас, даже, можно сказать, военно-тактическая. Если тебя превосходят по числу оружия и людей, ищи наименее защищенные цели. Ван Эк ожидал, что они попытаются освободить Инеж и именно на этом сосредоточил свои основные силы. А Каз подыграл ему, приказав Матиасу и Джесперу как можно чаще бросаться в глаза, когда они пришвартовывали гондолу на одном из частных причалов Пятой гавани. В одиннадцать вечера Ротти и Шпект оставили Кювея на Черной Вуали, надели плотные плащи с капюшонами, чтобы скрыть свои лица, отвязали лодку и устроили грандиозное шоу, выкрикивая разную ерунду предполагаемым товарищам, отплывающим от других причалов, – большинство из них были ошеломленными туристами, которые так и не поняли, почему эти странные парни кричали на них с гондолы.

Матиасу пришлось взять себя в руки, чтобы не начать спор с Казом, когда тот поставил Нину в пару с Джеспером для нападения на домик, несмотря на то что в этом был смысл. Им нужно было по-тихому обезвредить стражу, чтобы никто не запаниковал и не забил тревогу. Для этого хорошо подходила боевая подготовка Матиаса и способности Нины, поэтому их разделили. Джеспер и Уайлен обладали более шумными талантами, поэтому они вступали в бой только в крайнем случае. К тому же Матиас знал, если он захочет сопровождать Нину и вести себя как сторожевой пес, она упрет руки в свои роскошные бока и продемонстрирует знание ненормативной лексики на разных языках. Тем не менее он был единственным, помимо, наверное, Кювея, кто знал, как она страдала после их возвращения из Ледового Двора. Было трудно смотреть на нее, когда она уходила.

Они подкрались со стороны озера и быстро обезвредили охранников по периметру. Большинство вилл вдоль берега пустовали, да и сезон пока не наступил, было еще холодно. Но в окнах дома Ван Эка – или, скорее, дома Хендриксов – горел свет. Вилла принадлежала семье мамы Уайлена многие поколения, задолго до того, как Ван Эк ступил на ее порог.

Это даже не было похоже на взлом; один из стражников вообще дремал в беседке. Матиас не знал, что были жертвы, пока они не обнаружили, что нет одного охранника, но времени выяснить у Нины и Джеспера, что пошло не так, не было. Они связали оставшихся охранников, загнали их и прислугу в кладовку и поднялись на второй этаж в масках героев «Зверской Комедии». Затем остановились у входа в музыкальную комнату, где Элис, неуклюже присев на банкетку, играла на фортепьяно. Отбросы думали, что она будет спать, но молодая женщина усердно трудилась над какой-то пьесой.

– Святые, что это за шум?! – прошептала Нина.

– По-моему, это «Будь спокоен, малыш Бамбл Би», – сказал Уайлен, скрываясь за маской и рогами Серого Бесенка. – Сложно сказать.

Когда они вошли в комнату, шелковистому терьеру у ее ног хватило ума зарычать, но бедная, милая, беременная Элис просто оторвала взгляд от нот и спросила:

– Это спектакль?

– Да, дорогая, – ласково ответил Джеспер, – и у тебя – главная роль.

Они надели на нее теплое пальто и вывели из дома к лодке. Девушка вела себя так послушно, что Нина заволновалась.

– Может, в ее мозг не попадает достаточно крови? – шепнула она Матиасу.

Фьерданец и сам не знал, как расценивать поведение Элис. Он помнил, как его мать путала простейшие вещи, когда была беременна его младшей сестренкой. Она могла пройти всю дорогу до деревни из их маленькой хижины, прежде чем понять, что натянула правый сапог на левую ногу и наоборот.

Но на полпути к городу, когда Нина связала Элис руки и надела повязку на глаза, крепко привязав ее к аккуратным косичкам, намотанным на макушке, та, должно быть, начала понимать, что происходит. Элис постоянно шмыгала и вытирала нос бархатным рукавом. Затем шмыганье переросло в нервные глубокие вдохи, а к тому времени как они устроили Элис поудобнее в гробнице и даже нашли небольшие подушечки для ее ног, она громко заревела.

– Я хочу домо-о-о-о-о-о-ой, – выла госпожа Ван Эк. – Хочу свою собачку!

С тех пор слезы не прекращались. В конце концов Каз раздраженно всплеснул руками, и все вышли на воздух, чтобы хоть немного побыть в тишине.

– Все беременные так себя ведут? – простонала Нина.

Матиас заглянул внутрь каменного корпуса.

– Только похищенные.

– Я не слышу собственных мыслей!

– Может, снимем с нее повязку? – предложил Уайлен. – Мы могли бы надеть маски из «Зверской Комедии».

Каз покачал головой.

– Мы не можем рисковать тем, что она приведет сюда Ван Эка.

– Если она продолжит в том же духе, ей станет дурно, – возразил Матиас.

– Мы еще не закончили работу, – ответил Каз. – Нам нужно многое успеть сделать до завтрашнего обмена. Кто-нибудь, найдите способ заткнуть ей рот, или это сделаю я!

– Она просто напугана… – тихо отозвался Уайлен.

– Я не просил описывать ее состояние.

Но парнишка настаивал:

– Каз, пообещай мне, что не станешь…

– Прежде чем ты закончишь это предложение, я хочу, чтобы ты подумал, чего будет стоить мое обещание, и чем ты готов за него заплатить.

– Она не виновата, что родители выдали ее замуж за моего отца.

– Элис тут не потому, что сделала что-то плохое. Она здесь, потому что из нее выйдет хороший рычаг.

– Она просто беременна…

– Для того, чтобы забеременеть, особый талант не нужен. Спроси любую несчастную в Бочке.

– Инеж бы не хотела…

За долю секунды Каз оттолкнул плечом Уайлена к стенке склепа и прижал к горлу набалдашник с вороном.

– Давай, поучи меня делать мою работу! – Уайлен сглотнул и приоткрыл губы. – Сделай это, – продолжил Каз. – И я вырежу твой язык и скормлю его первой попавшейся драной кошке.

– Каз… – осторожно встрял Джеспер, но тот его проигнорировал.

Губы Уайлена поджались в тонкую упрямую линию. Парень действительно не знал, когда стоит и промолчать. Матиас уже задумался, не пора ли за него заступиться, как Каз отпустил его.

– Кто-нибудь, заткните эту девчонку, до того как я вернусь, – приказал он и побрел по кладбищу.

Матиас закатил глаза к небу. Всем этим психам не помешало бы пройти полугодовую подготовку в военном лагере, а еще лучше – публичное избиение.

– Лучше не упоминай имя Инеж, – посоветовал Джеспер, когда Уайлен стряхнул с себя пыль. – Ну, знаешь, на тот случай, если тебе еще жизнь дорога.

Уайлен покачал головой.

– Но разве все это делается не ради нее?

– Нет, все ради «великого замысла», помнишь? – фыркнула Нина. – Освобождение Инеж – просто первый этап.

Они направились обратно к гробнице. В свете фонаря Матиас видел, что к Нине вернулся здоровый цвет лица. Может, отвлекающий фактор в виде взлома дома на озере хорошо на нее повлиял, хотя он не мог игнорировать тот факт, что один стражник погиб во время операции, в которой не планировались убийства.

Элис притихла и сидела, сложив руки на животе и икая. Она сделала слабую попытку снять повязку с глаз, но Нина хорошо умела завязывать узлы. Матиас покосился на Кювея, который сидел за столом напротив их пленницы. Шуханец просто пожал плечами.

Нина присела рядом с Элис.

– Хочешь, э-э… чаю?

– С медом? – спросила она.

– Я, э-э… у нас вроде есть сахар?

– Я пью чай только с медом и лимоном.

Судя по виду Нины, она собиралась рассказать Элис, куда именно та может засунуть свой мед с лимоном, так что Матиас поспешил вмешаться:

– А как насчет шоколадного печенья?

– О, я обожаю шоколад!

Нина прищурела глаза.

– Не припомню, чтобы я разрешала тебе раздавать мое печенье.

– Это для благого дела, – ответил он, доставая жестяную коробку. Он купил печенье в надежде, что Нина начнет есть. – Кроме того, ты едва к нему притронулась.

– Я оставила его на потом, – фыркнула девушка. – И лучше не попадайся мне на пути, когда дело касается сладостей.

Джеспер кивнул.

– Она как жадный пустынный дракон.

Голова Элис вертелась из стороны в сторону.

– Вы все кажетесь такими юными, судя по голосам. Где ваши родители? – Уайлен и Джеспер разразились хохотом. – Что смешного я сказала?

– Ничего, – заверила ее Нина. – Они просто придурки.

– Эй! – возмутился Джеспер. – Это не мы полезли в твои запасы печенек.

– Я никого не подпускаю к своим запасам печенек, – подмигнула Нина.

– Это уж точно, – проворчал Матиас, радуясь, что Нина вернулась к себе прежней, и ревнуя, что это Джеспер заставил ее улыбнуться. Ему нужно окунуть голову в ведро с ледяной водой. А то ведет себя как одурманенный идиот!

– Итак, – начал Джеспер, обняв Элис за плечи, – расскажи нам о своем пасынке.

– Зачем? Вы и его хотите похитить?

Стрелок фыркнул.

– Это вряд ли. Я слышал, что от него сплошные неприятности.

Уайлен скрестил руки.

– А я слышал, что он талантлив, просто его никто не понимает.

Элис нахмурилась.

– Я прекрасно его понимаю. Он не мямлит, ничего такого. Вообще-то у вас немного похожи голоса. – Уайлен вздрогнул, а Джеспер согнулся пополам от смеха. – И да, он очень талантлив. Он изучает музыку в Белендте.

– Но какой он? – спросил Джеспер. – Признавался ли в каких-нибудь тайных страхах? Дурных привычках? Случайных связях?

Уайлен пихнул коробку под нос Элис.

– Вот, съешь еще печенье.

– Она уже три штуки съела! – возмутилась Нина.

– Уайлен всегда был ласков с моими птичками. Я по ним скучаю. И по Руфусу. Я хочу домо-о-о-о-ой!

И Элис снова зарыдала.

Нина опустила голову на стол, признавая поражение.

– Отличная работа. А я уже понадеялась, что мы хоть немного посидим в тишине. Я пожертвовала своим печеньем впустую.

– Вы что, никогда раньше не видели беременную женщину? – пробурчал Матиас. Он хорошо помнил неудобства, которые испытывала его мама, и смены настроения, хоть и подозревал, что поведение Элис может быть никак не связано с ребенком, которого она вынашивала. Парень оторвал полоску ткани от одного из изодранных одеял в углу.

– Окуни ткань в воду, чтобы мы могли сделать прохладный компресс, – проинструктировал он Джеспера, а затем присел перед Элис на корточки: – Я сниму с тебя туфли.

– Зачем?

– Потому что у тебя отекли ноги, и если их размять, то станет легче.

– О, вот это уже интересно! – хитро улыбнулась Нина.

– Даже не мечтай.

– Слишком поздно, – ответила она, шевеля пальцами ног.

Матиас снял туфли с Элис и сказал:

– Тебя не похитили. Просто задержали ненадолго. К полудню завтрашнего дня ты будешь дома со своей собачкой и птичками. Ты же знаешь, что никто не причинит тебе вреда?

– Я не уверена…

– Ну, ты меня не видишь, но здесь я самый крупный, и обещаю, что тебя никто не тронет. – Даже говоря это, Матиас знал, что, возможно, врет. Сейчас Элис растирали ноги и прикладывали холодный компресс ко лбу, но находилась она в яме с самыми смертоносными гадюками, которые только ползали по улицам этого презренного города. – А теперь очень важно, чтобы ты успокоилась, иначе тебе может стать плохо. Что тебя может развеселить?

– Мне… мне нравится прогуливаться у озера.

– Хорошо, может, позже мы прогуляемся. Что еще?

– Мне нравится делать себе прически.

Матиас многозначительно посмотрел на Нину.

Та насупилась.

– С чего ты взял, что я умею делать прически?

– Потому что ты всегда прекрасно выглядишь.

– Погодите, – опешил Джеспер. – Он что, пытается сделать комплимент? – Затем покосился на Матиаса с подозрением. – И как нам узнать, что это не самозванец?

– Возможно, кто-то другой сделает тебе прическу? – чванливо произнесла Нина.

– Что-нибудь еще? – снова обратился Матиас к Элис.

– Я люблю петь.

Уайлен яростно замотал головой и начал шептать одними губами: «Нет, нет, нет».

– Мне спеть? – с надеждой спросила девушка. – Бажан говорит, что я создана для сцены.

– Может, оставим это на потом… – предложил Джеспер.

Нижняя губа Элис задрожала, как тарелка, которая вот-вот разобьется.

– Пой! – выпалил Матиас. – Ради всего святого, пой.

И тогда начался сущий кошмар.

Не то чтобы Элис была так ужасна, просто она никогда не останавливалась. Она пела во время обеда. Пела, пока гуляла между могилами. Пела из-за куста, пока справляла нужду. Когда она наконец задремала, то напевала во сне.

– Может, таков и был изначальный замысел Ван Эка, – мрачно произнес Каз, когда они снова собрались снаружи гробницы.